Текст книги "Параллельный мир (СИ)"

Автор книги: Николай Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Вот опять, – встрепенулась Аннет. – Заманить меня в постель, а когда я почти сдаться, он решать встать!

– Я давно "встал", душенька, – зашептал Миша. – Так впустим "ваньку-встаньку" в твое теплое гнездышко?

Второй подъем с постели Ботану организовал Лев Разумовский. Он пришел как раз к финалу бурной женско-мужеской схватки (Аннет готова была мстить и мстить вероломному возлюбленному, но лишилась сил первая) и вскинул вверх брови, когда Майкл-Эмильен преградил ему путь в комнату. Впрочем, он тотчас проявил понятливость и сказал:

– Я и забыл, что Вы, Эмильен, не только технический гений, но и заядлый ходок. Надеюсь, у сегодняшней дамы нет мужа с навыками бретера?

– Тс-с, – взмолился Ботан. – Дама может услышать....

– Пусть слышит,– усилил голос полковник. – Для нее и говорено. Если Вы ей симпатичны, пусть она примет меры, чтобы супруг ни о чем не догадывался.

– Нет у нее супруга, – тихонько маякнул Ботан.

– Это, поди, певичка? Тогда ладно, любись, сколько хочешь. Вот только о делах забывать не надо. Я ждал тебя в резиденции князя, но "гора не пришла к Магомету". Тогда я пошел к тебе и теперь спрашиваю: – Что сделано по твоей затее со светом?

– Разве Попов не ввел Вас в курс? – спросил Ботан и, приметив в лице Льва намек на кривую улыбку, спохватился: – А-а, Вам не авантажно спрашивать временщика.... Тогда докладываю: заказ на детали и ингредиенты мною сделан, и Попов обещал все достать в течение недели-двух.

– Может и достанет, – раздумчиво сказал Разумовский. – Исполнитель он шустрый. Однако в России ничего гарантировать нельзя, а обещанные сроки в обычае переносить и переносить. Поэтому правильнее будет создать пока что-нибудь из подручных материалов и в ближайшие дни. Светлейший это очень оценит.

– А он любит купаться? – спросил Ботан.

–Летом купается иногда в речке. Ну и после бани в воду прыгает....

– Тогда я могу предложить строительство бассейна, – решительно сказал Ботан. – Но не простого, а с мозаичным полом, изразцовыми стенками, подогретой водой и ночной подсветкой. На все-про все потребуется две недели, а материалы здесь, я уверен, найдутся.

– Гений! – всплеснул руками Лев Кириллович. – Не понимаю как это возможно, но верю, что ты это сделаешь. Пойдем размечать место для бассейна?

Затею с бассейном пришлось, конечно, согласовывать с Поповым, а через него с самим Григорием Александровичем. Впрочем, князь был не против заиметь свой бассейн, да еще такой расчудесный. Соответственно рабочая сила Емельяну Вержинову была обещана и т.д. и т.п. Ботан сразу же начал бурную деятельность и к вечеру в размеченном контуре бассейна (аналогичного по задумке бассейну Ремизова) даже была начата выемка грунта.

С наступлением полной темноты Ботан, наконец, унял свой творческий зуд и пошел во флигель в надежде поужинать и поспать. Забыл инженер, совсем забыл о трех феминах, которые ждали его с нетерпением: сначала радостным, но с течением времени все более раздраженным. Аннет преодолела даже свою неприязнь к Жужу и явилась в комнату к Царице Тамаре с вопросом: куда запропал Эмильен де Вержи? Прима, которая была уже осведомлена о необычной пронырливости Аннет, неприязненно на нее посмотрела, но потом смирилась со странной действительностью ("Вот так живчик мне в любовники достался!") и поделилась доложенной ей информацией: француза видели под вечер за дворцом, у балки, в компании с какими-то молдаванами, державшими в руках кирки и лопаты. Он что-то им показывал и втолковывал, а они степенно кивали своими шапками.

– Но сейчас уже ночь! – воскликнула Аннет. – Даже луны на небе нет, на улице руки перед собой не видно!

– Явится твой ухажер, никуда не денется, – процедила Царица Тамара.

– С какой стати он ее? – вызверилась вдруг Жужу. – Это я с ним всю ночь провела!

– А вот и не всю! – злорадно засмеялась Аннет. – Первой я у него побывала! И последней тоже!

