Текст книги "Замочить Того, стирать без отжима (СИ)"

Автор книги: Николай Инодин

Соавторы: Елена Яворская,Александр Кулькин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Оглядываюсь, а из лесу эльф выходит. Как положено – одежда в пятнах, рожа в разноцветных разводах – конкретно следопыт. А что автомат вместо лука, не страшно. Значит, эльф продвинутый.  Я бретельку с плеча спустила, будто случайно так, и вопрос ему в лоб:

– Ну и где ты шатался столько времени?

Василий Основин aka Bespredel

Наш спаситель сноровисто перетёк к центру поляны, вкатал каждому из бандитов контрольный в голову. Нет, профи, сразу видно.  Потом подошёл ко мне, освободил связанные за спиной руки.

– Who are you?

– Thank you. I am Russian ...

– Русский? Тогда какого хрена ты под местного косишь?

Вот те на те, хрен в томате. Я же ещё и кошу?

– На каком спросил, на таком и ответил. Вежливый я. И воспитанный, понял? Меня Вася зовут.

Мужик на меня посмотрел, что-то про себя смекнул и обострять не стал.

– Михаил. Ладно, времени нет, вяжи этого урода, я тела обшмонаю и валим отсюда. У меня в магазине ещё два трупа, ещё надо сообразить, что с ними делать.

Занялись делом, и тут пигалица странно так изгибается, и заявляет:

– Мальчики, вы не забыли что весь лут сначала старшему группы?

Я от неожиданности слюной подавился, закашлялся, но узел на руках у жирного урода затянул на совесть. А неуёмная мелочь уже лезет к одному из трупов – карманы обшаривать. Нет, такую борзость следует душить в зародыше. Как говориться, убивать паровозы нужно, пока они ещё чайники.

– Деточка, тебя при переносе головой о дерево не било?

Чудо в красном поворачивается, упирает кулачки в тощие бёдрышки и заявляет:

– Второстепенным персонажам нефиг вмешиваться, когда основные заняты делом.

Ничего, через десять минут мы с Михаилом всё привели в порядок.  Выпоротая первой попавшейся верёвкой засранка ёрзает на одной из лошадей. На пузе. Как на пузе сидеть? Присоединяйтесь, мы с Мишей научим. Молча сидит, только носом хлюпает. Пленный боров висит на следующей. Я, вооружившись самым настоящим рычажным винчестером, веду в поводу четырёх трофейных лошадей, на одну навьючено оставшееся от бандитов оружие, ещё патроны в мешке, на второй – запас зерна и продовольствия, найденный в лагере: мешок муки, соль, немного сахара и кофе. Похоже, с хавкой у них было так себе.  Михаил сказал, что у него еды вовсе нет, зато всего остального – стены распирает. Удачно провалился, не то, что я. Доберёмся до его базы, допросим аборигена, узнаем – куда.

Margarita Zanudene aka Максимка

–  … и ещё более ста тысяч китайцев. Впрочем, местным пока не до нас – кто-то пытается бороться с чумой, кто-то тупо ждёт своей участи. Довольно много разбежалось по медвежьим углам в надежде пересидеть эпидемию. За ними потянулись любители лёгкой поживы, с такой шайкой столкнулись после переноса наши коллеги.

Молодой парень с хорошо поставленной речью. Глаза серые, как осеннее прибалтийское небо… Впрочем, небо за окном сейчас не синее.

В «моём» Макдональдсе сейчас полно молодых крепких парней, на любой вкус. И большинство говорит на прекрасном русском языке. Если желают. Этот – всегда. Чем и выделяется.

Выделиться у нас нелегко. Все в одинаковой одежде из провалившегося с Михаилом магазина. Все с оружием. Как оказалось, здешние Соединённые Штаты именно сейчас воюют с Российской империей. И вместо того, чтобы вступить с переговоры с властями, найти разумный компромисс, наши мужчины сразу влезли в войну на стороне захватчиков. Мальчишки, хоть многим уже за пятьдесят.

