Текст книги "Деньги или закон"

Автор книги: Николай Леонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Значит, вы не очень умненькая, – с печалью констатировал Котов.

– К сожалению, очень. У женщины такое качество порой превращается в недостаток.

– Среди ваших друзей многие бывали в загородном доме?

– Насколько я понимаю, это первый серьезный вопрос. – Елена наполнила рюмки, сделала глоток, задумалась. – Называя человека, я навлекаю на него неприятности?

– Но вопрос этот вам давно задали в прокуратуре, и вы на него ответили. Я даже помню людей, – Котов вежливо отставил рюмку, взял чашку с чаем.

– Какого черта тогда задавать одни и те же вопросы? Мотаться по замкнутому кругу?

– Профессия, – ответил Котов. Ему не нужны были фамилии. Допрос проводил Драч, а старый Федул способен из «железа выжать стон». Сыщик пытался понять, подозревает кого-либо Елена или нет. Убили брата, она, конечно, об этом много думает, ведет собственное расследование, имеет свою версию. Или не имеет?

– О чем вы так сосредоточенно думаете? – спросила Елена. – Видите, каждая женщина умна, пока не затронуто ее любопытство. Как можно задавать вопрос, на который в любом случае последует лживый ответ?

– Очень даже можно, и часто задаем, – Котов состроил смешную гримасу. – Лживый ответ, как и правдивый, несет в себе определенную информацию. Следует только правильно ее расшифровать.

– Интересно. Я раньше никогда об этом не думала, – Елена хитро прищурилась, нагнулась над столом, приоткрыв красивый бюст. Она перехватила его взгляд, забросила руки за шею, расстегнула на спине молнию. Белья Елена не носила.

– Зачем смотреть половину, когда можно увидеть полностью?

– Очень красивая грудь, – сказал Котов спокойным тоном, какой можно услышать в картинной галерее.

– Извините, – Елена повернулась к нему спиной. – Пожалуйста, застегните молнию.

– Пустяки, – Котов выполнил ее просьбу. – Признаться, я давно привык, что меня не считают за мужчину.

Елена попыталась скрыть проступивший румянец.

– Взбалмошная! Я способна подобный фортель перед любым мужиком проделать.

– Лжете, милая. Если бы на моем месте сидел Гуров, то вы даже над столом бы не наклонились.

– Чушь! – Она допила рюмку.

– Кстати, Лев Иванович в настоящий момент находится за стеной, беседует с вашим старшим братом. Так что наш спор легко проверить.

Елена обхватила себя за локти и вновь покраснела.

– Хорошо, будем считать, вы выиграли.

– Предлагаю Соломоново решение. Выслушиваете мой ответ, если сочтете его лживым, то забудем, и я, пожалуй, откланяюсь. А если почувствуете, что я говорю правду, несколько минут продолжим разговор.

– Ну, хорошо, слушаю, – согласилась Елена.

– Я поставил себя на ваше место и рассуждал. У меня убили брата, я подозреваю одного человека, со мной беседует сыщик. И подозрения мои ни на чем существенном не основаны. Так, девичьи бредни да некоторое стечение обстоятельств. Назову я человека или не назову? Его начнут таскать на допросы, и я, перед собой в первую очередь, буду выглядеть полным дерьмом. И я решил, что я в таком случае промолчал бы. Вот о чем я думал.

– А я не думала, так как никого не подозреваю.

– Естественно, – Котов поднялся и подумал: «Подозреваешь, девочка, еще как подозреваешь, проговорилась».

* * *

Через два дня вновь собрались в кабинете Гурова. Судя по лицам, никто золота не нашел. Ни самородка, ни в песке не намыл, но народ подобрался, как говорится, битый, потому жалоб, стонов, разговоров о чертовом невезении тоже не велось. Два дня – не срок, сегодня ничего, завтра, глядишь, появится.

– Валентин, я твой рапорт читал, – сказал Гуров. – Но, учитывая твою стойкую нелюбовь к эпистолярному жанру, не шибко ему верю. Ленив ты, полковник, своеобразно ленив, тебе легче десять верст пройти, чем одну лишнюю страницу написать.

– Дурные примеры, – пробормотал Нестеренко, зная, что Гуров писать тоже не любит.

