Текст книги "Дамы-козыри"

Автор книги: Николай Романов

Соавторы: Екатерина Романова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Участники шоу, которых собралось около трех десятков, опомнились и дружно кинулись к столу, на котором выстроились банки с «Хэппи-тоником». Дима пожадничал и выставил всего шесть банок с «продуктом». Пока Алена отвлекала руководство «Фербагайла», Ирина и Таня вертелись около стола, подменяя банку за банкой. Они то решались купить «продукт» и прятали его в сумку, то колебались и вытаскивали его обратно. На стол возвращались другие банки.

Дима с шиком откупорил «Хэппи-тоник», и банки с пенящимся газированным «продуктом» пошли по рукам. Подруги пользовались «чистыми» банками. Они обходили собравшихся и просили продегустировать «продукт» и подробнее рассказать о его свойстве. Не прошло и пяти минут, как присутствующие пригубили «продукт». И тут что-то случилось.

Шоу началось.

Атмосфера в комнате изменилась. Поначалу это не бросалось в глаза. Это было на уровне внутренних ощущений, витало в воздухе. Движения собравшихся стали резче, голоса громче, участились взрывы беспричинного смеха, банки с «Хэппи-тоником» все чаще летели на пол из вспотевших ладоней. Люди искоса посматривали друг на друга. У них дрожали губы и руки, они суетливо перемещались, не задерживаясь на одном месте. Они бросали похотливые взгляды, они думали об одном: «Когда? Когда же начнется?»

А потом Дима Вологда залез на стол и встал во весь свой немалый рост.

– Товарищи! – Его вибрирующий баритон прорезал тишину зала. – Товарищи по «Фербагайлу»! Доколе мы будем нести счастье человечеству и не оставлять себе ровным счетом ничего, кроме жалких бумажек, именуемых деньгами!?

С этими словами Дима вытащил портмоне и вытянул из него всю наличность. С омерзением отшвырнув опустевшее портмоне, он нашарил в кармане зажигалку и подпалил угол пачки зеленоватых бумажек.

Собравшиеся зачарованно впились в огонь глазами стаи пироманьяков. От пачки отделялись обуглившиеся хлопья. Они кругами носились по залу и садились на головы и плечи. Никто не обращал внимания на такую мелочь.

– Так мы поступаем с грязными бумажками! – Дима швырнул обгоревшие остатки денег на стол и яростно растоптал их под громкие возгласы одобрения.

– Даешь свободу для всех! – выкрикнула одна из дам и принялась расстегивать жакет, стеснявший ее по-девичьи оттопыренную грудь. Дама задыхалась. Ее лицо покраснело. Одной рукой она боролась с пуговицами на жакете, другой удерживала около себя невзрачного субъекта, который торопливо приспускал брюки.

Дима обрадованно подхватил:

– Сбросим покровы! Выйдем на свет! К черту «продукт»! Когда я слышу слово «Фербагайл», я хватаюсь за…

И Дима показал, за что он хватается.

Окружающие приняли откровенный жест за команду. Немедля они разделились на пары. Кому пары не хватило, пристраивался третьим. Возражений не поступало. Комната наполнилась всхлипываниями, звуками шлепков по голому телу, шумом возни и стонами самой разной тональности. Одежда летала по комнате, пока ее хозяева энергично овладевали друг другом на полу, на стульях, стоя и на бегу, что трудно. Блестели потом обнаженные женские и мужские тела, давно не знавшие физических упражнений, заплывшие жиром, со свисающими по бокам многочисленными толстыми складками.

Алена, забравшись на стол, снимала происходящее, водя камерой по комнате. Снимая особо гнусные сцены, она закрывала глаза.

Утолив первый приступ полового голода, собрание потянуло на агрессию. Шоу продолжалось. Один из «распределителей», почтительно именуемый Полковником, отвалился в сторону от своей ламы и удовлетворенно замычал. Затем покосился по сторонам. Ему на глаза попался огромный портрет президента «Фербагайла» мадам Марты Ханс. Полковник взревел и вскочил голый во весь рост. Схватив стул, он запустил его в портрет. Его примеру последовали остальные, включая женщин, и в один момент в комнате не осталось ни одного целого стула.

Кто-то додумался поставить видеокассету с гимном «Фербагайла», но под дикие крики, свист и вопли собравшихся гимн грубо выключили, а кассету безжалостно растоптали голыми ногами. Заодно нещадно расколотили об угол стола видеомагнитофон и смахнули на пол телевизор.

Душа просила музыки и танцев. Кое-где по углам снова занялись половой радостью, но основной массе требовалось что-то новенькое. На мгновение в комнате установилась тишина. Забравшиеся на стол подруги разглядывали оргию широко раскрытыми глазами. На них никто не обращал никакого внимания. Их стол превратился в островок безопасности.

