Текст книги "Тень в зеркале (СИ)"

Автор книги: Николай Беляев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Ауры не было. Вообще никакой, даже остаточных аур на предметах. Такого я не видел никогда.

Ну почему – видел, как раз сегодня у «кровавого колдуна». Правда, там было иначе – моё колдовство просто не срабатывало, но, похоже, и тут что-то вроде того… Что нужно сделать, чтобы перекрыть вообще все ауры в комнате?

Нужно быть очень сильным колдуном.

Но Андреев – не колдун, это точно. И ауру его я видел в «Триаде», я же помню.

А в квартире – как отрезало. Или это сделала Люба? Но зачем?

Так. Так!

А не может Андреев быть необычным именно потому, что знаком с этой колдуньей? Может, она на это и намекает?

Что это значит?

Матвеев, ты вообще дебил? Это значит, что Власову нужен не Андреев. Ему нужна эта женщина! Лёха нужен только как выход на неё!

– А ты умный мальчик, – неожиданно прекратив смех, сказала Люба. – Умеешь задавать вопросы. Не всегда можешь получить на них ответ – но задавать умеешь…

Ага. А сама так ничего и не ответила. Да это и неважно – сюда я сегодня сходил уже не зря. Есть над чем подумать.

«Мальчик», видите ли… Интересно, сколько ей самой лет? Раз колдунья – не может быть больше тридцати. А выглядит старше – но выглядит всё равно потрясно.

– Пойду я, наверное, – я встал. – Вижу же, что когда Алексей придёт – ему не до меня будет.

– Может, и так, – задумчиво сказала Люба. – Может, и так…

Казалось, она погрузилась в свои мысли.

Я встал со стула и осторожно вышел в коридор – она не пошевелилась на диване. Скинул тапки, сунул ноги в сапоги.

– До свидания! – сказал осторожно.

– Дверь на защёлке. Захлопни за собой, – ровным голосом сказала Люба. – И не ходи по Молодёжи, иди по Речному.

Я вышел в темень подъезда, притворил за собой дверь до щелчка замка и стал осторожно спускаться по лестнице.

Что значит – «не ходи по Молодёжи»? Она предлагает мне идти в обход? А почему?

На улице меня ждал сюрприз.

Стояла темень – едва ли не темнее, чем в подъезде. Где-то в середине улицы Ломоносова тускло горел фонарь – и только.

Да ну, ерунда какая.

Пришёл к Андрееву я к семи, не позже. Темнеет в это время года где-то к девяти, но сейчас такая темень, словно уже десять вечера! Но я пробыл в квартире самое большее полчаса. Тряхнув головой, я пошёл по тёмному двору, но, даже не дойдя до конца дома, встал как вкопанный.

Женщина сказала – идти по Речному. По Речному проспекту, надо понимать. Что она имела в виду?

Я почувствовал озноб, хоть было не особо холодно.

А вот поверю ей. И пойду в обход, по Речному. Да, грязно. Да, чуть дальше. Но почему-то я ей… верю.

И я зашагал по Ломоносова в сторону реки, где колыхались на ветру ветви деревьев, временами загораживая тусклый фонарь…

До общаги дошёл без приключений – хотя сапоги, конечно, извозил капитально. Вахтёр был уже другой, пожилой, усатый. Взглянул удостоверение, выдал мне деревянную грушу с моим ключом:

– Ты где шёл?

– Вдоль реки, – честно сказал я, опять чувствуя предательскую дрожь.

– Правильно сделал, – буркнул вахтёр, отворачиваясь. – Со стороны Молодёжи сейчас крики были. Похоже, порезали кого-то… Я дежурный наряд вызвал.

А я не столько слушал, сколько смотрел на часы на столе в дежурке.

Они показывали без пяти десять.

Глава 10
Гидрострой, 18 апреля, вторник, утро

Проснулся я рано и долго лежал, глядя в потрескавшийся потолок.

Что это вчера было?

Почему я потерял ощущение времени? Кажется – был у Лёхи минут 15, ну полчаса самое большее. Всё же колдунья? И опасность на улице предсказала…

Ну, допустим, колдунья. И что мне с этим делать?

Спросить у Андреева? Нет, нет и ещё раз нет. Только если он сам первым заведёт разговор. Вдруг она ему не рассказала, что я заходил? Тогда у меня будет шикарный козырь, о котором он не знает.

