Текст книги "Кровавый Дозор (СИ)"

Автор книги: Николай Дорофеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Ключи! – Костя требовательно протянул ко мне руку. Ключи от квартиры он передал Максиму и приказал: – Проверь, все ли там чисто!

Так же неспеша Максим отправился к подъезду. Вернулся он очень быстро, даже чересчур, скорее всего, он уже неоднократно посещал мое место жительства, когда я был на работе, и ему не составило большого труда убедиться, что изменений там не произошло. К сожалению, в отличие от вампиров, оборотни свободно могут входить в чужие жилища без разрешения их владельцев. Возможно, что именно из-за этой способности, Мастер вампиров и призвал их к себе на службу.

– Хорошо, мы еще поговорим, – сказал мне Саушкин, возвращая ключи. – Но не сегодня. – он ненадолго задумался. – Послезавтра, в это же время. И не советую создавать засады, я обещаю, что если ты поведешь себя разумно, то с тобой ничего не произойдет. – не прощаясь, он развернулся и ушел.

Поднявшись домой, я позвонил Гесеру и доложил о состоявшейся встрече. Борис Игнатьевич ответил, что хотя они с Завулоном и не знают подробностей, но в курсе происходящего, и я нахожусь у них на личном контроле. Аналитики утверждают, что в предстоящей встрече мне ничего не будет угрожать, так что готовиться я могу совершенно спокойно.

Следующее появление Кости не было таким напыщенным, но тоже произошло практически не заметно для окружающих. Просто ко мне подошел обычный молодой человек приблизительно моего возраста, поздоровался и без приглашения плюхнулся рядышком на скамейку.

– Привет, Антон!

– Привет, о величайший из вампиров!

Костя поморщился.

– Давай сегодня обойдемся без этого, хорошо? Постарайся не раздражать меня лишний раз, удел слабых – слушать и покоряться, а не болтать языком почем зря.

– Слушаюсь и повинуюсь! – все-таки не удержался я. Меня немного успокаивало то, что и сам Саушкин и оба Дозора обещали, что встреча будет полностью безопасной для меня, так что можно и подерзить немного.

– Курить будешь? – вежливо спросил я и протянул ему сигарету. Костя снова скривил кислую мину..

– Ты же знаешь, что мы не испытываем потребности в никотине. Да и ты мог бы воздержаться – здесь все-таки дети ходят, а ты, здоровенный такой дядька, своим дымом травишь всех вокруг. – я от неожиданности даже поперхнулся, не каждый день вампирам удается пристыдить человека.

– Ладно, тогда предлагаю партию в шахматы и спокойно побеседовать на интересующие нас темы в дружественной обстановке.

– Не имею ничего против. Конечно, мы и здесь могли бы поговорить не менее дружественно, но я решил, что у тебя дома будет более непринужденная атмосфера, так что веди! Когда еще у меня появится шанс побывать в квартире Великих Светлых! – Саушкин старался показать, что все решения принимает лишь он единолично, но я и не думал возражать

Поднявшись на свой этаж, я трижды выполнил церемонию приглашения войти в мое жилище, хотя, как следовало из хроник, раньше достаточно было и одного раза. Со временем эта процедура почему-то усложнилась, я думаю, что это могло быть одним из условий вхождения вампиров в Дневной Дозор, и сейчас они спокойно могли бы снова возвратиться к одноразовому согласию. Но как бы там ни было, вообще без одобрения хозяина входить в чужие жилища они по прежнему не могли. Интересно, что в древние времена учитывалось исключительно согласие мужчины, но в наш эмансипированный век вампиры перестали брезговать и охотно пользовались разрешением ветреных хозяек.

– Запах смерти, – поморщился Саушкин, входя в квартиру. – Да еще в жилище у Светланы и Надежды Городецких! – Он недовольно повел носом. – Что, не выветривается? Ах да, бедная, бедная Лилит, она была настолько стара, что после нее еще долго будет вонять, и открытые окна вам вряд ли помогут – этот запах проникает сюда со всех слоев Сумрака, и от него не так просто избавиться. – он прекрасно знал все заранее и сейчас просто ломал дурака. Светлана с Надей очень хорошо поработали, чтобы удалить из квартиры все, что могло бы напоминать им о Лилит.