Посланцы «Фербагайла» тяжело дышали, скаля зубы. Их волосы растрепались, голые тела собрали грязь с немытого пола. Они часто облизывали раскаленные губы и издавали нечленораздельные звуки. Подобно Борисову-который-сверху, они ссутулились, опуская руки вдоль тела, и поглядывали мутными глазами исподлобья.

Темные стороны души у всех разные, но внешне они проявляются одинаково.

В наступившей тишине первобытное племя услышало донесшийся издалека рокочущий звук, в котором с трудом угадывались отдельные аккорды бессмертного рок-н-ролла «Johnny В.Good».

Племя «Фербагайла» пришло в неистовство. Все запрыгали, заорали. Дима Вологда подал пример. Схватив свою даму за руку, он устремился к двери. Дама тяжело упала отвисшей грудью на пол, но Диму это не остановило. Он пробирался к двери, волоча визгливо вопящую женщину за собой. Остальные устремились следом.

– Девочки, что делать? – Алена передала Ирине вываливающуюся из онемевших от усталости рук камеру.

– За ними, вперед! Посмотрим, чем все закончится. – Таню, как настоящего ученого, волновал результат эксперимента.

Выскочив в коридор, они успели заметить, как вдалеке мелькнул один из голых членов «Фербагайла». Устремившись за ним, подруги подбежали к двери. Таня осторожно потянула ее на себя. На подруг обрушился шквал хорошо отрепетированного и многократно усиленного мощными динамиками рок-н-ролла.

– Камеру давайте! – обернувшись, крикнула Таня. – Здесь такое!

Алена и Ирина просунули головы в приоткрытую дверь.

На сцене прыгали четверо полуголых парней, извлекая из трех гитар и стандартного набора ударных всемирный смысл рок-н-ролла. Увлеченные собой музыканты не обращали внимание на зал. А там в шоке прижались к стенам пятьсот подростков, оцепенело уставившись на беснующийся в центре клубок потных голых тел.

«Фербагайл» оттягивался вовсю. Прыжки и размахивания руками перемежались попытками организовать совместное движение. Когда хоровод надоедал, круг рассыпался и каждый выкладывался в свойственной ему манере.

Со стороны казалось, что на блюде трясется большой кусок вареного мяса с торчащими из него костями.

Но действие зловредного корешка Ронго помаленьку ослабевало. «Наблюдатели» по одному вырывались из толпы и с рыдающими физиономиями устремлялись к дверям, прикрывая руками то, что с любопытством разглядывало подростковое население округи. Вслед им несся развязный свист и улюлюканье. Подростки вошли во вкус и требовали продолжения выступления «крейзанутых».

Вдалеке послышался топот казенной обуви.

– Смываемся, подруги! – Ирина безошибочно узнала стук милицейских ботинок. – Не то и нас заметут за компанию с психами. Стоп мотор, Алена!

Прошло два дня. Эпизод с вторжением банды первобытных на детскую дискотеку в прессе никак не освещался. Понятно, Диме удалось замять происшедшее некоторым количеством зеленых бумажек, которые он не успел сжечь.

– Будьте любезны, пригласите к телефону главного по «Фербагайлу», господина Дмитрия Вологду, – самым сладким голосом пропела в трубку Таня, отмахиваясь от вертевшихся рядом Ирины и Алены.

– Слушаю вас. – Голос на том конце провода мало напоминал вальяжные баритональные раскаты господина Вологды.

– Слушай внимательно. – Таня выдержала зловещую паузу. – Я насчет недавних событий. Не въезжаешь? Напомнить? Танцы под музыку всем трудовым коллективом, девочки… Вспомнил? Молодца! На Киевском вокзале найдешь багажные ячейки. Там есть и твоя. (Таня назвала номер и код.) Забери там конверт. Срочно. Сейчас. Позвоню через два часа. Пошевеливайся, или будет поздно.

С треском хлопнув трубку на место, Таня откинулась в кресле. Ирина и Алена молча захлопали в ладоши.

– Видел фильму? – Пунктуальность Тани могла показаться навязчивой кому угодно, но не Диме.

Его истошный крик разносился на много метров от трубки. Вологда волновался так явно, что мог лопнуть от натуги. У Тани промелькнуло в душе чувство, похожее на жалость. Промелькнуло и исчезло.

– Оригинал кассеты у меня. Я хочу за него двадцать тысяч. Нет, долларов. Будешь ломаться, отправлю эту порнуху вашему Симону Шварц-не-помню-как-его-там. Сколько он заберет тогда у тебя и твоей бабьей команды? Дошло? Завтра утром, в половине одиннадцатого, в проходной телецентра «Останкино». Нет, там! Придете туда, куда прикажу!

