Текст книги "Замочить Того, стирать без отжима (СИ)"

Автор книги: Николай Инодин

Соавторы: Елена Яворская,Александр Кулькин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Вообще-то я не только оружием торгую, хотя с таким бизнесом у нас здесь, на юге Дальнего Запада, с голоду не помрёшь, но клиента надо окучивать в комплексе, по полной программе. Поэтому у меня имеется ещё и стрелковый клуб, и магазин всякой тактической одежды и полагающихся к ней прибамбасов.  А ещё я книжки пишу, из которых даже самый тупой клиент поймёт, что без пары ружей, пулемёта и трёх пистолетов, включая тот, что спрятан в межьягодичной складке, выходить из дому смертельно опасно. Жаль только, что читают меня больше на русском, этим клиентам до моего магазина далеко добираться.  Надо бы ещё ресторанчик пристроить, но на него пока средств не хватает. Вот придёт очередной платёж от московских издателей, сразу займусь.

Передвинул в угол стоящий на сошках РПК – их почему-то берут неохотно, местные больше на «Миними» ориентируются.

Ладно, работа работой, а есть хочется уже немилосердно. Интересно, что сегодня моя драгоценная сочинила на ужин?

Поправил в поясной кобуре свой девятнадцать-одиннадцать и открыл дверь.  Тут мне в глаза и сверкнуло.

Margarita Zanudene aka Максимка

            Мне край как нужно до конца недели дописать третью часть баек Древнего Палтуса, поэтому я весь день до полного изнеможения шлялась по всем ста восьми улицам старого города, собирая на их перекрёстках и в углах ухоженных дворов недостающие истории.

            Проверено – выбить из издателей гонорар за предыдущую напечатанную книгу можно только показав следующую. А деньги нужны были уже вчера.

 Пока я сбивала о старинную брусчатку каблуки моих любимых бродильных туфель, город поддерживал меня, обдувая ветром, наливал ароматный кофе в небольших уютных кофейнях. Последняя история прихватывает прямо напротив Замковой Горы, без объявления войны наваливается на меня в серой тени старой башни. Как всякая почтенная дама, она излагает не торопясь, с оговорками, повторами и уточнениями.

            – Может быть, вы можете рассказывать быстрее? – спрашиваю я.

            – Милочка, вы хотите получить историю полностью, или собираетесь бегло  просмотреть оглавление?

            Приходится заткнуться и слушать дальше.

            Когда почтенная история наконец доходит до финальной точки, на улицах уже горят фонари, пятнами размытого света отражаясь в мокрой брусчатке. Я и не заметила, что пошёл дождь. А ещё мне очень хочется есть. Поэтому я толкаю тяжёлую стеклянную дверь, она проворачивается и впускает меня в Макдональдс. Интересно, кто придумал именовать эти забегаловки ресторанами?

            Других посетителей в зале нет, и девочки за стойкой проворно набрасывают в пакет жареную картошку, вручают мне большой чизбургер и картонную банку с молочным коктейлем. Одна из них блондинка с голубыми, будто выцветшими, глазами, волосы второй красиво окрашены в золотисто-каштановый цвет. Глаз невольно цепляется за зелёный непрозрачный камушек в её серёжке.

            Девчонки улыбаются широко, но несколько механически – привычка, вырабатывающаяся у всех, кто достаточно долго работает в литовском общепите.

            Дама на кассе пробивает мою карту и величаво кивает мне высокой башней затейливо уложенный волос.

– Приятного аппетита, – желает мне она и улыбается живой, немного усталой улыбкой. Старая школа. Киваю в ответ и прохожу за столик – угловой, с видом на улицу. Удивительно, но за стеклом безлюдно, нет даже машин.

            Ошиблась. Одна всё-таки едет. Не легковое авто, грузовичок-труженик, из тех, что развозят товар по бесчисленным магазинчикам старого города.  Он сбрасывает скорость на повороте, лучи его фар высвечивают фасады домов на другой стороне площади. Фургон кренится на развороте, яркий ксеноновый свет бьёт мне в глаза, на время лишая зрения…

Василий Основин aka Bespredel

            Призрачные серые тени бесшумно скользили по мокрым серым стенам домов.  Когда между рваными краями тяжёлых, будто свинцовых облаков проглядывала растущая в первой трети, но уже достаточно яркая луна, становилось понятно, что это не призраки, а всего лишь тени, отбрасываемые голыми ветвями мокрых деревьев. Бесшумными они тоже были только для меня, потому что большую часть звуков заглушал гул в ушах.

