Текст книги "Деньги или закон"

Автор книги: Николай Леонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Бабки за сделанную работу дают, Цапля. – Такую кличку имел авторитет.

Цапля вертел между пальцев листок с фамилиями оперативников Гурова, признался:

– Мне их старшой сильно не симпатичен. Я давал себе зарок по одной улице с ним не ходить.

– Кто тебя толкает? Не ходи, отсидись в сквере. У тебя сколько стволов? – спросил Узлов.

– Ты, парень, не в Чечне. Вот случайно я одного из оперов знаю. Он в дерьме по самые уши, его можно использовать.

– Такая удача! Выпьем! – Узлов наполнил рюмки, разговор происходил в небольшом частном ресторанчике.

План у Узлова был. Так в больнице, где лежал Тур, появился «анестезиолог». Руководил всем Цапля. Узлов никого из действующих лиц и не видел. Цапля получил восемь тысяч долларов, дело ему представлялось простым, главное, без «мокрухи».

Два дня Узлов ходил по фирме с гордо поднятой головой, на третий явился к Кротову и сказал, что деньги пропали.

Чем «простое дело» кончилось, известно, и Узлов был прав, когда утверждал, что ему помешал случай.

Ярцев о происшедшем ничего не знал, но слух о том, что Узлов грохнул неизвестно на что десять штук зеленых, до отставного полковника дошел. Он пригласил к себе Узлова, сказал:

– Ты своим делом занимаешься, меня не касается. Но за безопасность фирмы отвечаю я, потому скажи: сколько людей ты потерял? Они знали, на кого работали?

– Ничего они не знают, обвинение пустяшное.

– Прокурор решит, – ответил сухо Ярцев.

– Использовал братву втемную.

– Ну-ну! Еще раз тебя «на счетчик поставят», тогда запоешь.

Узлов сорвался, начал кричать, в запарке проболтался о подробностях.

– Случай! Несчастный случай! Кирпич со стройки на голову упал!

Ярцев понял, что малый рассказал правду и действительно Гурову просто повезло.

– А тебе кто мешал смотрящего у входа в больницу выстраивать? Сотовым телефоном его снабдить? Гуров бы еще только парковался, а твои парни уже из палаты успели бы уйти. Что он в воскресенье вечером в больницу пришел – верно, случай. А что он один троих без единого выстрела взял, тебе урок. Живи. Я начальству свои соображения докладывать не собираюсь. Они умные, богатые, но если ты наследишь и мне не доложишь, пеняй на себя. Я генеральному сказал, дело дохлое, следует держаться в стороне. Он ответил, бизнес есть бизнес. Вот я, старый пень, и погляжу, какой у него с Гуровым бизнес получится.

– Семен Петрович, а вы никак боитесь его? – спросил Узлов.

– Дурак ничего не боится, потому и дурак, – ответил Ярцев. – Ты действуй, как считаешь нужным, но не засвечивайся.

– А вы вроде рады, что я прокололся?

– Я тебе уже сказал. Иди, поглядим, как долго начальство тебя субсидировать будет.

Узлов ушел, думая, прав старый сыщик, не стоило в дело ввязываться. А что делать? Не пойдешь, не скажешь, мол, «чур-чура, обознатушки, перепрятушки».

Узлов знал законы уголовников, они не любили терять своих людей. Одно дело, если в стычке с ментами или ОМОНом человек «хватал» пулю, другое – когда взяли трех парней на тихое дело, а они пропали. Да и Цапля был авторитет не того масштаба, чтобы не ответить за людей перед старшим. А главным в группировке был вор в законе по кличке Куба. Свое воровское имя он получил за смуглый цвет лица, кудрявые черные волосы и толстые губы. Он не любил застолье, гулянки в ресторанах не потому, что чтил воровской закон, фальшиво призывавший вора к скромной бессемейной жизни. Куба имел пять ходок, из них трижды его сдавали свои. И он твердо усвоил: все гулянки, «свои» кабаки – лишь мышеловки, которые на учете у опытных ментов. А Куба знал, что среди ментов есть люди умные, опасные, и светиться не хотел, потому жил уединенно, захаживал к платным девкам, которых пользовал задарма. Он знал, шестой ходки ему не выдержать, хотя самому лишь полтинник, но больше половины жизни он провел за колючкой. Он узнал, что Цапля взял троих толковых парней и они исчезли. А куда может деваться вор, известно.

