Текст книги "Реалити - шоу"

Автор книги: Николай Воронков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Уже в одиночестве я стянул с себя последнее и бросил на крыльцо. Приказ был раздеться – я разделся. Наслаждаясь своей выходкой, как был голым (разве только с мечом и ножом), так и вошёл в дом. И прикрываться ладошками даже не подумал – стыдиться мне нечего, а уж кто что подумает – это к Вероне.

В личной ванной Вероны я был впервые. Большая комната чуть ли не десять на десять метров. Пол отделан мозаикой из полированного камня. На одной из стен большое зеркало. Перед ним длинный стол, заставленный множеством бутылочек и баночек с непонятным содержимым. Пара мягких кресел, кушетка. Самым заметным в комнате была собственно ванна. Каменная полированная глыба метров двух в диаметре, а в ней чаша, наполненная водой. Не знаю, как это делалось, но вода уже была горячей. На бортиках ванны стояли бутылочки (видимо с шампунем), кусочки разноцветного мыла и несколько видов мочалок и губок. Условия несравнимые с той таверной, где я мылся последний раз. Здесь всё говорило об утончённости и неге. Несколько подсвечников стояло чуть в стороне. Мысли сразу побежали по предсказуемому пути. Сейчас бы зажечь ароматные свечи, фужер с шампанским в руки, погрузиться в розовую пену, и можно наслаждаться жизнью. И ещё лучше – не одному, а в приятной компании. Я чуть было не поплыл в своих мечтаниях, но резко одёрнул себя. А кто может составить мне компанию? В данной ситуации – только Верона. Может она на это и рассчитывала? Я расслабляюсь, нежусь, теряю бдительность, а тут появляется она и по своей привычке сразу шмыг ко мне? И всё, я спёкся и у её ног? Не дождётся!

Романтизм обстановки сразу исчез. Отыскав тазик и подставку, набрал воды прямо из ванны и помылся как в студенческие годы, стоя. Но удовольствия от этого меньше не стало. Кожа аж скрипела от чистоты, а волосы, как бы пошло это ни звучало, стали «мягкими, шелковистыми». Наслаждаясь ощущением капелек воды на коже, погулял немного по комнате, разглядывая обстановку более внимательно. Минут через десять это надоело. Сколько вообще мне здесь сидеть? Они что, решили одежду постирать, высушить, выгладить и только после этого отдадут мне? Так на это уйдёт часа три-четыре. Хоть бы полотенце или халатик дали какой-нибудь.

От нечего делать решил было немного размяться, но только принял первую стойку, как, наконец-то, принесли одежду. Служанка зашла спокойно, бросила взгляд на ванну. Не найдя меня там, повернула голову, и наткнулась взглядом на меня во всей красе и в самой неподходящей для встречи с женщинами позе. Полуприсяд, ноги раскорячены, руки протянуты вперёд. Не знаю, что она подумала, но покраснела она мгновенно, без всяких писков швырнула одежду в угол и исчезла.

Хмыкнув, я потрогал собственные щёки – похоже, я тоже покраснел.

Одежда вызвала недоумение. Во-первых, чужая. Абсолютно новая, но точно не моя. Из великолепного тёмно-синего бархата со вставками из серой замши. Белая шёлковая рубаха, ну, и прочие приятные мелочи. Что удивительно, размер был мой. При местной моде плюс минус три размера не играли особой роли, но всё-таки. Я долго разглядывал одежду, но других вариантов не было и пришлось одевать.

Верона сидела за столом в одиночестве, а служанка расставляла блюда. Не желая унижаться, я отошёл к стене и принял гордую позу, глядя вперёд в никуда. Ещё хорошо было бы отключить и зрение и обоняние – может мне показалось, но Верона ела чересчур медленно. Медленно резала ножом мясо, медленно подносила отрезанный кусочек ко рту. А уж жевала его так задумчиво, как будто надеялась открыть в нём некую тайну. Гурманка хренова, матюгнулся я про себя. Глаза можно отвести, дышать ртом, а не носом, чтобы не травить себе душу, но стол и все вкусности на нём я уже увидел. Вроде не настолько я оголодал, можно и потерпеть, но мой живот меня предал. Первое урчание услышал только я, а вот последующие пошли с нарастающей громкостью. Примерно после десятого Верона, не глядя на меня, небрежно бросила:

– Гордан, хватит строить из себя обиженного мальчика. Если проголодался, то просто садись за стол и ешь. Никто для тебя отдельно готовить не будет. Или ешь вместе со мной, или ходи голодным.