            – Отпусти, – с трудом выталкивая воздух сквозь передавленную гортань, прохрипел я. Хватка на горле в самом деле ослабла. Немного.

            Кривой встряхнул меня ещё раз, поворачивая так, чтобы свет одинокого фонаря позволил ему видеть лицо.

            – Беспредел, ты меня за лоха не держи, понял? Проиграл – отдай, и песен петь не нужно, я тебе не ботан, от меня книжками не откупишься. Тебя за стол никто силой не тянул, карты в руки не впихивал.

            Я перевёл дух. Вообще-то Серёга не врёт. Черти меня понесли после кабака с полузнакомой компанией продолжать на квартиру. Там добавили, и сам не помню, как за столом оказался. И ведь первое время карта шла…

            – Кривой, ты скоро там? Заканчивай давай, холодно, замёрзла я уже!

 Ленка, сучка. Если честно, это из-за неё я тогда из кабака свалил.

            – Ну Серый, замёрзла же, до печёнок продувает!

            Я похлопал Кривого по руке, стискивающей ворот.

            – Серёга, на следующей неделе рассчитаюсь. Честно, издатель гонорар за последнюю книгу зажал, но наш юрист уже прихватил его за яйца. Вырвем бабки, сразу отдам, ты меня знаешь!

            Кривой пожал плечами и оттолкнул меня к двери парадного.

            – Смотри, писатель. Долги, их отдавать надо. Не отдашь – следующий я раз домой на твоей тачке уеду, и тёлка мёрзнуть не будет, понял?

            Стоя на крыльце, я смотрел, как удаляется его грузная фигура.  Он подошёл к Ленке, по-хозяйски сгрёб её правой рукой за холку, девица левой уцепилась за него там, где у обычных людей бывает талия, и они потопали к далёкой автобусной остановке.

            Да, такого от Серёги я не ожидал. Однозначно это Ленка его настропалила, Кривой мужик с понятиями, просто так обычно не наезжает. Видно, крепко запал бывший борец на рыжую змеюку.

            От волнения не сразу попал пятаком магнитного ключа в гнездо считывателя. Странно, что я так из-за пустяка расклеился. Собрался, встряхнул головой. Кодовый замок тренькнул и впустил меня в подъезд. У шахты лифта привычно воняло мочой, откуда-то сверху тянуло табачным дымом.

            Лифт пришлось ждать долго, древний агрегат явно доживает последние годы, скрипит, кряхтит, но всё ещё таскает вверх и вниз жильцов нашего далеко не элитного дома. Пока он полз с девятого на первый, можно было выкурить сигарету.

            Оп-па! Нет, сегодня определённо поганый день, хорошо, что заканчивается. Какая-то тварь  смачно плюнула на кнопки выбора этажей. Дотрагиваться до липкой мерзости пальцами? Да ну на хрен, я выматерился и побрёл на пятый этаж пешком.

            Лампа на лестничной клетке не горит уже неделю, никак не соберусь заменить. Может, я и привык бы заходить в квартиру наощупь, если бы не тёзка.

            Жирный кастрированный котяра и в этот раз подвернулся мне под ноги, немузыкально заорал и метнулся на стоящий у соседской двери картофельный ящик.

            – Не мог, скотина, сразу туда залезть? – выуживая из кармана связку ключей, спросил я. Васька ожидаемо не ответил.

            Сбрасывая с ног сырые кроссовки, я нашарил на стене клавишу выключателя. Тихий щелчок и ослепительно яркий, невозможный для слабенькой лампочки свет больно ударил по глазам.

