Текст книги "Антология Непознанного. Неведомое, необъяснимое, невероятное. Книга 2"

Автор книги: Николай Непомнящий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)

ТИХИЙ УЖАС НА ПОГОСТЕ

Рассказывает К.Владимиров:

Говорят, человек способен поделиться самым сокровенным со случайно встретившимся человеком, наверняка зная, что уже больше никогда с ним не встретится. Скорее всего, этим же руководствовался и мой попутчик, разделив со мной ночь, купе, курицу и бутылку водки. Вот его рассказ…

Это произошло в одном из сёл Поволжья. Наша бригада шабашников строила там кирпичный коровник.

Однажды в это село привезли хоронить мужика. Говорили, что после окончания школы он уехал учиться в город, да так там и остался и, по всей видимости, дослужился до большого чина.

Лето в тот год выдалось жарким, поэтому в самую жару мы, как правило, не работали. По этой причине и ради хоть какого-то разнообразия я пошёл на кладбище посмотреть похороны. Там встретил Витьку (так звали моего приятеля). Когда гроб проносили мимо того места, где стояли мы с Витькой, я посмотрел на покойника. В глаза мне бросился шикарный костюм, в который он был одет. У меня ещё мелькнула мысль: «Такой костюмчик пропадёт!» И сердце даже сжалось от жалости. Остаток дня меня не покидала дикая мысль, а вечером я поделился этой мыслью с Витькой. Я предложил ему разрыть могилу, вскрыть гроб и снять костюм с покойника: мол, он ему всё равно не нужен, а мы можем на нём «срубить» неплохие «бабки». К моему удивлению, Витька сразу же согласился.

В полночь, «загрузив» по стакану водяры, прихватив топор и две лопаты, мы отправились на кладбище. Ночь, на удивление, выдалась лунной, что нас не очень-то устраивало, и тихой. Прибыв на место, мы решили подбодрить себя ещё ста граммами водки. За этим занятием нас и застал скользнувший по крестам свет фар вынырнувшего из-за пригорка автомобиля. Мы невольно пригнулись к земле. Автомобиль, не останавливаясь, проехал мимо. Облегчённо вздохнув, мы уже собрались брать в руки лопаты, как Витька, ткнув меня локтем в бок, прошептал: «Смотри» и кивнул головой в сторону лесопосадки, за которой скрылась проехавшая машина. Оттуда показались четыре человеческие фигуры. Они прошли вдоль забора до ворот и зашли на территорию кладбища. Мы затаились. Один из них нёс большой свёрток. От ворот они уверенно направились к могиле афганца[1]1
  Афганцами называли военных, служивших в Афганистане во время оккупации Афганистана советскими войсками (1979–1989 гг). Вероятно, речь идёт о военном, погибшем в Афганистане и привезённым на родину для захоронения. (ред.)


[Закрыть], захороненного двумя неделями раньше. Его могила находилась прямо напротив ворот, так что нас разделяли всего 8-10 могил. Оград на них не было, и видимость была отличной, и только на могиле афганца была установлена металлическая ограда. У могилы афганца незнакомцы остановились и стали о чём-то совещаться, голоса были слышны, но слов разобрать было нельзя.

Вскоре двое из них пошли к воротам, тем же путём возвратились к лесопосадке и исчезли в ней. Двое же оставшихся стали сталкивать венки с могилы и складывать их в кучу. Потом размотали свёрток, там оказались лопаты и ещё какие-то инструменты. Мы с Витькой поняли, что в эту ночь у нас ничего не выйдет.

Наши «коллеги» тем временем с энтузиазмом принялись раскапывать могилу несчастного афганца. Что они хотели там найти, для нас было совершенно непонятно.[2]2
  Можно предположить, что эти люди пришли за наркотиками. Бывали случаи, когда офицеры переправляли из Афганистана в СССР опиум и героин в гробах с погибшими военными. Гробы для дальних перевозок военных – цинковые, запаянные. В них только имеется застеклённое окошечко, закрываемое цинковой крышкой, через которое видно лицо покойного. Чтобы вскрыть гроб, его надо либо распилить, либо разрезать сваркой, или разбить окошечко и через него доставать наркоту. Придумали переправлять наркотики в гробах с погибшими военными американцы во время войны во Вьетнаме (1964–1972 гг). (ред.)