Куба пригласил Цаплю в скромную кафешку на тарелку супа, водку он пил редко, чаще в одиночку, запершись у себя дома. Цапля явился в момент и, опережая вопрос, сказал:

– Я вины с себя не снимаю, но люди были упреждены и заплачено им было вперед.

Куба согласно кивнул, продолжал обедать, ел он аккуратно, походил на скромного работягу, знающего цену куску хлеба.

– Расскажи, – сказал он, поднял на молодого тяжелый взгляд.

Цапля к вопросу подготовился, рассказал правду, умолчал, что дело имел с бывшим ментом. Соврал, мол, заказчик был залетный, но так как зеленые дал вперед, то он, Цапля, особо не беспокоился.

Куба понимал, малый чего-то утаивает, но то было в порядке вещей, никто сразу не исповедуется. Наверняка Цапля ребят «обжал», так каждый разделил бы не равными долями. Раз уплачено вперед, значит, сработано не уголовкой, у ментов денег нет, известно. Да Цапля не та птица, которую бы жирно прикармливали, чтобы в силки затащить. Насчет «залетного» парень наверняка брешет, но Куба с новым человеком встречаться не хотел. Люди ищут какого-то электронщика, дело чистое, коли хорошо платят, можно помочь.

Куба думал над стаканом чая, когда неожиданно вспомнил, как по ранней весне разговелся со старым корешом и под ельником, три дня из дома не выходил, водку занесли впрок. Подельник тогда рассказывал, как сутки жил у смешного головастика. Тот в молодости гением был, за бугор человека возили, и работал он с компьютерами. Водка сгубила. Сейчас не старый, однако печень уже не держит. И сделал он для какого-то миллионера работу, получил – можно год пить, ничего не делать. Пили, спали, снова пили, хозяин открыл холодильник, похвастался – водки как в магазине. И назвал кореш того миллионера как-то смешно… бык не бык, не телок, чего-то с копытами.

Цапля увидел, что Куба дремлет, отошел в буфет, выпил стакан водки, только присел к столу, старый вор спрашивает, мол, в больницу вы полезли, как больного кличут?

– Тур, – сразу ответил Цапля. – Фамилия у него Туров.

Куба встряхнулся, велел рюмку водки принести. Он вспомнил, что кореш называл своего благодетеля именно так – Тур и объяснил, что это бык древности. И еще Куба вспомнил, содельник рассказывал, что себя он называл по-иностранному – хакер. Как Куба запомнил, неизвестно, но точно – хакер.

Официантка принесла сто граммов, Куба выпил, зажевал хлебной корочкой, спросил:

– Ежели я нужного человека без всяких сложных дел укажу, сколько можно с твоего «залетного» слупить?

– Не скажу, – Цапля чуть не ляпнул, что вечером узнает. – Надо узнать, в Москве он или нет. Может, надобность отпала.

– Узнай, только учти, у тебя одна цена, у меня – другая. Потом, если твой дружок «чистодел», сам мараться не захочет, то ему указать на человека будет мало. Он захочет, чтобы ты того человека к нему привез. Тут совсем другие бабки, так как нужны люди и тачка. Да и статья имеется в кодексе – похищение! Срок определен, значит, риск. Думаю, такая работа штук пятьдесят стоит. Потянет твой «залетный»?

– Спасибо, что участие принял, премного благодарен. За встречу и разговор, изволь, получи, – Цапля положил под тарелку сто долларов. – Разузнаю, сообщу, позвонить разрешишь?

– Нет, я через два дня тебя сам найду, – ответил Куба и подумал, что вечером сопляк с заказчиком встретится, нечего время тянуть. – Давай завтра в это время здесь и повидаемся. Может, у тебя чего проклюнется?

– Завтра вряд ли, но подгрести не сложно.

– Забито, я отваливаю, ты обожди чуток, выходи, глянь вокруг. А то сейчас ментов в городе больше, чем людей. – Куба, изображая немощного, поднялся, зашмурыгал к дверям.