 Анфиса Лобова aka Звезда

 Выложив очередную проду (почти пятнадцать тысяч знаков вместо ежедневных десяти... а что, пусть девочки порадуются, пятница как-никак), я решила, что имею право как следует отдохнуть и поехала в любимый клуб. О, что это за клуб! Готика, нуар, восторг! Хэллоуин длиной в триста шестьдесят пять дней! На входе – старый знакомый вампир. Ну, то есть, не совсем вампир, кукла в два моих роста, но если бы вампиры и вправду существовали... тогда я бы точно в него влюбилась! На мгновение – ах, только на мгновение! – сама верю своей фантазии – и улыбаюсь ему. Ах, только бы охранник, типичный хомо с признаками неполного среднего на лице, не принял это на свой счет! Вечер наверняка будет испорчен!

К полуночи, когда все Золушки уже омыли горючими слезами тыквы и забылись безрадостным сном, в клубе "Готика" только-только начинается самое веселье. Его залы наполняются светомузыкой и чувственным голосом солиста "Лакримозы" (какая жалость – всего лишь записанным на диске!) и десятками... нет, сотнями причудливо движущихся теней. Для неподготовленного новичка – жутковатое, завораживающее зрелище. Для меня – уже привычное, но, к счастью, не утратившее своей притягательности. Разве что душно... Опять кондишн толком не пашет, а от ароматизированных свечей у меня быстро начинается мигрень. Вышли с Алиской подышать.

Холл казался черным и зловещим, секьюрити как-то странно кружились вдоль него. И мысли явились тоже не самые светлые. Мне многие завидуют, это не секрет. А вот жертв несправедливости любят даже заклятые враги... жаль, что еще и злорадствуют попутно. Кроме того, положение жертвы дает немало других преимуществ. Можно подать в суд и не придется карабкаться по этим пологим пандусам и лестничным переходам. Но с другой стороны, у жертвы нет возможности все разведать, а где-то здесь скрывается моя собственная жертва, заказ от которой пришел еще месяц назад. Две команды наемников задание провалили, их тексты не прошли, я приступила к выполнению поручения всего три дня назад, и все же время шло, а сдвигов не было никаких.

Нет, положительно требуется допинг!

Я решительно зашагала обратно в зал. Алиска, мой самый лучший бета-тестер, привычно засеменила следом.

– Ну и что делать будем?

Да, момент для вопроса я выбрала не лучший: Алиса выбирала коктейль, не забывая заодно строить глазки бармену. С третьим делом одновременно ей ни за что не справиться... блондинка, да еще и крашеная! Я не без торжества поправила свой идеально завитый локон, рыжий от природы.

– Что делать, что делать… – подруга пожала плечами.

– Предлагаю пройтись голяком по улице ночью. Они сами подлетят, тогда и решать будем, что делать.

Он подошёл внезапно, положив на стеклянный столик кожаную папку для бумаг. Он... брат-близнец моего вампира, только совсем-совсем настоящий. Вау!

– Приветствую нашего самого плодовитого автора, – хрипловатым таинственным баритоном заговорил он, – я пришёл для разговора.

– Можно присесть?

Я оторопело кивнула.

Незнакомец властно протянул руку к мгновенно освободившемуся стулу и, придвинув его к столику, устроился у стола.

– Мое имя Варданес Аррадян. Я старший юрист издательского дома.

– А... – чтобы справиться со смущением, мне пришлось достать сигарету. Алиска улужливо поднесла зажигалку. Этой секунды мне хватило, чтобы сформулировать вопрос:

 – А, зачем вы здесь?

Бармен бесшумно, будто творя торжественный и загадочный обряд, подошёл к столику, поставил бокалы и бутылку вина, сразу разлив треть её содержимого в бокалы.

Варданес к бокалу не притронулся. Я не сводила серых задумчивых глаз с его лица, но разговор первой не начинала.

– Нам нужна помощь, – заявил  Аррадян, – и, если вы выполните нашу просьбу, мы выплатим ваш гонорар немедленно.

– Ага, а потом вы зажмёте гонорар за следующую. И вы ничего не сказали про роялти!

Алис-ска! Ну кто ее просил влезать?! Я незаметно, под столом наступила ей на ногу. Подруга тихонько ойкнула и прикусила язык.

– И кого же я должна опередить, чтобы книга была напечатана до ярмарки? – для него я была бы готова и на большее, только бы... только...

Аррадян молчал несколько минут. Слишком многое знали эти самоуверенные писательницы, слишком рискованным казалось доверить им еще несколько тайн издательства. Впрочем, вампир не сомневался, что денег эта компания не получит. В глазах Вар Аррадяна промелькнуло сочувствие, но лишь на мгновение.