– Я этого запаха не ощущаю, а Светы с Надей дома нет, так что в данный момент он мешает только тебе.

– Я очень огорчен, что Лилит сейчас не с нами, она бы очень пригодилась мне в предстоящей войне. Надеюсь, у тебя нет еще одного Тигра в запасе? – он с деланным испугом начал оглядываться по сторонам.

– Конечно есть, – я приветственно махнул кому-то за его спиной. Вампир резко развернулся и уставился на стену, на которую Надя, в память о тех событиях, нанесла изображение тигра с какой-то открытки.

– Все шутишь, – угрожающе начал он, но тут же взял себя в руки. – Неплохой рисунок, у твоей дочки явный талант!

– Можешь успокоиться, ни Тигра, ни Тигрицы поблизости нет и быть не может, тем более, что я очень смутно представляю, кто это. – На самом деле, глаза любого человека и многих животных можно использовать для скрытного наблюдения за происходящим, даже если это простой рисунок, выполненный магом, но доступна эта магия далеко не всем. В крайнем случае, в них можно встроить миниатюрные интернет-камеры. Не знаю, догадался ли Саушкин о чем-то или нет, а я, естественно, удержался от того, чтобы посвящать его в делали.

– Тебе даже не удосужились полностью восстановить память? – удивился Костя. – Впрочем, этого и следовало было ожидать. Твои Светлейшие из Светлых хуже всех Темных вместе взятых, стоит только кому-то из ваших оступиться, как к нему у вас пропадает всяческий интерес, заметь, даже встречу со мной пытался организовать твой дед Завулон, а не Гесер. – он прошел по комнате и остановился на том самом месте, где была развоплощена Лилит. – Да, жаль… – еще раз повторил он.

– Костя, ты сам просил обойтись сегодня без взаимных уколов, и я очень старательно пытаюсь удержаться, хотя, поверь, мне тоже есть что сказать.

– Хорошо, хорошо! – засмеялся вампир, поднимая руки вверх ладонями ко мне. – Шахматы так шахматы, и отбросим все формальности в сторону! Скажи честно – ожидаешь получить фору, играя белыми? Ну уж нет, пусть я трижды буду Темным, но первенство хода будем разыгрывать! – продолжал Костя. Сейчас это был совершенно другой человек – обычная одежда, на лице ни следа от позавчерашней насмешки и презрения, нет показательной демонстрации клыков – обычный парень и все.

– Пиво будешь? – предложил я.

– Если тебе нужен собутыльник – давай, – согласился Саушкин. – Удовольствия я от этого не получу, но и особого вреда – тоже. Кстати, твой номер с алкоголем на мне не сработает, так что можешь не стараться – снова засмеялся вампир.

Я на секунду задумался – переводить пиво или нет, но все-таки налил ему кружку тоже. Мы разыграли цвет, и белые все-таки достались мне.

– Ну, теперь берегись, – засмеялся я, отхлебнул пива и сделал привычный ход с е2 на е4.

– Гроссмейстер играл второй раз в жизни, – глубокомысленно заметил Костя, делая ответный ход с е7 на е5. – Или в третий? – он поднял на меня смеющиеся глаза, стараясь показать, насколько хорошее у него сегодня настроение, но я бы не стал обольщаться его показным юмором, уж слишком быстро меняется настроение у вампиров!

Не знаю, была ли шахматная партия между Воландом и Бегемотом интересней нашей и за какую из них мировые шахматные журналы заплатили бы больше, но сражение началось нешуточное. Начав с классической Испанской партии, мы затем резко ушли в неизведанные до сих под дебри и подолгу раздумывали над каждым своим ходом, как будь-то от исхода партии, решалась, как минимум, судьба человечества. Я несколько раз бегал курить на балкон, потому что мой противник просил не окучивать его этим противным дымом, а сам Костя, забыв о своем равнодушии к пиву, выдул уже полтора литра и требовал еще, хорошо, что я успел заложить в холодильник целый ящик.      Со стороны мы, наверное, выглядели, как два старых знакомых, которые просто собрались сыграть в шахматы. Мы играли без часов, на интерес, незлобно поддевали друг друга, смеялись и втайне ждали, кто же первым начнет разговор.

