Текст книги "Дамы-козыри"
Автор книги: Николай Романов
Соавторы: Екатерина Романова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
«Фербагайл», или Крах «корпорации счастья»
ОЛЬГА И «ХАРЛЕЙ»
Ольга вернулась от Сергея. Она устала. Болели руки, ноги… Ездили целый день. Да еще Сергей велел заменить аккумулятор и вымыть мотоцикл. Плантатор! Он обращается с ней, как с рабыней! Ни одному мужчине она никогда не позволяла так себя вести. Да еще заставил ведро с отработанным маслом оттащить к сточной решетке! На улице движение встало, когда Ольга нагнулась над решеткой с проклятым ведром… Водилы пялили глаза, пытаясь разглядеть, что написано у нее на заднем кармане джинсов. Кто ему дал право…
Что с тобой, Ольга?
Она лежит одетая на кровати у себя дома, вздрагивая от каждого скрипа и малейшего шума за дверью. Ей мерещатся шаги на лестнице. Шаги приближаются, они все громче, они учащаются и отчаянно грохочут в унисон с выпрыгивающим из груди сердцем.
Ольга подскакивает к двери и прислушивается, трясясь от страха. Тишина. Никого…
Такое она переживала однажды. Ей исполнилось семь, когда родители решили, что их дочь нуждается в учителе английского языка. Почему? Ее решили «занять чем-то полезным», убедившись, что в доме не осталось ни одного бытового электроприбора, который она не разобрала, пытаясь докопаться до самой мелкой части, «что всем движет».
В дом пришла худенькая очкастая студентка и два раза в неделю учила Ольгу управляться со словарем и отличать глагол от существительного.
Однажды училка забыла зонтик. Ольга, приученная к порядку, положила его на видное место, заодно выпрямив погнувшуюся спицу и закрепив кусочком проволоки нейлоновое полотнище. И, как обычно после занятий, отправилась гулять. Но когда вернулась, зонтик исчез. Ольга недоуменно поинтересовалась за ужином у папы о природе таинственного явления. Родитель уронил на пол ложку и неестественно равнодушным голосом сообщил, что студентка вернулась и зонтик забрала.
«Интересно, – думала маленькая Ольга, – как она сумела прошмыгнуть мимо меня. Я от подъезда не отходила!»
Едва дождавшись окончания очередного занятия, Ольга приоткрыла дверь и громко сообщила папе, что уходит гулять. Затем хлопнула дверью, а сама спряталась за длинной портьерой, где висели плащи и рядком выстроилась обувь «для плохой погоды».
И тут она услышала шаги за дверью. Кто-то старался производить поменьше шума, но непослушные каблучки звонко выбивали нервную дробь. Шаги приблизились и внезапно замерли у двери.
Тишина оглушила Ольгу. Она едва не заплакала и закрыла рот ладошкой. Веселый розыгрыш стал казаться страшным приключением. Ей казалось, что, если ее найдут, придется очень, очень плохо. Отец подошел к двери и открыл.
Внутрь прошмыгнула Ольгина студентка. Она сняла очки, положила на полку у телефона и близоруко сощурилась. Отец захлопнул дверь, погремел замками и цепочкой. Затем обернулся и (дочка Оленька стояла на расстоянии полуметра) набросился на училку.
Он лихорадочно срывал с нее одежду, стараясь, впрочем, не оторвать пуговицы. Когда на студентке не осталось ничего, он повалил ее на пол, на коврик, и стал делать девушке «больно».
«Больно», потому что студентка жмурилась, стонала, царапалась, извивалась, собрав на себя всю коридорную пыль и скомкав коврик. Она колотила голыми пяткам по полу, изо всех сил прижимая Ольгиного отца к себе. А тот впрессовывал девушку в пол, энергично двигая телом, как если бы старался весь забраться в нее. Он не снимал одежду, только расстегнул брюки.
Когда папа со стоном отвалился в сторону, они оба долго лежали без движения. Ольге стало казаться, что они умерли, как дядя Михаил. У них было такое же выражение лиц, как на дядиной «мертвой» фотографии, которую отец привез с похорон и прятал в среднем ящике письменного стола.