– Мы дадим месяц.

– Мы бы хотели получить письменное соглашение и правильно оформленный заказ с подписью двенадцати старейшин ИД, – снова вмешалась блондинка.

Юрист с яростью посмотрел на нее, но затем, отвесив ироничный поклон сначала ей, потом рыженькой (а беленькая-то, хоть и стерва, посимпатичней будет... и, кажется, поумнее), ответил с многообещающей усмешкой:

– Приходите в завтра, я передам вам их лично.

– Девушки, посмотрите на меня! – раздалось сбоку.

Фотограф клуба направил на нас мощный объектив своей камеры.

– Улыбочку… – попросил он.

Вспышка залила помещение ярким белым светом.

Вениамин Серебряков aka Мэтр

Мать-перемать… Чем это она меня так? До сих пор звёзды в глазах стоят. И было бы за что! Слегка поучил зарвавшегося либераста. Монархия ему не нравится? А в печень? И по рёбрам с оттяжкой, чтобы вспухло и неделю болело? Мать-перемать, а она сзади по голове… И ещё этот урод, тощий, в жилетке. Фонариком в глаза… Поймаю – вырву веточки его корявые… Как хреново, господа…

 Поднялся, а координация ни в звезду, ни в Красную Армию. Тело не моё, и всё тут. Вокруг – лес. Дистрофичные какие-то древеса, вроде дуба, только кривые и невысокие. Рядом тазик с остатками оливье. Белый, эмалированный. Это она мне его с размаху на голову нахлобучила? Вот стерва! Точно крашеная, зря я сомневался. Но до чего пить-то охота! И голова болит, тошнота не проходит… Не дай бог, сотрясение – в моём возрасте может плохо кончится.

Птицы орут… Птицы… Подтягиваю сползающие штаны и плетусь вниз по склону – воду искать. Нет, всё-таки мало я ему дал… За Государя надо было сначала в пах, ногой, потом по шее… И по рёбрам, с оттягом, чтоб неделю… Опять штаны сползают. Тля, не моё тело, однозначно!

Доплёлся до ручейка. Странно, вода вроде чистая, а воняет майонезом. Или это не вода? Стащил джемпер. Точно, не вода. Вся спина в салате.  А голова? Пощупал. Волосы от майонеза слиплись. Нет, но какая сука?! И за что? За вонючего стрикулиста. Кого пожалела, тварь?

Вода в ручье холодная. Пью пригоршнями, ломит зубы. Полощу джемпер и майку, майку прикладываю к голове. Становится легче.

Опять сползают штаны. Пытаюсь затянуть ремень на последнюю дырку, но все равно между ним и животом два кулака проходят. Чёрт, где МОЁ тело?

Как они меня в лес вывезли, мы же почти в центре собирались? И почему тепло так? Мать-перемать…

Стошнило. Однозначно сотрясение. Надо выбираться из этих кустов, к людям. Вверх не пойду, сил нет. Попробую вдоль ручья. Так в книжках пишут – вдоль текущей воды. Она выведет. И напиться можно…

Опускаюсь коленями на подходящую корягу, аккуратно – чтобы не упасть, ясно? Аккуратно смываю с волос липкую гадость. Ручей уносит остатки колбасы и яиц. Горошек почему-то не прилип. Круглый потому что. Или потому что зелёный? Тля, как мне хреново!

Этот лесопарк чистили когда-нибудь? Поднимаюсь, пинком отбрасываю корягу с дороги. Опять поднимаюсь. Подтягиваю штаны. Херня какая-то. Впереди просвет. Кажется. Наконец.

