Текст книги "Кровавый Дозор (СИ)"

Автор книги: Николай Дорофеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Ну откуда я знаю! – ответила она. – Когда мы познакомились, он уже был Иным! Лучше у Гесера спроси, это же он его инициировал!

Гесер снова сделал вид, что не расслышал обращения.

– А с кем из Светлых он больше всего общался в последнее время? – после паузы спросила Надя. – Желательно, чтобы он был инициированным не так давно.

– Конечно, Лас! – синхронно ответили Ольга и Светлана, а Гесер по мобильному уже требовал срочно найти его и направить в лазарет по неотложному делу. Оказалось, что Лас как раз заканчивал дежурство и собирался домой, поэтому подошел буквально через пять минут. В сумке, которая висела через плечо, что-то позвякивало, но сам Лас явно был трезвым и невыспавшимся. Наверху о случившемся ничего не знали по причине чрезвычайной секретности, поэтому Ольга вкратце рассказала ему о происшествии и о том, что от него требуется. Выводы Великих Ласу не понравились.

– Вы слишком долго были Иными и везде ищете происки реальных и мнимых врагов, – безапелляционно заявил он. – Давайте для начала определим, что нам известно. Итак, Городецкий здесь точно был, это раз. Его здесь нет – это два. Магического вмешательства не было – это три. Из здания он не выходил, это четыре – вы в первую очередь должны были камеры наблюдения проверить, – он укоризненно посмотрел на пристыженных магов. – Но я как раз был на дежурстве и контролировал вход, так что камеры мы смотреть не будем. Что у нас в остатке? Городецкий в этом здании, но в таком месте, которое до такой степени защищено заклинаниями, что к нему просто невозможно достучаться.

– Архив! – выдохнул Гесер и сделал попытку рывка с высокого старта.

– Стоять! – спокойно, но внушительно дал команду Лас. Гесер послушно остановился, но нелояльное обращение к себе запомнил и неизвестно еще, как оно в дальнейшем Ласу откликнется. – Давайте не спеша, тихонечко за мной.

Выстроившись в цепочку друг за другом, все двинулись за ведущим.

– Смотрите, – обратил он внимание Великих на охрану. – Они сидят в двух метрах перед дверью и в основном контролируют вход с улицы, если тихонько пройти у них за спиной, то могут и не заметить. – Он спустился на пару ступенек вниз и показал на отпечаток босой ноги на ступеньке – А вот и наш Городецкий нашелся!

Теперь уже не оглядываясь по сторонам все спустились до минус шестого этажа. Охрана, которая не успела еще смениться после ночной смены, слегка охренела, увидев такую внушительную делегацию, и, преданно глядя невыспавшимися глазами, невольно встала по стойке смирно.

– Городецкий здесь? – тихонько спросил Гесер.

– Д-да… так точно, здесь.

– Так почему не доложили?! – рявкнул шеф наливаясь кровью. – Мы битый час его ищем, ни сном ни духом, где он, а вы как партизаны сидите!

– Стоп, стоп! – снова остановил его Лас, и Гесер решил, что его таки необходимо перевести на патрульную службу куда-нибудь в Бирюлево, чтобы научился общаться с начальниками. Но бедный Лас не подозревал о нависшей над ним угрозе, и потому спокойно продолжал: – Ребята наверняка до сих пор не знали, что мы ищем Городецкого, так ведь? – те дружно закивали. – Прежний Антон Городецкий имел доступ к архиву, поэтому никакого смысла не пускать его или докладывать о его присутствии у них не было, тем более, что защитные заклинания на Антона тоже никак не отреагировали.

Гесер недовольно скривился от такой непробиваемой логики, но промолчал. Краем глаза он заметил, что женщины уже слегка успокоились и новая ситуация их даже немного забавляет, и потому решил подумать над переводом Ласа куда нибудь подальше, например, в Киев, или Минск. А еще лучше, в Караганду. Тем временем Лас открыл дверь и вошел в прохладный зал архива. Как всегда, над одиноким рабочим столом с компьютером светилась старенькая лампочка, освещающая ближние стеллажи и вход в спальню Киллоран, где на ее кровати спокойно посапывал я своей личной персоной. Лас подошел, сел на краешек кровати, и легонько толкнул меня в плечо.