Затем они встали. Студентка отряхнулась и старательно оделась. Отец помогал ей, аккуратно застегивая пуговицы и щелкая молниями. Студентка помедлила и нагнулась перед отцом куда-то вниз. Подробности процесса Ольга не разглядела. Отец повернулся к ней спиной. Он замычал сквозь зубы и положил руки на плечи студентке. Так продолжалось некоторое время, пока отец не откинулся к стене и глубоко вздохнул. У него тряслись колени.
Студентка ушла, дрожащими пальчиками прижимая платок к губам… Они не проронили ни слова. Ольга просидела за портьерой еще полчаса, затем выскользнула, хлопнула дверью и сообщила, что вернулась.
Вечером у нее поднялась температура, начался озноб. Больше всего она боялась проговориться. Поэтому молчала. Родители были в панике.
А через неделю ушел отец. Мама пыталась что-то объяснить дочери, но Ольга твердо сказала: «Нет!» – и женщины, большая и маленькая, никогда не говорили о муже и отце. Даже когда мамы не стало, Ольга не предприняла попытки найти родителя.
Много позже она узнала, что отец прожил со студенткой один месяц, затем утопил ее в ванне, залез к ней в воду, обнял труп и перерезал себе горло бритвой. Ольга встретила известие равнодушно. Она плохо помнила папу, и тот не успел ей понравиться.
Она запомнила шаги. Шаги на лестнице навсегда остались для нее знаком беды.
Сейчас шагов не слышно. Они остались в воображении Ольги. Что же ее страшит?
Ольга решительно вскочила и схватила телефонную трубку:
– Танька? Я к тебе! Надо кое-что обсудить… Я здорова… Голос как голос… Они у тебя? А что меня не позвали? Тоже мне, подруги! Нечего оправдываться! Могли бы и дозвониться… Через час буду.
Ольга бухнула трубку на телефон и закусила губу. Зря она так… Телефон действительно был отключен, пока она пряталась в кровати со своими переживаниями.
Но когда она встретилась с подругами, легче ей не стало.
– Мне не нравится несуразная жизнь. Я люблю вас. Тебя, Тань. Ирину, Алену… Но я не могу без всех остальных людей. Я хочу разговаривать, я хочу ездить… Я хочу нравиться людям. А с нашими планами, боюсь, прикончат меня однажды…
– А людям нравится тебя ненавидеть! Или мы мало про тебя знаем? Я химик, а не врач… Но простой диагноз поставить смогу! Если тебе нравится, когда тебя ненавидят, тогда это мазохизм чистой воды! Тогда тебе нужно искать объявление в газете, покупать кожаную амуницию и ехать в особый летний лагерь. Там соберутся такие, как ты. Вы будете хлестать друг друга плетьми по голым задницам и радоваться «общению».
– Ты опять за свое? Понимаешь ведь, что я имею в виду! Я хочу простой, нормальной жизни. Не следить, не бегать, не строить из себя то шлюху, то королеву красоты!
– Придется тебе потерпеть! – вмешалась Ирина. – И мне! Заказов на картины нет, муж на плоту спускается по реке, сын в зоопарке выхаживает простудившуюся кобру и скоро сам покроется чешуей. Зато у меня есть новая жизнь! И все благодаря Таньке, Алене и тебе, раскольница! А куда ты подашься с дочерью, продав квартиру за долги?
– Лучше сидеть в долговой яме, чем лежать на кладбище!
– А я думаю, – кипела Таня, – лучше бы мы с тобой вообще не связывались! Если бы я знала…
– Тань! Не надо! – вступилась Алена. – Оленька не хочет ссориться с нами! Ведь так, Оленька?
– Между прочим, с тебя, Алена, все и началось! Все эти авантюры…
– Авантюры? Да мы о тебе заботимся, королева блондинок! У меня есть на примете роскошный план…
– Нет, Танька! Хотите оставить мою дочь сиротой? Обойдетесь без меня!
– Это ты у нее сирота! Шляется твое чадо неизвестно где… Посмотрю я на тебя, когда станешь бабушкой внука, у которого в отцах пять байкеров и два мотоцикла!
– Ты не трогай мою дочь! И мотоциклы… Лучше смотри за своими детьми, Менделеев недоделанный! У тебя их в два раза больше! А если они останутся без матери?
– Их мать имеет голову на плечах, а у тебя там…
– Девочки! Не надо! Я вас прошу! Хотите, на колени встану!