– Цыц, распутницы! – возмутилась, наконец, Тамара. – Лучше сходите к нему в комнату: вдруг он уже появился?

Жужу с Аннет переглянулись, ринулись к двери и столкнулись в ее проеме, после чего Жужу одумалась и вернулась злая к своей оттоманке. Аннет же помчалась по коридору, дернула заветную дверь и потом в нее застучала.

– Кого там черти носят? – отозвался Ботан, только что приступивший к скудной трапезе (фокусники одолжили пару вареных картошин, луковицу, кусочек сала и ломоть хлеба).

– Се муа, Аннет, – послышалось из-за двери.

–Аннушка, – взмолился Миша. – Я очень устал и ужасно хочу спать. Зайди завтра с утра?

– Ну, впустить меня, Эмиль!

– Если я тебя впущу, то уже не выпущу, – пояснил Миша. – А в итоге опять не высплюсь.

– Я буду спать вместе с тобой!

– А я буду все время просыпаться и тебя будить....

– Я согласна....

– Аня! – строго сказал Ботан. – Не морочь мне голову! Иди к себе! Без вариантов! Или я буду тебя игнорировать!

– Бьен, Эмиль, – послышался унылый голос и затем удаляющиеся тихие шаги.

Глава двадцать седьмая. Бассейн, любовь и свеча Яблочкова.

Целую декаду Ботан (во главе своей команды) работал от восхода до заката, периодически пресекая поползновения Аннет и, как ни странно, Жужу (Тамара шага не сделала в сторону его комнаты, но была в курсе всех ходов своих товарок). По истечении этого срока в облицованный керамикой бассейн стала литься прозрачная вода, поднятая из ручейка, бегущего по балке. Затем Ботан отвернул кран, и из возведенной рядом с бассейном бойлерной потекла вода горячая, после чего князь соизволил погрузиться в эту расслабляющую субстанцию и стал довольно ахать и ухать. Войдя потом в специально построенный теплый павильон, он растер свое грузное тело полотенцем, оделся и, довольный, пообещал Мише золотые горы. А когда наступил вечер, и вода в бассейне осветилась подводным прожектором, от желающих освежиться (это в конце декабря! при минус 2 градуса!) уже отбоя не было.

На другой вечер, когда ажиотаж вокруг бассейна подутих, Ботан постучал в комнату Царицы Тамары и, получив разрешение, вошел и поклонился в старофранцузском стиле. То есть помахал шляпой над полом, выставил одну ногу, отставил другую, склонил голову к коленям и, глядя из этой позиции в глаза Царице, сказал:

– Мадам! Я умоляю оказать мне услугу. Вы верно слышали, что я соорудил бассейн для купанья круглый год. Мне очень бы хотелось увидеть Вас в этом бассейне и услышать Ваше мнение о нем.

– Ишь чего захотел: нас голых в воде увидеть! – возмутилась бывшая тут же Жужу. – Не соглашайся, Тамара!

– Вы можете одеть столько рубашек, сколько сочтете нужным, – поспешил пояснить распрямившийся Миша. – В конце концов, я могу вовсе при вашем купаньи не присутствовать.

– Не дури, подруга, – просто сказала Царица. – Тебя он имел возможность разглядеть во всех подробностях, а я не против покрасоваться перед своим любовником. Или Вы, Эмильен, считаете, что одного свиданья для званья любовницы недостаточно?

– И да и нет, моя царица. Воспоминанья о нашем свиданьи живы в моей памяти, и я взял за привычку перебирать их с утра, при пробуждении. Но было бы просто замечательно повторить и умножить их в реальности – как раз для того, чтобы иметь полное право сказать: да, я любовник мадмуазель Циклаури.

– А нас с Аннет ты за любовниц, значит, не считаешь? – взъярилась Жужу.

– Мне кажется, что я любовник по вашему выбору, а не по своему, – пояснил Миша с улыбкой. – Хотя и очень признателен вам за ласку.

– Я не пойду в этот твой дурацкий бассейн! – неожиданно заключила Жужу. – Плескайтесь там с Тамарой хоть до утра!

– Пойдем, милая, пойдем, – привлекла ее в свои объятья Царица. – Я так к тебе привыкла, что мне будет там одной не по себе.

– Там будет этот твой любовник!

