Текст книги "«Ледовый поход» Балтийского флота в 1918 году "

Автор книги: Николай Кровяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

На следующий день германское правительство, информированное о подписании «соглашения» в Ганге, которое значительно улучшало дипломатические позиции» немцев,

ответило новым ультиматумом, потребовав немедленного разоружения русского флота».

В телеграмме германского министерства иностранных дел говорилось: «В согласии с Финляндией, 'императорское германское правительство предлагает немедленно приступить к разоружению русских судов, находящихся в Балтийском морс вис русских гаваней. Под предварительным разоружением подразумевается своз с судов всех орудийных замков и минных ударников.

Императорское германское правительство считает, что предварительное разоружение должно быть выполнено в течение одной недели, т. е. до 12 час. дня 12 апреля. Если к указанному сроку это нс будет исполнено, то германское правительство, совместно с Финляндией, сохранит за собой право принять надлежащие меры. За министра иностранных дел фон-Буше» *.

Советское правительство оказалось в весьма» затруднительном положении. Необходимо было принять решение, которое оградило бы корабли, находившиеся в базах Финляндии, от посягательств германских империалистов и в то же время не дало повода германскому правительству для нарушения Брестского мира.

Л в это время другие враги Советской России предпринимали одну за другой попытки серьезного ослабления Балтийского флота.

■Первая такая попытка» была предпринята английским правительством в Петрограде. 2 апреля здесь начал свою работу съезд моряков торгового флота Балтийского моря. Как сообщает в своих воспоминаниях участник съезда П. Г. Кононов, британское правительство «...в лице своего представителя •мистера Стсльп -1-го апреля предложило съезду продать весь торговый флот, находящийся в Гельсингфорсе, Англин по высокой цене того времени, с возвратом после войны, если то будет нам угодно.

После неудачных попыток связаться с Москвой, где в то время находилось правительство, съезд поручил решить столь важный вопрос государственного значения старейшинам съезда. Старейшины съезда быстро приняли решение... Было принято решение не пролазать ²²⁸

флот, хотя это лишало нас пятнадцати-двадцати миллионов рублен золотом»^228.

Отвергнув предложение английского правительства, съезд постановил немедленно послать в Гельсмнч^орс отряд моряков для спасения торгового флота, т. е. для срочного вывода судов в (Кронштадт.

Нетрудно понять, в каком тяжелом положении охаь залось бы Советское государство в условиях уже начавшейся на Севере и на Дальнем Востоке англо-американ-ской и японской интервенции, если бы английским империалистам удалось добиться своей цели.

Вторая попытка использовать трудное положение, в котором оказался Балтийский флот в апреле 1918 г., была предпринята в эти дни в Гельсингфорсе представителями белофинского «правительства».

б апреля к Щастному явилась делегация белофиннов в составе барона Иидрениуса, директора лоцманского ведомства белой Финляндии и уже упоминавшегося ранее бывшего капитана 2 ранга! Графа, которые заявили, что хотят купить эскадренные миноносцы типа «Новик», миноносцы, тральщики и минные заградители. Делегация сообщила! при этом, что покупка производится для «правительства!» белой Финляндии и что для ее осуществления организуется консорциум^{228 банков.}

Вместо того, чтобы решительно отвергнуть предложение белофиннов, Щастный предложил делегации прислать для переговоров «полномочное представительство» белофинского «правительства» ².

Сообщая об этом в Морской генеральный штаб, Щастный надеялся, что его решение, как и представленное им ранее решение Совета флагманов от 3 апреля о взрыве военных кораблей и от 4 апреля о продаже торговых судов «частной фирме», будет одобрено.

Однако начальник Морского генерального штаба Е. Беренс дал следующий ответ: «Относительно передачи торговых судов, – пока никому не передавайте, ибо по сведениям из Москвы вопрос только сегодня решится... Все это дело докладывается сегодня на окончательное решение Совнаркому и до выноса этого решения переда– ²²⁹

вать никому не следует. Если» все приготовлено на случай уничтожить корабли, то надо быть спокойным и отнюдь с этим не торопиться... Относительно предложения финляндцев, продать «им часть наших судов думаю, что передача или продажа нами судов Финляндии под тем ил id ин'Ым видом равносильна или передаче их немцам, или же содействию началу формирования финляндского флота. И то и другое нам невыгодно с военной точки зрения, и я в этом духе передам сегодня правительству, от которого, конечно, зависит окончательное и принципиальное решение этого дела» ^!.