– Пиво будешь? – спросил он и расстегнул сумку.

Ближе к вечеру меня снова скрутило, но уже совершенно по другому. За какой-то час температура подскочила до 40, и Ивану со Светланой срочно пришлось провести короткий консилиум, во время которого они со смущением признались друг другу, что не знают, как меня лечить. Иван осторожно попробовал применить несколько целебных заклинаний из своего арсенала, но видимого результата они не дали, я продолжал гореть и бредить, требуя к себе Ласа и пива. Давать мне таблетки Света не решалась, поэтому вынужденно согласилась с доктором срочно обратиться за помощью к бабушке Арине. Света до сих пор была уверена в ее коварстве и непредсказуемости, их взаимоотношения постоянно колебались от приятельских до откровенно враждебных, но сейчас было время первого варианта и моя жена надеялась, что Арина сможет мне помочь. Ведьмы издревле славились своим умением поднимать на ноги больных и немощных, их зелья, обереги и амулеты пользовались заслуженным доверием и спросом, причем, действовали они одинаково эффективно как на людей, так и на Иных. Как и положено невежественным людям, ведьм никогда не любили, боялись и очень часто в качестве благодарности сжигали на кострах. Ведьма Баба Яга, кстати, реально существовала и была знаменита тем, что разработала множество целебных эликсиров, которыми пользуются и по сей день, существуют целые трактаты, посвященные ее рецептам. Выдающаяся была бабушка, но и она сохранилась в памяти потомков лишь в образе Бабы Яги Костяной Ноги, которая только и делала, что в ступе летала да невинных младенцев в печи готовила. Уже в наше время многие фармацевтические и косметические фирмы, сами того не подозревая, процветают исключительно благодаря ведьмам, которые работают у них в штате фармацевтами, создавая ту продукцию, которая сейчас заполняет полки аптек и туалетные столики наших дам.

Арина, казалось, только и ждала, когда ее позовут, потому что буквально через пятнадцать минут в комнату заглянул один из охранников. Глаза его были неестественно выпучены и выглядел он несколько странно.

– Вы кого нибудь ожидаете? А то к вам какие-то три девицы просятся, говорят, что по вызову. Мы просканировали – не Иные, обычные люди.

Он окинул взглядом всех, кто находился в комнате. Кроме Ивана со Светой, в наличии имелось еще два молодых парня и я (Темные тоже пожелали иметь своего наблюдателя, а Анатолий заменил Катю, для которой первый же ее день пребывания здесь оказался настолько стрессовым, что она сама попросила перевода на другую работу). Отбросив меня как недееспособного, охраннику показалось, что он понял, к кому пришли девушки по вызову, и, судя по его сконфуженному выражению лица, теперь он лихорадочно пытался решить, как удалить из комнаты лишнюю женщину. Светлане не составило труда прочесть его мысли, поэтому она просто развернула парня кругом и вместе с ним вышла из лазарета. Перед столом охраны действительно стояли три особы женского пола, одетые довольно свободно, особенно как для зимней московской погоды. Короткие шубки были расстегнуты, демонстрируя оставшемуся охраннику весьма призывные формы – красивые груди четвертого размера, которые едва помещались в глубоких декольте, и шикарные ножки в колготках телесного цвета, подчеркнуто выставленные напоказ из-под коротеньких юбочек. Девушки слегка косили под Виа Гру, потому что одна была блондинкой, вторая брюнеткой, а третья огненно рыжей. Девицы непринужденно жевали жвачки и время от времени кидали взгляды на бедного парня, которому уже давно было жарко и холодно одновременно. Увидев Светлану, он с облегчением переложил на нее ответственность общения с девушками.

