Текст книги "Дамы-козыри"
Автор книги: Николай Романов
Соавторы: Екатерина Романова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Володька спрятался в дальнем Подмосковье, о нем забыли на следующий день. Он никому не нужен.
Завещание разбуженного покойника
РОДНЯ
Случилось неожиданное. Чего Таня и предположить не могла.
Через день после триумфального возвращения Алены в бабушкины апартаменты, после двадцати четырех часов праздника нон-стоп и взаимных нетрезвых поздравлений, когда язык едва шевелился и слова очередного двусмысленного «женского» тоста разберет разве что китайский циркач-мнемотехник, когда…
Короче, очень рано утром Таня получила телеграмму, где кратко и просто сообщалось: «Брат умер проездом Москве позвоню Степанов». Телеграмму принесла заспанная девчонка-разносчица и вручила листок ничего не соображающей после бурного девичника Тане. Та долго водила по телеграмме невидящими глазами, пытаясь уразуметь, в чем дело.
Уточнив адрес, имя адресата и удостоверившись, что «молния» предназначена именно ей, Таня удалилась на кухню. Плеснув себе полную кружку горячего кофе, она уселась за стол и пристроила телеграмму у сахарницы. Отхлебывая горькую магму и понемногу приходя в себя, перечитала послание.
Признаком того, что ей удалось разгадать почтовый ребус, стала кружка, едва не выпавшая из ослабевших рук.
Муж! Бывший муж! Его больше нет!
А Степанов, разумеется, его полоумный брат. С ним у Тани, как говаривал любивший кудряво выражаться Степанов, «установился большой антИгонизм». По правде говоря, брат мужа сам давал достаточно оснований для «антигонизмов». А чего стоила его стерва супруга, по настоянию которой Степанов отказался от родной фамилии и стал собственно Степановым!
Таня напряженно думала. Как ни противен ей бывший муж, для порядка надо бы все разузнать. Но спросить не у кого. Родни, кроме младшего брата, будь он неладен, у мужа не осталось. Лишь бы братец не заявился ко времени возвращения близнецов из школы.
Ждать пришлось недолго. В середине дня тишину квартиры разорвал требовательный и продолжительный звонок. Неизвестному очень нравилась пронзительная трель электрического сигнала. Иначе чем объяснить его желание держать палец на кнопке до появления в дверях разъяренной Тани?
– Салют, сестренка! – Бодро крикнув, Степанов сделал попытку пройти внутрь.
За его спиной маячили Степанова и тощий мальчишка лет четырнадцати. Таня преградила путь всей команде. Степанова и подросток, устремившиеся было за Степановым, ткнулись с размаху ему в спину.
– Не по-о-о-нял? – удивленно протянул Степанов. – Ты че, родню не признаешь? Обними братика и быстренько напои чаем с дороги! Неужели не рада видеть нас?
– Скорее рада ненавидеть! – огрызнулась Таня. – Чему радоваться? Ты в своем уме? Или это такая шуточка, с телеграммой?
Степанов напустил на себя серьезный вид.
– Все верно, – с грустью вздохнул он, – ушел от нас мой старший брат, оставил меня одного. Как больно, как больно мне!
В его голосе появились истеричные нотки.
Из соседних дверей выглянули любопытные лица. Таня неохотно отступила и пропустила трио Степановых в коридор. Пока те пристраивали по углам многочисленные сумки, свертки и чемоданы, Таня смогла рассмотреть внезапных визитеров.
Степанов мало изменился, разве стал полнее и вальяжнее, что никак не компенсировало дефицит ума во взоре и поведении. Одетый в плохо сидящий, купленный явно наспех костюм, он постоянно подергивал плечами и поправлял съезжающий в сторону галстук, украшенный сверкающим прозрачным камнем, достаточно крупным, чтобы вставить вместо разбитой форточки. Отец семейства устроился на кухне и немедленно закурил, не испрашивая разрешения.
Вертлявый подросток оказался его сыном Юрием. Парень имел настолько липкий и противный взгляд, что от него хотелось расчесаться до крови. Юрий бесцеремонно шнырял по квартире, дрожащими руками хватал все, что привлекало внимание, судорожно вертел в руках, рассматривал, а затем старался уронить. Зависть и злоба хлестали из него, как фекалии из выгребной ямы снесенного талыми водами деревенского сортира.