Что я ещё могу сделать? Следить за Лёхой вне работы опасно – он опытный, скорее всего слежку быстро заметит. Значит, надо максимально сближаться с ним по работе – рано или поздно проколется, хоть что-то да сболтнёт. Ну и разговоры надо самому начинать, чтобы подтолкнуть его к нужным темам. Главное – не нажимать.

Любовь… Кто она? Раз на работе считают Лёху нелюдимым – значит, своё знакомство с ней он скрывает. Но колдунья такого размаха не может оставаться вне поля зрения милиции! Значит – надо аккуратно порасспрашивать коллег, что вообще известно о колдунах в Гидрострое, и особенно – о женщинах. Сейчас это делать не стоит – засмеют, а вот чуть вольюсь в коллектив – тогда можно.

Власов говорил про адресное бюро. Но я не знаю ничего, кроме имени, так что никто мне по ней данных не даст – Люб тут небось огромное количество, имя не редкое, особенно для тех, кому за 30.

Ну, что делать. Будем двигаться вперёд потихоньку, время у меня есть.

Я отбросил одеяло и, встав, пошёл чистить зубы.

Прямо перед планёркой меня перехватил незнакомый сотрудник, лет сорока, судя по поведению – явно из начальства.

– Матвеев? Твой пациент поёт, как соловей. Спустись в камеры, дежурному внизу скажи – Тихонов велел пропустить. Андреев уже там. На планёрку можете не торопиться, потом зайдите оба ко мне.

Уточнив в дежурке, как пройти к камерам, я миновал коридор, спустился по лестнице и, назвавшись дежурному у зарешёченной двери, присоединился к Андрееву.

Лёха стоял у сетчатой двери камеры, в которой полулежал на топчане Аксёнов, и внимательно слушал.

Судя по всему, колдун раскололся и сейчас рассказывал моему новому напарнику, как найти некие вещи.

– Там на стол встанешь, он крепкий, и на чердак смотри. Дерюгой накрыто, вещмешок и сумка. Всё как на духу говорю, начальник. Мне, – он сглотнул, поморщился, – хоть какой-то шанс.

– Аксёнов, у тебя в сарае столько вещдоков, что пристрелить тебя можно прямо сейчас, веришь? – цинично отозвался Лёха. – Плюс нападение на сотрудника. Думаешь, нам нужно что-то ещё?

– Там нормальные вещи, не моей обработки. Ботинки есть, куртки. Не вещдоки. Себе бери, друзьям возьми. На продажу пустите.

– Пошёл ты, – Андреев сплюнул. – Не нужен нам твой хабар. Пошли, молодой. Зря время теряем.

– Стой, погоди, – Аксёнов застонал. – Зелья там есть. Несколько штук. Колледжевские зелья.

Оп-па. А вот это уже интересно.

Смотрю – и Андреев заинтересовался. Значит, знает, о чём идёт речь. Ещё бы…

Колледжевские зелья – штука редкая, причём распространённая только в Вокзальном. Готовит их в Колледже особый отдел, и выдаются они строго под отчёт. Думаю, у верхушки Колледжа запас есть, а вот городу они идут в рамках взаимодействия. И строго запрещены к свободной продаже. Бывают двух видов – одни обостряют чувства, другие ненадолго усиливают организм и потому способны очень быстро залечить раны. Конечно, одной дозой десятерых не вылечишь, но человека, который при смерти от ран, привести в порядок можно.

Но если это правда…

Если это правда – то товар явно с чёрного рынка. В Вокзальном за продажу такого зелья можно вылететь за стены, это я уже знаю. И стоимость – точнее, ценность – даже нескольких зелий – запредельная. Особенно в Гидрострое. Особенно для здешних правоохранителей…

– Ловушки есть? – спокойно поинтересовался Лёха. Я видел, как он напрягся. Зелья – это уже не шмотки.

– Есть. Две. На двери в домик и на люке. Возьми вон своего парня, он найдёт и снимет, – Аксёнов мотнул головой в мою сторону. – Я жить хочу, начальник.

Не глядя на него, Лёха молча толкнул меня в спину по направлению к выходу и сам пошёл следом. Заговорил он, только когда мы были уже в верхнем коридоре:

– Похоже, кто-то ляпнул ему, что его готовы отдать вашим, – буркнул он. – А может, и сам услышал. Если ребята болтанули. Тут ему явно вышка, а у вас, глядишь, жив останется… В общем, готов отдать свою заначку. За зелья знаешь, или объяснять надо?