– Артист, – сказала официантка, получая деньги. – Сам пляшет шибче молодого, – она взглянула на задумавшегося Цаплю. – Может, тебе сто пятьдесят принести?

Он молча кивнул, прикидывая, нужный разговор сложился или он, Цапля, лезет в козырную масть, где ему голову оторвут? Конечно, лучшее дело – свести Юрку Узлова с Кубой, получить свои комиссионные и отойти в сторону. Но Узел – бывший мент. Кубе необходимо сказать, нет, такое не годится. С ментами работают, но то люди другие, он сам без согласия Кубы и в больницу по указке мента лезть права не имел.

Вечером Цапля названивал Узлову, но того все не было дома. Неожиданно кто-то прорвался по телефону и к нему. Вежливый мужской голос сказал:

– Спуститесь, «Мерседес-300» ждет вас у подъезда.

Цапля только собрался спросить, кто говорит, да зачем и почему, но на другом конце трубку повесили.

Мужчина, сидевший в «Мерседесе», поздоровался, имени своего не назвал, руки не подал, буркнул водителю нечленораздельное, и машина мягко покатилась.

Цапля сначала испугался, затем понял, что если бы с ним решили разделаться, то прислали бы не «Мерседес» с солидным мужиком, а пришли бы два амбала и… финиш. Парень поерзал на роскошном сиденье, взглянул в затемненное окно, хотел определить, куда везут, затем беспечно откинулся на мягкую упругую спинку, начал думать, чего он Кубе сказал лишнего, а что следовало сказать, да он промолчал.

В самом центре, в районе Тверской, машина остановилась. Мужчина, сидевший на переднем сиденье, открыл свою дверцу. Цапля шустро выскочил на асфальт. Они вошли в небольшой холл гостиницы, хотя никакой вывески Цапля не видел. Спутник взял у дежурной ключи, номер был на втором этаже. Открыв дверь, мужчина снял плащ, тихо выругался, затем мягким интеллигентным голосом сказал:

– Проходи и не обращай внимания на мое плохое настроение. Жизнь штука сволочная, и хотя усвоил данный постулат давно, однако, когда бьют по лбу, все равно больно.

На столике стояли разнокалиберные бутылки и ваза с фруктами. Хозяин налил в бокал коньяка, кивнул, выпил, откусил яблоко.

– Зови меня Иван Иванович, легче запомнить. А тебя зовут Саша, я ваши клички не выговариваю. Ты производишь впечатление парня неглупого, понимаешь, в «мерсе» ты не ездил, в номере этом никогда не был, меня не видел.

– Понял. – Цапля сел на стул у двери, снял сырые кроссовки, остался в носках, подошел к столу, выпил.

– В какую больницу тебя понесло, дубина стоеросовая? Ты хоть отдаленно представляешь, против кого решил выступать? Что в России творится? Какие-то Цапли, Кубы, твой неизвестный дружок, куда вы лезете?

– Иван Иванович, никуда я не лезу, а коли не туда попал, значит, нелегкая занесла. Если парню моего разлива зеленые дают за непыльную работу, мне отказываться?

– С этим Кубой у тебя есть дела, занимайся. Сегодня ты его не видел, завтра никуда не ходи. Он тебя ни о чем не спросит.

– Понял, – повторил Саша.

– Звони своему приятелю, дай мне трубочку.

Парень замялся, чуть номер Узлова не забыл, но все-таки вспомнил, набрал. Юрка сам снял трубку.

– Здорово, Узел, это я, – сказал Саша.

– Контора закрыта, не туда попали.

Иван Иванович взял трубку, уверенно произнес:

– Здравствуйте. Сейчас за вами заедут, не делайте глупостей, вашего выступления в больнице достаточно. Вас привезут в небольшую гостиницу, хотят поговорить.

– Никуда я не поеду, разговаривать с незнакомым…

– Его Юркой зовут, – подсказал Саша.

– Юрий, с вами разговаривают вежливо, так соответствуйте. Вы прокатитесь на хорошей машине, мы культурно обсудим некоторые деликатные вопросы.

– Не нужна мне ваша машина, у меня своя есть. Скажите, куда подъехать? – Узлов продолжал держать характер.

– К магазину «Хрусталь» на Тверской. Марка и номер вашей машины? Вас встретят. Через сколько вы будете?

