Текст книги "Обвинение предъявлено"

Автор книги: Николай Жогин

Соавторы: Александр Суконцев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Хищению способствовало и то, что весовщики были неопытными, учет поступающей шерсти надлежащим образом не велся. Заведующая складом одновременно принимала шерсть в шести складах, куда ей завозили иногда семь-восемь бригад грузчиков, и она физически не могла проследить за фактическим поступлением шерсти.

Выездной сессией Верховного суда группа жуликов, орудовавшая в системе Джамбулского облпотребсоюза, осуждена к длительным срокам лишения свободы.

ПОДАРОК

Озерский район расположен в степном Заволжье, на самой границе с Казахстаном. Район по территории довольно обширный и, можно сказать, исключительно сельскохозяйственный. Большинство колхозов и совхозов – овцеводческие. В последние годы здесь выросли новые хозяйства, которые распахали огромные массивы целинных и залежных земель, и теперь Озерский район становился и крупным поставщиком пшеницы, особенно наиболее ценных – твердых ее пород.

В связи с этим и в самом райцентре, и в деревнях развернулось строительство. Поднялись здания нового элеватора, магазинов, гостиницы, складов. Строились животноводческие помещения.

Своей постоянной строительной организации район еще не имел. Строительство вели райпотребсоюз, межколхозстрой, дорремстрой – весьма мелкие предприятия.

В Озерках и других населенных пунктах до десятка объектов – в основном это магазины и склады – сооружал местный потребсоюз. Рабочие, как правило, нанимались со стороны, они постоянно менялись, многое на стройках делалось или вручную, или с применением малой механизации.

Но, с другой стороны, благодаря вниманию государства к развитию этих районов, сюда довольно щедро поставлялись строительные материалы, большинство из которых, как известно, являются у нас остродефицитными в связи с грандиозным размахом строительных работ.

В мае 1968 года в областную прокуратуру пришло письмо из Озерков. Письмо было написано карандашом на листках, вырванных из школьной тетради. Не очень солидное письмо на первый взгляд. В нем авторы – а их было трое – писали о том, что в местном райпотребсоюзе творится неладное. Руководство союза часто устраивает гулянки. Ящиками закупают фрукты, шампанское, коньяк.

Особая роль отводилась прорабу Михаилу Борисовичу Давидовичу. По мнению авторов, прораб занимался хищением кооперативных средств. Правда, конкретных фактов в письме не приводилось, но описывался такой случай. На юбилей председателя потребсоюза Мирошина Давидович преподнес юбиляру подарок. От себя лично – пальто джерси, костюм и туфли. Туфли и часы прораб подарил и жене председателя, хотя у нее никакого юбилея не было.

Указывалось, что в гулянках принимают участие главный бухгалтер потребсоюза Карпова, заведующий складом-магазином Коваленко и другие.

Приводились и еще некоторые факты.

Из областной прокуратуры письмо было направлено в районное отделение милиции с указанием разобраться и о результатах доложить.

Так этот не очень солидный внешне документ оказался на столе следователя Озерского районного отдела МВД Валентина Сергеевича Грачева. Грачев – человек местный, работал здесь уже около десяти лет и имел определенный опыт. Но, как правило, ему приходилось вести дела, связанные с сельскохозяйственным производством. Расследование хищений и злоупотреблений, совершавшихся порой в колхозах, совхозах района, было для него делом в общем-то знакомым.

На этот раз предстояло окунуться в сферу иную, непривычную. Здесь иные производственные отношения: строители работают на договорных началах, иная финансово-отчетная документация. И если следователь Грачев прекрасно разбирался в сельхозпродукции (он-то уж не спутал бы поле гречихи с полем люцерны), то в тонкостях строительного производства он понимал немного.

Однако дело есть дело. Следователь решает: создать комиссию из компетентных лиц, допросить Давидовича, Мирошина и авторов письма.