Сообщая -в тот же день вышеизложенное Коллегии Морского Комиссариата, Беренс просил довести это до сведения Высшего Военного Совета².

6 апреля Совет Народных Комиссаров на заседании под председательством В. И. Ленина обсудил вопрос «О спасении торговых судов, принадлежащих Военному ведомству и находящихся в Финляндии (проект, предложенный тов. Чичериным)», и принял следующее решение: «а) Проект тов. Чичерина отклонить³, в) Поручить Коллегии Морского Комиссариата отдать немедленно распоряжение начальнику морских сил Балтийского флота о выполнении условий, указанных в германском радио от 5-го апреля в соответствии с 5 и б пп. Брестского договора и о представлении к 11 апреля с. г. в Совет Народных Комиссаров копии акта о свозе с судов замков и ударников.

с) Вспомогательные военные суда, состоящие при флоте, не продавать частным русским фирмам и поручить начальнику -морских русских сил Балтийского флота представить к 11 апреля сего года через Коллегию Морского Комиссариата в Совет Народных Комиссаров список этих судов, с указанием, с каких судов сняты замки. (Отправку радио поручить Морской Коллегии).

Председатель Совета Народных Комиссаров

В. Ульянов (Ленин)» *.

‘ ЦГАВМФ, ф. Р-342, 1918, д. 93. лл. 73-74.

² Там же.

³ Проект т. Чичерина п деле отсутствует.

⁴ Выписка из протокола № 90 заседания Совета Народных Комиссаров от б апреля 1918 г., ЦГАОР. ф. 130, сп. 2, д. 1. лл. 228—229.

В тот же день комамловашпо Балтийского флота и начальнику Морского генерального штаба была направлена следующая директива:

«По докладу Коллегии Морского Комиссариата Совнарком постановил: вспомогательные транспортные суда, состоящие при Балтфлоте, не продавать частным русским фирмам и лицам. К 11 апреля представить Коллеги» Морского Комиссариата! для доклада Совнаркому список этих садов, с указанием, с каких именно судов этой категории и какие именно орудийные замки сняты. Во исполнение сото Коллегия Морского Комиссариата приказывает изложенное принять к руководству » исполнению. ЛЪ 25, 6 апреля 191S г. За Народного Комиссара но морским делам Вахрамеев» К

Разъясняя эту директиву командованию Балтийского флота, начальник Морского генерального штаба Беренс сообщал:

«В дополнение телеграммы (Коллегии за № 25 могу сообщить те главные мотивы, по которым Совнарком решил этот вопрос. Если немцы захотят нарушить мирный договор, то они захватят эти суда, кому бы они ни принадлежали. С другой стороны, полученное от немцев радио² как бы указывает на то, что они будут считаться с мирным договором, а при этом условии эти суда, со снятыми замками на тех судах, где есть пушки, могут остаться в Финляндии; фиктивная же продажа в критический момент отдельным лицам и фирмам этих судов может подтолкнуть немцев, знающих о декрете об национализации. на их захват, или к их скупке. Сообщаю для сведения»³.

Вопрос о спасении торговых судов, по которому Совет Народных Комиссаров принял приведенное решение, был частью рассмотренного на том же заседании вопроса о спасении Балтийского флота в связи с создавшейся в Финляндии обстановкой и германским ультиматумом от 5 апреля. По этому вопросу Совет Народных Комиссаров принял соответствующее постановление, во исполнение которого Коллегия Морского Комиссариата

> ЦГАВМФ, ф. Р-196, 1918, д. 2, л. 14.

^с Имеется в виду радиограмма германского правительства от 5 апреля. – Н. К.

⁵ ЦГАВМФ. ф. P-19G. 1918, д. 2, лл. 16– 1G об., ф. Р-342, 1918.

Д. SG. лл. 35—3G.

7 апреля в У ч. 30 м. утра направила командованию Балтийского флота и начальнику Морского генерального штаба» директиву. В ней вначале приводился текст радиограммы германского правительства от 5 апреля, а затем говорилось:

«Совнарком, ознакомившись с этой радиограммой, постановил: «Коллегии– Морского Комиссариата отдать немедленно распоряжение намерен ¹ о выполнении тех условий, кои указаны в вышеприведенной германской радио от 5 апреля в соответствии со статьями 5 и б мирного договора. Об исполнении сего, а равно акт о свозе замков и минных ударников представить через Коллегию Морского Комиссариата. Совнарком».

