Текст книги "Реальный социализм"
Автор книги: Николай Старилов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
К середине 60-х годов госкапитализм развил такие огромные производительные силы, которые переросли его, переросли свойственную ему форму собственности на средства производства и жизненные средства, способ присвоения и распределения прибавочного продукта – производительные силы переросли производственные отношениям государственного капитализма госкапитализм стал тормозом на пути развития созданных им самим производительных сил, с которыми он теперь не может справиться – закономерно наступил период заката, упадка госкапитализма, выразившийся в перманентном и все усиливающемся экономическом кризисе, из которого он уже не выйдет. Развивавшийся до этого в среднем быстрее Запада, госкапитализм стал отставать от него – за последние 20 лет, даже по официальным данным, соотношение экономики СССР и США остается неизменным так, например, объем промышленного производства в СССР составлял 80% от уровня США и в 1970r. и в 1985г., и вот что странно – средние темпы прироста промышленной продукции в СССР в 1976-85гг. были в 1,5 – 3 раза выше, чем в США, опять же по официальным данным, но объем промышленности в СССР как составлял в 1976г. 80% от объема США, так и остался в 1985г. на уровне 80% – такова цена официальной статистики.
Согласно официальным данным, промышленное производство в 1979г. возросло на 3,6%, а в статистическом ежегоднике "Народное хозяйство СССР в 1979 году", в разделе "Промышленность" без особого труда можно подсчитать, что из ста с лишним натуральных показателей по 60 произошло паление производства, а остальные остались на прежнем уровне или незначительно возросли. Так, производство стали упало со 151,45млн.т до 149,1 млн.т, угля – с 723,6 до 718,66 млн.т, готового проката – со 105,43 до 103,25 млн.т, генераторы и турбины с 18,2 до 17 млн.квт и – т.д. и т.д. Если это не кризис, не сокращение производства (кстати, первый, насколько я знаю, за всю историю мирного развития СССР) то, что же? "Отрицательный подъем"?
Воистину неисповедимы пути "статистики" олигархии. И все же попытаемся слегка приоткрыть завесу над сим чудом – как при сокращении производства удалось "обеспечить" его прирост на 3,6%.
Производство металлорежущих станков сократилось в 1979г. по сравнению с 1978г. с 238 тыс. шт до 230 тыс. шт, а в миллионах рублей, в "ценах", этот же показатель вырос с 1758 млн.рублей в 1978г. до 1844 млн.рублей в 1979г. Конечно, таким нехитрым способом можно обеспечить любой липовый прирост, но ни одним станком от этого больше не станет, и качество их не улучшится.
Согласно "Основным направлениям", принятым 25 съездом, за 1976-80гг. продукция промышленности должна была вырасти на 35-39%, в т.ч. группа "А" на 38-42%, группа "Б" на 30-32%, производительность труда в промышленности – на 30-34%, угля должно было быть добыто в 1980г. 790-810 млн.т, стали выплавлено – 160-170 млн.т, продукция сельского хозяйства должна была вырасти на 14-17% и т.д.
В действительности продукция промышленности выросла (по официальным данным) на 24%, в т.ч. группа "А" – на 26%, группа "Б" – на 21%, а о производительности труда в промышленности Тихонов только невнятно пробормотал, что:"...не удалось решить так, как намечалось задачу повышения производительности труда, ускоренного развития отдельных отраслей народного хозяйства, преодолеть распыление капитальных вложений", и вслед за своим другом затянул песню о "силе традиций и привычек", которые-де "главная причина трудностей и недостатков". Ни одной цифры, характеризующей эти недостатки, премьер не привел, зато без тени смущения заявил: "Что касается нападок на социалистическую систему хозяйства, клеветнических измышлений недругов о каком-то "кризисе" советской экономики, то их опровергает сама жизнь". Опять все тот же циничный расчет на катастрофическую неосведомленность народа, которая самой же олигархией и создается. "Высказывая свое суждение по поводу медленности политического развития в Германии, никто не должен упускать из виду, как трудно было составить себе правильное представление по любому вопросу в такой стране, где все источники знания подчинены были правительству, где ни в одной сфере – от школ для бедных и воскресных школ вплоть до газет и университетов – ничто не могло быть сказано, напечатано и опубликовано без предварительного официального соизволения."