– А по другому одеться не могли, клюшки старые? – сердито спросила она, обращаясь к барышням. – Теперь же весь офис Дозора черт знает что будет говорить о лазарете!

Она сразу узнала в девушках по вызову трех ведьм, которым ничего не стоило закрыться от слабеньких охранников 5 – 6 уровней. Одной из них были Арина, двух других Света еще не встречала.

– И что? – Лениво спросила брюнетка. – Лучше было бы, если бы они увидели, кто мы на самом деле?

Светлана не нашлась что ответить, и молча пропустила их во внутрь.

Лазарет сразу наполнился приятным запахом дорогих духов, но только Иван, целитель второго уровня, сразу догадался, кто к нам пожаловал, а мы с ребятами, достаточно слабыми Иными, увидели только то, что нам считали нужным показать. Лично мне с моей температурой было все равно, кто передо мной стоит, даже если это черт лысый, но ребята явно начали волноваться. Вспотел даже наш доктор, но это вполне могло быть от духоты в палате.

– Это Мальвина, – томно представила брюнетка блондинку. – А это – Фаина. – указала она на рыженькую. – Имена, конечно, не настоящие, но зато целительницы взаправдашние, со стажем, обе Светлые, первый уровень.

– Вижу, – буркнула Светлана.

– А раз видишь, то отойди и не мешай. – Арина бесцеремонно отодвинула ее в сторону, и все девушки одновременно склонились надо мной. Тугие попки как бы случайно нацелились на Ивана и практикантов, и чтобы придать процедуре нужную направленность, Светлана взглядом показала мужчинам на дверь.

– Так вот какой ты, Антон Городецкий, – проворковала Мальвина.

– Только давай без этого! – прикрикнула на нее моя жена.

– Хорошо, хорошо! Больше не буду – примирительно и в то же время как то шутливо махнула рукой Мальвина, и снова наклонилась надо мной.

В дальнейшем они вели себя очень сдержанно и по деловому, то ли потому, что не перед кем стало выпендриваться, то ли полностью переключившись на больного, то есть, на меня. Они щупали мой пульс, с точностью до десятой измерили температуру без градусника, просто приложив ладонь ко лбу, укололи палец иголкой и по капле крови сказали, что гемоглобин и сахар в норме, уровень лейкоцитов не повышен, и что организм функционирует в целом нормально, хотя и несколько необычно.

– Раздевай его! – наконец скомандовала Арина.

– Еще чего! – вспыхнула Светлана.

– Обещаю, только в лечебных целях! И давай поспеши, а то мы и сами можем это сделать! – она взглянула на неестественно нерешительную Свету и добавила немного мягче. – Вижу о чем думаешь, тут твой муж, можно сказать, при смерти лежит, а у тебя глупости в голове. Ладно, трусы можешь не снимать. – буркнула она под конец.

Света убрала одеяло и быстро освободила меня от одежды. Вскоре я почти голый лежал на больничной койке и старательно цокал зубами – мне было очень холодно. У девушек в руках откуда-то взялась бутылка зеленого стекла, наполненная, по-видимому, каким-то их ведьминым отваром. Они налили немного в ладошки и начали втирать мне по всему телу. Воздух в комнате наполнился характерным острым запахом.

– Уксус? – неуверенно спросила Светлана.

– Уксус! – дружно подтвердили ведьмы. – Самое лучшее средство от беспричинного жара! Через 20 минут вашему Городецкому будет почти хорошо!

– А еще уксус хорош для регулирования давления, – добавила рыженькая Фаина. – Обильно растираете ноги, сосуды расширяются и кровобращение начинает ходить по большому кругу, а давление стабилизируется почти на сутки.

Сначала, правда, стало еще холоднее, мне показалось, что я начинаю покрываться коркой льда, и я все время пытался сбросить его с себя с помощью повышенной дрожжи, но затем жар начал потихоньку утихать, прекратился шум в ушах, пришло в норму сердцебиение, я начал обильно потеть и провалился в спасительный сон. Уже сквозь дрему я услышал, как Светлана вежливо поблагодарила ведьм и так же вежливо, но с напором, вывели их из палаты.