[Закрыть]

Вот тут-то и произошло то, от чего мои волосы встали дыбом. На Витьку в тот момент я не смотрел, но думаю, с его волосами произошло то же самое, что и с моими. Неожиданно сильно запахло озоном; казалось, этот запах наплывал волнами, с каждым разом становясь всё гуще и гуще. И тут появился Он. Он вынырнул из зарослей буквально в нескольких метрах от нас. Какое-то мгновение находился к нам боком, потом повернулся и направился в сторону наших «коллег». Теперь мы его отчётливо видели со спины. Судя по отношению к крестам, роста он был определённо выше среднего, плечи – пропорциональны росту, шеи, казалось, не было, и голова сидела прямо на плечах. Руки висели ниже колен, но по толщине не уступали ногам, на которых он двигался, не сгибая их в коленях. В то же время казалось, что он как бы плывёт в нескольких сантиметрах над землёй, не касаясь её, так как абсолютно не было слышно ни шелеста травы, ни хруста веток. Наши «коллеги», не замечая его, продолжали усердно орудовать лопатами. И только когда он вплотную приблизился к могиле афганца, они одновременно повернулись в его сторону и, остановившись, застыли.

Эта немая сцена тянулось довольно продолжительное время. Потом Он, сделав шаг в их сторону, схватил одного из них и с размаху насадил на острые прутки металлической ограды по всей длине позвоночника. При этом пострадавший не издал ни звука, а второй стоял всё в той же позе и молча наблюдал за происходящим. И вдруг, как будто очнувшись, второй отшатнулся назад и, размахнувшись лопатой, с силой опустил её на голову монстра. Казалось бы, что от такого удара Он должен был развалиться на две части, но лопата, не встретив на пути никакого сопротивления, со свистом рассекла воздух и глубоко врезалась в землю, увлекая за собой нападавшего. Монстр резко выбросил вперёд руку и схватил согнувшегося человека за затылок. Раздался страшный хруст, сопровождаемый чавкающим звуком. Бедняга как-то сразу обмяк, упал на колени и повалился боком прямо на могилу. Монстр какое-то время стоял в раздумье, как бы оценивая ситуацию, потом снял, как пушинку, с ограды первого, с такой же лёгкостью поднял с земли второго и, взяв их под мышки, медленно удалился в глубь кладбища.

Сначала в себя пришёл Витька. Он в несколько прыжков достиг забора, перелетел через него и понёсся в сторону села, а за ним – и я. Я почему-то побежал на автобусную остановку, где и просидел до самого рассвета, ни о чём не думая и ничего не соображая. Самое же страшное произошло утром, когда я узнал, что Витьку нашли повешенным во дворе собственного дома. Я в тот же день уехал в город и в том селе больше не появлялся. С той самой ночи до сегодняшнего дня вот уже на протяжении нескольких лет я пытаюсь понять, что же или кто же был в ту ночь на кладбище. Рассказывать об этом я, сам понимаешь, почему, боюсь, но иногда думаю, не померещилось ли мне это? Но ведь, судя по Витькиной (царствие ему небесное) реакции, он видел то же самое, что и я…

ДОМОВОЙ АТАКУЕТ НОЧЬЮ

Рассказывает Юрий Ланчинский, Москва:

«…Тогда я только что пришёл из армии. В воздушно– десантных войсках нас так хорошо натаскали, что мне море было по колено: я не боялся ни Бога, ни чёрта, не говоря уже о каких-то там, как я считал, бабьих байках. А тут такое дело… Но обо всём по порядку.

От бабки нам достался в дальнем Подмосковье старый деревянный дом, который я с благословения отца должен был почти полностью перестроить: обложить кирпичом, покрыть черепицей, перестелить полы, вырыть новый глубокий погреб и т. п. «Надумаешь жениться – будет тебе с женой хата», – заявил старик. И я поехал.

