Текст книги "Реалити - шоу"

Автор книги: Николай Воронков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Бегать Гусля уже не мог, зато знал в замке всё и всех. Благодаря ему я быстро завёл знакомства на кухне и мог перекусить в любое время дня и ночи – для меня на особой полочке всегда стояла чашка с мясом и кусками хлеба. Если уж я опаздывал на общий обед, то голодным не оставался.

Все вокруг были заняты своими делами. Капитан круто взял власть в свои руки, и теперь солдаты целыми днями бегали по стенам, тренируясь в отражении внезапного нападения, или звенели мечами во дворе, повышая свой боевой уровень. Магистр то сутками сидел в библиотеке, то в одиночку лазил по замку, выискивая непонятно что. Я несколько раз натыкался на него, когда он простукивал стены в укромных местах. Что он там нашёл, и нашёл ли вообще, осталось неизвестным, да мне было до лампочки.

Верона целыми днями копалась в бумагах. Иногда вызывала управляющего, и после таких «бесед» тот выходил красный и мокрый, как из бани. Но повесить его пока команды не было.

Я, чтобы не скучать, тоже придумал себе занятие – обследовать замок от крыш до подвалов. Забрав все ключи, я вместе с Гуслей превратился в диггера. За пару недель нашлось несколько скелетов, о которых все забыли, парочка тайных складов, о которых управляющий, видимо, предпочёл не вспоминать. Зато я теперь имел некоторое представление о ресурсах замка и его готовности к обороне. И ещё я наткнулся на подвал, в котором сидело с десяток человек. Темнота, запахи мгновенно убили во мне хорошее настроение.

– Кто такие и почему сидят здесь?

Гусля замялся.

– В своё время их посадили сюда по приказу лорда Киксо, а потом он про них забыл. И напомнить никто не решился. А сейчас леди Вероне не до них.

– Значит год они уже отсидели, и сколько ещё ждать – неизвестно?

Гусля кивнул. Я прошёлся вдоль узников, сидевших вдоль стен подвала. Всё обросшие, у многих потухшие глаза. Возможно, у Киксо были веские причины, чтобы поступать так, но его больше нет.

Я повернулся к Гусле.

– Всех вывести на улицу. Накормить. Завтра с утра дать много воды и тряпок. Когда отмоют этот подвал до блеска, отмыть их самих, дать добротную одежду и отпустить.

– Господин, вон те, двое – грабители, которых поймали во время неудачного нападения.

– Предлагаешь убить сразу?

Гусля опустил голову и замолчал. Я подошёл к узникам, прошёлся, вглядываясь в лица. У некоторых в глазах появилась надежда, но большинство остались равнодушными. Я остановился перед парочкой предполагаемых грабителей.

– Запомните сами и передайте остальным. Сюда сажать больше не будут. Если причина покажется веской – будут убивать на месте. Такой суд вас устроит?

Ответом была настороженная тишина. Я повернулся к Гусле.

– Выполнять!

Примерно через две недели после нашего приезда в замке с утра началось непонятное шевеление. Бегали слуги, что-то таскали. Ближе к обеду стали прибывать группы всадников. По три, пять, а то и по двадцать человек. Лошадей уводили на конюшни, людей кормили, а потом они начали кучковаться во дворе, негромко переговариваясь и настороженно поглядывая по сторонам. Большинство выглядели вполне обычными, но от некоторых даже на расстоянии ощутимо несло угрозой, и внешний вид тут был ни при чём. Большинство из этих «чёрных» были и одеты богаче, чем остальных, и улыбались они вполне естественно, но я своим чувствам уже привык доверять. Забеспокоившись, отправился выяснять обстановку к Вероне. Та как раз стояла у окна и смотрела во внутренний двор.

– Верона, что-то у нас во дворе слишком много посторонних стало.

Верона чуть улыбнулась.

– Неужто заметил? А то в последнее время тебя ничто, кроме подвалов и чердаков не интересовало.

– Было интересно, лазил по подвалам. Теперь меня интересует – кто эти люди?

Верона стала серьёзной.