Невольно сглотнув слюну, я попробовал воспротивиться.

– Я всего лишь раб, госпожа. Негоже мне сидеть с вами за одним столом.

– Не юродствуй. Достаточно было жениться на мне, и все вопросы бы отпали.

– Вопрос закрыт и больше не обсуждается.

– А ты знаешь, сколько мне пришлось уговаривать короля, чтобы он не казнил тебя в первый же день? – Верона резко отложила вилку и почти сердито посмотрела на меня.

Так, разговор сворачивает в предсказуемое русло. Вскоре она захочет напомнить, что я испортил ей лучшие годы её жизни, затем начнутся слёзы и прочие удовольствия семейной жизни. Такие вещи надо давить в зародыше.

Развязной походкой я подошёл к столу и уселся.

– Давай договоримся раз и навсегда. Я благодарен тебе за свою жизнь, но я никогда не буду твоим мужем. Я буду телохранителем, сдохну за тебя, если понадобится, но мужем – никогда. Если тебя это не устраивает, я уйду. А можешь просто посильнее нажать свой кулон. Результат будет один и тот же.

Верона внимательно слушала меня, но молчала, и я счёл, что рамки наших отношений очерчены достаточно чётко.

– А теперь я буду есть.

Не обращая внимания на Верону, я наложил себе в тарелку всяких вкусностей и стал набивать живот. Оказалось, что в тюрьме я всё-таки оголодал, и кусочки на тарелке задерживались не более минуты. Верона сидела тихонечко, исподтишка наблюдая за мной. Дождавшись, когда я отвалился от стола, негромко произнесла:

– Время позднее, я устала и хочу спать.

Превозмогая сытую сонливость, я тут же поднялся.

– Конечно, госпожа.

Мы прошли к Вероне в спальню, и я как примерный телохранитель принялся проверять закоулки. От погрома, что я устроил здесь в последний раз, не осталось и следа. Всё чистенько, аккуратненько, новенько. Верона наблюдала за мной, напрягаясь всякий раз, когда я проходил мимо неё. Но я не собирался омрачать свою первую ночь на свободе.

Когда я перешёл во вторую комнату, Верона напряглась ещё больше. А когда в задумчивости остановился перед новеньким диваном, даже перестала дышать. Я действительно, решал задачку. Спать мне надо, и по возможности рядом с Вероной. Но вариант с диваном мы уже пробовали. Верона случайно проходит мимо, потом рывком в мою постель, а дальше результат известный. Я благодарен ей за свою жизнь, но прежние ошибки повторять не намерен. Я ведь давал себе клятву, что у меня не будет ни жены, ни друзей, ни дома. И сейчас как раз удобный случай начать исполнять собственные клятвы.

Подхватил стул, и у самой двери чуть поклонился.

– Спокойной ночи, леди Верона.

Несколько минут стояла тишина. Затем Верона всё-таки не выдержала и выглянула в коридор. Убедившись, что я никуда не ушёл, а сижу, развалившись на стуле у самой двери, ничего не сказала, вздохнула как-то очень покорно, и ушла к себя. Я только довольно усмехнулся – начало новым отношениям положено. Конечно, в постели с Вероной спалось бы несравнимо лучше, но… решено так решено.