– Брось этот шейпинг! Лучше мужика себе заведи, чем мне грудь гладить!
– Заткнись, Олька! Я тебе сейчас за Алену так врежу! Идиотка!
– Идиотка, говоришь? Может быть! Тебе лучше знать! Ты по психам крупный специалист! Сама от них недалеко ушла! Того гляди…
– Договорились! Обе! Молчать, стервы! Попросить сына притащить тарантулов, чтобы вы разбежались?
– Обойдемся… Я сама уйду… Навсегда. И напоследок скажу. Тебе, Танька, просто нравится нами вертеть. Ты свое тщеславие удовлетворишь и смоешься. А нам раны зализывать и цветы в колумбарий носить. Ирине нравятся приключения. Творческий импульс… Советую заранее написать автопортрет. Его с плачем понесут Танька и Алена за твоим гробом.
– Про меня еще забыла…
– А что ты? Ты, Аленка, вообще никто! Бежишь, словно собачонка, по первому свисту…
– Уходи!
– И уйду! Обойдусь без вас! Прощайте!
Хлопнуть дверью просто. Но гул еще долго отзывается в сердце. Вроде бы все правильно сделала, а что-то гложет и покоя не дает.
Выкатив мотоцикл из гаража, Ольга перевела дух.
Черт с ними!
«Харлей» медленно продвигался среди гудящих в пробке машин. Ольга часто останавливалась, упираясь ногами в асфальт. Она удерживала равновесие, а водители соседних машин едва удерживались в салоне. Они разглядывали необыкновенную мотоциклистку, вытягивая шеи и стараясь не упустить ее из виду.
Ольга ловила на себе взгляды и раздраженно хмурилась. Но внутри нее все ликовало.
День волшебный! Солнце! А как ей идут синие джинсы, черная облегающая майка и красный платочек на шее («Название, черт побери, все забываю! Бидона, кажется…»).
Но шлем, шлем! В нем душно. Отчаянно чешется ухо, до которого она дотянется лишь через десять минут, остановившись в условленном месте, у метро «Динамо». Еще Сергей заставил надеть тяжелые армейские ботинки на тройном каблуке, купленные в магазине «Культурка». Нужный размер искала вся смена продавцов – заросших бородами молодых парней. Ольга поначалу очень страдала в непривычной обуви, но постепенно привыкла.
Тверская заканчивалась, подъехали к мосту. Сергей затерялся где-то позади на машине, не в силах пробиться сквозь сплошной поток. Зажегся зеленый. Ольга газанула, и «Харлей» с урчанием скатился на малую дорожку. Ольга почти научилась управлять тяжелой машиной, но иногда повороты давались ей с трудом. В глубине души прочно засел страх: как бы кого не задеть!
И сейчас пришлось занять средний ряд, что делать не хотелось. Ольга остановилась у светофора и оглянулась. Сергея не было видно. Без него Ольга чувствовала себя слепцом без верного пса-поводыря. Она отвернулась и принялась выбивать пальцами нервную дробь на руле. Вспомнилась Эмма. Ольга улыбнулась. Увидела бы она сейчас маму! Но нет, еще рано…
От мыслей ее отвлек скрежет тормозов справа. Резкий толчок, и Ольга упала набок…
Ее спасли шлем, ботинки и левая дуга безопасности.
Ольга лежала под мотоциклом на асфальте и беспомощно смотрела по сторонам. Странно, никто и не думал вылезти из машины и помочь ей. Она со стоном приподнялась, и ей стало все ясно. Справа, немного впереди, из сбившей ее большой черной машины вылезали по очереди четверо больших бесформенных парней. Они собрались у машины, тыкали в нее жирными пальцами и о чем-то поспорили, прежде чем направиться к Ольге.
Один из них с кряхтением нагнулся и снял с нее шлем, и четверка с любопытством уставилась на распростертую по дороге длинноволосую диву.
– Гранд-фокус! – Один щелкнул пальцами от удивления. – Смотри, братва, яка крута телка!
– Ага, щас доить будем! – угрюмо отозвался второй. – Она мне своим самокатом машину поцарапала! Вдоль борта во-о-т такая полоса! Вишь, дугу у мотика свело? Весь хром с нее осыпался…
– Но это не я, это вы… – едва нашла в себе силы выдавить ошеломленная Ольга.