– Я написала письма всем, кто по должности или положению обязан принести мне присягу. Как только все соберутся, я зачитаю указ, передающий все эти земли мне, потом приму присягу. Вечером устроим небольшой пир, а завтра будем разговаривать о делах – глядя на моё мрачное лицо, Верона тоже помрачнела – Тебя что-то беспокоит?

– Не знаю. Не могу объяснить, но человек десять мне совершенно не нравятся. Они улыбаются больше всех, но мысли у них чёрные и пахнут смертью. Ты не будешь возражать, если я встану за твоей спиной? – неожиданно для себя закончил я.

– Как же я могу запретить своему Хранителю защищать меня? – улыбнулась Верона.

Мы шли на встречу плотной группой. Я, Верона, магистр, капитан и пятёрка охраны. Собранные и спокойные, но с огромным напряжением внутри. Указ короля хорош для законопослушных граждан. А вот в полумятежном крае может сыграть и противоположную роль. Когда мы вошли в зал, я напрягся ещё больше. Приказ явиться отправили в полусотню адресов. Явились почти все. Да ещё и в сопровождении как минимум пятёрки солдат. Итого двести пятьдесят против наших двухсот в замке. Места для подобных сборищ были предусмотрены и всех разместили в тесноте, да не в обиде. Но отношения были далеко не дружелюбные. Если простым солдатам в принципе было не очень и важно, кто стоит наверху, если соблюдены традиции и привычные правила, то некоторым командирам – не очень. А если есть приказ начальства быть настороже, то и вели они себя соответствующе, и проблемы могли возникнуть в любой момент.

Когда мы вошли в зал, там уже стояло человек семьдесят «гостей». Верона вышла вперёд, и тут меня будто что-то подтолкнуло. Я взял у неё свиток с указом короля и сам вышел вперёд. Развернув свиток, начал читать.

– Указом короля…

Меня тут же прервали. Один из стоявших в первых рядах, видный мужчина в полном боевом облачении побагровел.

– Вы что, решили окончательно унизить нас? Мало того, что подло убив лорда Киксо, нас ставят в подчинение обычной бабе, так и читать нам указ короля будет РАБ?! Неужели вы надеялись, что мы стерпим подобное?!

Я тут же вернул свиток Вероне, а сам повернулся к скандалисту. Человек на взводе и явно напрашивается на драку, но может так и лучше? Он него прямо разило желанием убивать, и я среди его целей был далеко не на первом месте.

– Воля короля священна и обязательна для исполнения его подданными. Кто бы её ни сообщил, пусть даже последний нищий. Но я рад, что вы несколькими словами поставили себя вне закона. Несколькими фразами вы умудрились оскорбить короля, мою госпожу и меня. Я с удовольствием убью вас. Если вам хочется считать меня рабом, то я могу убить вас подло из-за угла. Если посчитаете равным, то я согласен сразиться с вами в поединке. А если вам захочется спрятаться за спины своих слуг, то мне придётся убить и их тоже.

Говорил я размеренно, как будто раздумывая, но от каждого слова мужика всё сильнее корёжило от бешенства. Не успел я закончить, как он взвыл.

– Кадык вырву, РАБ! – и бросился на меня.

Мне удалось перехватить его пальцы, нацеленные мне в горло и взять их на излом. На мгновение он замер от боли, и тогда я сам пробил ему сжатыми пальцами в горло. Можно было обойтись и без этого, мужик был полностью в моей власти, но сейчас было не до сантиментов. Раз уж заварил кашу, то надо пользоваться моментом и избавиться от особо рьяных. Кадык рвать я не собирался, но и так в шее противника что-то ощутимо хрустнуло, и он, хрипя, рухнул на пол. На меня тут же кинулось ещё двое, но уже с мечами. Проскользнув между ними, я перехватил руку одного, и, подправив удар, очень удачно направил его в шею второму. Тот не ожидал такой подлости от своего и не сумел ни уклониться, ни защититься. Первый попытался вывернуться, но сделал только хуже. Собственный меч оказался у горла, и оставалось только резко ударить.