Степанова, наскоро переобувшись в красные туфли с золочеными пряжками, тяжело ступала по паркету толстыми ногами. Золото с пряжек успело облететь, и туфли указывали на то, что визит к Тане не входит в число важных и ответственных. Степанова надолго скрылась в ванной комнате и вывалилась оттуда в длинной цветастой шелковой кофте и широченных коричневых штанах из плотной ткани. Закончив переодевание, Степанова пустилась в путешествие по Таниной квартире, подолгу фиксируя неподвижный взгляд на чиненой диванной обивке, на разводах от протечки под потолком и на отказавшейся десять лет назад плотно закрываться створке платяного шкафа. Обстановка в квартире, должно быть, полностью соответствовала ее предчувствиям. Степанова удовлетворенно кивала, старательно приподнимая «штаны» прежде, чем сделать новый шаг.
Таня беседовала со старшим Степановым, из последних сил сохраняя то, что ее подруги называли «чувство приличия».
– Сердце, милая, сердце, – лениво бросал ответы Степанов, брезгливо поглощая ужин, предназначенный для близнецов. Он накалывал кусочек котлетки, высоко поднимал вилку, отставив мизинец, и картинно описывал в воздухе круги, держа локоть на столе. Таня наблюдала за полетом котлеток и с трудом удерживалась от желания воткнуть вилку в мясистый нос гостя.
– Я-то сам узнал обо всем два дни назад. Умер он тихо. Отошел во сне, без мучений. – Степанов поставил левый локоть на стол и закрыл пальцами глаза, сильно переживая. Правой рукой он на ощупь отправлял в рот картофельное пюре, не забывая обмакнуть его в кетчуп.
Таню прорвало:
– Ты брось ваньку валять! На кой ты здесь ошиваешься, в Москве?
– Фи, как грубо! – Степанов смотрел на Таню не улыбаясь. – Ты не изменилась с тех пор, как он тебя бросил.
– И правильно сделал! – Степанова заняла весь дверной проем. – Вспомнить страшно, до чего ты его довела. Он тогда совсем исхудал, когда к нам приехал. Руки дрожат, сам весь синий…
– Соси по полведра портвейна в день – сама посинеешь, как золупа импотента! – отреагировала на правду Татьяна.
Огромная фигура Степановой содрогнулась. Таня не дала ей опомниться:
– Пил он без просыпу, родственничек ваш, и шатался неизвестно где! А выперла я его сама, когда узнала, что он на горнолыжной базе в порядке творческого эксперимента переспал со всеми усатыми кавказцами-спасателями. И хватит об этом! В чем дело, говори?
Младший брат покойного мужа вытер губы собственным носовым платком и аккуратно вернул его в нагрудный карман, не забыв выставить наружу два сантиметра уголка.
– Сердечный приступ, я ж сказал. Настиг его в Санкт-Петербурге. Он чувствовал смерть рядом, поэтому сам побеспокоился о деталях и все заранее оплатил. И перевозку тела в Москву, и телеграмму мне, и похороны в Шорохово, где у него дача. Ты там бывала?
– Нет… Какая еще дача? Он что, пустые бутылки сдал? Если так, то денег должно было хватить…
– Все гораздо занятнее. – Степанов опять закурил.
Степанова подпирала косяк двери. Из комнаты близнецов доносились довольное урчание подростка Юрия и повизгивание игровой телеприставки. Степанов почесал мясистый нос:
– Ты его лет десять не видела? Не меньше. А ведь он преуспел за последние годы. Я это называю «встал на ноги». Политическая обстановка в стране пошла меняться, и мы на пару занялись бизнесом.
Изумленная Таня не верила своим ушам. Какой мог быть общий бизнес у ее мужа-бедолаги и его брата, учителя труда в средней школе?
– Вижу, не веришь! – удовлетворенно заметил Степанов, ковыряя ногтем в зубах. – Кстати, фарш надо лучше проворачивать… Поначалу мы с ним подались в транспортное дело – открыли переправу через Оку, рядом с нашим городком. И не какой-то паром из пятка бревен, а наладили полноценную канатную дорогу на конной тяге.
Таня закрыла глаза.
– И все бы нормально, – не обратил на это внимания Степанов, – но понаехали чудики из областной лиги защиты животных, подняли вой, и власти нашу канатку обрезали. Не понравилось им, что лошади дохнут через день. А чего их кормить? По деревням это добро с копытами тогда табунами бродило, а овес и нынче дорог!
