Текст книги "Бандитская Лиговка"

Автор книги: Николай Пономаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Пономаренко Николай
Бандитская Лиговка

Н. Дорошенко (Пономаренко Н.)

"БАНДИТСКАЯ ЛИГОВКА"

(Жизнь, легенды и байки Лиговского РУВД)

ЛИГОВКА

Ах, Лиговский, дивный Лиговский! Ну почему классик выбрал для описания Невский проспект, а не Лиговский? Спорно, что нет ничего лучшего в Петербурге, прямее и правильнее, чем Невский. Недаром же москвичи, попадая на Лиговку прямо с Московского вокзала, начинают думать, что весь Петербург прямолинеен, расчерчен улицами и проспектами как тетрадка в клеточку. Да, господа, Лиговский прям, его прямая магистраль с боков обросла домами и дворами, в которых можно потеряться.

Утро на Лиговском кажется копией утра в Баку. Выходят к ларям и магазинчикам молодые и старые оглы, встречают машины с товаром и славянскими грузчиками. После мамаши выводят детей, провожают до школ. Трамвайные остановки облепляются людом работающим как магнит металлическими опилками. Часам к девяти делится Лиговский на две половины – четную и нечетную и делят его два встречных потока машин. А после вливаются в них выкатывающие из дворов иномарки с затененными стеклами, везущие бизнесменов, едва отоспавшихся после всенощной в каком-нибудь найт-клубе. По дворам начинают ходить люди грязного вида, тоже отоспавшиеся в неудобных подъездах и подвалах. Они усердно проверяют содержимое мусорных баков, вполне уверенные в том, что когда-нибудь найдут тысячу – другую долларов, выкинутых за ненадобностью или по ошибке каким-нибудь буржуем-кутилой. Они свято верят в рассказы о таких находках. Иногда ковыряющие мусор натыкаются на страшные вещи, крестятся, но в милицию не заявляют. Многие, у кого есть комнаты и квартирки, заваливают их до потолка разным хламом с помоек, который, как им кажется, может пригодиться, и даже когда-нибудь станет продаваемым антиквариатом. А под такими квартирками на первых этажах в офисах и магазинчиках живут совсем другие люди. Чистенькие, окруженные факсами и компьютерами. Они и есть те, кто может выбросить что-то ценное.

На Лиговке живут те, кто нападает и на кого нападают. Молодые балбесы, у которых проходит кайф, голодными глазами выискивают тех, у кого можно перехватить деньжат на лекарство без их согласия. Лекарство черное или белое. В подъездах такие бьют сзади по головам стариков, отбирают все, что есть. Особенно в дни получения пенсий. Это круглосуточно. День проходит в серии краж из квартир, владельцы которых трудятся в поте лица. К вечеру букет сообщений в Лиговское РУВД разрастается. Начинаются квартирные грабежи и разбои. Народом выпивается смесь спирта с водой, называемая дешевой водкой, разлитая по бутылкам в грязных подвалах. Выпиваются очистители и всякие "Боми". Наряды начинают выезжать по сообщениям о ножевых ранениях, о выпадениях людей из окон и упавших в лестничные пролеты. На выстрелы из газовых пистолетов и даже на огнестрелы. Часто в дома бывает трудно попасть. Добропорядочные граждане изо всех средств ограждаются от окружающего мира дверями в подъездах с кодовыми замками, дверями железными в собственные квартиры, обрешечивают окна.

Некоторые недогадливые граждане-господа скажут, что в Санкт-Петербурге нет Лиговского района, как и Лиговского РУВД. Дальнейшее повествование целиком и полностью развенчает данное заблуждение, ибо все это объективная реальность и чистая, хотя и приукрашенная, правда с долей фантазии. Без бандитской Лиговки Петербург не есть Петербург, как и Москва без Марьиной Рощи.

Говорят, что Лиговский район появился благодаря укрупнению районов. Этот реформаторский процесс с высоким классом точности добился главной цели – все неугодные главы администраций прежних районов лишились начальственных кресел из-за того, что сами кресла ликвидировались. Лиговский вобрал в себя два прежних района, главы которых были противоположностью друг другу. Этот факт означал ещё и то, что кто-то из них нравился, а кто-то не был по душе властной верхушке города.