Минут десять я наслаждался своей мелкой вредностью, надеясь услышать ругань Вероны, но в спальне стояла тишина. Ещё минут десять я просто сидел, пытаясь поудобнее устроиться на стуле. Потом настроение резко переменилось, и я решил, что веду себя как поросёнок – в смысле по-детски и как свинья. Чем, собственно, провинилась передо мной Верона, что я себя так веду? Работа и деньги – мелочь. А вот то, что она спасла меня от смерти на плахе или в петле – это дорогого стоит. Особенно после того, как я её материл, выгоняя из собственного дома. Я даже улыбнулся этому приятному воспоминанию. И ведь, не смотря на это, она защищала меня перед королём, хотя в первые дни после попытки переворота это было, наверное, невероятно трудно и опасно. Можно, конечно, начать считать сколько раз её спас я, но это уже как-то не по-мужски. Спас и спас, что теперь об этом вспоминать. Тем более, что делал я это совершенно не испытывая к ней никаких чувств. Можно даже сказать, что случайно. Правда, что-то этих «случайностей» многовато набирается, но это уже заслуга этой сволочи Эли. Ещё через час я уже был почти готов пойти извиниться перед Вероной, но остатки гордости не позволили. А то получится уже совсем по-собачьи – замёрзла шавка под дверью и ползёт к хозяйке, поджав хвост, в надежде на тёплое место в ногах под одеялом. Ну уж нет. Вздохнув, я начал устраиваться на стуле.

Утром мир воспринимался совершенно по-другому, и за завтраком меня больше интересовали гастрономические изыски в виде яичницы с беконом. Верона была задумчива, временно потеряв ко мне интерес. С одной стороны это радовало, с другой – настораживало. Случилось что-то серьёзное, или она обдумывает, как сильнее зацепить меня?

С улицы послышалось цоканье подков по мостовой и во двор усадьбы потоком стали въезжать всадники. Верона как будто ждала этого и сразу встала из-за стола. Мы вышли из дома и стали наблюдать за столпотворением, за несколько минут образовавшемся во дворе. В принципе, всадников было не так уж и много – какая-то сотня. В каком-то другом месте их бы просто не заметили, но в небольшом дворе сразу стало тесно. Да ещё вкатилось с десяток тяжелогруженых повозок. Раздались команды, и всадники дружно спешились.

К нам подошли двое. Один явно офицер. Крепкая фигура, волевое лицо, уверенный взгляд. Форма сидит как влитая, оружие явно боевое, а не для парадов. Второй, лысоватый, с круглым лицом, тоже внушал невольное уважение, но его профессию я с ходу определить не смог.

Офицер протянул Вероне рулон бумаги, скреплённый печатями.

– Доброе утро, леди Верона. Я – капитан Хенрик, а это магистр Телнах. По указу короля я со своей конной сотней и магистр Телнах поступаем в ваше распоряжение.

Верона внимательно прочитала бумагу.

– Рада приветствовать вас, господа. Вещи уже собраны, и через час можно выезжать. Хочу представить вам моего хранителя – она коротко показала на меня – Можете обращаться к нему по имени – Гордан или просто милорд. Я доверяю ему полностью, поэтому его приказания вы должны исполнять как мои, какими бы странными они вам не показались.

Магистр чуть поморщился.

– При всём уважении к вам, леди Верона, но это – РАБ. И мне, как человеку благородной крови…

– Не обольщайтесь, магистр – прервала его Верона – Древностью рода Гордан не уступит ни мне, ни вам. И в исходе вашего поединка, если он к несчастью произойдёт, я не уверена. А ошейник… Думаю, скоро он ему надоест, и Гордан займёт достойное его место. Ещё раз повторюсь – он – мой ХРАНИТЕЛЬ. Я доверяю ему полностью. И что бы он не потребовал, вы обязаны исполнить беспрекословно.

На этот раз молчание было гораздо дольше. Меня внимательно разглядывали, оценивая в соответствии со словами Вероны. Наконец мужики что-то про меня решили, переглянулись и коротко поклонились.

Верона сразу превратилась в радушную хозяйку.

– Не желаете выпить вина, пока слуги закончат сборы?

Мы вернулись в столовую и господа изволили откушать, а потом с удовольствием побаловали себя охлаждённым вином. Верона всё это время развлекала их светской беседой. И только когда гости насытились, а слуги убрали со стола, стала серьёзной и расстелила на освободившемся столе большую карту. Все сразу подобрались.

– Король хочет исключить возможность мятежа на бывших землях лорда Киксо и принял решение разделить их и передать верным людям. Вот эта часть передана мне.