Что-то вспомнилось рассказчику. Он замолчал и уставился в потолок. Таня толкнула его ногой.
– Ах да! – вернулся к действительности Степанов. – Чего только мы не учреждали! Открыли даже полдюжины приемных пунктов по скупке самогона у населения. Но быстро прогорели. Население успевало напробоваться из бутылей, пока к нам тащило, и сдавать было нечего. А мы этикетки напечатали. На красном фоне в серебряном ободке мы с братом изображены в профиль и надпись внизу: «Милый, это он – самогон!»
– А уж как я старалась им помочь! – вмешалась Степанова и, захлебываясь от восторга, торопливо зачастила: – Русский стиль тогда был очень принят в Европе. А соседка моя, модистка, сотворила шутки ради лапти на платформе. Вот я и уговорила их провести в городе показ мод. Собрали скучающих девок по завалинкам и в здании речного пароходства провели показ. С музыкой, с буфетом…
– Пришлось из-за твоей инициативы девам больничные оплачивать, – рассматривая потолок, произнес Степанов. – Речники надрались и полезли на всподиум моделей лапать. Мало того, что девки в платформах с верхотуры попадали, ноги ломая, так еще и фотографа затоптали до полусмерти. А он должен был фотки отправить во все ведущие журналы мира! Я сам их адреса в городской библиотеке вырезал.
– А с кооперативом «Вифлеем» у вас лучше получилось? – обозлилась Степанова. – Представляешь, Тань, в нашей области из дальних деревень до церквы трудно добираться. Чтобы обвенчаться или там отпеть кого… Тогда они наняли автобус, раскрасили борта ликами святых, украсили искусственными цветами, нашли свободных попов и отправили караваном на малой скорости по району.
– Если бы не смерть трех батюшек-дальнобойщиков подряд, мы бы точно обогатились, – оправдывался Степанов. – Кто ж мог знать, что у них у всех церроз печени застарелый? А народ у нас истово верующий и все обряды старается блюсти. Не выдержали слуги Божьи. Преставились с перепою. Хорошо еще, мы в стороне остались. Ладно, хватит. Лучше послушай, как бывший твой муж от меня идею получил, откуда богатство его и началось.
Таня навострила уши. Богатство? Интересно!
– Началось все в пивной «Ветерок», где крутили видео для мужиков. – Степанов хитро подмигнул.
Таня уточнила:
– Порнуху, что ли?
– Ее, родимую, ее, усладу нашу! Смотрели мы ее, попивая прокисшее пивко, смотрели, и однажды я придумал сногсшибительную штуку…
– Сногсшибательную, – автоматически поправила Таня. Ее начал занимать рассказ Степанова. Даже головная боль прошла. Судьба отца ее детей нисколько не трогала Танино сердце, но зато появилось, о чем рассказать подружкам. В конце концов, не только с Аленой происходят чудеса.
– Идея была моя, – повторил Степанов. – Именно я произнес: «Позвать бы девок с пристани да заснять, как мы с ними перепихиваемся…» А брат ка-а-ак вскочит! Да ка-а-ак заорет: «Мы богаты! Мы миллионеры!» Короче, он отправил меня на поиски видеокамеры, а сам сел писать сценарий. Камеру удалось найти неподалеку, в Серпухове: выиграл в «двадцать одно» у местного телецентра. Я возвращаюсь, а сценарий первого фильма уже готов!
– Первого? – ужаснулась Таня.
– Разве я не сказал? – с невинной улыбочкой проронил Степанов. – Мы решили снимать порносериал по мотивам русских народных сказок. В основу первой серии взяли «Сказку о репке».
– Где «Дедка за репку, бабка за…»? Я теперь уж не представляю, за что ухватилась в вашем фильме эта самая бабка… И как… как вы назвали свою «фильму»?
– «Тяни-толкай, детка!» – с энтузиазмом вскричал Степанов. – Классное название! Такая завлекуха! Мы единственную серию и успели отснять. Привлекли к участию местных жителей, арендовали на окраине огород и кое-какую скотинку…
– Скотинку? – Таню трудно удивить, но она поразилась. Изумлявший ее при жизни муж не уставал заниматься этим и после кончины.