– Минут через сорок.

– Прекрасно, до встречи.

Водитель и Цапля ждали машину в условленном месте. Тверская сверкала огнями, шуршали проносившиеся машины. Саша, коренной москвич, живущий неподалеку, разглядывал прохожих и сверкающие иномарки, словно провинциал. Он и не помнил, когда в последний раз без дела гулял по улице или ждал девушку, смотрел на людей трезвыми глазами, не выискивая ментов или очередную жертву. Люди вокруг смеялись, разговаривали, два молодых парня подрались, так, без злобы обменялись оплеухами, закурили и разошлись.

Нормальная жизнь, о какой давно забыл он, Сашка, по кличке Цапля. Захотелось выпить сто граммов и забыть «дела». Он настолько расслабился, что «Жигули» Узла пропустил, и очухался только после того, как Узел, припарковавшись, подошел и ехидно зашипел:

– В кино не опоздаем, деловой? Здравствуйте, это вы меня ждете? – спросил он шофера, быстро оценивая его одежду и физические возможности.

Шофер ничего не ответил, прошел в переулок, сел в свой «Мерседес», а парни зашли в безымянную гостиницу, постучали в номер, хозяин открыл, увидев Узла, тихо матернулся, сказал:

– Это ты? Заходи. А ты, Саша, отправляйся домой, помни наш разговор.

– Здравия желаю, – произнес Узлов, когда за Сашей закрылась дверь.

– Отставить, – хозяин брезгливо поморщился. – Ты меня не знаешь, зови Иваном Ивановичем.

Узлов мялся, не решался сесть. Хозяин усмехнулся, махнул рукой.

– Садись, выпей, расскажи о своих подвигах.

Узлова словно подменили. Всегда самоуверенный и наглый, он сейчас пытался улыбнуться, закашлялся, вытащил из кармана мятый носовой платок.

– Пойди умойся, не мандражи, ты все-таки опером был.

Умытый и причесанный, Узлов вернулся из ванной и начал смело, боясь растерять собранность:

– Господин генерал…

– Юрий, так, кажется? – перебил хозяин. – Я уже сказал, как меня зовут, сядь, выпей и слушай внимательно. Где ты служишь, я знаю, но думал, ты там двери сторожишь, а ты чуть ли не зам по оперчасти. Умные люди тоже совершают глупости. Хотя тебя сразу и не раскусишь, помню, мне докладывали, собирались чуть ли не отдел дать. Ну ладно, дело прошлое. Значит, твой хозяин заинтересован убийством младшего Турова и пропажей. И лучше тебя оперативника в фирме не нашлось.

– Извините, оперработой у нас командует отставной полковник Ярцев. И он не захотел…

– Семен? – перебил хозяин. – Серьезный мужик. Значит, Семен отказался, а ты согласился. И твой шеф поменял такси на «черный ворон». Тоже четыре колеса, да едет не в ту сторону. С тобой мне беседовать, Юрий, не о чем. Я завтра к твоему шефу зайду, мы решим, как в данном деле разойтись. Сумеешь молчать, останешься жив, я лично против тебя ничего не имею. Ты не виноват, что таким уродился.

Глава четвертая

Гуров пригласил только «гвардейцев» – оперативников, с которыми работал не первый год. Станислав занимал свое место за столом напротив. Чапаев сидел на стуле рядом. Котов и Нестеренко разместились за ничейным столом, стоявшим сиротливо слева от входной двери. Ребят из МУРа не было, генерал собрал оперативное совещание. Выявленное накануне предательство «своего» всегда переживалось тяжко.

Настроение у собравшихся было отвратительное, а у Гурова хуже всего. Хотя и задержание провел он лично, но и за отсутствие конкретных результатов отвечал тоже только он лично.

Задержание предотвратило возможные неприятности, но толку от него было мало. Прокуратура арестовала лишь стоявшего в коридоре охранника. И только потому, что при нем имелся пистолет, больше человеку предъявить было нечего. Ранее судимый путался в показаниях, объясняя, зачем он пришел в больницу, никакой привязки к убийству в резиденции Тура обнаружить не удалось.