Я с интересом разглядывал карту, нарисованную в лучших традициях средневековья. Никаких зелёно-коричневых красок, никаких изолиний над уровнем моря. Масштаб, скорее всего, тоже был весьма условным. На белом листе нарисованы домики, обозначающие города, холмики разной высоты, изображающие горы или что там ещё. Владения Киксо по форме напоминали листок, широкой частью обращённый к столице, а заострённым кончиком уходящий куда-то в степь на восток (как я понял). Примерно посередине проходила то ли горная цепь, то ли цепочка холмов. Вот по этой линии и произвели раздел. А с примыкающими старыми владениями Вероны получалась странная фигура, чем-то напоминающая контур подводной лодки. Длинный корпус и массивная рубка. Странное деление. Я сразу прикинул, что делёж проще было провести поперёк «листика». И земли расположились бы более компактно, да и красивее как-то. Стесняться мне было некого, и я сразу же задал этот вопрос. Верона чуть улыбнулась.

– Да, это первое, что приходит в голову при взгляде на карту. Но есть ещё много других нюансов. Так уж сложилось, что внутренние районы самые населённые и богатые – Верона очертила примерно треть в широкой части – здесь же находятся два мощных замка, которые могут оказаться опорными узлами обороны. Средняя часть победнее, а этот край – она очертила острый кончик – заселён мало, и здесь заняты в основном скотоводством. Если поделить как предлагаешь ты – Верона улыбнулась мне уже более смело – то я стану даже богаче и сильнее, чем лорд Киксо. Король доверяет мне, но не хочет повторять прежних ошибок.

Она помолчала, оглядывая нас.

– Лорд Киксо казнён, многие его сторонники погибли во время попытки мятежа. Следователи многое раскопали и хорошо почистили среди глав городов, командиров частей и вассалов лорда. Но наверняка осталось и много скрытых сторонников. Открыто они, может и не выступят, но подлостей можно ожидать в любой момент. Поэтому принято решение сделать главной резиденцией замок Даргау – Верона указала точку в широкой части листика – там сейчас гарнизон из сотни солдат, но при необходимости можно разместить и пятьсот. Оборудованы казармы, склады, конюшни, сделан запас оружия и продовольствия. В замке хранилась казна, была тайная библиотека. Наша первая задача – добраться туда, занять замок, навести порядок и обеспечить оборону. Ну а дальше, как обычно. Заставить несогласных покорится, наладить отношения, хозяйство и прочее и прочее. Мы с королём согласились, что не стоит пока лишать мои прежние земли преданных людей и солдат, поэтому вся надежда будет только на вас. Открытого противостояния я надеюсь избежать, но кто знает, как всё повернётся в это неспокойное время.

Не дождавшись от нас вопросов, чуть вздохнула и встала.

– Я готова. Командуйте, капитан.

Мои сборы оказались короткими. Переоделся в выстиранную и выглаженную дорожную одежду, закинул сумки в одну из повозок для вещей Вероны, немного пообщался с лошадью, которую выделили мне. Через пятнадцать минут я был готов. Чуть больше потребовалось Вероне, и через полчаса наша колонна стала выползать из ворот особняка. Зрелище довольно внушительное. Впереди капитан с магистром, затем скромная карета Вероны. Потом две повозки со слугами, которых она пожелал взять с собой. Затем сотня всадников охраны, пяток с барахлом Вероны, десяток повозок с военным имуществом.

Верона мне никаких указаний не давала, остальные должны были мне подчиняться или им было на меня наплевать, так что первое время я был озабочен выбором места в колонне. Но очень быстро выяснилось, что особого выбора нет. Ехать в голове колонны – так не такой уж я начальник, понятия не имею о дороге, да и магистр с капитаном сразу начали коситься, подозревая непонятно в чём. Рядом с каретой Вероны не хочется, слуг её я почти не знаю. Солдаты были больше поглощены своими разговорами, с интересом поглядывая на красоток на тротуарах. Так что вскоре я оказался в конце колонны. Минут через десять разглядывания задка последней повозки появились грустные мысли – никому-то я не нужен, всем наплевать на меня. Вот разверни я лошадь и скройся в любом переулке, никто и не вспомнит про моё существование. Рука уже потянула повод, и тут я засомневался. А что я, собственно, выигрываю? Свободу? Независимость в решениях? А кто меня ограничивает сейчас? Приказать мне может только Верона, да и она, судя по её поведению, вряд ли сейчас решится на это. Вбила в свою симпатичную головку идиотскую идею, что я – её талисман или кем она там меня считает. Даже «титул» присвоила – Хранитель. Нет, чтобы просто сказать, что обычный телохранитель, допущенный к телу госпожи. Тем более, что статус раба и телохранителя как-то больше согласуются друг с другом.