– А ты бы хорошие примеры брал, – ответил Гуров, перекладывая рапорты оперативников. – К примеру, Станислав на четыре страницы воды набрал, я читал, словно поэму молодого человека, который пишет влюбленной девушке.

– Не влюбленной, а любимой, – недовольно поправил Крячко, продолжая что-то писать.

– А твой почерк, Григорий, следует на графологическую экспертизу отдать, я твою бумагу расшифровывал, словно кроссворд разгадывал. Главную фразу, вывод своей беседы с Еленой Туровой ты хотел подчеркнуть, а фактически зачеркнул. Я ее смысл просто высчитал. Значит, ты, Гриша, считаешь, что Елена кого-то в убийстве подозревает. Но из рапорта я этого не вижу.

– Ну как же, Лев Иванович, – обиделся Котов. – Я девушке говорю, что если бы, находясь на ее месте, кого-либо подозревал, то сыщику о подозрениях не сказал. Верно? Она отвечает, что тоже бы не сказала, так как никого не подозревает. Во-первых, она строит фразу коротко, последнее добавление ей не свойственно. Во-вторых, разговор был длинный, достаточно бестолковый. Ну, не сказал бы я в гипотетическом случае и не сказал, она головой кивнула и ручку дала, устала, надоело, естественно. Нет, она фразу всю до последнего слова выговорила, хотя она совершенно бессмысленна. Она хотела все сказать, а зачем? Чтобы сыщик последние слова запомнил хорошенько.

– Больно сложно ты рассуждаешь, – заметил Нестеренко. – Бабы порой несут, не остановишь.

– Порой не остановишь, другой раз клещами не вытащишь, – вмешался Станислав, он закончил писать рапорт, перебросил свою бумагу на стол Гурова. – Нет, в рассуждениях Григория, безусловно, что-то есть. Жаль только, что если женщина кого-то подозревает, отнюдь не факт, что она не ошибается.

– Ты виделся с Катериной уже после того, как Котов беседовал с Еленой? Как я понимаю, одна встреча за другой. – Гуров пробежал рапорт глазами. – Она неплохая девчонка, но против денег ей не устоять. А кто платит… Пошло, но факт. Она не откажется от встреч с нами, но хозяин у нее теперь Тур.

– Ты сам ее рекомендовал, – сказал Котов.

– Только не против денег, супротив мужика.

– Верно, но не могли же мы вернуть девчонку в канализацию. Подержит Тур Катерину накоротке, сообщит она различные сплетни, назовет имена авторитетов, которые для Тура лишь пустой звук, он потеряет к ней интерес, перестанет встречаться. Тут мы ее и подберем, нам она может быть полезна.

– Ты читаешь, что я написал, и только философствуешь, – вспылил Крячко. – Ты видишь, что у них общий любовник? Может, не любовник, просто знакомый мужик?

– Ну и что? – Гуров находился явно в плохой форме. Дело ему не нравилось, он не мог заставить себя сосредоточиться, злился, получалось лишь хуже. – Извини, я буду внимательнее, – он прочитал рапорт дважды, подвинул рапорт Нестеренко, о беседе с Олегом Туровым.

– Упоминается одно и то же имя – Сергей, – заметил Станислав. – Надо отметить, довольно редкое имя.

– Хорошо, хорошо, – Гуров уже сосредоточенно изучал рапорта. – Возможно, один и тот же человек, упоминается, что служит в милиции. Никакого криминала я разыскать не способен. Твое ехидство неуместно.

– И верно, – поддержал Станислав, но в голосе у него проступала насмешка. – Затем он куда-то пропал. Не позвонил Олегу, не пришел на свидание к Катерине, и ни фамилии, ни телефона его никто почему-то не знает. И, самое главное, знаток человеческих душ, Елена, как бы между прочим интересуется у Катюши, не видела ли она Сергея.

– Да бросьте вы, обычные бабские дела, – вмешался Нестеренко. – Мужика не поделили, велика важность!

– Извини, Валентин, ты не врубился. Елена с Катей не могут делить одного мужика, – сказал Станислав.

