Текст книги "Золотой гроб"
Автор книги: Николай Пряничников
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Вероятно, Палыч, умышленно выпустил этого ублюдка, чтобы деморализовать меня? Я был уверен, что Палычу плевать на то, кто убил несчастного Тимоху. Его главной целью было найти золото, а потом он меня отдаст на растерзание хоть Серому, хоть его друзьям, хоть собакам... Я был не из их бандитского круга и уже этим самым вынес себе приговор.
– Ну, что же, пошли! – громко сказал от палатки Октябрь.
Перед спуском Серый хотел взять с собой автомат, но Октябрь сказал ему, что под землей ни с кем воевать не придется. Тогда, Серый вытребовал у обер милиционера свой нож, отобранный у него накануне. Получив его обратно, Серый снова с многозначительным выражением лица глянув на меня, и заткнул нож за пояс.
– На солнышко посмотри, идиот! – тихо сказал я Серому.
– Зачем?
– В последний раз! Может, больше и не доведется?
– Ты чего, падла?! Ты чего?! – заорал он, хватаясь за пояс.
Из всех присутствующих, Серый сейчас представлял для меня наибольшую опасность. Мне было важно, чтобы он снова вышел из себя. Взведенный человек быстрее готов к глупости. Поэтому, я ему сказал:
'Понимаешь, Серый, пятеро твоих друзей еще вчера были живы, здоровы, радовались солнышку, а сейчас их, куда то отвезли и свалили, как поленья. Где гарантия, что вот эта твоя активность не последняя в жизни. Подземелья таят в себе много опасностей.
– Да ты че, бля, священник что ли?! – снова захорохорился гундосый.
– Се'гый! Ты опять с ума сходишь? Прикрикнул на него от палатки Октябрь, который уже взял из кучи барахла веревку и приготовился к спуску в галерею.
Серый ничего не ответил. Он подошел к бритоголовому парню, тихо поговорил с ним и я увидел, как бритоголовый передал Серому свой пистолет, который также нашел себе место за брючным ремнем Серого.
Под землю, включая меня, спускались шесть человек. Впереди шли Серый с бритоголовым хлопцем, которого он называл Картузом. Картуз нес с собой Мишкин акваланг, затем шел я. За мною следовали Октябрь с грушеподобным. Оказывается, грушеподобного звали Филькой. Филька по приказанию Октября нес с собой острый заступ, который мог потребоваться для каких-нибудь земляных работ? А замыкал наш отряд молодой человек с красным, как вареным лицом. Впрочем, его и звали не Бонапарт Наполеон или Джордж Вашингтон, а просто Вареный. Он был лично проинструктирован Палычем и был готов к экстренным мерам под общим названием 'если турист попытается сбежать?!'. Для демонстрации этой готовности Вареный на моих глазах проверил обойму 'Макарова', загнал патрон в ствол и поставил пистолет на предохранитель.
На верху оставались еще шесть человек, включая самого Палыча и разобиженного старика, который, насупившись, сидел а кабине ЗИЛа. Катафалк с Джоном и сопровождающим его хлопцем еще не вернулись.
Мы поочереди спустились в галерею. Серый уверенно шел впереди, так как путь ему уже был знаком. Из поддерживающих средств в отряде было три фонаря, лопата, моток веревки и большой рюкзак, который нес Вареный. Судя по всему, рюкзак взяли для переноски драгоценностей.
Добрались до обвала. Прокопанная хлопцами нора дышала прохладой. Немного постояли около лаза, решая, кто первый двинется в путь? Серый откровенно трусил, хотя вида старался не подавать. Вероятно, мои слова о солнышке запали в его мятущуюся бандитскую душу. Я предложил свои услуги первопроходца. Но Октябрь возложил это ответственное дело на Серого, который, в свою очередь, подтолкнул первым к норе Картуза. Картуз взял у Серго фонарь и, сопя, скрылся в норе. За ним через минут у последовали остальные.