Раскладываю горячие  блинчики по бумажным тарелочкам. Анфиса, привстав на цыпочки, старательно поливает их кленовым сиропом.  Странно, никогда не любила готовить, но сейчас получается, будто само собой. Маленькая дрянь наконец заткнулась, и больше не пытается шипеть о крашеных старухах и комиссионке. Выросшая на склоне крапива оказалась полезна не только как добавка в витаминный суп-пюре. Возможно, со временем из детки получится неплохая домохозяйка. Главное не прекращать лечебные процедуры.

Мужчины разбирают тарелки с завтраком, не отрываясь от своего любимого занятия. Меряются… интеллектом. Если смотреть на дискуссию под некоторым углом, это не будет такой уж серьёзной ложью.

–  И какую цель мы можем поставить перед собой?

–  Нет смысла стрелять из пушки по воробьям. Как минимум – отколоть Калифорнию от Соединённых Штатов! Вернуть Аляску и Гавайские острова в состав России!

– Но позвольте…

– Мы здесь не просто так, товарищи!

– Твои товарищи в овраге лошадь доедают!

– Господа, успокойтесь!

Просто детский сад. И вот так всегда, если нет какого-нибудь важного, горящего дела. Тогда они замолкают, и те, кто на что-то годится, идут и устраняют возникшую проблему. Человек десять. К сожалению, все они из тех, что решают проблему с помощью оружия и навсегда, даже не спрашивая у проблемы о намерениях. Русские. Но для местных я – одна из них. И объяснить разницу между нами вряд ли возможно.

Испеку-ка я ещё немного оладий.

***

Заголовки европейских газет:

Пятнистые человечки в Калифорнии – правда или вымысел?

Русские вновь нарушают правила ведения войны, которые мы собираемся утвердить на Гаагской конференции!

Силы врага на территории САСШ! Впервые со времён  войны за независимость!

Преступная неготовность правительства САСШ к войне привела к падению биржевых котировок! Пятнистые человечки в одной упряжке с медведями Уолл-стрит!

Русский десант страшнее чумы? Пароходы из Сан-Франциско набиты беженцами, в городе паника. Порты западного побережья запрещают швартовку судов из Калифорнии!

***

В Артуре уже совсем тепло – ветер треплет занавески распахнутых настежь окон. Чёрт знает, как называется то, что цветёт в ближайших садах, но пахнет оно замечательно. Не жасмин, не шиповник… Нет, не вспомнить, хотя запах смутно знаком.  Да и не до того, чем дальше, тем кудрявее закручиваются дела.

Александр бросает пачку газет перед своим советником.

– Читал?

– Читал.

То, что строки уже расплываются перед глазами – никому не интересная подробность.

Наместник дёргает щекой:

– И что думаешь?

Николай трёт красные, как у вурдалака, глаза. Спал последний раз позавчера. Кажется.

– Если выбросить все враки, в сухом остатке остаётся группа людей, говорящих между собой по-русски, в камуфляже, с большим количеством автоматического оружия. Всё это в Калифорнии, недалеко от Сан-Франциско, на другом берегу залива. Если тебе будет интересно, когда-то в тех местах было русское поселение. Люди в пятнистой одежде перестреляли несколько местных банд. Когда власти решили за бандитов заступиться,  залётные надрали задницу местному шерифу и его помощникам, после чего выбили какую-то кавалерийскую часть, посланную для наведения порядка.

– И это всё, что ты хочешь мне сказать?

– Нет. Ещё при разгоне кавалерии они применили что-то до боли похожее на броневики и танки. Точно не скажу – сам понимаешь, в словаре у тамошних писак ещё и слов нужных нет, но очень, очень похоже. Теперь к ним со всех окрестностей сбегаются мексиканские парни, решившие поблагодарить янки за милую привычку отнимать у соседей приглянувшиеся территории. Собираешься помогать?

– Не собираюсь, а помогу.

Наместник начинает нервно прохаживаться по кабинету.

– Это шило в заду у Рузвельта – раз.  Подъём духа у нас в империи – два. И мы своих не бросаем – три. Как тебе мои доводы?