– Мужчина не в счет. Тем более, что он купаться вместе с нами не будет. Или будешь, Эмиль?

– Как скажешь, ма шери.

Тамара нежилась в бассейне действительно долго, то неспешно плавая от бортика к бортику, а то просто лежала на спине и вода, как ни странно, держала ее немалое тело. Жужу напротив то вылезала из бассейна и грелась в тепле павильона, то выбегала из него и с разбега плюхалась в воду. Ботан же полулежал на краю бассейна в притащенном из павильона кресле, закутанный до щелочек глаз, и смотрел, смотрел на полуобнаженную Царицу. Наконец обе его любовницы вылезли из воды и скрылись в павильоне. Ботан же решительно сбросил с себя все одежки и, оставшись в одних трусах (которые сам пошил на досуге), нырнул в бассейн и стал пересекать его в длину разными стилями: кролем, баттерфляем, боковым ходом, на спине и в заключение брассом. Заслышав его плески, из павильона выглянули полуодетые дамы и стали с интересом наблюдать за своим удивительным чичисбеем, продолжая одеваться. Тут Ботан рывком поднялся на край бассейна, собрал одежки и молодцевато пошел к павильону, давая дамам возможность рассмотреть мужское тело. Когда он с ними поравнялся, Тамара шлепнула его по груди и сказала:

– Как ты ловок, строен и красив, Эмильен! Хочется повеситься на тебя прямо сейчас!

Миша невольно еще приосанился, но тут мерзавка Жужу шлепнула его по заднице и добавила:

– Этой ночью ты от нас не отвертишься, многоженец!

Однако Царица Тамара разрулила ситуацию иначе: отправила Жужу спать в ее бывшую комнату, а Мишу пригласила к себе. Полночи любовники провели в самозабвении, но вдруг в дверь комнаты кто-то поскребся. Прекрасная грузинка приподнялась на ложе и спросила нарочито сонным голосом:

– Кому вздумалось меня разбудить?

– Это я, Жужу. Открой, Тамара....

– Ты зачем пришла, Анфиса? – приглушенно рявкнула Царица.

– Я не одна, – призналась Анфиса-Жужу. – Она меня допекла!

– Кто там с тобой?

– Аннет, конечно. Она приперлась час назад и стала скулить под дверью. Я и не выдержала.

– Подите прочь! – злобно крикнула прима.

– Она не уйдет, – возразила Жужу. – Я тоже ее гнала....

– Эмиль! – раздался вдруг второй женский голос. – Ты здесь?

– Тихо! – вскрикнула Тамара. – Я вас сейчас впущу

И шепнула Мише:

– Ничего не поделать. Одевайтесь, Эмильен.

Взаимные разборки длились не меньше часа, но все страсти, в конце концов, улеглись. Ботан вернулся в свою комнату и, конечно, в сопровождении Аннет. Та тотчас юркнула к нему в постель и добилась-таки своей доли счастья. Одна Жужу осталась в этот раз на бобах.

Наутро к Ботану явился посланец от Попова с известием, что заказанные им металлы и прочие ингредиенты доставлены. Попаданец выскользнул из тенет Аннет и с удовольствием двинулся навстречу новой работе. Пластинки меди и цинка оказались не круглыми, а квадратными и к тому же не вполне одинаковой величины, проволока для проводов перемята, зато угольные стержни отличного качества и один к одному. Ботан начал с сортировки пластинок, подточил часть их и решил, наконец, что будет делать в ящике для вольтова столба разнокалиберные отделения – в соответствии с сортировкой. Изготовление ящика и заполнение его парами пластин с суконными прокладками, пропитанными борной кислотой, заняли несколько дней. Потом он скрупулезно изготавливал провода с изоляцией из шелковых нитей, пропаивал контакты, изолировал их сургучом и т. д. и т. п. Ставил и опыты по получению электричества от различных секций. Наконец, вся батарея была собрана, угольные стержни к ней подключены и Ботан, трепеща, их чуть-чуть развел. Дуга, как и положено, вспыхнула и была такой яркой, что Ботан тотчас от нее отвернулся и разомкнул электрическую цепь.