Ну, конечно же, какой там кризис – его нехорошие дяди-недруги выдумали. Подумаешь план выполнен едва на 50%, подумаешь стали выплавили 148 млн.т вместо 170, угля добыли 716 млн.т вместо 800 – все хорошо, прекрасная маркиза! Не зря, ох не зря в Венгрии "отказались" от ... экономического роста, под предлогом ... "закрепления жизненного уровня", и повышения "качества продукции". Как будто рост экономики – препятствие для закрепления или роста жизненного уровня! Вот до чего доводит "реальный социализм" расширение производства есть препятствие для роста! А ларчик просто открывался – госкапитализм вступил в полосу социальных и экономических потрясений перед своей гибелью, и его не слишком умные "выдающиеся марксисты-ленинцы" вообразили, что решат все проблемы, если будут топтаться на месте как ученые медведи. "Норма прибыли, т.е. относительный прирост капитала, имеет важное значение прежде всего для всех новых, самостоятельно группирующихся ответвлений капитала. И если бы капиталообразование стало уделом исключительно немногих крупных капиталов, для которых масса прибыли перевешивает ее норму, то вообще угас бы огонь, оживляющий производство. Оно погрузилось бы в сон." Что же тогда говорить, если капиталист вообще один?!
Как только ни изощряются олигархия и ее лакеи, выдумывая все новые "показатели" "развития" экономики, фальсифицируя и скрывая статистику и т.д. и т.п. – и все это для того, чтобы замаскировать, скрыть размеры и степень эксплуатации пролетариата и всего народа! Самое смешное, что эти глупцы воображают, будто защищают социализм!
Рабочих смешивают в одну кучу со служащими и младшим обслуживающим персоналом – уборщицами, сторожами и т.д. и все для того, чтобы сложить зарплату тех и других и "доказать", что никакой эксплуатации нет. Конечно, в смысле наемного труда, при госкапитализме между рабочими и основной массой служащих нет никакой разницы – все они наемные рабы одного хозяина "суперпролетариат", но только рабочие производят, создают непосредственно, материальные ценности и прибавочный продукт, которым живет общество. Все остальные (крестьяне в условиях госкалитализма, безразлично в колхозах или совхозах они работают, это такие же наемные рабочие, как и промышленные) потребляют, а то, что без значительной части "служащих" – врачей,, учителей, инженеров и т.д. не обойтись любому обществу – вопрос другой.
6.Тенденции
Во всех случаях самое надежное и убедительное свидетельство и доказательство – факты и цифры, тем более в отношении экономики.
На графике как говорится невооруженным глазом видно, что в десятой и одиннадцатой пятилетках темпы прироста промышленной продукции в три (3) раза меньше, чем в пятой. Кроме абсолютно достоверной тенденции падения темпов роста промышленности в 1951-88гг., на графике отчетливо видно, что циклические изменения существуют и при государственном капитализме. Первое впечатление такое, что при госкапитализме эти изменения не столь резки как при частном, которому также присущи междукризисные циклические изменения темпов роста.
Основные преимущества госкапитализма, дающие возможность избежать до поры, до времени кризиса, т.е. абсолютного падения производства, приводят к тому, что если в частнокапиталистических странах тенденция замедления средних темпов роста проявляется незначительно, малозаметно, то при госкапитализме этот процесс идет по нарастающей и каждый следующий экономический цикл происходит на заметно более низком уровне темпов роста, чем предыдущий. Особенно это относится к последним циклам.
Если мы отбросим периоды войн и восстановления, то сравнив графики А и В увидим, что экономика СССР – это умирающая экономика. Даже не оглядываясь на период первых пятилеток, рассматривая только 1951-88гг., мы обнаружим еще одну закономерность – циклы следуют один за другим все быстрее, периоды роста и падения становятся все короче – сначала рост продолжался 2 года, затем сократился до 1 года, падение – с 3 лет до 2. С 1977 года цикл стабилизировался – за одним годом роста следуют два года падения. Возможно, что это случайность и такая правильная периодичность скоро исчезнет или перейдет из периода 1-2 в период 1-1 – это не столь уж важно.
