Текст книги "Кровавый Дозор (СИ)"

Автор книги: Николай Дорофеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Глава 3

Я уже так привык к тому, что дома меня никто не ждет, что в погожие дни предпочитал покурить на лавочке у подъезда после работы, чем подниматься в свою пустую квартиру. Ко мне привыкли и начали узнавать всевидящие бабушки, соседи, проходя, здоровались, а я, в свою очередь, обнаружил, что у нас во дворе есть, как минимум, три очень колоритные личности. Все они уже давно были пенсионерами но, имея кучу свободного времени, не просиживали целыми днями у телевизора, а образовали свою небольшую шарашку, ремонтируя в гаражах любую домашнюю технику. К ним тащили все – телевизоры, микроволновки, электрочайники, кофемолки и даже электробритвы советского образца. Громоздкие холодильники и стиральные машинки они старались ремонтировать на месте или выделяли собственную тележку для их доставки, категорически отказываясь что-либо таскать самостоятельно.

– Посмотрите на нас, – убеждали они своих заказчиков, к примеру, такого же возраста бабушек, – Если мы сами попробуем поднять этот холодильник, то одна часть позвоночника вылезет через темечко вверх, а вторая провалится ниже копчика. Ну ладно, на ту часть, что из головы торчит, хоть фонарь повесить можно, а что делать с нижней? Асфальт царапать? А кто тебе потом твой вентилятор чинить будет?

И бабушки были вынуждены звать родственников или соседей, потому что бригада ремонтников не шла ни на какие уступки даже за дополнительную плату, утверждая, что здоровье дороже. Пару раз ловили соседи и меня, но я никому не отказывал, считая, что таким образом смогу быстрее влиться в людской социум. Благодаря этому я узнал, где у них находится мастерская, да и с самими ремонтниками удалось познакомиться поближе.

Очень часто, идя домой по вечерам, имели они очень довольный вид и красные лица, но вели себя чрезвычайно интеллигентно и аккуратно, за что их все любили и уважали. Лидером их компании был дядя Гриша, высокий мужчина лет под семьдесят, абсолютно лысый, с веселыми глазами и лукавыми морщинками на лице. Одевался он неброско, но чисто, заметно было, что он следит за своей внешностью, хотя все во дворе знали, что дядя Гриша вдовец. Поселился он в нашем доме лет 10 назад, о своем допенсионном прошлом особо не распространялся, предоставив возможность дежурным бабушкам самостоятельно создавать его биографию. Дядя Слава был под стать своему напарнику, немного ниже ростом и шире в плечах, но тоже лысый и краснолицый, они были до того похожи, что за ними прикрепилось прозвище “Двое из ларца одинаковых с лица”. Переехал он к нам года через три после дяди Гриши, судачили, что это его старый знакомый, которого он перетащил поближе к себе. Третий, дядя Семен, тоже был приметной личностью, хотя и резко отличался от первых двух. Невысокий, плотный, с огромными ручищами и густой седой шевелюрой, он сильно боялся больших собак и увидев, как кто-то из жильцов выгуливает своего питомца, останавливался поодаль и жалобно просил убрать собачку. Над ним подшучивали, но к его странности уже привыкли и старались лишний раз не огорчать. В нашем доме он поселился раньше всех остальных после развода с женой и в обществе своих друзей смотрелся несколько инородным телом, что, впрочем, не мешало им всем чувствовать себя вполне комфортно в компании друг с другом.