Глава администрации одного района товарищ Башков вел себя нелояльно по отношению к новшествам и реформам. Отдавать здания на реконструкцию иностранным фирмам не торопился, процесс приватизации тормозил, продавать бывшие госмагазины новым нэпманам все откладывал. И вообще остерегался коммерсантов. В его районе не было пышных фуршетов и псевдопетровских ассамблей с выпивоном и шутами. Башков не был красным, не был фашистом или ярым демократом. Башков искал разумный путь благоустройства района и обеспечения благополучия его жителей.

Глава соседнего района господин Подспудный тоже не был ярко выраженным кем-то, но всегда рядился в одежды того, кто сейчас в силе. Жил он весело, даже припеваючи, не без оснований полагая, что больше такой возможности хорошо пожить может и не представиться. Он едва успевал визировать документы на аренду или покупку, подготовленные постоянно толпившимися в его приемной желанными гостями, чей внешний вид свидетельствовал о немалом достатке. Одна за другой следовали презентации магазинов, АО, АОЗТ, СП, ТОО. Отчисления господина Подспудного в городскую казну от продажи прежней госсобственности многократно превышали отчисления из района товарища Башкова. Поговаривали, что у господина Подспудного существовала такса на постановку его подписи в документах коммерческих фирм, но это скорее всего досужие домыслы, как и то, что глава администрации якобы делился левыми деньгами с теми, кто наверху. А Башков не делился, да к тому же позволял себе критику начальства.

В истории немало примеров, когда любимым народным вождям рубили головы, а этот самый народ кричал ура. Есть такие иезуитские методы, способные опорочить даже святого. Свернуть Башкову башку было делом неблагодарным и нелегким, но вполне выполнимым.

– А не много ли в нашем городе всяких райончиков?

Этот вопрос задал трудившийся в недрах КУГИ господин Концевич и прищурил глаза.

– А не много ли тратим на содержание аппаратов районных администраций?

Вопрос был задан с ещё большим прищуром глаз в аппарате градоначальника.

– Население только поддержит нашу борьбу с районными бюрократическими аппаратами.

Сквозь знаменитый ленинский прищур уже виделось укрупнение районов и прекращение деятельности неугодных руководителей. Карта перекроилась. Исчез район Сестрорецкий, пропал Дзержинский район и другие. Зато народились новые, в том числе и Лиговский под руководством господина Подспудного, но не товарища Башкова. Разве не так было? Заодно лишился поста и бывший начальник одного из двух РУВД. Новому району требовался и новый главный милиционер. Подспудный совершенно спокойно отнесся к кандидатуре представленной ему женщины. Оно и лучше, что баба. Оригинально и приметно отличается от других РУВД.

Из двух основных милицейских зданий переформированных районов оставили стоящее на Лиговском проспекте. Высшее начальство, принимая такое решение, даже не предполагало, что данного здания ...нет! То есть, его не должно было быть ещё с 1985 года. По генеральному плану развития на этом месте располагался сквер. А раз так, то и коммунальные службы вычеркнули дом со своего баланса точно в срок. В один день погасли лампочки, немного похрюкав иссякли и высохли краны. Дом заполнился зловонием от несмываемых унитазов. Пи-пи и ка-ка все ж таки хочется, хоть и воды нет.

В те годы бывший начальник душа-человек Андрей Андреич позвонил куда надо, попросил и все включили снова. И свет и воду. Но через неделю перестали мыться полы, урны и углы заполнились бумагами, окурками и, чего греха таить, пробками от бутылок. Андрей Андреевич снова позвонил куда надо.

– Не положено по штатному расписанию. Раз нету здания, значит уборщицы не положены.

– На положено давно наложено, – ответствовал Андрей Андреич, – Решим вопросик?

– У нас все по приказу. На какое-то количество площади столько-то единиц уборщиц. У вас нет площади – ничего не можем поделать. Никак не обойти приказик, Андрей Андреич.

– Голуба, надо подумать. Кто может подумать?

