Текст книги "Дневник москвича (1917-1920). Том 1"

Автор книги: Николай Окунев

Никита Окунев
Дневник москвича
1917–1920
Книга первая

Предисловие

Дневник Окунева – картина московской жизни времен войны и революции.

Коротко об авторе. Война застала его в возрасте примерно пятидесяти лет на должности московского агента пароходства «Самолет». Место видное, с хорошим жалованием. Начинал же Никита Окунев – приказчиком в небольшом торговом деле своего отца, только-только вышедшего из крестьян. Так что и крестьянский быт, и суровый уклад мелкого купечества – кровно близки ему.

Окунев добросовестно служит. Но он и – любитель веселой компании, заядлый театрал. У него множество знакомых и друзей, в том числе – и в театральном мире. Любит и собирает книги. По убеждениям толстовец. Голосует за кадетов. Не жалует ни левых, ни правых. Его и можно, пожалуй, назвать «средним москвичом». Тон его записок – тон народного здравомыслия. Он хорошо видит всякую фальшь и нелепость и умеет остроумно поддеть. И дневник его можно бы озаглавить: «Десять лет Москвы с точки зрения здравого смысла». Такие, как Окунев, – добрые, трудолюбивые, не претендующие быть «всем», – всегда составляли большинство; именно они созидали богатство своей нации, и выслушать их мнение всегда интересно и полезно.

А в данном случае – даже и увлекательно.

Окунев начал свои записки в первый день войны 1914 года, полный предчувствий грядущих великих событий; последняя же страница была написана в 1924 году, вскоре после смерти Ленина, в разгар НЭПа, когда уже улеглись надежды, страхи и ужасы и наконец относительно прочно (по крайней мере, в Москве) установилась «новая жизнь»… Короче, когда уже не о чем стало писать.

Дневник делится на две части: дореволюционную и после. Первая – интересна, но вторая – значительно интереснее. Да и понятно: главное событие 1914−15−16 годов – война – где-то далеко; известия о ней – из газет, от прибывающих очевидцев [1]1
  Эту начальную, седьмую по объему, часть мы опускаем (ред.).


[Закрыть]. Но революция – вот она, перед глазами! Вооруженные толпы, «хвосты» перед магазинами, пальба по Кремлю, ночные и дневные грабежи, продовольственный и топливный кризисы, стремительный рост цен, невозможность нормально работать, закрытие небольшевистских газет, разгон Учредительного собрания – так явилась революция глазам среднего московского жителя…

1918, 19, 20 годы… Позорный мир с немцами и бесконечная братоубийственная война. Холод и голод. Призывы и угрозы со страниц газет и с трибун. Вести о восстаниях против советской власти (Ярославль, Кронштадт), о постепенном развале бывшего огромного государства. Превращение монастырей в тюрьмы… На службе – бесконечные перетасовки, планы, отчеты, инструкции, при полной невозможности делать дело. Новое, хамское отношение новых начальников. Принудительные демонстрации и митинги… В быту – каждый становится вором, из-за невозможности нормальным путем достать необходимое для жизни. «Раньше каждый что-то сторожил – свое ли, чужое», – пишет Окунев. Теперь же украсть колено для печной трубы, газету со стены, доску от забора для топки – становится человеческим долгом перед семьей…

Но вот и новая экономическая политика: начисто разгромив национальный, трудовой капитал, большевики вдруг разрешают частное предпринимательство. Кому раздолье? Во-первых, иностранцам. А во-вторых – шайке спекулянтов и просто грабителей, обогатившихся в мутной воде послереволюционных лет. Вот они, роскошно одетые, прогуливаются по Кузнецкому Мосту…

В таком обличье входило «новое» в русскую жизнь. И Окунев, когда-то любивший на досуге побранить «всю нашу бестолковость», теперь – часто и тепло вспоминает и о старом укладе жизни, и о казненном Императоре – обо всем, что когда-то казалось само собой разумеющимся и неотъемлемым, а потому и недостаточно ценилось. Стал Окунев чаще ходить и в церковь, и только теперь он по-настоящему оценил духовно-культурное богатство нашей Церкви, которое копилось веками, а вот – обречено на постепенное уничтожение…

Заканчивается десятилетие. Все длиннее становятся перерывы – из-за «утомительного однообразия безобразий». Кончает самоубийством измученная жена. Чувствуется усталость, потеря интереса к событиям, полное неверие в будущее. После 1924 года Окунев прожил еще несколько лет, но дневник за это время не пополнился ни одной страницей; так и пролежал до 70-х годов, всеми, по-видимому, забытый, а потому и не уничтоженный.