Вторая половина апреля радовало хорошей погодой. Многие москвичи, пользуясь теплом, рванули на дачные участки, в разрешенных (и не только) местах молодежь играла на гитарах и жарила шашлыки, но мне все это не грозило – я до сих пор не знал, как подступиться к расшифровке загадочного текста. Надя, специально или нет, поставила меня в положение отверженного, одиночки, заставив самостоятельно решать все свои проблемы. Часто, сидя на лавочке возле дома с очередной сигаретой в губах, я доставал листочки с заклинанием и рассматривал их, как будто это могло мне хоть как-то помочь. Я так часто вглядывался в эти записи, что даже начал узнавать некоторые символы, не понимая, однако, что они на самом деле означают. Это стало моей манией, навязчивой идеей, и хотя я прекрасно понимал, что все эти знаки сами по себе не превратятся в осмысленные слова, что-то внутри меня заставляло снова и снова доставать и просматривать ксерокопию этой странной рукописи. Удивительным образом это помогало мне лучше сконцентрироваться и максимально сосредоточится на важнейших вопросах. Арабский историк писал, что записи сделаны на языке, похожем на арамейский, но прочесть он их не смог, хотя сам арамейский наверняка знал. Другой диалект? Тайнопись? Но в таком случае, зачем было передавать это людям и так шифроваться? Как с помощью заклинания можно создать нового Великого Воина? Или это возможность создать Иного, который автоматически становится Великим Воином? – это вопрос меня интересовал больше всего. – И, в конце концов, где я смогу достать новую печать?!

– Читаете на староарамейском, молодой человек? – мои размышления вдруг были прерваны самым бесцеремонным образом. Я поднял глаза. Рядом со мной, слегка пошатываясь, краснолицый и чрезвычайно довольный, стоял дядя Гриша. – Должен предупредить вас, что вы держите текст вверх ногами, и благодаря этому я смог разобрать несколько слов. – с умным видом продолжал он. – Не спорю, так может быть удобнее, но я бы посоветовал вам перевернуть листок.

Ах, вот в чем дело! Я быстро перевернул лист, но понятней от этого он почему-то не стал. Пока я тупо смотрел на строчки, вторая, более умная, половина моего мозга постепенно начала понимать, что дядя Гриша, оказывается, свободно читает то, что здесь написано!

– Я же не всегда был дядей Гришей. – ответил он на мой невысказанный вопрос и без разрешения уселся рядом. – Если угостите своей замечательной сигареткой, я могу много интересного вам рассказать. – Как-то я имел неосторожность угостить всю их бригаду “Сумеречными”, и теперь, увидев меня, они постоянно просили очередное угощение. Кстати, дядя Гриша раньше страдал типичным кашлем курильщика, но после нескольких “Сумеречных” кашель безвозвратно ушел. Мне кажется, что он сопоставил эти два события и сделал правильный вывод. Ко мне он начал обращаться очень уважительно, я бы даже сказал, учтиво, но каждое обращение заканчивал просьбой дать ему одну сигаретку. Наверное, он думал, что я их сам делаю или достаю через какие-то секретные каналы и сигареты, возможно, содержат какую-то запретную травку. Не знаю точно, но с лишними вопросами он ко мне не приставал, и я продолжал снабжать его куревом из своей бездонной пачки.

– Для начала разрешите представиться: доктор филологических наук, профессор, академик РАН, бывший заведующий кафедрой теоретической и прикладной лингвистики МГУ им. М. В. Ломоносова, специалист в области лингвистической типологии и корпусной лингвистики Копунов Григорий Сергеевич, известный вам как дядя Гриша. Как-то так получилось, что по совместительству я еще и доктор физико-математических наук, автор нескольких изобретений и патентов. К сожалению, из всего того, что я знал и умел, мне пригодились лишь навыки, которые я приобрел, самостоятельно ремонтируя свой первый Жигуленок.

– Очень приятно, Антон Городецкий, архивариус, специалист по запыленным полкам и забытым рукописям, – постарался представиться и я, но по сравнению со всеми регалиями дяди Гриши, прозвучало это как-то жалко. – Никогда не думал, что у нас в доме откроют филиал Российской Академии наук, – пошутил я. – Наверное, дядя Слава тоже академик какой-то, не зря же вы так похожи!

– Слава? – дядя Гриша улыбнулся. – Титулов у него, конечно, меньше, он “всего-навсего” кандидат технических наук, но потенциал у него намного выше. Зато он практик, и даже я сейчас многому у него учусь. Вы же знаете, чем мы занимаемся.

– Знаю, но мне всегда казалось, что руководите всем процессом вы, а не дядя Слава.