Андрей Андреич нашел такого думающего и за счет оголения других подразделений получил-таки две уборщических единицы. И то ладно. Андрей Андреич в РУВД из Обкома пришел, он знал как решать вопросы принципиально, по партийному.

А вот сменивший его на следующий год Петр Петрович вырос из "сапогов", – мент, из сержантов дошел до начальнического кресла. Ему сразу по уходу Андрей Андреича отрубили свет и воду и уборщиц забрали туда, откуда их выцарапал душка-партиец.

– Как это нет нашего здания?! – недоумевал Петр Петрович, – А где же я сижу? В сквере? В каком сквере?!

Петр Петрович по мужски прямолинейно рекомендовал засунуть генеральный план застройки в ж... тому, кто его составил, коммунальщиков пообещал пересажать за воровство, а гопников натравить на дворников, не метущих территорию его сквера, то есть РУВД. Несколько уголовных дел, возбужденных против работников ЖЭУ-РЭУ-ПРЭУ прекратили по части 5-й УПК едва включилась энергия, заработали телефоны и зажурчала в унитазах водичка. Уборку аккуратно проводили "мелкие" – административно задержанные.

Так и крутились до сих пор начальники РУВД, правдами и неправдами вдыхая жизнь в "несуществующее" здание.

– Это что, летучий голландец? – показывал важным лицам каждый из вновь назначенных.

– Да, абсурд, – соглашались вышестоящие, – Разберемся.

Может и пытались разобраться, но лифт ниже подвала не опускается и выше крыши не взлетает. Или копать надо или надстраивать. А это труд... Кто же будет так утруждаться, чтобы пересмотреть генплан и переиздать приказы о нормах положенности? Самые благожелательные районные и городские представители власти говорили:

– Андрей Андреич! Петр Петрович! Василь Васильевич! В кратчайший срок подберем вам другое здание. А здесь, извините, сквер...

Так явился миру и городу Лиговский район, так выстояло здание РУВД, так продолжила карьеру подполковник милиции П. А. Шкворень.

ПОЛИНА И ДРАКОН

КАЛ

Стена, на которой висят портреты известных личностей страны. Ельцин, Немцов, Чубайс, Черномырдин, Кириенко, Дубинин, Зюганов, Жириновский, Березовский и др. А также петербургские деятели Собчак, Яковлев, Щербаков, Пониделко и др. Звучит громкая музыка. Так, как она звучит в закрытых павильонах Слышны голоса, смех. Кто-то командует:

– Можно, господа!

Внезапно в портреты летят фекалии и прилепляются к ним. На одни больше, на другие меньше. Это господа бросают куски синтетического кала в портреты тех, кто им не нравится. Аттракцион! Бывшее помещение тира, где вместо мишеней портреты, а вместо винтовок – клеющаяся имитация кала.

Снова чей-то голос командует:

– Закончили!

К портрету подходит старик, управляющий аттракционом, снимает с портретов кусочки кала, подсчитывает очки. У кассы юноша продает "фекалии". Высокий мужчина с длинными волосами, бородатый и усатый спрашивает:

– Почем какашка?

– Рубль штука.

– Дай мне на десять баксов. Ох и злой я сегодня на них!

Компания молодых людей, только что развлекавшаяся метанием "кала", выходит. Купивший метательные предметы мужчина начинает методично швырять их в цель. Внезапно распахивается дверь, в павильон входит стройная подтянутая симпатичная женщина в форме подполковника милиции. Это только что назначенная на должность начальника Лиговского РУВД Полина Антоновна Шкворень. Она внимательно наблюдает за увлеченным метателем. А ещё она посматривает на наряд милиции, который подошел к павильону, но заметив в нем коллегу, отходит от дверей. Три милиционера о чем-то говорят, спорят. Затем решаются войти. Полина Антоновна протянула юноше 10 рублей и ей отсчитали 10 кусков "кала".

– Юноша, эти милиционеры, что мнутся за дверью, доят вас?

Парень хотел ответить, но старик управляющий так зыркнул на него, что слова застряли в его горле.

– Нет, что вы. Так, развлекаются иногда.