Сейчас – другое время, и, случайно прочитанный, – он живо заходил от читателя к читателю. Затем – перепечатан на машинке, и вот, с согласия потомков Окунева, предлагается всем, кому близка история России.

Самиздат, Москва

Конец 70-х годов

Семнадцатый год

О, Господи! Лютой пылая враждой,

Два стана давно уж стоят пред Тобой,

О помощи молят Тебя их уста…

Но Боже, Один Ты, и вера одна,

Кровавая жертва Тебе не нужна.

Яви же врагам негодующий вид,

Скажи им, что мир Твой хорош и велик,

Я слово забытое братской любви

В сердцах, омраченных нуждой, оживи.

А. Н. Апухтин

2 января.Председателем Государственного Совета назначен бывший министр юстиции И. Г. Щегловитов.

† Скончался русский посол в Англии, Граф А. К. Бенкендорф.

3 января.Сегодня исполняется войне 900 дней. И сегодня все читают воззвание Вильгельма, которое грозит затянуть войну еще на несколько сотен дней. «Наши, – говорит он, – блестящие победы и железное напряжение воли, с которым наш борющийся народ несет тяготы и бедствия войны, как лицом к лицу с врагом, так и на родине, ручаются за то, что нашему возлюбленному отечеству и впредь нечего бояться. Разгоревшиеся ярким пламенем возмущения священный гнев и ярость должны удвоить силы каждого немца и каждой немки, безразлично – будут ли эти силы направлены на сопротивление с оружием в руках и общую работу или выразятся в готовности на жертвы и самоотречение. Тот Бог, который, вселив в бесстрашные сердца народа священный дух свободы, должен даровать нам и нашим верным, испытанным союзникам полную победу над всеми насильственными стремлениями и разрушительной яростью наших врагов.»

Обывательские стенания: грибы 5 р. 20 к. фунт, масло подсолнечное 10 р. пуд, сахар 28 копеек фунт, масло русское 2 р. 80 к. фунт, сливочное 3 р. 40 к. фунт, сметана 1 р. фунт, молоко 30 к. бутылка, говядина русская 75 к. фунт, колбаса 2–3 р. фунт, уголь 11 р. куль, дрова по 45 р. за сажень. А с другой стороны, вот что делалось в Москве на Новый год: в ресторанах нарасхват требовали вина и водок, платя за них от 50 до 100 р. за бут/ылку/. Один популярный «веселый уголок» торговал в новогоднюю ночь на 38.000 р. Платили в ресторанах за кусок мяса филея на пять персон 80 р., за стерлядь на 8 чел. – 180 р. Извозчикам лихачам платили за поездку «за город», то есть в «Яр» или в «Стрельну», одиночным от 50 до 75 р., парным от 100 до 150 р. В общем, газеты считают, что на встречу Нового года москвичи истратили по ресторанам не менее 1 млн. р.!

4 января.Брусилов на встрече Нового года в своем Штабе сказал большую речь, ну конечно этакую бравурную. Беру из нее несколько строчек: «Я лично, как по имеющимся в моем распоряжении сведениям, так и по глубокой моей вере, вполне убежден, как вот в том, что я жив и стою здесь, пред вами, что в этом году враг будет наконец окончательно разбит.»

Пуришкевич тоже говорил, что в августе 1916 года триумфально войдет в Варшаву. Да мало ли, кто что говорил, говорит и будет говорить. Плюнуть нужно на всякие разговоры и ждать, когда заговорит Сам Бог. Идет уже к тому – в народе глухой пока ропот, скоро он заговорит вслух, а «глас народа – глас Божий».