«Хата» произвела на меня, не бывавшего в тех краях много лет, удручающее впечатление: внутри, правда, всё оказалось чисто и опрятно, но покосившиеся стены, обвалившаяся труба, кое-где прогнившие доски… Первое время приходилось больше ломать, чем строить. Шум, треск, тучи пыли – грохот стоял до небес. К вечеру я так уставал, что оставался спать тут же, в большом коридоре-веранде, служившем нам летом комнатой, а зимой – прихожей, где ещё кто-то из предков поставил старый топчан. Там-то всё и началось.

Уже с самого начала, выламывая старые доски и брёвна, я иногда чувствовал у себя на спине чей-то злобный взгляд, порой даже слышал какое-то лёгкое шуршание. Инстинктивно оборачивался, но никого не обнаруживал.

В тот день спать я лёг рано – неожиданно сломалась казавшаяся крепкой лопата, которой я долбил подвал. Проснулся я внезапно. В большом окне веранды блистала огромная серебряная луна, высвечивавшая каждый уголок. Я лежал спиной к окну, а прямо передо мной у стены сидело странное существо, похожее на большого тушканчика, но с каким-то непропорционально длинным хвостом, оканчивающимся ворсистой кисточкой. Его ярко-красные глаза казались необычайно разумными и недружелюбными. Заметив, что я не сплю, оно прыгнуло – я рефлекторно перевернулся на спину – и «приземлилось» прямо на моей груди.

Я попытался вскочить, стряхнув с себя этот живой кошмар, и обнаружил, что не в состоянии пошевелить даже пальцем. Хотел крикнуть – авось убежит – и не смог пикнуть. Сказать, что я испугался, значит ничего не сказать – меня охватил какой-то неведомый ранее ужас, который только возрос, когда я почувствовал, что стало трудно дышать, я начал задыхаться, что-то нехорошее происходило и с сердцем.

«Что делать?» – инстинктивно спросил я себя, как нас учили поступать в критических ситуациях на тренировках по выживанию.

Ответ пришёл немедленно и был из тех, которые мне самому и в голову бы не пришли (от религии я тогда был далёк): МОЛИТЬСЯ!

«Да я и молитвы-то ни одной не знаю», – мелькнула мысль. Но слова пришли так же странно – ниоткуда и как бы сами собой: «ГОСПОДИ, СПАСИ И СОХРАНИ! ГОСПОДИ, ПОМОГИ!..»

И Он помог: странное существо злобно зашипело, его светящиеся как угли глаза вспыхнули и оно метнулось куда-то в сторону, сгинув среди строительного хлама в конце коридора…

Весь в холодном поту, с гулко стучащим в груди сердцем я зажёг настольную лампу, оставив её гореть до утра. Больше домовой (если это был он) в ту ночь не появлялся.

Но появился в последующие! Он сидел у меня в ногах, нападал, пытался залезть на меня. Так продолжалось без малого ДВЕ НЕДЕЛИ. Однако я быстро научился тому, что мне делать. Кроме уже испытанного средства (молитвы) хорошо помогали купленный в ближайшем храме нательный крест, быстро выученный «Отче наш…» и сон при свете небольшого ночника. Домовой вообще не появлялся, если горела электрическая лампочка, даже такая небольшая, как в настольной лампе.

Выяснилась ещё одна деталь – это существо очень не любило свидетелей. Если я оставлял у себя на ночь подружку, оно также никогда не появлялось.