Государственный капитализм, собрав в один кулак все – не дает экономике "разрядиться" как это периодически происходит при частном капитализме. Этим он избегает (пока) падения производства, но это то же самое, что лечить кашель при воспалении легких. Если "самолечение" пока спасает от смерти частный капитализм, то, загоняя болезнь внутрь, госкапитализм убивает сам себя ( и не может не убивать, даже, если бы олигархия поняла, что происходит).
Общее падение темпов роста промышленности, сельского хозяйства и, соответственно национального дохода – практически до нуля, циклическое развитие, превратившееся в последние года буквально в предсмертные судороги, которые становятся все слабее, дают все основание заключить, что государственный капитализм СССР – в агонии, на грани полного развала экономики, одно из очередных падений темпов роста перейдет в разруху и произойти это может в ближайшее время.
Таким образом, реальное экономическое развитие подтверждает теоретический вывод о том, что государственный капитализм должен погибнуть намного быстрее, чем частный капитализм, также как в свое время он развивался и набирался сил намного быстрее, чем частный капитализм.
Итоги
Таковы действительные противоречия "самого справедливого общества", "реального социализма", где "власть принадлежит народу" и, который на самом деле является не чем иным как государственным капитализмом. "Именно благодаря этой промышленной революции производительная сила человеческого труда достигла такого высокого уровня, что создала возможность -впервые за время существования человечества – при разумном разделении труда между всеми, не только производить в размерах, достаточных для обильного потребления всеми членами общества и для богатого резервного фонда, но и предоставить каждому достаточно досуга для восприятия всего того, что действительно ценно в исторически унаследованной культуре – науке, искусстве, формах общения и т.д. – и не только для восприятия, но и для превращения всего этого из монополии господствующего класса в общее достояние всего общества и для дальнейшего развития этого достояния. В этом-то и заключается решающий пункт. Коль скоро производительная сила человеческого труда развилась до такого высокого уровня, – исчезает всякий предлог для существования господствующего класса. Ведь последним доводом в защиту классового различия было всегда следующее: нужен класс, избавленный от необходимости повседневно изнурять себя добыванием хлеба насущного, чтобы он мог заниматься умственным трудом для общества. Этой болтовне, находившей себе до сих пор немалое историческое оправдание, раз навсегда подрезала корни промышленная революция последнего столетия. Существование господствующего класса с каждым днем становится все большим препятствием развитию производительной силы промышленности и точно так же – развитию науки, искусства, а в особенности культурных форм общения."
Книга II
Социализм
"Здраво рассуждая, можно только: 1) попытаться открыть способ распределения с которого будет начато, и 2) постараться отыскать общее направление, по которому пойдет дальнейшее развитие."
Фридрих Энгельс
Часть 1
Политика
1. Диктатура пролетариата и партия пролетариата
Государственный капитализм сокращает необходимый переходный период от капитализма к социализму. Таким образом сокращается необходимый период власти партии пролетариата (это не значит, что в эту партию не войдут представители других классов и слоев общества) , а не всего народа.
Диктатура пролетариата! Диктатура – красивое, "стр-р-рашное" слово, но к этой предсоциалистичнской власти оно не имеет никакого отношения. Весь спор, в сущности, вертится вокруг формы этой "диктатуры" пролетариата, т.е. временной, переходной власти партии пролетариата, которая отнюдь не означает, что сам пролетариат в целом и остальные классы и группы должны быть отстранены от власти, тем более – от политической жизни, а именно так "понимается" диктатура пролетариата госкапиталистической олигархией, потому что такое "понимание" отвечает ее интересам, "освящает" ее диктатуру.