Через некоторое время мы все оказались на противоположной стороне обвала. Октябрь был самым грузным из отряда, и путешествие на четвереньках отозвалось в нем одышкой и сопением. Вдобавок ко всему у него погас фонарь, Он тряс им и легонько постукивал по кирпичной стене, но фонарь не зажигался. Октябрь выругался и велел Картузу 'бегом' вернуться наверх и принести другой фонарь, а еще лучше два.
– Где их взять, Октябрь Максимыч?
Перед экспедицией Октябрь лично составлял длинный перечень того, чем необходимо обеспечить экспедицию. В списке фигурировало оружие, разнообразный шанцевый инструмент, веревки, рюкзаки, еда, водка, а вот что касается достаточного количества фонарей – здесь Октябрь допустил явный промах. Он запасся шестью фонарями, полагая, что их хватит, но три фонаря уже были утрачены, а четвертый погас только что в его руках.
– А у меня свечка есть – сообщил Филька, – может, зажечь?
– Зажжешь на своей могиле – глупо сострил Серый.
– Ладно! – Ответил Октябрь, раздосадованный своей оплошностью. – Один фона'гь спе'геди, один сзади. Нам тут не газеты читать. Пошли.
Ведомые снова Серым, мы молча двигались по галерее, в потемках часто спотыкались о камни, встречающиеся в проходе. При этом Серый громко матюгался. Миновали ответвление в галерее, запертое металлической дверью.
Октябрь вступил в нишу в стене, внутри которой ржавела дверь и, стукнув по ней кулаком, спросил, – Что там находится?
Дверь отозвалась железным гулом.
– Представления не имею – ответил я, – ты же видишь, что она под замком? Я впервые назвал Октября на ты. Мне чувствовалось, что полоса вежливого обращения с этими господами подходит к концу.
Наконец, достигли места, где некогда стоял 'хитрый столб' похоронивший под весом рухнувшего свода самого инициативного и отчаянного палычевского хлопца – Санька и еще одного его товарища. Об этом несчастье напоминала только гора кирпича на проходе, вздымающаяся над полом почти на метр, чей-то поврежденный фонарик и красная кроссовка, лежавшая поверх груды. Серый, не останавливаясь, вел отряд дальше. Обвал миновали на четвереньках. Воспоминания об этом жутком месте Серому были неприятны поскольку, именно он принимал самое активное участие при поднятии наверх смятых и разбитых тел своих товарищей. Плавающего в водяной галерее мертвого Тимоху обнаружили и подняли на поверхность последним.
Мы приближались к склепу. Я вслушивался в тишину подземелья, – журчания воды уже не было слышно. Следовательно, галерея под рекой заполнена полностью и, вероятно, нижние уровни галереи также будут заливаться до тех пор, пока в соответствии с законом физики, не достигнут уровня реки. До решительных моих действий остаются считанные минуты. Я все-таки склонялся к тому, чтобы предпринять попытку пробраться под руслом на противоположную сторону реки. Почему? Потому что на том конце галереи мне будет препятствовать только один вооруженный бандит. А на входе их шесть человек, да и здесь пятеро... Во всяком случае, пока пятеро.
Вначале мне еще надо чем-то усыпить внимание своих конвоиров. Для этого я решил, что сначала найду и спрячу за поясом пистолет, а затем достану и передам Октябрю медный крест, оторванный от золотого гроба и благоразумно оставленный мною под основанием столба в склепе. Крест отбросит сомнения Октября в правдивости моего рассказа о найденных драгоценностях, а значит, ему непременно захочется увидеть и доказательство того, что сокровища на месте. Для этого Серому придется надевать акваланг, чтобы готовить к подъему гроб с золотом. Пока Серый будет нырять, я попробую 'договориться' с остальными?...
С этими мыслями в составе неприятельского отряда я дошел до места, где галерея резко уходила вниз. На этот раз подземелье казалось более гулким, мрачным и зловещим. Показался выступ в стенах и в потолке. Я невольно обратил на него взор и напрягся от неожиданности. На белом от извести кирпичном выступе четко вырисовывалась, нацарапанная осколком кирпича вытянутая восьмерка! Это же летный знак!!! О нем совсем недавно с ребятами мы говорили на берегу?! Я точно помнил, что ни во время первого, ни во время второго моего пришествия в галерею на выступе ничего подобного не было. Следовательно, знак появился совсем недавно и мог обозначать только одно, – что или Володя, или кто-то из наших ребят, – здесь!? Они рядом и в любую минуту могут прийти на помощь! – эта мысль сжала сердце от новой надежды, которая дохнула на меня оживляющим теплом. Я не один!