Оттолкнув тело, я бросил взгляд по сторонам. К моему огромному удивлению, всеобщего побоища не было. И пришлые и наши отступили к стенам, освобождая место для боя, а на меня двигалось уже пятеро. Даже немного обидно стало – я что, за всех отдуваться буду? И никто не поможет? Хотя, сам устроил провокацию, сам и расхлёбывай.

На мгновение я прикрыл глаза, успокаивая дыхание и настраиваясь на бой, но расслабиться мне не дали. Ребята явно умели обращаться с оружием и биться в группе. Но я уже успел разогреться, почувствовал вкус крови и победы. Меч как будто стал невесомым и был виден только росчерками ударов. Четверым хватило по несколько ударов, а вот с пятым возникли проблемы. Двигался он как-то странно замедленно, почти лениво, возможностей убить – море, но я никак не мог это сделать. Вернее, бил я от души, но вокруг непонятного бойца как будто стояла невидимая броня. Меч то соскальзывал в сторону, то будто упирался в стену, а в какой-то момент просто прилип к невидимому магниту. На лице мужика мелькнуло торжество, его меч сверкнул в мою сторону. Но я не стал дожидаться смерти. Чуть уклонился, пропуская удар, и, выхватив свой нож, полоснул по горлу противника. На этот раз его защита не сработала, и нож рассёк шею до позвоночника. Кровь толчками била из шеи, но мужик не хотел умирать. Непостижимым образом он ещё держался на ногах и пытался что-то сделать, даже начал поднимать меч. Не выдержав этого зрелища, я ещё одним ударом перерубил шею напрочь. Голова покатилась по полу, и тело, наконец, упало на пол.

Я крутанулся, выискивая новых нападающих, но желающих больше не было.

Чуть отдышавшись, я решил закрепить ситуацию.

– Я сожалею, что гордыня затуманила головы этим, безусловно, отличным воинам. Они будут похоронены со всеми подобающими им почестям. Но воля короля будет выполнена, даже если для этого придётся убить самых лучших. Ошибки можно исправить и простить. Но предательству и неподчинению пощады не будет.

Я вернулся к Вероне, взял свиток, и, повернувшись к залу, прочитал его вслух до конца. О назначении Вероны, о передаче ей конкретных земель, о льготах по налогам и много чего ещё. На этот раз меня слушали в молчании, и ни один не решился напомнить мне о моём рабском положении. Закончив читать, я оглядел собравшихся.

– Леди Верона не будет требовать принесения присяги именно сегодня. Всем надо успокоиться и подумать. Те, кто считает, что служба королю и леди Вероне для него неприемлема, могут уйти с почётом без всяких преследований. Те, кто останутся, получат защиту, но за предательство спрос будет самый жестокий. У вас есть месяц на раздумья.

Снова никто не изъявил желания что-то уточнить.

– Если у кого есть срочные вопросы к леди Вероне, она вас примет. Остальных не задерживаю.

Ни в зале, ни в кабинете, куда мы вернулись, мне не сказали ни слова. Верона села за стол и закрыла глаза, видимо, пытаясь прийти в себя после такого резкого изменения планов. Магистр отошёл к стене и тоже закрыл глаза с таким видом, будто прислушивался к чему-то очень важному, но тихому. Капитан устроился у окна и высматривал что-то интересное во дворе. Чувствовал я себя странно, поэтому решил присоединиться к нему.

Из окна хорошо был виден выход из дома. Вот из подъезда начали выходить наши будущие вассалы. Мрачные, молчаливые, они бросали короткие команды и их люди бросались в разные стороны. Каких-то пять-десять минут, и группы всадников одна за другой стали исчезать в воротах замка.

Но не все дождались своих хозяев. Толпа уже значительно поредела, когда кто-то догадался спросить о причине задержки. После короткого разговора раздались крики ярости, и пара десятков человек выхватили оружие. Они плотной толпой двинулись ко входу, а вот все остальные двинулись в противоположную сторону. Неправильность поведения сразу вызвала подозрение. Последовали гневные крики, обвинения в трусости и ещё в чём-то. Видимо, сказано было что-то очень серьёзное, потому что один из уходящих тоже взъярился.