Преступного умысла в действиях врача и охранявшего Турова оперативника обнаружить тоже не удалось. Больному врачом было выписано снотворное, а то, что укол собирался делать врач, а не медсестра, криминалом не является. А дежуривший опер, когда разобрался в ситуации, «смертельно обиделся», на вопросы не отвечал, да и спросить у него было нечего.

В общем, положение сложилось дерьмовое, нового направления в работе у Гурова не имелось.

– Мы только люди, потому требовать от себя чего-то сверхъестественного несерьезно, – сказал Станислав. – Лев Иванович, ты подведи итоги, что мы имеем на сегодняшний день. Может, у кого свежие мысли появятся.

– Сам факт, Станислав, что ты не ерничаешь, говоришь серьезно, доказывает, что положение у нас скверное, – начал Гуров. – Николай Рябов и Илья Рудин имеют к преступлению отношение, вероятно, в качестве заказчиков и держатся настороже. Нам бы так хотелось, не более того. Еще раз спрашиваю: вас засекли или нет?

– Разреши? – сказал Светлов, Гуров кивнул, старый опер, ныне водитель, продолжал: – Я в этом деле понимаю, Лева. В таком плотном потоке вычислить мою тачку невозможно. Охранники проверялись, это так, но к нам это отношения не имеет.

– Спасибо, Чапаев, я тебе верю, – ответил Гуров. – Тур своих конкурентов не любит, соперничает, опасается. Покушение на Тура не доказывается, но у нас сомнения не вызывает. Типичная работа исполнителей из криминальной среды, заказчик неизвестен.

– Извините, Лев Иванович, я не согласен, – сказал Нестеренко. – Кто украл диск, тот и организовал нападение. Ему нужен шифр, чтобы вскрыть диск и овладеть информацией.

– Не факт, Валентин, далеко не факт, – Гуров развел руками. – Ты опытный сыщик, знаешь, в серьезных делах прямых линий не бывает. Преступники – не дураки и учитывают вариант провала в одном из звеньев. Если даже мы за звено ухватимся, то никогда не выйдем сразу на организатора, даже на убийцу не выйдем. Сейчас маленькое отступление.

Гуров закурил, вышел из-за стола, но кабинет не был создан для прогулок, и сыщик вернулся на свое место.

– Я разговаривал с нашим специалистом по защите и взлому защиты информации. Понял я мало, но для нашей работы достаточно. Профессионал убежден, что информация Турова записана не на дискету. Эта штука называется «сидиром».

– Мне безразлично, как она называется, Лев Иванович, – заявил Станислав, который не любил подолгу молчать. – Как она выглядит?

– Диск, на котором пишут свои концерты музыканты, представляешь? Такой же диск, только золотого цвета, металлический – его так и зовут – золотой, очень высокой прочности. Я спросил, что такого может быть записано, если потеря довела человека до инфаркта? Мне ответили коротко: все. Секретные сведения о конкурирующих фирмах, досье их сотрудников, включая фотографии. Номера кредитных карточек, то есть возможность снять необходимую сумму со счета своего и противника. Ключ к компьютерам своим и конкурента, номера телефона и фотографии его любовниц. Сведения о налогах. Перечислять можно до бесконечности. Переписать золотой диск можно, однако трудно, необходима специальная аппаратура. Защищен сидиром сложной комбинацией знаков и цифр. Распечатать, то есть взломать сидиром, теоретически возможно, однако очень дорого и долго. Этим занимаются специальные профессионалы – хакеры.

– Писали, какой-то наш малец залез в американский банк, – сказал Котов.

– Другой малец выиграл международный турнир по шахматам, – парировал Гуров.

– В общем, крыша над нами не течет, и время у нас имеется, – подвел итог Станислав. – Сидиром – здорово интересно. Лев Иванович, что у нас по убийству?

– Станислав, что у тебя по убийству? – Гуров посмотрел на друга.