Николай красивым броском отправляет в мусорную корзину скатанные в шар черновики, исчёрканные никому не понятными стрелками, кругами, квадратами и треугольниками. Промахивается, мусор разлетается по полу. Советник делает вид, что ничего не бросал. Придаёт лицу задумчивый вид и начинает аргументировать:

– Через неделю-другую Рузвельт подведёт туда пару броненосных крейсеров и отрежет этих ребят от моря. Что они могут против тяжёлой корабельной артиллерии? Эвакуировать надо, а не подкрепления посылать.

– А если «Победу» туда? – Александру не хочется отказываться от увлекательной идеи. Война на территории САСШ – это вам не японцев в солёную воду макать.

– Не-а, – качает головой советник, – автономности не хватит. Ей база нужна. Тем более, это наш главный козырь против наглов.

Откидывается на спинку кресла, упирается в столешницу ладонями, с хрустом потягивается.

 – Сходи к Лесиным комсомолкам, отдохни душой, расслабься.  В Калифорнию лёгкий крейсер посылать надо. Быстроходный. Заберёт наших и смоется. И ещё: кто-то из нас нужен. Если ТАМ в самом деле попаданцы, с ними придётся договариваться. Местные не потянут.

Наместник в задумчивости смотрит на стену – разглядывает карту северной части Тихого океана.

– Знаешь, Колька, что я тебе скажу? Где наша не пропадала?! Пускай и тут ляснет!

Он яростно лупит по кнопке настольного звонка:

– Запийсало!

– Я!

– Колчака ко мне! Срочно! И госпожу комендантшу пригласи. Жду.

Адъютант растворяется в пространстве для того, чтобы организовать искомое.

***

Памирский участок строительства военно-китайской железной дороги.

Секретное южное ответвление.

Вы не поверите, я мечтаю о ней уже второй месяц.

Нет, я не стал бы сразу хватать её своими мозолистыми лапами. Сначала я посмотрел бы на неё, осторожно, искоса, мельком. Ещё не веря своим глазам.  Потом… потом, если бы это оказался не мираж, я посмотрел бы ещё раз, и ещё, надеясь, что её не испугает яростный блеск вожделения в моих глазах. Подошёл бы ближе. Не сразу, в несколько приёмов, боясь потревожить. Может, если спугнуть, она исчезнет как утренний туман, сорванный несущимся между сопками ветром?

Я замер бы на расстоянии вытянутой руки, пытаясь унять бешено стучащее в горле сердце. Да, в горле, потому что в груди оно бы не поместилось. Потому что это была бы встреча с Мечтой. Мечтой, понимаете, да? Нет, что вы можете в этом понимать, разве умеете вы мечтать так, как мечтаю я?

Я забыл бы, что нужно дышать, я смотрел бы только на неё – прочий мир просто перестал бы существовать в момент нашей встречи. Я ласкал бы влюблённым взором её изгибы, пытаясь запомнить эти немного грубоватые, местами острые, но такие восхитительные черты! Всё это лишь для того, чтобы убедиться – отведи на долю секунды взгляд, и ты уже не можешь вспомнить ничего, кроме ощущения невозможного, всеобъемлющего счастья. А потом, через много-много ударов сердца, несколько бесконечностей спустя, я протянул бы дрожащую руку для того, чтобы самыми кончиками пальцев нежно, едва касаясь, провести…

Нет, не могу говорить, перехватывает горло. Как, как объяснить вам, сидящим в удобных креслах, всю прелесть обладания настоящей киркомотыгой?

Меня толкают в спину:

– Не стой, нельзя стоять, норма не выполняй – ничего не получай, кроме плеть. Стучи, зека, стучи!

Китайцам-откатчикам подённая плата идёт от суммы выкаченного из тоннеля камня, поэтому они немедленно закладывают охране медленно работающих  бойцов.

И я опять поднимаю осточертевшую каменную кувалду для того, чтобы обрушить её на вставленный в небольшую трещину деревянный клин.

Мой публичный дом в далёком Артуре, разноцветные девочки, вся моя прежняя жизнь представляются мне сейчас нереальным, расплывчатым сном, и бесконечно жаль потраченного впустую времени. Лучше бы кузнечное ремесло освоил. Зато сочиняю я теперь много лучше, чем раньше. Только записывать не на чем.