Увлеченный метанием обладатель пышной шевелюры, бороды и усов заметил, что кто-то рядом с ним начал пристреливаться к портретам. Увидев, что это женщина, офицер милиции, он засмеялся, похлопал в ладоши и стал просто смотреть на успехи снайперши.

Вошедшие милиционеры стояли у дверей, не решаясь подойти к офицеру. Полина Антоновна сама пригласила их:

– Подходите, я не кусаюсь. Хочешь бросить?

Шкворень протянула сержанту "лизуна" в виде кала. Волосатый мужчина, перед которым возвышалась гора неприглядного вида, тоже пригласил:

– Берите, мужики. Говна не жалко.

Милиционеры стали развлекаться попаданиями в цель, а Полина Антоновна отошла к кассе, где приказала управляющему:

– Лицензию покажи.

Увидев, что Шкворень начала проверку законности данного аттракциона, милиционеры переглянулись и быстро пошли к выходу. Не оборачиваясь к ним, Полина Антоновна потребовала:

– Покажите ваши ксивы, мальчики.

Милиционеры достали удостоверения. Сержант спросил:

– А вы кто, товарищ подполковник?

Шкворень показала свое удостоверение. Сержант прочитал вслух:

– Шкворень Полина Антоновна. Начальник РУВД.

– А какого РУВД, если не секрет?

– Лиговского.

– Нашего?..

– Так вы, значит, мои, голубчики? То, что кал в политиков бросали дело вашей совести. Милиция вне политики. А за то, что мзду взимаете за прикрытие не лицензированного заведения – выгоню к чертовой матери. Марш отсюда.

Милиционеры тихонько вышли. Управляющий запротестовал было:

– Лицензия есть...

– Но в уставе открытие подобных игровых заведений не предусмотрено. Завтра пришлю проверку. Разговор окончен.

Шкворень направилась к выходу. Волосатый мужчина зааплодировал вслед:

– Браво, товарищ подполковник, браво. Но не закрывайте их, так иногда хочется душу отвести.

– Придется вам купить говна, портреты и отводить душу дома.

Сержант милиции Ражий, находясь под впечатлением случившегося и ещё не до конца понимая с кем же он столкнулся, писал рапорт быстро и почти не задумываясь.

"Начальнику ГУВД. Рапорт".

Иногда он с тихим шипением произносил самодовольно "Вот тебе" и продолжал писать.

Из рапорта:

"24-го августа т.г. во время патрулирования возле павильонов в сквере у Волкова кладбища, мною была замечена женщина в милицейской форме в звании подполковника, которая с остервенением бросала предметы, похожие на кал, в лица руководителей России, членов Правительства Санкт-Петербурга и иных высокопоставленных людей. Таким образом кал прилип к лицам Ельцина, Немцова, Чубайса, Черномырдина, Кириенко, Дубинина, Зюганова, Жириновского, а также местных руководителей – Собчака, Яковлева и многих других, в чем я усмотрел нарушение общественного порядка".

Из рапорта начальника Лиговского РУВД подполковника милиции Шкворень Полины Антоновны на имя начальника ГУВД:

"Незадолго до представления личному составу РУВД в качестве начальника мною была проведена негласная проверка дежурства патрульных нарядов. В том числе и в сквере неподалеку от Волкова кладбища. В одном из павильонов мною был обнаружен игровой аттракцион, заключавшийся в метании синтетической имитации собачьего и человечьего кала в портреты руководителей Российской Федерации, руководителей других уровней и прочих известных граждан. При попадании кала портреты переворачиваются так же, как и при попадании пулек в изображения животных, птиц в обыкновенном тире.

В минуты обнаружения данного аттракциона к павильону приблизился наряд патрульно-постовой службы. Заплатив свои 10 тысяч рублей, я с намеренно преувеличенными усилиями стала бросать имитацию кала в портреты Ельцина, Чубайса, Немцова и другие, наблюдая при этом за реакцией наряда милиции. Патруль прошел мимо, потом вернулся, милиционеры долго мялись у входа, затем вошли в помещение и порадовались удачным попаданиям. Последний кусочек кала я дала сержанту милиции, который тут же метко поразил портрет премьера Черномырдина. Учитывая установку, что милиция – вне политики, полагала бы считать данный факт несущественным, но в связи с моим предположением о том, что данный наряд ППСМ мог получать мзду от устроителей аттракциона, полагала бы необходимым уволить указанных сотрудников из органов внутренних дел".