Теперь осталось изготовить свечи Яблочкова в достаточном количестве, что заняло у Миши еще неделю. Трубки для угольных электродов он сделал из обрезков меди, изолирующую массу из тонко измельченного асбеста с примесью воска и медно-цинкового порошка, а держатель для свечи целиком из асбеста. После проверки свечи, которая горела исправно, те же полтора часа и свет давала не только яркий, но и приятный, зеленовато-голубой (за счет примеси меди и цинка), Миша озаботился расстановкой светочей, но уже вместе с Поповым. Генерал-секретарь, вопреки обыкновению, широко заулыбался при виде поразительной новинки и четко определил места наружного освещения здания. В бальную залу Миша свечи свои не рекомендовал, так как боялся испортить зрение гостям (свет от сварки, надеюсь, все имели неудовольствие видеть?)

– Так что же, – спросил обеспокоенно Попов, – внутри дома электрическое освещение невозможно?

– Возможно, но в виде другого устройства, в стеклянных шарах, – успокоил Ботан. – Там надо применять другую технологию, посложнее примененной сейчас. Мне, честно говоря, не хотелось бы этим заниматься....

– А чем бы Вы хотели заниматься? – спросил секретарь князя.

– Вновь стать офицером и дворянином, чтобы танцевать на балах, играть в карты и волочиться за женщинами, – с хохотком ответил Ботан.

– Ну, с последним пунктом у Вас и сейчас все в порядке, – с язвинкой заметил Попов. – Правда, то дамы не света, а полусвета..... Вас это гнетет?

– Несвобода меня гнетет и звание рядового, – с горчинкой сказал Ботан. – Завтра придет приказ, и я пошагаю в полк на взятие Измаила. А я с детства высоты боюсь....

– Офицеры штурмуют крепости наравне с солдатами и гибнут даже чаще их, – жестко произнес генерал-майор. – Так что в Ваших интересах остаться в положении инженера-самоучки. Впрочем, я могу похлопотать перед Его превосходительством о присвоении Вам звания лейтенант-инженера.

– Буду Вам очень благодарен, мон женераль, – позволил себе "пофранцузить" Ботан.

Глава двадцать восьмая. Счастье на троих.

– Горазд ты на выдумки, Эмильен, – благодушно отреагировал Потемкин на чудо света. – Вельми горазд. Или подсмотрел у кого сии затеи?

– Подсмотрел, – признался Ботан. – В нашем Авалоне жил ученый: то ли химик, то ли физик. Он отличался экстравагантным поведением, в которое входила и нелюбовь к публикациям. Потому знаменитым французским ученым он остался неизвестным. Однако его практические изобретения и поделки были разнообразны и удивительны. Мне повезло жить рядом с ним, и в детстве я сумел стать одним из его подручных. Позже отец отдал меня в военную школу, но моя память сохранила некоторые изобретения и практические навыки. Кое-что я и сам теперь додумываю.

– Мне Васятка сказал, что ты и домашнее освещение можешь устроить? – хитро прищурился князь.

– Смогу, наверно, – вяловато сказал Ботан. – Но мне понадобятся стеклянные шары из бесцветного стекла, каучуковый мяч и фунт серы.

– Как ты сказал? Кучуковый мяч? Что это еще за притча? – изумился Потемкин.

– Каучук – это пластично-упругое вещество, которое привозят из Южной Америки, – пояснил Ботан. – Но его можно купить в Европе, в той же Франции. Мне нужно изготовить из него резину для вакуумного насоса....

– Час от часу не легче! Какой понадобится насос?

– Для откачивания из стеклянных шаров воздуха, – пояснил Ботан.– Иначе мои электрические свечи будут слишком быстро сгорать.

– До чего ум человеческий хитер! – во все глаза уставился на Ботана владыка Новороссии. – Если сделаешь и это, я тотчас напишу государыне депешу о возвращения Эмильену де Вержи дворянского достоинства. Не поможет депеша – поеду хлопотать лично. Но тебе придется, конечно, и ее дворец снабдить электрическими шарами.....

– С превеликим удовольствием! – заверил Ботан. – Впрочем, пока в Вашем дворце таких шаров нет....

– Так подготавливай сию новинку! А Васька расстарается и добудет тебе и шары и кучук и серы мешок!

Выходя из аппартаментов Потемкина, Миша вдруг столкнулся с Ромео.

– Екэлэмэнэ! – воскликнул Рома. – Это же Ботан! Ты куда пропал? Даже матери нос не кажешь! А ты, оказывается, к Потемкину в доверие втерся! Неужели и ночуешь здесь?

