Текст книги "Дневник москвича (1917-1920). Том 1"

Автор книги: Николай Окунев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

Девятнадцатый год

Нет, стыдно нам слабеть теперь душою,

На нас теперь священный долг лежит;

Недаром Бог судил нам в дни такие жить!

Ведет последний бой, бой насмерть, свет со тьмою!

Почтим же жребий наш; исправимся – пора!

Пойдем вперед, а отступать забудем.

Для преуспеянья и мысли, и добра,

Всем, всем пожертвуем – рассчитывать не будем,

Любовью, радостью и жизнию самой…

Виктор Гюго

2/15 января.Союзные войска вступили в Тифлис.

Французский журнал «Пур-Ту» сообщает, что в мировую войну было мобилизовано 100 млн. человек, † Число погибших достигает 14 млн. и превосходит число умерших в обыкновенное время в 30 раз. На долю европейцев приходится 13 млн. жертв, не считая граждан, погибших на поле брани, умерших от поранений, нанесенных снарядами, и от болезней. Таких жертв насчитывается около 600 тыс. Раненых – 25 млн., из них 8 млн. – полные инвалиды. Благодаря уменьшению рождаемости население на всем земном шаре уменьшилось по крайней мере на 14 млн. В общем, следует считать, что потери людьми равны 32 млн. Всем участвующим в мировой войне она обошлась в 700 млрд.

5/18 января.Ужасные пошли строгости во всех советских учреждениях, в железнодорожных, например, за опоздание на службу в 15 минут арестовывают с 4 до 9 вечера, а за большее – до утра следующего дня. Кроме того, на провинившихся накладывают еще наказания в виде принудительных работ по очистке снега, уборке помещений и т. д. Никакие причины опоздания в уважение не принимаются, а их ли теперь нет! – на днях началось выключение электрического освещения в квартирах на время с 11 ч. вечера до 5 ч. дня следующего дня, и вот, чтобы поспеть на службу к 10 ч. 10 минутам, – надо всем вставать не позднее 8 час. утра, а в этот момент еще так темно, что «вставания» многим произвести прямо невозможно за темнотой, ибо ни керосина, ни свеч ни у кого почти нет. В нашем «водном» ведомстве не лучше. В «карцер» пока не сажали, но многих уже за 2–3 случая опозданий уволили.

Затем насилуют этими самыми митингами, фракционными собраниями, и все с предупреждением «присутствие обязательно»… Бежишь домой, целый день не евший, а хвать – выходные двери на запоре, и у них строгая охраняющая выход личность, возвращающая нашего брата в какую-нибудь большую комнату, а там 2–3 наших начальника из коммунистов один за другим упражняются в рассказывании того, что мы читаем без передышки в советских известиях целых пятнадцать месяцев и что, собственно, у нас уже в зубах завязло. Вообще, делается день ото дня все «слободнее»…

Население Петрограда уменьшилось за прошедший год на 300.000 человек. Разбежались от безработицы и голодовки.

Маханина все дорожает: вчера покупали уже по 16 р. Хороша и картошка: 5 р. фунт. Молоко 10 р. кружка. Мука ржаная 650–700 р. пуд. Хлеб черный 15–16 р. фунт.

Немецкие «белогвардейцы» шутить не любят. Спартаковцы разбиты, власть в Берлине наводит реакцию с очень сильным загибом вправо.

† Главари немецкого большевизма Карл Либкнехт и Роза Люксембург были арестованы, а потом убиты толпою демонстрантов, вырвавших их из рук правосудия (как принято говорить с точки зрения существующей власти) и учинивших этот прискорбный самосуд. По другим версиям, Либкнехт и Люксембург застрелены конвоем при попытке к бегству.

Вследствие этого события, вместо праздника Крещения, завтра готовятся обычные в таких случаях демонстрации с «обязательным» участием «всех, всех, всех» трудящихся, с флагами, похоронными и революционными песнями.