– Вот и иди сам, если такой смелый! – заорал здоровяк – И не забудь для верности похвалиться, что тебе плевать на короля, на леди Верону, и особенно на раба Говарда! Он семерых ваших убил за это быстрее, чем я успел их сосчитать! А вашего мага оставил на закуску, просто срезав ему голову своим ножом. Тому даже его хвалёная защита не помогла. Так что давай, иди на приступ, хоть один, хоть всей толпой. Убивать он вас может и не станет, а просто рассадит на колья вдоль стен, чтобы другим не повадно было. Указ короля никто не отменит, леди Верона теперь здесь хозяйка, нравится нам это или нет! А ты поступай как считаешь нужным.

На несколько мгновений это задержало толпу, но видимо сюда приехали самые преданные. Развернувшись, они бросились в дом.

Капитан потянул меч, но я остановил его.

– Не стоит, это мои разборки. Если что, позаботьтесь о леди Вероне.

В зал я успел раньше. Встал так, чтобы между мной и дверью лежали окровавленные тела. Достал меч и поставил его вертикально – всё-таки двадцать разгневанных мужиков – это не шутки.

Когда стали забегать мстители, я не сдвинулся ни на сантиметр. Им надо, вот пусть и бегают, а мне силы ещё пригодятся. Моя неподвижность смутила солдат. Да и зрелище было жутковатое. Я стоял спиной к окнам и на их фоне, наверное, выглядел чёрным силуэтом. Между нами трупы, всё залито кровью. На несколько мгновений повисла тишина.

– Я сожалею, что мне пришлось убить этих воинов. Я ценю вашу преданность. Вы можете забрать их тела и похоронить с честью. Можете попытаться убить меня. Выбор за вами.

Снова несколько мгновений, и на меня бросились сразу пятеро. По телам хозяев они бежать не решились, и, разделившись, бросились с двух сторон. Я тут же сдвинулся к паре, приближавшейся слева, быстро разделался с ними, а затем и с троицей справа. Это оказалось нетрудно – ярости было много, а вот скорости и умения гораздо меньше.

Покончив с ними, я снова опустил меч.

– Выбор за вами – снова повторил я.

На это раз кинулось двое и с прежним результатом.

Снова возникла заминка. До солдат, видимо, стало доходить, что дело совсем не в моей подлости и предательстве. Один из них с каким-то отчаянием крикнул.

– Это наши хозяева и мы не можем просто уйти!

– А я защищаю СВОЮ хозяйку! Лучше забирайте тела и уезжайте, а то и хоронить будет некому!

После короткого совещания оружие было убрано. Я тоже с облегчением убрал меч, и неторопливо ушёл, стараясь не особо подставлять спину – броска ножа хватит и мне.

Вернувшись в кабинет Вероны, пожал плечами в ответ на вопросительные взгляды.

– Капитан, распорядитесь, чтобы этих людей обеспечили повозками – к сожалению, трупов стало больше…

Ругать меня не стали. Верона давно махнула рукой на мои выкрутасы в слепой вере, что это пойдёт ей на пользу, а магистру и капитану по должности было не положено. Верона только мрачно спросила.

– Кто-нибудь может предположить, что теперь будет?

Ответом было молчание.

Что удивительно, но от нас сбежали не все. Пару часов спустя, когда мы уже немного успокоились, слуга доложил, что коменданты трёх сторожевых постов просят принять их.

– Кто именно?

– Мардан с поста «Верхний», Контус с поста «Зелёный», Берхам с поста «Крайний».

Верона подошла к карте, висевшей на стене кабинета.

– Все трое с восточной границы. Судя по отметкам, численность отрядов от пятидесяти до ста человек – она ненадолго задумалась – Ладно, раз Гордан обещал, приму их.

Вошедших можно было принять за близнецов. Крепкие мужчины с грубоватыми загорелыми лицами. У всех куртки из грубой кожи, свободные штаны, крепкие сапоги.