– Да, Рома, и ночую....– горестно сказал Миша. – Админы-сволочи меня в игре заблокировали!

– Да ты что?! – ужаснулся Ромео. – До меня доходили слухи о таких случаях, но я считал это фейком. А это правда! Вдруг и меня заблокируют? Но как это случилось?

– Я, видимо, слишком резво скакал из локации в локацию, – ответил Ботан. – Другого объяснения у меня нет.

– Да? Ну, теперь я буду совершать только разовые входы: сюда и вечером обратно, – истово поклялся Ромео.

– А ты чего сюда явился? – спросил, наконец, Ботан.

– Я оперу князю привез, – важно известил Ромео. – "Свадьбу Фигаро" знаешь?

– Конечно.

– Так я сделал ее перевод на русский, и Потемкин загорелся ее у себя исполнить. У него же оперная труппа есть, ты в курсе?

– В курсе, – с непроницаемым лицом подтвердил Ботан.

– Я их тоже видел, – сказал Ромео, и взгляд его замаслился. – Девахи все в соку, аж глаза разбегаются. Ты с ними вообще-то знаком?

– С некоторыми, – продолжил свою лаконику Ботан.

– Подскажи, которые из них подоступнее, – стал ластиться Ромео. – Мне неохота время и деньги на них тратить....

– Не получится, – скривился Ботан. – Даже с деньгами может не получиться. Впрочем, есть одна девочка, француженка со звонким голоском, она может, наверно, согласиться, но только если очень крупную сумму предложишь....

– А! Так я ее знаю! – радостно вскричал Ромео. – Это Аннет, больше некому. Мы ее на роль Керубино готовим! Так, говоришь, она берет?

– Не берет, но может, мне кажется, взять, – повторил Ботан. – Ей хочется отсюда слинять обратно во Францию, а денег на проезд и обустройство нет.

– Ну... – заколебался Ромео. – Я еще подумаю.

– Думай быстрее, – подтолкнул Миша. – К ней тут бьют уже клинья.

– Ладно, – махнул рукой Ромео. – Денег я всегда и всюду могу заработать, а женская приязнь мне достается плохо, всегда за деньги.... Может, ты ей намекнешь обо мне?

– Тоже ладно, – согласился Миша. – Намекну. Только если ты начнешь жмотиться.....

– Я дам ей, сколько она захочет, – твердо пообещал Ромео.

– Ну, смотри, – жестко усмехнулся Миша. – Подведешь меня – горько пожалеешь! Впрочем, заплатишь вперед и будешь с ней милым, предупредительным, уважительным – как со светской дамой. Иначе никак!

– Буду, буду, – буркнул Ромео. – С проститутками куда легче и дешевле....

– Так ведь и здесь есть путаны, среди местных, – засмеялся Миша. – Вперед и с песней!

– Нет, – замотал головой Рома. – С ними мне уже скучно.

– А кстати, – заинтересовался Миша, – ты чего тут еще крутишься? Или князь тебе за перевод пока не заплатил?

– Я тут не только переводчик, но как бы еще режиссер, – снисходительно пояснил Курицын. – Всегда мечтал покомандовать артистами. Князь пока не против. А ты что, опять что-то изобретаешь?

– Ну да, – усмехнулся Ботан. – От судьбы не уйдешь. Я стал было коробейником, но админы меня засунули в солдаты. Кое-как уцелел в битве при Рымнике, но повезло вернуться к инженерии. Вот и украшаю быт повелителю Новороссии....

– Ну, давай. Интересно, удастся тебе вернуться в реальность?

– Ты вот что, – посуровел Миша. – Зайди к моей маме и скажи, что мне достался очень выгодный контракт, по условиям которого я не могу не только отлучаться, но даже звонить по мобиле. Скажешь?

– Разумеется.

– Буду тебе благодарен.

– Лучшей твоей благодарностью будет благосклонность ко мне Аннет, – вернулся к своей теме Рома. – Мне всегда нравились миниатюрные девушки.....

Вечером Аннет явилась к Ботану.

– Поздравить меня, Эмильен! – воскликнула она. – Мы начать репетировать опера Моцарт "Марьяж ду Фигаро" и я получать роль Керубино! Ты знать, какой это роль? Самый трудный в оперный искусство!