ПРОЩАЙ, СЕРАФИМ
Впереди идущий Серый воскликнул 'Бля!' и затормозил, из-за полумрака я чуть не уткнулся в спину Картуза. Впереди была вода и в тесном проходе плавало несколько черных гробов, неизвестно, управляемые какой силой, выплывшие из склепа?
– Откуда гробы? – холодея от страха, затравленно спросил Серый.
– Ну, не с деревенского же кладбища – ответил я Серому.
Один из гробов плавал прямо под ногами, другой лишь наполовину высунулся из склепа, а один заплыл под самый потолок галереи, уходящей под Керженец. Я отодвинул Серого и пошел к проему. Вода доходила почти до подбородка.
– Посвети – сказал я Серому, указывая на проем.
Серый брезгливо оттолкнул легкий гроб, который проплыл мимо меня и уткнулся в гроб под потолком, нерешительно вступил в воду. Затем, скорее всего, для смелости, поднимая волны и фонтаны брызг, он направился ко мне и посветил внутрь склепа. В склепе чернела вода. Между нею и верхушкой сводчатого потолка расстояние было не более метра. На ее поверхности колыхалась целая флотилия черных гробов.
– Октябрь! – сказал я. – Я могу сейчас достать только крест. Но, чтобы поднять то, что вы ищите – нужен аквалангист. Но и он один не поднимет груз. А если гроб развалится, содержимое выпадет, и я тогда не знаю, как вы все это будете собирать со дна? Поэтому, нужна веревка, чтобы обвязать и вытащить гроб. Это надо делать быстрее, вода прибывает, и будет прибывать.
Октябрь засуетился. Не желая мочить ноги, он бросил мне веревку, которую захватил при спуске в галерею. Вероятно, как здесь, так и на службе Октябрь был безответственным человеком, не в состоянии просчитать развитие событий, хотя бы, на пол шага вперед. Даже не разворачивая веревку, можно было предположить, что длина ее слишком мала. Если бы нам и впрямь пришлось вытягивать на поверхность золотой гроб, то ее длины хватило бы только чтобы дотянуть веревку до гроба.
Я сообщил свои сомнения Октябрю, сказав при этом, что на ней даже повесится трудно.
– Насчет этого не беспокойся, – с фальшивым спокойствием ответил Октябрь, раздраженный очередной после фонарей оплошностью, – ищи то, что обещал найти. И, как всегда иронично сострил, – а по поводу повеситься – не переживай, мы всегда окажем посильную помощь.
Картузу он приказал немедленно подниматься наверх за веревкой, а при возможности раздобыть у кого-нибудь еще один фонарь. Вареного он подтолкнул к воде и распорядился, чтобы тот занял место Серого и светил.
– А ты Се'гый, надевай акваланг.
– Один я нырять не буду, – прогундосил Серый
– Почему?
– Покойников боюсь.
– Не валяй ваньку, дубина. Надевай баллоны и – в воду! – уже не на шутку разозлился Октябрь. Фильке он приказал зажечь свечу и светить Серому.
Картуз развернулся и быстро пошел по галерее, унося с собой один из двух оставшихся фонарей. Свой фонарь Серый отдал Вареному, и, поднявшись на сухую часть галереи, передал Фильке пистолет, и стал надевать акваланг. Филька зажег свечу и закрепил ее на кирпичном выступе под потолком. Чувствовалось, что подводное дело Серому и впрямь знакомо. Он открыл вентиль редуктора и, убедившись в исправности аппарата, начал закреплять акваланг за спиной, который надевался, как рюкзак. Пламя у свечи колыхалось, слабо высвечивая желтые баллоны аппарата.