– Как поется в давнишней блатной песне: «Не смотри ты на меня в упор, твоих не испугаюсь глаз». Я могу ответить. Убийца и вор – «родной», свой в семье человек, а не пришел со стороны. В первый день нам сообщили, что в ночь перед ограблением и убийством, которые произошли между пятью и шестью утра, в особняке якобы ночевал брат потерпевшего и убитого – Олег Туров. Следователя, который сообщил сведения, следует кастрировать, чтобы не размножался. Элементарной проверкой установлено, что в указанной служанкой спальне вообще никто не ночевал. Ни брат, ни сват, ни любовница. Выдумки. Накануне была маленькая вечеринка, устраивал убитый утром Игорь. Пара его друзей собиралась ночевать, но в два часа ночи уехали. Имеется пятеро свидетелей, молодые люди в три часа приехали к себе домой. Ночевала любовница Игоря, она спала в своей постели и поднялась в одиннадцать, когда мы уже затоптали все, что можно затоптать. Девушка перепила, ничего не слышала. Такое дело не могла поставить женщина, да и на крыльце ясные следы мужских ботинок. По нашим сведениям Олег в это время находился в Швейцарии, въездная и выездная визы в паспорте сомнений не вызывают. Сестра в день убийства посетила Калифорнию.

Замечу, не Рязань, на электричке не доедешь. Опять же виза в паспорте.

– Я считаю на данный момент перспективной версией только любовницу убитого. У нее может существовать парень, которому она рассказывала, возможно, и помогала, – сказал Котов.

– Флаг тебе в руки, Григорий Давидович. У нее не парень, а несколько десятков любовников, – саркастически ответил Станислав.

– Нам не нужны десятки, требуется лишь один, – философски ответил Котов. – Как только образуется амбразура, в нее суют еврея.

– Мания величия, – пробормотал Нестеренко.

– Тебе лечиться надо, – сказал Станислав.

– Вы представляете себе ситуацию? – Нестеренко откашлялся. – Банда, каждый вооружен до зубов. И вдруг один из шайки прилюдно заявляет, что у него сперли пистолет? И он – бедный, несчастный, абсолютно безопасный парнишка. Очень выгодная позиция.

– Интересно, – заметил Гуров. – Однако родного брата убили, и инфаркт приключился. Давайте поиски убийцы временно прекратим, вспомним о Толике, которого мы стережем на Бронной. Я хотел его из Москвы выслать. Но, во-первых, мой друг, который в далеком городе за Уралом руководит уголовным розыском, на чью помощь я рассчитывал, в настоящий момент в длительной командировке. Главное. После некоторых размышлений я понял, что в данном вопросе ошибся. И мы зря в засаде парней мучаем. Золотой диск до заказчика еще не дошел. Похищать человека, держать его неизвестно сколько времени – неразумно.

– Но в больницу к Туру пришли, – заметил Станислав. – Почему ты решил, что диск не дошел?

– Чувствую. Мне кажется, все проще. Убийца свое дело выполнил, проконсультировался, знающий человек подсказал, мол, ты, умница, сто долларов хочешь за деревянный рубль отдать. И сейчас между заказчиком и исполнителем идет торг. Параллельно убийца ищет хакера, который способен распечатать эту штуку.

– В сущности, мы все знаем, – снова включился Станислав. – Осталось ответить лишь на два вопроса. Кто убил? Где золотой диск?

– Ты мне надоел! – Гуров, сдерживаясь, передохнул. – У тебя имеются серьезные предложения?

– Обязательно, господин полковник. Работу по делу прекратить, отписывать руководству бумажки.

– А деньги Турову вернуть, – Гуров улыбнулся.

– Что делать? Вернем. Машина новехонькая, остальное пошарим в банке. В стеклянной банке.

– Мы уже истратили семьдесят тысяч. Ну, минус машина.

– Да ты что? – Станислав схватился за голову. – Куда же ты, уважаемый, такие деньжищи потратил?

– Большое дело, – Гуров презрительно фыркнул. – Намедни меня Мария в казино затащила… Я не выиграл. – И уже другим тоном продолжал: – Я тебе семь дал? Валентину с Григорием по пять, Чапаеву – четыре. Ребята в засаде сидят? Сколько ребят от МУРа приходило, ты считал?

– Все взял обратно! – быстро заявил Станислав. – Командуйте, господин полковник!

* * *

Шеф фирмы, в которой служили Ярцев и Узлов, сидел за столом своего кабинета, смотрел на разместившегося напротив отставного милицейского генерала, старался держаться естественно и спокойно, своего волнения не выдавать.