Парни захохотали.
– Да, девушка, в неприятную историю вы попали, – посочувствовал третий.
Ольга с надеждой посмотрела на него. Тот задумчиво продолжил, помогая Ольге подняться:
– Платить надо. Много платить… Ущерб велик.
– Я заплачу… – Ольга едва не плакала от боли и унижения. – А сколько?
– А сколько твой драндулет стоит! – радостно вмешался молчавший дотоле четвертый. – Нам его отдашь, а сама – гуляй! Но сначала съездим к нам, бумаги оформим. Не возражай. У нас и аргументы имеются. Железные!
Все четверо радостно загоготали. Ольга с ужасом посмотрела по сторонам. Водители старались прошмыгнуть опасное место. Сергей не появлялся.
Приходилось выпутываться самой. Интересно, как Танька поступила бы на ее месте? Наверное, так!
Ольга глубоко вздохнула и приветливо улыбнулась. Парни смолкли и уставились на нее.
– Поехали, мальчики! Кто из вас сядет на… как его… на «мотик»?
Гробовое молчание в ответ. Внезапно парни загудели разом:
– Я давно на этой штуке не катался… А я и систему такую не знаю… Взорвется еще, чего доброго…
Один решил за всех.
– Делаем так. – Он рубанул рукой в воздухе. – Ты запиши номер, а девка пусть впереди нас едет. В случае чего по номеру найдем! А документы у тебя есть?
– Что вы, какие документы? – Ольга чуть не рыдала. Она не притворялась. Документов действительно не было.
– Да оставь ты ее! Номера достаточно. Найдем как миленькую.
Даже такая форма сочувствия была приятна Ольге. Она благодарно взглянула на говорившего. «Благодетель» безразлично добавил:
– Попробуешь удрать – я тебя располосую.
Ольга быстро натянула шлем. Парни нехотя помогли ей поднять мотоцикл и забрались в свой роскошный экипаж. Подождав, пока Ольга проедет вперед, они двинулась следом.
Ольга не стала выжидать. Резко вывернув руль влево, она бросила «Харлей» на бордюр и одним махом взмыла на газон. Рифленая резина вращалась с бешеной скоростью, выворачивая дерн пластами. Преодолев газон за полторы секунды, мотоцикл пулей вылетел на Ленинградское шоссе, на полосу встречного движения.
Уроки Сергея пошли на пользу. Оставив широкий черный штрих на асфальте, Ольга выжала газ и стремительно ушла на Тверскую. Позади яростно жестикулировал экипаж сбившей ее машины. От неистовой ругани элементарно обманутых парней дрожали витрины соседнего магазина.
…Ольга медленно проехала во двор и долго ждала Сергея. Тот появился через час, без машины и крайне расстроенный.
– Прости, чертов карбюратор полетел именно сегодня! Пока техничку ждал, пока бумаги заполнял… – Сергей так сокрушался, что Ольга нашла в себе силы его пожалеть. – Я бросил тебя. Что мне сделать, чтобы ты меня простила?
– Номера поменяй! – вырвалось у Ольги само собой.
Сергей недоумевающе вскинулся:
– Номера? Что за номера?
– На мотоцикле.
Ольга нехотя рассказала о происшествии.
Реакция Сергея оказалась неожиданной. Он привалился к стене гаража и громко захохотал.
– Ничего смешного! – обозлилась Ольга. – Какого черта? Меня чуть не убили, могли изнасиловать, теперь меня найдут по номеру этого…
Она толкнула ногой ни в чем не виноватый мотоцикл и тут же пожалела. Ей показалось, «Харлей» сжался и поник. А он старался…
Ольга похлопала мотоцикл по переднему крылу, и тот приободрился. Наверное подумал: «О женщины!»
Сергей посерьезнел, собираясь что-то объяснить, но снова фыркнул и зашелся в хохоте, едва не свалившись в кусты. Ольга поджала губы и вздернула подбородок. Сергей моментально собрался.
– Оленька, милая! Номер, – Сергей указал на помятую жестянку с цифрами и буквами, привинченную к мотоциклу, – номерной знак я подобрал на проселочной дороге в глухом Подмосковье года два назад, когда с коллегами из редакции ездил на рыбалку. Теперь я иногда вешаю его на «Харлей», когда еду покататься и немного перестараюсь с пивом. К чему лишние неприятности? А сейчас смотри!