О продовольственном вопросе сам Ленин заговорил с тревогой. За вторую половину 18-го года было заготовлено хлеба 67,5 млн. пудов, но из них не вывезено и двадцати миллионов. Запасы для Питера стоят до сих пор на Волго-Бугульминской ж. д., их оттуда невозможновывезти. «Изношенность подвижного состава ужасная. Положение транспорта отчаянное.» И вот новый лозунг Ленина: «Все на продовольствие и на транспорт»… Видно, и сам стал недоедать, как и большинство его поневоле-подданных.

6/19 января.Надо было побывать в Покровском монастыре. По праздникам трамваи теперь не работают, значит пришлось совершить пешее хождение; туда час и пять минут, а оттуда час и двадцать минут. Шел, между прочим, одним из переулков Рогожского района, свеженазванным в последнее время «Товарищеским», несмотря на это, там на двух грандиозных домах все еще сверкают золотом такие контрреволюционные вывески: «Гимназия ведомства учреждений Императрицы Марии» и «Училище имени Князя Щербатова». Товарищи из «Товарищеского» переулка не видят, значит, что у них под носом.

Плутая по этим новоназванным переулкам, не так давно и с древних времен называвшихся какими-нибудь «Хивами» или «Полуямками», думалось и о старом, и о новом, вспоминались отшедшие от мира сего родные и друзья, на душе были и скорбь и ропот. Молитва и грех. Да, да! молитва и грех: вслед за мысленным поминовением тех усопших, могилы коих в Покровском монастыре, помыслы перескочили на жизнь сих дней, на надвигающуюся нужду, и так захотелось тут же в пути найти сверточек фунта в три… керенок, и оставить их у себя, не предъявляя в Комиссариат. Вот ведь грехи какие!

Дорогой встретились две-три процессии с красными флагами, возвращавшиеся с бывшей Скобелевской площади. Внушительного ничего не было. Видно, что ходили по приказанию. А ведь бывало, чуть не вся Москва шла в этот день к Кремлю, к Москве-реке на Крестный ход – «на Иордань». Были и сегодня по Москве крестные ходы, но само собой уж не в таком составе. Много, много нашего брата «страха ради иудейска» пошло сегодня не в церковь, а на гражданское поминовение Либкнехта и Розы Люксембург.

На «Трубе» продавали сегодня гусей по 450 р. за штуку и кур по 150 р.

8/21 января.Украинскими советскими войсками, после 16-часового боя, взята Полтава.

Советские войска продвигаются к Оренбургу, очищен ими от красновцев железнодорожный участок Лиски-Поворино, но красновцы около Царицына и обстреливают его, а на севере красноармейцы «оставили» Нарву.

В Париже состоялось, наконец, открытие мирной конференции, председателем коей избран Клемансо.

Демонстрация протеста по поводу убийства Либкнехта и Люксембург, по-видимому, не удалась: даже в советских известиях нет намеков на грандиозность процессий, а очевидцы, т. е. мои же товарищи, участвовавшие в шествии работников водного транспорта, говорят, что им было даже «неловко», потому что рабочих почти не было, и пришли на Скобелевскую площадь будто бы только одни «водные» да «чрезвычайки». Правда, много было солдатских групп, но это не в счет. Где-где, а там-то сумеют заставить!..

9/22 января.Сегодня приказано праздновать. Поминают пионеров русской революции, выступивших в Петрограде 9 янв. 1905 г. под предводительством священника Гапона. Все закрыто. Десятиградусный мороз.