На новогоднем Царском выходе Родзянко не подал руки Протопопову. Вот у нас теперь какие министры – хоть в рожу им плюй. Дело пахнет дуэлью, но примет ли ее Родзянко, не в пример Протопопову действительно порядочный человек?

5 января.Военный министр Шуваев заменен своим помощником генералом М. А. Беляевым.

Забыл записать, что выборы в Московскую Городскую Думу кассированы и будут назначены новые.

Вильсон сделал своему сенату заявление, которое, как будто, намечает уже те вехи, которые идут к миру всего мира. Вот какие положения рассеяны в этом обширном заявлении: «Немыслимо, чтобы Соединенные Штаты уклонились от участия в этом великом деле. Нам представляется случай исполнить пред человечеством наш долг… Нынешняя война должна быть сначала закончена… Обычные мирные соглашения редко обеспечивают продолжительный мир… Если мы хотим, чтобы грядущий мир оказался долговечным, то его следует обеспечить с помощью организованной высшей силы всего человечества… В первую очередь необходимо, чтобы грядущий мир был миром, не основанным на победе одной из воюющих сторон. Только такой мир может считаться долговечным, который будет заключен равным с равным… Ныне человечество жаждет свободы существования, а не равновесия сил… Никто не имеет права передавать народ от одного государства другому, как будто народ был каким-то предметом… Государственные люди повсюду согласились в том, чтобы Польша была единой, независимой и самостоятельной… Каждому из борющихся в настоящее время за развитие национальных средств и сил великих народов должен быть обеспечен доступ к открытому морю… Ни одна нация не должна быть лишена доступа к открытым путям морской торговли… Мира нельзя достигнуть без уступок и жертв… Чтобы ни одна нация не стремилась к распространению своего господства над другой… Я предлагаю управление, основанное на согласии управляемых, предлагаю восстановление свободы морей, а также предлагаю такое сокращение вооружения, которое сделало бы армию и флот исключительно орудием сохранения порядка, а не орудием нападения или эгоистического насилия.»

Послом в Англию назначен С. Д. Сазонов.

Опоздал записать, что 5 января обнародован Высочайший указ об отсрочке возобновления законодательных учреждений до 14 февраля и что в то же время произошло близ Лондона прискорбное событие: † взорван большой завод военных снаряжений, причем до 500 чел. убито и ранено.

19 января.Сегодня знаменитый юбилей: исполнилось войне 2,5 года! † По этому случаю немцы продолжают поколачивать нас и союзников. Под Ригой потеснение на 1 или 2 версты и гибель то одного командира полка, то другого. У северных берегов Ирландии погиб с экипажем английский крейсер от мины. Румыния эвакуируется полностью. Уже парламент переехал в Одессу, а наследник престола в Петроград. Киев, Херсон, Одесса, Екатеринослав, Ростов н. Д., Саратов и другие южные города переполнены румынскими беженцами.

Ходили давно уже слухи, что Алексеев отставлен от управления Верховного Штаба, но официального сообщения не было. Сегодня же в газетах пишут, что в Царское Село к Царю приезжал с докладом «временно исполняющий обязанности начальника Штаба Верх/овного/ Главнок/омандующего/ генерал Гурко». Стоят 20-градусные морозы. Сегодня в Москве на уличных градусниках с утра значится 23°.

21 января,† В Архангельске новый взрыв, пожар и гибель людей. По официальным сведениям, сгорело много железнодорожных и портовых построек и несколько пароходов. Убитых и раненых до 400 чел.

Американскому послу в Берлине вручена нота германского правительства, служащая как бы ответом на знаменитое заявление Вильсона американскому сенату. Германское правительство теперь видит, что его предложение о мирных переговорах не принято, а потому хочет использовать все средствадля ускорения конца войны и с этой целью объявляет беспощадную подводную войну всяким судам, чьи бы они ни были, то есть не исключая и нейтральных. Германия пытается этой угрозой заставить нейтральные государства выступить с требованием заключения мира. Не говоря уже о судах воюющих – весь торговый флот Америки, Испании, Голландии и Дании приостановил свои рейсы и не покидает портов. Дело принимает новый оборот, который или неожиданно прервет ужасную войну, или затянет ее еще на целые годы.