Гуров нахмурился, кивнул, согласился:

– Тут Станислав абсолютно прав. У нас, мужчин, существуют воинские звания, служебные должности, у женщин своя табель о рангах, и она строго соблюдается, у них тоже через ступеньку не прыгнешь. Не то чтобы у герцогини и служанки не может случиться общий любовник, какой-нибудь кучер. Случается. Но уж делиться друг с другом подобными тайнами они никогда не станут. И ни в коем разе Елена Турова, при ее гордыне, не станет выказывать интерес к какому-то заштатному мужику.

– Возможно, совершенно случайно разговор происходит сразу после моей беседы с Туровой, – сказал Котов, – в которой она проговорилась, я настаиваю на этом, проговорилась, что кого-то подозревает в убийстве своего брата.

– Могу добавить, мы с вами, Лев Иванович, того человека видели, просто рядом сидели, – заметил Станислав.

– В ресторане, где мы забрали Марию. Парень был хорошего роста, брюнет, в твидовом сером костюме. Приметы Екатерина дала?

– Браво! – Станислав хлопнул в ладоши. – Ты начал думать, прогресс.

– Не хами начальству, я даже во сне думаю. Значит, Сергей. Это чертовски много. Через кого мы можем его установить? За их столом сидели двое мужчин, плескали друг другу в физиономии шампанское. Одного из них Мария должна знать, он киношный.

– Или говорит, что киношный, а Сергей говорит, что он Сергей, – заметил Станислав. – У нас просто уйма информации. Не говоря о том, что будь он трижды Сергей, но может не иметь к происходящему никакого отношения.

– Он знаком с Олегом Туровым, – тихо заметил Котов. – Обещал, но не позвонил Олегу, однако мужчина может знать о нем значительно больше, чем женщина.

– Фамилию, номер телефона, – мечтательно проговорил Станислав.

– Займись этим немедленно, – распорядился Гуров.

– Понял, – Станислав вышел из кабинета, чтобы не мешать товарищам, прошел к секретарю, позвонил от Верочки.

– Олег Ильич, здравствуйте, снова полковник Крячко.

– Уже соскучились? – спросил Олег.

– С начальником не повезло, прочитал мой рапорт, недоволен, просит кое-что уточнить. У вас как сегодняшний день?

– Не знаю еще…

– Пока вы не знаете, я к вам подскочу, буквально на несколько минут.

– Что с вами делать, вы же не отстанете. Приезжайте. – Олег Туров вздохнул и положил трубку.

* * *

Станиславу нравилась квартира Олега. Вчера оперативник побывал здесь в первый раз и сразу обратил внимание: квартира никак не походила на жилище миллионера или, как сейчас принято говорить, «нового русского». Да, очень просторная, трехкомнатная, с большим холлом, с небольшим мраморным мальчиком в углу. Но на этом вся роскошь и кончалась. Ни мраморных полов, ни слепящей перламутровой ванной, утепленных особенных обоев, масса старых необязательных вещей, сразу чувствовалось, никакого евроремонта здесь не проводилось, рамы не меняли, в центре большой комнаты с потолка свисала громоздкая хрустальная люстра – предмет вожделения пятидесятых годов. Стоило сюда войти, как ты сразу понимал: хозяин к вещам равнодушен или ленив, чтобы все выкинуть и заменить на новое. Заподозрить Турова, что у него на реконструкцию и обстановку нет денег, было трудно. У Станислава даже мелькнула мысль, окажись он на месте хозяина, уехал бы куда-нибудь недели на три-четыре и распорядился, чтобы квартиру привели в порядок в соответствии с сегодняшним днем.

С другой стороны, Станиславу нравились допотопные стулья, стоявшие вокруг овального стола, такую мебель он видел в столовой отца Гурова, диван не сверкает, садишься – не утопаешь, кожа под тобой не скользит, шершавая, местами протертая.

Вчера Станислав не удержался, как бы в шутку сказал:

– Ваша квартира, Олег, напоминает склад забытых вещей, словно вы их в старой комиссионке покупали.

– Я скупердяй и консерватор, когда братан стал миллионщиком и все начали квартиры обустраивать, я поселился здесь, где мы родились, провели детство, и предупредил, мол, если кто на мою старину позарится, башку оторву. И здесь сверчок живет, вы в их квартирах какую-нибудь живность видели? – Но сегодня вступление и закончилось.