Представившись, стали по очереди рассказывать о состоянии дел на своих постах. И рассказы были как под копирку. Отдалённые гарнизоны, плохое снабжение и куча проблем. Оказалось, что последние месяца три-четыре про них как будто забыли. Денег ни на зарплату, ни на снабжение не давали. Пока удавалось перебиваться за счёт подсобного хозяйства близлежащих посёлков, но долго так не протянуть – бесплатно кормить никто не станет. Обмундирование надо менять, оружие частично испорченно, необходимы строительные работы по усилению постов, но опять же нужны деньги, деньги, деньги. Дисциплину пока удаётся поддерживать, но сколько это продлится?

В заключении каждый передавал Вероне бумагу с перечнем необходимого. Та мельком её просматривала, но ничего не говорила. Когда доложился третий, молчание затянулось. Верона посмотрела на капитана, тот почти незаметно отрицательно повёл головой. Всё ясно и понятно. Снабжать оружием и деньгами непонятно кого, даже не принесшего присягу? Выедут за ворота, и кто знает, может всё это оружие и деньги повернут против нас же? Верона молчала, видимо подбирая обтекаемые слова отказа.

Мужики прекрасно всё поняли и помрачнели. А мне их неожиданно стало жалко. Сам ненавидел находиться в роли просителя, особенно когда просил не для себя, а для дела. И все всё понимают, все согласны, а денег нет. То в бюджет не заложили, то уже истратили на что-то другое.

А в этих мужиках за версту чувствовались солдаты, привыкшие тянуть нелёгкую лямку в отдалённых гарнизонах. Может, они и напьются иногда, может и побуянят, но в бою, пока они живы, можно быть спокойным за свою спину.

– Сколько оружия и денег нужно точно?

Верона молча протянула мне листочки докладов. Я пробежал взглядом записки, написанные корявыми почерками. Луки, мечи, щиты, копья и т. д. и т. п. Многовато, конечно, но ведь это на двести человек почти на год. И по деньгам дороговато. Зарплата за три месяца, плюс питание, плюс прочие расходы. Получалось почти двести пятьдесят золотых! Дорогое это удовольствие, содержать собственные войска. Но раз встрял, придётся раскошеливаться.

– Лорд Киксо приготовил приличный запас перед… тем как нас покинул. Думаю, выделить нужное мы можем. И денег у меня хватит, нужно только съездить в город и получить.

Мужики на мгновение оживились, а потом настороженно переглянулись. А, ну да, я ведь теперь пугало местного масштаба. И такая необычная щедрость выглядит как желание загладить свои поступки, подкупить. Но это не мои проблемы. Я не девочка, чтобы всем нравиться.

Уже подойдя к двери, оглянулся на мнущихся мужиков.

– Ну что, будете забирать или передумали?

Те оглянулись на Верону, дождались её утвердительного кивка и тут же двинулись за мной.

Посещение арсенала напоминало поход с детьми в магазин игрушек. Глаза горят, хочется всё потрогать и забрать. Мы ходили между стеллажей, я по списку отмечал что нужно, а солдаты только успевали таскать железяки. Под шумок, разумеется, прихватили и кое-что лишнее, но это было нормально. Армия есть армия, и когда снабжение по нормам, всегда хочется получить чуть побольше. Заметив несколько ножей, почти незаметно перекочевавших в чужие карманы, я только усмехнулся.

Когда мы вышли во двор, куча оружия, сложенная у стены, выглядела весьма внушительно, а возле неё собрались все «пограничники», оживлённо обсуждавшие неожиданную удачу. При моём приближении все сразу смолкли. Я с некоторым удивлением оглядел кучу оружия. По бумагам вроде много, но терпимо, а когда сложено вот так навалом, то производит впечатление.

– Как же вы всё это повезёте? – невольно спросил я.

– Было бы что, а уж как – с этим разберёмся.