Выбираюсь – оп-па, под ногами обрыв, под обрывом море, на пляже криво стоит строеньице из стекла на металлическом каркасе. А над ним – скособоченные золотые дуги. Тля, и здесь эта зараза приткнулась…

Семён Тихов aka Свояк

            Нет, ребята, ей-богу, не нравится мне такая нездоровая суета. Оно понятно, что старому заслуженному прапору вся эта фигня с сокращениями не грозит ни разу, но всё равно неприятно. Да и к народу я уже привык, обидно будет терять парня из слаженной команды. Опять же, с такой политикой повышение окладов нам как пить дать зажмут, и не подкопаешься – страна в тяжёлом положении, кругом враги.  И ведь правда, чтобы убедиться, достаточно телевизор включить. Не веришь нашему – Евроньюс погляди, CNN —это уже язык знать надо, не для всех. Поразительное единодушие с обоих сторон: враги, безо всяких сомнений. Только дерьмократы закатные нас грязью из шланга поливают, а мы белой тряпочкой вытираемся, и брызги на них стряхиваем. Аккуратно так, вежливо, мол, воспитанные люди, не чета Европе.

А мне что делать? Возраст, он обратного хода не имеет. Когда тебе к полтиннику наворачивает, начинаешь задумываться – стоит со второго этажа спрыгивать, или лучше по лестнице пробежать. Опыт, конечно, дорогого стоит, особенно боевой, но пора и про обустройство подумать. Домик построить, чтобы на пенсию выйдя, в огороде ковыряться. Чтобы тишина и сонный покой. Я за свою жизнь набегался – на троих хватит.

Однако воровать не привык, а на наши доходы дом что в Подмосковье, что под Ставрополем не построить.

Одно время появилась крепкая надежда на писательские гонорары – книги мои народу понравились, и печатали их с охотой. Да только последнее время издатели стали темнить с тиражами и выплаты зажимать. Между прочим, среди пишущей братии неплохие парни попадаются, хоть и цивильные почти поголовно. Решили мы этих умников через суд прижать. Подключили парней из наших, они помогли информацию собрать о тёмных делишках, доказательства накопить. Суд через неделю. Адвокат у нас отличный, своего не упустит. Глядишь, к пенсии обзаведётся прапорщик СОБРа Тихов собственным домиком в тихом месте.

У меня сегодня день отдыха, с утра хочу поплавки в речке помочить. Собрался – сделаю. Приманку с вечера наготовил, а снарягу мне, сами понимаете, в магазине покупать не нужно. Натянул комплект термобелья, носочки специальные. Потом комплект старой формы, и горку поверх – оливковую, ношеную-стираную, ни одна рыба на берегу не приметит. На ремень повесил пехотную лопатку – мало ли, червей копануть или ещё чего. Мультитул в чехле спереди справа, фляжка с согревающим раствором  слева-сзади, привычно мне так. Старенький РД с припасом за плечи, чехол с удочками под мышку. Глянул в зеркало – нормально всё. Шапочку вязанную на коротко стриженую голову натянул и вперёд, к водоёму.

Уже со двора выходил, обратил внимание – пацанва подозрительно как-то у песочницы возится. Я к ним, а они спичкой чирк – и бежать. Только пацанка малая, лет четырёх, внутрь пялится – зависла. А из песочницы дымок характерный. Кто видел, как ОШ горит, тот поймёт. Я броском туда – мало ли где шпана тротиловую шашку достала. Уже в прыжке понял – петарда китайская. Но остановиться не мог. Полыхнуло мне прямо в рожу. Ярко так…

Пришёл в себя  – лицо расцарапано, перед глазами ветки. Лежу уткнувшись мордой лица в густой такой куст. Нет, нормально? Только что в песочницу на детской площадке прыгал, и на тебе. Там до ближайшего куста метров двадцать. Взрывной волной закинуло? От петарды? Я вас умоляю…

Даю задний ход, вылезаю из веток. А кругом  лес – не лес, а так, что-то непонятное. И птицы орут, немузыкально так. Не галки или вороны, что-то незнакомое.

Городка нашего и следов не видать, а главное – тепло. Не июль, конечно, но градусов под пятнадцать по Цельсию.

– Ну, Сёма, говорю себе, – дописался. И попал.

И так мне хреново стало, слабость в коленках образовалась, на первую попавшуюся корягу сел и зажмурился. Вот тебе, прапорщик Тихов, и домик, и пенсия, и сокращение штатов до кучи.

Сколько так сидел – не скажу, время не засёк. А потом зло меня разобрало. На себя. Я оплеуху сам себе отвесил, говорю:

– С чего расквасился? Ты ведь не салага, а боевой прапор! А раз так, соберись, тряпка, и думай, где оказался и как из этой задницы выкарабкиваться.