Я нащупал ногами лестницу, ведущую в склеп, набрал в легкие побольше воздуха и ушел под воду. Опустившись на дно склепа, стал лихорадочно шарить руками под лестницей, предположительно в том месте, где мог упасть пистолет. Искал, пока хватило сил держать дыхание, – пистолета не было. Я открыл глаза и пытался рассмотреть что-либо внизу, но, несмотря на гуляющие по поверхности и проникающие до пола блики от фонаря, без маски что-то увидеть было трудно. Мешала муть и ошметки всякой дряни, во множестве плавающей перед глазами. Пришлось подняться на поверхность.
– Ну, что? – с надеждой крикнул мне Октябрь.
Эстет хренов. Он так и не решился намочить свои драгоценные, полные, как у бабы ноги, и поэтому кричал за углом, оставаясь в сухом проходе.
– Впрочем, это даже и к лучшему! – решил я и, тяжело дыша, ответил ему
– Потерпи. Сейчас найду. Только, пусть Серый даст мне маску на минуту? Серый, вздымая волны, подошел к краю проема и бросил мне маску. Свети в воду! – отдал я команду прожектористу Вареному, тот направил косой луч над лестницей. Я опять набрал воздуха, снова нырнул.
В маске видимость значительно улучшилась, и тут же среди мути, поднятой мной, я увидел расплывшийся силуэт пистолета, который лежал на нижней ступени. Не помня, есть ли патрон в патроннике, под водой я передернул затвор и запихнул оружие себе за спину под джинсы. Снова выбрался на поверхность, отдышался и теперь уже решил обследовать основание столба, около которого я положил крест.
Нырнул. Свет от плавающего по поверхности луча фонаря высвечивал неровности красно-коричневой кирпичной кладки, с белыми швами известки. Внизу тускло блеснуло, – это был крест. Я взял его рукой и только хотел оттолкнуться от пола, чтобы подняться наверх, как мне что-то мягко задело затылок. Я обернулся и чуть не захлебнулся от страха, стрелой пронзившего меня с головы до пят: – с расстояния не более тридцати сантиметров на меня смотрело слепое лицо ужасной мумии. В движение воды, которое исходило от меня, мумия казалась живой и из-за того еще более страшной. Она 'стояла' вертикально, шевелила зеленой головой, ошметки кожи плавали около ее лица. Освобожденные от одежды плетеобразные руки были скрещены на груди. Страшно зиял черный провал вместо глаза, а полусгнивший рот обнажал зубы нижней челюсти. Хоть, это была уже знакомая мумия, которую я лично доставал из золотого гроба, но в первое мгновение наше с ней знакомство успокаивающим фактором не послужило. Я выскочил наверх, как дельфин и ударился головой о потолок, еще весь, дрожа и расталкивая встречающиеся гробы, поплыл к лестнице.
– Нашел? – снова громко спросил из галереи Октябрь.
– Нашел, нашел, – ответил я, стараясь голосом не выдать, что только что пережил один из самых ужасных моментов животного страха, встречавшихся в моей жизни. Я выплыл в галерею, и передал крест, стоящему поблизости Серому, а тот в свою очередь отнес его Октябрю. Вареный инфантильно стоял по подбородок в воде и надежно закрывал вход в галерею, уходящую под реку. Пистолет и фонарь он держал над водой на уровне головы. Несколько часов назад на этом месте в точно такой же позе здесь стоял покойный ныне Тимоха.
– Давай, Серый, проверь, есть ли там внизу гроб? – услышал я взволнованный голос окрыленного Октября. Найденный мною крест, и правда послужил мощным катализатором бриллиантовых иллюзий Октября Максимыча.
– Так Картуза же еще нет, как без веревки?!... – возразил Серый, стараясь оттянуть время ныряния средь гробов.
– Ничего, ты только найди гроб, а там и Картуз подойдет. Давай, давай, Серый! Не тяни время. Со всеми вами рассчитаемся по полной программе. Из золотых тарелок будете кушать – тормошился Октябрь
После этих слов Серый нехотя направился к проему.
– Значит так, Серый, глубина здесь более двух метров, – уже немного успокоившись от потрясения, инструктировал я водолаза. – Ныряй в дальний угол, раньше там стоял штабель гробов. Многие из них всплыли, но искомый гроб по-прежнему должен находиться на дне, так как весит не менее ста килограммов. Попробуй оторвать его от пола? Я ныряю следом за тобой с веревкой. Ею мы обвяжем гроб, а к концу привяжем ту веревку, что принесет нам Картуз. Понял?