– Костя, вот один из вопросов, который я хотел тебе задать – что именно ты собирался найти в нашем архиве? – попытался я отвлечь соперника.

– Но ты же утверждаешь, что уже нашел это? – недоуменно поднял бровь Саушкин. – Или я что-то неверно понял?

– Я думаю, что ты все понял верно, – успокоил я его. – Но все-таки есть небольшая вероятность, что я нашел нечто иное, не то, что ты искал, но эта находка тоже несомненно тебя заинтересует.

– Ну, предположим, искал я не только у вас, пришлось проверил все возможные места, к которым я мог добраться, но затем понял, что это все равно, что искать иголку в стоге сена и прекратил это бесплодное занятие. – Ответил Костя не отрываясь от доски. – Последним в моем списке был московский архив Темных, но ты уже и сам знаешь, что он собой представляет! – засмеялся он. – Поэтому, признаюсь, меня заинтересовало твоё сообщение об архивной находке, и только благодаря этому ты имеешь возможность общаться со мной, – в его голосе снова была слышна плохо скрытая насмешка. – Осталось только выяснить, заинтересует ли это меня?

– Ты мне так и не ответил, Костя.

– Это украшенная узорами обычная деревянная шкатулка, – очень серьезно ответил Саушкин. По-видимому, он принял уже решение, о чем можно мне рассказывать, а о чем – нет.

– Так ты и не мог ее найти! – ответил я.

– Почему? – быстро переспросил Костя.

– Дело в том, что эта шкатулка обладает магическими свойствами – ни один Иной не может ни увидеть, ни прикоснуться к ней. Поэтому ни ты, ни настоящая Элен Киллоран не видели ее все то время, что она там стояла.

– Значит, она все-таки там была… – задумчиво протянул Костя, видно было, что он мгновенно оценил сложившуюся ситуацию. – А так как ты сейчас не Иной, тебе удалось ее найти. И что же ты обнаружил внутри?

– Да особо ничего интересного, – и я рассказал ему об истории, которую изложил Абу-л-Мунзир Хишам ибн Мухаммад ибн ас-Са'иб ал-Калбиэтот, опустив самую концовку, в которой шлось о заклинании.

– Действительно, ничего интересного. Я знаю множество подобных историй и эта – просто очередная полусказка, – ответил Костя. – Я даже знаю, кто этот Воин на самом деле, поэтому подобные истории меня мало интересуют. Что еще было в этой шкатулке?

– Еще там была мумифицированная кисть мужской руки, но она рассыпалась в прах от времени, как только я попытался ее взять, а вытяжка развеяла пыль над городом.

Костя, который еще минуту назад выглядел как беззаботный молодой человек, враз осунулся, на лице образовались хищные острые скулы, и он обжег меня таким взглядом, что, не будь я увешан разными защитными амулетами, как рождественская елка игрушками, тут же умер бы на месте от страха. Честно говоря, я не был уверен, что они мне смогут помочь в решающую минуту, но психологического равновесия все-таки добавляли. В моей партии это был самый острый и опасный момент и я был готов в любой момент нажать ногой на кнопку, запускающую полусекундный портал в кабинет к Гесеру – место на полу, на котором стоял мой стул, было единственным во всей квартире, где портал мог сработать. Но Хозяин Хозяев ограничился только испепеляющим взглядом, резонно полагая, что сможет уничтожить меня в любой момент, и даже нашел в себе силы продолжить разговор.

– Ну что же, откровенность за откровенность. Во первых, это была не мужская кисть, а кисть вампира, а во вторых, не простого вампира, а Великого Мастера вампиров, мощнее которого не знала еще история. – Я не решился перебить его и сказать, что это была, скорее всего, кисть первого попавшегося под руку кровососа, и только в своих легендах они подняли его до такой высоты.