22 января.Дипломатические сношения между Северо-Американскими Соединенными Штатами и Германией прерваны. Германскому послу в Америке возвращен паспорт, американский посол отозван из Берлина. Вильсон приглашает и другие нейтральные державы поступить так же. Что же это значит? Если Вильгельм не боится, чтобы к воюющим против него 10 державам прибавилось еще 6, то, стало быть, он могущественен настолько, что один со своим народом может справиться со всем миром, но если ссора с нейтральными державами докажет невозможность немецкой победы, то тут две вероятности: или Вильгельм сделал объявлением блокады крупнейшую дипломатическую ошибку, или его положение в военном смысле уже пришло в критическое состояние и, чтобы «умыть руки», он нарочно подстроил такой скандал, чтобы оправдаться перед своим народом, что, мол, мы не можем же воевать одни со всем миром.

3 февраля.Сегодня начат прием новобранцев, родившихся в 1898 году. Военные дела без особых крупных новостей; политические тоже как будто застыли. Американцы дальше «дипломатической» войны пока не пошли. Общественное дело в России по-прежнему не на рельсах – все идет не к лучшему, а к худшему. Расстройство транспорта полнейшее. Со 2-го по 15-е сократили пассажирское движение, но говорят, что «товарные недели» вносят лишь путаницу и жизнь обывательскую не налаживают. Не хватает топлива, муки, мяса и многого множества необходимых житейских припасов. Все дорожает, ко всему образовываются «хвосты», спекуляция растет, и новобогатые люди бросаются покупать земли, дома, предметы роскоши и дивидентные бумаги. На бирже ажиотаж. Вот котировка сих дней: 4 %-рента 79 ³/ ₄ р., выигрышный 1-й заем – 1035 р., 2-й – 870 р., 3-й – 769 р. Кавк/аз/ и Мерк/урий/ – 1050 р., Восточн. общество – 400 р., Москов. – Каз. ж.д. 690 р., Бугульминск – 189 р., Моск. – Винд/авско/-Рыб/инская/ – 340 р., Юго-Вост. – 442 р., В/ладикавказская/-К. Банк 1405 р., Бр. Нобель – 1720 р., Брянск – 326 р., Кольчугинск – 590 р., Мальцевск – 342 р., Путиловск – 165 р., Русско-Балт. завода 277 р., Сормовск. – 371 р., Российская золотопром. – 109 р., Проводник – 435 р., и Треугольник – 900 р., Ойль – 37 р., Кыштым – 61 р. и т. п.

6 февраля.Не лишне отметить суровость настоящей зимы. Вот сейчас, в 4 часа дня, солнечного, – в тиши московских закоулков – и то 15 градусов мороза. Значит, попозднее будет 20, а где на площади или за городом – и все 25. Холодно везде – в Одессе были морозы до 19°, в Ялте все померзло, в Париже замерзли, а в Петрограде, в Сибири и посевернее от центра – 35°. Например, был 1–4 /февраля/ сынишка-прапорщик, рассказывал, что у них в Петровске Саратовской губ. тоже 20–27° мороза. Как известно, в войну 1812 года тоже были страшнейшие морозы, которые, собственно, и помогли нам так неожиданно и благополучно отделаться от наполеоновского нашествия. Вот бы и теперь эти морозы помогли нам! Да едва ли, кажется, что немцы не только сильнее всех других людей, но и сильнее самой стихии.

9 февраля,† Скончался друг моего покойного родителя, Иван Степанович Зотов, 80-летний старец, мудрый и смиренный. Вечная ему память!

12 февраля.В «Новом времени» сообщают, что в Германии идет колоссальное строительство торгового флота. Гамбург-Американское общество, например, строит пароход «Бисмарк» в 50.000 т. И вообще, к моменту заключения мира германский торговый флот будет располагать судами новой конструкции, законченными в 1915 г., 566.000 т., в 1916 г. 110.000, и находящимися на стапеле 900.000 т. А у нас, несчастных, не делается даже ремонта старым судам, где уж тут мечтать о новых!