– Chaud felicitations, Annette! (Горячо поздравляю, Аннет!) – сказал Ботан с чувством и продолжил: – А у меня тоже есть для тебя хорошая новость.....

– Какой?– живо заинтересовалась девушка.

– В тебя влюбился мой приятель! И готов достать тебе звезду с неба или мешок луидоров....

– Что еще за приятель? – нахмурила бровки Аннет. – Не иметь ты никакой приятель! Я знать.

– А вот и есть, – возразил Ботан. – Он только что приехал в Яссы, но знакомы мы давно, еще с Петербурга. Ромео богат, но несчастен, потому что обделен женским вниманием.

– Ромео?! – воскликнула девушка. – Это наш режиссер?

– Да, он, – кивнул Ботан.

– Бррр! – зарычала Аннет и передернула плечами. – Липкий тип. Все наши девушки разглядывать и даже рука тянуть!

– Говорю, его к вам тянет, – гнул свою линию Ботан. – Он, кстати, добрый и внимательный человек, но это выясняется лишь при близком знакомстве. Когда он узнал о твоей судьбе, о том, как ты рвешься во Францию, то сразу сказал мне: я не пожалею денег, организую и переезд и обустройство этой прекрасной девушки в ее Провансе. Или в Париже или где ей будет угодно. Лишь бы она не оттолкнула меня, лишь бы позволила мне глядеть в ее глаза, держать ее руку и говорить ей, как она прекрасна....

– Подлец! – воскликнула Аннет и зарыдала. – Ты подлец, Эмильен, а не тот человек. Я отдать ты сердце, а ты рад избавить от меня!

– Если бы у меня были деньги, – вновь заговорил Ботан, – я все их отдал бы тебе. Потому что знаю, как тяжело живется вне Родины. Но у меня, увы, денег нет и вряд ли они в ближайшее время появятся.

– Ты разве дарить все эти чудеса для князь? – спросила сквозь слезы девушка. – Они стоить много деньги!

– Я – солдат, существо подневольное, – потупился Ботан. – И делаю все, конечно, даром.

– Я не хотеть брать деньги у Ромео, – вновь зарыдала Аннет. – Я хотеть ехать в Франсе с ты, Эмильен!

– Для меня это невозможно, – твердо сказал Миша. – Я нахожусь в кабале, в оковах, хотя и незримых. Только императрица может вернуть мне честь и свободу, но она далеко и ей нет до меня дела.

– Но Потемкин есть фаворит царица, – возразила Аннет. – Он может просить она для ты.....

– У нее сейчас другой фаворит, Аннушка, – пояснил Миша. – Этот фаворит скоро попросит, и царица отправит Потемкина в ссылку. Так будет, вот увидишь.....

– Как жалеть, Эмиль, – придвинулась Аннет и взяла Мишу за руку. – Ты теперь навсегда солдат? Тогда я остаться с ты и красить твоя жизнь!

– Не получится, Аннет, – уныло сказал Ботан. – Я видел недавно вещий сон: будто наш Фанагорийский полк идет на штурм крепости Измаил и турок на стене наводит на нас пушку. И я понимаю, что ядро из этой пушки попадет именно в меня. Я ужаснулся и проснулся. Но теперь я живу с мыслью, что видел свою смерть!

– Это не мочь быть, Эмильен, забыть об это! – взмолилась француженка.

– Это очень вероятно, ма шери, и уже этой весной. Поэтому я хочу, пока жив, выполнить два обещания, которые дал сам себе: отправить тебя во Францию обеспеченной дамой и сделать Ромео настоящим мужчиной. Однако мужчиной можно стать только через любовь женщины. Поэтому я осмелился обратиться к тебе с тем самым меркантильным предложением. Подумай над ним, очень прошу. Счастье трех людей может состояться при твоем согласии....

– Трех людей? – вяло удивилась Аннет. – Кто же третий?

– Я тоже буду счастлив оттого, что ваше счастье состоялось, – истово уверил Ботан.

Глава двадцать девятая. Финал благих намерений.