– Единственный экземпляр фильма, – сообщил Степанов, – сейчас хранится в отделе вещественных доказательств областного управления внутренних дел. «Внучка», мать ее… Стукнула на нас, обидевшись за маленький гонорар. С трудом убедили следователя, что снимали для собственного удовольствия, а не для коммерческого распространения.
Ошарашенная всем услышанным Таня затихла. Степанов решил перейти в наступление:
– А теперь давай о делах, сестренка!
– Заткнись, Степанов, пока я не помогла. Ты меня утомил, – вернулась Таня к действительности.
– Ладно, ладно, не шуми! Я хотел рассказать, что первый сценарный опыт пошел брату на пользу. Неделями смотрел по видику боевики и писал сценарии. Уж не знаю, каким чудом, но ему удалось представить свою работу на конкурс в Москву. Победитель получал деньги, а по его сценарию в Голливуде снимали фильм.
– Ты хочешь сказать, что этот недотепа, этот неудачник, этот певец подъездный получил приз на конкурсе сценаристов? – Татьяне на мгновение показалось, что она чего-то не разглядела в своем супруге.
– Не то слово. Все, как и обещали американцы. Правда, до самого Голливуда дело не дошло, но фильм сняли. Сюжет дурацкий: полиция разыскивает снежного человека где-то на Севере, а он оказывается мутировавшим в результате незаконных экспериментов ветераном операции «Битва в пустыне», сражающимся на стороне индейцев и защитников окружающей среды. Полный бред! Но там, в Америке, они все ненормальные, раз платят за такую муть. Короче, брат получил приличные деньги. Не миллион, правда, но много. Купил дачу под Москвой, где и жил в последнее время. Правда, возомнил себя режиссером и принялся за съемки в Питере. Там ему и конец настал, в гостинице.
Таня внезапно поняла все, но Степанов ее опередил и выкрикнул зло:
– На наследство не рассчитывай!
Как по команде в дверях выросли Степанова и Юрий, преданно глядя на отца семейства.
– Держи адрес! – Степанов лихорадочно порылся по карманам и выудил оттуда помятую бумажку. – Адрес дачи брата, в Шорохово. Там будут и похороны, и поминки. Завтра будут, в два часа дня! – Степанова колотило. – На даче и завещание его прочтут. Очень ты ему нужна, если он тебя даже на дачу не приглашал!
– Он тебя никогда не любил! – поддержала атаку Степанова. – Говорил, что, может, и близнецы не от него. А у нас одни проблемы! Денег нет, а столько дыр!
Тане стало смешно, и она с трудом удерживалась от хохота. Бывший муженек явно решил позабавиться напоследок. Вот только, что он хотел ей доказать? Для разрядки обстановки Таня поинтересовалась:
– И какие дыры у вас?
– Я – директор бани, свежей бани, – гордо сообщила Степанова вибрирующим голосом, выпрямившись и прижав руку к сердцу, – бани нового типа. Человечество переживает страшный дефицит общения, кругом разруха и нечистоты.
Таня удивленно подняла брови.
– Мы с мужем и сделали настоящее чудо! Баня теперь для наших клиентов и ресторан, и дискуссионный клуб, и кинотеатр. Тем, кто не может позволить себе покупать газеты, мы выдаем их завернутыми в целлофан… Не смейтесь. Информация – мощное оружие в наше время!
– Интересно, очень интересно! Это вам рассказали на областном семинаре пространщиков? – Таня отбросила приличия. – А ну, проваливайте отсюда, родня хренова! А не то травмирую, и завещание без вас прочтут. Пошли вон!
В силу природной наглости Степановы не ожидали, что их выпрут из дома так просто и быстро.
– Не дай бог, если брат тебе оставил хоть щепку. Я тебя уничтожу вместе с твоим выводком! Порву на части. – Степанов округлил глаза и вытянул губы трубочкой, выплевывая слова. – Ты наплевала на брата. Он тебе был не нужен. Кто его пригрел? Мы! Учти: мы голодные и злые. Ты нас не знаешь. Уж если нам попал такой шанс – мы его с кровью вырвем.
Перешептываясь в коридоре, Степановы собирались в темпе. Шустрее всех собрался Юрий, настойчиво подгонявший родителей. Уже в дверях Таня их остановила:
– Ничего не забыли?