15 февраля.Вчера возобновились занятия наших палат. Ничего выдающегося: слова, слова и слова, то есть «старые погудки на новый лад». Впрочем, в Государственном совете даже и слов-то этих не сказано, т. к. новый Председатель, Щегловитов, не дозволил выступить Д. Д. Гримму с внеочередным заявлением о политических вопросах. В Думе же таковое было сделано самим Родзянко, и на него отозвались более или менее интересно Чхеидзе, Милюков, Ефремов, Керенский, Левашов, Пуришкевич и другие, но повторили давно сказанное, и притом – без прежнего подъема и не очень талантливо. Словом, настроение безнадежное – видно, все сознали, что плеть обухом не перешибешь. Как было, так и будет. Должно быть, без народного вмешательства, т. е. без революции, у нас обновления не будет. Кажется, это самое и сказал Чхеидзе, но, конечно, его речь целиком в печать не пропущена.

У англичан хорошие дела в Месопотамии.

Морозы ослабли, но еще держатся: сегодня утром – 12°, а днем значительно теплее – солнышко настроено уже к весне, и вообще оно давно уже сияет над нашей полуголодной Москвой. (Сегодня белого хлеба совсем нет, и дают только 2 ф. черного на одного покупателя, для чего тому надо простоять в очереди не менее 2-х часов).

19 февраля.И. Д. Сытин празднует 50-летний юбилей своей издательской деятельности. Этот поистине великий поборник русского просвещения, сам просветившийся до своей деятельности в качестве торговца и издателя книг и газет лишь азбукой да Псалтырем.

† Скончался видный и симпатичный депутат М. М. Алексеенко, бывший Председателем Думской бюджетной комиссии. Царство ему небесное!

Получил телеграмму от сына – едет уже на фронт. В час добрый!

20 февраля.Наши войска заняли в Персии на Биджарском направлении селение Хана-Кали, а на Хамаданском – г. Хамадан.

23 февраля.Сообщают об отбытии Государя в действующую армию. Долго же батюшка отдыхает!

25 февраля.Вчера и мой воин отправился в действующую армию (259 пехотный полк, Новгород-Волынской губернии). Нужно ли говорить, как мне жутко теперь. Не говоря уже о том, что я страшусь его гибели, я боюсь даже и того, что и он по своему воинскому долгу может губить людей-неприятелей. Сохрани его, Господи, на всех новых путях, и чем дальше он будет от своего родного очага, тем ближе все мы будем к миру. В одном мире для всех спасение, и подай его, Господи, поскорее!

Сообщают, что в Ставке Государя встретил выздоровевший генерал М. В. Алексеев, который опять начальствует Штабом Верх. Главн.

† Умер один из наших знаменитых врагов, Граф Цеппелин, изобретатель воздушных кораблей.

В Петрограде состоялось чрезвычайное совещание о продовольствии Петрограда, которое совершенно расстроилось. Участвовали министры, представители палат, городской голова и председатель земской управы. Признано положение угрожающим, и решено передать продовольствование населения Петрограда городскому общественному управлению.

27 февраля.Созыв чрезвычайного совещания объясняется народными волнениями в Петрограде. Там что-то неладное, но что – никто достоверно не знает, – газеты в Петрограде 25 и 26 февраля совсем не выходили.

28 февраля.Волна беспорядков перекатилась и в Москву – сегодня и здесь не вышла ни одна газета, или власть запретила продажу их, но вчера вечером в вечерних газетах напечатан Высочайший указ о роспуске палат до апреля месяца. Это-то и указывает на чрезвычайность событий. Тут же коротенькое известие из Парижа: «Багдад взят британскими войсками».

К 12 часам дня в Москве остановились все трамваи и бездействуют телефоны. Из уст в уста передаются сенсационные вести о страшной стрельбе в Петрограде в народные толпы, о совершившемся перевороте на троне и о разных ужасах. Подожду все-таки записывать их – лично не совсем доверяю таким россказням.

1 марта.В 9 час. утра – 15° мороза. Вот так зима!