– Не командуй тут, – пробурчал Серый. Не забывай, что за тобой должок, за твое гнусное вранье?! Не побоишься со мной нырять?
– Не побоюсь.
– Ну-ну! – неопределенно сказал Серый.
Пока Серый собирался с духом, я лихорадочно размышлял: – Мои минуты сочтены. Либо я сейчас вырвусь отсюда, либо голова в кустах. Вернее, даже не в кустах, а в заброшенном подземелье, куда никто не догадается принести цветочек. Кто-то из наших ребят сейчас находится здесь, но кто? Где? Какие у них планы? Время поджало так, что дальше некуда. Через минуту Серый обнаружит, что никакого 'золотого' гроба нет, и тогда бандиты снова потащат меня наверх для 'разбора полетов' Выражаясь военным языком, – час 'Ч' наступил.
Самое легкое сейчас – это выхватить из-за брюк пистолет и расстрелять первым Вареного, так как, он вооружен, а затем Серого. Потом разбираться с остальными. И Октябрь и Филька также с пистолетами. Но, если мне даже и не удастся стрелять в них, то, когда с Вареным будет покончено, я уйду под воду здесь в склепе, и через подводную галерею выберусь наверх. Главное препятствие сейчас для выхода на свободу – Вареный. Но у меня не было уверенности в оружии? Находясь несколько часов в воде, слабые малокалиберные патроны могли отсыреть? И тогда пистолет только навредит мне. Поэтому, пистолет я пока решил не доставать.
Значит, – первым, надо кончать с Серым – лихорадочно крутилось в голове, – и завладеть его ножом, чтобы сразу после этого прикончить Вареного! С Серым надо разобраться не заметно. Под водой. Как? Я пока еще не решил.
– Ну, с богом, Иван! – мысленно сказал я сам себе. Нервы были на пределе. Как и всегда в минуты серьезной опасности меня охватила внутренняя дрожь, но мысли были ясны и внешне, я выглядел, наверное. спокоен
Я стоял, на лестнице, Серый в двух метрах на другом ее конце, а Вареный, просунувшись в проем между нами, освещал склеп. В одной руке фонарь, в другой пистолет.
В воде под лестницей от плавающих гробов было тесно.
– Давай!, – подтолкнул я Серого.
Тот тяжело вздохнул, надел маску, вставил в рот пластмассовый загубник, открыл вентиль регулятора подачи воздуха, махнул Вареному рукой и скрылся под водой. Я для вида размотал веревку и приготовился последовать за Серым.
И в бригаде спецназа, и в Афгане спецы учили нас, приемам рукопашного боя, в том числе и – как, сломать шею, например, часовому одним движением кистей. Или – убить человека первым попавшимся под руку предметом. Мы многократно тренировались на чучелах, но в жизни мне этого делать не доводилось.
– Наступит момент, и вы вспомните, что мы вас учили не зря, – говорил нам тренер – сухощавый майор, – и тогда помянете нас добрым словом.
Сейчас пора практики наступила, но ситуация осложнялось тем, что все это нужно было сделать под водой. Тем более, что и Серый не чучело, и наверняка будет сопротивляться. Но, мне выбирать уже не приходилось.
Я дважды глубоко вздохнул и выдохнул душный воздух, насколько возможно насыщая кровь кислородом. После третьего вдоха напрягся и приготовился уйти под воду, но не сделал этого. В трех метрах от меня с брызгами, шумом и протяжным нечеловеческим рёвом на поверхность выпрыгнул Серый. Он махал руками и мычал. Загубник акваланга болтался на плече. Водолаз барахтался, ловил воздух широко открытым ртом, но в легких уже была вода. Его попытки вздохнуть больше походили на частое и тяжкое икание, а тяжелые баллоны акваланга неумолимо тянули его под воду.
– Значит, – мелькнула у меня мысль, – в поисках желанного золота, очень боявшийся покойников Серый, нос к носу столкнулся с мои страшным знакомцем – мумией, которая и меня перепугала чуть не до смерти.
– Что случилось? Что там!? – взволнованно закричал Октябрь, все еще не решаясь, бросится в воду.
– Серый чего-то сбесился! – испуганно ответил Вареный и на всякий случай отпрянул от проема.
Мне уже некогда было раздумывать о несчастье гундосого, я рванул из-за пояса пистолет направил его в голову Вареного и нажал на курок. В Марголине раздался холодный жалкий щелчок. О, ужас! У нас в спецназе, конечно, были секретные в то время газовые
двух ствольные пистолеты 'Гроза', из которого человека можно пристрелить под шум падающего с клена листа и никто не услышит выстрела. Но я никак не мог подумать, что избитый спортивный Марголин может произвести такой эффект?!
Вареный заревел и вместе с пистолетом и горящим фонарем так быстро ушел под воду, как будто бы ему только что обрубили ноги. Я увидел, как заметался под водой его фонарь, но не прошло и секунды – свет пропал. На какое то мгновение наступила полная тишина. Мое сердце яростно билось. Я стоял в недоумение, окруженный махровой темнотой, в одной руке держа ненужную веревку, а в другой бесполезный пистолет. Серый уже утонул и в наступившей тишине было слышно, как на поверхности лопаются пузыри, выходящего из-под воды воздуха. Через секунду глаза привыкли к мраку от горящей на стене свечи, и я стал видеть, как на стене галереи колышется ее слабый свет. Вдруг на месте, где только что стоял Вареный, выплеснулся огромный султан воды, из которого вырисовался человек. Раздался оглушительный крик:
– На землю, падлы, на землю! Стреляю!
Из скатывающегося водяного столба появился силуэт, который мог принадлежать только моему двоюродному брату Владимиру. Владимир, не теряя ни минуты, устремился вперед. Кто-то, вероятнее всего, Филька, замычав, бросил в него как копье заступ. Только боксерская реакция спасла моего брата от неминуемой ужасной травмы: он уклонил голову, и заступ, со страшной силой прошелестев мимо его уха, ударился в ниспадающий потолок, высек из кирпичей искры и упал в воду.
Сразу же, полыхнув яркими вспышками, раздались два хлопка. Кто-то за стеной в галерее пронзительно завизжал и раздался хриплый голос Октября – лежу, лежу уже! Я лежу, не стреляйте...
Я также, разбрызгивая воду, бросился в галерею. Через пять секунд все было кончено.
На красной кирпичной стене трепыхал огонек свечи. Октябрь, не ожидавший такого исхода, лежал на холодной земле головой вниз. Все это произошло так быстро, что он не успел достать пистолет. Рядом, опершись спиной о стену, сидел и по щенячьи попискивал Филька. Кажется, он был ранен, по его лицу водопадиком стекала кровь. Владимир дважды зачерпнул ладонями воды, плеснул на голову Фильки. Кровь смылась, но надо лбом, обозначилась широкая черная полоса.
– Ты же, падла, чуть не убил меня своей лопатой? – сказал он Фильке, не задумываясь о том, что только что чуть не убил Фильку из своего пистолета.
– Ладно! – успокаиваясь, произнес Владимир – Ерунда. Касательная, – сказал он, пошлепав ладонью по щеке бандита. – Будешь жить. Может, ума только меньше будет, хотя, судя по тому, что ты оказался в этой компании, его у тебя и так не в избытке – обнадежил он Фильку.
После этого, брат обнял меня за плечо и прошептал,– Сматываемся, Иван!
– Так мы и сделаем, но только через несколько минут.
– Почему?
– Сейчас сюда должен прибежать хлопец и принести веревку.
– Да, я знаю.
– Откуда знаешь?
– Потом расскажу.
– Надо его нейтрализовать. Иначе бандиты уже через несколько минут будут знать о случившемся, и погоня неизбежна. Наверху их в общей сложности восемь рыл.
– Ого! – ответил Вовка, – и когда же они кончатся?!
– Володя, – сказал я – держи веревку и свяжи этих потуже. А я пойду встречу посыльного.
Я передал ему веревку, так кстати оставшуюся у меня в руке, и достал у Октября из кобуры под мышкой маленький пистолет. Пистолет был почти дамским, но калибр 7,62(!?) – успел заметить я. У него же в кармане были обнаружены спички. Этот коробок я также взял с собой.
Володя разрезал веревку на несколько частей, и связал покорному Октябрю Максимычу сначала руки, потом ноги. Затем, связанные сзади руки веревкой же притянул к ногам. В этом положение человек вряд ли может быстро освободиться от пут?! Таким же образом был связан и Филька. Он жалобно стонал и просил его перевязать, что Володя и сделал, используя, в качестве бинта рукава от милицейской рубахи Октября. Когда Владимир с ожесточением отрывал рукава, глаза Октября говорили, что неожиданный пришелец может взять и всю рубаху, ему не жалко. Но я этого уже не видел, так как в это время крадучись поднимался вверх по галере. Чтобы не разбить себе нос, особенно на 'хитром месте', я поочередно зажигал спичку, и пока она горела, продвигался на десяток шагов вперед.
Достигнув загадочного ответвления в галерее, где в нише пряталась запертая железная дверь, я затаился. Отсюда до подводной галереи было метров семьдесят, а до норы, ведущей к выходу тоже тридцать-сорок метров. Значит, меня врасплох застать трудно, зато моя задача – поймать Картуза именно врасплох. Ниша в стене представляла собой более чем полуметровое углубление, укрепленное по бокам кирпичными столбами. Между дверью и столбами также образовывалась небольшая ниша, куда я легко мог втиснуться. И, если не заглядывать в эту нишу специально, то можно пройти мимо, не заметив ничего подозрительного.
Картуз появился, все-таки, неожиданно. Сначала на стене блеснул свет фонаря, затем темная фигура, сопя, проследовала мимо. Я вышел из ниши и громко сказал:
Стой!
Бандит остановился и сразу же поднял руки вместе с фонарем (Видно не впервой?!). На его плече висел толстый моток веревки.
– Если ты, Картуз, будешь хорошо себя вести, останешься жив. Оружие есть?
– Не-ет! – не оборачиваясь, сдавленно ответил бандит.
– Положи фонарь на землю и следуй вперед.
Картуз нагнулся, положил зажженный фонарь на землю и медленно пошел по проходу.
Прихватив фонарь, я двигался за ним.
Дальше произошло то, что я никак не ожидал.
– Картуз! – неожиданно раздался сзади глухой голос. – Подожди!
Я машинально обернулся и краем глаза успел заметить, что в конце галереи на стенах сверкали отблески фонаря. Кто-то быстро приближался к нам по проходу.
В это же мгновение, получив мощный удар в лицо, я стукнулся головой о стену. Пистолет и фонарь у меня выпали. Во рту сразу же появился соленый привкус крови. Картуз, в рассеянном свете не погасшего фонаря, наваливался на меня темной лавиной и в его руке сверкал нож. Лежа на полу, я поймал себя на мысли, что сейчас нет ни капли страха и боли от удара о стену, был только холодный и ясный расчет, поделенный на доли секунд. Лежа, я чуть подался вперед, левой ногой резко зацепил его за пятку, а другой ногой, что есть силы, ударил в колено. Картуз взвыл и рухнул на пол и тут же вскочил, но и я уже был на ногах. Фонарь валялся у стены позади меня и продолжал светить в проход, высвечивая моего смертельного врага как на экране широкоформатного кино. В его глазах можно было видеть отчаяние вперемежку с бешеной решительностью. Я знал, что конгломерат этих условий всегда утраивает силы человека, но и мне не хотелось глупо умирать на пороге свободы, поэтому, я заранее был уверен, ни он, ни его нож и даже десять ножей, не станут мне преградой.
Как шпажист с вытянутой вперед рукой Картуз на шаг прыгнул ко мне, пытаясь ударить ножом в грудь. Я отбил его руку, и он снова занял боевую позицию. Я решил, что во время очередной атаки я попытаюсь поймать его за кисть, рвануть на себя и упасть на его руку с разворотом влево. Эффективность приема мы десятки раз проверяли друг на друге в спортивных залах воинских частей. Даже на тренировках, когда на руку противника падали 'понарошку', дело часто заканчивались вывихами рук или растяжением мышц. А в данном же случае, если все получится, открытый перелом руки Картузу будет обеспечен.
Но бандит неожиданно сменил тактику, он встал в боксерскую стойку и, неистово вращая глазами, пошел на меня, пытаясь сначала достать левой. Только вместо перчатки в правой его руке был зажат нож. Его устрашающий вид не внушал страха, а лишь придавал решительности. На всякий случай, я достал из кармана гвоздь, прихваченный мною в фанерной будке на автомобиле, и зажал его в пальцах. Сзади из глубины галереи к нам кто-то неумолимо приближался. Надо было срочно заканчивать эту комедь с Картузом. Я нагнулся к земле, сделав вид, что что-то захватил в ладонь, и резко выбросил руку вперед. Хлопец инстинктивно, загородился, я прыгнул к нему. Свою левую руку выбросил под лезвие, рванул кистью, нож выпал. А правой рукой, в которой был зажат ржавый гвоздь, я стремительно ударил врага в висок.
Я почувствовал, как гвоздь пробил его череп и остался в голове. Картуз в изумление замер. В то же мгновение ладонью правой руки схватил его за подбородок, левой за затылок и с усилием рванул против часовой стрелки. Под моими руками глухо хрустнуло, бандит обмяк, как тряпичная кукла и рухнул на пол. На все хватило трех секунд.
– Так, вот как это делается на практике (?!), – мелькнуло в голове.
– Спасибо, майор! – мысленно сказал я своему историческому учителю.
– В глубине темной галереи, я узрел брата, подбегающего на шум. В руке у него был пистолет. Как он так быстро добрался до сюда без фонаря и не набил себе шишек спрашивать было не время.
– Иван, помочь?!
– Уже не надо. Смотри, я показал ему в противоположную сторону галереи, по которой быстро удалялась фигура человека, который, увидев схватку в подземелье, решил ретироваться, и позвать на помощь.
– Человек во весь дух бежал обратно к лазу, освещая путь фонарем, а поэтому его силуэт в проходе был отчетливо виден.
– Видит бог, что я не хотел этого – сказал Володя. Он взял пистолет двумя руками, тщательно прицелился и выстрелил. Беглец взмахнул руками и плашмя упал на пол. Его фонарь также лежал на полу и продолжал светить.
– Хорошие фонарики делают братья китайцы, – опять невпопад подумалось мне.
Я нашел выроненный пистолет, Вовка взял валяющийся фонарь. Прежде чем уйти, я посмотрел на лежащего Картуза с неестественно вывернутой головой. Владимир светил. Глаза только что убитого мною человека были приоткрыты и в них застыло недоумение и мучительная боль. Картуз был вполне симпатичный, нормальный молодой парень?! И чего его потянуло к бандитам?
– Я же говорил, – веди себя хорошо. Остался бы жить, – сказал я на прощанье мертвецу.
– Эх, ни хрена себе?! – сказал Володя, разглядывая шляпку гвоздя торчащего из Картузового виска, из-под которой струйкой выкатывалась кровь. – Как это ты его?
– Молотком, – ответил я. – Пошли.
В это время внимание Владимира привлек человек, получивший от него пулю и упавший у лаза. Тело зашевелилось. На фоне света его выпавшего фонаря, было видно, как раненый пытается встать на четвереньки. Мы направились к нему, на всякий случай, держа его на мушке. При нашем приближение, человек перевернулся и с трудом сел, опершись спиной о стену. Ладонью правой руки он закрывал лицо. Его рубашка чуть ниже левой ключицы намокла от крови.
–Однако, навылет, отметил я про себя.
–Что будем делать? – шепотом спросил Владимир. – Оставлять его нельзя. Если он выберется наверх, расскажет обо всем, что тут происходит – и у нас могут быть проблемы, еще большие, чем есть сейчас. Ты же знаешь – сколько их там?
–Не убивайте меня, я все расскажу – с надрывом переходя на фальцет пропищал раненный и вжал голову в плечи.