Вчера на пленарном заседании Московского совдепа оглашены «маленькие недостатки механизма». так например: запасы истощились для пшеницы и ржи до 77 вагонов, муки ржаной до 30 вагонов. Что касается масла, овощей, жиров и т. д., то здесь констатировано, что «дело безнадежно». Рыба заготовлена, и «остается ее только перевезти», но ее разбросано от Астрахани до Нижнего, в нескольких местах, 18 млн. пудов.Масса картофеля, вследствие забития им Московского железнодорожного узла, заражена мокрым грибком, и «картофель пропал». В советской России, по признанию представителя Комиссариата продовольствия т. Свидерского, «такого изобилия, даже главного продукта питания, хлеба, не имеется. Для покрытия всей потребности населения не хватает 40 млн. пудов хлеба… Все заготовки, идущие из Самарской губ., остаются в пределах ее, вследствие того, что разрушен мост через Волгу… Общая потребность в мясе советской России 935.000 п., а общее количество мяса, которым советская Россия располагает в тех пределах, какие существуют, определяется в 885.000 п., и, таким образом, потребность населения при таких условиях остается почти неудовлетворенной, так как все мясные запасы потребляются красной армией, и даже она полного пайка получать не может… Что касается масла, то у нас в советской России его нет…» Все надежды поправить дело на товарообмен, но и товаров у нас меньше, чем нужно. Общее количество мануфактуры, взятой на учет, вместе с той мануфактурой, которая может выразиться в 1919 году приблизительно в 800 млн. аршин разных тканей, и если исчислять население совдепии в 80 млн., то на человека придется всего только 10 аршин тканей. Калош будет выпущено не более 12,5 млн. пар, и это означает, что в городах, пожалуй, придется на человека одна пара, а в деревнях одна пара на 8 человек… Керосина в запасе у нас не более 900.000 пудов, т. е. им можно удовлетворить только ¹/ ₅потребности. Махорки осталось на действительных курильщиковне более ⁸/ ₁₀фунта на человека в год.Спичек ¹/ ₂коробки на душу населения. Соли 15 ф. на человека (тоже в год). Сельскохозяйственных орудий «у нас почти нет». Несмотря на все это, правительство не намерено изменить продовольственной политики, так как считает, что «стоит только открыть свободную торговлю, положение имущего класса изменится к лучшему, но сторицей ухудшится положение неимущего класса».

11/24 января.Ленин, Троцкий и их единомышленники из чужестранцев обратились к большевикам всего мира с призывом созвать «первый конгресс нового революционного интернационала».

Советскими войсками взят Оренбург.

Украинские советские войска отбили у петлюровцев Конотоп и Бахмач.

Комиссар путей сообщения Невский поведал, что из 270 тыс. вагонов в советской России годных вагонов не более 170 тыс., а из 20.000 паровозов осталось мало-мальски пригодных 9.000, причем из них «здоровых» только половина. Невский отметил при этом, что хотя с советскими завоеваниями линия железных дорог увеличивается, а количество паровозов все же не прибавляется.

Сегодня в 9 ч. утра 13° мороза, и днем не потеплело.

12/25 января.С утра мороза 16°.

В «Известиях» на первом месте приказ Ленина ВЧК: «Ввиду того, что налеты бандитов в Москве все более учащаются, и каждый день бандиты отбивают по нескольку автомобилей, производят грабежи и убивают милиционеров, предписывается принять ВЧК самые срочные и беспощадные меры по борьбе с бандитами.» Комментария к этому приказу, конечно, не требуется.

Из Вильны телеграфируют, что на основании решения Р.-к. правительства Литвы все ЧК на территории Литвы упраздняются. Для латышей это очень типично, они так рьяно служат в русских ЧК, а своих таковых иметь не желают.

Французское радио передает нам декларацию союзных держав. В ней говорится, что по предложению Вильсона решено оказать помощь русскому народу, но отнюдь не создавать ему препятствий или вторгаться в его право устраивать свои дела по собственному усмотрению. В декларации высказывается далее, что «бедствия и отчаяние русских будут с каждым днем усугубляться, что голод и всевозможные лишения будут чувствоваться все острее и острее и что устранить эти недочеты станет все невозможнее, если не восстановится в России порядок и если труд, торговля и транспорт не будут поставлены снова в нормальные условия». Союзники заявляют, что они не хотят вмешиваться в наши дела и не намерены эксплуатировать Россию, а также «без малейшей оговорки признают революцию», и не окажут поддержки никаким контрреволюционным попыткам. Они подчеркивают, что «мир невозможен в Европе и во вселенной в том случае, если его не будет в России», а потому приглашают «все организованные группы, осуществляющие фактически или стремящиеся к осуществлению политического господства или военного контроля, где бы эти группы ни находились: будь то в Сибири или в пределах Европейской России, какою она была в период, предшествовавший закончившейся теперь войне, за исключением Финляндии и Польши, прислать своих представителей, не больше трех от каждой группы, для предварительных переговоров на Принцевы острова в Мраморном море, где они будут приняты представителями держав». При этом союзники требуют, чтобы между всеми приглашенными группами было заключено перемирие. Прибытие представителей ожидается на Принцевых островах к 15-му февраля сего года.