Олег был не в духе, рассказав о квартире, заявил:

– Простите, господин полковник, но мне недосуг вести пустопорожние разговоры. Вот вам чашка кофе и вываливайте свои вопросы.

– Да у меня, собственно, никаких вопросов не имеется, – тоскливо произнес Станислав.

– Тогда пейте свой кофе и прошу, мне надо в милицию, ОВИР, ГАИ, черт бы вас всех побрал! – раздраженно сказал Олег.

– Случилось чего? Может, я могу помочь? – спросил Станислав.

– К Илье кланяться пойду, он позвонит. Сделают все мгновенно, но мне у брата одалживаться – нож острый, оттого и злюсь. У меня вчера сумку со всеми документами сперли. Два паспорта, водительские права, технический паспорт на машину.

Станислав отчетливо почувствовал фальшь. Что-то в поведении Олега было неправильное. Сумки с документами крадут, к сожалению, дело обычное. Но если у человека такое произошло, то он говорит об этом по телефону, заехать не предлагает, отправляется решать возникшие проблемы. Да и встретил гостя хозяин нормально, без раздражения, а потом словно вспомнил о вчерашней потере. «Что у него якобы украли? Водительские права и два паспорта – простой и выездной. А от чего он хотел избавиться? Только от выездного. Я его вчера видел, и въездной штампик мне не понравился. Игоря убили шестого, Олег вернулся якобы седьмого. Но он же не дурак, должен понимать, что дату его возвращения легко проверить через компьютер погранзаставы. Все так, но что-то не так».

– Олег Ильич, вы прекрасно понимаете, и мы не скрываем от вас, что убийца скорее всего находится в окружении вашей семьи. Возможно, в очень дальнем окружении. – Станислав достал из кармана бумажку, развернул и назвал приметы двух мужчин, чьи данные были уже установлены.

Олег открыл настольную записную книжку, прочитал фамилию, имя и отчество, а также телефон одного, сказал:

– О Виталии вы вчера спрашивали.

– Спасибо, запамятовал. Имя Сергей вам ничего не говорит?

– Сергей Новожилов мой близкий друг…

– Простите, Олег Ильич, – перебил Крячко. – Новожилова я прекрасно знаю и говорю не о нем. Сергей. Высокий парень, брюнет, вашего возраста.

– Сергей? – повторил Олег. – Кажется, его звали именно так, не поручусь. Я с ним встречался у покойного Игоря однажды. Я о нем ничего не знаю. Да и в имени не уверен. Записная книжка Игоря, кажется, у вас? Посмотрите…

– Спасибо. Извините за беспокойство, – Станислав откланялся.

* * *

Станислав поехал в Шереметьево. Вчера, просматривая паспорт Олега Турова, оперативник обратил внимание, что штампик пограничного контроля, свидетельствующий о возвращении Олега из Швейцарии, поставлен несколько нечетко, определить дату прохождения пограничного контроля трудно. А ведь это очень важно, вернулся человек шестого августа, то есть до убийства, или седьмого. Конечно, можно было попросить паспорт на сутки, и эксперт мгновенно определил бы истину, но не хотелось обострять отношений, тем более, что Станислав в вину Олега абсолютно не верил. Однако, признался себе сыщик, был бы человек не из клана Туровых, а «рядовым» гражданином, Станислав паспорт обязательно бы забрал. Признайся себе, полковник, ты обыкновенный перестраховщик, не захотел лишней выволочки на «ковре», а что Олег пожаловался бы, сомнений не вызывало. Теперь пиляй в Шереметьево, объясняйся с пограничниками, проси, чтобы они заглянули в компьютер и уточнили дату возвращения Турова. Да еще на кого попадешь, могут запросто потребовать официальную бумагу Министерства, словно ты выспрашиваешь какой-нибудь государственный секрет.

Но опасения оперативника оказались напрасны. Веселый молодой майор-пограничник посмотрел удостоверение Станислава, козырнул, бодро сказал:

– Выпейте кофейку, товарищ полковник, сейчас уточним.