– Будешь мне должна! – услышал я еще голос Арины, и уснул.

В этот день в дневнике одного из наблюдателей появилась фраза: “Оказалось, что сумеречная лихорадка Городецкого лечится обтиранием обычным уксусом”.

Арина неоднократно посещала меня и в дальнейшем, но уже не в вульгарном образе уличной путаны, а в том, в котором я впервые встретил ее в лесной избушке.

– Со мной ты быстрее поправишься, – утверждала она. Для того, чтобы регулярно меня посещать, Арине пришлось договориться со Светой и заключить договор с хитрым Гесером, он обязал ее при каждом посещении диагностировать меня, а о результатах докладывать Ивану. Арина не возражала, ей самой было очень интересно и познавательно изучать такой уникальный объект, вот только она не считала нужным содержать здесь штат из своих представителей, как это сделали Светлые и Темные, или постоянно находиться при мне самой. Бабушка ограничилась редкими приездами, во время которых вообще не интересовалась моим здоровьем, а все свое время тратила на пустую болтовню о чем попало. Оказалось, что на самом деле, она тщательно анализировала мое состояние и о своих наблюдениях, как и договаривались, регулярно докладывала Ивану. Ее анализ строился на основании тончайших наблюдений за тембром моего голоса, за состоянием зрачков, она улавливала изменение моего словарного запаса и на протяжении долгих месяцев пыталась сбалансировать мою психику. В результате, именно ее помощь оказалась поистине бесценной и не понятно, как бы проходило мое восстановление без ее активного участия. Выводы бабушки Арины Иван заносил в мою медицинскую карточку, но я до поры до времени ничего не знал об этих записях и нетерпеливо ждал ее лишь потому, что своим присутствием она вносила хоть какое-то разнообразие в мой быт. Навещать меня она старалась тогда, когда рядом не было Светланы, с которой у нее взаимоотношения так и не сложились, зато Надя с “бабушкой Ариной” отлично ладила и они нередко встречались вместе у моей постели.

В подобном состоянии я провел в госпитале немногим более года. Весь окружающий мир замкнулся для меня в четыре стены, а палата стала то ли моим домом, то ли моей тюрьмой. Одни практиканты сменяли других, каждый пытался найти в моих симптомах что-то новое, но главной их наработкой так и осталась “Сумеречная лихорадка Городецкого”, хотя, как оказалось, ничего общего с Сумраком она не имела, я просто простыл, пока спускался в архив и спал в холодной постели.

– А вот если бы Элен Киллоран была на месте, я бы не простыл, потому что два индейца под одним одеялом не замерзают! – попытался я отшутиться перед Светланой, вспомнив старый американский фильм.

– Тогда на свете стало бы на двух индейцев меньше! – как-то слишком серьезно ответила мне Светка, и больше я эту тему не затрагивал.

Поначалу она часто приходила ко мне, и, пытаясь как-то расшевелить, рассказывала новости людей и новости Дозоров, сообщала “страшные” тайны о взаимоотношениях Кеши и Нади, но я очень хорошо знал свою жену и понимал, насколько ей сейчас тяжело. Возможно, даже хуже, чем мне. Что с меня возьмешь? Обычный человек и исправить это уже невозможно. Муж, отец ее ребенка? Да, но ребенок уже вырос и живет своей взрослой жизнью, а что остается ей? У нее в одночасье исчез целый пласт ее собственного мироздания. Она еще любила и оберегала меня, но уже стремительно отдалялась, как пассажиры поезда отдаляются от всех тех, кто остался на перроне. Чтобы как то скрасить свое одиночество, она снова пошла работать в Ночной Дозор, тем более, что, по ее рассказам, настали очень смутные времена.

– Ты представляешь, – щебетала мне она. – После того, как вампиры получили нового Мастера и воссоздали свою историю, они потребовали равноправия, многократного увеличения квоты на человеческую кровь и введения их представителя в руководящий состав Дневного Дозора!