– Он и сейчас мог бы быть величайшим из всех нас, и даже я бы встал на колени пред ним, но судьба его сложилась так, что ему пришлось сразиться с Великим Магом, который только набирал свою силу в то время. Насколько у тебя хватит воображения, чтобы представить сражение двух величайших Иных всех времен и народов? – Я вспомнил, как описывал это “сражение” Гесер, но снова благоразумно промолчал.

– В этой битве пал наш великий предок, а его соперник, маг по имени Иов, издевательски отрубил ему кисть, а останки развеял по пустыне. Кисть он положил в деревянную шкатулку, которую постоянно носил с собой и черпал из нее силы во время последующих сражений. Веками среди вампиров из уст в уста передавалось предание о нем и о его шкатулке, веками мы пытались найти Иова, отомстить ему и отобрать у него эту кисть, чтобы с почестями предать ее земле. Мы следовали за ним повсюду, где только могли обнаружить его следы, но он был слишком силен для нас. Около полуторы тысячи лет назад мы узнали, что он потерял свою шкатулку и начал прятаться, пугаясь решающей битвы, но почему-то все равно постоянно опережал нас на шаг. А в начале прошлого столетия мы окончательно потеряли его след, но после переезда Инквизиции в Прагу пошли слухи, что шкатулку видели среди аналогичных артефактов, и сейчас она хранится в оборудованных и прекрасно защищенных новых хранилищах. Нам никак не удавалось туда проникнуть и тогда мы решили подкупить кого-нибудь из персонала и таким образом достать ее. Но когда уже все было готово, оказалось, что кто-то успел нас опередить. Мы смогли проследить магический след, который через Прибалтику и Питер привел нас в Москву, лично я считал, что это операция Ночного Дозора, поэтому и начал именно с вашего архива. Как показало время, я оказался прав, но тогда, не найдя шкатулки, мы ринулись по следу и разобрали прибалтийские архивы, а затем и мусорник Дневного Дозора.

– У меня возникает сразу несколько вопросов – кто, как и зачем переместил шкатулку в Москву? Если шкатулку не может взять Иной, то кто мог забрать ее из хранилища и перевезти сюда? Почему она оказалась в архиве Ночного Дозора и почему именно я ее нашел? И, наконец, какой силой обладала эта кисть, что вампиры веками пытались ее добыть?

– Ну что же, давай рассуждать вместе. Последний вопрос самый легкий, поэтому я начну именно с него – мы не знали и не знаем ее реальной силы, но это – наша святыня, наша история, наша память. Обладая такой реликвией, мы бы подняли боевой дух нашей армии до небывалых высот, а захоронив ее в укромном месте, получили бы Священную Усыпальницу, к которой неисчерпаемыми потоками шли бы наши паломники со всего мира.

– Хорошо, что она вам не досталась! – язвительно заметил я, но вампир, занятый своими мыслями, не обратил на мои слова никакого внимания.

– Я думаю, что кое-кто из низших Иных могли ее видеть и даже брать в руки, иначе она стала бы недоступной абсолютно для всех. Скорее всего, это оборотни, потому что мы все-таки нашли и казнили Инквизитора, который украл шкатулку из хранилища. Он оказался именно оборотнем, но тогда мы не обратили на это внимания, и только сейчас, после твоих слов о ее характеристиках, я начинаю понимать, что только он и мог ее взять. Мы долго пытали его, но он так и не смог толком объяснить, кому передал шкатулку, скорее всего потому, что и сам не знал этого. И мне кажется, что только Великий светлый маг совместно с человеком мог разработать и осуществить подобную комбинацию.

– Но почему именно Светлый?

– Не забывай, что шкатулка была помещена именно в ваш архив. Это мог быть даже ты, в свою бытность Великим Светлым магом ты легко мог околдовать более слабого оборотня, но кто тебе помогал и зачем? Только для того, чтобы уничтожить нашу святыню? Так это можно было сделать сразу же после получения шкатулки! – он замолчал и надолго задумался.