Сергей быстро отодрал номер и швырнул его в мусорный контейнер. Немного покопавшись в глубине гаража, он вышел покрытый пылью, держа в руке еще штук пять мотоциклетных номеров.
– Эти я также подобрал… Не помню где… Выбирай любой. Кстати, если сама такой найдешь, сразу хватай и неси в гараж. Неизвестно, когда он потребуется. Сегодня, например.
Сергей не договорил. Ольга затворила дверь гаража и звякнула засовом. Повернувшись к Сергею, она положила руки ему на плечи, закрыла глаза и поцеловала один раз, второй… Третий продолжался долго. Так долго, что им обоим хватило времени помочь друг другу раздеться. Тяжело дыша, Сергей уселся на сиденье мотоцикла и притянул к себе Ольгу. Та и не думала сопротивляться. Опускаясь на Сергея, она позволила ему целовать грудь.
Следующие полчаса они оба были очень заняты.
«Харлей» помалкивал и терпеливо сносил частые толчки двух возбужденных тел.
Как бы им подсказать, что для такого дела надо улучшить пружинную подвеску?
Стоит недорого.
И всем будет приятно…
ЛОВИСЬ, КЛИЕНТ, БОЛЬШОЙ И ЛЮБОЙ
Твердо решив стать «рабочей девушкой», Ольга не откладывала поиски новой работы. Для начала она обзвонила своих бывших сослуживцев, выкинутых с работы в одно время с ней.
Кое-кто провалился в неизвестность, кто-то нашел утешение на дне стакана, кто-то жил на пособие по безработице и от скуки посещал районные курсы психологической реабилитации. Но некоторые приспособились и преуспели. Ольга сумела набрать три рекомендации. Ее уверили, что во всех трех местах примут обязательно!
«Пошло дело! – с удовлетворением размышляла Ольга. – Мир не без добрых людей! Посмотрю я на Таньку, когда сообщу ей свой рабочий телефон!»
Турецкая фирма «Ай. Вай. Постройка» процветала, богатела и расширялась. Она воздвигала мусоросжигательные заводы, христианские храмы и располагалась в двадцатиэтажном здании неподалеку от Сухаревской площади.
– Вы не бойтесь! – радостно сообщила ей дорого и со вкусом одетая девушка-секретарь. – На стройке работать не будете. Там работают другие, попроще… А вам, если и придется ездить, то вместе с делегацией. – Девушка вздохнула.
– У нас начинается безумная запарка, когда делегации… Там одни шишки из руководства. На них не угодишь!
В лифте она внимательно оглядела Ольгу со всех сторон. Осмотром осталась довольна.
– Вас примут, обязательно! С такой фигурой, да еще и строительная специальность… И нам подмога. Девчонки рады будут. Нас тут двадцать, но работы по горло!
Девушка облизнула полные губы:
– Просто захлебываемся!
Странное сочетание «фигуры» и «специальности» насторожило Ольгу. Но пока все шло хорошо. Слишком хорошо.
Пройдя по дорогому ковру, дамы подошли к большой резной двери с двумя причудливыми бронзовыми ручками в форме женской и мужской обнаженных фигур. Когда входящий брался за ручку, то получалось, что большой палец упирался в… У Ольги перехватило дыхание. Секретарша привычным движением потянула ручки на себя, пропустила Ольгу и вошла следом за ней.
Из-за огромного стола встал низенький брюнет с крючковатым носом. Он сделал три шага в сторону Ольги, на ходу пожирая ее жадным взглядом. Подойдя вплотную, обхватил Ольгу за талию, проводив к низенькому столику, окруженному маленькими табуреточками.
Турок ростом не вышел и едва доставал Ольге до плеча. Диспропорция в размерах возбуждала его почище национального аттракциона «гашиш».
Он усадил Ольгу на табуретку. Ее платье задралось и при желании можно было разглядеть место, где начинались колготки.
Турок, назвавшийся Решадом, очень ценил свое время. Один раз внимательно смотрел Ольге в рот, два раза успевал слазить глазами ей под юбку. И так ежесекундно. Ольга терпеливо сносила похотливые взгляды, списав их на особенности восточной натуры будущего шефа.