– Надеюсь, им отказали в этом? – я пока не понимал, как мне стоит относиться к Косте Саушкину, который все-таки сильно нам помог в войне с Двуединым, но сама идея их предложения мне очень не нравилась.

– Да, Завулон был категорически против, но, учитывая важность предстоящего решения, предложил провести совместное заседание с участием Светлых, Темных и Инквизиции. Серые требовали силового вмешательства, но мы решили выбрать компромиссный вариант и просто объявили вампирам, что они изгоняются из Дневного Дозора.

– Ну и правильно сделали!

– Мы надеялись стабилизировать ситуацию, но Инквизиторы, не удовлетворенные таким решением, посчитали, что вампиры, фактически оказавшиеся вне закона, станут для них очень легкой целью и пошли своим путем. Они тайком собрали в Москве внушительный отряд Инквизиторов и нанесли удар по месту собрания вампиров, но закончилось это многочисленными потерями с обеих сторон, и результат оказался скорее отрицательным, чем положительным. После стычки Саушкин заявил, что вампиры в одностороннем порядке выходят из Договора, объявляют войну Инквизиции и сами организуют свой собственный, независимый ни от кого, Кровавый Дозор.

– Ничего себе, так у нас теперь еще один Дозор появился?

– Да. Более того, они приняли Манифест, в котором провозгласили себя верхушкой пищевой цепочки, людей – стадом, которое было создано Сумраком для их пропитания, а остальных Иных назвали пастухами, чье призвание заключалось в том, чтобы это стадо содержать. Находясь в эйфории от своего небывалого доселе могущества, вампиры вытеснили из Москвы всех Инквизиторов и выплеснули на улицы волну террора, стараясь побыстрее насытиться дармовой человеческой кровью и еще более увеличить свою мощь. Ты должен помнишь, как благодаря крови Геннадий Саушкин резко поднял свой уровень до Высшего.

– А что полиция? Они хоть как-то реагируют на обескровленные трупы?

– Полиция ничего не может противопоставить вампирам и лишь регистрирует непонятные случаи полного обескровливания организма, поэтому нам пришлось скоординироваться и совместно с Темными создать группы самообороны, или, как их назвал твой Лас, дружинников. Насколько было возможно, мы патрулируем огромную территорию Москвы и тесно сотрудничаем с полицией, чтобы оперативно выезжать на подобные инциденты и по горячим следам находить опьяненных от крови кровососов.

По ее словам выходило, что такая тактика дала свои плоды, и после многочисленных стычек верхушка Кровавого Дозора вынуждена была признать, что они еще недостаточно сильны, чтобы бросить вызов всем одновременно, и вскоре рядовые вампиры получили приказ не лезть на рожон и не раздражать раньше времени более сильного противника. Мелкие несанкционированные стычки, конечно, продолжались, но и они постепенно сходили на нет. Поняв, что из Москвы им все же придется убраться, Саушкин отжал у одного банкира особняк на Рублевке и перенес свой штаб за пределы города, уже оттуда время от времени совершая наскоки на Москву в поисках свежей крови. Но страдали теперь, в основном, бомжи и приезжие рабочие, редко кто обращался в полицию по их поводу и их исчезновение, как правило, обходилось без последствий. Дух войны, не скрываясь, уже витал в воздухе, и все хорошо понимали, что рано или поздно она начнется – кровавая и беспощадная, по принципу “мы или они”, и вопрос только стоял – когда?

– Пока мы еще недостаточно сильны для того, чтобы начать решительное наступление против остального мира! – провозглашал Мастер вампиров на собрании верхушки ордена. – Нам необходимо время, год, от силы, два, чтобы окрепнуть и разработать стратегию нашего господства! Мы должны временно затаиться и продолжать собирать армию, равной которой не было в мире! У меня есть план, и я обещаю, что ужаснутся все, когда мы приведем его в исполнение!