– Если вы имеете в виду договориться с заказчиком, то это действительно моя работа, но что касается самого ремонта, то Слава у нас непререкаемый авторитет, мы с Семеном у него как мальчики на побегушках. – он засмеялся. – Но давайте вернемся к вашему тексту – что это у вас?

Пока он представлялся, я успел придумать более-менее правдивую версию.

– Я сейчас работаю в довольно запущенном архиве одной московской организации. Недавно, приводя в порядок документы, я нашел какой-то странный текст, который никто не смог прочесть. Более того, никто даже язык не смог определить, вот я и взял его ксерокопию с собой домой – хотел еще в интернете поковыряться. Или хотя бы попытаться найти, к кому можно обратиться за помощью.

– Это вы хорошо придумали, но зря, интернет вам тоже не поможет. А попытаться найти специалиста в вашем случае, это все равно что обратиться к первому попавшемуся человеку на улице. Или нет, даже намного меньше. – он пожевал губами. – Сколько населения проживает сейчас на нашем шарике?

– Ну, кажется, около 8 миллиардов.

– Тогда ваш шанс составляет одну восьмисот миллионную долю, потому что во всем мире найдется только с десяток людей, способных это прочесть. А максимум, что вы найдете в интернете, так это то, что ваш текст написан древнефиникийским алфавитом на одном из диалектов арамейского языка. Лично я назвал этот диалект староарамейским и отстоял свое право так его называть в споре с другими лингвистами мирового уровня. – он внимательно посмотрел на меня. И теперь это уже был взгляд не подвыпившего дяди Гриши, а, как минимум, полковника КГБ. – Но вы знаете, что меня смущает? В настоящее время в Москве имеется всего два документа, написанных на этом наречии, еще один находится в Ташкенте. Около десятка хранится в Турции, и около полутора сотен в Иране и Ираке, то есть, в мире насчитывается менее двух сотен документов, написанных на этом языке. Если учесть вероятность находки такого документа даже не в Москве, а в России, умножить это на вероятность того, что текст попадет в руки уникального специалиста, то в результате мы получим цифру, бесконечно близкую к нулю. И, тем не менее, вот мы сидим рядом с вами на скамейке и рассуждаем об арамейских языках. Антон, скажите прямо, кто и зачем вас ко мне послал?

Оказалось, что за внешностью потрепанного пенсионера скрывался очень острый и пытливый ум, и мне теперь предстояло тщательно подбирать слова, чтобы не сболтнуть чего-либо лишнего.

– Григорий Сергеевич, до сегодняшнего дня я даже не подозревал, что у вас есть отчество! – попытался отшутиться я. – А теперь вы обвиняете меня в том, что я непонятно зачем подсовываю вам непонятный текст на непонятном языке! Попробуйте придумать хоть одну причину, зачем мне это нужно!

– Ну да, ну да, предположим… Семен! – позвал он вдруг своего компаньона. – Подойди к нам на минутку!

Ходили слухи, что раньше Семен служил в каких-то спецвойсках и даже принимал участие в каких-то спецоперациях в известных и неизвестных нам горячих точках. По крайней мере, такая информация блуждала между жителями дома, но трудно было поверить, что этот среднего роста седой мужчина в очках когда-то мог подобным заниматься.

– Добрый день, Антон! – поздоровался подошедший. Рука у Семена оказалась большой, теплой и сухой.

– Что ты знаешь об Антоне? – спросил дядя Гриша.

– Антон Городецкий, жена Светлана Городецкая, дочь Надежда Городецкая, работает в архиве “Горсвета”. – Тут же отозвался Семен. – Жена работает там же, дочь в настоящее время находится за границей. Если нужны дополнительные данные, можем получить в течение часа, – по военному четко, без запинки, доложил он.

Я с трудом приходил в себя – поверить, что такое происходит в обычном московском дворике, было просто невозможно. Хорошо хоть, что перед именами моих девочек он не добавил “Великая Иная” и “Абсолютная Иная”.