В комиссию вошли: Жуков – прораб ремстройучастка, Петрова – старший инспектор райфинотдела и Бубнов – старший экономист сельхозуправления.

В райисполкоме комиссию предупредили:

– Вы там проверяйте что положено, но не ставьте под удар все наше строительство. Имейте в виду, ревизия ревизией, а Давидович и все его люди должны работать и не срывать график сдачи объектов.

Естественно, что комиссия, которая целиком состояла из лиц, находящихся у райисполкома в подчинении, учла это предупреждение. Как потом уже на другом следствии призналась работница райфо Петрова, «проверка была и неполная и неглубокая».

Комиссия заседала в кабинете Давидовича, и все обследование строилось исключительно на документах, представленных тем же прорабом Давидовичем. Даже в акте, который увенчал деятельность этой высокой инстанции, не очень грамотно, но зато совершенно определенно было записано:

«Проверка производилась на основании контрольных обмеров объектов и смет, типовых проектов и актов списания материалов прорабом Озерского райпотребсоюза тов. Давидовичем М. Б.».

Тут, что называется, все как на ладони.

Правда, к чести комиссии надо сказать: кое-что она все-таки отыскала. Немного, правда, по линии недосписанных материалов и еще меньше – по части перерасходов.

Однако и здесь члены комиссии не смогли связать концы с концами. Так, они обнаружили, что «не списано восемь тонн цемента по цене 34 рубля за тонну». Согласно законам арифметики это составляет 272 рубля. Наши грамотеи пишут:

«Итого на сумму 61 рубль 20 копеек».

Трудно сказать, на какой счетно-вычислительной машине они считали.

Вывод, к которому пришла глубокомысленная комиссия:

«Недосписание и перерасход строительных материалов произошли из-за халатного отношения со стороны прораба тов. Давидовича М. Б.».

С этим выводом согласились все, в том числе и сам Давидович. А председатель потребсоюза Мирошин на основании акта ревизии принимает постановление: за излишне списанные стройматериалы взыскать их стоимость с кладовщика Симова. За перерасход стройматериалов – с бригадира Фурнова.

О Давидовиче в этом грозном постановлении вообще ни словом не упоминается.

Получив материалы комиссии и постановление потребсоюза, следователь вызвал Давидовича.

– Пальто, костюм и туфли председателю дарили?

– Какое пальто? Какие туфли? Первый раз слышу.

То же самое ответил и Мирошин:

– Никаких подарков от Давидовича я не принимал.

После всего этого состоялась встреча следователя с авторами письма. Причем следователь Грачев предварял беседу с каждым из троих этих людей весьма категорическим заявлением:

– Ну что ж, жалоба ваша проверкой не подтвердилась.

Разумеется, что после такого заявления разговора начистоту не получалось. Один из троих писавших жалобу-сигнал сказал, что он только переписывал ее набело, а диктовали другие. Второй мотивировал свое участие тем, что знал Давидовича по прошлой работе и однажды видел, как тот увез со стройки к себе домой кровельное железо. Он заявил об этом ревизору Контрольно-ревизионного управления – КРУ Давидовича заставили железо вернуть, а он после этого жалобщика уволил с работы.

– И теперь вы решили ему отомстить? – задал следователь вопрос, который и подвел итог их беседе.

Третий товарищ, огорошенный заявлением следователя, тоже побоялся прослыть клеветником и пояснил, что многие факты он слышал от людей, если нужно, он назовет, пусть следователь их допросит.

Но у Грачева решение уже окончательно созрело, и он оформил его в виде постановления об отказе в возбуждении уголовного дела.

Так закончилась первая часть озерской эпопеи.

Однако законы нашей советской действительности, высшие моральные принципы, которыми руководствуются в своей жизни многие и многие миллионы самых простых, не облеченных ни властью, ни высоким положением наших граждан, таковы, что преступник рано или поздно будет изобличен и предстанет перед судом.