Удар, ещё удар… Круги перед глазами… Грохот падающих каменных обломков…

В глубине образовавшейся ниши трещины складываются в буквы русского алфавита:

Системное сообщение! Вы достигли четвёртого уровня горнопроходимости, теперь вам доступно использование инструментов из оловянной бронзы и сыродутного железа! Дополнительный бонус: Ваш урон по камню увеличивается на 2 пункта и составляет 12 единиц.

НАКОНЕЦ-ТО!

***

Из европейских газет:

«… при таком темпе набора китайских добровольцев азиатский экспедиционный корпус Его Величества к осени достигнет запланированной численности в сто пятьдесят тысяч штыков. Кроме того, в Шанхае и окрестностях сосредоточены две индийских колониальных дивизии, пехотная и кавалерийская дивизии из Австралии и первая новозеландская пехотная бригада. Все части полностью укомплектованы оружием и снаряжением. Активно происходит комплектование возрождаемой Императорской армии Японии. Под управлением британских офицеров новые дивизии и полки приступили к тренировкам по противодесантной обороне».

«Мобилизация вооружённых сил САСШ идёт слишком медленно – при значительном наплыве добровольцев наблюдается прискорбный дефицит современного оружия и боеприпасов. Более других ограничивает возможности этого союзника нехватка младших офицеров и сержантов».

«– В начале мы, надо признать, недооценили степень угрозы, но скоро всё будет в порядке. Мы принимаем самые энергичные меры для решения этого кризиса! – утверждает президент Рузвельт.

–Движения наших военно-морских сил засекречены, но, поверьте, нашим противникам остаётся только капитуляция».

«Ударным трудом встречают лето трудящиеся Бухары и Самарканда!  Большинство дувалохозяйств смогло погасить долги за позапрошлый год, чему способствовал небывалый урожай бахчевых культур в 1903 году…»

«Новая технология изготовления саманных шпал с добавлением керамзитобетона применена на строительстве военно-китайской железной дороги! Шпалы из нового материала не гниют, не горят, имеют удвоенный срок службы и совершенно не пахнут креозотом».

«Страшно недовольны постоянными проходами военных кораблей сестрорецкие дачники.

– Разведённой волной трижды смывало с берега прогулочные лодки, загорающих купальщиц несколько раз приходилось спасать, вытаскивая из воды! Кроме того, эти корабли ужасно дымят! – призналась нашему корреспонденту в частной беседе баронесса Д».

Семён Тихов aka Свояк

Сегодня первый бронекавалерийский батальон имени Хоакина Мурьеты свободен от несения службы. А это значит что? Правильно, это значит  парко-хозяйственный день. Обслуживание техники, перековка лошадей, осмысленная и вдумчивая чистка оружия, стирка, мойка и приведение в порядок. Причём по местной традиции в работах принимают участие члены семей, а у моих бойцов членов в семьях до…

Много, короче. Очень. Поэтому хожу в стрелковых наушниках – иначе оглохну, все эти мучачи с чикитами тихо разговаривать не умеют, сегодня в расположении ханкалинского ишака не услышишь, ори он с утра до вечера. Но службу понимают – с дороги отходят и честь отдают. Детишки. Девицам на это лучше не намекать – прирежут. Не сама красотка, так родственники. Потому что у большинства здешних невест честь – единственное приданное. Небогато живут. Лучшие земли у фермеров-янки,  лихорадка прошла, золото сплыло в банки, а к серебряным рудникам мексиканцев на ружейный выстрел не подпускают, в смысле владения. Пахать за гроши – это сколько угодно. Вместе с китайцами.

Кстати о китайцах: отдельный ударный батальон жёлтых тигров имени Сунь Цзы сегодня оборудует позиции на перешейке. Чего у китайцев не отнять, так это умения копать землю – тут моим сомбреросам до косоглазых, как до луны. А вот в бою китайцы так себе, стрелки из них аховые. В рукопашной – звери, мачете мелькают, не уследить глазом, орут, но морды при этом – как каменные. Поэтому в бою с пиндосами тактика обычно такая: Веня Серебряков со своими азиатами садится в засаду, в здешних краях место для неё найти не трудно.  Крестовский с егерями – главное средство огневого поражения, а мой батальон используется для окончательного разгрома и преследования противника.