А кстати, насчёт раба, озадачился я. Что-то тут не так. Слово понятное, и мой статус личной вещи Вероны подчёркивался несколько раз. Но за всё время, что я здесь, ни одного раба с подобным ошейником я больше не видел. Да и с более простыми тоже. Всякое, конечно, видел. Были и забитые, затюканные работники, но слово «раб» не прозвучало ни разу. Может, в этом не было необходимости? Или здесь настоящие рабы редкость? Но магистр с капитаном, заметив мой ошейник, сделали стойку моментально. Опять же, после слов Вероны подозрительно быстро успокоились. Не сверкали глазами, не бесились при моём приближении. Как будто раб-хранитель – самое обыденное дело. И солдаты смотрели на меня внимательно, но без ненависти или презрения. Тоже непонятно. Так что для начала надо разобраться со своим ошейником, а потом уже дёргаться. А то вдруг окажется, что бесхозный раб – законная добыча первого встречного, и я уже через час после побега могу оказаться на цепи уже не в роли хранителя, а в качестве настоящего раба на местных плантациях или рудниках.

Пока я уговаривал себя в преимуществах жизни собаки в ошейнике на поводке, мы незаметно покинули столицу, предместья и вокруг снова появился привычный пейзаж – поля, рощи, лес. Погода стояла тёплая, мощёные дороги быстро кончились, и я сразу ощутил на себе недостатки последнего в колонне. Ехали не очень быстро, но больше полутора сотен лошадей, да с четырьмя копытами каждая… И если шестьсот копыт одновременно подкинут дорожную пыль, то мало не покажется. Некоторое время я терпел, а потом начал сдвигаться поближе к чистому воздуху. Самым оптимальным оказалось ехать за каретой Вероны. Немного поворчал на себя для порядка, но ехать так было всё-таки комфортней.

Отряд получился довольно большим, и видимо поэтому капитан Хенрик на обед приказал остановиться не в придорожном постоялом дворе (которых пока было ещё достаточно много), а в удобном месте, где рядом была и роща и небольшой ручей. Организация временного лагеря был проведена по-военному чётко. А мне эти снующие туда-сюда крепкие ребята с оружием подсказали интересную идею. Тут как раз и Хенрик оказался неподалёку.

– Капитан, на несколько слов.

– Да, слушаю.

– Дорога всегда непредсказуема, а наша вообще может закончиться настоящим боем. И я не уверен, что смогу защитить леди Верону в одиночку. Поэтому организуйте рядом с ней круглосуточный пост из двух человек. График смены – на ваше усмотрение.

– Но мы и так здесь для того, чтобы защитить её.

– «Здесь» – ещё не значит рядом. Исполняйте.

У капитана заходили желваки на скулах, но он сдержался. Окликнул парочку ближайших солдат, подвёл ко входу в палатку Вероны, что-то коротко приказал.

Появление часовых не прошло незамеченным. Тут же появилась Верона, спросила солдат. Те вытянулись и кивнули на капитана. Тот тоже ответил коротко и кивнул уже на меня. Я немного напрягся в ожидании разборок, но Верона только внимательно посмотрела на меня, качнула осуждающе головой, и вернулась в палатку. А у меня в душе всё возликовало – свобода! Халява! Если Верона не потребует моего личного присутствия, то единственным тяжёлым предметом, который я буду отныне поднимать, станет ложка. Рабочим местом – лежанка (только одиночная!)