Оставалось тайной, что это за план, поэтому Гесер с Завулоном решили занять осторожную сдерживающую позицию – во избежание возможных невосполнимых потерь отказаться от атаки офиса Кровавого Дозора, но максимально усилить патрули в Москве и, по возможность, истреблять группы залетных бандитов. Так что сейчас были мобилизованы все маги, как Темные, так и Светлые, и возвращение Светланы было очень даже кстати. А вот нашу дочку, абсолютную Светлую, призвать никак не удавалось, она упорно не желала идти работать в Дозор, ссылаясь на свое несовершеннолетие, и Гесер с нетерпением ожидал того времени, когда ей, наконец, исполнится 18.

Мне казалось, что я хорошо помню события, происшедшие за последние несколько лет, однако почему то не всегда получалось составить из них логическую цепочку и вспомнить нужный эпизод от начала до конца. Например, я помнил встречу с реальным Мерлином, хотя мне всегда казалось, что это сказочный персонаж. Я абсолютно не понимал, что представляют собой слои Сумрака и как они могут существовать параллельно с нашим, реальным миром. Тигр мне казался то огромным полосатым хищником, то обычным человеком, почти другом, с которым можно было и покурить, и выпить по чашке кофе. Курить, кстати, хотелось неимоверно, но Света запретила мне это делать категорически и максимум, что мне удавалось, так это улавливать нотки дыма, когда Ольга, по привычке, курила в форточку во время их совместных с Гесером посещений. Впрочем, интерес Гесера пропал очень быстро, но я тешил себя мыслью, что кроме Антона Городецкого у него еще очень много забот и ему просто не до меня. Память работала выборочно, иногда у меня перед глазами проносились красочные картины из прошлой жизни, какие-то встречи, схватки, но заканчивалось это, как правило, каким-нибудь крушением, вызывающим чувство безутешной утраты, от чего я надолго впадал в глубокую депрессию. Бывало так, что я часами сидел неподвижно на своей койке, глядя в точку на стене, или замирал посреди комнаты, как памятник. В такие моменты я настолько погружался сам в себя, что не замечал ничего вокруг, поначалу Иван пытался привести меня в чувство, но со временем и он и мои надсмотрщики привыкли к такому моему поведению и перестали обращать на меня внимание. Лишь когда из моих глаз начинали ручьями течь слезы, подходил доктор, делал мне укол успокоительного, и меня осторожно укладывали в постель. Иногда я засыпал на сутки и даже на двое, просыпаясь, как правило, уже в более-менее нормальном состоянии. Со временем такие приступы становились все реже и реже, но Иван решительно заявил, что выпишет меня только в том случае, если они прекратятся полностью.

Я чувствовал, что постепенно меняюсь. Наверное, это не так было заметно окружающим, потому что в записях моих наблюдателей все чаще оставались чистые странички, но для меня было совершенно очевидно, что это все-таки происходит. Я неожиданно поймал себя на желании все делать левой рукой и только усилием воли возвратил работоспособность правой, оказалось, что я почему-то стал амбидекстром. Я не понимал, для чего это мне, но, так как ничего плохого в этом не видел, прочел несколько статей из интернета на эту тему. Оказалось, многие ученые считают, что мы все рождаемся амбидекстрами. Однако к четырём годам формируется асимметрия мозговых структур, и мы «делаем выбор» в пользу правой или левой руки. Скорее всего, что в моем случае такая перемена произошла из-за перестройки функций головного мозга, который был вынужден по новому себя формировать. Далее, из всех иностранных языков, которые я знал будучи Иным, у меня почему-то остался только французский плюс набор крылатых латинских фраз, которые я начал вкручивать без разбора, где нужно и где не нужно. А еще я подрос на 2 сантиметра – поначалу меня измеряли каждый день, но убедившись, что со мной решительно ничего не происходит, сильно охладели к этому занятию, потому и пропустили момент моего “взросления”. А я заметил это лишь по тому, что штанины и рукава моей пижамы стали немного короче.