– А знаешь, пожалуй мне этого достаточно, – задумчиво произнес дядя Гриша. – Иди, Сёма, спасибо. Итак, Антон, – повернулся он ко мне. – Я по прежнему считаю, что вероятность такого события чрезвычайно мала и на досуге обязательно подумаю над этим, но на данный момент пока не вижу причины, зачем понадобилась подобная подводка. Кроме того, мне на самом деле интересно воспользоваться своими навыками и прочесть этот текст. Если ты не возражаешь, я возьму лист с собой и попробую сделать перевод, идет?

Теперь задумался я. Личность дяди Гриши оказалась намного многогранней, чем казалось вначале, а на листах написан магический текст. Как он его воспримет? Какие проверки посчитает нужным мне устроить? Но, с другой стороны, а какие варианты еще есть?

– Вы сомневаетесь, можно ли доверить мне ксерокопию какой-то рукописи, которую вы не можете перевести самостоятельно? – поднял брови дядя Гриша, видя мою нерешительность.

– Ну что вы, просто у меня возник вопрос – почему вы, ученый с мировым именем, лингвист, знающий наверняка не только забытый всеми древнеарамейский язык, но и с дюжину современных, работаете в какой-то мастерской вместо того, чтобы передавать свои знания студентам или подрабатывать, скажем, репетитором?

– Две дюжины, – согласно кивнул дядя Гриша. – От преподавательской работы я отказался категорически, нужно уметь вовремя уйти и дать дорогу молодым, а что касается репетиторства… вы когда-нибудь пробовали вкладывать знания в тех, кого родители считают непризнанными гениями и в неумении освоить материал будут обвинять исключительно вас? Поверьте, чинить часы и ремонтировать сантехнику намного спокойней и благоразумней.

Мы посмеялись.

– Ваши слова о том,что нужно уступать место молодым, напомнили мне четверостишие одного моего хорошего знакомого:

 
С годами понимаешь – если сухо
И жизнь проходит, словно с яблонь дым
Гоните самогон и хреновуху!
Но пить все оставляйте молодым...
 

– Золотые слова! – воскликнул дядя Гриша и лукаво добавил. – Как-нибудь я предложу вам наш собственный продукт и поверьте, вы раз и навсегда откажетесь от той бурды, которую под видом коньяков, виски и рома продают вам в магазинах.

– Как, вы еще и этим успеваете заниматься? Но я же был у вас в гараже, там совершенно нет лишнего места!

– А почему вы решили, что у нас один только гараж? – дядя Гриша был доволен произведенным эффектом. – Но мы отвлеклись от темы – мне кажется, что вы не горите желанием передать мне эту ксерокопию для перевода.

– Ни в коем случае! – поспешил я его успокоить. – Просто здесь не один листок, – я принял решение идти до конца. – Всего их семь, могу отдать их все. И как вы верно заметили, это ксерокопии, оригинал хранится в архиве и его выносить я не имею права.

Григорий Сергеевич умел держать себя в руках, но даже у него слегка отвисла челюсть и начали подрагивать руки.

– Но это же невероятно! – воскликнул он. – Даже один документ на древнеарамейском наречии, найденный за тысячи километров от того места, где он был написан, заслуживает того, чтобы именоваться мировой сенсацией, а целых семь...

– Э-э-э-э… Давайте повременим с сенсацией, пока я действую на свой страх и риск, вы же понимаете, что без санкции руководства я не имею права заявлять о такой находке. Поэтому передать текст для расшифровки я могу только в том случае, если вы пообещаете мне никому не рассказывать о том, что попало к вам в руки. Хотя бы какое-то время. Идет?

Дядя Гриша снова начал жевать губами, как-то я не замечал за ним такой привычки в прошлые наши встречи. Волнуется?

– Но затем я хочу получить эксклюзивное право на публикацию оригинала и своего перевода!

– Я думаю, что смогу добыть вам такое разрешение, – обрадовал я пенсионера, не представляя, впрочем, как сказать об этом Гесеру. Ничего, время покажет, пока что главное это секретность и возможность получить правильный перевод. – Но что если сам текст не представляет никакого интереса?