Озерки по административному делению относятся к категории поселков городского типа. Стало быть, население не превышает 10 тысяч. А это значит, что здесь каждый человек на виду. На одном конце кто-то чихнул, а на другом уже беспокоятся: «Как здоровье?»

Когда в Озерках учитель Синицын появился на собственном «Москвиче», все знали: выиграл по лотерее.

Бригадир автоколонны Лебедев купил дочке пианино, все Озерки сказали: золотой работник. Чуть не каждый месяц – премии.

Одним словом, вслед за первым письмом в областные организации пошли еще два:

«Ревизия была липовая. Проверьте, на какие средства так широко живет прораб Давидович. Сразу в парикмахерской купил сто пятьдесят билетов автомотолотереи. А они по рублю».

«Купил «Москвич». Купил, а не выиграл по лотерее. За какие такие премиальные?»

Эти люди рассуждали так: ворует прораб кооперативные, государственные деньги. Значит, ворует наши кровные. Потому что государство – это и есть мы. Нас обкрадывает.

Сигналы были очень серьезными. Причем каждое письмо подписывалось конкретными, вполне реальными людьми. В них указывалось, с кем можно побеседовать по тому или иному факту.

Расследование на этот раз поручили старшему следователю областного управления МВД майору Куренному Александру Михайловичу. И ревизия финансово-хозяйственной деятельности райпотребсоюза была возложена на весьма квалифицированных специалистов из областного центра. В нее вошли бухгалтер-ревизор из КРУ, инженер-экономист со строительным уклоном, техник-строитель, ревизор облпотребсоюза.

Перед комиссией была поставлена огромной трудоемкости задача: поднять все отчетные документы по строительству двенадцати объектов, которым руководил Давидович, и сличить данные этих документов с данными замеров и расчетов, полученными непосредственно на объектах.

Одно сухое перечисление названий таких документов может у читателя составить некоторое представление о том, что пришлось «перелопатить» ревизорской бригаде: акты приемки работы, трудовые соглашения, наряды, счета-фактуры, расходные накладные, приходные накладные, результаты замеров, реестры, инвентаризационные ведомости, ведомости на выдачу зарплаты, железнодорожные квитанции, счетно-платежные требования и т. д., и т. д.

Следователь Куренной между тем начал допросы. При первой встрече с авторами письма Александр Михайлович очень осторожно дал понять им, что первое следствие, очевидно, проведено было недостаточно полно, попросил назвать людей, которые могли бы засвидетельствовать тот или иной факт как очевидцы.

Александра Михайловича интересовало, во-первых, то, в каких отношениях был Давидович со своим начальником Мирошиным, с главным бухгалтером потребсоюза Карповой. В письме говорилось о подарках, о совместных гулянках. Такие теплые «производственные» отношения говорят о попустительстве, бесконтрольности, что, как правило, способствует в конечном счете преступлению.

На допросе рабочий-строитель Мельников.

– Скажите, – спрашивает следователь, – вы были на праздновании юбилея Мирошина?

– Да, меня приглашали в клуб.

– Кто и какие подарки вручал Мирошину?

– Давидович подарил ему пальто джерси, костюм и туфли.

– Он подарил все это лично от себя или от коллектива?

– От себя. Он купил все вещи в нашем магазине. Пальто джерси всего-то привезли пять штук. Давидович получил его по записке.

Заведующий складом-магазином Бочкаренко назвал четверых покупателей и никак не мог вспомнить пятого.

– Какой-то колхозник, приезжий...

– Назовите колхоз, мы проверим.

– Не помню. Кажется, колхоз «Рассвет»... Да, да, он был из «Рассвета».

На следующий день из колхоза «Рассвет» сообщили, что в марте в Озерках никто пальто не покупал. Снова у следователя продавец Бочкаренко.

– Вы не вспомнили фамилию пятого покупателя?

– Нет.

– Хотите, я вам напомню? Вы продали это пальто по записке от Мирошина. Так? Кому?