Теперь Чичерин мозгами шевелит или в носу ковыряет. Надо ведь ноту сочинять теперь «по нотам», а не с точки зрения наплевать или начхать.

Поляки заняли Белосток.

Советские войска «после упорного боя» заняли Уральск.

15/28 января.На Сухаревском рынке торговля житейскими продуктами в прошлое воскресенье шла по вольным ценам совсем открыто. Свинину продавали по 50 р. за ф., зайца 110 р. за шт., рябчиков по 40 р. штука, а не пара, как бывало, – за 60 коп. Гусей продают по 400–450 р., конину («конек-с», как именовал ее любезный продавец) 15 р. ф.

Украинскими советскими войсками взят Екатеринослав, «нашими советскими» – Шенкурск.

Морозы – 16°.

Сегодня вечером сынок мой вместе с нашим квартирантом, тоже бывшим офицером, а в последнее время – главным бухгалтером московского Областного управления водного транспорта – Николаем Николаевичем Верзиным отправились на фронт Красной армии, нести службу в штабе какой-то «особой» армии Южного фронта. Поехали по направлению к Харькову. Как доедут, что будут делать, как Господь даст вернуться, – не ведаю, конечно, и чувствую себя нерадостно. Не заметил и с их стороны молодого, здорового стремления к новым историческим приключениям. А впрочем, на все воля Божия: «События должны идти, творя свой суд, придут, уйдут.»… «Весь мир гостиница, Дживан! А люди – зыбкий караван!»

18/31 января.Утром мороза 10°. Днем подогревало солнце. Ночи стоят звездные. Вообще, погода ясная, зима крепкая, и оттого в квартирах и в присутствиях холодище неимоверный. У нас дома тепла 7–8 гр., и это еще благодать: слышу от многих знакомых о тепле в 1–4 гр. В «присутствиях»-то к такой температуре совсем привыкли: шуб и калош не снимают, большинство ходит в валенках, фуфайках и шапках.

С сегодняшнего утра, согласно мандата московского Областного управления, являюсь «Временно исполняющим обязанности Помощника Начальника порта по заведованию объединенной конторой». Это значит что-то вроде управляющего общей конторой всех бывших московских пароходных агентств. Не прошло года, а уж приходится воссесть за пятый стол, – двигаюсь! Двигаюсь сверху вниз, снизу вверх: то попадаю в подчиненные к своим бывшим подчиненным, то они становятся в подчиненное мне состояние. Так теперь все это переменчиво и путано, что и внимания не обращаешь на всякие такие передвижения и следишь только, чтобы значиться в каком-нибудь списке для получения жалования, и куда бы лучше быть теперь рядовым работником, нежели каким-то «временным помощником временного начальника».

Пишут, что под напором украинских войск польские отряды покинули Владимир-Волынский, что на южном фронте нашими советскими войсками занята станция Кантемировка, что украинскими советскими войсками заняты Нежин, Ромны, Носовка, и очень жесткое и неприятное телеграфируют из Петербурга: † «По постановлению ЧК расстреляны бывшие Великие Князья Романовы: Павел Александрович, Николай Михайлович, Дмитрий Константинович и Георгий Михайлович». Само собой, они не могли не быть контрреволюционерами, но как люди пользовались доброй славой, оттого при царе и не играли правительственных ролей: вероятно, были в оппозиции с самодержавием. Что же касается Николая Михайловича, этого ученого и беспристрастного историка, и искреннего друга литературы, покровителя искусств, то кажется чудовищным даже, как это Горький и Луначарский допустили казнь над таким просвещеннейшим и благородным человеком?! Вечная им память! Павел – сын Александра Второго, Николай, Дмитрий и Георгий – внуки Николая Первого. Несчастные эти монархи – род Романовых: сколько крови от них и на них. Прости их Господи! – а оставшихся в живых их потомков спаси и сохрани!