Во исполнение сего. Коллегия Морского Комиссариата приказывает безотлагательно приступить к выполнению вышеуказанного с таким расчетом, чтобы к 11 апреля эта работа была окончена. Снимаемые части надлежит отправить в Кронштадт или Петроград по вашему усмотрению.

Возможный увод судов из Гельсингфорса в Кронштадт продолжать.

За Народного Комиссара по морским делам:

Вахрамеев»

Таким образом, усложнившиеся условия проведения операции вынудили Советское правительство отдать распоряжение о разоружении флота в соответствии с условиями Брестского мира, но это мероприятие рассматривалось как крайняя мера» и применить ее надлежало лишь в отношении кораблей, -которые не смогут быть уведены из Финляндии до истечения срока германского ультиматума, т. е. до 12 апреля.

Принимая это решение, Советское правительство и его глава В. И. Ленин исходили из глубочайшей уверенности в том, что балтийские моряки приложат все силы, чтобы довести проводимую операцию до успешного завершения и тем самым спасти флот для Советской республики. В мудром ленинском решении, основанном на величайшем доверии к морякам Балтийского флота; к их революционной сознательности, решимости и энергии.

‘ На морей – начальник морских сил Балтийского моря.– И. К - ЦГАВМФ, ф. Р-342, 1913, д. 93, лл. 76—77; д. $6, лл. 3$—39.

отразилась неразрывная н теснейшая связь Коммунистической партии и Советского правительства с революционными матросами Балтики, которые всегда были в первых рядах самоотверженных борцов за победу пролетарской революции, за победу и .упрочение Советской власти.

Решение Советского правительства о доведении операции по перебазированию флота до победного комод было встречено балтийцами с огромным воодушевлением. С еще большей энергией и» настойчивостью они продолжали подготовку кораблей к скорейшему переводу в Кронштадт, и уже 7 апреля из Гельоингфорса вышел первый эшелон третьего отряда. Ыо прежде чем перейти к описанию перехода третьего отряда, рассмотрим, как развивалась дипломатическая борьба, обеспечивавшая дальнейшее проведение операции.

С получением директив Коллегии Морского Комиссариата командование Балтийского флота, несомненно, в результате вмешательства Совкомбалта в действия ГЦастного, в тот же день обратилось по радио к оставшимся в качестве заложников членам делегации в Ганге с требованием добиться пересмотра подписанного Мейре-ром «соглашения». При этом обращалось внимание на несоответствие пунктов 2, 5 и 6 «гангутского соглашения» со статьей б Брестского договора, предоставлявшей право перевести корабли в русские порты, и с радиограммой германского правительства от 5 апреля, в которой ничего не говорилось по поводу приготовления кораблей для долговременного хранения под охраной немногочисленных команд¹.

Документами не установлено, что было предпринято оставшимися в Ганге делегатами для выполнения этого указания командования Балтийским флотом. Но если что-либо и было предпринято, то без успеха. Очевидно, Мейрер отклонил предложение о пересмотре «соглашения», мотивировав это тем, что в Брестском договоре якобы отсутствует указание иа праео перевода кораблей из Финляндии в русские базы после очищения моря от льда. Что это было так, видно из телеграммы начальника Морского генерального штаба Беренса члену Высшего Военного Совета Альтфатеру от 8 апреля, в которой

Вережу ссылаясь На полученные от командования флотом телеграммы, просил «сейчас же выяснить с Берлином: 1) отчего пропущена! в германском тексте (Брестского договора. – Н. К.) статьи шестой фраза «пока лед делает невозможным переход военных судов в русские порты, на них должны быть оставлены лишь незначительные команды». Из-за этого пропуска, видимо, происходит противоречие между требованиями германского министерства 'иностранных дел <и требованием, предъявленным к нашей делегации от Балтфлота. 2) Срочно выяснить вопрос о флаге... чтобы из-за этого не произошло -новых недоразумений, могущих лишь ухудшить наше положение и дать немцам повод выставить какие-нибудь новые требования, для нас невыгодные»^{230 231}.