Трофейное оружие делим так: дальнобойные винтовки, включая редкие «Спрингфилды», забирает Крестовский. Мои красавцы скачут с винчестерами и револьверами, китайцев вооружаем дробовиками, их здесь тоже хватает, в основном помповые. Поначалу было плохо с патронами, потом маленько разжились, янки на себе привезли.

Справляемся, короче. От «Калифорнийских рейнджеров Лава» остались одни воспоминания, и восьмой кавалерийский полк янки не скоро смогут бросить в атаку.

На этом, разлюбезная моему сердцу Катерина Матвеевна, позвольте рассказ прервать, пока Хорхе и Мигуэль мой командирский бардак не дочинили до состояния металлолома.

Виталий Бубенцов aka Бычков-Белый, сокращённо ББ

Если у вас есть враг, и вы хотите его проклясть, ничего страшнее пожелания, чем оказаться в коллективе, состоящем из ярких индивидуальностей, я не знаю. Стоит собраться  где-нибудь господам попаданцам в количестве больше трёх, и разговор моментально переходит на личности.

 Как ни странно, проще всего оказалось работать с бывшими военными и всякими там милиционерами. У них либо привычка к дисциплине, либо интеллект не так сильно наружу выпирает – привыкли прятать под касками.  Беда с простыми творческими натурами.

 Ему, видите ли, скучно просто работать, ему надо звездить. И чтобы софиты все, как один, на него и обязательно овация в конце. Фанфары некоторые разрешают опустить.

 Нет особых проблем с теми, кто что-то может руками. Слава богу, нашёлся какой-никакой геолог, лазит по окрестностям, чего-то там нашёл, набрал пеонов постарше, ковыряются. Инженер-гидротехник просто подарок небес. Неделя работы, два налёта на окрестные городишки, и уже вертится простенькая, неказистая, но электростанция, хоть аккумуляторы заряжать можно, теперь без связи не останемся. Однако среди прочих писателей такие кадры встречаются, что впору к врагам забрасывать в качестве стихийных бедствий. Обслуживать машины? Тех машин, извините, пять на всю Свободную Калифорнию. Над ними трястись надо, как не знаю над чем, мозг отказывается аналогии подбирать.

Отлынивают. Не царское это дело.

Один кадр, он ещё пришёл на шестой день после попадания, наотрез отказался посуду на кухне мыть. Его способности, видите ли, следует применять для решения стратегических задач.

Тогда Серебряков не выдержал:

– Как, молодой человек, ваша фамилия? Вы у нас, если память меня не подводит, специалист по магии? Ах, вы у нас программист? Как только мы построим вычислительный центр, немедленно назначим вас директором. А пока центра нет, ты, щелкопёр, взял тряпку и свалил на кухню, я чистоту посуды лично проверю, понял?

Посуду программист вымыл, даже качественно, но наутро мы его в наших сплочённых рядах не обнаружили. И никто его с того раза не видел. Не то улетел куда, не то к американцам попал. Хотя во втором случае о нём бы уже все газеты орали, на первых полосах.

Ещё досадно то, что мы здесь, у залива Бодега, уже месяц окаянствуем, а Россия даже ручкой нам не помахала с того берега Тихого океана. Понемногу понимаю тех, кто приложил руку к свержению самодержавия. Хотя в этой реальности Россия удивительно быстро и ловко разгромила Японию и, что радует гораздо сильнее, не прогнулась перед англо-американским альянсом. Так что надежда на помощь у нас, в принципе, была.

Так, что газеты пишут про большую политику?

Французы, как обычно, не мычат, ни телятся, но кредитование зажали. Кайзер спит и видит, что Франция присоединилась к островитянам. Ещё бы, господин Шлиффен свой план, наверно, уже закончил. Галлам хочется вернуть Эльзас и Лотарингию до дрожи в коленках, но воевать против Рейха с Англией и Россией это одно, а против кайзера и России это совсем другое. Без русских немцы могут до Парижа  не дойти, а царская гвардия дорогу туда ещё помнит.