Если прикинуть, не так уж плохи мои дела. Из всего, что у меня с собой было, только удочки пропали. Ну да, я же чехол отбросил, когда к песочнице кинулся.

Так что ещё побарахтаемся. Лопатку из чехла достал, подкинул в руке пару раз…

На руку смотрю – мать моя, женщина, а рука моя и не моя одновременно. Мизинец на правой мне лет пятнадцать назад осколком укоротило,  а он – нате, на месте опять. И движения все так легко проходят…

Нет, я конечно, далеко не ботан, и пивного животика к своим сорока пяти не нажил, при моей-то службе, но подобной лёгкости в членах что-то не припоминаю.  Для проверки махнул пару раз лопаткой, выпад сделал, кувырок – нормально, и РД не мешает.

Мы ещё побрыкаемся!

            Ещё прикол – снова кругом горы. Как они мне дороги уже, не описать.  Будто в том анекдоте – бойца в часть ночью привезли, до палатки наощупь… Утром глаза продрал, на улицу выполз, а вокруг – вершины в снегах.  Он от восторга полную грудь целебного воздуха набрал, и как заорёт:

            – Красота то кака-а-я!

            – Твою мать, твою мать, твою мать… – по привычке подхватило эхо.

            Я зеркальце из ранца достал (есть у меня такая привычка, полезные вещи не выкладывать), немного рожу в порядок привёл, а то внешний вид – будто с кошкой боролся.  Потом ранец на плечи, и – несите меня, ноги. Тем более, вы нынче молодые, выносливые.

            Места чужие, дикие, иду с опаской, шапочку в карман сунул, голову банданой повязал – и не жарко, и уши открыты. Надо сказать, карканье это я и в ушанке бы услышал. Местное вороньё так орало, проедь рядом танк – и его заглушат. Если только из пушки садануть. На такое место стоит поглядеть – решаю я и аккуратно протискиваюсь сквозь карликовые дубки. А там – полянка. А на полянке живописно стоят наш бардак, который БРДМ-2, прямоугольный гусеничный гробик М-113 и тяжёлый автомобильный тягач с прицепом. Военный, многоосный. Будь у меня такой дом, как у него прицеп, так больше и не надо. «Тополь» внутри может и не поместится, а чего поскромнее – запросто.

            Я так в кустах и присел. Потом гляжу – а стервятники за машинами уже кого-то приходуют. Будь тут живые, кто бы им так наглеть дал?

            Вылезаю из кустов, и туда.

            Сильно их расклевать не успели, но фотографировать то, что от лиц осталось, я не стал. Кстати, и интернационал технический прояснился – на всей технике литовские флажки намалёваны. И фамилии на нагрудных нашивках характерные – Vilcat, Aminwest, Litovec-11. Это те, что ничком лежали. На остальных форму уже потрепали, надписей не разобрать.

            Вояки уже начали попахивать, но я не особо брезгливый, перед тем, как тела в овражек стащить и камнями привалить, осмотрел. Следов насильственной смерти не обнаружил.  Видно не повезло с переносом – как построились рядом с техникой, так и легли. Сразу и окончательно.

            Ну, долг я свой выполнил, тут и темнеть стало, причём резко.  В горах всегда так, тем более на юге. И мне на боковую пора, но на природе рядом с могильником страшновато – мало ли кто из зарослей на запашок подтянется. Ну так а БТР мне на что?  Собранные стволы и подсумки с рациями я уже впотьмах туда забросил. Даже разбираться не стал, чего и сколько. Только один «Глок» в кобуре на пояс прицепил – мне на природе так спится спокойнее.

            Сначала хотел в бардаке спать лечь, но в американце места намного больше.  Там и устроился.

            Поворочался немного – всё-таки нет ясности, где оказался. Но если вокруг Литва, обещаю укусить себя за колено. С внутренней стороны.

Ещё беспокоила надпись на кормовой двери БТРа. Собственно, ничего особенного –  белой краской из баллончика, с потёками. Но подпись... Неровными буквами по американской броне:

«Увиденным удовлетворён».

 И ниже, размашисто:

 «Юра Семецкий».