– Я благодарен вам, Марк Михайлович, что вы приняли меня без проволочек, – сказал генерал, закидывая ногу на ногу, устраиваясь в кресле удобнее и пододвигая изящную пепельницу на высокой инкрустированной «ноге». – Хотя интерес в предстоящем разговоре у нас обоюдный, вы человек крайне занятой и подобными разборками обычно не занимаетесь.

Генерал, старый опытный мент, умышленно говорил долго и витиевато, приглядываясь к хозяину, пытаясь понять, насколько тот заинтересован в происходящем.

– Не стоит прибедняться, уважаемый Лев Васильевич, хотя Коржанова от Президента и убрали, ваши возможности известны. Должность начальника охраны, которую вы занимаете, может обмануть лишь человека недальновидного. Чем вызван ваш интерес к моей скромной персоне?

Генерал на самоуничижение хозяина ответил скупой улыбкой, закурил.

– Нам придется быть более откровенными друг с другом. Когда две машины оказываются на одном шоссе, во избежание катастрофы одна должна уступить дорогу. Как серьезно вы заинтересованы в деле Турова, мы можем договориться? – генерал стряхнул пепел, смотрел испытующе. – Вы понимаете, что это шкура неубитого медведя. Я имею полномочия предложить отступного, в разумных пределах. Тем более разумных, что у вас нет профессионалов данного профиля. В такой игре ставка на Юрия Узлова даже не смешна. Семен Ярцев человек серьезный, но, насколько мне известно, он предпочитает оставаться в стороне.

– Я не знал о заинтересованности вашей фирмы, иначе сумел бы убедить Ярцева, – уклонившись от прямого ответа, сказал хозяин.

– Узлов уже порядочно напортачил, разгребать его дерьмо придется Ярцеву или моим ребятам, неважно, но разгребать придется. Этот придурок связался с авторитетами, даже с вором в законе. Мне удалось дыру временно залатать, я заплатил, мне дали слово чести, что воры в дело вмешиваться не будут.

– Назовите сумму, я готов нести расходы.

– Разумеется, – генерал погасил сигарету, – но «слово чести» вора в законе весит девять граммов, может, чуть больше, если стреляют очередями.

– Какая гадость, – хозяин поморщился. – Но ваши воры и авторитеты понятия не имеют о системах электронной защиты, это же не сейф вскрыть.

– Во-первых, не мои, а наши, российские. Во-вторых, они знают человека, который защиту ставил, они захватят человека, разрежут на кусочки и узнают все, что требуется. – Генерал помолчал, затем продолжил: – Я не хочу вас обижать, уважаемый Марк Михайлович, пока у вас нет профессионала. Если Семен Ярцев скажет мне, что он на вашей стороне и будет работать, мы вернемся к данному вопросу. Если нет, считайте, я нанес визит вежливости, предупредил об опасности, денежные вопросы решайте с моим хозяином.

Шеф прикусил губу, задумался, затем спросил:

– Если Ярцев согласится работать, тогда как?

– Сначала пусть он мне скажет о своих намерениях, – ответил генерал. – Лично. В вашем присутствии. Тогда мы, старые менты, потолкуем, доложим о своем решении.

– Интересно. Человек платит, а он находится в роли стороннего наблюдателя, – раздраженно сказал хозяин.

– Даже Президент лишь наблюдает, как исполняются его указы. Он может сменить исполнителя, но лично ничего сделать не может.

– Ну, раз вы сказали о своем присутствии, пожалуйста, – хозяин снял трубку внутреннего телефона. – Красавица, попроси Ярцева немедленно зайти ко мне.

Отставной полковник вошел буквально через минуту, присутствию генерала не удивился, пожал ему руку, сказал:

– Здравствуй, Лев Васильевич, мне уже сообщили, что ты приехал, что захочешь меня видеть, – он лишь поклонился шефу, так как уже виделся с ним. – Чем могу быть полезен?

– Мы обсуждаем кражу у Турова. Узлов с делом не справляется. Вот уважаемый генерал интересуется, вы не собираетесь заняться данным вопросом? – спросил хозяин, взял блокнот, что-то написал.

– Извините, шеф, но я достаточно ясно сказал, что считаю данное дело слишком сложным и опасным.