– Да... Давидовичу.

Мирошин на очной ставке с Бочкаренко признал:

– Да, Давидович купил по моей записке пальто, костюм и туфли и подарил мне во время юбилея.

Давидович – широкоплечий плотный человек с редкими рыжеватыми волосами, узким лбом. Губы – тонкие, волевые, глаза маленькие, смотрят твердо, прямо. Вид независимый.

– Нет, что вы, какие подарки, какое пальто?! Ничего не дарил.

Он отказывался даже на очной ставке с Мирошиным.

Между тем нотариальная контора по требованию следователя дала справку:

«Гр. Давидович М. Б. купил через комиссионный магазин у гр. Михайлова Ю. И. автомобиль «Москвич» за 1800 рублей».

Поступили первые сообщения из бригады ревизоров. Выяснилось, что прораб Давидович, пользуясь безграничным доверием со стороны главного бухгалтера Карповой и кассира Зуевой, брал платежные ведомости, получал деньги и шел на объект выплачивать строителям зарплату. Рабочий Демин по ведомости только за март должен был получить триста пятьдесят рублей. Получил сто семьдесят. Макаров недополучил сто тридцать рублей, Изюмов – сто шестьдесят. Плотника по фамилии Кобзев и жестянщика Струкова найти нигде не удалось: они существовали только в платежной ведомости.

Следователь назначил почерковедческую экспертизу, и она установила, что многие подписи в ведомостях учинены либо самим Давидовичем, либо какими-то третьими лицами.

Давидович пытался каждому такому факту дать объяснение:

– Работают люди временные, пришлые. Человек отстал от поезда или потерял деньги – идет на стройку. Студент приехал на каникулы, решил подработать – идет к нам. Мы принимаем всех – на день, на два, на неделю. Иной раз фамилию не успеешь спросить.

– Да, но вы недовыплатили семь тысяч четыреста сорок девять рублей рабочим, которые и сейчас работают у вас. Вот, пожалуйста, их показания: Демин – пятьсот двадцать шесть рублей, Макаров – пятьсот шестьдесят, Гудин – тысяча двадцать три...

– Они просто забыли.

Нет, люди ничего не забыли. Они приходили к следователю без вызова, посылали письма и сообщали все новые и новые факты из деятельности прораба Давидовича и его окружения.

Четыре года назад, когда Давидович только еще начинал работать, он сразу же стал искать дружбы с Мирошиным, с заведующими складами-магазинами Бочкаренко и Пряхиным. Случай показать всем этим людям свое расположение представился Давидовичу скоро: у него родилась дочь. На день рождения все упомянутые граждане были приглашены с женами. Причем было заявлено, что супруге председателя Мирошина отводится почетная роль кумы, а кумом был наречен Бочкаренко.

День рождения праздновался три дня подряд. Шампанское лилось рекой.

Не случайно Бочкаренко никак не мог вспомнить пятого своего покупателя – кума.

Но гулянки, а также пальто, костюм и другие подарки, которые щедро преподносил Давидович, – это ширма. За ней он вершил крупные дела.

Вступив в сговор с заведующими складами-магазинами Пряхиным и Бочкаренко, Давидович выписывал со складов строительные материалы, но не получал их. Составлялись бестоварные счета-фактуры, а стройматериалы списывались на объекты. В действительности же они продавались по спекулятивным ценам частным лицам и даже организациям. Так уплыли на сторону сотни тонн цемента, краски, олифы, гвоздей, тысячи листов шифера, сотни кубометров пиломатериалов. Всего таким путем преступники положили себе в карман более восемнадцати тысяч рублей.

По положению каждый такой акт на списание строительных материалов должен утверждаться всеми членами правления райпотребсоюза. Это серьезная мера контроля. Тем более что в состав правления входили такие компетентные люди, как управляющий отделением Госбанка, заместитель председателя райисполкома, директор заготконторы и другие.

– Видите ли, – объясняли они следователю, – мы доверяли Давидовичу.