Исчез он так же внезапно и необъяснимо. Я уже закончил вместе с приглашёнными для этого дела ребятами замену брёвен в стенах, перестелил полы, соорудил новую крышу, подправил фундамент. И в один из этих дней как-то неожиданно для себя ощутил – нет «его» здесь больше. Пропало напряжение, ощущение чего-то неприязненного, враждебного. Всё. Нет его. Но что ЭТО было? Не знаю до сих пор…»

НОЧЁВКА У ВЕДЬМЫ

Рассказывает Дмитрий Любчёнко, Орёл:

«Дело было, как сейчас помню, зимой 1945 года, уже после окончания войны. Мы вдвоём с товарищем, задержавшись, возвращались из Германии, догоняя ушедшую вперёд часть. Не хотелось встречать Новый год в дороге. Гнали на трофейном «опеле», проезжали маленькие украинские деревушки, выгоревшие остовы домов, бесконечные линии траншей, окопов, дзотов. По полевой карте определили, что где-то должна была быть боковая дорога: свернули в сторону, жмём на газ. Вдруг мотор чихнул, кашлянул и заглох. Чудеса! Стрелка показывает почти полный бак, а горючего нет. Сломалась фашистская техника! Сидим, ругаемся на чём свет стоит. Время было позднее – около полуночи. Смотрю – впереди огонёк какой-то. Выходим из машины, присматриваемся – так и есть, вдали видна деревушка. Надо идти, хоть спать будем по-человечески, да и от мороза спасёмся.

Деревенька была ближе, чем казалось, и мы вскоре очутились на окраине, возле какой-то покосившейся избёнки. Колька, мой приятель, хотел сразу же стучаться, но я приметил домик получше: и больше, и стены прямее – и потащил его туда. Постучали, открыла баба, не старая, а средних лет, но, как говорится, ягодка в соку. Так, мол, и так, говорим, офицеры, едем из Германии, бензин кончился, нельзя ли переночевать до утра? Молча кивнула головой, махнула рукой, проходите, мол, к столу. Заходим. Большая комната, посредине стоит простой деревянный стол, за которым сидит высокий и седой, как лунь, старик. Сняли полушубки, остались в гимнастёрках, с наградами. Подсели к столу. Хозяйка суетится, ставит на стол бутыль самогона, закуску. Старик – хоть бы глазом моргнул, ноль эмоций. И мы тоже сидим смирно, помалкиваем. По сторонам глазеем, ждём, когда старик даст команду и можно будет выпить.

Поели, поблагодарили хозяйку и спать. Ночью просыпаемся от страшного грохота, как будто артналёт начался или танки по головам идут. Вскочили: бабы в избе нет, дед только на койке сидит. Глаза как у кошки горят. Раскачивается из стороны в сторону и бормочет нараспев.

Подхватили вещи и на улицу. Смотрим, а небо совершенно чистое, только над нами вьётся что-то чёрное, а кругом всё трясётся, дрожит, дом ходуном ходит, грохот стоит. И ощущение при этом такой страшной силы над головой, просто жуть!

Где стояли, там и попадали прямо на снег, прикрылись руками, дали по очереди вверх из автоматов. Грохот вверх ушёл, помелькало «чёрное одеяло» над нами на фоне луны и унеслось вдаль.

Мы с Николаем вскочили и бежать. Остановились только на противоположном конце деревни. Зашли в первую попавшуюся избу, рассказали, что видели. Хозяин с хозяйкой только головами покачали: ну, ребята, повезло вам – к ведьме на ночлег попросились. Про неё вся деревня знает. Как ночь, глядишь, пойдёт в огород, а оттуда уже бежит то чёрная кошка, то заяц, а то и пёс или волчица! И на метле её видели, в небе вокруг луны летала.

А как-то ещё до войны, рассказали нам, в той деревне некоторые коровы вдруг перестали давать молоко. Мычат только жалобно, но сколько ни суй им травы, не едят ничего и на пастбище не выгонишь – ноги у них подгибаются. Спасибо, одна старая женщина тогда помогла. Сказала: у вас в деревне ведьма завелась. И научила что делать. Надо было взять три медные иголки, положить их на сковородку и раскалить на огне, а затем особым образом колоть что-то от коровы (что именно, я за столько лет позабыл). Тогда ведьма сама придёт и будет проситься, чтобы отпустили.