Олег Туров прошел погранконтроль седьмого августа. А утверждает, что шестого. Что бы это значило? Увидел, что штамп в паспорте смазан, а с самолета завернул к девице, еще и о смерти брата не знал. Чтобы не объясняться, никому ничего не доказывать, ляпнул, что прилетел седьмого, решил, никто и разбираться не будет. Так могло произойти? Вполне! Но возможен и иной вариант. Сейчас Олег Туров попадает в число подозреваемых.

Станислав вспомнил квартиру Турова, манеру одеваться, машину и чертыхнулся: «Ерундой занимаюсь, время жгу, этому человеку деньги не нужны. Глупости, деньги всем нужны. Но Олегу Турову, конкретно, вполне хватает денег, что старший брат дает. Это не пустяк, не конкретный факт, который можно истолковать в ту или иную сторону. У Олега отношение к вещам, к жизни совершенно иное, он не то что за деньги не убьет, он руки за ними не протянет. Бытует пословица, мол, денег всегда не хватает. Так Олегу Турову денег хватает. А вот соврал, может, из-за ерунды соврал, а теперь я обязан в прокуратуру доложить, и ты будешь отмываться».

* * *

Станислав Крячко был крайне зол и, припарковываясь у Министерства, чуть не помял бампер.

Вечером он встретился с Екатериной. Элегантная, со вкусом одетая, модно причесанная, с хорошо сделанным маникюром, она совершенно не походила на уличную девку, которую много лет назад встретил оперативник, кое-как отмыл, приодел и пристроил на работу.

Они зашли в скромное кафе, присутствующие немногочисленные мужчины повели себя неприлично, забыв о спутницах, они, словно по команде, повернулись, уставившись на Катюшу.

– Не обижайся, Катя, ты еще не гуровская половина, но находишься на правильном пути.

– Сравнил, – Катя смущенно фыркнула. – Там настоящая норка, я только подделка под овцу. Марии даже вдупель пьяный определенного предложения не сделает. А я порой такое услышу…

– Все-таки бытие определяет сознание, – заметил Станислав, – а не наоборот.

– Извини, Станислав, я тебя по-своему даже люблю, но как ты был опером, так и остался.

Подошел официант, Крячко взял кофе, Катя заказала джин с тоником.

– Я спиртное нынче не употребляю, но сейчас вздернутая слегка. Так о бытии и сознании. Ты с Львом Ивановичем одинаковую форму носишь, но вас не спутаешь. Понял? Теперь о деле. Хозяин меня видел один раз, кивнул, прошел мимо. К Елене без конкретного дела не подъедешь, с норовом бабенка. Братец Олег, мужик обыкновенный, зависит от количества выпитого. Могу сказать, что у него серьезный роман, который Олег почему-то скрывает.

– Роман, говоришь? – Станислав выдержал паузу. – Это может менять дело. Катюша, лапонька, ты телефончик и имя его пассии раздобыть не можешь?

– Плевое дело. Телефончик добуду, а зовут девушку Ириной. Олег по уши увяз, а Ирина, дурочка, к другому прикипела. Олег ее чуть ли не замуж, а она, дебилка, в Сережку втюрилась и ни в какую.

– Это тот, который за ваш стол в кабаке подсел? – как бы между прочим спросил Станислав, вспомнив о рассказе Катерины.

– Да, он меня в тот вечер из кабака снял. Я в туалет пошла, он вроде проводить направился. А потом, когда я вышла, он меня наверх не пустил, повел в машину. Ты видел, там все солидно, да и меня знают, скандал не устроишь. Он говорит, если со мной не поедешь, я твоим мужикам скажу, что ты шлюха вокзальная. Я молча с ним на улицу вышла, да как въеду ему по харе.

– А ты раньше у него бывала? – спросил Станислав.

– Нужен он мне, сутенер драный!

– Сейчас он вроде при деньгах, – обронил Станислав.

– Да у него не поймешь. Один вечер он точно при больших деньгах был, – ответила Катя. – Да что ты все о нем расспрашиваешь, он же из ваших.

– Не понял? – насторожился Станислав. – Ты считаешь, что Сергей служит в милиции?

– Где он сейчас служит, не знаю, – Катя пожала плечами. – Но лет десять назад я его видела в милицейской форме. Звания не помню. Кажется, лейтенант. Он тогда скромный был, девочек не обижал, денег не брал, скажет, мол, не толкись у входа в кабак, и проходит мимо.