Разговор занял пару минут. Решад щупал Ольгу взглядом с головы до ног и беспрерывно улыбался. Задав дежурные вопросы о возрасте, семье и образовании, Решад с места предложил секретарше Любе ввести Ольгу в курс дела, зачислить в штат с испытательным сроком и вечером, перед уходом, еще раз заглянуть к нему «обсудить туда-сюда доклад, да».
Люба привела Ольгу в большую комнату, где вдоль стен вытянулись множество платяных шкафов, а за столами расположилось полтора десятка девушек, попивавших кофе и нервно вздрагивавших от каждого телефонного звонка. Ни компьютеров, ни рулонов ватмана с чертежами, ни кульманов… Словом, ничего инженерного.
Ольге обрадовались, как радуются каждому новому лицу, разбавляющему серую пелену буден. Ее усадили за стол, выделили чашку и наполнили ее кофе.
Девушки говорили одновременно. Ольга вслушивалась.
– …а когда я отказалась идти к нему в третий раз за день, то мне назначили пять ударов прутом! Хорошо хоть, не заставляют платье снимать, а то помните, раньше…
– Эй, девчонки! Куда дели презервативы для анального секса? Обычные рвутся с третьего задвига, а мне сейчас на стройку ехать с главным архитектором…
– Разве закончились? Любка! Отправь курьера в аптеку! И пусть возьмет без дурацких усов, морд и цветочков! Простые, ароматизированные! Пусть хоть пахнут нормально.
– Ольга! А ты у врача еще не была? На всякий случай спустись на второй этаж, у нас там штатный венеролог. И при малейшем подозрении сразу к нему! Он классный специалист. Вычистит только так…
– А кого ей в пару назначили? Если никого еще нет, то меня, меня! Я свободна. Лизавета уже неделю валяется в больнице. Переутомление… Обычная вещь в нашем деле. А без пары нельзя. Не будешь же ты сама с собой перед нашими янычарами любовью заниматься? Им нравится, когда вдвоем…
– Смотри, глаза никогда не открывай, когда на спине лежишь. По башке двинут так, что взвоешь! А бюллетень не допросишься…
– Если месячные, выходной не дают… Есть тут целая компания тех, кому так нравится. Ох, противно!
– Деньги не забудь получить на экипировку: белье шелковое и весь прикид. Запиши себе адресок магазина, мы там отовариваемся. Отпустят по дешевке, а чек выпишут на всю сумму. Экономия что надо!
– Эй, ты куда?
Ольга провела полчаса в маленьком кафе, притулившемся к зданию цирка. Рюмка мартини вернула ее в норму. Она начала сомневаться в искренности тех, кто порекомендовал ее сюда. Интересно, что ждет ее в двух остальных местах? Смеяться или плакать над турецкой работой, она не знала. Решила подумать на досуге и двинулась по следующему адресу.
Вывеска брачного бюро «Спутник по жизни» бросалась в глаза издалека. Изображенные на ней мужчина и женщина устремились навстречу друг к другу, протянув руки и ненатурально улыбаясь. Неизвестному автору удались мельчайшие детали туалетов, но у него напрочь отсутствовало чувство перспективы. Если бы бегущие ожили, то наверняка бы разминулись. Или это тайный замысел? Ольга не стала мучиться над загадочным полотном и решительно шагнула внутрь.
В центре большой комнаты суетилась дама, чей возраст можно было определить, лишь смыв косметику почти индейских расцветок. Она бросалась к каждому вошедшему с приветливой улыбкой, нервным движением поправляя платок на шее. Распорядительница невнятно хрипела, жестами отсортировывала клиентуру, мужчин направляя в правую дверь, женщин – в левую.
Ольгу она приняла сама, обрадовавшись возможности перевести дух.
– Клиент пошел на нерест, подобно лососю! Успевай закидывать крючок и леску сматывать. То есть, если он на фотографии ненадолго взгляд задержал, сразу подсекай, – вводила она Ольгу в курс дела, осушив стопку коньяку и закурив папиросу. – А к берегу подтащишь – немедленно его багром за жабры цепляй! Я хочу сказать, что если выбьешь из него согласие на первое свидание, так сразу бумаги на подпись давай, предварительный контракт. А то запросто сорвется и в тину уйдет. Если активно сопротивляется, глуши его обухом, чтоб не дергался! Ну, я имею в виду, что надо напирать на то, что партнер богатый. Тогда добыча сама в садок прыгает.