Семейка непонимающе уставилась на нее. Юрий прижался к стене. Таня сорвала с него рюкзачок и вытряхнула содержимое на пол. Да-а-а, мальчик изрядно поработал, набивая торбу кассетами, моделями машин, фотоальбомами рок-звезд и красивыми металлическими значками. То-то удивились бы близнецы, узнав, как ловко обчистил их родственник!
Степановы молчали, вращая глазами и переминаясь, пока Таня выгребала имущество Твинз из многочисленных карманчиков рюкзака. Юрий бросал на Таню недетские взгляды. Ему искренне казалось, что подлые и наглые москвичи, умеющие устроиться лучше всех, ограбили его самого.
…Второй час Ольга лежала в ванне, закрыв глаза и бессильно свесив руки. Ударная доза аспирина помогла. Голову понемногу отпускало. Но суставы еще отчаянно болели, а в животе надрывно визжала бензопила, старательно отрезая кусочки живой ткани. Ольга приподнялась, затекшая спина заныла, и женщина со стоном рухнула обратно, плеснув на мохнатый коврик теплой водой. Неизвестно, сколько еще времени она провела бы вне тревог и забот остальной части человечества, но телефонный звонок заставил ее выбраться из ванны и набросить короткий махровый халатик.
Она бежала к телефону, забыв надеть тапочки и тихо ругаясь. Хорошо, Эмки нет дома. Какой пример подаст дочери мама, одолеваемая похмельным синдромом! Впрочем, насчет примера это еще как сказать…
С этими мыслями она подняла трубку.
– Добрый день, Ольга. Я – Сергей. Помните меня?
Ольга подумала, что у нее сейчас глупое лицо. Она не нашла ничего лучшего, как затеять обычную женскую игру:
– Сергей? Какой Сергей? Участковый?
– Участковый? Нет, но если вы захотите, я готов сменить место работы и стать им. Если это даст мне право чаще видеть вас и говорить с вами. А пока я могу о вас только думать.
Немного витиевато, но сказано с достоинством и тактом. По стилю ясно, что занятие собеседника убеждать читателей в том, что им и так понятно, хотя они сами никогда не сумеют выстроить слова в нужной последовательности. Ольга мало общалась с журналистами, но то, что знала о них, не внушало уважения к их древнейшей профессии. Все как один попадавшиеся на ее жизненном пути журналюги оказывались бесконечно трепливыми, безмерно хвастливыми и готовыми хлестать спиртное ночь напролет, даже если ночь – полярная.
Ольге очень хотелось не разочароваться в Сергее, с которым она познакомилась в залах аукциона «Гелиос». О том, что звонил именно он, она догадалась моментально. Интересно, откуда он узнал ее телефон? Незаметно для себя Ольга спросила об этом вслух.
– Работа моя… – вздохнул Сергей, – все знать. А если не знаешь, изволь добыть информацию, хоть расшибись. В вашем случае все просто: зашел в салон «Гелиос», узнал телефон владелицы антиквариата, подружки вашей. У нее никто не отвечал. Я узнал адрес в справочной, а соседи дали ее новый номер. Или старый, я так и не понял. Странно, подруга не производит впечатление пьющего человека. Но сегодня, мне показалось, она немного не в себе… С трудом вспомнила, что у нее есть подруга Ольга.
– Не одна она не в себе сейчас. – Ольга старалась четко выговаривать слова. – Нас таких несколько. Целые сутки праздновали одно событие…
– Примите мои поздравления! Я уверен, что плохое дело вы отмечать не станете.
Сергей замолчал. Ольга переминалась босыми ногами на паркете, поеживаясь от холода. Она не решалась прервать молчание. Странно, Сергей ее не раздражал.
– Я хочу сделать вам предложение, Ольга. Я искренне надеюсь, вы не откажетесь от него. – Голос Сергея звучал серьезно и немного грустно.
– Хотите взять у меня интервью? «Сексуальные фантазии домохозяйки, или Безумные оргии на малометражной кухне»? – не удержалась Ольга. Желание съязвить победило остывшие чувства.
Сергей выдержал паузу:
– Интервью? Если сами захотите. Но обещаю не публиковать ни слова из того, что вы мне скажете, если согласитесь посетить мой дом, где нас ждет накрытый стол.
Сергей торопливо добавил:
– Прошу не думать обо мне плохо. Я сам не знаю, что со мною происходит. Знакомство в «Гелиосе»…
– Остается еще повесить мне на грудь бирку «Номер третий». Так?