Я не успевал за скоростью его мысли, но мне показалось, что самым разумным было предположить, что эту комбинацию мог продумать и совершить только мой шеф, Великий Гесер. Однако Мастер Вампиров думал иначе.

– Основной вопрос, который будоражит меня и заставляет ненавидеть тебя еще сильнее звучит так – почему снова ты? Почему снова Антон Городецкий, даже став человеком, продолжает успешно уничтожать все, что связано с нами или с нашей историей? Почему именно я постоянно сталкиваюсь с тобой на протяжении всей своей жизни и даже после того, как погиб благодаря тебе? – он поднял на меня свой тяжелый немигающий взгляд. – Если бы ты только знал, как мне хочется уничтожить тебя прямо сейчас, как ты уничтожал меня и моих братьев, выпить из тебя всю твою поганую кровь и порвать на куски остатки твоего дряблого тела! Но что-то останавливает меня, какая-то мысль пытается пробиться через завесу моей ненависти, чтобы объяснить мне до конца, что же все-таки происходит…

Моя нога уже трепетала над самой кнопкой, но, выпустив пар, Мастер вампиров, слегка успокоился и продолжил свои размышления вслух.

– Вся комбинация имела бы смысл только в том случае, если бы кто-то наперед знал, что ты выживешь в поединке с Двуединым, но останешься после этого человеком, пойдешь работать в архив и там найдешь шкатулку, откроешь ее и уничтожишь кисть. Гесер? Твоя жена или дочь? Не думаю, для этого нужно было контролировать Двуединого, даже нет, не контролировать, а внушить ему не уничтожать тебя, а просто превратить в человека. А это, скорее всего, под силу только его создателю...

– Ты имеешь в виду Сумрака?!

– А почему бы и нет? Что если предположить, что сам Сумрак задумал и осуществил свою собственную комбинацию? – продолжил Саушкин. – Он всегда любил нас, как своих детей, и если вдруг решил нам помочь... Но в чем же заключается его помощь, что он пытается сказать мне таким образом? – Он обхватил голову руками и утупился в доску. Задумался и я – а что, если Костя прав, и мы оба находимся сейчас внутри какой-то дикой комбинации Сумрака?

– Костя, а что ты думаешь по поводу цепочки событий: Четыре всадника Апокалипсиса, чье появление вызвало перемещение хранилища Инквизиции в Прагу, переезд поспособствовал обнаружению шкатулки, затем ее выкрадают и перемещают в хранилище Ночного дозора, после поединка с Двуединым я остаюсь в живых, но превращаюсь в обыкновенного человека, благодаря чему получаю возможность найти в архиве шкатулку и случайно уничтожаю кисть? – по мере перечисления всех логических составляющих, лицо у Кости все более разглаживалось, мне показалось, что в его собственных умозаключениях все события, наконец, окончательно стали на свои места. Он поднялся и начал ходить по комнате.

– Мне кажется, я все понял, Антон. Дело в том, что у каждого из нас есть свое предназначение, определенное Сумраком, а кисть древнего Мастера свое уже выполнила и просто стала не нужна. Но взамен ее я получил нечто большее, я получил Указание о том, что мне предстоит сделать в будущем. Все оказалось очень просто и лежит буквально на поверхности, но я даже не буду пытаться донести это до тебя, а сам ты не способен этого понять по самой своей природе. Но не огорчайся, когда-нибудь я расскажу тебе все, обещаю.

Какие указания он получил и почему скрывает их от меня? Я ничего не понимал, но мое недоумение мало трогало Мастера вампиров.

– Ну и чего ты вскочил? – как можно спокойнее спросил я. – Твой ход!