И вот 14 февраля 1790 г, вечером воскресенья, к резиденции наместника Новороссии стали съезжаться все знатные или тароватые жители Ясс и окрестных городков и поместий, желая послушать комическую оперу Моцарта "Свадьба Фигаро". Явились и многочисленные русские офицеры, служащие в штабе Южной армии, и чиновники, состоящие в выездном составе губернского штата – разумеется, с домочадцами. Особым магнитом оперы стало ее исполнение на русском языке. Первым шоком для гостей стало фантастически яркое наружное освещение дворца, обеспеченное шарообразными стеклянными светильниками, расставленными вокруг всего здания. Внутри дворца освещение тоже было прекрасным, хотя и менее ярким, приглушенным и давали его все те же стеклянные шары (в них Ботан использовал вместо электрических дуг свечение каолиновых пластинок, нагреваемых электричеством). В вестибюле кроме гардероба был устроен буфет с шампанским, кофе, чаем и многообразными бутербродами, а в углу устроился небольшой молдавский оркестрик, игравший в полсилы чардаши, польки и хоры. В буфет и устремилась большая часть публики, в то время как гости более авантажные поднялись, направляемые слугами, на второй этаж, где в уютном зале для них тоже был накрыт стол с многообразными вкусностями. Когда все, буквально все гости были напитаны и напоены, прозвучали колокольцы, и на обоих этажах открылись двери в центральный зал, где по желанию Потемкина попеременно устраивались то спектакли, то балы. Партер, уставленный скамьями, заполнила публика попроще, а на балконах и в амфитеатре в креслах вольготно расположились сильные мира сего.

На одном из балконов устроился и Ботан, но не в качестве гостя, а по делу: он установил здесь прожектор (сделанный, конечно, самолично), намереваясь по ходу действия высвечивать фигуры солирующих певцов и певиц. Рядом с ним уселся Ромео, который пожелал отдавать команды осветителю. Вот зазвучала бодрая увертюра, и говорливая публика стала утихать, глядя на все еще закрытый занавес. Ботан воспользовался паузой и продолжил шопотом начатый разговор с Романом:

– Что опять тебе не так, Рома?

– Все, – с ожесточением произнес приятель, но тоже шопотом. – Она меня бесит! У нее в голове одни капризы: то ей в постели жарко, и она требует, чтобы я отодвинулся; то ей холодно, и она заворачивается в два одеяла, не пуская меня под них; то я слишком груб по ходу секса, то недостаточно пылок.... В общем, любви от нее я не получил, одни претензии. Нет чтобы закрутить роман с Жужу! И денег с ней я бы сэкономил уйму....

– Не уверен, – возразил Ботан. – По слухам, она обожает бриллианты. К тому же капризов у нее хоть отбавляй, а темперамента на две Аннет хватит. Я имею в виду по ходу ссор....

– И все-таки мне кажется, она не ломака, как эта француженка. Такую истерику закатила, когда я предложил ей попробовать анал.....

– Что? – рассвирипел Миша. – Анал?! Ну, ты и дубина, Курицын! Такие интимные вещи можно предлагать только при достижении полного доверия с девушкой – и то я бы поостерегся в течение первого года отношений. Тогда у вас, и правда, всему интиму капут. Впрочем, ты ведь после премьеры итак собирался умотать?

– Теперь точно исчезну. Жаль только эмоций потраченных и денег. На которые, между прочим, ты меня раскрутил!

– Ладно, замолкаем, действие начинается, – прервал его Ботан и стал смотреть на сцену.

На сцене же появились Сусанна (в исполнении Жужу) и Фигаро (щупловатый малый средних лет с прекрасным баритоном, но натуральный карточный маньяк) и начали дуэт о своей предстоящей свадьбе. Светить тут было не на кого, и Миша окунулся в свои эмоции. Были они невеселыми. Он предчувствовал, что Ромео не вытянет на должный любовный уровень, но такой бестактности от него не ожидал. "Бедная Аннет! Терпеть этого болвана две недели! И все из-за моей дурацкой предприимчивости..... Деньги теперь у нее есть, но еще есть душевная травма. И как ее излечить? Зар-раза!"

Тем временем Сюзанну и Фигаро сменили доктор Бартоло и его экономка Марцелина. Бабенка рассчитывала, что Фигаро женится на ней (в счет погашения долга), а доктор злится на него из-за утраты своей воспитанницы, Розины, которую Фигаро смог несколько лет назад выдать замуж за графа Альмавиву. Вдруг Мишу дернул за рукав Ромео:

– Ты спишь что ли, Ботан? Свети давай на Бартоло!