С деньгами получилось быстро и просто. В соседнем городке имелся ювелир с вывеской, на которой нарисованы необходимые сцепленные кольца. Ювелир немного растерялся, когда осознал сумму, которую придётся отдать, но отсчитал деньги без разговоров, даже не спросив, что и почему. Я попросил ссыпать деньги в три мешочка. Полторы сотни мне, полторы сотни золотом и сотня, разменянная серебром, – погранцам. Те отнеслись к своей задаче очень ответственно – каждого начальника сопровождало ещё парочка солдат. Когда в зале мастерской, где они ожидали, я выложил на стол только два мешочка, а третий спрятал в карман, все ощутимо напряглись. В воздухе повис вопрос – кто останется без денег, и что я потребую взамен? Я даже улыбнулся.

– Это – я похлопал по карману – остатки от моей заначки. В одном мешке – золото, в другом – серебро. На всех. Сами поделите или мне пересчитать и выдать под расписку?

Мардан невольно охрипшим голосом спросил.

– Сколько здесь?

– Сколько просили в своих записках – у всех, наверное, сразу мелькнула мысль: «Надо было просить больше» – плюс небольшая добавка для круглого счёта. Ну, так что, никто не забыл свои цифры?

Все отрицательно замотали головами.

Деньги поручили самому здоровому из солдат, и как только вышли из мастерской, остальные сразу взяли его в «коробочку», не подпуская никого близко. Разумно, учитывая сумму и её значение для двухсот человек.

А у меня с плеч как будто гора свалилась. Моё первое дело, которое я сделал с пользой для других. Заметив невдалеке таверну, кивнул начальникам.

– Зайдёте?

Те переглянулись, потом согласно кивнули. В таверне мы заняли большой стол. Кассира с деньгами посадили в самом углу, а мы с начальниками сели с краю. Я заказал самого лучшего вина для всех, сам налил вина командирам. Наверное, от меня ждали каких-то слов, но я просто чуть приподнял кружку и молча выпил. Остальные последовали моему примеру. И вторая кружка была выпита молча. Да и о чём говорить? Оправдываться за свои действия? Хвалиться ими? Уговаривать принять присягу, суля золотые горы? Мужики не дураки, всё прекрасно понимают и сделают выводы и без дополнительных доводов в виде золота. Когда я разлил по третьей и взялся за кружку, заговорил Мардан.

– Каким ты бываешь с врагами, мы видели. Как ты платишь за службу, убедились на своём опыте. А как ты будешь платить за верность?

Я покрутил кружку в руках, пытаясь сформулировать ответ на неожиданный вопрос.

– За преданность я могу пожать руку. Наверное, сделаю всё, чтобы помочь в трудную минуту. Но денег не будет. Преданность не покупают.

Под внимательными взглядами я медленно выпил своё вино, поставил кружку, кивнул на прощание и ушёл.

Остальные к вину после моего «тоста» даже не притронулись.

Возращения я немного побаивался – ещё неизвестно, как отнесётся Верона к тому, что я разбазариваю её имущество. При солдатах она промолчала, а вот что меня ждёт наедине? Может уже придумала хорошие слова, чтобы доходчиво объяснить все мои ошибки?

К моему немалому удивлению в замке было почти спокойно. Усиленные посты на воротах и стенах, но солдаты были спокойны. Да и слуги занимались своими обычными делами без всякой нервозности. Ведь если верить рассказам Гусли, в замке в последние годы творилось и не такое, и убийство десятка вспыльчивых, заносчивых, а то и просто несговорчивых гостей было почти невинным развлечением. Но ночь прошла в напряжении. Хендрик провёл ночь на стенах, проверяя посты, а я уже привычно в кресле у открытой двери, тихонечко точа свой нож, вновь впитавший кровь ещё одного врага. Время от времени накатывали сомнения – правильно ли я сделал? Ведь фактически это я заварил эту кашу, спровоцировав людей. Может всё и обошлось бы? Ну злые, ну высокомерные. Но если бы принесли присягу, может и наладилось бы? Теперь этого не узнать. Остальные напуганы, в сомнении. Да и родственники ещё неизвестно на что решатся. Опять же, если на всех оглядываться, то и шагу ступить не получится. Вон, король, только обнаружил заговор, и сразу почистил вокруг себя стальной метлой. А кому не понравится – будут следующими. Поганое это дело – политика. Вроде делается для общего блага, а сколько крови при этом льётся! И ведь часто, когда непонятно, кто прав, говорят: «Потомки рассудят». Ещё неизвестно, сколько мне самому придётся ещё крови пролить, и как меня «Потомки рассудят». Вздохнув, я снова начал точить свой нож.