Хорошо, волос у меня короткий, когда дыбом встал, бандана не слетела. Я ведь в первой книжке тоже его того… Ну, вы поняли…

Виталий Бубенцов aka Бычков-Белый, сокращённо ББ

Я стоял на пологом, поросшем невзрачным кустарником склоне.  Справа, почти у горизонта, стеной чернел лес, будто размашисто нарисованный тушью по серой бумаге. Внизу, за крутым обрывом,  обнажённый отливом широкий пустынный пляж, на котором сиротливым островком цивилизации стоит стеклянная постройка с перекошенной эмблемой Макдональдса на крыше.

Представьте себе ощущения человека, подошедшего к зеркалу, чтобы поправить галстук, – слепящий зигзаг молнии за окном, ответный высверк в зеркале, и вот уже ни окна, ни зеркала, лишь дующий с моря влажный ветер.

Я даже не успел отвести руку от узла…  Что это было?  Сдвоенная вспышка, какая-то муть вокруг, и резкая смена декораций. Я жив?

Где-то недалеко журчит ручей, с какой-то жестяной интонацией шелестят под ветром листья кустарника, через неравные отрезки времени раздаётся пронзительный крик неизвестной птицы. Равномерный плеск накатывающих на берег волн.  Если это – загробный мир, то режиссёром явно работает Арсений Тарковский, больше такую сцену не выстроить никому. Будет интересно поговорить с выдающимся человеком.

Смерти я не боюсь. Каждый родившийся когда-нибудь умрёт,  смерть – естественное завершение процесса жизни. Я свою прожил интересно. И не впустую. Осталась Книга, написанная мной. Или написавшая меня, мне теперь трудно судить, кто из нас был главнее. Надеялся ещё добавить томик-другой, но, видно, не судьба.

Ну что же, прибытие состоялось, следует ближе познакомиться с местом своего дальнейшего пребывания. Я шагаю с уступа и кубарем лечу по каменистой земле, царапая руки и с мясом выдирая пуговицы из очень недешёвого пиджака. Вдобавок элегантное творение британских портных с громким треском лопается под мышкой.

Поднимаюсь, выуживаю из кармана носовой платок и прикладываю к ноздрям, запрокидывая голову и дыша ртом – носом идёт кровь.

            Вселенная самым простым и доходчивым способом вернула моё заплутавшее сознание на Землю. Какая ирония – в такой момент наступить на развязавшийся шнурок.

            Между прочим, я изрядно похудел за те мгновения, что провёл в непонятном месте вне пространства и времени. Если бы не подтяжки, брюки просто свалились бы со ставших худыми и жилистыми, как в молодости, ног. Проделки фогров? Или арзейлей?

            Не волнуйтесь, я не настолько сумасшедший, чтобы верить в существование придуманных мной же сверхцивилизаций. Но допускаю наличие в бесконечной  вселенной кого-то подобного.

            Кое-как уняв кровь и завязав, наконец, шнурки, начинаю спускаться вниз, к обрыву и морю.

            Даже если кто-то преднамеренно перенёс меня из гостиничного номера в эту глушь, при таких возможностях я сумею отыскать его лишь тогда, когда он решит, что пришло время для встречи.

            Спускаюсь аккуратно, перехватывая руками толстые ветки попадающихся на дороге кустов, тщательно выбирая место для очередного шага. Совершенно нет желания падать ещё раз.

            – Извините, это не вы там, наверху, падали громко, как славянский шкаф?

            Однако! Первый же встреченный незнакомец говорит по-русски и знаком с творчеством Семёнова. Нехарактерно для аборигена. Или я всё-таки в России?

            –  Почему именно славянский?

            –  Немецкие ругаются иначе.

            Приходится признаваться:

            – Это, несомненно, был я.

            – По вашим выкрикам я понял, что имею дело с земляком. Но на всякий случай решил не бежать навстречу, земляки у нас встречаются разные. Вы меня понимаете?

Я гляжу на самодельный лук из кривой ветки, который мой соотечественник держит в руках, и сразу же соглашаюсь. Разнообразие земляков в России просто зашкаливает...

***

Впечатления всех авторов, попавших в столь несвоевременную для них переделку, в тексте приведены не будут, так как в общих чертах повторяют друг друга. В автомобилях, забитых туристическим снаряжением и просто в трусах, с ружьишком наперевес или зажав в пальцах клочок туалетной бумаги, все они оказались в одном месте и в одно время.