Вчера во втором часу дня мне нужно было сходить по делу в Городскую управу, но я не попал туда – у входа стояла громадная толпа и слушала каких-то никому не известных людей, читавших телеграммы из Петрограда. Это просто листочки без заголовка, как видится, спешного и подпольного набора. Там говорилось (рассказываю не в последовательном порядке и с пропусками, т. к. за шумом толпы и за частыми криками «Ура!» было очень трудно услыхать все отчетливо): что Дума по получении указа о роспуске продолжала заседать, и появившихся в зале заседания жандармов обезоружила, выбрала Временное правительство, состоящее из Родзянки, Бубликова, Гучкова, Сазонова, Милюкова, Гурки и еще кого-то, не расслышал, – и послала телеграммы в Ставку и Главнок/омандующим/ Фронтами. Царю, чтобы утвердил это правительство, а иначе, мол, самой династии грозит опасность, воеводам – чтобы не считались с прежним правительством, и они ответили приблизительно так: Брусилов – «Будьте уверены, что я исполню свой долг перед родиной», Рузский – «Я с народом» (или «за народ»). А Царя ждут из Ставки в Петроград 28 февраля, или сегодня, и он, будто бы» согласен с новым правительством. Всему этому предшествовали в Петрограде полицейские схватки с манифестантами, затем перестрелка солдат и казаков с городовыми, а потом и междуусобица в войсках. Какой-то полк понес очень много жертв от пулеметной стрельбы других полков, и в результате будто бы все наличные петроградские полки на стороне Думы, и только один – Кексгольмский – на стороне старого правительства. Убит, будто бы, командир Преображенского полка – убит своими же солдатами, а про министра внутр. дел Протопопова говорят разное: одни, что он убит, другие – что он загадочно исчез, то есть вроде как бы «сбежал», и его не могла найти сама подчиненная ему полицейская и жандармская власть, нуждавшаяся в его распоряжениях.

Чтецы таких известий имели красные флаги и рупоры, чтобы их видела и слышала большая толпа. Впрочем, они появлялись и в других местах, например, я видел кучи народа и на Лубянской площади, и на Мясницкой.

В 5 часов вечера я снова пошел на Воскресенскую площадь и видел такую же картину. Чтение телеграмм, толпа народа, в которой были даже офицеры и солдаты, и полное отсутствие полицейских. Но на Красной площади разъезжали конные – не то городовые, не то жандармы – и охраняли входы в Кремль, который был заперт, т. е. все ворота в него затворены. Тут, я думаю, преследовалась не борьба с народным движением, а сдерживание народа от хулиганских выходок. Затем, надо отметить шествие к вечеру больших куч и групп народа к Сухаревой башне, как говорят, специально к Спасским казармам, где помещается много войска. Будто бы народ вызывал начальство, офицеров и солдат на выступление заодно с ним. Кто говорит, что все ворота и входы в казармы были замкнуты и народу не удалось ничего сделать, а кто говорит, что в конце концов солдаты вышли из казарм и слились с громадными толпами народа и уверяли их, что они старого правительства теперь не признают. Были слухи: что там уже стреляют, тут громят и т. п., но к ним относились не очень доверчиво. Да и не похоже было, по уличной обстановке, что что-нибудь происходило кошмарное. Я был на улицах (Сретенка, Кузнецкий мост, Тверская, Никитская) в 7 ч. вечера, в 11 ч. и в 1 ч. ночи, и было везде тихо, а ночью даже совершенно безлюдно, т. к. не было на улицах городовых, как, впрочем, и во весь день. Что это – распоряжение новой или старой власти или трусость самих полицейских?

Сегодня с утра раздача в булочных хлеба по карточкам (на человека 1 ф. печеного, или ³/ ₄ ф. муки) и картина поразительная – нет таких ужасающих хвостов, которые были и вчера весь день, и вообще все последние месяцы. Картина на улицах спокойная, хотя стоит и ходит много вооруженных солдат (если это только для предотвращения хулиганства со стороны темных сил, а если для разбития вчерашних иллюзий, то очень плохо). Телефон работает, он и вчера останавливался лишь периодически, но зато опять не вышли газеты и не идут трамваи. Что делается на белом свете: на войне, в Петрограде и даже в Москве, – строго говоря, никому правдиво не известно. Одно только несомненно – водопровод, освещение, банки, торговля и занятия в присутственных местах – идут своим порядком (пока).