Из резолюции начальника ГУВД: "Провести проверку и уволить".

ШКВОРЕНЬ

Здесь, пожалуй, надо описать этого нового энергичного начальника вновь образованного Лиговского РУВД. Полина Антоновна Шкворень была в том возрасте, когда все ещё хочется почудить, покружить кому-то голову, быть легкомысленной и прятать под юбкой свой лисий хвост, но уже и вступившей в период, когда чувствуешь ответственность за дело, за детей, если они есть и когда служебная карьера удерживает в серьезности и благоразумии. Импульсивная, курящая, любящая преображаться, переодеваться и ездить ночью на машине. Рост средний. Фигура стройная и если бы Полина Ивановна чуть избавилась от некоторых число мужицких телодвижений, могла бы появиться на подиуме конкурса "Мисс милиция". Лицо? Ну, востроносенькая, глаза "ба-а-альшие", черные, лоб средний, шея крепкая. Была одета: в кожаную юбку черного цвета, кожаный пиджак черного цвета, туфли темные на высоком каблуке, особая примета... Что это мы?.. Вот уж как заедают штампы, когда описываешь кого-либо в связи с криминальным сюжетом. В общем, ничего себе женщина. Кое-кому очень бы понравилась.

Полина Антоновна была женщиной романтического склада. Когда ей предложили возглавить на выбор одно из районных управлений внутренних дел, Шкворень не задумываясь назвала Лиговское.

В НЭПовские времена это была самая опасная территория города. Притоны лихих людей были чуть ли не в каждом дворе, ночлежки кишели ворами, разбойничками, насильниками и грабителями. "Днем ваше, вечером наше" – с таким лозунгом выползали на улицы одиночки, шайки и шаечки. Молодцы сумрачным вечером впрыгивали в коляски нэпманов, на ходу раздевали мужчин и женщин, снимали украшения, отнимали ценности и лошади увозили обобранных прочь. Налеты на магазины, рестораны, кражи – ежедневно. Коммерсанты, оставляя товар в витринах, заботливо писали плакатики: "Предметы не настоящие. Господ бандитов просим не беспокоиться". Или: "Сапоги выставлены только по штуке от каждой пары. Все на одну ногу. Просьба не утруждаться".

И вот осенью 1929 года пришла женщина. Паулина Ивановна Онушонок с благословения Кирова возглавила 11-й отдел милиции. Через время знаменитое лиговское отребье, лихое племя головорезов исчезло. Кого упекли, кого пристрелили, кто сам подался в бега. Днем Паулина погоняла своих подчиненных, а вечерами аккуратно исчезала. Зато в притонах и ночлежках появлялась бомжиха, легко входящая в доверие. Прознав все что удавалось про авторитетов и их повадки, в одно прекрасное время провела операцию по захвату.

Полина Антоновна была очарована этой женщиной, которую однажды видела, году в 1967-м и в первый же вечер службы в новой должности решила примерить на себя достоинства легендарной начальницы 11-го отдела, проверить её метод.

Женщины в милиции обычно служат в следствии, в криминалистических отделах, в ИДН, паспортно-визовой службе. Как Полина стала целым начальником целого РУВД для всех было загадкой. Личное дело не посмотреть, оно за семью печатями в Управлении кадров на Захарьевской улице. Неделю назад заместитель начальника ГУВД приказал собрать личный состав лиговчан и представил им женщину в форме подполковника милиции.

– Ваш новый начальник.

Шкворень после представления собрала в кабинете руководителей и без тени смущения заявила:

– Работать буду, как говорится, по ипатьевскому методу. Слышали про такой, доперестроечный? Ипать буду и ипать. Свободны.

Мужики вышли от неё очумелыми. Как и чем сможет выполнить свое заявление женщина? Но почувствовали реальное осуществление сразу же на следующий день. Первым "на ковер" попал начальник дежурной части Иван Кузьмич Бузьков.