Как обычно и бывает в подобных случаях, частые проведывания вначале с обязательными апельсинами (“Ешь, Антон, в них много витамина С!”), со временем начали сокращаться и превратились в редкие заглядывания в палату с возгласами : – “Привет, Антон! Как дела?” Света с Надей стали приходить по очереди и даже не каждый день, и это стало самой большой моей болью. Ну, с Надей все понятно – у нее в самом разгаре любовь с Кешей, но вот отдаление Светланы я воспринимал намного больнее. Я еще помнил свои переживания о том, как мы окажемся далеки, когда она достигнет вершин своего могущества, а я так и останусть магом четвертого уровня. Ну третьего, максимум. Только цепочка невероятных событий позволила мне стать наравне с ней, я уже верил в наше общее безоблачное будущее, но теперь, когда я превратился в обычного человека, пропасть между нами стала практически непреодолимой, и это огорчало меня больше всего. Будучи хоть и слабым, но Иным, я долгие годы мог не стареть, но теперь у меня вырастет пивной животик, я начну покрываться морщинами, жаловаться на суставы и тяжело кряхтеть по утрам, а она так и останется молодой и красивой. Я не хотел терять свою жену не смотря ни на что, но как ее удержать рядом не имел ни малейшего представления. Все, что приходило мне на ум, касалось возможности снова стать Иным, но книга Фуаран утрачена навсегда, а других вариантов я просто не знал. Где-то в глубине сознания затаилась подлая мыслишка, что еще можно стать вампиром, достаточно встретиться с Костей и он не упустит возможности превратить в своего подручного бывшего Великого Светлого, но я гнал и гнал эту мысль от себя, тем более, что я не только не возвратил бы свою жену, но лишился бы и дочери.

В моем распоряжении оказалось слишком много свободного времени, чтобы размышлять над своим будущим, но ничего другого я придумать не мог. Я убедил себя в том, что это может быть мой единственный шанс, что я обязан найти способ и использовать его, ведь не может быть такого, чтобы за всю историю существования Иных только Фуаран способна была на такое чудо! Я уже готов был обратиться за помощью к Гесеру, но вспомнил об истории с его сыном и понял, что другого варианта у него в запасе тоже нет. Оставалось только надеяться на самого себя и я знал только одно место, где можно было проводить подобные поиски.

Из всех моих знакомых Иных только Кеша, кажется, даже обрадовался моему теперешнему состоянию. Во первых, он автоматически становился единственным мужчиной-Иным в нашей семье, а во вторых, у него появился объект, обычный человек, которому он мог безбоязненно рассказывать все свои новые пророчества, не боясь нового пришествия очередного Тигра. Решив потренироваться, он начал выдумывать пророчества сам, и я давно уже перестал понимать, где настоящее пророчество, а где фейк.

“Лес ужасный, темный, черный зево вдруг свое откроет, и в огромном мрачном небе красным светом отразится”.

“Спрячет небо пятна мрака в год, когда придет собака, но стократною иглой возвратится крик иной. Как старуха пожилая, крылья черные, сгорая, превратятся в прах земной”.

“Суслик крошечный игривый переполнит чашу взглядом, на Весах меж Тьмой и Светом снова стрелки встанут рядом”.

“Царь заморский, шерстью крытый, ласково зовет к корыту, он накормит, напоит, но обиду затаит, а когда промолвит слово, будешь ты голодный снова”.

“Вот Резервы Трудовые Шлем Великий Полководца вдруг достанут из колодца, но служаки со звездой заберут их всех с собой”.

Вот далеко не полный перечень того, что он мне предлагал. Не знаю, где он такого набрался и откуда почерпнул свой стихотворный слог, но баловал он меня своими “пророчествами” регулярно. В последнем, кстати, я узнал фильм “Джентльмены удачи”, но что означало все остальное, не имел ни малейшего представления. Иннокентий был доволен. Он все больше и больше нравился мне, пришлось признаться самому себе, что, к сожалению, для того, чтобы понять этого парня, мне пришлось превратиться из Иного в человека. Оставалось только надеяться, что он сможет полностью заменить меня в семье и стать опорой и защитой и для Нади, и для своей будущей тещи.