В первом часу дня пошел «куда все идут», т. е. к Думе. И, начиная еще от Лубянской площади, увидел незабываемую картину. По направлению к Театральной и Воскресенской площадям спешили тысячи народа обоего пола, а в особенности много студентов и учащихся. С высоты от Лубянского пассажа вдаль к Охотному ряду темнела оживленной массой, может быть, стотысячная толпа, И между пешеходами то и дело мчались в разных направлениях грузовые и пассажирские автомобили, на которых стояли солдаты, прапорщики и студенты, а то и барышни, и, махая красными флагами, приветствовали публику, а та, в свою очередь, восторженно кричала им «ура». Лица у всех взволнованные, радостные – чувствовался истинный праздник, всех охватило какое-то умиление. Вот когда сказалось братство и общность настроения. А я, стар уж что ли стал, чуть не плакал, сам не зная от чего, но, во всяком случае, не от «сжигания старых богов» и не от любви к новым, которых, по совести сказать, ни я, да и многое множество москвичей пока достоверно не знает. Опять на площадях кружки и среди них чтение каких-то листков. Но за общим гулом трудно разобрать, что там в них. Впрочем, ясно слышал теперь, что в Ставке было уже назначение в диктаторы, не то Алексеева, не то Протопопова, и что Щегловитов арестован новым Правительством. Сейчас идет разговор, что все московские войска подчинились новому Правительству, но с другой стороны ждут и привоза пушек для разгона революционно настроенного народа. Если бы последнее случилось, то начались бы междуусобица и погром, а затем расстрелы тех, которые сейчас за новое правительство, как кара за нарушение присяги, воинского долга. И над всем этим волнующимся морем голов сияет великое солнце. Что оно – радуется этому движению или подсмеивается над ним, как над несбыточной мечтой? И сколько оно на своем веку перевидало таких «революций», и сколько еще увидит!

Пошел в 2 ч. дня опять на «фронт». Одни уходят, другие приходят. Мороз трещит вовсю, и как только попадешь в тень от зданий, то чувствуешь его и оставляешь «позицию», так делают все, а если бы было тепло, то собрание народа было бы, может быть, в пять раз больше. Но и теперь его столько, сколько никогда не бывало. Настроение не падает, разъезды «революционных» солдат и студентов не прекратились и вызывают со стороны народа крики «ура», маханье шапками и платками. Необычайные картины: у солдат в одной руке ружье или шашка, а в другой красный флаг; или так: солдат и студент идут обнявшись, и у солдата флаг, а у студента ружье. На Театральной и Воскресенской площадях, на фонтанах, трамвайных станциях и на кучах снега густо засела молодежь, и где-нибудь на высокой точке обязательно торчит красный флаг. К Думе близко подойти невозможно, но видно, что у подъезда ее стоят пушки и шеренги солдат и, как говорит, они охраняют не Царское правительство, а занятия «революционного комитета», который целый день заседает в помещении Думы и сносится со старыми властями, с войском, с Госуд. Думой и с своими агентами – разбрасывающими, расклеивающими, читающими и говорящими своими словами новости и распоряжения. Я лично слышал одного такого, который, бегая по кучкам, торопливо восклицал: «Товарищи, погромы, безусловно, воспрещены, и если они начнутся, то их сделают переодетые городовые»…

«Одетых» же городовых – нигде, нигде не видно. Революция все-таки уже в полном ходу, и пока, благодаря Бога, в бескровном виде. Все дело, конечно, в солдатах. Говорят, что к 2-м часам насчитали предавшихся Временному правительству 40.000 чел., но будто бы Кремль окружен войсками, преданными старому строю. Вот на этой почве возможно страшное столкновение. В ожидании этого ли или вообще от невозможности в такой исторический день усидеть на своем месте, все магазины, склады, конторы и присутствия к трем часам дня позакрывались. Кто спешит по домам, кто «на позиции», т. е. к Думе, на Красную площадь, к казармам. Где интереснее – не знаю, но толпа невольно тянет к себе и пойду в нее опять, пролью новые слезы и от страха за будущее сына и всех сыновей России, и от надежды на лучшее для всех будущее. Да здравствует единение народа в пользу скорого мира и порядка в нашей стране! Долой старых безумных, бессовестных правителей и да заменят их люди энергичные, мудрые и честные!