– Так, – вынужденно подтвердил Сергей, – не могу отрицать. И я решил больше туда не ходить. Я вроде того витязя на распутье, из сказки: по двум дорогам ходил, коня потерял, ранили меня, а теперь отправился по третьей дороге…
– «А по третьей поедешь – убитому быть», – с удовольствием процитировала по памяти Ольга. – Вам не страшно?
– Точнее, боязно, – признался Сергей, – но вам у меня ничего не грозит. Скажите, вы согласны?
Нужно родиться последней дурой, чтобы обмануть надежды хорошего человека, особенно в наше время, но… Ольга с ужасом смотрела на свое отражение в большом зеркале. Оттуда на нее уставилось длинное чучело с огромной копной спутанной соломы на голове, широкими темными кругами вокруг глаз. Чучело тщетно пыталось натянуть подол халатика на дрожащие колени и облизывало полные потрескавшиеся губы.
– Я все понимаю, – мягко произнес Сергей, – и догадываюсь, что праздник с подругами для вас не прошел без последствий. Но у меня есть основания для настойчивости. Снизойдите к моей просьбе. Ваш адрес мне известен. Если вы через три часа спуститесь вниз, я буду ждать вас у машины. У меня синий «Форд».
«Три часа? Всего-то?»
Вслух же было сказано:
– Ждите. Считайте, что сто восемьдесят минут вам отведены на проверку чувств. Не боитесь, ожидаючи, стать одного цвета с вашей американской игрушкой?
– Нет. И не буду вас отвлекать. Я уже в пути.
На что уж Эмма привыкла к разгульной байкерской жизни, но и она вошла в ступор, придя вечером домой. Квартира напоминала торговое судно, взятое на абордаж пиратствующими маньяками. Разноцветными флагами по всей комнате развевались предметы гардероба, по полу на манер гильз от расстрелянных патронов перекатывались тюбики губной помады, в ванной из открытых кранов, как из пробоин в борту тонущего корабля, хлестала вода… По комнатам как пороховая гарь стлался чад от выкипевшего кофе.
Эмма присела на краешек стула. Насупившись, она осмотрела поле боя и вынесла суровый приговор:
– Ни фига себе! У мазера крышу снесло. Влюбилась с первого взгляда? Интересно, этот неизвестный сможет содержать приемную дочь с мотоциклом?
…Всю дорогу до своего дома Сергей молчал. Шел проливной дождь, и водитель сосредоточил внимание на дороге. Плохая погода скрыла бы его смущенное состояние от кого угодно, но только не от Ольги. Она рассматривала свое отражение в зеркале заднего обзора, с недовольством отмечая, что при всех титанических усилиях избавиться от кругов под глазами окончательно не удалось. В остальном все было блестяще.
Машина въехала в тихий двор неподалеку от Третьяковской галереи и развернулась. Дождь прекратился. Сергей выскочил, предупредительно распахнул дверцу и помог Ольге выбраться.
– Вам придется подождать пару минут, пока я поставлю машину, – извинился он и направился к находившимся рядом кирпичным гаражам. Ольга пожала плечами и от нечего делать огляделась.
Сергей неплохо устроился, решила она. Основательный восьмиэтажный дом с широкими окнами, солидными толстыми стенами, красивыми балконами, увитыми зеленью. Весь двор, за исключением маленькой площадки перед несколькими спрятавшимися в углу гаражами заполнили большие и маленькие цветочные клумбы. Цветы блестели на выглянувшем из-за туч солнце. У Ольги зарябило в глазах, и она отвела взгляд. Сергей возился в гараже с длинным куском брезента.
Ольга подошла ближе и увидела великолепный мотоцикл: бак вишневого цвета, огромное переднее колесо с большим количеством спиц, сумки из толстой кожи над широченным задним колесом. С ума сойти!
– Ваш? – поинтересовалась Ольга, ткнув пальцем в сторону двухколесного монстра.
– Мой, – с гордостью ответил Сергей. – Извините за задержку, надо брезент подвязать. Стараюсь беречь хром. Последнее время не часто удается поездить.