– Влип, горемыка. – Единственные слова сочувствия по адресу Димы прозвучали из уст Алены.

Ирина промолчала.

Таня выругалась.

Дима оказался точен. Он силился сохранить лицо, но руки его било крупной дрожью, заметной даже тогда, когда он держал их в карманах. Просмотр сюжета из жизни «Фербагайла» произвел на него сильнейшее впечатление. Он нацепил темные очки, опасаясь быть узнанным.

Таня встала ему навстречу.

Дима все понял.

– Вы, вы… Мы вам доверяли, а вы…

Вологда задыхался от усилий, но правильных слов не нашел. Таня и не настраивалась на душевный разговор.

– Деньги принес? Давай сюда.

– А кассета?

– Увижу деньги – получишь кассету. И без шуток. Заметил ребят в углу?

Действительно, под стендом с объявлениями сгрудилась телегруппа с камерами, штативами и длинными толстыми микрофонами. Таня видела их первый раз в жизни.

– Съемочная группа программы «Дебоши недели». Попытаешься меня надуть – станешь героем этой недели. Думай.

Дима думал недолго. Едва хватило времени сосчитать до двух. Он полез в карман и вытащил толстый конверт. Отогнув край, Вологда продемонстрировал деньги.

– Ладно. Давай. Завтра посчитаю. Эй, сюда!

Как из-под земли выросла Ирина и протянула кассету. Дима жадно вцепился в нее.

– Вы даете гарантии, что других экземпляров нет?

– А то! – мгновенно отреагировала Таня. – Кто из нас будет держать дома самодельное кино про слет сексуальных маньяков? У нас дети!

* * *

Ольга смотрела на пять тысяч, принесенные подругами к ней домой. Ее терзали угрызения совести. Она вспоминала временный разрыв, инициатором которого стала сама. Зачем? Почему нельзя оставаться вместе? Вместе весело и просто. Их маленькая команда сильнее всех, умнее всех. В одиночку человек скоро теряет интерес и к себе самому. Теперь она знает, что делать.

Ольга решительно встала.

– Простите меня… Я никогда не уйду. Умоляю, не бросайте меня.

– Ничего, ничего. – Таня по-матерински похлопывала ее по плечу и поглаживала по голове. – Все пройдет… Себя мы тоже не забыли. Благодаря тебе.

Газеты писали, что «Фербагайл» резко снизил свою активность в России. Одной из причин называли внезапное закрытие крупнейшего отделения в Москве. Неужели Симон Шварц-все-равно-не-помню-как-его-там узнал о вечеринке с раздеванием? И если так, то кто ему сообщил?

– Здравствуй, Оленька, это я. – Голос Сергея звучал утомленно, но радостные интонации в нем преобладали. – Я из Шереметьева. Можно к тебе?

– Можно. Через час. – Ольга бросила взгляд на Эмму, которая сегодня играла роль «Обиженная дочь, всячески демонстрирующая матери свое презрение». Это выражалось хлопаньем дверями, метанием посуды в сушку с расстояния трех метров, зажигании света во всех комнатах при палящем солнце и раскидывании в стороны всего, что можно поднять и швырнуть.

– Эмка, прекрати! – прикрикнула Ольга не очень убедительно.

Эмма бросилась в кресло и подобрала под себя ноги. Бормоча что-то невнятное, она упорно разглядывала узор на ковре.

– Денег не дам! – отрезала Ольга. – Ты когда вернулась вчера домой? Молчишь? Тогда я скажу: в четвертом часу утра!

– Что с того?! – завопила Эмма, вскакивая на ноги. – Я взрослый человек и имею право…

– Ты-то взрослая? – скептически протянула мама. – Ты и сейчас уверена, что чистые носочки появляются из шкафа, котлетки – из сумки, а молоко – из холодильника. Зачем тебе деньги?

– Куплю шлем. Ты же не хочешь однажды получить звонок из морга?

– Да я уж не знаю, что лучше. – Ольга засмеялась. – Ладно, Эмка, покупай себе шлем. Учти, на «Арай» не получишь, но «Ювекс» недорогой купи…

Дочь оторопело уставилась на маму:

– А ты откуда знаешь про шлемы? Тебе кто-то говорил?

– Я газеты читаю. И тебе советую, – попыталась выкрутиться Ольга.

Получилось не очень убедительно. Подозрительность Эммы развеять не удалось. Получая деньги, она внимательно всматривалась маме в лицо. Та старалась сохранить непроницаемое выражение. Но вышла ужасная гримаса. Эмма вздрогнула и поспешила удалиться, сообщив, что приедет около двенадцати ночи. Ольга только махнула рукой.