Утром меня неожиданно вызвали к Вероне. Зайдя к ней, обнаружил там и «пограничников». Верона странно посмотрела на меня.

– Господа хотят принести присягу, но просят сделать это в твоём присутствии.

Я немного удивился, но даже и мысли не возникло ставить подобное себе в заслугу. Скорее уж мужики пораскинули мозгами и решили, что вариантов всё равно не будет, так чего мотаться лишний раз? А уж начальство пускай между собой разбирается, кто из них правее. Я бы тоже так сделал.

Не зная, как здесь положено принимать присягу, просто встал чуть сбоку от Вероны и положил ладонь на рукоять меча. Мужики сразу построжели. Вперёд вышел Мардан и опустился перед Вероной на одно колено.

– Я, сотник Мардан, и мои солдаты присягаем тебе, леди Верона, и клянёмся в верности, пока смерть не разорвёт эту клятву.

Верона в ответ положила руку ему на плечо, и торжественным голосом произнесла:

– Я, леди Верона, принимаю верность твою, сотник Мардан, и твоих солдат. Клянусь заботиться о вас, пока я жива и имею для этого силы.

Мардан поцеловал потянутую руку и вернулся в строй. Контус и Берхам повторили клятву слово в слово.

Интересная процедура. Немного пафосная, но смысл самый понятный. Да и мужики молодцы, вон как Верона облегчённо заулыбалась. Не бог весть что, но начало положено. Я бы с удовольствием пожал мужикам руки, но после вчерашнего разговора это выглядело бы не очень правильно, показушно, что ли. Мы просто переглянулись, и поняли друг друга. В комнате ощутимо стало спокойнее.

Повернувшись к Вероне, я осторожно поинтересовался.

– Леди не будет против, если в качестве подарка в честь такого события господа сами выберут себе оружие в арсенале?

После вчерашнего это можно было расценить как шутку, но положение Вероны существенно изменилось – теперь у неё появились вассалы на новых землях, и желательно было не испортить торжественность момента. А так внешне приличия были соблюдены – я прошу, хозяйка разрешает. Верона прекрасно всё поняла.

– Да, конечно. И проследи, чтобы они не скромничали.

Стараясь не улыбаться, я склонился в поклоне.

Разумеется, я проследил. Отвёл в один закуток, где хранилось не просто хорошее, а ещё и красивое оружие. Надо было видеть, как мужики его выбирали! Наверное, это было как медаль – обычное железо, но его подарили за заслуги. А уж когда вышли во двор и их обступили солдаты, началось обсуждение этой красоты, мне кажется, это стало переломом в отношениях. Разумеется, это можно было расценить и как мелкий подкуп, но тут всё дело в последовательности событий – что будет вперёд – верность или награда.

Во всяком случае, расстались мы уже почти нормально, как люди, находящиеся на общей службе у Вероны.

Ещё дня три прошло в ожидании возможного нападения, но вокруг всё было тихо и постепенно все вернулись к обычной жизни. Солдат пока держали на казарменном положении, запретив выходить за ворота замка. Верона снова целыми днями была занята бумагами и к вечеру смотрела на меня покрасневшими глазами без всякого интереса. Служанки обживались в новом для них доме и усиленно заводили знакомства, тем более, что мужского внимания теперь было даже многовато. Один я, спихнув охрану Вероны на солдат, оказался не у дел. Замок я уже облазил от подвалов до чердаков, и теперь придумал для себя пешие прогулки. Без всякой цели, просто так. Вокруг замка, вокруг городка, по полям, лесам, дорогам. Просто ходить и просто смотреть. Я почему-то стал получать странное удовольствие от таких прогулок, смотрения по сторонам и ничего не значащих фраз со случайно встреченными людьми. Может это был какой-то из видов терапии? Советуют же всем больным побольше гулять. Себя я больным не считал, но какая-то польза наверное была.