Сергей ласково погладил мотоцикл по изящному кожаному седлу. Ольге показалось, что мотоцикл по-кошачьи изогнул спину под рукой хозяина. Послышалось вкрадчивое урчание. Или голуби курлыкали во дворе? Она рассматривала мотоцикл, и в ней росло странное чувство. Чувство возбуждающее, почти сексуальное. Мотоцикл тянул к себе. Она впервые так близко находилась от двухколесного чуда. Раньше приходилось только шарахаться от механизмов на улице или наблюдать из окна за потрепанными «агрегатами» поклонников Эммы.
В институте над ней подшучивали: она разбиралась во всем, имеющем отношение к технике, могла починить и собрать любое устройство, но не умела водить машину. Трусила.
Ольга решилась.
– Расскажите мне о нем.
Сергей изумленно посмотрел на Ольгу. Перед ним была уже не тихая русоволосая красавица Севера, а волчица с блестящими от возбуждения глазами. Он вздохнул и покорился. Вспомнилось: «А по третьей пойдешь – убитому быть!» Все верно. А чему быть – того не миновать.
– Фамилия, имя, отчество: «Харлей Дэвидсон Спортстер Кастом». Объем двигателя – тысяча двести кубических сантиметров, максимальная мощность – около шестидесяти лошадиных сил.
Высказавшись, Сергей сделал паузу и взглянул на Ольгу. Убедившись, что сказанное не произвело на нее ровным счетом никакого впечатления, он пожал плечами («темнота!») и продолжил:
– Машина легендарная во всех отношениях, классическая. Взгляните на хром глушителей, великолепно изогнутый руль, отточенную линию бензобака. А какое седло! Какие контуры! Правда, в езде жесткий, собака. Все отбить можно, извините за выражение, если скорость приличная.
Сергей увлекся. Полез в карман, извлек связку ключей, отделил один, вставил его в отверстие на мотоциклетном боку и завел двигатель.
И случилось чудо. Ольга услышала низкий могучий рокот, рокот зверя, сдерживаемого толстой решеткой, но готового рвануться вперед, когда его выпустит суровый хозяин. Рокот опять вызвал в Ольге чувство острого возбуждения. Она прислонилась к стене гаража. Ей хотелось застонать, и она едва сдержалась.
– Вам плохо? – встревоженно вскинулся Сергей. – Это все я, идиот! Незачем включать двигатель в гараже! Разрешите вам помочь?
Ольга слабо махнула рукой и поплелась к дверям. Во дворе она обернулась и посмотрела на Сергея, набросившего брезент на мотоцикл. Ольге показалось, что «Харлей» успел сверкнуть ей хромированным боком, как бы говоря: «До встречи!»
…Сергей метался по квартире, стаскивая все вкусное, что есть в доме, на столик у балкона. Столик оказался мал. Огромное количество фруктов грозило Ольге неминуемым диатезом. А она стояла на балконе и смотрела в сторону гаража. Там находился ОН, в любую минуту готовый умчаться в неведомую даль, неся на спине своего хозяина… Или хозяйку?
Ольга стряхнула оцепенение и задумалась. Тот самый выход? То самое решение проблемы ее жизни?
– Все готово, ваше величество, – послышался за спиной голос Сергея. – Прошу к столу.
Ольга обернулась. Сергей стоял с бутылкой шампанского в руках, пытаясь ее осторожно открыть.
Ольга медленно подошла к нему, заставила вернуть бутылку на стол, положила руки на плечи (он дрогнул) и прижалась к нему всем телом. Сергей не очень ловко обнял ее.
– Что ты хочешь? – тихо спросил Сергей.
– Научи меня ездить на мотоцикле, – неожиданно для самой себя ответила Ольга.
– Я почему-то так и подумал. – В голосе Сергея звучало облегчение. – А сегодня?
– А сегодня романтический ужин без продолжения и последствий, – сурово сообщила Ольга и направилась к столу. – Ты сам готовил? Да тебе цены нет!
«Ладно, – решил Сергей, – угощение ей понравилось. Уже хорошо».
Ольга по дороге домой задремала у него на плече и проснулась, когда машину тряхнуло на знакомой выбоине у ее подъезда. Прощаясь, она разрешила поцеловать себя в щеку, сонно пообещала позвонить завтра в редакцию, договориться о дне и часе занятий на «индивидуальных курсах вождения».
До трех часов ночи Сергей работал в гараже: проверял двигатель, масло, тормоза. В завершение всего он до блеска вымыл мотоцикл самым дорогим шампунем.
Ничего не понимая, «Харлей» растерянно притих и забился в угол.