Дама перевела дух. Плохо скроенный деловой костюм топорщился на ней по всему телу.
– Черт бы побрал эту одежонку! Скорее бы суббота. Колодец на даче недокопанный остался… За прошлые выходные пять соседских кошек оттуда вытащила! Весь поселок на меня злой ходит. Дети соседские плачут и прозвали «тетя Альф»…
Загасив сигарету, дама обратилась к Ольге с главным вопросом:
– Ты рыбалку уважаешь?
– В каком смысле? – не поняла Ольга.
– В прямом! – удивилась недогадливости брачная дама. – Поехать к реке, развести костерок, наловить рыбки, выпить и закусить!
– Н-не очень, – честно призналась Ольга. Она не была знакома с этой стороной жизни.
Дама бросила на Ольгу подозрительный взгляд. Та поняла, что надо срочно себя реабилитировать в глазах работодателя.
– Я охоту люблю! – неожиданно для самой себя выдала Ольга.
И бессознательно добавила:
– Уток там всяких настрелять, оленей, кабанов…
Дама с уважением посмотрела на Ольгу и больно хлопнула по ее плечу мозолистой ладонью.
– Здорово! – Она просто зашлась от восторга. – А у нас здесь, представь, одни домохозяйки, дуры набитые, работают! Стоящий кадр, ты, например, ни сетью не возьмешь, ни на донку. Стоящие норовят к конкурентам смыться, будто там жмыхом прикормлено… А я своего муженька оставила на хозяйстве, а сама этим рыбсовхозом командую. И ничего!
Дама энергично вскочила.
– Поставлю тебя сейчас на мужиков. Посмотрим, что получится.
– А испытательный срок будет? – слабо поинтересовалась Ольга.
– Будет! – подтвердила дама-рыболов. – Два часа хватит? Снасти проверить и место присмотреть?
Ольга кивнула. А что делать? Кому легко?
…Только кажется, что на уличное знакомство способен самый отчаянный субъект. Самый безрассудный и отважный долго на улице не задерживается. Он прямиком отправляется в брачное агентство. Сотрудники агентства громко радуются и шепотом сообщают, что ждали именно его. Из сейфа, гремя замками, извлекают потертые альбомы с цветными фото. Дальше используют багор или полено, следуя рекомендации рыболовной дамы.
Никто не искал красивую. Мало кого интересовали интеллект и кулинарные способности, будь она хоть выпускницей высшей школы кондитеров. Но всех волновал наличный капитал и недвижимость, даже самых корявеньких мужичков.
Появление Ольги все изменило. Оказывается, никто из претендентов на чужую недвижимость рядом с настоящей красотой никогда и рядом не сиживал. При виде Ольги они бледнели, суетились, роняли на пол листки с перечнем требований к будущей супруге и долго эти листки собирали вокруг Ольгиных ног.
Через час в комнату к Ольге зачастила начальница. Сначала прогнала из коридора известного всем брачным бюро безобидного маньяка Быкова. Тот выбирал в альбоме женское фото «пораздетей», отбегал с ним в сторону и занимался в углу тем самым, что даже самые плохие мальчики бросают делать по достижении совершеннолетия.
Затем начальница вызвала Ольгу к себе и сообщила, что волевым решением «бросает ее на женщин». Оказывается, клиенты мужского пола все поголовно обращались к ней с требованием предоставить Ольгу, хотя бы на время.
– Они что себе думают? – орала рыбачка. – У нас здесь дом свиданий? Да мы почти что кардиоцентр!
От крика со стены сорвался спиннинг с дарственной надписью на ручке: «Екатерине Панкратьевне в День рыбака. Ловись, клиент, большой и любой!».
С женщинами прошло на удивление гладко. Второй вопрос, который они задавали Ольге, узнав ее возраст, был о семейном положении. Услышав, что она не замужем, женщины быстро собирали свои заявления и исчезали.
Начальнице они сообщали, что если ее бюро не сумело пристроить собственную сотрудницу, да еще такую, то им здесь вообще не светит.
Рыбачка вызвала Ольгу и отказалась от ее услуг, посоветовав «сверлить лунку в другом месте».
Ольга не расстроилась. У нее был последний, но абсолютно верный вариант.