К. Маркс и Ф. Энгельс назвали власть политической партии пролетариата в переходный период от капитализма к социализму, т.е. в период самой социалистической революции, в пылу острой полемики с защитниками буржуазии "диктатурой пролетариата", так как они противопоставляли диктатуре меньшинства, т.е. буржуазии – "диктатуру" большинства, т.е. рабочего класса и остальных трудящихся. Но если диктатура меньшинства в интересах этого меньшинства действительно является диктатурой, то "диктатура" большинства в интересах большинства – всего лишь полемическая красивость, противоречащая сути дела и, в сущности, такое же алогичное понятие, как "буржуазная демократия".
Да, по-видимому, в период революции (а революционные периоды сравнительно коротки – самые "длинные" революции продолжались несколько дней, а следующий период революционного neреустройства – никогда не превышал нескольких лет), т.е. в течение нескольких дней у власти будет стоять меньшинство в лице партии пролетариата, но не меньшинство, совершившее переворот, а меньшинство, поставленное у власти побелившим народом для проведения наиболее важных преобразований и прежде всего организации новых форм управления обществом – фактически для проведения в кратчайший срок свободных выборов, т.е. это означает, что в течение нескольких дней, недель, самое большее – месяцев, будут избраны народом свои представители, депутаты, которые и будут осуществлять всю полноту общественной власти под контролем народа.
Демократия – власть народа. Не может быть демократии, власти народа, там, где меньшинство господствует над большинством фактически. Не может быть диктатуры и не будет там, где народ "господствует" над самим собой.
Термин "диктатура, пролетариата имел право на существование во времена К. Маркса и Ф. Энгельса ибо он ярче показывал сущность открытия основоположников научного коммунизма в противопоставлении с диктатурой буржуазии. Механически переносить этот полемический термин, принадлежащий своему времени, на современную эпоху близящейся социалистической революции значит наносить вред рабочему движению, интересам всех трудящихся. Ни К. Маркс, ни Ф. Энгельс не могли и предположить, чем обернутся реальные диктатуры XX века. Я уверен, если бы они могли знать об Освенциме и противотанковых рвах, наполненных трупами расстрелянных женщин и детей или о концлагерях Колымы – они куда осторожней обращались бы с этим острым словом "диктатура".
И еще одно. Сейчас, когда буржуазия вынуждена поделиться частью своих политических и экономических прерогатив с народом, имеющим возможность, если и не совсем свободно, то довольно широко и сравнительно мирно бороться с буржуазией во всех развитых капиталистических странах, сами эти слова, искажающие суть власти (временной власти!) пролетариата в сочетании с реальной полной диктатурой государственного капитализма, представляемой олигархией как "реальный социализм" и "диктатура пролетариата", обязывают отбросить эти слова, вызывающие теперь отвращение у самого пролетариата.
Свобода организовать демонстрацию, выступить в собственной газете, на митинге, объявить забастовку в защиту своих экономических и политических требований, проголосовать свободно на выборах за свою партию – все это оказалось настолько материальным (в том числе и в смысле прямых материальных выгод – в виде повышения заработной платы и т.д.), что думая, будто госкапитализм это и есть реальный социализм, рабочие предпочитают отказаться от такого "социализма" и жить при капитализме. Разумеется, если бы вместо "диктатуры пролетариата" К. Маркс и Ф. Энгельс употребили бы термин " христианское милосердие", то видя госкапитализм, рабочие частнокапиталистических стран точно также проголосовали бы против "христианского милосердия". Лучшим доказательством того, что госкапитализм на время завел рабочее движение в тупик, является тот факт, что более, чем за 70 лет "существования реального социализма" ни в одной развитой стране Запада не только не произошло социалистической революции или не было попытки, подобной Парижской Коммуне, но даже ни разу за какую-нибудь "компартию" не проголосовало большинство рабочего класса данной страны.
Термин "диктатура пролетариата" должен быть изъят из обращения будущих рабочих партий, как по тактическим соображениям, так, и это главное, потому что эти слова не соответствуют реальному содержанию, существу власти (власти, которая уже не будет властью, государством в нынешнем понимании этого слова) переходного периода от капитализма (частного и государственного) к социализму, который будет впервые в истории человечества осуществлением действительной демократии. Впервые за всю историю народ действительно будет осуществлять власть, впервые народ станет сознательным творцом истории, хозяином своей судьбы, своего будущего. И с этого момента, собственно, и начнется настоящая история человека и человечества, потому что только при социализме все получат достойные человека условия существования и будет тем самым создана реальная возможность будущего перехода к коммунизму.