Миша плавно (через реостат) притушил на сцене свет и накрыл световым кругом фигуру певца – обладателя шикарного баса. И тот извлек из груди и гортани чарующие звуки арии о сладости мести....

– Правильно поет дядька, – услышал Миша вдруг приглушенное бормотанье Романа. – Месть послаще любви будет.....

Утро Ботана началось, как встарь, с резкого вторжения Аннет.

– Эмиль! – крикнула она истошным голосом. – Меня обокрасть! Все деньги, все, все!

– Те, что дал тебе Ромео? – подскочил в постели Миша.

– Да-а-а! – заревела девушка и упала перед кроватью на колени. – Те, за которые я столько настрадалась!

– Это сделала эта сволочь, Курицын, – зло решил Миша. – То-то он вчера про месть долдонил....

– Я тоже так думать, – сквозь слезы проговорила француженка. – Он мог узнать, где я их хранить. Когда в ночь приходить ко мне.... Боже, какая я дура! Связаться с такой негодяй!

– Это я во всем виноват – мрачно признал Миша. – Хотел сделать всем хорошо, а получилось хуже некуда. Прости меня, Аннет!

– А может его мочь догнать? – встрепенулась девушка. – А может он еще не уехать?

– Вряд ли, – сказал Миша. – Но я пойду его поищу.

Курицына с утра никто в районе резиденции не видел.

– "Еще бы, – зло усмехнулся Ботан. – Он покинул игру сразу как нашел деньги. Ну, погоди, сучонок, попадись мне еще на дороге...."

Потом он вернулся в свою комнату и опять увидел в ней Аннет. На его лице, видимо, отразилось недоумение, так как бывшая подруга затараторила:

– Я решить подождать тебя здесь. Ты найти негодяй?

– Он уехал еще ночью.

– В коляска? Тогда кавалеристы мочь его догнать!

– Кто же их пошлет и по какому поводу? – спросил Ботан. – У меня никакой власти нет, а секретарь Попов только вежливо удивится нашей просьбе – деньги-то у Курицына его, здесь заработанные....

– Да.... – растерянно осознала Аннет и вновь заплакала. Ботан потоптался возле несчастной девы и вдруг привлек ее к себе. Аннет готовно к нему прильнула и еще пуще заплакала. Пришлось уложить ее в постель, потом и самому в нее улечься. А потом начался процесс реабилитации пострадавшей посредством ласковых слов, оглаживания знакомых, но все-таки волнительных женских форм, поцелуев, что привело к воспламенению любовных инстинктов – эт сетера, эт сетера....

Глава тридцатая.

Весной Ботан занялся новым проектом: изготовлением радиопередатчика. Он осознавал, что тем самым может продлить свою кабалу у заинтересованного в его изобретениях Потемкина, но сидеть без дела не мог ни психологически, ни физически. Попутно пришлось, конечно, "изобретать" аккумулятор, конденсатор, а также преобразователи звука в токи и другие приблуды. Благо, что ингредиенты для изделий ему поставляли исправно. Мощность радиопередатчика он сразу запланировал в несколько сот километров – так чтобы можно было руководить армией из Ясской резиденции.

Создание радио шло все же спотыкаючись. Теорию Ботан знал и детекторный приемник в детстве делал, но для мощной рации надо было подбирать комбинации из сопротивлений, конденсаторов и катушек и тут приходилось много считать и все равно прибегать к методу тыка. Особенно много пришлось возиться с микрофоном и наушниками. Как бы там ни было, к июню заработала линия радиосвязи между Яссами и Бендерами (150 км). А Ботан стал клепать новые экземпляры радиопередатчиков – конечно, уже с помощниками.

Часы досуга у него теперь умножились, но оказалось, что его прежние пассии все исчезли. Аннет, почти им заброшенная, воспользовалась неожиданной оказией и уплыла вверх по Дунаю на колесном пароходе (с подачи игроков их вовсю уже строили) – в надежде добраться из его верховий до Рейна и Франции. Мадмуазель Циклаури на коленях умолила Григория Александровича отпустить ее в Дрезденскую оперу, откуда ей пришло приглашение. С ней на страх и риск поехала и Жужу, которую никто не приглашал и особо не удерживал. Так что вечерами Ботан обычно плавал в бассейне: иногда в компании князя и кого-либо из его лизоблюдов, но чаще один – уроженцы 18 века плавали откровенно плохо и не жаловали такую форму отдыха.