Мои мечты почти сбылись. Вопрос с кормёжкой решился сам собой. Отдельно готовили только для Вероны, а питание остальных взяли на себя армейцы – для них добавка к сотне здоровых мужиков десятка женщин и меня вряд ли вообще была заметна. Кормили сытно, без ограничений. Развалившись в тенёчке под деревом, я почти уснул, наблюдая за лагерем сквозь слипающиеся веки. Наверное, если сходить в палатку к Вероне, можно было бы поживиться ещё чем-нибудь вкусненьким, а может даже и винца выпить. Но было лень.

И с охраной я хорошо придумал. Парный пост рядом с Вероной избавил меня от необходимости находиться рядом с ней круглые сутки. Хендрик изменил порядок построения и теперь перед каретой Вероны ехал десяток солдат, за ней я с двумя сменными часовыми, а потом все остальные.

Сама Верона никак не отреагировала на эти изменения. Я несколько раз заглядывал в окошко кареты, но она почти всё время была занята чтением каких-то документов, разложенных на специальном дорожном столике. Ну и ладно. Все довольны, меня никто не трогает. Дорога превратилась для меня в длинный пикник. Я ни за что не отвечал, никто от меня ничего не требовал. Вечером после ужина отходил немного в сторону, и, разлёгшись на попоне, часами смотрел в небо. После тюрьмы я почему-то стал гораздо больше ценить вот такие простые радости. На свободе, живой, здоровый, сытый, что ещё надо? Делаю что хочу, еду как хочу. Иногда на стоянках замечал ищущий взгляд Вероны. Найдя меня, она как-то сразу успокаивалась и старалась сделать равнодушный вид. Интересно, чего она хочет больше? Если я рядом, то для неё это защита, но и новые опасности. А если я просто уеду, то спокойная жизнь? Надо будет сделать для неё подарок – смыться побыстрее. Немного осмотрюсь, решу, что делать с ошейником (в конце концов, можно ведь просто замотать его тряпкой и скрыть стоячим воротником, ссылаясь на уродство или рану), и в путь. Нечего привыкать к жизни кота, да и Эли всё равно не даст жить спокойно. А буду почаще менять направления, может хоть немного сделаю съёмку потруднее.

До замка мы добрались на четвёртый день после обеда. Очередной городок без всяких признаков защитной стены, а невдалеке замок, кольцом опоясавший верхушку холма с крутыми склонами. Вроде и склон не очень высокий (какая-то сотня метров в высоту), стены метров пятнадцать, но дорога к воротам оказалась достаточно крутой. А если налегке подниматься не очень удобно, то уж использовать здесь всякие тараны точно не получится. Пушек (как и ружей) я пока не видел. До камнемётов должны были уже додуматься, но какими бы мощными они ни были, но стрелять вверх, на такое расстояние – малоэффективно. Так что если кто и попытается напасть, то для начала проще подкупить охрану. Если не получится, то ночная операция диверсантов, чтобы проникнуть на стены и открыть ворота. И только если и это не получится, тогда штурм в лоб. Лестницы, верёвки и прочие удовольствия. Хорошо бы ещё сделать подкоп, да пороховую бомбу взорвать. Или всё гораздо проще? Если есть маги, значит должны быть и свои боевые средства, но тогда и в крепости должны быть кто-то или что-то, чтобы защитить стены. Может для этого и нужен магистр Телнах? Фокусы он в дороге не показывал, никем не пытался командовать, но внутри него чувствовалась огромная сила, которая при определённых условиях могла стать опасной. И лучше в это время находиться подальше, хмыкнул я про себя.

Видимо о нашем приезде здесь были заранее предупреждены. Солдаты у ворот стояли как истуканы, даже не сделав попытки поинтересоваться, кто мы такие и откуда. Внутренний двор оказался сравнительно небольшим. Справа у стены стояло двухэтажное здание с узкими окнами, всем своим видом намекая, что это – казарма. Слева ещё какие-то постройки. А прямо перед нами открылась ещё одна мини крепость. На первый взгляд она больше напоминало кольцевое четырёхэтажное здание, но на первом этаже окон вообще не было, а на верхних этажах – всё те же узкие окна-бойницы. Но когда въехали в очередные ворота, впечатление резко изменилось. Внутренние окна оказались самыми обычными, и даже у одной из стен разбит небольшой садик. Как я потом узнал, «внешние» комнаты предназначались в первую очередь для обороны. А в мирное время использовались как склады для оружия, припасов на случай нападения. «Повседневные» склады находились с другой стороны «последнего ковчега», и туда можно было попасть через проходы вдоль наружных стен.