24 янв./6 февраля.В «Известиях» напечатана перехваченная телеграмма Краснова полковнику Савареву: «В конце января авангард английской пехоты прибывает в мое распоряжение и будет двинут мною на Северный фронт. Четыре французские дивизии прибыли в Одессу, Севастополь, Херсон и Николаев. Затем высылаются еще дивизии, которые пойдут добровольческой армией к Харькову, Курску и Москве.» Не утка ли это, и не провокаторство ли? Как связать такое сведение с заявлением союзников, что они не сделают военного вмешательства во внутренние дела русских? Там же: «Шейдемановские войска вступают в Бремен для расправы с красными.»

В Москве свирепствует сыпной тиф: за неделю с 19 по 25 янв. зарегистрировано 1.583 таких заболевания. Еще одолевает сап, оспа. Больницы переполнены, не только коек – полок не хватает для размещения несчастных.

В сегодняшней меньшевистской газете «Всегда Вперед» Мартов вопиет: «Теперь и этого мирного исследователя истории, одного из немногих Романовых (т. е. Николая Михайловича), застрелили как собаку. Стыдно!»

Телеграмма «РОСТА» из Нежина 5-го февраля: «Украинской советской дивизией взят Киев».

Зачем говорить, что я получаю теперь в месяц со службы 915 р., когда можно перевести на современный экономический язык: «Получаю в день по полторы селедки» (из расчета сухаревской стоимости астраханской полуиспорченной селедки 20 р.).

В последние дни занимаю на службе представительный кабинет, подписываю по-своему «важные» бумаги, делаю приемы, имею тут же секретаря и машинистку. И они, и я обуты в валенки, одеты в рваных фуфайках, в старых, давно не чищенных костюмах, и вдобавок к этой пышной обстановке нашего управления – я курю в кабинете махорку из трубки, а секретарь из «цыгарки». Это ли не демократично?

Кабинет наполнен массой старых бумаг бывшего Восточного о-ва. Разбираясь в них, для ликвидации национализированных пароходств, открыл вот какую бумагу из правления Восточного о-ва: (№ 6134/1628 от 27 апреля 1911 года) «Управляющему Московской конторой А. Е. Шевченко. Предъявитель сего, Симон Васильевич Петлюра, командируется правлением для исполнения обязанностей бухгалтера Московской конторы. Благоволите распорядиться о передаче г. Петлюре вверенного ему дела.» Подписали: А. Крыжановский и И. Лукашин.

А сегодня, 24 янв. 1919 г. чтим: «Петлюровская директория и министерства бежали из Киева в Винницу». Так бы и сидел в Москве на бухгалтерском месте, может быть, был бы сейчас «вр.и.о. помощника москворецкого порта», вместо меня, бесталанного!

Виндава взята латышскими советскими войсками.

23 апр./6 мая.Обрати, читатель, внимание на предшествующую запись: она помечена 6 февр. н/ст и 24 янв. ст/ст, т. е. была сделана 13 недель тому назад (3 месяца или четверть года), и эти четверть года я был прикован к постели, да и сейчас не могу выходить из комнат, и Бог знает, когда выйду, т. е. вполне выздоровлю. 24 янв./6 февр. я писал уже больным, пока не зная, что у меня 40-градусная температура и тяжкая болезнь: крупозное воспаление легких.