– Да, Марго, спасибо.

Изумительный кофе она готовит, даже мексиканки так не умеют. С её лёгкой руки становлюсь кофеманом, потому что четыре чашки ежедневно это уже зависимость.

О чём это я?

Да, о достижениях. Под ружьём у нас теперь около полутора тысяч человек. Желающих больше, оружия на всех не хватает. Военные планируют какую-то операцию во Фриско, с целью раздобыть оружие и хоть какие-то корабли, рыбачьи баркасы в качестве флота их уже не устраивают. Если выгорит, есть шанс развернуть боевые действия по всему штату. До сих пор мы на тот берег залива не совались, опасаясь чумы.

Завтра ждём делегацию из Мексики, посмотрим, что они нам предложат. Вроде обещают помощь. Негласную. Если честно, надеюсь выбить топливо для транспорта и боеприпасы, хотя бы свинец, порох и капсюли, чтобы иметь возможность переснаряжать охотничьи и револьверные патроны.

– Шанцевый инструмент выдать? Уже иду.

Работать, работать и работать. Не поверите, но мне это начинает нравиться.

Из европейских газет:

«Неожиданные сложности испытывает британская эскадра, блокирующая выход из Финского залива (для американских читателей уточняем – если смотреть по карте, это такая длинная голубая фигня на дальнем конце Балтийского моря).  В начале операции один из крейсеров Его величества перехватил шхуну, шедшую из Риги в Петербург с грузом рыбных консервов местного производства.

 По недосмотру ветеринарного врача эскадры трофейные консервы включили в рацион нижних чинов и корабельных кошек. Нижние чины отделались длительным расстройством желудков, а несчастные животные, в первое время с аппетитом поедавшие мелкую рыбёшку из плоских жестянок, все без исключения заболели и погибли. В качестве возможной причины учёные-биологи называют повышенное содержание бензопирена в консервах.

Расплодившиеся на эскадре крысы нанесли значительный ущерб её продовольственным запасам. На ряде кораблей и судов перестали готовить пудинг. Во избежание волнений в экипажах срочно высланы транспортные суда с новыми котами и продовольствием. В настоящее время среди подданных Его Величества Эдуарда VII начата подписная компания по сбору средств для установки памятника доблестным животным, отдавшим жизни за торжество справедливости и демократию во всём мире».

«Неожиданная эпидемия поразила офицерский состав британского азиатского экспедиционного корпуса.  Сотни смертей молодых, здоровых мужчин из лучших семей королевства врачи объясняют сексуальным переутомлением. Командование не исключает диверсию русских. Прибывающих на пополнение офицеров предупреждают о возможной опасности, однако, несмотря на принятые меры, количество необъяснимых смертей увеличивается по экспоненте. Кто сможет противодействовать новой угрозе? Молодые британки десятками записываются в добровольное общество спасения генофонда, первые сто сестёр специального милосердия на быстроходном крейсере отплывают из Ливерпуля в ближайшую пятницу».

***

Их встреча выглядела случайной.  У обоих напряжённый рабочий график, расписанный до секунды, все двадцать шесть часов, и так каждые сутки. Они остановились на неосвещённом участке длинного коридора. Он сделал вид, что завязывает шнурки, она повернулась к занавешенному шторами окну, поправляя причёску.

– Зачем вы просили о внеплановой встрече? – сквозь шпильки в зубах спросила она.

– Для вас есть ответственное поручение, – подтягивая голенища щегольских сапог, негромко обронил он.

– Операция «Слеза комсомолки» входит в решающую фазу…

– Там найдётся, кому вас заменить. Новое дело я не могу доверить никому другому, товарищ.

– Я готова, – сказала она, вставив последнюю шпильку в пышную копну из локонов и чего-то там ещё, возвышающуюся у неё над головой.

– Тогда через пять минут у меня в кабинете, Николай там уже на дерьмо исходит. До скорой встречи, госпожа комендантша.

 Ну да, а  вы что думали? Форму, её поддерживать нужно. Мало ли что, вдруг завтра на нелегальное положение переходить придётся?