– Молодой человек! – дядя Гриша снисходительно посмотрел на меня сверху вниз. – Большинство старинных текстов не что иное, как долговые расписки, инвентаризация стада и намного, намного реже, описание каких-либо событий того времени. Так что вне зависимости от содержания, основную роль играет само его наличие, а не содержание, хотя оно тоже чрезвычайно интересно!

– Так мы с вами договорились?

– Да, даю вам честное слово ученого ничего никому не сообщать по поводу тех документов которые вы предоставите мне для перевода. И у меня к вам последний вопрос – нет ли у вас случайно данных, откуда эти раритеты попали в ваш архив? Если это не секрет, конечно.

Я не видел причины скрывать такую информацию, поэтому ответил честно.

– Не секрет. В сопроводительной записке указано, что в середине XIX века его привез из Персии Дмитрий Иванович Долгоруков, который был там в должности полномочного министра с 1845 по 1854 год. С тех пор проводились неоднократные попытки по его переводу, но всегда безрезультатно. Необычный случай – Casus extraordinarius.

– Практически все древнеарамейские тексты найдены именно в том регионе, так что это, скорее, Casus ordinarius – обычный случай, – примирительно кивнул дядя Гриша, по видимому, это мое сообщение окончательно победило какие-то его внутренние противоречия. – Но подобные раритеты должны храниться не у вас в непонятно каких условиях, а в специально отведенных местах, где научные работники смогут их изучать. – Я кивнул, соглашаясь – не буду же я ему объяснять, что вряд ли в Москве найдется еще хотя бы одно такое место, настолько приспособленное к хранению древних манускриптов, как наш Архив.

– А может у вас ещё что-то интересное есть? – дядя Гриша подозрительно поглядел на меня.

– А вам мало? – удивился я.

– Не в том дело. До сих пор я был уверен, что знаю все укромные уголки, где могут находится подобные документы. Многочисленные архивы, институты, открытые и закрытые коллекции, и вдруг – архив Горсвета! Поэтому я не исключаю возможности найти в нем не менее интересные древности!

Если бы дядя Гриша только знал, насколько близок к истине он оказался! Но вряд ли в обозримом будущем ему грозило найти что либо именно в этом архиве.

– Мне, наверное, понадобится несколько дней, чтобы все вспомнить и сделать качественно, но, если честно, за право перевести эти строки любой из десяти специалистов еще бы и приплатил бы тебе, – лукаво заявил он, забирая листочки.

– У меня холодильник сильно гудит, может, посмотрите? – тут же нашелся я, но дядя Гриша уже углубился в текст и только досадливо отмахнулся. Нужно будет придумать три заветных желания, я думаю, что это совсем не много за целых семь листов.

Была еще одна причина, по которой лавочка превратилась в мой дворовой офис – мне по прежнему необходимо было увидеться с Хозяином Хозяев, и я надеялся, что рано или поздно мне повезет. Так как в квартиру войти без моего разрешения он не мог, приходилось коротать время на придомовой скамейке, делая вид, что просто наслаждаюсь погожими весенними деньками. Завулон достаточно скептически отнесся к моей затее, но пообещал в меру своих “скромных” сил помочь организовать такую встречу.

– Сейчас Мастера вампиров нет в городе, и никто не знает, где он и когда будет, но как только появится, я распоряжусь чтобы с ним связались, – достаточно равнодушно отвечал дед по телефону. Кстати, теперь вся связь с ним осуществлялась только через Валерию, которую то ли в награду, то ли в наказание сделали ответственной по связям с общественностью в лице Антона Городецкого. Коммутатор Дневного Дозора регулярно перебрасывал меня на девушку, даже когда у нее был выходной, но она извлекла урок из нашего предыдущего разговора, отвечала всегда вежливо и мгновенно выполняла все мои пожелания. Ведь может же, когда захочет, я невольно даже проникся симпатией к ней.

Вскоре Валерия перезвонила мне сама.

– Шеф велел сообщить вам, что Мастер вампиров находится в своей резиденции на Рублевке и ему передано ваше пожелание о встрече, но состоится ли ваше свидание, – она все-таки не удержалась от небольшой колкости, – или нет, и в каком формате оно будет происходить, решать будет исключительно глава Кровавого Дозора.