Впрочем, одного из них следует показать подробнее.

Евсей Осинский aka Warlock

Как ни крути, а на доходы с писательства не проживёшь. Общая прибыль от всех моих изданных книг не дотягивает даже до месячного заработка в качестве программиста. А если учесть ещё и зарплату системного администратора…  В общем, вы понимаете. Основные сливки с работы пишущей братии достаются не тем, кто сочиняет продающиеся желающей отвлечься публике тексты, не авторам. Даже если прочие участники играют честно. При этом аппетиты издателей и книготорговцев растут, а авторы так беззащитно одиноки… Чем первые и вторые старательно пользуются, запуская всякие серые и не очень схемы, вроде выпуска дополнительных тиражей, о которых «забывают» сообщить авторам, задерживая под разными предлогами выплаты или вовсе отказываясь платить. Наверняка так ведут себя не все. По крайней мере я надеюсь на это. Меня же угораздило связаться именно с такой шайкой.

Ничего, суд расставит всё на свои места. Хоть роялти с книг и неосновной для меня доход, наживаться за мой счёт эта притворяющаяся издательством банда больше не будет.

 А пока на работе выдался перерывчик, можно и отдохнуть. Достаю из футляра очки, подключаю к машине… Нужно сбросить напряжение, так что держись, нечисть!

Пальцы мечутся по клавиатуре, мышь просто пищит от возбуждения – уровень сложный, и парни с той стороны далеко не лохи. Упускаю момент, и мне прямо в рожу летит здоровенный файербол…

В глазах полыхнуло так, что слетели очки. И я, кажется, отключился на какое-то время.

Пришел в себя – в комнате темень, хоть глаз выколи. Электричество отключили? Комп молчит, значит и бесперебойник накрылся. В наше здание молния угодила?

Достаю планшет, включаю фонарик и еле сдерживаюсь – такого помещения у нас в офисе нет. Ничего себе, шуточки у коллег! На четвёртом десятке все, а ведут себя как подростки в период полового созревания. Человек отрубился, а они не скорую вызывают, а волокут в какую-то подсобку с кривыми стенами.  Дожились.  Очки и ноутбук зачем было со мной нести? Ноут у меня тяжеленный, могучий – наши аналитические программы на слабом железе не работают, поэтому юзаем всё самое новое, последний писк.

Дверь в помещении почему-то овальная, со штурвальчиком. Меня что, в какое-то убежище затащили? Потолки низкие, пороги высокие, коридор узенький. Но все двери – нараспашку. Вдалеке свет мерцает – тусклый, синюшный. Но где свет, там и вахтёры. Иду туда. Пригибаюсь в люках, прохожу один отрезок коридора, другой… Ничего себе, пультовая!  Несколько приборов, между прочим, помигивают лампами.  И все надписи – на английском. Нам, компьютерщикам, не привыкать, но чтобы все? Даже таблички рядом с креслами? Куда это меня занесло?

В соседнем помещении  гораздо просторней. И экранов больше. В нормальном состоянии я бы уже радостно потирал ручки, предвкушая, как доберусь до всего этого железа и пороюсь в базах данных, но сейчас я кажусь себе героем собственной книжки.

А если так, значит неприятности рядом. Аккуратно опускаю на кресло рядом с центральным пультом своё барахло и начинаю читать надписи на табличках. В том числе на той, что побольше:

S.31Vengeance

***

Представляете, каково это – понять, что находишься на подводной лодке без экипажа? Атомной, с ракетами?  А я на своей шкуре прочувствовал.  Сразу представил, сколько сот метров может отделять от поверхности, и не скажу, что обрадовался.  Потом смекнул – подводная лодка не обязана всегда находится под водой. Отсутствие качки говорило в пользу худшего варианта. В конце концов, решил не мучиться неизвестностью и глянуть в перископ. Как можно было догадаться, не смог поднять. Приводы обесточены. Нужно с системой разбираться, а состояние близкое к истерическому, не до того. Ещё и реактор рядом, в любой момент жахнет, а переходить в плазменную форму жизни я не умею.