Итак, чтобы совершить социалистическую революцию, вернее, победить в ней, пролетариат должен иметь свою партию. "У нас нет разногласий в том, что пролетариат не может завоевать своего политического господства единственную дверь в новое общество – без насильственной революции. Для того, чтобы пролетариат в решающий момент оказался достаточно сильным и мог победить, необходимо – Маркс и я отстаивали эту позицию с 1847г., – чтобы он образовал особую партию, отдельную от всех других и противостоящую им, сознавшую себя как классовую партию."
Революция по сути своей – стихийна, не подготовлена так, как, например, может быть подготовлен, организован, переворот, потому что революция – это творчество масс, самого народа. "В политике существуют только две решающие силы: организованная сила государства, армия и неорганизованная, стихийная сила народных масс."
У В.И. Ленина – крен в сторону организации, организованности и ее недостатка, как причины поражения революции, но в действительности недостаточная организованность всегда лишь следствие недостаточности самой данной революции. В истинной народной революции, социальной революции, стихия народного гнева либо использует уже существовавшие организации, либо очень быстро создает свои. "Коммунисты очень хорошо знают, что всякие заговоры не только бесполезны, но и вредны. Они очень хорошо знают, что революции нельзя делать предумышленно и по произволу и что революции всегда и везде являлись необходимым следствием обстоятельств, которые совершенно не зависели от воли и руководства отдельных партий и целых классов."
Если нет выступления народа – это не революция. Но то, что взрыв революции стихиен, непредсказуем (в смысле – в каком году и какого числа), это вовсе не значит, что нужно впадать в фатализм и уповать на то, что стихия народного возмущения все одолеет, наверняка победит – в истории человечества революции гораздо чаще оказывались раздавленными, чем победоносными. Чтобы одержать победу, сделать ее более вероятной, даже неизбежной нужна организующая сила, партия пролетариата.
Если мы рассмотрим историю революций, то увидим, что все победившие революции имели во главе себя какое-то образование, систему, организовавшую в какой-то степени народную стихию в направлении необходимом этой революции, а революции, потерпевшие поражение либо вовсе не имели такой организации, которая взяла бы на себя руководство на переходный период, либо эта организация действовала не в том направлении, которое в тот момент требовалось.
Для будущих рабочих партий практическая революционная деятельность Ленина и большевистской партии имеет величайшую ценность ибо наглядно показывает как нельзя организовывать партию пролетариата и осуществлять власть в переходный период. Трагедией Ленина и большевиков, субъективных коммунистов, была невозможность социалистической революции в России начала XX века.
Революция может иметь мирный характер, что, однако, не исключает того, что она может перейти в кровавую гражданскую войну – что и произошло в 1917 году в России. "Они (рабочие – Н.С.) не только не должны выступать против так называемых эксцессов, против случаев народной мести по отношению к ненавистным лицам или официальным зданиям, с которыми связаны только ненавистные воспоминания, они должны не только терпеть эти выступления, но и взять на себя руководство ими."