Неопределенность не очень устраивала меня, но за неимением другого варианта, приходилось соглашаться и на этот. Кстати, в последнее время ситуация в Москве значительно успокоилась – вампиры перестали лезть на рожон и раздражать Дозоры, и оставалось только гадать – это временное затишье или status quo ante bellum.

Задумавшись над тем, как дяде Грише удастся перевести текст и что в нем может содержаться, я даже не заметил, как оказался во дворе абсолютно один. Куда-то заспешили и ушли мамочки с колясками, пенсионерки, охая и причитая, побежали выключать абсолютно холодные утюги и вынимать из духовки несуществующие пироги, владельцы собак передумали выводить животных для облагораживания территории, и даже ветер, почти замерев, еле-еле шевелил молодую листву. Лишь когда чья-то тень закрыла от меня солнце, я поднял голову и вздрогнул, увидев Хозяина Хозяев..

Выглядел он потрясающе. Одетый во все черное, он стал выше и шире в плечах, я бы сказал, внушительней, но непонятно было, то ли он подрос за время, прошедшее с последней нашей совместной встречи, то ли снова наводил на себя иллюзию. Черты его лица заострились и приобрели хищный вид, а узкие губы, слегка искривленные в иронической улыбке, в любой момент готовы были обнажиться, чтобы продемонстрировать устрашающие клыки. Мне кажется, что он специально подбирал этот образ для сегодняшней встречи, наверняка он считал необходимым внушать мне ужас и уважение, и это у него, несомненно, получилось.

– Привет, Костя, – поздоровался я первым. – Присаживайся!

– На эту грязную скамейку? – криво усмехнулся вампир. – Нет уж, спасибо, но я лучше постою!

Он прошелся, демонстративно глядя на меня сверху вниз. Не знаю, что он ожидал увидеть, но такое положение ему явно нравилось.

– Как же ты все-таки жалок, Антон Городецкий, – презрительно продолжил Саушкин. – Ты опустился до уровня завсегдатая дворовых скамеек? Весь смысл твоей малозначимой жизни сместился в этот замусоренный двор?

– До твоего появления он совершенно не выглядел замусоренным! – обиделся я на оскорбление работы наших дворников.

– Дерзишь, дерзишь... Даже жена и дочь не хотят жить рядом с таким ничтожеством, но ты позволяешь себе дерзить мне, Хозяину Хозяев! Тебе не дорога своя жизнь? Или ты самостоятельно понял нелепость своего существования и призвал меня, чтобы я его прервал? Я же вижу, как ты дрожишь от страха! – Он хищно улыбнулся. Одни только его клыки вызывали ужас, и мне стоило немалых трудов, чтобы держать себя в руках. – Или ты пригласил меня, чтобы разведать о моих дальнейших планах? Конечно же, чего еще можно ожидать от бывшего Светлого Иного, да еще Великого! Все ваше белое стадо зарылось в свои норы и не придумало ничего лучшего, чем попросить тебя, бывшего!!! шпионить за мной!

– Ты тоже изменился, Костя. – мне откровенно нелегко было владеть собой, но я старался хотя бы внешне выглядеть спокойным. – Ты прекрасно осведомлен, что я давно уже человек и не принимаю участия в ваших склоках. Мне наплевать на твоих вампиров и прочих Иных вместе взятых, и эта дворовая скамейка, кстати, совсем не грязная, сейчас мне дороже всех высоких кресел в ваших Дозорах!

– Можно подумать, что тебе эти кресла кто-то предлагал! – Саушкин начал от души хохотать, улыбнулся в ответ и я.

– Мне вполне достаточно того положения, которое я сейчас занимаю, я же не страдаю от мания величия, как некоторые. Интересно, а кто из вас придумал такое великолепное название – Кровавый Дозор? Уж не ты ли? – я тоже попытался было хищно осклабиться, но куда мне было до Мастера вампиров! – Ты, наверное, считаешь, что одно только название должно внушать страх и заставлять трепетать окружающих?