Еще сказание о сегодняшнем дне. 5 часов вечера.Сейчас был опять «на фронте», толпы и энтузиазм растут. Говорят, что Кремль от «правительственных» войск очищен, без выстрелов. Сам я, проходя Красной площадью, видел и там многотысячную толпу, а также солдат, идущих в Кремль и приветствовавшихся народом. Шли в Никольские ворота» а Спасские закрыты. Жутко что-то! Удержат ли наши вожаки такое положение вещей. Кажется, несколько пушечных выстрелов вызвали бы панику, и тогда неизвестно, кто на чьей стороне очутится. Многим теперь и тут и там страшно. Про Мрозовского (Командующего войсками) и Шебеко (Градоначальника) говорят, что они арестованы.

Читают на площадях сообщение прибывшего из Петрограда депутата Новикова. Министерства еще не образованы, но ведомства поручены: военное – члену Госуд. Думы Энгельгардту, юстиции – Маклакову, путей сообщения – члену Госуд. Думы – Бубликову. Организацией народного хозяйства и арестами «врагов отечества» заведует Керенский. Арестованы уже министры: Раев, Штюрмер, Корф, Ширинский-Шахматов, Митрополит Питирим и другие сановники. Войска все перешли (в Петрограде) на сторону новой власти и последними были 1.000 чел., охранявшие Адмиралтейство и Особу Велик. Князя Михаила Александровича. Последний будто бы попросил его не охранять, а затем уехал – куда – неизвестно. Протопопова и генерала Хабалова (Петрогр. Командующего) «не нашли». Много в народе прокламаций от «Революционного Комитета рабочей партии». Теперь партийности бы не нужно и вообще очень крайне, крайне опасно. Желалось бы, чтобы пока все исходило хотя бы от деятелей городских и земских самоуправлений. Целее бы была военная, государственная и хозяйственная мощь. Создавать совершенно противоположное тому, с чем мы расстаемся – значит в самом корне расшатать Отечество, нуждающееся в настоящее время в свайных закрепах, которые легко делаются дружной «дубинушкой».

2 марта.С 9,5 ч. утра до 1,5 ч. дня читал «Русск. Ведом.», «Русск. Слово», «Утро России», «Раннее Утро», «Моск. Лист.». Кажется, что это было самое интересное чтение за все мои 48 лет.

«Россия, ты больше не раба!» Вот лозунг всех известий. Газеты озаглавлены крупнейшим набором: «Падение старого строя», «Учреждение временного правительства», «Да здравствует освобожденная Россия» и т. п. В газете «Утро России» замечательные стихи К. Бальмонта:

 
ВЕСЕННИЙ КЛИЧ
Река, ломая зимний лед,
Зальет крутые берега.
Чтоб стали пышными луга,
Весна прорвала водомет.
Веселый час, лети вперед!
 
 
В ком сердце живо, тот поймет,
Что вся Россия в этот час
Весною вольною зажглась,
И сердце к сердцу пламя льет.
Призывный клич, спеши вперед!
 
 
А если есть еще оплот,
Где мощь тюремная туга,
Рука с рукою – на врага,
В нас воля действия поет.
Вперед, душа! И меч, вперед!
 

В передовых статьях всех газет почти одно – «Мы должны, одной рукой переустраивая Государственное управление, другой – продолжать борьбу с немецкими полчищами. Раздор между общественными силами был бы сейчас гибелью России». Теперь вкратце о том, что произошло, и чего не было, вопреки слухам, о которых я не мог умолчать за прошлые два дня. 27 февраля к революции в Петрограде примкнули полки – Волынский, Преображенский, Литовский, Кексгольмский, и саперный батальон, – всего около 25.000 человек. Арсенал там взят после небольшого сопротивления, при котором убит заведовавший им генерал Матюшин †. (…) [2]2
  Пропуск в рукописи.


[Закрыть]