– Знаю, – кивнул я. – Их же у нас и делают.

– Вот то-то… – вздохнул Андреев. – Пошли к Тихонову, доложим.

Тихонов – тот, который ко мне подходил, – выслушал внимательно, не перебивая. Потом уточнил:

– Где именно?

– Садоводства по южной стороне. Ориентиры назвал. В старом дачном домике.

– Кто-то ещё знает?

– Похоже, нет. Только мы двое. Теперь и вы.

– Вот не было печали… – Тихонов скрежетнул зубами, сел на жалобно скрипнувший стул. Задумался. Поднял трубку телефона:

– Дежурный? Что у нас по сводке по южной стороне? Понял, тихо…

Посмотрел на Андреева – да так, что мне стало не по себе:

– Алексей. Надеюсь, ты понимаешь, что шум поднимать нельзя. Хоть один болтнёт – и в садоводствах будет резня. А кто-нибудь болтнёт, раз уж этот колдун знает, что мы готовы отдать его в Вокзальный…

Он помолчал.

– Мужики, давайте по-тихому. Вещдоки, и всё тут. Вдвоём. Алексей, возьми в оружейке «ксюху» и три рожка… нет, четыре минимум. Но сильно не свети ими, убери сразу в сумку. И сразу выдвигайтесь. Байкову доложу по-тихому. По садоводствам сейчас не шумят, шансы есть…

Мы вышли из кабинета, и Лёха, жестом велев ждать здесь, ушёл – скорее всего, как раз в оружейку.

Не было печали, да? Ну вроде того.

Вижу, что Андреев не в восторге. Конечно, старые садоводства – не Болото, аномалий там скорее всего нет, колдовского фона – тоже, но и место заброшенное, хоть и недалеко от Стены. На помощь вряд ли кто придёт – так что надеяться придётся на себя.

Но хотя…

Сейчас сравнительно сухо. Грязь помесить, конечно, придётся, но сапоги выдержат. Находится это место, как я понял, более-менее близко. Ауры и движение я смотреть умею – сильно сомневаюсь, что столкнёмся ещё с одним уникумом, способным глушить колдовство. Андреев – хороший стрелок, я тоже кое-что умею. Шансы есть – а для меня это ещё и шанс заполучить Аксёнова для Колледжа.

В общем, придётся постараться.

Вернулся Андреев с болтающимся на плече кургузым автоматом с коротким стволом и складным прикладом. Посмотрел на меня:

– Готов, молодой?

И, видимо, не сомневаясь, что я готов, пошёл к выходу, даже не оглянувшись. Я зашагал следом.

На КПП, расположенном между двух длиннющих заброшенных девятиэтажек, нас даже не инструктировали толком, как у нас в Вокзальном – видимо, по документам сделали вывод, что «сотрудники» и так всё необходимое знают и попёрлись «на природу» не просто так.

Только после выхода за Стену Андреев заговорил:

– Значит, так, молодой. Смотри по сторонам, что ты там умеешь. Идти недалеко, напрямик и километра, наверное, не будет, но прямо мы не пойдём – иначе в грязище утонем, – свернув направо по грязной, почти не укатанной дороге, он дождался, когда я его догоню, и продолжил: – В обход будет раза в два дальше, но зато идти легче. Тут остатки старой дороги есть.

Дорога действительно была – мимо старых, осевших и разваливающихся домиков мы вышли на улицу, ведущую на юг, которая когда-то была асфальтовой. Сейчас по ней явно много не ездили, даже не пытались подсыпать, как у нас на Болоте, но это всяко лучше, чем попытка оставить в грязи сапоги.

– А куда эта дорога ведёт? – на всякий случай уточнил я, взводя арбалет. Всё же из него пальнуть можно гораздо быстрее, сосредотачиваться не надо.

– Мимо садоводств, – неохотно ответил Андреев. Было видно, что он не жаждет играть роль рассказчика. – Там за ними торфоразработки, но сейчас не сезон. Дальше разрушенный мост через реку и заброшенные деревни. Потому и не ездит никто.