– Конечно, по крайней мере, твои хозяева трепещут так, что давно отказались от намерения атаковать мою резиденцию.

– Напомню тебе еще раз – я человек и у меня нет хозяев. In me omnis spes mihi est – вся моя надежда только на себя. И нужно еще хорошо подумать, кто из нас более жалок – я, живущий нормальной человеческой жизнью, или ты, Мастер вампиров? Наверняка ведь твои подручные успели проверить, что Света и Надя далеко, что засада отсутствует и вокруг нет ни одного Иного, но все равно ты побоялся явиться один. Сколько твоей охраны вокруг? Десять, двадцать, сто? – Я демонстративно оглянулся и полез в карман за очередной сигаретой. Руки противно подрагивали, но я более-менее справился с нервным напряжением и с удовольствием закурил. Дым сигареты Саушкину почему-то не понравился, и он аккуратно сделал шаг в сторону, чтобы стать с подветренной стороны.

– Было бы глупо явиться сюда, не приняв никаких мер предосторожности, – казалось, его совсем не задели мои слова. – И охрана никогда не бывает лишней, тем более, что я не понимаю до конца, чем вызван твой такой острый интерес к моей личности.

– Охрана охране рознь, – возразил я. – Ведь ты даже людей со двора удалил, хотя достаточно было бы простого заклинания, чтобы никто не обращал на тебя внимания! А вот я не боюсь! Ни одного человека охраны, да просто ни одного человека вокруг, а рядом со мной находится самый могучий вампир на Земле! Так кто из нас жалок, а? – я снова пыхнул сигаретой в его сторону. Конечно, я немного лукавил, но зачем ему знать о трех камерах наблюдения, установленных на расстоянии 100-120 метров и нацеленных точно на скамейку? Сейчас и Светлые и Темные наверняка прогревают порталы, и готовы в любой момент прийти мне на помощь, если заметят признаки агрессии со стороны Хозяина Хозяев. Единственно, чего я боялся, так это чтобы у кого-то раньше времени не сдали нервы. Хорошо, что я не знал, что вампиры предусмотрели такой вариант и устроили небольшие провокационные налеты на оба офиса Дозоров, отвлекая их таким образом от функции надзора. Но вот что они не могли предположить, так это наличия над нами заклинания Всевидящего ока, которое наложила на весь наш двор Надя. Правда, об этом и я не знал, о том, что она наблюдала за всем нашим разговором, дочка призналась намного позже.

– То, что ты здесь сидишь без охраны, говорит только о твоей личной глупости и недальновидности твоего бывшего руководства. – презрительно бросил Саушкин. – Хотя… – он снова скользнул по мне взглядом. – Кому нужен этот жалкий Антон Городецкий, бывший Высший Светлый Маг, а ныне житель обычной московской помойки, способный разве что бухать с бомжами на пустыре, чем приносить хоть какую-то пользу!

– Ты сам себе противоречишь, Костя. – ответил я. Выпущенное колечко дыма лениво направилось в сторону вампира, и он неторопливо сделал легкий шаг в сторону, чтобы его пропустить. – Две минуты назад ты утверждал, что я шпион Светлых, а теперь говоришь, что я никому не нужен. – Я деланно рассмеялся, потому что в чем-то он все же оказался прав. – Но ты действительно вызываешь у меня определенный интерес, интерес человека, который увидел живого вампира, если, конечно, тебя можно назвать живым.

Саушкин недовольно поморщился, все вампиры почему-то очень больно воспринимали упоминание о том, что они не живые существа, и я воспользовался этим, чтобы лишний раз уколоть его.

– Когда-то я знал тебя и мне очень хотелось сравнить свои впечатления о тебе прошлом и тебе настоящем, тем более, что это уже будут впечатления совершенно разных людей. Кроме того, я собираюсь написать собственную летопись о событиях, которые сейчас происходят, и для этого наша встреча была мне просто необходима! Я действительно попросил Завулона пригласить тебя, но ты, очевидно, не очень сильно спешил. Из чего я делаю вывод, что раньше был совершенно не интересен тебе, но сейчас что-то произошло или происходит, и это заставило тебя таки явиться ко мне.