***

   Из бухты Мазампо выходили вечером. Сначала снялись и потянулись к выходу небольшие, низкотрубные «Новик» и «Боярин».  За ними, глубоко осев в воду под тяжестью принятого груза,  начали разворачиваться на рейде «Варяг», «Аскольд» и «Богатырь». Пыхтя и отчаянно дымя, портовые буксиры тащили главную ударную силу первого отряда бронепалубных крейсеров Тихоокеанского флота. Наконец вскипела вода под винтами, двинулись, постепенно ускоряясь, едва различимые в ночи берега. Пошли.

Никаких оркестров, никакой иллюминации. Не открывали прожектора, не прощались. Исчезли по-английски. Вот только что, всего каких-то полчаса назад стояли на своих местах немаленькие корабли, и нет их, даже следа на воде не осталось.

А флот сделал вид, что ничего не случилось. Нет? Значит, и не было. Уходили? Не видели, извините.

Только под утро скользнул на рейд низкий и длинный силуэт миноносца «Страшный», и в Артур ушла короткая телеграмма: «проливы спокойно зпт без контактов тчк».

Наместник прочёл  телеграмму, чиркнул спичкой и поджёг бланк. Дождался, пока бумага разгорится и уронил в стоящую на столе бронзовую пепельницу. Эпоха Хань или Сунь, надо у Николая спросить, он, вроде, разбирается, Заодно объяснит, на кой чёрт некурящим древним китайцам нужна была пепельница.

– Запийсало!

–Я, – материализовался в кабинете адъютант.

Наместник уселся в кресло и потянулся, широко разведя руки в стороны. В кабинете раздался отчётливый хруст суставов.

– Подай альбом с секретными фотографиями, хочу проанализировать.

Запийсало радостно осклабился:

– Той, шо «Слеза косоломки»?

– Той, той. Смотри, Тарас, договоришься ты у меня! – грозно насупил брови наместник.

– Та я мигом, Ваше высоко… – Запийсало исчез раньше, чем договорил.

– Ось. Самые захватывающие, чи то компроментирующие материалы. Сам выбырав.

– То-то же. Иди. Меня ни для кого нет… – наместник бросает взгляд на стоящие в углу кабинета солнечные часы, – Полтора часа.  Понял?

– Так точно! – вытягивается по стойке «смирно» адъютант и исчезает из кабинета.

Александр достаёт из кармана френча ключ, отпирает кодовый амбарный замок, откладывает его в сторону и переворачивает первую страницу, окидывая взглядом наклеенные фотографии.

– Чёрно-белые, прошлый век, – недовольно морщится он и приступает к вдумчивому анализу материалов.

– Однако! – удивлённо дёргает он головой, рассматривая особенно причудливый компромат.  – И как это они ухитрились?

Margarita Zanudene aka Максимка

Мой ресторанчик давно не стоит на берегу моря, и в его панорамных окнах больше не отражается бесконечная вереница спешащих убиться о берег волн. Перетащили. Вокруг шумят сосны, вперегонки карабкающиеся на стены ущелья. Говорят, здесь нашему «штабу» ничего не грозит при обстреле с моря. Снаряды будут пролетать над крышей, снимая шляпы и раскланиваясь:

– Какая встреча! Извините, не могу задержаться, спешу! Дела, сами понимаете, дела…

Чуть в стороне, отвернув фасады от легкомысленного стеклянного павильончика, стоят магазины Крестовского – впрочем, оружия там теперь нет, осталось только немного одежды. Все эти автоматы и пулемёты сейчас очень важные особы, вечно в хлопотах, вечно в делах. Их просто на руках носят.

Журчит по ущелью ручей. В Литве его наверняка величали бы речкой. Где-то ниже по течению стоит плотина, оттуда недавно протянули линию и теперь у нас есть электричество. Не всегда, но большую часть времени. Пленный генератор не хочет работать на врагов, и часто ломается, но его каждый раз пинками заставляют вертеться.

У меня теперь работают котлы и холодильники, печки и кофе-машина. Но я всё равно готовлю кофе в песке. Медные джезвы ерзают в его горячей массе точно так же, как купающиеся в пыли куры.