Таким образом, ясно, что нужна партия пролетариата – организующая сила в стихийной революции народных масс. Но из признания этого отнюдь не становится яснее о вопрос о форме организации, о степени организации самой этой партии. Обладая историческим опытом, которого, естественно, не имели ни Ф. Энгельс, ни К. Маркс, мы должны совершенно по-новому рассмотреть этот вопрос (дальше, когда речь пойдет о письме Ф. Энгельса Терцаги по поводу "авторитета" мы поймем, что многое из этого "нового" всего лишь хорошо забытое старое). Например, в условиях диктатуры олигархии госкапитализма возможна только нелегальная организация. Но мы не знаем "когда начнется" через год или через двадцать лет, а за такой срок нелегальная организация неизбежно выродится не только организационно, но и по духу – в организацию заговорщиков, что и произошло с большевиками. Волей-неволей нелегальное существование с неизбежной конспирацией и централизацией, отсутствием внутренней демократии, ведет к этому. Нелегальная структура в легальной, дозволенной властями организации, ведет к тому же. Таким образом, либо социалистическая революция в условиях госкапитализма неизбежно распадается на два этапа – первый: свержение олигархии и установление равновесия сил в виде временной ограниченной демократии, организация в этот период партии и затем взятие этой партией власти – мирно или насильственно, либо народ сам во время революции организуется так, что будет обеспечена победа социалистической революции. И это тоже будет партией. Как конкретно это произойдет (не говоря уж о том, как конкретно это произойдет в каждой стране ), сказать заранее невозможно. Но даже, если какие–то горячие головы и организуют нелегальную партию, я думаю, после революции или во время нее народ власть им не передаст – во всяком случае в том виде, в каком эта партия дойдет до этой революции, тем более, что партия пролетариата, а теперь и "суперпролетариата", т.е. всех трудящихся, фактически 99% всего народа, имеет уже готовую политическую форму, открытую французскими рабочими в виде Парижской Коммуны и переоткрытую затем русскими – в виде Советов.
Отсюда вытекает следующий вопрос – нужны ли политические партии при социализме. Видимо их заменят открытые, максимально демократические объединения, но это будет уже совсем другое явление, ничего не имеющее общего с политическими партиями в нашем нынешнем "доисторическом" представлении.
2. Переходный период
"Но раз понята их (производительных сил – Н.С.) природа, они могут превратиться в руках ассоциированных производителей из демонических повелителей в покорных слуг... Тогда капиталистический способ присвоения, при котором продукт порабощает сперва производителя, а затем и присвоителя, будет заменен новым способом присвоения продуктов, основанным на самой природе современных средств производства: с одной стороны, прямым общественным присвоением продуктов в качестве средств для поддержания и расширения производства, а с другой – прямым индивидуальным присвоением их в качестве средств к жизни и наслаждению.
Все более и более превращая громадное большинство населения в пролетариев, капиталистический способ производства создает силу, которая под угрозой гибели вынуждена совершить этот переворот. Заставляя все более и более превращать в государственную собственность крупные обобществленные средства производства, капиталистический способ производства сам указывает путь к совершению этого переворота. Пролетариат берет государственную власть и превращает средства производства прежде всего в государственную собственность, но тем самым он уничтожает самого себя как пролетариат, тем самым он уничтожает все классовые различия и классовые противоположности, а вместе с тем и государство как государство. Существовавшему и существующему до сих пор обществу, которое движется в классовых противоположностях, было необходимо государство, т.е. организация эксплуататорского класса для поддержания его внешних условий производства, значит, в особенности для насильственного удержания эксплуатируемого класса в определяемых данным способом производства условиях подавления (рабство, крепостничество или феодальная зависимость, наемный труд). Государство было официальным представителем всего общества, его сосредоточением в видимой корпорации, но оно было таковым лишь постольку, насколько оно было государством того класса, который для своей эпохи один представлял все общество: в древности оно было государством рабовладельцев – граждан государства, в средние века феодального дворянства, в наше время – буржуазии. Когда государство наконец-то становится действительно представителем всего общества, тогда оно само себя делает излишним. С того времени, когда не будет ни одного общественного класса, который надо бы было держать в подавлении, с того времени, когда исчезнут вместе с классовым господством, вместе с борьбой за отдельное существование, порождаемой теперешней анархией в производстве, те столкновения и эксцессы, которые проистекают из этой борьбы, – с этого времени нечего будет подавлять, не будет и надобности в особой силе для подавления, в государстве. Первый акт, в котором государство выступает действительно как представитель всего общества – взятие во владение средств производства от имени общества, – является в то же время последним самостоятельным актом его как государства. Вмешательство государственной власти в общественные отношения становится тогда в одной области за другой излишним и само собой засыпает. На место управления людьми становится управление вещами и руководство производственными процессами. Государство не "отменяется", оно отмирает. На основании этого следует оценивать фразу про "свободное народное государство", фразу имевшую до известной поры право на существование в качестве агитационного средства, но в конечном счете научно несостоятельную. На основании этого следует оценивать также требование так называемых анархистов, чтобы государство было отменено с сегодня на завтра."