Сергей ворвался к Ольге, роняя на ходу цветы, коробки, пакеты.

…Через час, лежа в постели и обняв любимую женщину, утомленный взрывом чувств, Сергей выслушал московские новости. Ольга рассказывала мало, в основном о ломе. О «Фербагайле» не было сказано ни слова.

Говорили об Эмме. Недолго. Сергей нашел нужные слова, и Ольга решилась.

…На смотровой площадке около здания МГУ на Воробьевых горах, любимом месте сбора московских байкеров, в поздний час, как всегда, было людно. Группами и поодиночке сновали мотоциклисты, рекой лились пиво и бесконечный байкерский треп. Слева теснились плечистые отечественные «оппозиты», а до церкви и далее – разноцветные японские «пылесосы».

Ольга подъехала сама, Сергей держался чуть позади, в машине. Он подготовил любимой женщине отличный подарок – перед отъездом сдал «Харлей» в руки хорошего мастера. Тот постарался на славу.

Байкеры почтительно расступились, освобождая место для блестевшего сумасшедшим количеством хрома «Харлей Дэвидсона». Высоко задранный руль-рога со свисающими с ручек кожаными кисточками, бак, покрытый изображениями жутких когтистых тварей, кожаные сумки с латунными пряжками. Стиль выдержан строго.

Байкеры подобрались поближе к новенькой. Та неподвижно сидела на мотоцикле. Синие джинсы, тяжелые замшевые мотоботы и черный топик. Между топиком и джинсами белела самая прекрасная женская кожа в городе. На боку, у талии, виднелась причудливая татуировка – тигрица с оскаленной пастью раздвигает траву и готовится прыгнуть.

Новенькая была высока, из-под шлема выбивались длинные русые волосы. Она молчала. Кто-то попытался заговорить, она не ответила. Ее уважительно сторонились.

Откуда им знать, что Ольга просто обмерла от страха!

К счастью, тут ей на глаза попалась Эмма. В компании уже знакомых Ольге байкеров, таскавшихся за дочерью, она приблизилась к «Харлею», держа под мышкой блестящий шлем. «Ювекс», – автоматически отметила про себя Ольга, – послушалась дочь маму».

Эмма восхищенно рассматривала «Харлей». Байкеры вокруг нее одобрительно кивали. И тут Ольга сняла шлем.

По смотровой пронесся дружный вздох. Да-а, ничего не скажешь! Каков байк – такова и хозяйка!

Бедная Эмма! Ее поразила молния? Или ее контузило упавшей луной? Не все ли равно! Фактом остается то, что у нее подкосились ноги, и она уронила новый шлем на асфальт.

– Эмка! – подхватывая ее, заорал самый длинный байкер с большим серебряным крестом на волосатом пузе. – Ты че, в натуре? Перекаталась?

Эмма молча вытянула дрожащую руку:

– Ма… ма…

– Какая еще мама? Тебе водички принести? Ты скажи, я мигом!

Эмма пришла в себя. Голос крови дал себя знать.

– Моя мама. Пустите.

Встреча родственников прошла бурно.

Эмма зарыдала от обилия нахлынувших чувств. Мама на смотровой, под ней «Харлей», на боку татуировки… Черт его знает что!

Примерно так Эмма и выразилась вслух, сквозь всхлипывания.

– Разве я учила тебя так выражаться? – сурово спросила Ольга в тишине. – Или я тебе не мать?

Что тут началось! Дружный рев растроганных семейной сценой байкеров сотряс воздух. И закончилось вполне благополучно. Ольга катала Эмму, дочь катала маму, байкеры орали и прыгали. Затем съездили на Рублевское водохранилище, искупались при луне. На прощанье Ольга получила личное рукопожатие байкерского лидера Пророка, позволившего себе улыбнуться разок по такому случаю.

Сергей неотступно следовал за Ольгой. Она отвезла счастливую и изнемогавшую от впечатлений дочь домой. Та мысленно репетировала рассказ школьным подружкам о своей потрясающей, необыкновенной, неподражаемой маме. Ольга поцеловала ее перед сном, что давно и категорически было запрещено дочерью. Но та слишком устала, чтобы сопротивляться, и мгновенно уснула. Ольга уехала загнать «Харлей» в гараж и осталась у Сергея до утра.

А окрестные палатки на смотровой продали все запасы пива и два раза отряжали машины на оптовый склад.

С остатками «продукта» Ольга поступила старым русским способом.

Следующей ночью она и Эмма вынесли коробки на лестницу.

К утру коробки исчезли.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.