Однако рука моя тогда дрогнула, и я уже не имел силы записать, что в тот день в газете «Известия» напечатано предложение Чичерина правительствам Англии, Франции, Италии, Японии и Америки на готовность начать мирные переговоры, причем советское правительство идет на уступки по вопросам о русских займах – на согласие платить проценты по ним и предоставить подданным держав Согласия концессии на горные, лесные и иные российские богатства. Оканчивается предложение сообщением, что совдепия взяла Шенкурск, Уфу, Стерлитамак, Белебей, Оренбург, Уральск, Поворино, Апексиково, Урюпино, Калаг, Харьков, Екатеринослав, Полтаву, Кременчуг, Чернигов и что к советским войскам Белоруссии, Литвы и Латвии перешли Минск, Вильно, Рига, Двинск, Виндава и др. города. И вот прошло, как выше сказано, четверть года, а на эту ноту ответа от держав Согласия никакого не последовало.

Воспаление в легких прошло, но в разгар его, как сказали доктора, «на почве истощения», у меня на ягодице появились карбункулы, которые сделали мое положение ужасным. Больше месяца я был без сна и ничего не мог делать без посторонней помощи. Много мучительного перенес от взрезов карбункула, от промывания и перевязок образовавшихся глубоких ран (профессор-хирург Мартынов называл мою болезнь «глубоким парапроктитом»), в разгар повышенной температуры я греховно малодушествовал: желал смерти, и даже думал, прости меня Господи! – как бы лишить себя жизни. Меня угнетало все время то обстоятельство, что я мучил своих домашних непрестанными требованиями ухода за мной. Бедная жена моя, она мучилась не менее моего! А еще ужас в том, что у меня не было своих средств ни на лечение, ни на «усиленное питание», и мне пришлось тратить на все это остатки жениных сбережений и брать от брата помощь тысячами рублей. Были дни, требовавшие расходов до 500 р., одним словом, болезнь моя разорила нас, и дело дошло до того, что пришлось мало-помалу распродаваться на Сухаревке. Пока продавали ненужное или лишнее, а потом стали продавать и то, «без чего все-таки можно обойтись». Болезнь еще не прошла совсем, дороговизна жизни все увеличивается, – значит, скоро придется продавать и то, «без чего трудно обойтись».

Не дай Бог никому хворать в такое ужасное время!

Я пришел домой 6 февр. н/ст по глубокому снегу и затем долежался до весны, до вскрытия рек, до 20 градусов тепла (на солнце), и сам ничего не видел, зато переживал весь ужас запоздалой зимы, морозов в марте месяце до 20 градусов, и слышал, что от обилия снега, выпавшего в феврале, больше месяца не ходили трамваи, по улицам даже пешеходам ходить было затруднительно. Вся прелесть ухабов, зажор была представлена в Москве наглядно, как на глухих проселочных дорогах. Нехорошо было и то, что из-за моей болезни дочь не стала ходить в школу – ей столько было беготни по аптекам и продовольственным лавкам. Нехорошо и то, что и февраль, и март дом наш не отапливался совсем, у домового комитета не было дров, и нам оставалось подогреваться керосинками и кухонной плитой; нехорошо и то, что и своих дров не было, и дошло дело до того, что мои бедные супруга и дочь собственноручно на салазках возили по 10–15 пудов дров из-за Москвы-реки, и из Лефортовских стран, чем буквально истязали свои силы и здоровье. Помоги им Господи! Нехорошо и то, что от сына были известия из Славянска, что он в госпитале, что его обокрали. Одним словом, у меня не могло быть настроения, как у терпеливого больного. Роптал, нервничал, капризничал, скучал, тосковал и плакал.

Христос Воскресе! Мне особенно тяжело было, что я не мог говеть, не мог ходить в церковь на Страстной неделе и в Пасху (она была 7/20 апреля). Я припомнил, что в Светлое Христово Воскресенье все 50 лет моей жизни я был обязательно за заутреней. (В младенчестве меня носила тогда в церковь мать; она была так религиозна, что и грудных младенцев считала нужным носить на церковные службы.) Но к Пасхе в начале Страстной неожиданно приехал сын и, благодаря Бога, оказался на вид, несмотря на перенесенную болезнь (чуть ли не тиф и не дизентерия), поздоровевшим и бодрым. Пробыл он в Москве две недели и отбыл обратно в Фомино воскресенье. Он оставил такой адрес: «Южный фронт, 13-я армия, штаб первой отдельной советской Украинской бригады, тов. Текнецжалца». Служба его – «начальник связи». По его словам, дело это не строевое и в не непосредственной близости к боям. В последнее время их учреждение находилось в г. Бахмуте. Расставание было со слезами, с моей стороны, и с искренним пожеланием скорого возвращения в Москву к мирному труду и к жизни мирной, в христианском духе. Храни его, Господи, во всех его путях!