Как только карета Вероны остановилась, к ней сразу направилась парочка мужчин. Один – крепкий парень лет двадцати пяти, при оружии. Второй – мужчина лет сорока с весьма приличным животом. Агрессии я в них не почувствовал, но дорогу им загородили и без меня. И пропустили только по прямому приказу Вероны.

Молодой коротко поклонился.

– Временный комендант крепости Астанх. В подчинении девяносто три солдата. Происшествий нет.

Верона задержала на нём взгляд, потом указала на капитана.

– Капитан Хенрик. Поступаете в его распоряжение.

Астанх, как мне показалось, вздохнул про себя, но держался внешне спокойно. Понятно, почему «временный». Скорее всего, прежнего коменданта «зачистили» за поддержку Киксо, а Астанха поставили на его место. Наверное, справлялся, и авторитет среди местных у него есть, потому что абы кого на такой пост не поставят. Наверное, надеялся, что оставят на прежней должности. Хотя, кто его знает, как повернётся. Вряд ли Хенрик мечтает командовать крепостью. Тем более, что есть шанс со временем стать чем-то вроде военного министра при Вероне. Скорее он возьмёт на себя общее руководство, а крепость оставит Астанху. Не сейчас, конечно, со временем.

Толстяк понял, что красивые речи будут неуместны и доложился ещё короче.

– Управляющий Герен.

Верона снова задержала на нём взгляд, будто пыталась составить о нём своё мнение.

– О делах будем говорить завтра. Сейчас всех разместить, накормить и обеспечить всем необходимым.

– Слушаюсь, леди Верона – он сделал небольшую паузу – На всякий случай мы приготовили бывшие покои лорда Киксо и несколько гостевых комнат.

– Я сама выберу.

Выбирать особо не прошлось. Гостевые комнаты располагались в одном коридоре и обустроены явно с прицелом на раздельное проживание мужчин и женщин. Даже форма кресел, цвет обивки и штор говорили о том, для кого предназначались покои.

Верона, разумеется, выбрала самые лучшие и просторные. Я ради интереса прошёлся по комнатам, но когда за одной неприметной дверкой обнаружил очень даже комфортную ванную комнату, то предпочёл поскорее смыться. Верона заметила мою торопливость и тут же бросила.

– Гордан, ты будешь жить в соседней комнате.

Я не стал спорить с очевидным и коротко кивнул.

А вот магистру, похоже, было наплевать на деликатность и свой осмотр он провёл весьма своеобразно. Вставал посреди каждой комнаты с закрытыми глазами, растопыривал руки и медленно поворачивался вокруг своей оси, изображая локатор. Потом обследовал стены, подумал немного, коротко поклонился Вероне и ушёл.

Мы остались вдвоём с Вероной, но говорить не хотелось. Верона сидела уставшая, но не столько от дороги, сколько от собственных мыслей. У меня тоже была привычка намечать себе этапы при выполнении какой-то задачи. Вот и Верона выполнила первую задачу – добралась и заняла замок. А вот что делать дальше я даже не представлял.

Затянувшееся молчание прервали набежавшие служанки. Одни принесли часть сумок и сразу начали их распаковывать. Другие начали таскать горячую воду для ванны. Чувствуя себя лишним и ненужным в данный момент, тихонечко смылся и отправился обживать своё новое жилище.

Оказалось, что на заднем дворе замка есть ещё и небольшое здание местной бани и вечером все довольно организованно помылись. Можно было, наверное, приказать устроить ванну и у себя в комнате, но я не захотел. Единственное что, пользуясь своим привилегированным положением, помылся первым и в одиночестве (очень не хотелось показывать кому-нибудь свою спину с непонятной татуировкой). А после ужина хотел уже завалиться спать, но сон куда-то пропал. Прогулялся по коридорам, но везде было тихо и спокойно. Хенрик не стал изображать взятие вражеской крепости, но на воротах малого замка, на основных проходах теперь появились часовые из его отряда. Ну и у дверей Вероны, само собой, стояла парочка.