– Интересно, Катюша, очень интересно. Примерно в каком году это было?

– До перестройки, – она задумалась. – Примерно восемьдесят шестой или седьмой. Я считала, он участковый. Планшетка в руке, точно участковый.

– От какого кабака он вас гонял? – спросил Станислав.

– Ну, я центровая была, по Горького шастала, – Катя неожиданно смутилась. – Значит, от Пушкинской, там ВТО был, вниз, «Центральный», там народ в основном командировочный, к «Арагви» без кавказца не подходили. Вниз, по левой стороне, кафе-мороженое, тоже неплохое место было. Телеграф, там пройти можно и к «Националю». Тут швейцары, гебешники, до уголка, где старый «Националь», переход к метро. Так, все дела.

– И Сергей везде появлялся? – Станислав уточнял места, пытаясь определить, если Катерина ничего не путает, в каком отделении служил Сергей? «Если он служил участковым, то я его вмиг определю, там всего два отделения. С восьмидесятых годов народ поменялся, но это пустяк, главное, чтобы Катя ничего не напутала. Самому особенно светиться не следует, смотря какой зам по службе. Не любят министерских, сто вопросов, каждому ля-ля, лучше поутру Гришу Котова послать. Сыскное агентство, отношение несерьезное, ну и вид у Гриши всегда обиженный, словно он постоянно вчерашний день ищет».

Все это Станислав обдумывал, глядя на Катю, решая, что ей можно и нужно сказать, чего нельзя.

– Ты чем конкретно в своем офисе занимаешься? – спросил он.

– Да, собственно, ничем. В свободное время учусь на компьютере работать. Иногда разрешают какую-нибудь бумажку написать. Запрос или ответ. В основном вопросы касаются пересылки леса. Но к денежным документам меня не подпускают. Девчонки неплохо относятся, все гадают, с кем я из начальства сплю. Смотрят на меня как на человека временного. А так, дела подшиваю, кофе разношу…

– Верно смотрят, тебе долго на этом месте не продержаться. Гуров может тебя там затормозить, но тоже не вечно. Ты, Катерина, подыскивай себе работу, а то снова у гостиницы окажешься.

– Никогда. Я прежде с голода умру! – решительно заявила Катя.

– Умирать – дело последнее. – Станислав взглянул на бывшего агента серьезно. – У тебя парень есть? Не для пьянки да койки, по жизни?

– Есть! – она взглянула вызывающе. – Ты, к примеру.

– Верно, я человек надежный. Но нужен такой мужик, чтобы не каждая собака знала, что он в ментовке служит.

Екатерина задумалась, после паузы спросила:

– А зачем?

– Хочу, чтобы ты с ним в казино сходила. Сергея посмотреть, нужен он мне.

– Все-таки ты мент, Станислав. Сколько я тебя знаю, ты всегда выгоду ищешь.

– Прекрати, Катерина! Я тебе старое не вспоминаю. Я был мент и остался ментом, служба такая. Хочешь, не верь, но я тебе на ноги сейчас помог встать не только как мент.

– По старой дружбе и бескорыстно. И сделка, и работа, и джин-тоник! Так! За Катюшину улыбку!

– Я за улыбку, Катя, себе самому ничего толкового справить не могу. За все плачу. Вот так. Это нормально, Катя. Бесплатно только у паразитов.

– Ты мне марксизм не впаривай. Говори конкретно, что тебе надо?

– Сергей. Телефон. Где живет, работает…

– Он убил кого?

– Не знаю, но он может быть опасен. Увидишь, лишнего интереса не проявляй. Ну, извинись за тот вечер, что убежала, сошлись, мол, пьяная была. Если он к тебе сам не потянется, холодной будь.

– Так он уйдет, и все.

– Значит, не судьба, я тебя подставлять не имею права. Знаешь, попроси у него тысячу баксов до завтра, скажи, очень нужно, и встречу обговори, мол, точно принесешь.

– Ладно, сиди, я в твою тачку не пойду, напугал ты меня.

Катерина встала и походкой манекенщицы вышла из кафе.