Одна женщина, у которой корова сохнуть стала, сделала всё это, а ведьма стала выть у неё под дверью, умолять, чтобы перестали колоть. Вытребовали у неё обещание, чтобы порчу на скотину не наводила, и отпустили. Так она потом целый месяц болела, едва ходила, всё тело у неё было исколото.

Был у неё когда-то мужик, муж вроде, так стал чахнуть, худеть, кашлять – и вскоре похоронили; она его в могилу свела, высосала, только кожа да кости остались. Живёт с тех пор одна со своим стариком-отцом, тоже ведьмаком. Он её, говорят, всему и научил, когда ещё девочкой была. Сколько ему лет, никто не знает. Самые старые люди в деревне так и помнят его седым дедом. Раньше он иногда, два-три раза в год, выползал из избы по вечерам, при полной луне: сидит, глазами сверкает, молчит и всё как-то особенно, нехорошо смотрит. Все обходили его десятой дорогой. А как поймает взглядом глаза, так потом человек болеет неделями. Хорошо, есть в соседних деревнях бабки, снимают порчу, а то бы конец всем.

И много чего ещё нам рассказали. Но, так сказать, всё это я только ушами слышал, а вот что сам видел, вам рассказал».

ДВА ЛИКА КОЛДОВСТВА

Давно это было, в конце сороковых годов. Тогда много людей, потерявших в войну кров, бродили по необъятным просторам нашей Родины в поисках места, где можно было бы начать новую жизнь. Вот и в нашем селе после долгих скитаний осела одна из таких «разбомбленных» семей. Состояла она всего из двух женщин: бабушки и внучки. Обеих звали Варварами. Старшая уже пожила на свете и выглядела лет на семьдесят, младшая же – не более чем на двадцать.

Рассказывает Сергей Невзоров-Ленский:

Поселились обе Варвары в пустующем доме на окраине села. Своими силами, ни у кого не прося помощи, привели его в порядок, а затем взялись и за огород. Председатель колхоза как-то зашёл к ним на огонёк и предложил молодой Варваре идти работать на ферму – рабочих рук там постоянно не хватало, но девушка наотрез отказалась от такого предложения, объяснив, что малосильная она с детства и ничего тяжелее кружки поднимать не в состоянии. И даже справку о своём хилом здоровье, выписанную в городе, показала.

Но, как вскоре выяснилось, сил у неё имелось в избытке. Как говорят в таких случаях – большой воз и ещё маленькая тележка. Была Варвара необычайно завлекательной девушкой, словно сошла с картинки из книжки. Высока и стройна, бела лицом и руками, округла формами, с мягким приятным голосом. В общем – не чета нашим, не разгибающимся с утра до вечера в поле коротконогим кошёлкам с прокуренными голосами и широкими задницами. Потому, наверное, вскорости и вскружила Варвара головы всему мужскому населению села. Под её окнами еженощно вытаптывали траву мужики всех возрастов. Бабка Варя гнала их прочь ухватом, но они, словно майские коты, разбегаясь в разные стороны, затем вновь возвращались на прежнее место. Местные девки, в одночасье лишившиеся своих парней, задыхались от лютой ненависти, но сделать ничего не могли. Варвара никогда не появлялась на улице одна: всегда рядом с ней находился ухажёр, готовый защитить её своей грудью.

Благосклонность Варвары была довольно скоротечной, она меняла кавалеров чуть ли не каждый вечер. Уже «отставленные» от её тела рассказывали ещё «непосвящённым», что в любви Варвара сущий огонь и ублажить её не представляется никакой возможности: она всё хочет и хочет… Через некоторое время всем в селе стало ясно, что Варвара потому и меняет мужиков так часто, что не может найти среди них того, кто подходил бы ей по темпераменту.

За глаза её стали называть проституткой, подстилкой и вонючей потаскушкой, но на вечерних гулянках и танцульках тем не менее с вожделением смотрели на её красивую фигуру и искали её взгляда, надеясь приобщиться к тем, кто уже побывал в её жарких объятиях.