А теперь посмотрим, что говорил по этому поводу В.М. Ленин. Каждый желающий может узнать об этом более подробно в 33 томе его полного собрания сочинений, я приведу здесь только две цитаты: "Отмирает после этой (социалистической – Н.С.) революции пролетарское государство или полугосударство." " Мы все знаем, что политической формой "государства" в это время (после социалистической революции – Н.С.) является самая полная демократия. Но никому из оппортунистов, бесстыдно искажающих марксизм, не приходит в голову, что речь идет здесь, следовательно, у Энгельса, о "засыпании" и "отмирании" демократии. Это кажется на первый взгляд очень странным, но "непонятно" это только для того, кто не вдумался, что демократия есть тоже государство и что, следовательно, демократия тоже исчезает, когда исчезает государство."
Это – "мы все знаем" – просто великолепно, особенно, если учесть, что после 25 октября 1917 года "мы все" об этом уже "не знали", также как великолепно на фоне всего вышесказанного Лениным блеяние "выдающихся марксистов-ленинцев" о "всемерном расширении социалистической демократии", в то время как она должна отмирать, если мы действительно имеем дело с социалистическим обществом. Как бы ни изворачивались эти господа, но их ослиные уши олигархов торчат отовсюду. "Общество, которое по-новому организует производство на основе свободной и равной ассоциации производителей, отправит всю государственную машину туда, где ей будет тогда настоящее место: в музей древностей, рядом с прялкой и с бронзовым топором." "Парижская Коммуна, разумеется должна была служить образцом всем большим промышленным центрам Франции. Если бы коммунальный строй установился в Париже и второстепенных центрах, старое централизованное правительство уступило бы место самоуправлению производителей и в провинции. В том коротком очерке национальной организации, который Коммуна не имела времени разработать дальше, говорится вполне определенно, что Коммуна должна была стать политической формой даже самой маленькой деревни и что постоянное войско должно быть заменено и в сельских округах народной милицией с самым непродолжительным сроком службы. Собрание делегатов, заседавших в главном городе округа, должно было заведовать общими делами всех сельских коммун каждого округа, а эти окружные собрания в свою очередь должны были посылать делегатов в национальную делегацию, заседавшую в Париже; делегаты должна были строго придерживаться mandat imperatif (точной инструкции) своих избирателей и могли быть сменены во всякое время. Немногие, но очень важные функции, которые оставались бы тогда еще за центральным правительством, не должны были быть отменены, – такое утверждение было сознательным подлогом, а должны были быть переданы коммунальным, то есть строго ответственным чиновникам. Единство нации подлежало не уничтожению, а, напротив, организации посредством коммунального устройства. Единство нации должно было стать действительностью посредством уничтожения той государственной машины, которая выдавала себя за воплощение этого единства, но хотела быть независимой от нации, над нею стоящей. На деле эта государственная власть была лишь паразитическим наростом на теле нации. Задача состояла в том, чтобы отсечь чисто угнетательские органы старой правительственной власти, ее же правомерные функции отнять у такой власти, которая претендует на то, чтобы стоять над обществом, и передать ответственным слугам общества. Вместо того, чтобы один раз в три или в шесть лет решать, какой член господствующего класса должен представлять и подавлять народ в парламенте, вместо этого всеобщее избирательное право должно было служить народу, организованному в Коммуны, для того, чтобы подыскивать для своего предприятия рабочих, надсмотрщиков, бухгалтеров, как индивидуальное избирательное право служит для этой цели всякому другому работодателю. Ведь известно, что предприятия, точно так же как и отдельные лица, обычно умеют в деловой деятельности поставить подходящего человека на подходящее место, а если иногда и ошибаются, то умеют очень скоро исправить свою ошибку. С другой стороны. Коммуна по самому существу своему была безусловно враждебна замене всеобщего избирательного права иерархической инвеститурой.