– Он всегда давал эти акты на подпись в какой-то спешке, – вспоминали другие, – всегда на ходу, забежит, сунет: «Здесь все правильно, подпишите».

И следователь вынужден был терпеливо разъяснять этим компетентным руководителям, что нужно не только доверять, но и проверять. Характерно, что многие члены правления только во время следствия узнали, что Давидович, которому они так безоговорочно верили, уже имел судимость и отбыл наказание, и все за то же – за хищение социалистической собственности и что судимость с него не снята.

Очевидно, щедрые подарки сделали свое дело, когда Давидовичу, шоферу по специальности, в райпотребсоюзе поручили руководить строительством, доверили огромные материальные ценности.

Особым расположением пользовался Давидович у председателя райпотребсоюза Мирошина.

– Мне Мирошин приказал, – заявил на допросе заведующий складом-магазином Пряхин, – делай все, что тебе скажет Давидович.

Но, разумеется, при этом крупная доля перепадала и завмагам Бочкаренко и Пряхину. Совместно с Бочкаренко Давидович похитил более двадцати тысяч рублей, а с Пряхиным – семь с половиной тысяч.

Деньги, деньги, деньги... Для этих троих, казалось, они затмили все. Они не гнушались делать деньги на всем, на чем только можно. На каждый строительный объект списывалась, кроме стройматериалов, еще и уйма инвентаря и оборудования.

При этом Давидович никогда не забывал о так называемых «нужных» людях. Подарки он делал не только Мирошину и его супруге, но и их племяннице, теще председателя. Главбух Карпова решила строить дом. Лучшие материалы были доставлены к этому важному объекту, выделены наиболее квалифицированные рабочие. Особняк главбуха вырос за рекордно короткое время – за три месяца.

Глубоко чтил Давидович и просьбы районных руководителей. Одному ремонт квартиры сделает в самом лучшем виде, другому погреб перестроит, третьему оборудует в ванной душ, четвертому заасфальтирует дорожки в саду. И все бесплатно.

Давидович, судя по бухгалтерским отчетным документам, очень много разъезжал по командировкам – в Ригу, в Таллин, Тбилиси, Москву, Ленинград. В документах сказано сухо и деловито: по служебным делам. Свидетели показывали на допросах: из Риги привез десять транзисторных приемников, из Таллина – три мебельных гарнитура, из Тбилиси – вино и фрукты...

И все это презентовалось «нужным» людям.

Поэтому, естественно, когда местный следователь Грачев отказал в возбуждении уголовного дела, по Озеркам прошел слух: «Давидович умеет подмазать. Его голыми руками не возьмешь».

Нашлись, конечно, скептики, обыватели, которые сделали свой вывод: ничего ему не будет, у него везде своя рука.

Но большинство все же придерживалось другого мнения: ничего, и до него доберутся – сколько вору ни воровать, тюрьмы не миновать.

Как раз эти-то люди очень хорошо и помогали следствию. Перед Александром Михайловичем Куренным прошли триста пять свидетелей. Им проведены пятнадцать очных ставок, десятки всевозможных экспертиз. Огромную работу проделала бригада ревизоров.

Семнадцать объемистых томов составило уголовное дело по обвинению Давидовича, Бочкаренко и Пряхина. Трое преступников причинили ущерб, который исчисляется внушительными суммами – 59 377 рублей 93 копейки!

Когда следствие было закончено, Александр Михайлович выступил на общем собрании работников райпотребсоюза и рассказал им о результатах расследования. Многие сидевшие в зале сами участвовали в следствии в качестве свидетелей и знали о махинациях преступной группы. Однако картина, нарисованная следователем, их потрясла.

– Вот что можно вытворять за подарочки, – произнес один из них.

– Товарищ следователь, – поднялся со своего места бульдозерист Никонов, – вот вы назвали очень большую сумму ущерба, который причинили нам эти жулики. А что удалось вернуть?