Каким бы большим не было наше село, оно всё равно не могло сравниться с городом, и вскоре через Варвару «прошли» практически все местные мужики: как холостые, так и женатые. И вот, когда все вокруг стали зубоскалить по поводу того, что из-за нехватки «свежих кадров» она скоро начнёт ложиться под быков да жеребцов, Варвара обратила своё внимание на меня…

Мне в ту пору было лет шестнадцать, и я, не имея ещё житейского и иного опыта, был по-детски и по уши влюблён в Варвару, тяжело переживая в душе все её многочисленные романы. Поэтому, когда появился вместе с ней под руку на одной из вечеринок, то чувствовал себя на седьмом небе от счастья и пыжился изо всех сил, пытаясь изобразить из себя бывалого любовника.

После вечеринки была безумная ночь любви на берегу реки, за ней – вожжи, которыми отец нещадно меня отстегал в коровнике, приговаривая при этом, что не для того меня растил, чтобы я якшался со всякими подзаборными блядями, а затем… я увидел Варвару в обществе нового ухажёра из соседней деревни. На меня она не обращала никакого внимания!

Это был конец света, нож в спину. Я был раздавлен, унижен, втоптан в грязь! Сначала я думал пойти и утопиться с горя, потом хотел повеситься. Но, представив себя висящим в петле, с высунутым языком, понял, что это не выход из положения. Однако мне было муторно и тошно и, как и любой другой влюблённый и отверженный дурак на моём месте, который не решается на самоубийство, я кинулся в другую крайность: презрев гордость, пошёл к Варваре сам, чтобы умолять её, пусть даже на коленях, не бросать меня.

Около двух часов я бесцельно прослонялся под её окнами, по какой-то причине, непонятной мне, не осмеливаясь даже подняться на крыльцо. Что-то удерживало меня от этого поступка. Но любовное влечение оказалось всё же сильнее голоса рассудка и, в конце концов, я переступил порог её дома.

Дома никого не оказалось: ни Варвары, ни бабки Вари. Я уже собирался вновь выйти на улицу, когда услышал за дверью знакомые голоса. Подойдя к окну, обомлел: на крыльце стояли бабка Варя и… мой отец! Они говорили обо мне и о Варваре. Отец злился и всё порывался пройти мимо бабки Вари. Та его не пускала и почему-то утверждала, что внучка приболела, сейчас спит и тревожить её не стоит. Почему она так говорила, я тогда не понял: ведь Варвары в доме не было! Но не это заботило меня тогда в первую очередь. Если бы отец сейчас вошёл в этот дом, вожжами бы я уже не отделался. Отец, как пить дать, схватился бы за оглоблю. Следовало срочно где-то спрятаться. Но где? Я стал бестолково бегать по комнате в поисках безопасного места, пока ненароком не обратил внимание на… печь. Там, наверху, на полатях, меня вряд ли бы кто увидел! Не давая себе ни секунды на раздумье, я быстро поднялся по небольшой лестнице на печь, задвинул за собой занавеску и затаился.

Как оказалось, вовремя. Входная дверь хлопнула, и на пороге появилась бабка Варя. Одна! Опасность, кажется, миновала и можно было со спокойной душой спуститься вниз и всё объяснить хозяйке дома. Но это только на словах всё легко делается. А если бабка Варя, не узнав меня и приняв за вора, поднимет крик на всю округу или, того хуже, пристрелит из берданки, что висит на стене? Я понял, что оказался в ловушке.

Бабка Варя тем временем, остановившись посередине комнаты, начала как-то странно крутить во все стороны головой и словно принюхиваться к чему-то. Потом подошла к печке, встала на лестницу и… прямо перед своим носом я увидел её руки! Они протянулись к одному из глиняных горшков, которые, устраиваясь на полатях, я лишь чудом не разбил, взяли его и исчезли.