– Правильно, теперь мой ход! – Саушкин еще раз глубоко выдохнул и снова сел за стол. Он опустил глаза на доску, но заметно было, что мысли его по прежнему витали где-то очень далеко. Наконец, он поднял голову и взглянул мне в глаза. – Никогда не забывай, кто ты, а кто – я. Только вы, люди, могли расти и развиваться постоянно воюя друг с другом. Вы ненавидите соседей, людей иной расы, иной веры. Войны и предательства, голод и разруха – вот ваш путь. Но ты когда нибудь слышал, чтобы мы, вампиры, воевали сами с собой?

– Не только слышал, но и видел. – теперь уже рассмеялся я. – И тогда именно ты убил немало своих сородичей.

– Это не в счет, – пренебрежительно отмахнулся Саушкин. – Это обычное состязание за первенство, не более, и я очень сожалею, что мне пришлось умертвить своих сородичей, они бы нам сейчас очень пригодились. В отличие от людей, у нас все по другому – мы поддерживаем и помогаем друг другу, делимся пищей, стараемся быть рядом в трудную минуту, потому что иначе нам не выжить. Мы были бы счастливы жить своими большими семьями, создавать свои кланы, но оказалось, что ради выживания нам жизненно необходимо существовать поодиночке и жить в тесном соседстве с вами. До того тесном, что без нас многие ваши знаменитости просто не стали бы тем, кем стали и умерли в неизвестности. Даже ты, наверняка, знаешь о наших основных увлечениях?

– Да, конечно – джаз и футбол. Если не считать вашего настоящего увлечения – сосать у всех кровь. – язвительно добавил я.

– А ты не задавался простым таким вопросом – почему? Почему именно музыка и спорт, и более того, конкретно джаз и футбол? – Саушкин хладнокровно не обратил внимания на мой укол в свой адрес.

– Нет. – вынужден был признаться я.

– А ведь все очень просто. – Костя снисходительно усмехнулся. – Все мы в силу своего строения имеем уникальный музыкальный слух, несравнимый со слухом даже тех людей, у кого он считается абсолютным. Мы способны различать мельчайшие нюансы каждой музыкальной фразы, мы идеальные слушатели и почитатели человеческих талантов, но ни один вампир никогда не способен был написать ничего своего. Нам для этого не хватает ни ваших эмоций, ни ваших переживаний о бренности бытия. – Саушкин демонстративно налил еще пива и потихоньку, маленькими глотками, показушно смакуя, выпил до дна. – Нет, нет – он увидел мой взгляд. – Я уже говорил тебе, что не чувствую вкуса этого пойла, просто я научился подражать вашим, человеческим эмоциям, ведь мне часто приходится принимать участие в каких-то светских вечеринках.

– Но продолжим о музыке и спорте. На протяжении веков рядом со многими гениальными музыкантами были и мы, вампиры. Изредка это были жены, чаще – просто очень близкие друзья. Ты вряд ли найдешь их имена в анналах истории – мы старались быть близкими, но незаметными, зато мы всегда были первыми слушателями и первыми критиками всех их произведений. Мы наслаждались Бахом, Гайдном, Моцартом, Паганини, мы были среди тех, кому Джузеппе Верди и Жорж Бизе демонстрировали свои новые оперы и, кстати, многих из них мы поддерживали финансово, пока они не становились знаменитыми и богатыми. Но с появлением джаза мы поняли, что в музыке началась новая эпоха, эпоха джаза. Свинг, вокальная экспрессия, импровизация, опора на риффы, использование ладов с блюзовыми нотами – не только мы, весь мир был очарован новой музыкой! – Саушкин снова начал возбуждаться, он явно был в восторге от джаза и даже не пытался этого скрывать. – В начале ХХ века у нас была достаточно большая община в Новом Орлеане, и таким образом мы оказались в самом центре его зарождения. Именно мы финансировали первую запись легендарного «Original Dixieland Jazz Band» в далеком 1917 году, после чего джаз начал свое победоносное шествие по всему земному шару. Заметь – в этом же году Светлые провели социальный эксперимент над всей Россией, на долгие годы превратив огромную страну в развалины. Тебе не кажется странным, что какие-то презренные вампиры сделали для будущего намного больше хорошего, чем вы, Светлые? – Он победоносно взглянул на меня. Возразить мне было нечего.

– Мы полностью переключились на джаз, именно благодаря нам засияли имена Флетчера Хендерсона, Каунта Бэйси, Бенни Гудмена, Глена Миллера, Дюка Эллингтона, все новые направления, которые появились позже – рок, поп, рэп, это всего лишь далекие отголоски все того же джаза, его жалкие пародии! Даже сейчас мы стараемся посещать все более-менее значимые джазовые фестивали и иногда нас там бывает больше, чем вас, людишек. – Саушкин презрительно кивнул в мою сторону. – Но мы, как правило, всегда стараемся держаться порознь.

– Зато именно мы, людишки, как ты о нас отзываешься, создавали эту музыку, а вы как были, так и остались до сих пор попутчиками и охранниками, мальчиками на побегушках у великих музыкантов, – бросил я.

– Тебе больше не удастся разозлить меня, ты слишком мелок для этого и из-за своего скудоумия не способен осознать своего истинного места. Я прощаю тебя за эту грубость, сегодня тебе будет позволено все, но сам себе задай вопрос – надолго ли? – от его слов веяло такой уверенностью в своих силах и таким спокойствием, что я решил на всякий случай прикусить язык.

– С футболом все еще проще, – продолжал Саушкин. – Я уже говорил тебе о нашем стремлении создавать свои семьи, кланы, сбиваться в группы. Почему? Даже я не могу тебе точно ответить на этот вопрос. Возможно, это тоже заложено в самой нашей природе – ты видел когда-нибудь пещеры, переполненные летучими мышами? Или деревья в Камбодже, на которых днем отдыхают стаи летучих лисиц? Последний вариант не совсем корректен, потому что летучие лисицы не обладают эхолокацией, но дело не в этом. Возможно, что сами того не подозревая, мы ищем плечо друга, на которое могли бы опереться в тяжелую минуту, семью, в которой мы могли бы жить равными среди равных. Но, оказывается, это невозможно для нас. На протяжении веков мы гибли целыми кланами только от того, что находились рядом, из-за этого нас беспощадно выжигали и уничтожали, потому мы и научились выживать поодиночке или небольшими группами, мы приспособились прятаться в толпе среди людей, потому что еще не было случая, чтобы обычные люди уничтожались одновременно с нами. Нас не очень любят Темные, хотя многие годы мы верно служили им, и ненавидят Светлые, с которыми мы воевали всю нашу историю. Но даже они не знают, кто на нас охотится. – Костя на минутку задумался над очередным ходом. – Так вот, практически одновременно с развитием джаза, в мире началось бурное развитие футбола. Признаюсь, мы не сразу поняли его потенциал, лишь после того, как в Рио-де-Жанейро была построена знаменитая Маракана, наши бразильские собраться обнаружили, что это идеальное место для сбора наших общин. Пусть только на полтора часа, но как же это много после веков одиночества! Мы получили возможность собираться тысячами! Ты представляешь себе, Антон – тысячами, не боясь быть растерзанными беспощадным врагом! На стадионах мы находим все, что нам необходимо – чувство родственного плеча и одновременно чувство безопасности, вызванное большим скоплением народа. И, что немаловажно, стадионы – это всегда открытые помещения, которые мы всегда можем покинуть в случае экстренной ситуации. – Он сделал очередной ход. – Тебе мат, Антон.

Несколько последних ходов я сделал как в тумане и поэтому не удивительно было, что партию я проиграл. Что-то меня зацепило в Костином рассказе, что-то очень важное было в его словах, но я никак не мог ухватиться за нужную ниточку. Стараясь не выдать себя перед Саушкиным, я сделал огорченную мину.

– Может, еще партию?

– Нет, на сегодня хватит, у меня есть еще важные наши, вампирские, дела. – Костя с насмешкой посмотрел на меня. – Наверняка Светлана рассказывала тебе, чем мы сейчас занимаемся, и ты все-таки просто шпионишь, пытаясь что-то у меня выведать. – он рассмеялся. – Можешь передать ей, что в моих планах – мировое господство, и пусть ваши Дозоры и Инквизиция гадают, что я имел в виду!

С этими словами Мастер вампиров, не прощаясь, величественно вышел из комнаты.

Но в данный момент меня не интересовало ни мировое господство вампиров, ни Дозоры вместе с Инквизицией. У меня, наконец, появилась Идея. Ну, или что-то на нее похожее.

На следующий день ко мне подсел дядя Гриша. Выглядел он осунувшимся и невыспавшимся, наверное, увлекся переводом – подумал я.

– Добрый день, Антон!

– Здравствуйте, Григорий Сергеевич, не ожидал вас так быстро! Закурите? – я услужливо предложил ему сигарету.

– Не откажусь, надеюсь, что и после прочтения моего перевода продолжишь угощать меня! – несколько смущенно засмеялся дядя Гриша.

– Что-то не так? – заволновался я. – Не удалось перевести? Или это действительно оказались долговые расписки и перепись стада?

– Ну, не так кардинально, но вы почти угадали, – он снова перешел на “вы”. – Кстати, я уже говорил вам, что ничего плохого в долговых расписках нет, важен, прежде всего, текст сам по себе, ведь даже в такого рода записях ученые черпают данные о том, как жили люди в те времена, какой социальный строй они поддерживали, чем питались и прочее, прочее...

– Ну что же, значит, текст из нашего архива несомненно послужит науке, – оптимистично заявил я, горько раздумывая, зачем мне нужны долговые расписки и что они делали внутри шкатулки

– Э-э-э-э….. – дядя Гриша снова начал жевать губами. – Не совсем так… Дело в том, что даже я не до конца понимаю, что написано в этом документе. Да, это несомненно древнеарамейский язык, да, мне понятны все слова, но когда эти слова вливаются в предложение, я почти ничего не понимаю! То ли автор шифровал свои записи, то ли они ничего не значат и это просто обычный рецепт, то ли это что-то весьма значительное, чего я просто не способен понять.

– Как это – рецепт? – опешил я. – Рецепт чего – блюда, лекарства? – Может, магический рецепт – крутилось у меня на языке.

Дядя Гриша глубоко затянулся, умудрившись при этом еще и грустно вздохнуть, докурил сигарету до фильтра и начал рассказывать.

– В те далекие времена пропитание играло важнейшую роль в жизни общин. Ведь важно было не только собрать урожай, но и сберечь его. Не только прокормить стадо, но и, забив животное, суметь сохранить мясо хотя бы на месяц. Чаще всего мясо вялили, но в этом рецепте описан абсолютно новый способ! Когда вы сами будете читать, то обратите внимание – сначала его промывают родниковой водой, затем обрабатывают паром, пока оно не побелеет, коптят ароматным дымом, обжаривают на открытом огне, затем размещают на ветру, чтобы ушла излишняя горечь, и для лучшей сохранности кладут на лед. После того, как мясо полностью готово, заготовитель ставит на нем свою печать, тавро. Да, я очень далек от индустрии заготовок и кулинарии, но мне кажется, что в таком состоянии оно способно очень долго храниться даже в условиях жаркого климата. Конечно, чрезвычайно странно, что именно такой документ дожил до наших дней, но ранее встречались и более загадочные тексты, так что, ничего удивительного, собственно говоря, не произошло. Мне остается только надеяться, что вы не очень разочаруетесь, читая это, – и он протянул мне мои листки, к каждому из которых скрепкой был прикреплен текст перевода.

– А еще я обнаружил очень интересную деталь, – оживился дядя Гриша. – Весь текст написан в стихотворной форме, и мне стоило немалых трудов, чтобы хоть как-то передать напевное звучание этих строчек. Надеюсь, я не очень исказил смысл рецепта, если учитывать, что он и так был не очень понятным. Каждый стих состоит из трех частей – первая указывает на последовательность, вторая и есть собственно рецепт приготовления мяса, о котором я вам рассказал, а вот что означает третья, я вообще понять не могу.