Хуже всего мне было по ночам. Даже днем в моей палате было достаточно тихо, но с приходом ночи откуда-то из углов, из под кровати, в комнату вползала мрачная, оглушающая тишина. Замирало все – я одеревенело лежал в своей постели, мои практиканты-надзиратели тихонько дрыхли, не соблюдая правил дежурства, обычно надоедливые комары боялись пищать над ухом, предпочитая коротать ночь на потолке, и только тусклые тени неслышно всю ночь бродили по моей палате. Хотя, если честно, днем тоже было не очень уютно – давно осточертевшее замкнутое пространство, которое мне запрещено было покидать, напоминало уже больше тюрьму, чем больничную палату. Конечно, хорошую тюрьму с неплохим обслуживанием, но все равно для меня это была камера, в которую меня заточили даже не указав срока заключения. Телевидение и интернет мне разрешали короткими порциями, чтобы я был в курсе всего, что происходит за этими стенами, но не просиживал перед монитором сутки напролет, оставались еще книги да беговая дорожка, которую мне установили по моему требованию. Кстати, это и было все “новейшее оборудование”, которое обещал Светлане Гесер. “Жмот” – пренебрежительно отозвалась о нем моя жена, глава Ночного Дозора все ниже и ниже падал в ее глазах и она снова начала подумывать об уходе с оперативной работы, чтобы уделять мне больше времени. Так как я не мог читать и бегать весь день напролет, приходилось придумывать что-то еще. Один из моих “надсмотрщиков”, как я их насмешливо обзывал, Артур, оказался неплохим шахматистом-разрядником, и мы могли часами разыгрывать с ним защиты и гамбиты, и, нужно сказать, он очень хорошо подтянул меня в шахматах.

– Старайтесь смотреть не только на ту часть доски, где только что сделал свой ход соперник, – учил он меня. – Так очень часто делаю молодые, неопытные шахматисты. Пытайтесь видеть все поле боя в целом, потому что простой тактический ход пешкой, скажем, с а2 на а3 может дать серьезное стратегическое превосходство совсем в другом месте!

Помню, в тот момента я отметил для себя, что Гесер с Завулоном похожи на опытных гроссмейстеров – без раздумья жертвуя пешки и даже фигуры на одном участке игры, они получают свой тщательно продуманный профит в совершенно другом месте.

Пробовали играть в карты, но оказалось, что молодежь смутно представляет себе, что такое преферанс, а такие слова как пулька, ленинградка, сочи, мизер, шесть пик вообще ни о чем им не говорят.

– Нынешнее поколение выбирает покер, – гордо объяснили мне ребята, предпочитая незамысловатое блефование более интеллектуальной игре. Я наотрез отказался от покера, справедливо полагая, что эта туповатая игра больше подходит американцам, чем нам. Надзиратели аналогично отказались от преферанса, и я остался у разбитого корыта. Попробовал было расписывать пульку с компьютером, но, заметив это, Иван еще больше ограничил и так крошечное время моего нахождения в интернете, пришлось пообещать ему, что больше это не повторится.

Несмотря на обещанное Гесером “усиленное” питание, кормили весьма скромно, может только немного лучше, чем в муниципальных больницах города. В достаточном количестве были только апельсины, которые мне регулярно приносили посетители, а затем неожиданное внимание ко мне вдруг начал проявлять Завулон. Не связанный бюджетными правилами и моральными кодексами, глава Темных и, по совместительству, мой дед, регулярно начал поставлять в мою узницу деликатесные передачи, так что хамона и икры стало хватать и мне, и всем присутствующим. Светлана не очень приветствовала такое сближение, но, в конце концов, сделав скидку на родственные связи и то, что я теперь человек, успокоилась. Надя относилась к этому чрезвычайно спокойно и я подозреваю, что это именно она раскрутила прадеда на такие затраты..