Я с трудом перевёл дыхание и долго потом не решался вновь высунуться наружу. Когда, наконец, любопытство пересилило, глазам моим предстала форменная порнография. Бабка Варя – полностью голая – сидела, раскорячившись, на лавке и натиралась какой-то мазью, которую брала горстями из глиняного горшка. Смотреть на такое непотребство было удовольствием не из приятных: телеса старухи выглядели на редкость уродливыми. Я уже хотел опустить край занавески, из-за которой наблюдал за происходящим, когда вдруг с ужасом осознал, что бабка Варя на моих глазах превращается… в другого человека! Кожа на её теле стала расправляться, многочисленные складки и морщины исчезать. Дряблые груди, напоминавшие пустые грелки, набухли и округлились, выпирающий ещё минуту назад живот втянулся. Седые и редкие космы на голове словно по волшебству превратились в густую гриву чёрных волос, на щеках появился здоровый румянец, в глазах – задорный блеск и… я понял, что вижу перед собой молодую Варвару!!!

Изумление моё было столь велико, что я не сумел сдержать крика. Варвара от неожиданности вздрогнула и подняла глаза. Наши взгляды встретились. И тут я увидел ещё одно превращение. Самое ужасное… Из цветущего и прекрасного лицо Варвары сделалось отвратительным и стало похожим на страшную дьявольскую маску: щёки ввалились, глаза налились кровью, раскрытый род ощерился двумя рядами белых заострённых зубов. Передо мной стояла настоящая ведьма. Словно дикая кошка, одним прыжком, она одолела расстояние от лавки до печи, с яростью сорвала занавеску и стала подниматься по лестнице.

Страх обуял меня непередаваемый, но, каким-то образом, я всё же сумел его одолеть и, когда на краю полатей показались пальцы Варвары, такие нежные и ласковые ещё сутки назад, я обрушил на них один из горшков, стоявших у меня под боком. Варвара взвыла, словно раненый зверь, но не отступила. Тогда я упёрся плечами в стену, согнул колени и, когда ведьма предстала передо мной во всей своей бесстыдной наготе, ударил со всей силы ногами в её перекошенное от злобы лицо. Варвара удивлённо ойкнула и тут же, как мешок с мукой, свалилась вниз. Следом за ней спрыгнул с печки и я. Не обращая внимание на распростёртое на полу тело, я выскочил из ведьмовского притона и побежал от него прочь.

Как я очутился у себя дома и что говорил всполошенным родителям – до сих пор точно не помню. Наверное, находился в сильнейшем шоке, который перешёл в горячку, уложившую меня в постель на несколько дней. Да и как тут было не слечь от всего происшедшего?! Хорошо, что вообще коньки не отбросил…

Если вы до сих пор не поняли, свидетелем какой чертовщины я стал – ничем помочь не могу. Я и сам с трудом в этом разбираюсь. Начать с того, что ни подтвердить, ни опровергнуть мои слова было некому. Ни Варвары, ни бабки Вари на следующий день в селе уже не было: исчезли самым таинственным образом.

Поначалу я боялся, что меня просто поднимут на смех. Однако, как ни странно, в историю мою многие поверили и, сопоставляя факты и события, мы все вместе пришли к выводу, что кошмар в доме Варвары мне не привиделся и что Варвара, без сомнения, могла превращаться с помощью колдовства в бабку Варю и обратно. Ведь вместе их никто, никогда и нигде не видел, только порознь! Батюшка из городской церкви, приезжавший в село очищать ведьмин дом от скверны, также подтвердил, что оборотничество вполне могло иметь место, а перед отъездом добавил, что Варвара, занимаясь любовью с местными мужиками, на самом деле преследовала не плотскую цель. Главной её задачей при этом было получить как можно больше свежей человеческой энергии. У ведьм это принято, они после такой «подзарядки» дольше живут на свете.

Кроме самой Варвары, много в селе говорили и о чудодейственном зелье, с помощью которого старуха возвращала себе молодость. И кто бы мог тогда подумать, что зелье это не исчезло вместе с ведьмой, а лежало до поры до времени в погребе у одной перезрелой бабёхи, стибрившей его под шумок в доме Варвары на следующий день после описанных мною событий.

Но это уже другая, не менее невероятная история. Как-нибудь я и её расскажу.