Ну и жизнь была за эти четверть года! От холода квартиранты дома воровали друг у друга дрова; хозяйки надували друг друга в купле и продаже продуктов. У нас дома обнаружили, что купленное молоко по 14 р. за кружку «свернулось», и не вылили его, как негодное, а понесли продавать, и продали его другой какой-то хозяйке уже по 16 р., т. е. даже с прибылью, и надо полагать, что та, в свою очередь, попробовавши его дома, – также пожелает избавиться от него и продаст его к вечеру уже за 18 р. (Так теперь: утром одна цена, а к вечеру чуть не вдвое: мы купили перед Пасхой два фунта творога по 40 р. за ф., но в вечер того же дня соседи платили за творог 70–80 р. за ф.)

Одно время (между 18 марта и 10 апр. н/ст) черный печеный хлеб достигал цены 35–40 р. за ф., а потом стал дешеветь, дойдя до 8 р. Однако вчера цена была 20–22 р.

В «Известиях» сообщено, что с 21 по 28 марта н/ст на «вольном рынке» ржаная мука продавалась по 1.400 р. за пуд, пшено 35 р. ф., конина 18 р. ф., свинина 87 р., сало свиное топленое 120 р., куры 155 р. штука, масло подсолнечное 80 р. ф., грибы сухие белые 150 р. ф., сахар 120 р. ф., чай 320 р. ф. Извозчики прямо недоступны: от Сретенских ворот до Павелецкого вокзала наш квартирант заплатил 250 р. легковому извозчику.

Погода была в феврале сплошь морозная, со снежными метелями, март тоже с сильными морозами, но со второй половины подогревало солнце. Ждали половодья «как в 1908 году», но оно было только немного многоводнее прошлогоднего.

Страстная неделя была солнечная, теплая, а Пасхальная – прохладная и пасмурная; Фомина опять теплая и с солнцем, а вот эта («Жен мироносиц») холодная. Сегодня утром тепла только один градус, но в 1 ч. дня на солнце уже 17°.

Итак, с Божьей помощью я стал вставать, но скоро ли стану выходить на улицу, на службу – не ведаю. Есть еще незажившая рана, и я еще забинтован и ношу компрессы на ягодице. Но так хочется выздороветь, так хочется освободить домашних и доктора (Александр Лазаревич Босин) от ухода за мной, что я делаю, может быть, неосторожные шаги, – еще слабый (это видно по дрожащему сейчас почерку), надсаживаю себя. Поостерегусь – спрячу перо и лягу в постель отдохнуть, а потом, если Бог поможет, достану комплект газет за минувшие четверть года и хоть по заглавиям только впишу в эти страницы то, что было и что есть на белом свете за то время, когда владычицей моей была эта злая и длинная болезнь.

23-го апреля в «Христианском памятнике» приведено из Псалма 102, ст. 13: «Яко же щедрит отец сыны, тако ущедрит Господь боящихся Его…» Ущедри мя Господи! Дай полного и скорого выздоровления!

7/20 мая.Сегодня после 102-дневного пребывания в четырех стенах своей квартиры выбрался наконец на волю, на воздух, на улицу, и был даже в своем управлении, которое за время моей болезни успело дважды переехать с места на место: с Лубянской площади на Чистые пруды и с Чистых прудов на Комиссариатскую набережную, в дом бывш. Шрагер, и даже расформироваться и переформироваться: теперь уже не портовое управление, а «районное» и, значит, я пока что только «бывший помощник начальника бывшего порта», а что будет дальше – о том скажет непосредственное начальство: «Коллегия районного управления», состоящая из трех молодых людей-коммунистов.

Апрельских, мартовских и февральских газет не достал, и хотя я читал их, но с болезнью память была непрытка, так что, к сожалению, приходится вспомнить за прошлую сотню дней не очень многое, но преимущественно самое важное.

За зиму Колчак мощно и энергично двинулся из Сибири на запад и взял Уфу, Стерлитамак, Белебей, Бирск, Бугульму, Уральск и угрожал Самаре, Сызрани, Симбирску, Казани и Вятке, но к весне ослабел, или на его фронте усилилось сопротивление: пришлось отступать и отдать многое из зимних завоеваний.

В Венгрии воцарился большевизм; писали о том же и насчет Турции и Баварии, да потом перестали: видно, в последних двух странах большевизм подавлен «туземными контрреволюционерами».

† В марте умер Председатель ВЦИК советов РКК и КД /Рабочих, Крестьянских, Казачьих и Красноармейских Депутатов/ Я. М. Свердлов. Похоронили его на Красной площади, в центре революционных могил. Похороны были необыкновенно пышны («по-царски», а то, пожалуй, и еще торжественнее).

Вместо него избран Председателем ВЦИК М. И. Калинин, петроградский большевик, из крестьян Тверской губернии.

С 18-го марта по 12-е апреля был перерыв пассажирского ж.д. движения во всей совдепии. Причина – недостаток топлива и намерение побольше подвезти к Москве и Питеру продовольствия. За эти дни дороговизна продуктов была необыкновенная, хотя и нельзя сказать, чтобы мешочники не шмыгали в этот период времени: к их услугам были разные «делегатские», «штабные» и «санитарные» вагоны. «Сухаревка еще не сгинула!»

† Зимой и весной сыпной тиф свирепствовал неудержимо. Умерло очень много врачей и, между прочим, мой знакомый Федор Иванович Березкин, главный доктор Яузской больницы, знаменитый хирург, сын крестьянина, а главное – хороший человек. Вечная ему память!

Одесса, Севастополь и весь Крым очищены от десанта бывших союзников, и там воцарилась власть наших советов. Украинские советские войска дошли до Бессарабии, до Галиции, но на севере наши советские к весне стали отступать, то же пошло и на западе: там сильно напирают польские легионы.

С 3-го мая записал из «Известий» вот что: Первого мая в Москве на Лобном месте открыли памятник Ст. Разину (через несколько дней почему-то убранный и помещенный в «один из национальных музеев»).

Напечатан ультиматум Чичерина Румынии о немедленной эвакуации Бессарабии.

Из Москвы выслан представитель польского правительства Александр Иванович Венковский (к моему удивлению, тоже мой старый знакомый: лет двадцать тому назад он был по моей «специальности» – управляющим пароходно-транспортной компании «Надежда»). Эта высылка как бы объявляет, что с Польшей мы в неприязненных отношениях.

Петроградская, Олонецкая и Череповецкая губернии объявлены на осадном положении. Это Означает близость к ним неприятельских войск.

Колчак занял Александров-Гай.

4-го мая: красные войска вступили в Севастополь. Мюнхен занят правительственными войсками.

6-го мая: на Самарском фронте советскими войсками взято 5.000 пленных и, как говорят безжалостные «Известия», – «две дивизии совершенно уничтожены». На Южном фронте казаки прорвались к Луганску.

Украинское советское правительство тоже закатило Румынии «ультиматум» об очищении Буковины (ведь мы в союзе с Венгерской совдепией, а ей как раз и угрожает румынское нашествие).

Италия что-то не поладила со своими союзниками, и на границе франции уже было столкновение итальянских войск с французскими.

7-го мая: на Северном фронте красные взяли Олонец, на Восточном – Сергиевск и Чистополь. На бугурусланском направлении 7.000 пленных. Красные рыщут в сорока верстах от Ростова н/Д.

8-го мая: берега-то крымские оставлены союзниками, а с моря – блокада.

10-мая: Англия объявила блокаду берегов Курляндии.

Город Мелекес переименован в Люксембург, а одна из площадей Весьегонска названа «Площадью по борьбе со спекуляцией». Точно из Щедрина!