ШМАРА

– Мало того, что ваши сотрудники бездельники, нарушители. Они ещё и импотенты.

Как она умудряется говорить с таким железом в голосе? Та телка, которую продержали всю ночь в "аквариуме", щебетала и ругалась нормальным женским голосом. А под утро ка-а-ак рявкнула! Бузьков долго не мог понять что произошло, а когда допер, в толстом животе неприятно похолодело...

... Пришел он на службу в пол девятого. У дежурки привычно возился со своим извечным мешком маковой соломы лихой сотрудник отдела по наркотикам Уколов. Все тихо, спокойно. То да се, с оперативным дежурным покалякал, помощника в ларь за нарзаном послал, попил, полистал журнал контроля происшествий. Две кражи, разбой, хулиганка, неподчинение требованиям...

– Шкворень... Полина Антоновна, – прочитал Бузьков фамилию нарушительницы.

– Там она, сучка, сидит, – показал на дальнюю зарешеченную дверь дежурный Буремов.

Иван Кузьмич с трудом постигал где он раньше слышал эту фамилию.

– Шкворень... Постой, а нашу новую начальницу как звать? Не баба, а конь с яйцами. Слышь, ипать, говорила, буду...

Тут-то из-за решетки и прогремело:

– Еще как буду. Откройте дверь, майор Бузьков!

Начальник Дежурной части на ватных ногах и с вытаращенными глазами подошел к камере. За решеткой по-хозяйски и по-мужицки расставив ноги, уперев руки в бока, стояла размалеванная тетка.

– Ключи давай, конь! – рявкнула начальственным голосом эта баба проститучьего вида, – Открывай камеру, Бузьков!

Иван Кузьмич сквозь штукатурку на лице тетки, смотревшей на него в упор из камеры, разглядел знакомые черты своей новой начальницы и ужаснулся. Всяко бывало, разных птиц высокого полета сажали в эти клетки, но чтобы запереть самого главного руководителя собственного РУВД!

Дежурный Буремов, подойдя к Бузькову, настороженно спросил:

– Кузьмич, чего эта шмара на тебя орет? Знакомая, что ли?

– Неси ключи, гад! – прошипел Бузьков и сам бросился к пульту за связкой.

Трясущимися руками он долго не мог попасть ключом в скважину. При этом Буремов тупо спрашивал что случилось, а девица все резвее переминалась с ноги на ногу. Едва клетка открылась, как узница рванула в туалет. Оттуда донесся её голос:

– Построить обе смены!

Буремов не выдержал:

– Что происходит, Кузьмич?

– Я тебе не Кузьмич, сукин сын! Ты запер в камере подполковника милиции, начальника РУВД, олух.

Узнавшие в чем дело реагировали по разному. Непричастные улыбались, а работавшие в прошлые сутки стали считать кому сколько осталось до пенсии.

– Строиться!

Сотрудники двух смен дежурной части долго ждали в строю когда же подполковник милиции в юбке выйдет из гальюна.

– Вы её на очко хоть раз выводили? – тоскливым голосом в полной тишине спросил Бузьков.

Безответно. Кто-то хихикнул. Когда дверь туалета, наконец, распахнулась, Бузьков, в тайне все ещё надеявшийся, что все это происходит не наяву, икнул. Смывшая краску с лица тетка оказалась той самой женщиной, которая только вчера угрожала суровым методом руководства.

– Каждому написать рапорта о проделанной и не проделанной работе за сутки и объяснительные по фактам бездействия, волокиты, незаконных задержаний и беготни в ларьки. Руководящий состав через пять минут ко мне в кабинет. И сумочку мою, живо!

Мужики остолбенело проводили взглядами уходящие стройные ноги.

Секретарь начальника РУВД Мария Онуфриевна Каковская, попытавшаяся в приемной преградить путь в кабинет легкомысленно одетой девице, ойкнула, отступила и подумала невесть что. Шкворень достала из сумочки деньги.

– Купите, пожалуйста, кофе, чай, сахар, и пожрать.