– Я всегда знал, что ты, Семен Петрович, умница и профессионал, – сказал, улыбаясь, генерал.

Хозяин постучал карандашом по столу, когда Ярцев поднял на него взгляд, жестом попросил его подойти. Ярцев подошел, шеф показал ему запись в блокноте. Ярцев развел руками, огладил ладонью седую голову, сказал:

– Пятьдесят процентов аванса, с моей стороны закладом может служить только моя жизнь.

– Благодарю за визит, Лев Васильевич, звоните, всегда рад, – шеф надел очки, открыл лежавшую перед ним папку.

Когда отставники пришли в кабинет Ярцева, генерал недовольно сказал:

– Верно говорят уголовники, купить можно всякого, надо лишь предложить его цену.

– Ясное дело, – Ярцев достал из шкафа бутылку коньяка, стаканы, два яблока.

Старые оперативники выпили молча, после чего генерал сказал:

– Я тебе сделаю предложение, обещай не драться.

– А ты не делай подобных предложений, – Ярцев налил по второй. – Шеф не купил меня, он мне предложил деньги за работу, которую я не хочу делать. А ты, генерал, собираешься именно купить меня. Напрасно. Давай лучше думать, как нам жить дальше.

– Хреново. Сейчас все уперлись в шифровальщика. – Генерал выпил, хрустнул яблоком. – Убийца неизвестен, где сидиром, никто не знает, а шифровальщик уже нужен. Идиоты ставят телегу впереди лошади. Розыском занимается Гуров, у нас с тобой нет его таланта. Ему поручено, пусть ищет, мы будем дремать и ждать. У меня нет подходов к Гурову, но имеются подходы к его начальству.

– Ты же его отлично знаешь, Васильевич, – сказал Ярцев. – Если Гуров зацепится, ни один из начальников об этом не узнает.

– Верно, точно ничего не узнаем, но, если у Левы будет результат, мы почувствуем. Ты понимаешь, такое не может остаться незамеченным. Изменение распорядка дня, активизация оперов, работа тех же шоферов, получение результата мы услышим точно, я тебе гарантирую. Тогда мы вновь встречаемся и решаем, думаю, самое верное и простое – вынудить наших хозяев объединиться. Такой кусок ни одному из них не по зубам, – уверенно сказал генерал.

– Значит, сейчас мы ждем. Если кто начинает работать, то звонком оповещает: мол, я двинулся… А уж вперед, назад или в сторону – касается только его одного, – ответил Ярцев.

– Лады, полковник, – генерал пожал Ярцеву руку, – данное тобой слово не забывай.

– Ты собрался уходить, – Ярцев открыл перед гостем дверь кабинета. – Давай, рад был тебя видеть.

– Ну мне зайти к твоему шефу попрощаться?

– Не оценит. – Ярцев пошел с гостем по коридору. – Звони.

Генерал кивнул и сел в свою «Волгу».

* * *

Мария уехала на съемки. Гуров решал сложный вопрос: отдыхает он без любимой или скучает?

Станислав почти не уходил из квартиры друга, ждал, что сейчас позвонят и скажут… Дальше фантазия буксовала, он не мог придумать, а что, собственно, может произойти?

– Лев Иванович, давай все-таки займемся ближайшим окружением девицы Игоря, ночевавшей в ночь преступления. У нее связи огромные, среди них не только воры и убийцы. Змея Горыныча можно разыскать.

– Займись, – равнодушно ответил Гуров, лениво протирая пыль в гостиной. – Начни с того, что познакомишь ее с Катюшей, позже подойди и сам.

– Мы девчонку обещали на работу пристроить, а сами ее заново в бордель посылаем, – почему-то обиженно ответил Станислав.

– Дьявол! – Гуров швырнул тряпку на диван. – Я же должен ехать к Туру с докладом! Я тебя спрашивал, ты мне не ответил. Мы снимаем засаду на Бронной? Гноим людей, деньги тратим…

– Снимаем. Снимаем, – повторил Станислав. – Ты меня посылал на Бронную погулять, присмотреться, что там и как? Так мне в тот раз не все там понравилось. Разве я тебе не докладывал?

– У тебя от пьянства и обжорства разжижение мозгов! Что тебе не понравилось?