Торфоразработки… Ну да, у Вокзального они тоже есть – города отапливаются в основном обогащённым торфом. Тут, наверное, тоже на обогащении наши колдуны работают. На бытовые специализации спрос высокий.

– И мост не восстанавливают? – машинально поинтересовался я.

– Делали. Там то ли место аномальное, то ли ещё что – говорят, не держался он дольше месяца, разваливается… или разваливает кто. А посты там ставить не станут – не стоит овчинка выделки. Да и толку? На Нефтехим дороги тут нет, тупик. По реке проще…

Несмотря на хмурое небо и обилие луж, идти было несложно – дорога не хуже многих, по которым приходилось ходить. Видимо, зимой не ухаживали, но просохнет – возьмутся, потому что раз есть торф – значит, и грузовики ездят. Дома кончились, по обеим сторонам дороги начались плотные заросли кустарника. А движения не видно – уже хорошо. И, надо сказать, мой напарник неплохо знает эти места – для провалившегося-то. А точнее – для потерявшего память. Или он чего-то недоговаривает? Как он, наконец, прошёл через промзону без оружия, не получив ни царапины? Или он исключительно везуч, или…

Так. А не могла ему помогать уже известная мне колдунья?

Нет. Мне чётко сказали – пришёл он один. Значит, познакомились они уже здесь…

Или встретились здесь, а знакомы были раньше. Тоже вариант.

Интересно, если я начну интересоваться этой женщиной официальным путём на КПП – меня сразу пошлют подальше? Скорее всего, да – на КПП, как мне пояснили, дежурят тоже силы самообороны, к которым отношусь сейчас и я, но начальство у них другое. То есть, искать Любу лучше через своё начальство – но, опять же, так, чтобы не спугнуть Андреева… Нельзя торопиться. А доложить Власову – надо. Когда же связной прибудет?

– Молодой, ты что, заснул? Ща голову оторву!

Вот чёрт, задумался. Судя по лицу Андреева – реально может врезать.

– Вообще-то для поиска аур сосредоточиться надо, – вывернулся я. – Всё чисто.

– Смотри, налажаешь – худо будет обоим, – буркнул Лёха. – Нам сюда.

Влево отходила заросшая, явно давно не использовавшаяся дорога – вся в жухлой траве чуть не по пояс высотой. Я бегло глянул движение – нет, ничего не видно. Неужто повезёт и доберёмся без приключений? Хотелось бы.

Я машинально сжал покрепче арбалет, заряженный «огненным» болтом. Серость вокруг навевала тоску, да и дорога стала намного хуже – заросла сплошь, тут-то точно и не пытались ездить.

– А что это за садоводства? – спросил я, чтобы не молчать. Тишина давила.

– Раньше были участки для горожан, типа огородов. Кто-то и домики строил, – пояснил напарник. – Сейчас заброшены, конечно. И заросло всё, за столько лет…

Странное ощущение – как будто за нами следят. Неуютно. Но нет, движения не видно, я бы заметил. Сказать Андрееву? Лучше сказать.

– Такое ощущение, что тут кто-то есть, – опередил меня Лёха. – Молодой, точно ничего не видишь?

– Не вижу, а ощущение такое же, – признался я. – Только хотел сказать.

– «Только» не считается, – буркнул Андреев. – Малейшие подозрения – сразу говори, – он смачно клацнул затвором автомата, загоняя патрон в ствол. – Вон, нам сюда.

Слева возвышались ржавые железные ворота – точнее, то, что от них осталось: два шеста, сетка, на которой сохранились только буквы «ИК», совершенно не дающие намёка на то, что тут было когда-то написано, и полуоткрытая ржавая створка, ничуть не преграждавшая проход. Впрочем, и забора не было – вернее, был, но лежал в траве и почти полностью сгнил.

– Ориентир, – вполголоса сказал Лёха. – Теперь всё время прямо до тупика, потом… потом покажу.

После входа в садоводства угол обзора резко сузился – слева тянулся склон со встроенными в него многочисленными сарайчиками, справа – череда заросших бурьяном и деревьями участков, кое-где огороженных покосившимися гнилыми заборчиками. Иногда встречались домики – совсем маленькие, одно название, метра три на три, не больше. Судя по сказанному – то, что мы ищем, спрятано в точно таком же домике.

Движение! Нет, показалось… Что за наваждение-то, а? Уж что-что, а движение я обнаруживаю влёт, это гораздо проще, чем искать ауры, да и сил меньше отнимает.

Так! А если тот, кого я пытаюсь высмотреть, невидимый?

У меня по спине пробежал холодок.

Нет, это ерунда. Теорию я знаю отлично, и колдовства, которое способно реально сделать кого-либо невидимым, не существует. Отвлечь, «отвести глаза» – да, можно, но это работает против одного человека максимум, двоих так не обманешь. Именно поэтому в Вокзальном в любом патруле минимум трое. И, как правило, один из троих – колдун.

Сапоги чавкали по грязи – ладно хоть, не льёт, земля более-менее подсохла, хотя в тени кое-где ещё лежат пласты снега.

– Тупик, – отметил Андреев. Он был прав – дальше дорога превратилась в еле заметную тропу. Выходит – пришли? Вправо уходила поперечная дорожка, точно так же заросшая, и я сосредоточился, пытаясь всё же поймать движение: показалось, что впереди качнулись голые ветки какого-то куста. Нет, ничего не вижу. Может, воображение разыгралось?

– Почти пришли? – на всякий случай спросил я.

– Да. Судя по тому, что он мне говорил – вон тот домик… Видишь что?

– Не вижу. Но всё равно кажется, что тут кто-то есть, – честно сказал я.

– Колдун, толку от тебя, – Лёха сплюнул. – Когда кажется – нужно креститься…

А, это он про церковные традиции. Верующие люди в том же Вокзальном есть, но не скажу, что их много. Церкви вот нет ни одной – ближайшая в Крепости. Колледж стал неплохой заменой религии, почему-то некстати подумал я. А что? Большинству «стариков» непонятно, как работает колдовство, а результат есть… С верующими почти то же.

Мы, осторожно озираясь, преодолели последние метры. Домик с дверью на видимой нам стене стоял покосившись, слева заросший огромной, чуть не вровень с крышей, сиренью, справа – бурьяном. На участке торчало несколько старых, корявых яблонь. И – тишина.

Андреев жестом послал меня по дорожке прямо, сам свернул на участок. Надо же, а у него и движения изменились – сейчас он движется словно хищник. Огромный кот или вроде того.

Пройдя чуть вперёд, я осмотрел домик с другой стороны – ничего особенного, пристроен сгнивший сарайчик. Аксёнов говорил, что тайник внутри – значит, надо заходить.

Вон и Лёха – сделал мне жест рукой с другой стороны дома. Обойдя, я присоединился к нему. Дом смотрел на участок двумя окнами – даже стёкла целы, но настолько пыльные, что внутри ничего не разобрать.

– Он говорил, что на двери ловушка, – негромко шепнул напарник, и я поймал себя на мысли, что тоже опасаюсь говорить в полный голос. Интересно, почему? – Проверь.

Ловушка… Ловушка на двери может быть трёх видов: запирающая, сигнальная и ударная. По крайней мере, о других я не слышал. Сигнальные часто используют в квартирах – Колледж делает их на заказ, но тут от неё смысла нет, рядом же никто не живёт. Запирающая тоже особо не нужна – можно выбить окна, а если мы верим нашему «чёрному колдуну» – значит, ловушка только на двери. Скорее всего ударная, и может быть даже не на отпирание, а скорее на открывание двери. Она вообще заперта?

Показав ладонью Лёхе, чтобы он отошёл – впрочем, тот, судя по всему, и не собирался вмешиваться, – я прислонил к стене арбалет и осмотрел дверь, ни к чему не прикасаясь. Замка нет, петли просто скручены проволокой. Так, ну-ка, глянем…

Вот оно!

При сосредоточении проволочка засветилась красным. Вот и ловушка… Любой нормальный человек либо открутит её, либо просто рванёт дверь. Интересно, чем ему при этом прилетит? Проверять как-то совсем не хочется.

Ладно. Любое защитное колдовство можно нейтрализовать, если точно известно, на что именно оно наложено. Проволока – объект небольшой, так что попытаюсь…

Я накрыл импровизированный запор ладонями, не прикасаясь к нему. Запястья защипало – ага, пошло… Прямо нутром чую, как эта гадость снимается с проволоки – главное, не забыть потом руки заземлить, легко «сбрасывать» извлечённую энергию я не умею, а держать в себе долго нельзя – долбануть не долбанёт, но организм встряхнёт знатно, помню, как я поначалу снимал на занятии ловушки, поставленные одним из студентов-выпускников…

Есть, снял! Чувствуя лёгкое головокружение – а силы тратятся, тут ничего не поделаешь, – я сделал шаг в сторону и приложил ладони вплотную к земле, даже не думая о том, что испачкаюсь – сбросить энергию важнее.

И в ту же секунду полетел кувырком от мощного удара.

Глава 11
Окрестности Гидростроя, 18 апреля, вторник, утро

Тьфу ты, что это было?

Сознание, кажется, отключилось на несколько мгновений – а может, и дольше. Я лежал на боку под кустом, в лицо лезли разросшиеся основания веток. Что за звуки?

Я шевельнулся, пытаясь перевернуться на спину – получилось с трудом, удар, который зашвырнул меня под куст, был мощнейшим. Где Андреев? Это он, что ли? Но почему? Догадался о моем задании? Но как?

Мысли бежали одна за другой, но оборвались разом – я увидел Лёху. Он валялся навзничь, а на нём, прижимая его к земле, лежала какая-то полупрозрачная туша, форму и размер которой было даже не оценить. Нет, они не просто лежат – они борются! Лёха пытается сбросить эту тварь, но та скорее всего и сильнее, и напала внезапно. Так вот кто меня толкнул!

Арбалет! Быстрый взгляд на дом – нет, арбалета нет там, где я его поставил. Значит, тварь, отшвырнув меня, заодно отбросила арбалет, а потом навалилась на Андреева… Напарник не стрелял – значит, произошло всё очень быстро. Я был занят ловушкой, а Андреев, выходит, отвлёкся…

Да чёрт побери! Тварей двое, вон вторая, стоит чуть в стороне, наступив ногой на автомат – видимо, выбитый у Лёхи. Они напали вдвоём, скорее всего одновременно! Я не знаю, кто это, и это вряд ли невидимость – скорее похоже, что чудища покрыты какой-то слизью, которая искажает их форму. Так вот почему я не мог их обнаружить! Особенно сейчас, в этой серости и без яркого света…

Лёха не справится. Тварь явно сильнее его, да и вторая наготове. Что делает вторая? Смотрит за борьбой или следит за мной? Если смотрит – почему не помогает? Считает, что первая сама справится? Некогда разбираться, надо действовать – иначе тут и сдохнем… Я без Лёхи – точно.

Я свёл руки вместе. Не знаю, что это за форма жизни, но лёд действует практически на всех. Главное – не делать резких движений, если тварь видит меня хотя бы краем глаза – разок врежет, и я отъеду… А бить надо с первого раза, так, чтобы как минимум всерьёз ранить и дать шок от холода – тогда шанс есть. Арбалет пока не вижу, да и толку нет, если даже быстро найду его – он заряжен огненным ударом, на таком расстоянии он нас же и пожжёт…

Ну, давай, Владька. Расстояние метра три-четыре, не вздумай промазать!

В последний момент подумал – а если их трое?

Но уже всё – ударило лёгкой отдачей, синеватый заряд ледяного удара ушёл в цель, шарахнув куда-то в центр слизистой туши – той, что прижимала Лёхин автомат. Тварь отшатнулась, заверещала, потеряла равновесие и повалилась вбок – получилось! Убить не убил, но явно ранил!

Я вскочил на ноги – точнее, попытался. Меня поволокло вбок, и я рухнул на колени.

– Молодой, помогай, твою мать! – послышался сдавленный вскрик Андреева.

Угу, а то я сам не понимаю… Но ударить пришлось именно того, что стоял – он ближе, я его видел целиком, а ударь в первого – влёгкую задел бы напарника…

Тварь, которую я ударил, полулежала на земле, продолжая верещать – а может, орала на неизвестном языке. По её телу расползался морозный узор – есть, пошёл шок. У меня несколько секунд. Что делать? Автомат – вон он, если прыгну вперёд – дотянусь, даже из этой позиции, он взведён и патрон дослан, но что толку – в моих руках он не сработает, я же колдун, техника в руках колдунов всегда клинит… И я, не особо раздумывая, швырнул ещё один ледяной удар в того, что придавливал Лёху – теперь я уже не лежу, можно бить более прицельно.

Удар явно получился слабее, чем первый, но тварь вздрогнула, взвизгнула и явно ослабила хватку – Андреев, высвободив руку, врезал ей куда-то, судя по траектории удара – в морду. Рванувшись вперёд что было сил, я покатился по земле, но всё же дотянулся до автомата. Швырнуть его Лёхе!

Уже не надо – мой удар отвлёк тварь, и рука Андреева рванулась к поясу. Ещё мгновение – и прозвучал глухой выстрел, потом ещё один… осечка! Тварь явно ослабла, и напарник старался сбросить её с себя – получалось не особо, скорее всего она тяжеленная… А вот теперь самое время!

Приподнявшись, я бросил Лёхе автомат. Весь в грязище, сработает ли?

Напарник уцепился за рукоятку, приподнял руку… Нет!

Выстрелил он не в тварь, что лежала на нём – а, мне показалось, в меня… и рядом со мной в грязь рухнула вторая тварь, раненная мной первым ударом. Ох ты ж… Ещё секунда-две – и я бы валялся без сознания.

Попытался подняться на ноги – не получилось, рухнул в грязь. Ещё бы, получить по голове или по чему там, потом дать два ледяных удара в полную доступную силу – это вам не чаю попить…

Тем временем Лёха выбрался наконец из-под придавившей его твари. Передёрнул затвор пистолета, выбросив заклинивший патрон, и трижды выстрелил – два раза в ту тварь, с которой боролся, один – во вторую. Только после этого, пошатываясь, подошёл ко мне и, нагнувшись, подал руку:

– Вставай… напарник.

Я с трудом поднялся, тяжело дыша, и только потом понял…

«Напарник». Андреев признал меня за своего!

– Спасибо, – прохрипел я. Связки слушались с трудом. – Что это за нечисть?

Лёха вместо ответа подошёл к ближайшей твари, задумчиво пнул, вытер мысок сапога о жухлую траву:

– Похоже, болотники… Вживую не видел их ни разу, а по описанию похоже. Не нечисть, какие-то полуразумные родичи лягушек…

Угу, «полу»-разумные… Твари моментально заблокировали или отбросили оружие. То есть, что это такое – они отлично знают.

Наверное, это явно читалось у меня на лице, потому что Лёха осмотрел автомат, протёр его рукавом и глубокомысленно резюмировал:

– А что такое оружие – отлично знают… хоть, говорят, никогда не пользуются. Вот за что люблю «калаш» – из какой грязи его не вынь, работать будет… Понял, Матвеев, почему мы ничего не видели? Маскировка у них – закачаешься…

По фамилии назвал, а не «молодой», как обычно! Значит, он её как минимум запомнил. Учитывая нелюдимый характер Андреева – это гораздо круче, чем «спасибо». Неужели лёд тронулся? Ладно, не будем торопить события.

– Нам повезло, что их всего двое, – вздохнул я. – И что один отвлёкся…

– Повезло… В инструктаже было, что они индивидуалисты. Живут стаями, но охотятся – каждый за себя. Вот ответы на твои вопросы, на оба сразу… Но вот не ожидал я их тут встретить, никак не ожидал, – Андреев поднял мой арбалет, подал мне. – Проверь… Места у нас болотистые, но не здесь же, рядом с городом. Что они тут забыли?

Я осторожно вынул болт, щёлкнул вхолостую тетивой, опять взвёл – вроде исправен арбалет, работает. Вложил заряд на место.

– Может, еду искали? – предположил вслух.

– Где, в домиках, которые три десятка лет как заброшены? А на природе сейчас толком и не найдёшь ничего. Хотя чёрт знает, что эти твари жрут… Что там с ловушкой на двери, получилось?

Ну вот, сразу к делу… Хотя Лёха прав – нужно сделать то, зачем мы пришли, и мотать отсюда по-быстрому. Эти двое – сдохли они или нет? Впрочем, напарник не волнуется – значит, от них неприятностей можно не ждать, он в этих делах опытнее меня.

– Получилось, можно открывать. Ничего другого не вижу. Вторая, он говорил, внутри.

Не сказав в ответ ни слова, Лёха просто подошёл в домику и рванул на себя хлипкую дверь. Та, жалобно скрипнув, открылась, уйдя нижним углом в грязь. Напарник, не входя, заглянул внутрь, хмыкнул:

– Посмотри, но для начала лучше отсюда. Не заходи. Вон наверху лаз, но там нет люка, фанера только.

Я подошёл, заглянул в дом. Старый рассохшийся диван, стол, табурет, пол из какой-то мягкой плитки, на котором хлюпает вода… Небогато. Сосредоточился – ловушек вроде не видно. Надо смотреть лаз…

Стол мы с Лёхой передвинули вдвоём – и правда крепкий… Ловушку я обнаружил легко – хорошо, когда знаешь, что искать, в щель между фанерой и краем проёма виден лежащий на нём неприметный брусок. Снял быстро, слез со стола – сбросить энергию. А пошатывает, не проходит всё это бесследно, всё же маловато у меня силёнок для активной работы. Тот же Власов, небось, в этой ситуации и не поморщится.

– Ладно, Матвеев, отдыхай, – Лёха уверенно показал мне, чтобы я не входил. – Ты и так вон зелёный уже… Лучше глянь по сторонам, я сам пошарю.

И не боится он, только и подумал я. Хотя, если рассудить здраво, если мы не вернёмся – Аксёнову точно каюк. Коллеги наши его на куски порежут. А так и правда шанс есть. Глядишь, если окажется полезным Власову или Бурденко – ещё и должность получит.

Владька, ты в своём уме? Аксёнов – убийца, возможно, даже маньяк. Да, он может оказаться полезным – несомненно. Но руководство Колледжа просто обязано знать, кто он. Чтобы из-за решётки не вылез. Жив будет – ему уже подарок. Потому что из-за него я мог бы сейчас сидеть в яме… Спасибо коллегам.

Что это?

Два тела, лежащих на земле, стали обретать форму – видимо, слизь их организм вырабатывал, только когда был жив. Сейчас уже местами была видна кожа, и чем дальше, тем больше – коричнево-зелёная, пупырчатая, и правда как у жаб. А здоровые – рост под метр восемьдесят, наверное, и силы соответствующей – как легко один свалил меня, а второй Лёху… Пальцы длинные, цепкие, что на руках, что на ногах. Форма человеческая – две руки, две ноги, голова вон проявилась, безволосая, с огромным ртом и глазами навыкате, сейчас закрытыми. Открытые рты, полные мелких, но острых зубов – такой укусит так укусит… Лёха мастер – у обоих дыры в головах, вокруг которых запёкшаяся чёрная масса, а ведь стрелял он, не видя толком, где у них голова! Ну и тело прострелено – тот, который хотел напасть на меня сзади, получил пулю точно в грудь.

Так. А это что?

– Вот, – отвлёк меня Андреев. – Смотри. Как он и говорил – рюкзак и сумка. Больше там ничего нет, – он, выбрав место посуше, поставил рюкзак, отстегнул клапан: – Да, шмот… Можешь проверить?

– Да, «особые свойства», – кивнул я, взглянув мельком: ауры предметов было обычными, от рюкзака ничем не «фонило». – А в сумке?

А вот и оно… Я вздрогнул, когда из наплечной сумки появилось несколько небольших флаконов – четыре с желтоватой жидкостью, остальные с зеленоватой. Колледжевские флаконы, те самые – даже аура-печать видна, не открывались. Вот, получается, оно – серьёзное богатство… Что сделает Лёха?

Андрееву тоже явно было не по себе. Если прикинуть, сейчас перед нами лежала стоимость пары личных машин, а то и с солидным довеском в виде хорошего оружия, например. Стукнуть меня по голове, а я и так как обморок, даже силу особо прилагать не надо – и всё, не было в тайнике ничего ценного…

Лёха засунул флаконы обратно в сумку, закрыл её и отдал мне:

– Держи, Матвеев. Я рюкзак потащу.

Я мысленно выдохнул… а потом понял: знал ведь Тихонов, что мой напарник и не подумает присвоить зелья. Как пить дать – знал. Потому и отправил нас, даже не раздумывая…

– Погодите, – очухался я, вспомнив, о чём думал несколько минут назад. – Посмотрите. Они точно не используют оружие?

Да, именно это и привлекло моё внимание: на уровне талии (или что там у них) один из болотников был опоясан лентой ткани, на которой сбоку болтались самые натуральные ножны с торчащей из них рукоятью!

– Нож, – коротко констатировал Андреев, отпуская рюкзак. – Однако…