Мария Онуфриевна, славная в управлении пышным телом, кинулась исполнять резкую, но вежливо выраженную просьбу начальницы. Наткнулась на стол, потом на стул, перевернула его, поставила обратно на место, выскочила из приемной, вернулась за пакетом, опять перевернула стул, махнула рукой и выбежала прочь.

– Надо заменить, – подумала Шкворень, открывая кабинет.

– Лучше на мужика, – подумала, закрывая дверь за собой и на ходу сбрасывая одежду, – Мужик и для охраны нужен. Ходят по зданию всякие. Без пропусков. То ли посетители, то ли налетчики.

Пять минут спустя в приемной столпились офицеры.

– Пора заходить, – говорили Бузькову, собиравшему руководство РУВД.

– А вдруг переодевается? Пригласит, наверное.

– Что ты сегодня как опущенный? В воду.

– Сказала – через пять минут, – выдавил из себя Бузьков, – Должно быть переодевается, не станет же принимать в той одежде.

Иван Кузьмич очень сожалел, что на месте нет секретаря начальницы, которая могла бы заглянуть в кабинет и спросить разрешения войти. А если Шкворень ждет? Майор представил как эта женщина в несоответствующей её положению одежде станет на него орать в присутствии боевых товарищей. Он ей ответит! Бузьков набрать полную грудь воздуха и постучался в дверь.

– Входите!

Сидит за столом в отутюженной форме! Лохмы уложила, вся такая аккуратненькая.

– Размещайтесь. А начальник дежурной части может не садиться. Начнем с него.

Голос – аж стаканы около графина задрожали, зазвенели. Или это майору показалось. Офицеры расселись на стульях вдоль стен. Бузьков стоял.

– Я утверждаю, что сотрудники дежурной части – бездельники и импотенты. Мало того, что меня незаконно продержали в изоляции более трех часов, так ещё и предложили вступить в половую связь.

Бузьков не знал куда смотреть. Какой же кобель позарился?

– Если конкретно – сержант. Высокий такой, блондин, черты лица правильные, даже приятные. Его между собой зовут почему-то Пэром. Но дальше предложений дело, понятно, не пошло.

Почему понятно, никто, понятно, не понимал, понимаешь.

– Фамилия сержанта?

Иван Кузьмич так и думал. На начальницу хотел залезть Печонкин. У него как изделие ПР (палка резиновая). Оттого и прозвали Пэром.

– Печонкин.

– Запомним.

Никому и в голову не пришло понять двусмысленно это "запомним". Конечно же запомнить, чтобы наказать.

– Кто инструктировал смену перед заступлением на службу? Кто был ответственным от руководства?

Тяжко встал со стула начальник следственного отдела Велимир Соломонович Глухарев.

– Товарищ полковник, я за всю ночь, проведенную в нашей кутузке, не видела, чтобы вы хоть раз посетили дежурную часть. Где пропадали?

Давний руководитель следствия ответил просто:

– В кабинете. Дела приводил в порядок. Когда ещё этим займешься? Днем текучка заедает, а ночью на дежурстве только и подгонишь хвосты.

– Почему вы не одеты по форме?

– Я в следствии работаю.

Подразумевалось, что люди этой милицейской специальности надевают кителя в очень редких случаях.

– Идите переоденьтесь.

Велимир Соломонович не пошевелился.

У меня нет мундира. Парадный был где-то. Старый. Дома. В шкафу. Теперь не до парадов.

Полина Антоновна встала, вплотную подошла к Глухареву. Она умела улыбаться постоянной, как бы застывшей улыбкой. Даже глаза не выдавали внутреннюю жизнь, мысли. Лишь губы слегка подрагивают. Как судорогой сведенные. Пунцовые. Зубки белые...

– Слышь, Глухарь, а может женщина-полицейский пристрелить мужика предупредительным выстрелом вверх?

Надо знать Глухарева, чтобы понять каково ему в этот миг приходилось. Он терялся перед хамством. Не мог ответить тем же. Хотелось, но не мог. Задай подполковница вопрос попроще, Глухарев не мог бы найти ответа. Ему казалось, что он чувствует твердые соски женщины, грудью вжавшейся в его грудь, даже сквозь наградные планки.