На следующий день, 9 апреля, Альтфатер сообщал Беренсу: «Доношу, что [Комиссариатом Иностранных Дел посланы германскому правительству следующие радио:

1) «Правительство Российской Республики считает, что военное и военно-морское имущество, предметы вооружения и запасы, принадлежащие России и находящиеся в настоящее время в Финляндии, подлежат эвакуации из последней в Россию: такое свое заключение правительство Российской Республики основывает на смысле ст. 6-й Брестского мирного договора... Правительство Российской Республики обращается к императорскому германскому правительству, в целях избежания возможных недоразумений, с предложением сообщить мнение императорского германского правительства о порядках и сроках (эвакуации. – Н. К.) указанного выше имущества, предметов вооружения и запасов».

2) «Из переговоров между представителями командования флотом Балтийского моря и начальником отряда особого назначения германского флота Менрер выяснилось, что командование германским флотом считает, что в ст. 6-й Брестского мирного договора з 3-й ее части не имеется следующей фразы: «Пока лед делает невозможным перевод военных судов в русские порты, на них должны быть оставлены лишь незначительные команды».

Вследствие сего со стороны указанного германского Мор-ского командования были сделаны предложения русскому военно-морскому командованию Балтийского моря, не соответствующие принятым, согласно Брестскому договору, взаимным обязательствам. Точно так же вышеуказанные переговоры выяснили» несоответствие между некоторыми предложениями, сделанными германским военно-морским командованием в Ганге, и предложением, сделанным германским министерством иностранных дел в радиотелеграмме последнего на имя Народного Комиссара по иностранным делам от 5 апреля оего года. Сообщая изложенное, правительство Российской Республики обращается к императорскому германскому правительству с предложением выяснить военно-морскому командованию в Ганге неправильность сделанных им русскому военно-морскому командованию предложений, вследствие несоответствия их со статьей б-й Брестского мирного договора и радиотелеграммой германского министерств» иностранных дел от 5-го апреля сего года.

Вопрос о флаге передан Совнаркомом на срочное решение Центрального Исполнительного Комитета и Комиссариата Иностранных Дел» К

Таким образом, из-за грубых ошибок, допущенных делегацией в Ганге, Советскому правительству приходилось предпринимать меры к тому, чтобы ликвидировать тяжелые последствия, вытекавшие из послушно принятого делегацией ультиматума Мейрера.

В тот же день, 9 апреля, Беренс обратился к члену Высшего Военного Совета Альтфатеру с просьбой доложить Советскому правительству о необходимости потребовать от германского правительства гарантии безопасности перехода кораблей в Кронштадт, так как трудности ледовой обстановки могут привести к тому, что не все корабли к указанному немцами сроку (12 апреля) успеют выйти из территориальных вод Финляндии.

На следующий день Народным Комиссариатом по иностранным делам была направлена германскому правительству следующая радиограмма:

«Согласно ст. 5-й Брестского мирного договора, русские военные суда должны быть переведены в русские

гавани. Во исполнение этого обязательства, а равно и принимая во внимание сложившуюся ныне в Финляндии обстановку, правительство Российской Республики отдало распоряжение о немедленном переводе русских военных судов из Гельсингфорса в Кронштадт, насколько это б.удет возможным по состоянию ледяного покрова. Имея в виду, что по состоянию льда малые суда должны будут продвигаться очень медленно, продолжительность этого перехода потребует более или менее значительного промежутка времени, в течение которого суда эти 6-удут находиться в пределах территориальных вод Финляндии. Так как суда эти имеют определенное назначение следовать в Кронштадт, являющийся ближайшим русским портом, то во время этого перехода является необходимым, чтобы со стороны германских военно-морских сил, находящихся в Финском заливе, не были бы произведены действ>ия, препятствующие этому переходу русских судов. Сообщая изложенное, правительство Российской Республики просит императорское германское правительство о преподании соответствующих указаний германскому военно-морскому командованию з Балтийском море»

•Это представление Советского правительства германскому правительству 'имело большое значение для обеспечения безопасности перехода в Кронштадт малых военных кораблей и транспортных судов, так как оно предупреждало возможные агрессивные действия немецкого флота в Финском заливе.

В то время, когда велись переговоры в Ганге, немецкие самолеты и агенты разбрасывали в Гельсингфорсе листовки такого содержания: «Оккупация Гельсингфорса германскими войсками предстоит в кратчайшем времени. Капитуляция неизбежна. Многие жертвы могут быть не принесены и участь гарнизона может быть много улучшенной, если суда, как военные, так и коммерческие, останутся целы. Командующий германским флотом з Финском заливе оставит на свободе и даст награду судовому составу каждого судна, которое останется неповрежденным. Единоличные действия по приведению в негодность своего судна подвергнутся строжайшему взыска-

пню. Германский флот находится уже вблизи ГельаШГ' форса» К

Так германское командование пыталось запугать балтийских моряков и предупредить возможное уничтожение кораблей, которые немцы хотели захватить в исправном виде.

Вместо того, чтобы разъяснить личному составу флота истинный смысл провокационных листовок и призвать к усилению бдительности и к проведению всех мероприятий по выводу кораблей, Щастный 5 апреля издал объявление, якобы «для успокоения личного состава», в котором от имени командования флотом сообщалось, «что воззвание является анонимным... и распространяется нелегальным подпольным способом, на» который германскому командованию нет оснований идти»», и заявлялось, что «командование флотом Российской Республики считает распространение воззвания недостойным желанием неизвестных злонамеренных лиц нарушить состояние мира между Россией и Германией»².

Не рискуя стать на путь открытого нарушения Брестского мира и оказать открытое вооруженное противодействие переходу кораблей, германское командование использовало для этой цели белофиннов, которые при благосклонном невмешательстве немцев обстреливали русские корабли из береговьих батарей, а захваченные немцами и белофиннами русские ледоколы держали близ трассы перехода русского флота, надеясь при удобном случае захватить тот или иной отставший или потерявший способность двигаться корабль. Однако ни» немцам, ни белофиннам так и не удалось осуществить своих намерений. Бдительность советских моряков и мероприятия по обеспечению перехода» сорвали их замыслы.

Мерами дипломатического воздействия германское правительство было поставлено перед необходимостью выполнять условия Брестского договора, относящиеся к флоту, или идти на прямое их нарушение вопреки взятым на себя обязательствам. Германское пра»вительство не рискнуло пойти по гьути явного нарушения мирного договора и в дальнейшем не настаивало официально на ^{232 233}

Группа участников «Ледового похода»

точном соблюдении предъявленных Мейрером з Ганге требований. Это было несомненным и важным успехом советской и столь же явным и серьезным поражением германской дипломатии.

Высадка немецких интервентов в Ганге, создавшая угрозу захвата» значительной части Балтийского флота, требовала ускорения перевода кораблей в Кронштадт. Принятые Советом Народных Комиссаров решения и отданные во исполнение этих решений директивы высшего «командования ставили перед моряками Балтийского флота задачу – перевести возможно большее количество кораблей и ценного имущества в Кронштадт до прибытия в Гельсингфорс немецких войск, а .в отношении кораблей, состояние которых не позволяет совершить переход,– приступить к разоружению в соответствии с условиями Брестского договора.

Активные участники Великой Октябрьской социалистической революции, балтийские матросы ясно сознавали, что борьба с внешними и внутренними врагами Советской власти еще не окончена, что предстоит еще дды-

гслЫшя и упорная борьба С силами империалистической реакции и внутренней контрреволюции, для успешного завершения которой Советской республике нужен флот.

На собраниях и митингах личного состава, посвященных обсуждению положения, создавшегося в связи с вторжением германских интервентов в Финляндию, команды принимали единодушное решение – приложить все силы к скорейшему выводу кораблей из Гельсингфорса. Так, личный состав 1-го дивизиона подводных лодок принял 5 апреля решение:

«Сего числа:, -ввиду высадки германских войск в Ганге и движения их к Гельсингфорсу, состоялось общее собрание 1-го дивизиона, на котором было решено уйти всем дивизионом из Гельсингфорса в Кронштадт, для чего немедленно начать приготовление к походу: опробовать механизмы, зарядить батареи и принять провизию»¹. Подобные решения принимались и на других кораблях.

Совкомбалт, комиссары и коммунисты вели непрерывную работу среди личного состава, организуя и направляя его усилия на подготовку кораблей к предстоявшему походу. Уже 7 апреля-, ц день получения директивы Коллегии Морского Комиссариата – «возможный увод судов из Гельсингфорса в Кронштадт продолжать» – из Гельсингфорса вышел первый эшелон третьего отряда кораблей.

Мероприятия партийно-политического обеспечения проводимой операции, игравшие огромную роль на всем ее протяжении, приобретали особенно важное значение на данном ее этапе, который был са-мым сложным и трудным, самым сжатым по срокам и характеризовался резким усилением классовой борьбы, выражавшейся в активном противодействии контрреволюционных элементов выводу флота из Финляндии.

Высадившиеся в Ганге немецкие войска, преодолевая упорное сопротивление финских красногвардейцев, продвигались к Гельсингфорсу. Положение с каждым часом усложнялось. От -моряков требовались нечеловеческие усилия, чтобы вывести корабли из Гельсингфорса! до прибытия туда немецких войск. Балтийцы трудились день и ночь – собирали механизмы, грузили топливо, продовольствие, готовили аварийно-спасательные средства. В ре-

зультате героических усилий команд уже через два дня после высадки немцев многие корабли были готовы к выходу в море.

После провала попыток Щастного и его сообщников уничтожить корабли путем взрыва и передать торговый флот в руки частных лиц или фирм -враги натравили свои усилия на то, чтобы задержать корабли в Гельсингфорсе до занятия его немецкими войсками.

Так, в частности, решил поступить Щастиый с подводными лодками. Когда лодки были подготовлены к выходу в море, он 6 апреля сообщил начальнику Морского генерального штаба следующее: «Сегодня снабжаю месячным запасом семь -больших подлодок и посылаю их в лед. Пусть вмерзнут и постепенно подвигаются к Кронштадту. Через три недели, полагаю, лед разойдется, и лодки подойдут к Кронштадту»¹.

Зная о том, что в Финском заливе находится сильная германская эскадра, Щастный хотел послать подзодные лодки прямо в руки немецких интервентов. Но эта преступная затея была отвергнута. На следующий день з составе третьего отряда подводные лодки вышли в Кронштадт ².

Благодаря вмешательству судового комитета был отменен вредительский приказ штаба о подготовке к взрыву яхты «Полярная звезда» под предлогом невозможности отремонтировать ее. Усилиями команды яхта была отремонтирована и благополучно дошла до Кронштадта

С целью срыва операции Щастный и его сообщники организовали массовый саботаж офицерского состаза. Контрреволюционно настроенные офицеры вели подрывную работу среди команд кораблей, стремясь внушить матросам мысль о невозможности перехода зо льдах, всячески поощрили дезертирство, срывали ремонт механизмов и т. д. Дезертирство офицеров, начавшееся уже перед уходом кораблей из Ревеля, после высадки немцез •в Финляндию еще более возросло. Предатели рассчитывали, что команды, лишившись специалистов, не смогут уйти в Кронштадт •» корабли достанутся немцам.

» ЦГАВМФ. ф. Р-342, 1918, д. 93. л. 72.

2 ЦГАВМФ. ф. P-9, on. 1. 1918. д. 378. л. 36.

³ ИМЭЛС. Материалы Секретариата Главной редакции «Истории гражданской войны», ф. рукой., т. 11, пайка 3. д. 19, лд. 3—5.

Уходя под всевозможными предлогами с кораблей, командиры и офицер!»!, как правило, забирали с собой казенные деньги и ценное имущество.

Так, командир эскадренного миноносца «Самсон» Иванов перед уходом кораблей скрылся, похитив почти все корабельные деньги и 5500 рублей, взятые под расписку у командира эскадренного миноносца «Азард».

Ревизор «Азарда» мичман Державин ушел с корабля накануне его выхода из Гельсингфорса, присвоив 2215 рублей казенных денег¹.

Капитан 2 ранга Ракинт, командир эскадренного миноносца! «Страшный», самовольно оставив миноносец, похитил из судовой кассы около 17 000 рублей.

Под предлогом болезни покинули корабли лейтенант Штернберг, инженер-механик Реклайтнс, лейтенант Антонович (эскадренный миноносец «Самсон-»). Мичманы Мартынов и Виноградов (эскадренный миноносец «Капитан Изыльметьев») ушли, заявив о своем нежелании служить. Лейтенант Моисеев (эскадренный миноносец «Финн») свой уход с корабля объяснял страхом перед опасностями похода. Капитан 2 ранга Михайлов, командир эскадренного миноносца «Финн», подал в отставку за день до ухода корабля, мотивируя свои уход болезнью жены^{234 235}. Командир эскадренного миноносца «Сторожевой» лейтенант Тошаков объяснял свой уход с корабля тем, что корабли якобы не смогут дойти до Кронштадта ^{236. По далеко не полным данным перед уходом третьего отряда из Гельоингфорса самовольно покинули корабли 17 офицеров, подали в отставку перед уходом из Гельсингфорса 8 офицеров, «не проявили должной энергии к выводу своих кораблей, следствием чего явилось оставление их в Гельсингфорсе», 10 офицеров237.}

Однако не все офицеры были изменниками и предателями.

Среди них были люди, предачшые Родине m честно служившие Советской власти.

Именно об этой части офицерского состава И. В. Сталин в 1919 году говорил:

«...Отрадно, что язва части русского офицерства—её продажность – менее всего задела командный состав флота: нашлись всё же люди*, которые, к чести своей, достоинство и независимость России ценят выше, чем английское золото» ^{238. Эта часть офицерского состава обеспечивала управление кораблями на походе, сражалась против интервентов на Балтийском, Черном и Каспийском морях, а после войны принимала активное участие в строительстве советских Военно-морских сил* Многие офицеры, принимавшие участие в «Ледовом походе», стали впоследствии видными деятелями Советского Военно-Морского Флота: адмирал флота, профессор И. С. Исаков, вице-адмиралы 10. Ф. Ралль, Г. А. Стеланоз, С. П. Стази'цкий, инженер-вице-адмирал И. Я. Стеценхо, контр-адмиралы Н. Б. Павлович, А. А. Томашевич, Е. И. Сал'ми», В. И. Иванов, Е. Е. Шведе, заслуженный врач РСФСР полковник медицинской службы Л. Е. Гиля-иов и многие другие.}

Чрезвычайно затруднял переход третьего отряда в Кронштадт большой некомплект личного состава на кораблях. К апрелю 1918 года с кораблей ушли демобилизованные -моряки старших возрастов. Много матросов сражалось в частях Красной Армии и в партизанских отрядах на фронтах гражданской войны на Украине, з Белоруссии, в Средней Азии, Закавказье, в Сибири. Немало макросов было выдвинуто на руководящую работу в центральные и местные партийные п созетскне органы. Меньшая, наименее сознательная часть личного состава ушла с флота и разошлась по домам.

В результате всего этого к началу похода третьего отряда недостаток в людях чувствовался особенно остро. Так» на эскадренном миноносце «Финн» вместо 7 офицеров id 92 человек команды по штату—было 3 офицера и 23 матроса. На эскадренном миноносце «Самсон» было 60 матросов -при штате в 150 человек. На эскадренном миноносце «Эмир Бухарский» из 7 офицеров остался только один, а из 92 матросов – 32. При той же штатной численности на эскадренном миноносце «Амурец» было

5 офицеров ii 8 матросов, а на «Забайкальце» – 4 офицера и 8 матросов ¹.

В ряде случаев для пополнения командного состава приходилось прибегать к прямому принуждению. Вывший командир дивизиона» эскадренных миноносцев Н. Н. МесвнцкиЛ, впоследствии контр-алмипал Советского Военно-ААорского Флота, в своих воспоминаниях пишет: «Без минимального числа командиров идти нельзя было. Вместе с представителями судового комитета» мы снарядили конвой из матросов и привели на корабли пять «господ офицеров». Они были назначены на командные посты, причем назначение это сопровождалось предупреждением:

– Не вздумайте что-либо сотворить, за вами все время будет смотреть зоркий и внимательный глав.

Нечего и говорить, что такие, с позволения сказать, командиры еще больше затрудняли условия ледового похода» ^{239 240}.

•Командир эскадренного миноносца «Боевой» в своем рапорте сообщает, что выход 7-го дивизиона эскадренных миноносцев едва не был сорван вследствие того, что командир портового ледокола «Черноморский № 3», назначенного сопровождать дивизион, сбежал с частью команды. Несмотря на» то, что машины и котлы ледокола были неисправны, команда быстро произвела необходимый ремонт, и «Черноморский № 3» обеспечил проводку дивизиона, причем работа его отмечалась как «блестящая и в высшей степени полезная» ^241.

Но оставшиеся и а кораблях матросы были сильны духом, обладали высокой революционной сознательностью. Лучшие из них были коммунистами.

Участник перехода третьего отряда инженер-вице-адмирал И. Я. Стеценко в своих воспоминаниях рассказывает, что на» миноносце «Лихой», на котором он» служил, из 65 матросов осталось только 16, в том числе четыре кочегара, два машиниста, один рулевой, а из офицеров, кроме него, были только минный офицер, врач и лекарский помощник. «Командир корабля, – рассказывает И. Я. Стеценко, – лейтенант барон Вреде сбежал. Мне