– Ты зря хохоришья, Городецкий. – в голосе Саушкина по прежнему звучала насмешка. – Наши статусы сейчас несоизмеримы, о каком интересе с моей стороны ты можешь говорить? – он засмеялся.

– Ну, например, ты знаешь, что я работаю в архиве, в котором ты что-то долго и безуспешно искал и куда доступ тебе теперь окончательно закрыт. Возможно, тебе интересно, не находил ли я чего-нибудь необычного, того, что ты до сих пор ищешь по всем европейским архивам.

– С чего ты взял, что я что-то ищу? – лениво отозвался Костя, но я всем своим естеством почувствовал, как он подобрался

– Это оказалось очень просто, достаточно было сопоставить твое посещение нашего архива, налет на архив Дневного Дозора и недавние нападения на небольшие архивы Риги, Вильнюса и Таллинна, которые ты вообще перевернул вверх дном.

– Какие смелые выводы мелкого архивариуса, – он захохотал. – Ты еще скажи, что знаешь, что именно я искал!

– Конечно, знаю, – я скромно опустил глаза. – Потому что мне кажется, что я это нашел.

В образовавшуюся паузу вполне могла бы поместиться вся 6 симфония Баха, а умению такую паузу держать позавидовал бы сам Станиславский. Но как ее выдержал я, не понимаю сам до сих пор. Ужасно хотелось курить, но я не то что пошевелиться, а даже лишний раз вздохнуть боялся,

– Так ты все-таки ее нашел, – прошипел, наконец, вампир, прожигая меня насквозь немигающим взглядом. – И что же нового ты узнал?

– Ты хочешь обсуждать это прямо здесь, на этой грязной скамейке?

– Есть дела, которые можно обсуждать даже на помойке, достойной тебя.

– Но я же вижу, как страдает твое вампирское эго от недостойного тебя места переговоров. Поэтому у меня есть предложение получше.

– Какое? – быстро спросил вампир.

– Я предлагаю подняться ко мне в квартиру и в спокойной обстановке, без лишних глаз и ушей, все обсудить.

– То есть ты, простой смертный, разрешишь мне, Хозяину Хозяев, войти в свой дом?! Но ты хоть понимаешь, что если хоть что-то пойдет не так, то ничто не сможет помешать мне высушить тебя?!

– Ты хочешь сказать, что в собственной квартире мне будет опасней чем здесь? Не думаю, что возникни у тебя сейчас такое желание, ты бы остановился только от того, что мы на улице посреди белого дня.

Если после сообщения о находке Саушкин еще хоть как-то пытался держать лицо, то после этого моего предложения нам обоим стало ясно, что этот раунд выиграл я, причем с сухим счетом. Нужно отдать ему должное – соображал Костя очень быстро. Сейчас подача была на моей стороне, конечно, я его достаточно позлил и расстроил, но ему необходимо было узнать все подробности о шкатулке, вот только я до сих пор не мог понять, что именно в ее содержимом интересовало его больше всего. Бонусом шел доступ в мою квартиру – то ли он рассчитывал найти в ней саму шкатулку, то ли его интересовала возможность в спокойной обстановке срисовать ауры Абсолютной и Высшей Светлой – не знаю, но это его явно заинтересовало не меньше, чем сообщение о самой находке. С другой стороны, мое приглашение выглядело несколько странно и попахивало засадой, поэтому, после секундной паузы, он кого-то позвал. Из-за дома появился один из его охранников, молодой и широкоплечий парень, который вразвалочку и неспеша направился к нам. В этом не было бы ничего необычного, если бы я его не узнал – это был Максим Говоров, оборотень, а то, что оборотни примкнули к вампирам, мне очень не понравилось. Была бы рядом Светлана, я бы попросил переломать ему ноги, и она с радостью выполнила бы мою просьбу, даже несмотря на присутствие Мастера вампиров. Я с такой теплотой подумал о своей жене, что аж сердце защемило.