– Может, – прошептала Полина Антоновна и отпрянула, – Может, если этот мужчина будет лежать на ней.

Шкворень вернулась к столу и продолжила:

– Касается всех. На службу и со службы – в форме. Ясно?

Мужики, поглядывая друг на друга, читали в глазах одно и то же – надо искать новое место работы. Ее, начальницу, не съешь, она чья-то очень блатная. Наверняка у неё лапа на самом верху. Даже если подставу сделать выкрутится и тебя же потом сожрет. Где те патрульные ППСМ, заметившие её в тире за швырянием синтетического кала в портреты руководителей страны и города? Эх, житуха наступила. Главное, никто не знает откуда эта шмара взялась. Соломоныч, старожил РУВД, и тот ничего путного не выдал. "Судя по всему, работала в инспекции по личному составу. Повадки у неё такие. А может из КГБ, то есть, из ФСБ подсунули. А точнее, нас под неё подсунули".

Глядя на красного, потного Бузькова, на посеревшего, тощего Глухарева, офицеры затосковали.

– Заместитель по тылу!

Шкворень повернулась к Казимиру Станиславовичу Списанинову, чьи масленые глазки начинали бегать, едва в них посмотришь.

– Если и завтра в дежурке и в коридорах будет вонять туалетом – ищи место.

– Есть! То есть нет. Денег нет.

Полина Антоновна медленно взяла со стола свою сумочку. Офицеры оживились.

– Сколько надо?

– Тысяч тридцать, сорок, – неуверенно, озадаченно и заворожено глядя на начальнический кошелек.

Не мало ли запросил? Шкворень вытряхнула на стол содержимое сумочки.

– Проверим на чистоплотность.

Она не торопясь стала считать наличность. Бузьков достал платок, развернул во всю его площадь и двумя руками промокнул лицо и шею. Если что пропало...

– Ишь, сволочи, как учуяли. Все на месте. До копейки, до цента.

Иван Кузьмич расслабил посиневшие пальцы, потихоньку рвавшие платок, с умилением подумал о подчиненных. Не подвели, орелики. Не сперли.

Полина Антоновна решила пересчитать ещё раз, чем вовсе вывела из равновесия офицерский состав – пытка да и только. Офицеры сидели хмурые, смотрели в пол. Она издевается! До получки целая неделя осталась. У мужиков лопатники отощали. Пошла стрельба по самым зажиточным – одолжите! А эта женщина сидит себе, доллары пересчитывает.

– Губы скатайте.

Шкворень посмотрела на страждущих.

– Подделка это. Меченые бабки. Если бы в дежурке скоммуниздили – сели бы всей сменой.

Ого! Это уже не шуточки. Своих же так подло ловить?

– А вы как думали? Всех через колено поломаю, кто на руку не чист, кто глуп или ленив. Сколько тебе, Списанинов, на туалеты надо? Сорок тысяч? А ящик холодной водки и теплую бабу в постель не хочешь? Думал, я тебе из этой сумки возьму и выложу? Во тебе!

Шкворень показала руку по локоть.

– Знаешь про операцию "Чистые по локоть руки"? А? Если бы у меня были "левые" бабки, без тебя позвонила бы и завтра все ходили бы на золотые унитазы. Как навар с ларей снимать – так все мастера, а для собственного второго дома заработать никто не почешется. Чтобы завтра же здесь были строители, сантехники, маляры, штукатуры и даже глюкальщики. Место работы, повторяю, ваш второй дом, господа офицеры. Вы у меня тут спать будете. Вместе со мной.

Господа офицеры удовлетворенно прочувствовали сказанную сальность, но тут Списанинов приятным голосом сообщил:

– Дома этого, собственно, не существует, уважаемая Полина Антоновна. Фикция это, мираж.

И был прав! Как мы знаем, на карте города здания Лиговского РУВД не существует, потому, что по Генеральному плану развития на этом месте должен быть сквер. Капитан Списанинов, сообщив, что все присутствующие и сама Полина Антоновна по идее сидят на лавочках под деревьями, добавил: