Текст книги "Белая таежка"
Автор книги: Николай Горбунов
Соавторы: Галина Головина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
– Еще бы! – воскликнул Кольча. – Если червонцы сыпал в ресторанах направо и налево.
Я чувствую, что он уже надумал что-то, но не решается нам выложить: слишком уж невероятное. Ждет, когда мы сами подойдем к чему-нибудь.
– Можно начинать высказываться? – спросил Ванюшка.
– Давай, командор! – насторожился Кольча.
– Мой внутренний голос мне подсказывает, – начал Ванюшка, копируя его, – мы на пороге грандиозного открытия. Даже не открытия, если быть точным, а подтверждения открытого нами ранее.
– Ну, ну! – заерзал на своей постели Колокольчик.
– Утки собирали для Федула зернышки, – Ванюшка сделал паузу и прищелкнул языком, как эвенк, – да не простые – золотые!
– Правильно, командор! – радостно вскрикнул Кольча. – Я точно такого же мнения.
– А как? – с придыханием спросила Галка. – Мальчики?..
– Утки вытаскивали Федулу самородочки со дна озера! – ликовал Кольча. – Стрелял он, конечно, и диких. Но у домашних можно было рукой зоб прощупать, заставить их нырять на нужном тебе месте и так далее, и тому подобное.
– Но это пока только наши домыслы, – сказал Ванюшка самым постным голосом и зевнул. – Давайте спать, ребята. Завтра денек может быть горячим для нас.
55
Дядя Иван разбудил нас еще до восхода солнца.
– Кто рано встает, тому бог дает! – сказал он вполне серьезно. Летом долго на боку валяться – борони бог!
Галка спала крепко, не слышала, а старик пожалел ее и не велел будить. Он сказал: глядеть будем, кто вчера костер на той стороне озера палил, кто в ружье трубил, разыскивал своих.
– С тобой побежим, – кивнул старик Ванюшке. – А вы тут тихо сиди, собачкам ругаться не вели. Толмачить шибко – борони бог!
Они ушли, а мы с Кольчей остались. Ружье нам свое дал Ванюшка. Так велел дядя Иван.
На всякий случай собак мы посадили на поводки, а свой наблюдательный пункт устроили на груде камней метрах в семидесяти от лагеря. Обзор хороший, только лежать на таком жестком ложе мало радости, а сидеть нельзя: можно себя обнаружить.
Ванюшка с Борони Богом пошли к горе и тут же скрылись из глаз в густом тумане, широко расплеснувшемся по всей долине. По кустам у курумника задумал старик подобраться к золотничникам. Мы нисколько не сомневались, что это они. Я вчера не стал говорить, но мне показалось, что блеснула кожа куртки, когда вспыхнула зажигалка. Бородатый! Почему именно зажигалка, а не спичка? Вот почему. Два раза огонек вспыхнул через очень короткий промежуток времени. Первый раз ветер погасил пламя. А если бы этот человек спички чиркал, то ему надо было снова открыть коробок, вынуть спичку и снова чиркнуть. Больше времени потребовалось бы на это.
Меня опять стали донимать тяжелые думы. С огнем играем! Отнять старанку у этих акул – все равно что вырвать аппетитную кость из пасти цепного кобеля-волкодава.
Солнце еще не показалось, еще видна бледная, как снятое молоко, половинка луны, а ранние пташки уже распелись. На горе хрипло кукушка закуковала спросонок, а где-то на кусте черемухи синица звонко просит: "Пи-ить! Пи-ить!" Деловито снуют над нами белопоясные стрижи, красноголовый дятел выдирает жучков-короедов из кривобокой сосенки на курумнике, на озере вдруг оповестил всех о своем добром здравии чирок-свистунок, кряквы хором закрякали, будто заругались все враз, дрозд заскрипел, и тотчас откликнулась ему зарничка – музыкальная птичка. Мелодичный голосок у нее, нежный. Да и сама она хоть куда, красавица. Грудка – под цвет зари. Поглядишь на нее при восходе солнца, и вся она малиновой тебе покажется.
До чего же хорошо в тайге "ранней ранью"! Но сегодня нам не до красот природы. Лежим мы с Кольчей и глаз не сводим с того места, где вчера горел костер на дальнем конце озера.
А вдруг там расположилась какая-нибудь экспедиция? Вот будет потеха!
Но ведь сигнал?
А почему бы им не договориться об условных сигналах, когда надо выйти на своих?..
Все по уму!
Я даже повеселел от таких мыслей, представив себе разочарованное лицо Колокольчика. Да его кондрашка хватит тогда от огорчения!..
На том месте, где вчера горел костер, все под туманом белым. Наши разведчики смогут на несколько метров к лагерю этих людей подобраться.
А солнце все выше поднимается, птичий гвалт на озере загустел, все голоса слились, и теперь уже не различишь, кто громче всех кричит и дружней в веселом утреннем ералаше.
Но вот налетел довольно свежий ветерок и как бульдозер начал сгребать туман к озеру.
– Слушай! – дернул я Колокольчика за рукав. – Как будто бородатый что-то долдонит.
У Кольчи даже морщинки на лбу от напряжения.
– Показалось...
И вдруг песня до нас долетела, вывалившись из птичьего гомона.
В тайге есть гусь, в тайге есть лось,
А в городе – найди лося!
Живут там люди на авось,
А у меня – природа вся!
– Антошка! – Мы с Кольчей поглядели друг на друга.
Через несколько минут туман еще больше размело ветром, оголился берег озера и полоса воды шириной с шоссейку. На чистоплеске мы увидели резиновую надувную лодку. В ней сидел человек и проверял какие-то снасти. Вот он радостно вскрикнул, склонившись над водой, должно быть, попалась хорошая рыбина. К нам опять долетела песня:
А я живу как деды встарь,
И лось, и гусь, таймень, глухарь!
Антошка горлопанит это.
– Не тужат! – вздохнул я.
– Скоро по-другому запоют! – мстительно сказал Кольча. – Отошли крыловские времена...
Бурундучок прямо под ухо посвистывает. Ни один зверек так не мозолит человеку глаза в тайге, как этот шустрый озорник. Подкрадется к тебе и как свистнет! Даже вскочишь иной раз от неожиданности. А будешь есть, он у тебя обязательно что-нибудь стащит, если хоть чуть-чуть зазеваешься. Особенно колбасу любит, чертенок. Пока ему кусочек не кинешь – не отвяжется. Пойдешь осенью за кедровыми шишками – эти полосатенькие зверушки уже стайками собрались и тебя дожидаются. Собьешь шишки с дерева – рот не разевай, мигом все растащат, и тебе не достанется. Ох и нахалюги! Прямо из рук норовят утянуть шишку. Да еще отбежит какой-нибудь из них, присядет над твоей шишкой и рожицу тебе скорчит. Вот честное слово!
Но у нас зла на них нету! Больно уж они потешные.
Антошка причалил к берегу, разделся и стал купаться. К лодке подошел кто-то из его компании, взял рыбу и понес ее варить. На таборе зажгли костер. Жаль, что у нас нет бинокля. Один бородатый украл, а второй у разведчиков.
– Поймать бы Профессора! – сжал кулаки Кольча.
– Соскучился? – съехидничал я.
Кольча не успел ответить. Ширясь и приближаясь, на нас катился густой рокот. Мы свалились с камней и увидели вертолет.
– Продукты гангстерам везет! – крикнул Кольча.
Нанять в тайге вертолет все равно что автомашину. Такие, как Антошка, и среди вертолетчиков попадаются. Позолоти ручку – и хоть на Северный полюс. Как они там за горючку перед своим начальством выкручиваются, черт их знает. Да эти хлюсты золотничники могли и по своим липовым документам официально вертолет заказать.
Мы упали в траву. "Палатку увидят!" – обожгла меня тревожная мысль. Чак заплясал на своем поводке, задрав морду вверх... А вертолет шел прямо на нас и так низко, что до него камнем можно было добросить.
Галка выскочила из палатки. Этого еще не хватало! Теперь мы пропали, нас заметят наверняка...
– Горим, Кольча! – заорал я в отчаянии.
Тот издал какой-то душераздирающий вопль, вскочил, схватил Ванюшкино ружье и выпалил в вертолет. У меня сердце оборвалось. Бросившись на Кольчу, я сшиб его с ног и подмял под себя.
– Спятил, да?!
– Дядя Костя! – орал он подо мной во все горло, норовя вывернуться. Дядя Костя, Миха!
"Галлюцинации на нервной почве", – решаю я. "Переутомление – болезнь века", – приходят на ум его слова, сказанные в деревне по моему адресу.
Вертолет между тем проскочил нас, развернулся и, снижаясь, направился опять к нам.
– Что ты делаешь? – подбежала Галка.
– Буйное помешательство!
– Сам он свихнулся, Галя! – орет, вырываясь, Кольча.
– Отпусти его! – приказывает Галка.
Я повинуюсь. Кольча вскакивает, будто взрывом подкинутый, и хватает в объятия Галку.
– Дядя Костя прилетел! Ура-а! – пританцовывает он вокруг нее.
Вертолет по-птичьи мягко опускается за нашей палаткой, растрепав траву и взъерошив черемуховый куст. Винты перестают вращаться, наступает тишина. Радостно улыбаясь и приплясывая, Кольча тащит нас к вертолету. Я наконец соображаю, что в кабине он увидел дядю Костю, но иду туда не без опаски.
Открылась зеленая дверца кабины, показался плотный лобастый человек с большими залысинами и выставленной вперед лопаточкой черной бородкой. Я его узнал по фотографии в книге про золото и приободрился, повеселел. Но как он очутился над нашей палаткой?
– Салют, геологи! – помахал нам рукой дядя Костя.
– Здравствуйте! – крикнули мы с Галкой в один голос. (Были еще метрах в шестидесяти от вертолета.)
Кольча подбежал и повис у дяди Кости на шее, едва тот вышел из кабины.
– Да полно тебе! Мужчины так не целуются!
– Я не только тебя целую. Я в твоем лице приветствую от имени экспедиции всех наших спасителей!
Кольча произнес это высокопарно и громко, чтобы слышали вертолетчики, выходившие из кабины.
– Спасители ваши не мы! – сказал дядя Костя и посмотрел на край озера, где таборовали золотничники.
Все враз, перебивая и дополняя друг друга, мы торопливо начали рассказывать о наших мытарствах. Как у нас мотор утопили, как чуть заживо не сожгли в тайге, как Ванюшку к самострелу подманили и как меня и Кольчу чуть на дно щук кормить не спровадили...
– Старанка у них тут! – вылетело невзначай у Колокольчика, и он испуганно оглянулся на нас.
– Теперь уж зачем скрывать? – сказал я, покосившись на всякий случай в сторону вертолетчиков.
Двое из них были в летной форме, а третий в милицейской рубашке и в брюках с кантом. На поясе у него висел пистолет в кобуре. Он глядел на нас и посмеивался, а выражение лица у него было точно такое же, какое бывает у Галки, когда она говорит: "Ври, ври, может, правда будет!"
– У них тут целая шайка! – сказал я с обидой в голосе.
Как раз Ванюшка с эвенком вернулись из разведки.
– Сколько их? – спросил Кольча.
– Шестеро. Профессор тоже там, – сказал Ванюшка.
С Борони Богом вертолетчики, парень в милицейской форме и дядя Костя почтительно за руку поздоровались, должно быть, все его уже знали. Старик сел на траву и стал закуривать, вынув кисет.
– Обмани нету, – сказал он в подтверждение Ванюшкиных слов, но тут же растянул во всю ширь в улыбке "гармошку" на верхней губе, и я понял, что и он, и те, кто прилетел на вертолете, знают обо всем намного больше нашего.
– Ребята, преступников здесь только двое, – начал парень в милицейской форме. – Оба они уже обезврежены. Нам сообщили об этом по рации наши товарищи...
– Откуда? – вылупил глаза Кольча.
– А вот оттуда! – показал на край озера милиционер.
56
Обидно немного нам стало, когда мы все узнали: первой, оказывается, опергруппа, а не мы вышли к месторождению золота.
Но если хорошо разобраться, то получается, что первооткрыватели все же мы.
Кто самородочек нашел? Мы нашли. Кольча. А ведь с этого самородочка и загорелся весь сыр-бор.
Самым неожиданным для нас оказалось то, что Антошка ничего решительно не знал про золото. Мы одни только знали. Антошка узнал, что по самородочкам топтался, только от работников уголовного розыска. Они и вызвали его с Курил, взяв в проводники.
Конечно, Антошка жмот, что уж тут говорить. Жмот и шабашник. Может, теперь по-другому жить станет, когда машиной обзавелся. Да и Валюха-горюха его подправит, она деваха с характером. Простая, бескорыстная, не в пример жениху.
Но, когда Антошка узнал, что надо помочь задержать преступников, то согласился на это не задумываясь, хотя ему и объяснили: дело очень опасное. Заметая следы, верзила Гурьян побежал к Гнилому нюруту, думая, что соваться туда за ним преследователи побоятся. Первым заметил амбала Антошка, никого рядом с ним, как назло, не было. Но он не струсил, бросился один на преступника...
Как попал на этот вертолет, прилетевший за оперативниками и задержанными золотничниками, дядя Костя?
Да очень просто. Месторождение золота должны принять геологи. Завтра сюда прибудет геологическая партия, а сегодня в срочном порядке направили только дядю Костю. Он большой специалист по золоту. Должен во всем сам разобраться, классифицировать это месторождение, определить его мощность, наметить, как вести разработки, выбрать наиболее экономичный способ добычи и т. д.
Дедушка Петрован не сено косил, а оперативникам помогал задерживать золотничников. Ведь никто не знал, сколько их тут промышляет, пока не изловили Гурьяна. Это он сохатого убил.
Гурьян рассказал, где старанка, на которой они уговорились встретиться с Профессором. А тот, ограбив нас, подался первым делом золотые червонцы вытаскивать из найденного Кольчей котла.
Когда дедушке Петровану стало известно, что Профессор старается любыми путями повернуть нас домой, он немедленно принял меры: попросил дядю Ивана отправиться на оленях к нам на помощь. Ну а все остальное вы уже знаете.
– Пришлось вам помучиться, Иван Прохорович? – спросил дядя Костя, знавший эвенка уже не первый год.
– Борони бог! – замахал тот горящей трубкой, ласково поглядел на нас и расправил "гармошку" на губе, широко нам улыбнулся.
– Ведут! – жарким полушепотом сказала мне Галка, показав взглядом на край озера.
Кольча выпросил у дяди тетрадь и торопливо что-то записывал в нее, уединившись от нас. Путевой дневник, наверно, начал новый. Теперь только пиши да пиши, столько всего случилось. Ванюшка уже разглядывал шедших к вертолету людей в бинокль. Мы с Галкой подбежали к нему.
Первыми шагали эти прохвосты – Гурьян с Профессором. По траве густой и высокой идти тяжело, они плелись друг за другом. Ванюшка отдал бинокль Галке, потом его взял я. Навел на Профессора и чертыхнулся со злости. С него как с гуся вода! Идет себе вразвалочку и беззаботно поглядывает по сторонам. А Гурьян угрюмо насупился, повесив голову.
– "Вальяжного" мужчину ведут! – едко позвал я Кольчу, предлагая ему бинокль.
Он досадливо поморщился. "Не мешай! Видишь, мол, я делом занят". Он даже не понял, что я подковырнул его.
– Вот мы и у экватора нашей экспедиции, – сказал я Галке, когда мы с ней стали прохаживаться у палатки в ожидании оперативников, которые увезут сейчас Профессора с Гурьяном в Иркутск.
Эти слова были сказаны мной немного с грустинкой и со значением: в деревне ты будешь, наверное, уже не такая... Но Галка была занята другими мыслями и никаких нюансов не уловила.
На нас никто не обращал внимания. Дядя Костя с вертолетчиками разгружали вертолет, вынося из него снаряжение геологов, которые должны прибыть завтра, Ванюшка тоже помогал им, принимая и укладывая штабелем тяжелые ящики из многослойной фанеры. Мы не лезли помогать, потому что стали бы только мешать. Там и так народу хватает без нас.
– Мама была рада-радешенька, что я с вами в тайгу иду, – начала задумчиво Галка. – Знала бы она, что для меня это просто репетиция!..
Между тем оперативники и задержанные подошли к нашему лагерю. Дедушка Петрован тоже был с ними. Мы кинулись к нему. Галка, конечно, на радостях чмокнула его в щеку.
– Добрались, парнишши? – обнял нас дедушка. – А у меня тут о вас все сердце изболелось. Спасибо Ивану Прохоровичу, выручил. А где же он, не видать?..
– Орончиков пошел собирать, – сказала Галка.
Кольча все так же торопливо что-то строчил, не обращая ни на что внимания.
– Иди хоть с дедушкой Петрованом поздоровайся! – сказал я с укором.
– Сейчас, сейчас, парни! – бросил он, не отрываясь от тетради.
Что за срочность такая?
– Кольча, не наглей! – предупредила Галка, теряя терпение.
В самом деле – некрасиво получается. Дедушка Петрован столько для нас старался, а этот деятель спасибо сказать ему даже не может!
– Привет землякам! – подошел к нам веселый, улыбчивый Антошка.
Он нисколько не удивился, увидев нас здесь, потому что все уже знал от дедушки Петрована.
– А где твоя блямбочка? – стала внимательно изучать его личность Галка. – Зажило все! А я думала тебя так разукрасили, что и Валюха не узнает.
– Откуда вы про это знаете? – поразился Антошка.
– Да мы тебя еще в "хижине Джека Лондона" видели! – сказал я.
– "Я к вам, между прочим, не напрашивался! – изобразила его Галка. Когда в кармане есть деньга, все романтичным кажется!"
– Ну дают! – хлопнул себя руками по бедрам Антошка.
– А про кого спрашивал у тебя оперативник: "Ты уверен, что это были они?"
– Да вот про этих субчиков!
– Мы же вас за золотничников приняли!
– А кто наш мотор утопил? – спросила Галка.
– Вон тот дубина! – показал глазами на Гурьяна Антошка. – Но мы про вас только здесь узнали, от дедушки Петрована. Он тоже меня сперва принял за золотопромышленника.
– Где ты гусеницу порвал? – спросил я. – Здесь?
– Вон там, – показал Антошка за озеро. – Место высокое, а хляби хуже не придумаешь. Мы на карте геологам все расписали. Здесь остаетесь?
– Академику будем помогать, – сказал я не без важности и показал кивком на дядю Костю. – Корифей! Старый таежный волк!
– Слышал я про него от милиции. По кусочку самородочка предсказал район, где может быть такое золото. В общем, не зря хлеб жует дядька.
"На три километра в глубь земли видит без всякой буровой!" – хотел добавить я, но подумал, что это будет уже перебор.
– А вы случайно не знаете, откуда у бородача золотые монеты взялись? Где он мог их нахапать?
– Знаем, – сказала Галка.
– Он говорит, нашел у молитвенного кедра.
– Правильно, – мотнул головой я.
– Надо рассказать об этом милиции. – Антошка потащил нас к вертолету.
Оперативники выслушали нас с интересом. Один даже записал все себе в блокнот.
Бородатый с Гурьяном сидели немного в стороне и все слышали, но даже не поглядели на нас. Оба курила молчком.
Подбежал Кольча.
– Прошу приобщить к делу!
Он вывалил перед оперативниками книги бородатого, "диссертацию", документы. (А мы про это и забыли на радостях.)
– Обратите внимание, – с деловым видом начал Колокольчик, "диссертация" слово в слово списана у историка М. П. Алексеева. Вот она. "Сибирь в известиях иностранных путешественников". Документы, конечно, тоже липовые...
Я повел глазами в сторону Профессора. Думал, он смутится, будет сидеть как оплеванный. Ничего подобного! Как с гуся вода. С беспечной ухмылочкой такой дымок пускает.
Кольча развернул свою тетрадь.
– Вот наши свидетельские показания. Здесь все описано: как эти рецидивисты тайгу подожгли...
– Чуть нас не спалили! – вставил я.
– Как у нас мотор потопили, – продолжал Кольча, – как мы на удочку Профессору попались и он нас ограбил...
– Зря старался! – желчно бросил Кольче Гурьян своим пиратским голосом.
– Почему? – повернулся к нему Колокольчик.
– Потому что еще молокосос! Несовершеннолетний. Показания твои недействительны, – процедил он сквозь гнилые зубы.
– Но во внимание судом и следствием они берутся, – сказал тот, которого мы с Кольчей видели у "хижины Джека Лондона".
– Спасибо вам, ребята. – К нам подошел самый старший по годам из оперативников, "шеф", наверное. – Вы нам здорово помогли своим самородочком.
– Это не столько нам, сколько дедушке Петровану надо спасибо говорить, – засмеялся Кольча. – Он по своей инициативе тайком провернул всю эту операцию.
– А где же он есть? – закрутил я головой.
– И командора нашего не видать, – сказала Галка.
Ванюшка помогал дяде Ивану навьючивать оленей. Дедушка Петрован тоже был там с ними – у палатки.
– Хорошо, хоть один догадался! – Галка укоризненно поглядела на нас и помчалась к палатке.
Надо же попрощаться со славным стариком по-человечески. А то получается, когда он нам нужен был, так мы "Дядя Иван! Дядя Иван!", а тут один Ванюшка возле него остался.
Старший из оперативников и дядя Костя подошли проводить эвенка.
– Счастливой тропы! – закричали мы, когда он сел верхом на учага ездового оленя.
– Кэ, кутучит! – Старик сунул за голенище давно погасшую трубочку, широко улыбнулся нам. – Гора к горе ходить нету. Человек к человеку всегда ходи. Друзей забывать – борони бог!
– Борони бог! – повторили мы как клятву.
Потом стали собираться в путь оперативники.
– Ты в Басманке-то у нас будешь? – спросил у Антошки дедушка Петрован.
– А как же! – сказал тот. – Нарисуюсь обязательно. У меня же свадьба...
– Поздравляю, – пожал Антошке руку дедушка. – Мира и согласия вам!
– Спасибо.
– Я тебя вот о чем попрошу, Антон. Ты мамашам вот этих исследователей передай, что все они живы-здоровы, под моим доглядом.
– Обязательно передам!
Профессору и Гурьяну предложили садиться в вертолет.
– А кто нам вернет наше добро? – подошла к старшему оперативнику Галка. – Ружья, рюкзаки, бинокль, фотоаппарат и все остальное?..
– Папа Карло! – нагло осклабился Профессор, употребив нарочно тут Галкину поговорку.
– Вот нахал! – От такой наглости даже Галка на минуту опешила.
– Проходите! – прикрикнул на Профессора оперативник.
Он нам сказал, что все наши вещи этот изверг утопил в калтусе. В общем, подними руку и резко опусти. Но стоимость наших вещей он заплатит нам как миленький. Оперативники сказали, что в исправительно-трудовом лагере этого прощелыгу заставят работать и вычтут с него все до копеечки.
57
– Как же вы опростоволосились-то, ребята? – спросил у нас дядя Костя, когда улетел вертолет и мы проводили в его зимовье дедушку Петрована.
– Да все из-за Золотой Бабы! – бросила с досадой Галка, лукаво поглядев на Колокольчика.
– Моя вина, – признал тот.
– В общем, умаслил, усахарил, – сказал я. – Теперь уж что об этом вспоминать?
– Дядя Костя, а вы про Золотую Бабу что-нибудь знаете? – спросил Кольча.
– В пределах общих, разве что, – отозвался он.
Мы перебазировались к тому месту, где таборовали золотничники, и, поставив палатку, собирались пойти осмотреть старанку.
– Расскажите, пожалуйста, – попросил дядю Кольча.
– Только по пути к золоту, – сказал ученый, осматривая берег озера.
Отправляемся "на работу", как выразился деловой человек Кольча. Что же это я, совсем упустил из виду один примечательный разговор, который состоялся у него с дядей по поводу нашего первооткрывательства.
– Товарищ членкор, а кто нас оформит по всем правилам? – начал Колокольчик официальным тоном. – Нам нужен документ и все прочее.
– Что вы подразумеваете под прочим? – принял предложенный Кольчей деловой тон дядя.
– Премия, пресса...
Нам даже неудобно стало, а Кольча гнет свое.
– Но, прежде чем выдать вам премию, надо знать за что.
– За золото!
– А сколько его тут?
– Это что же получается: ждать, пока все золото здесь добудут? Долгая песня!
– У нас есть такие приборы, что мигом управятся.
– Ну тогда еще куда ни шло...
Ванюшка приотстал и дернул Кольчу за полу куртки. Я тоже остановился. Дядя Костя с Галкой, ничего не заметив, продолжали идти.
– Ты вот что, деляга, – свистящим шепотом начал командор. – Что не варится – не суй в кастрюлю!
– Ты про что это, Ванек? – недоуменно заморгал глазами Кольча.
– Подождать не можешь?
– Дядя Костя свой человек! – понял наконец Кольча.
– Для тебя свой, а для нас? В какое ты нас положение ставишь, Тюльпан?
– Ладно, командор, не злись! Все будет о'кэй!
Тут как раз и дядя Костя оглянулся, потеряв Кольчу.
– Сколько тут золота и как его надо брать, мы начнем определять уже сегодня, ребята, – сказал он. – Так что уж потерпите немного.
– Мы-то потерпим, да вот племяннику вашему невтерпеж, – сказала Галка и что-то еще такое шепнула дяде про Кольчу, что тот так и покатился со смеху.
Неловкость сгладилась. Да тут еще сам Кольча сразу завел разговор опять о Золотой Бабе, выспрашивая про нее дядю Костю.
– Шесть веков щекочет нервы многих людей дразнящий аромат этой тайны, – охотно стал рассказывать он. – И давно уж ученые обратили внимание на разнородность сведений об этой статуе, вернее будет сказать, божестве язычников. Значит, вывод может напрашиваться только один: люди черпали сведения о Золотой Бабе из совершенно разных источников. Самым достоверным из них или одним из достоверных историки считают Сибирскую летопись, в которой говорится о покорении русскими живших за Уралом народов. В летописи даже упоминается, что в 1584 году в жертву Золотой Бабе был принесен панцирь, снятый с убитого Ермака Тимофеевича.
– Ну хоть кто-нибудь да видел ее? – перебил Кольча.
– Ближе всех, говорят, был к Золотой Бабе Григорий Новицкий. Но его убили язычники...
– А кто он такой? Откуда?
– Полковник. Из Киева. Петр Первый сослал его в Тобольск за измену. Примкнул к гетману Мазепе. По своей натуре Новицкий был человеком деятельным, непоседливым и даже в ссылке все время искал себе какое-нибудь занятие. Местные власти поручили ему следить за тем, чтобы манси, жители Севера, принявшие христианскую веру, больше не поклонялись языческим божествам. Новицкий доносил, что на реке Конде они прячут свое главное божество – Золотую Бабу, которая "кричит как дитя".
– Говорить уж скоро начнет! – фыркнул насмешливо Кольча, но по горящим глазам его можно было понять, что все это его интересует бесконечно, никак не меньше золота.
– Говорить она не говорила, а вот, как утверждают историки, исцеляла многих, поклоняющихся ей, от хворей, – сказал дядя Костя. – Потому-то ее так и берегли, тщательно стерегли и надежно прятали. Наши историки, кстати сказать, нашли объяснение чудодейственного свойства Золотой Бабы. В летописи XVI века говорится: "...Бог литой, золотой в чаше сидит, и в ту чашу, наливши воды, пьют..." Это дарует мужество и силу. В древних сагах норвежца Снорри читаем, что Золотую Бабу видели викинги в устье Северной Двины. В чаше, которую держала в руках богиня, были серебряные монеты, смешанные с землей. Очевидно, и сама чаша тоже была серебряная. Вот и выходит, что чудодейственная сила этого идола вполне объяснима: серебряная вода. В чаше образовались соли и окислы серебра, которые вызывали антибактериальный эффект.
– Верно! – воскликнул взволнованно Кольча. – Царь Кир возил воду в походах только в серебряных сосудах, и солдаты его не болели, а раны их быстро заживали.
Заговорившись о Золотой Бабе, мы поднялись на покрытую выгоревшей травой гору. Теперь мы уже были на той стороне озера, за полуразвалившейся птицефермой Федула Непутевого.
Шли мы шли, и перед нами встали две старые березы толщиной в два обхвата. Они росли метрах в шести одна от другой, а кроны их тесно сомкнулись, переплелись. Шедший впереди Кольча вдруг так дернулся, будто лбом ударился о что-то твердое. Повернувшись к нам, он широко взмахнул рукой и указал на засохшие деревья, доживавшие последние дни.
– Сдается мне, парни, что это девушки-красавицы! Идут по луговине, за руки взялись. А вокруг них и под ними должны быть "цветы" – самородки золота!..
– Да вон где эти хлюсты старались! – показал правее и выше Ванюшка. Видишь, какие нарои? Будто стадо кабанов паслось...
– Профессор с Гурьяном там ковырялись, а погибший охотник мог здесь на самородки наткнуться. Зашифровал же он что-то на своей загадочной картинке.
Мы с Галкой переглянулись, пряча улыбки. Какое теперь это имеет значение, раз старанка уже известна?!
Но дядя Костя совершенно неожиданно для нас взял сторону Колокольчика.
– Заманчивая идея! – воскликнул он, щелкнув пальцами, как это делают цыганки в кино, выходя плясать. – Мой родственник может оказаться правым, ребята. Я вижу след давнего ручья...
И мы его тут же увидели: в пожухлой траве угадывалась едва различимая извилистая канава с пологими краями. Кольча первым бросился к ней и начал ковырять руками землю.
– Внизу песок!
– Где-то в горах, я думаю, произошел обвал, – сказал дядя Костя, – и повернул ручей в другое место. Нам предстоит это проверить, ребята, ибо золото может оказаться и там. Если мы его здесь найдем, разумеется.
Присев у одной из берез, дядя Костя стал что-то записывать в свой большой блокнот, а мы рассыпались по руслу заглохшего ручья и занялись поисками. Ближе всех ко мне был Ванюшка. Он сосредоточенно корчевал конский щавель, добираясь до песка. Баклажка отстегнулась у него от ремня и завалилась в траву. А там как крот греб обеими руками Кольча, выбрасывая землю меж ног. Она летела прямо на баклажку. Присыплет чуть-чуть – и пропала посудинка. Я подполз к Ванюшке, протянул руку за баклажкой и увидел темно-коричневый камушек, выброшенный Кольчей вместе с землей.
– Покажи-ка его, Миша, – послышалось сзади.
К нам подошел дядя Костя. Я взял камушек и подал ему.
– Кто его бросил? – спросил он.
– Кольча. А что?
– Негоже золотом разбрасываться!
– Золотом?! – изумленно вскрикнул я.
Мы окружили дядю Костю. Он подбрасывал на ладони этот круглый, как грецкий орех, камушек и улыбался.
– Самородок? – охрип от волнения Кольча.
– Вот именно!
– А почему он такой... несимпатичный? – растерянно спросила Галка. Вот уж никогда бы не подумала!
Самородок был очень похож на грецкий орех, с которого снята одна половинка скорлупы, и на том боку у него пролегли бугорки и канавочки, напоминающие мозговые извилины, какими их рисуют на картинках.
– Что-то даже не верится, что это золото, – пробасил командор.
– Сейчас мы его разденем, и он сразу станет у нас красавцем. – Дядя Костя начал энергично тереть мою находку полой рубашки. – Этот самородочек, ребята, вроде бы замаскировался. Он натянул на себя грубую и очень невзрачную рубашку из железа и марганца. Авось не заметят!
– Парни, да ведь мы так могли от золота уйти! – ужаснулся Кольча. Ге-олухи!
– Даже опытные промывальщики на приисках часто допускают такие промашки.
Дядя Костя положил на ладонь "раздетый" самородочек. Я не верил своим глазам: его будто подменили. Так весь и сиял на солнце.
– Оп-ля! – восторженно взвизгнула Галка, подпрыгнув от радости.
– Давайте еще поищем! – метнулся к руслу ручья Колокольчик.
Мы, конечно, все за ним. "Хоть и под занавес, а ведь он все же разгадал картинку охотника!" – отметил я про себя.
Сразу же повезло теперь командору. Каблуком сапога он выбил из ямки что-то наподобие биты, которыми мы в малолетстве играли в "чику".
– Полей-ка! – попросил меня.
Я отстегнул баклажку, и Ванюшка промыл свою находку. Она была на вид посветлее того самородочка, который только что "раздел" нам дядя Костя, но тоже ничего примечательного не представляла собой. Вытерев рукавом, командор сунул ее в рот и скривился, сжав изо всей силы зубы.
– Мягкая! – Он понес находку дяде Косте.
– Золото! – сказал тот.
– Да его тут вагон и маленькая тележка! – возликовал Кольча, бросившись опять на поиски.
– Погоди! – остановил его дядя Костя. – Присаживайтесь, ребята. У нас сегодня другая задача.
– Какая? – спросил Кольча с кисловатым видом. Он разохотился искать самородочки.
– Осмотреть месторождение и нанести его на карту. Но прежде, чем приступим к делу, немного теории...