Александр Михайлович рассказал, что на имущество всех этих лиц наложен арест. Очевидно, судом в возмещение ущерба это имущество будет конфисковано. Кроме того, наложен арест на вклады в сберкассах.

– Я должен вам объяснить, – сказал Александр Михайлович, – все вы, очевидно, знаете, что тайна вклада трудящихся в сберегательных кассах охраняется законом. Однако, если путем следствия будет установлено, что деньги, положенные на сберегательную книжку, нажиты нечестным, преступным путем, следователь с санкции прокурора налагает арест на эти вклады. А суд (конечно, если в суде будет точно установлено, что выводы следствия верны), суд конфискует вклады и обратит их в пользу государства.

Александр Михайлович развернул конверт, находившийся в одной из папок, и вынул оттуда пять сберегательных книжек.

– Вот посмотрите, – сказал он, – эти книжки принадлежали жене и матери Давидовича. На свое имя он вкладов не держал. Однако эта предосторожность ему не помогла. Жена Давидовича, как вы знаете, работает счетоводом в промкомбинате и получает зарплату восемьдесят пять рублей. Естественно, возникает вопрос: можно ли при такой зарплате откладывать на сберкнижку следующие суммы? Я читаю записи. Июнь – 200 рублей. Август – 988 рублей. Сентябрь – 400 рублей. Декабрь – 670 рублей. И так далее, а всего в трех сберкнижках вкладов на сумму 12 340 рублей.

В зале послышался шум.

– Эти две сберкнижки, продолжал Александр Михайлович, – принадлежали матери обвиняемого Давидовича. Опять-таки вы знаете, что она пенсионерка. Вот ее вклады – 215 рублей, 600 рублей, 145 рублей... Всего – 7011 рублей.

Опять в зале зашумели.

– Следствие, как я полагаю, достаточно убедительно доказало, что и эти деньги должны быть переданы государству.

– Большое вам спасибо, товарищ следователь, – снова поднялся бульдозерист Никонов, – хороший вы нам подарок преподнесли.

В зале засмеялись, а кто-то даже зааплодировал.

– Но и хороший урок всем нам преподнесли, – продолжал Никонов, – четыре года рядом с нами орудовала группа расхитителей, а мы за всем этим спокойно наблюдали. Все же видели: не на зарплату живут люди, шикуют, гуляют, дорогие вещи покупают, а мы молчим, как будто это они не нас с вами грабят.

– Но мы же писали, – возразил кто-то.

– Писали, да не так. Фактов конкретных мало указывали. Вот нам в первый раз и не поверили.

– Никонов правильно говорит, – поддержал бульдозериста столяр Сергеев, – но урок дан не только нам, но и нашему руководству. Ведь Мирошин, бывший наш председатель, был у Давидовича как мальчик на побегушках. Так он его под себя подмял. Да и повыше начальство – из райисполкома, из облпотребсоюза тоже ведь видело, не могло не видеть, что жулик этот Давидович, а серьезную ревизию сделать ему не торопилось. Как же это получается?

– Я могу вам ответить на ваш вопрос, – сказал Куренной, – во-первых, действительно, Давидович и другие совершали преступления благодаря тому, что в системе потребсоюза был плохо поставлен учет. Во-вторых, Давидович втерся в доверие к районным, да и ко многим областным руководителям. В обвинительном заключении на эти стороны дела обращено большое внимание. Надо надеяться, что суд по этому поводу вынесет частное определение и доведет все эти факты до сведения областных организаций и будут сделаны соответствующие выводы. Кстати, как вы знаете, Мирошин уже снят с работы и исключен из партии.

Выездная сессия областного суда, которая проходила в Озерках, приговорила Давидовича М. Г. к 10 годам лишения свободы, Бочкаренко С. С. – к 10 годам, Пряхина А. А. – к 5 годам.

Суд вынес и частное определение, которое доведено до сведения областных организаций.