А ещё работает музыкальный центр. В нём нет дисков, все записи оцифрованы и затолканы в электронную память, но музыка не обижается, и в павильончике постоянно что-то бренчит, звенит и барабанит. Михаил поделился своими записями, и теперь вперемешку с литовской и российской попсой играет что-то американское, вроде народной, такое, знаете, с банджо и губной гармоникой.

Сегодня у нас на ужин тушёные бобы с медвежатиной. Характер у бобов неважный, поэтому они на противне шкворчат и от злости брызгают маслом. Для того чтобы их помешать нам приходится ловко изворачиваться. Наверное, со стороны это похоже на странный танец. На него с удовольствием поглядывают сидящие за столиками парни. Как-то так сложилось, что в моей стекляшке собираются в свободное время все, кто не очень занят или может писать и считать прямо за столиками.

Писать любят все. ИД Петергoffпресс принципиально не печатал пишущих медленно и мало, а все мы, как оказалось, издавались именно там.

Очередное бумс-бумс заканчивается, музыкальный центр на секунду задумывается и вдруг… сквозь старый, давно забытый шорох иглы по винилу из колонок разливается старинная, знакомая, но сто лет не слышанная мелодия. Под гитарный ритм беседуют хрипловатый простуженный саксофон и ласковое звучание аккордеона, в их дуэт вплетаются рояль и какие-то духовые инструменты … Фокстрот, наверное, ещё довоенный. Боже, как это называется? Что-то про май, кажется… Не помню. Щемящая мелодия отчего-то цепляет за душу. Хочется плакать.  Отзвучали последние аккорды, и вместе с тишиной приходит ощущение какой-то неясной, непонятной потери, такая чистая-чистая грусть безо всякой причины. Краем глаза вижу, что подняли головы и замерли все. Как красивы они в этот момент!

Потом в колонках крякает, стукает, в воздухе повисает воющий стон электрической гитары, вдребезги разбивая повисшее в ресторанчике  хрустальное настроение.

Парни опомнились и почему-то начинают расходиться. На противне зашипело, и я  принимаюсь за свои танцы с лопаткой.

Что мешает мне подойти к центру и снова запустить ту мелодию? Не знаю…

 Семён Тихов aka Свояк

Умереть, не встать. Ну, маскировочными накидками обзавелись все трое, благо, у Крестовского парочка Гилли-сьютов нашлась, было что в качестве образца выдать. Но рожи! Рожи мои рядовые-разведчики вымазали себе от души. У одного вполне себе получился праздничный узор заслуженной скво-героини из племени нижних заречных паютов, у другого на роже схема шнуровки кроссовок рэпером-нонконформистом, которого в подворотне искусала бродячая поэтесса-эмо. Третий косит под шахматную доску из сине-зелёных квадратов, тот ещё неформал.

– Так, компаньерос, пять минут на умывание и чтобы стояли передо мной с чистой, как у младенцев кожей.

Через пять минут снова осматриваю короткую шеренгу добровольцев. Степень чистоты здешних младенцев я явно переоценил, но для тренировки вполне себе сойдёт. Закладываю руки за спину, произношу характерное:

– Хе! – и ехидно дёргаю головой. Спёр конечно, как не спереть, персонаж-то какой эпической силы!

– Так, парни, слушать меня сюда и запоминать с первого раза, потому что на второй времени у нас нет. Маскировочная окраска наносится на лицо для того, чтобы что, Антонио?

– Чтобы напугать врага, хефе!

– Ответ неверный. Маскировка, она не для запугивания. А что? Правильно, бойцы, маскировка, она для скрытности. Нам нужно, чтобы враг, поглядев в нашу сторону, не заподозрил, что видит объект, похожий на человека. Лохматые накидки скроют очертания тел, но наблюдать, не открывая лица, невозможно. Без специальных устройств, которых у нас один чёрт нет. Поэтому работаем тем, что есть под рукой.

Серой глиной осветляем кожу вокруг глаз, под верхней губой и за ушами. Можно шею под подбородком намазать.  Красной глиной затемняем нос и скулы, искажаем очертания окончательно. И финальный штрих – коровьим навозом наносим на загрунтованный таким образом холст полосатый орнамент.