Ее давняя знакомая, однокурсница, удачно овдовела и унаследовала от супруга ни много ни мало целую секцию в ГУМе. Вика сама позвонила Ольге и предложила ей «интересную работу с людьми». В институте они никогда не были большими подругами, особенно после того, как жених Вики бросил ее, сообщив, что влюбился в Ольгу. Ольга ему отказала из верности институтской дружбе, хотя парень ей нравился. А Вика постаралась забыть грустный случай.
Вика мало изменилась. Маленькая, живая, остроносая… Но проявились резкость в словах и незаметная раньше жесткость. Впрочем, думала Ольга, в торговле иначе и нельзя.
– Ты станешь лицом и фигурой нашей фирмы! – Вика неслась по мраморному полу ГУМа и быстро говорила на ходу. На Ольгу она почти не смотрела. – Ты пришла вовремя. Мы начинаем новую рекламную акцию. Без тебя нам никуда. Сейчас тебя переоденут – и на работу!
– Я нормально одета. – Ольга обиделась. Утром она выбрала самый дорогой наряд, два часа проторчала в парикмахерской и еще полтора часа красилась дома, стараясь не обращать внимание на ехидные замечания Эммы.
Вика бросила скептический взгляд на Ольгу и фыркнула:
– И это ты называешь «нормально»? У нас фирма с репутацией. Мы торгуем национальными сувенирами. Наши клиенты – богатые иностранные граждане. Они у нас ничего не купят, если их приветствует дама в твоих обносках! Наконец-то, пришли! Видишь вывеску? «Das Russische Sarafan».
Название фирмы простое, незамысловатое и бьет в точку.
Вика провела Ольгу внутрь секции, открыла маленькую дверь в глубине зала и бесцеремонно втолкнула однокурсницу внутрь.
– Новенькая! Готовьте к выходу! – крикнула Вика и исчезла.
Ольга недоуменно оглянулась.
Непосвященный мог бы подумать, что попал в гримерную ансамбля народной песни, пляски и матрешки. Свободное пространство небольшого помещения было забросано яркими платьями, бисерными поясками, бусами из шаров размером с апельсин и огромными расписными деревянными ложками. По «гримерной» носились десять полуголых женщин разного возраста.
– Быстро сюда! – крикнула ей взмыленная девчушка, обсыпанная пудрой и волосами из париков. – На, держи! Торопись, времени нет. Скоро начинаем!
– ??? – Ольга недоуменно разглядывала необъятных размеров сарафан.
– Ты работать пришла или что? – в отчаянии кричала девчушка, пытаясь натянуть алые сапожки на пухлые икры немолодой дамы.
Дама закатила глаза и закусила губу от боли. На ногах рельефно проступили синие вены. Женщина решила до конца использовать последний шанс на работу и терпела.
– Здесь ошибка. Мне Вика сказала…
– Тебя Ольга зовут? – кричала девчушка, не отрываясь от своего занятия. – Там бирка есть, посмотри. Мне некогда! Ты сама управишься?
Ольга переворошила ворох цветастой ткани, из которой был скроен «das Sarafan», и действительно обнаружила подколотый картонный квадратик с ее именем и фамилией.
Кровь прилила к голове Ольги. Она посмотрела в большое зеркало и представила себя в сарафане.
– Эй, держи еще! – Девчушка швыряла ей предмет за предметом. Обернувшись к полуодетым женщинам, она издала вопль: – Поворачивайте задницы, коровы! Сейчас ваш выход! Разбирайте ложки, караваи и серпы! Кос нет! Вы русские крестьянки, а не смерть на кладбище! Цепляйте плакаты на груди и марш по ГУМу! Оркестр заиграл. Сейчас интурист повалит! Вы нас разорите!
Ольга рассмотрела свой «комплект». Помимо сарафана в него входили зеленые потрескавшиеся сапоги, пара толстых рыжих кос, кокошник на проволочном каркасе и неиграющая балалайка из папье-маше.
Значит, Вика не забыла…
Всю дорогу домой Ольга беззвучно плакала, закрыв лицо руками. Она наскребла со дна сумочки нужную сумму на такси, чтобы в метро никто не приставал к ней с утешениями. Когда подъехали к дому, водитель посмотрел на зареванную Ольгу, отстранил протянутые деньги и молча уехал.