На окраине городка мне под ноги неожиданно бросился какой-то чёрный комочек, оказавшийся маленькой собачкой. Немного удивлённый, присмотрелся к ней и у меня подкосились ноги. Опустившись на колени, я протянул к ней руку. Маленький чёрный той-терьер с белой грудкой крутился вокруг меня безостановочно, и непрерывно повизгивал, будто жаловался на что-то. Стоило мне чуть наклониться к нему, и он бросился облизывать мне лицо, продолжая жаловаться.

Наконец я смог выдохнуть.

– Стэфик, неужели эти сволочи и тебя притащили в этот мир?!

Тойчик, будто поняв, о чём я говорю, вдруг прижался ко мне и замер под моей рукой. У меня вообще чуть сердце не остановилось. Завёл я себе собаку года три назад, и с тех пор эта бестия с ушами больше головы не раз спасала меня от тоски своей детской непосредственностью. Потом случился этот перенос, съёмки, и я заставил себя забыть о прошлой жизни. И вдруг такое! Кому и зачем потребовалось тащить собаку? Решили меня уколоть и ударить побольнее? Хорошо, что собака не осталась одна в пустой квартире, есть кому позаботиться, но почему её притащили сюда?! И как он мог узнать меня, ведь у меня теперь другое тело?!

В задумчивости я погладил собачку по бархатной шкурке и тойчик сразу зарычал, показывая, что дружба дружбой, но фамильярности он не потерпит. Умилившись, я снова погладил его, и рык стал гораздо громче. Отскочив в сторонку, тойчик встал на задние лапки и, растопырив передние, геройски бросился на мою ладонь. Я чуть шевелил пальцами, а Стэфик, яростно рыча, пытался побороть их, загрызть. Силёнок было маловато, да и рычал он больше для проформы. Стоило отвести руку, и он тут же начинал крутить обрубком хвоста, преданно глядя на меня и ожидая продолжения игры.

Мы ещё немного «поборолись», и вскоре он, устав, улёгся рядом со мной. В задумчивости я стал поглаживать тойчика, и тот, совсем разомлев, улёгся на спину и растопырил лапки, подставляя животик для почёсывания. Глядя на него, я и сам сомлел, наслаждаясь тишиной и покоем. И ещё, пусть и маленькой, но близкой живой душой. Но счастье длилось недолго. За несколько домов от нас раздался звонкий девчоночий голос.

– Гримча, ты куда делся, маленький паршивец?

Тойчик вскочил, настороженно прислушиваясь. Оглянулся на меня, будто проверяя, не послышалось ли ему. Голос снова позвал, и Стефик посмотрел на меня, будто не зная на что решиться. Потом дёрнулся в сторону голоса, снова оглянулся, несколько раз мотнул головой, чихнул (или фыркнул), будто сердился, что я не тороплюсь бежать вместе с ним и не слушаюсь такой простой команды. Голос снова позвал, И «мой» Стефик, враз забыв и про меня, и про мои ласки, как угорелый бросился к своей настоящей хозяйке.

Не знаю, был ли это мой Стефик или просто невероятное совпадение собачьих мордашек, но для меня эта встреча стала ударом. Последней каплей, соломинкой, переломившей хребёт верблюду.

Я вдруг с нестерпимой ясностью понял, что я здесь один. Что я здесь навсегда, и обратно на Землю я уже никогда не попаду. Что у меня отобрали всё – собственное тело, родную планету, привычный мир. Всё, даже радость ощутить преданность маленькой собачки. У меня больше ничего нет.

Случайная встреча? Не верю. И намёк киношников очень прозрачный – вот видишь, даже твоя собака забыла родной мир и преданно служит своей новой хозяйке. И тебе пора. Сидеть рядышком, бросаться на тех, кого она укажет. И совершать подвиги во славу. Плевать на тебя, на твои чувства и желания. Ты – даже не актёр, ты – реквизит, который можно в любой момент переставить, заменить, а то и просто выкинуть за ненадобностью.