Делать было совершенно нечего. Тогда я просто открыл дверь своей комнаты, подтащил кресло поближе, чтобы слышать всё, что происходит в коридоре, и устроился в ожидании непонятно чего. Замок постепенно затих, только время от времени слышалась перекличка часовых да звяканье их оружия. А я просто сидел, вслушиваясь в тишину. Не искал врагов, а как бы впитывал в себя дух этого замка, привыкал к нему. Не знаю, как это объяснить словами, но уснул я только под утро и совершенно успокоенный – ЭТОТ замок – мне не враг.

Проснулся я уже после обеда. С трудом встал, морщась от боли в затекшем теле, и наткнулся на внимательный взгляд старика в поношенной солдатской одежде.

– Кто такой и что надо?

Старик поклонился.

– По приказу леди Вероны буду прислуживать вам.

– Это как? – не понял я.

Старик тоже не понял моего вопроса.

– Ну, это, прислуживать. Помочь одеться, сбегать по поручениям, ну и всё остальное, что пожелает господин.

Я с сомнением оглядел его. В молодости, он может и был живчиком, крепким и здоровым, но сейчас выглядел усохшим, как большинство стариков. Да и немногие движения за время разговора делал осторожно, будто в ожидании боли.

– А помоложе не нашлось, что ли? Да и вообще, «для всего остального» предпочёл бы молодую здоровую девку посимпатичней.

Старик выпрямился, глядя мне прямо в глаза.

– Если господин пожелает, то я могу привести и девушку.

Для услуг или для утех – я не стал уточнять, но, видимо, моя власть здесь достаточно большая, если женский вопрос решается мгновенно по одному только намёку.

– Ладно, об этом потом. Но работы для тебя… Штаны я привык одевать сам, оружие чистить – сам, а стирать одежду – для этого есть прачки.

Старик неожиданно ссутулился.

– У меня уже не хватает сил для другой работы, господин. Если вы меня прогоните, то…

Что будет, он не уточнил, но ничего хорошего не просматривалось. Если родных нет, а вся жизнь прошла на службе у одной семьи, то оказаться выкинутым на улицу для него будет хуже смерти. Возможно, он был предан Киксо, и тот обеспечил бы ему старость, дав чисто формальную должность, а вот при Вероне придётся начинать всё с начала, заслуживая доверие и «пенсию». Ещё неизвестно, что за подарок этот дедуля, но где-то в глубине шевельнулась жалость.

– Ладно, оставайся. Почистишь одежду, развесишь проветрить, ну… сам знаешь, что положено делать. А пока неплохо бы перекусить. Куда пойдём? Кстати, звать-то тебя как?

– Гусля, господин Гордан.

Слуга мне достался, в общем-то неплохой. В меру занудный. Когда немного освоился, стал более откровенным, и рассказывал мне такие подробности из жизни замка, что я то хохотал, вытирая слёзы, то пытался пригладить волосы, которые вставали дыбом от ужасов, творившихся в коридорах и тёмных подвалах. Иногда его заносило, и он начинал рассказывать и текущие новости, делая при этом многозначительное лицо. И смысл всех умозаключений сводился примерно к одному – «Воруют». Я было решил, что мне достался доносчик, но потом махнул на это рукой. Как и у многих стариков, жизнь для него делилась на две части – прекрасную молодость и унылую старость, где всё плохо. И кто бы что ни делал, причины поступков его не интересовали. Аргумент был один и неоспоримый – «вот раньше, в прежние годы, подобное бы не допустили. Половину бы повесили, зато остальные ходили бы по струнке». Упадок нравов, одним словом. Вскоре я перестал обращать на это внимания. Нравится ему ворчать и пусть. Сам, наверное, вскоре начну бухтеть не хуже Гусли на распущенную молодёжь и заворовавшихся чиновников.