Текст книги "По ту сторону пруда. Том 2. Страстная неделя"

Автор книги: Николай Еремеев-Высочин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Я не согласен, – решительно говорит Осборн. Однако здесь я опять мог бы ввернуть нечто вроде «Мы видели, как ваши люди работают». Поэтому он тут же дипломатично добавляет: – Но давайте послушаем вас до конца.

– Мы используем ту квартиру, которую вы сняли для Мохова. О ней же у вас на службе действительно никто не знает?

Осборн уставился на меня в упор. Неприятный взгляд – мне было бы неприятно, если бы он меня допрашивал в своем кабинете на Милк-бэнк.

– Это Тони вам рассказала? Или вы с самого начала нас прослушивали? Мы тут засекли одну подозрительную машину…

Шанкар! Не хватало еще, чтобы их с Раджем стали серьезно проверять.

– Да на машинах, по-моему, со времен большой войны никто не ездит, – небрежно сказал я. – Сейчас это вопрос пары лишних антенн на крыше здания. Да и зачем говорить о прошлом? Давайте решать, что дальше делать.

Осборн отцепился взглядом:

– Я слушаю, слушаю.

– Так вот. Мы устроим там засаду. Разместим людей – с жилетами, шлемами, в полном снаряжении. Район заранее оцепим, посадим на крыши снайперов. И потом вы сделаете звонок и скажете, что укрыли девушку в безопасном месте, в той квартире. Киллеры явятся туда, и мы их возьмем.

– Хм. – Осборн задумался. Совершенно очевидно, план его устраивал, однако последнее слово должно быть за боссом. – Давайте проведем операцию в два этапа. Если мои люди погибли, потому что меня прослушивают и русские тоже, они скорее всего пошлют туда киллеров сразу. Если так, прекрасно. Но если в течение двух-трех часов ничего не произойдет, мы делаем ставку на предположение, что у нас действительно существует утечка внутри службы. Чтобы убедиться в этом, я позвоню своему начальнику, и мы снова будем ждать. Если плохие ребята появятся только после этого, это будет подтверждением того, что у нас завелся крот.

Не очень мне это понравилось, но я пока не стал спорить.

– Я понимаю, что вы так убьете двух зайцев, – сказал я. – Заманчиво, конечно, но если это не займет слишком много времени.

– Судя по тому, как быстро эти люди приехали в Саутфилдс, им не терпится поскорее закрыть больной вопрос, – возразил Осборн. – И второй момент. Вот вы говорите «оцепить квартал». Это можем сделать только мы, англичане. Так что давайте ваших людей не трогать.

– Здесь вы правы – вам это проще, – как бы нехотя согласился я. – Но вы сумеете организовать все, не докладывая пока никому у себя в МИ-5?

– У меня в прямом подчинении группа быстрого реагирования. А зачем я буду беспокоить кого-то в, – Осборн посмотрел на часы, – в четыре утра.

– Логично. А сколько людей в вашей группе? Достаточно?

– Двенадцать человек могут быть на месте через полтора часа. Включая двух снайперов.

Теперь я посмотрел на часы.

– Будет полшестого. Позже ничего и не предпринять. Люди начнут просыпаться, мы весь квартал переполошим своими приготовлениями.

– Отлично, я звоню, – решительно произнес Осборн, оглядываясь, чтобы найти автомат.

– Вон на углу, – показал я.

– Вижу. И еще одно. – Осборн остановил меня, прикоснувшись к моему плечу. – Давайте договоримся. К кому бы из нас ни пришел Мохов, мы работаем с ним вместе, вы и я. Никаких сепаратных встреч – все разговоры только в присутствии другого. Согласны?

Он протянул мне руку, и я вложил в нее свою.

– Договорились.

Я же по своей натуре человек очень покладистый.

7

Убежище для Мохова было снято у метро «Расселл-сквер». Там вокруг сплошные колледжи. Поэтому Тоня тот район хорошо знала, и Осборну было достаточно показать ей дом на карте. Действительно приметное здание: угловое, красное с белым, с круглыми эркерами. Вход в подъезд с довольно узкой Хербранд-стрит. Напротив – шестиэтажное офисное здание с монотонно чередующимися полосами окон и бетонных перекрытий.

– Вы там тоже что-нибудь арендовали? – спросил я, кивая на этот храм модернизма в духе семидесятых.

– Разумеется, – ответил Осборн и, видя мою реакцию, тут же поправился. – Об этом у меня на службе тоже никто не знает. Я, собственно, и квартиру эту снял, потому что у меня есть ключ от одного офиса. Мой знакомый его только что снял, перевез туда вещи и уехал в отпуск. Я попросил у него ключ, он оставил.

– Туда снайперов? – Осборн кивнул. – Офис на каком этаже?

– На четвертом.

– А квартира?

– На третьем. Но нам же не нужно, чтобы они сидели окно в окно. В квартире другие люди будут, такие же подготовленные.

И опять: Осборн не оправдывался передо мной, он скорее давал вводную опытному подчиненному. Доминант.

– Резонно. А подъезд они перекроют?

– С четвертого этажа-то? Легко. Они на два окна правее сидеть будут, угол обстрела только шире. Вон то окно.

Я посмотрел вверх. Отсвечивает сейчас, ночью – так что, будем надеяться, будет бликовать и утром.

– Оно одно? Двоим не тесно там будет?

Осборн пожал плечами:

– С охраной бизнес-центра все равно пойдем договариваться. Можем посадить второго на крышу.

– Мне кажется, так будет лучше, нет? – Я специально такую манеру разговора избрал: мягкую, ненастойчивую. Пусть чувствует себя хозяином положения, это усыпляет бдительность. – Только чтобы он не высовывался раньше времени. Раньше, чем люди не войдут в подъезд.

Мы пошли к входу в бизнес-центр на Бернард-стрит. Я, возможно, ошибся – храм был построен в восьмидесятые. Подъезд модернистский – стекло и сталь, крутящаяся дверь. Охранники нас уже заметили в камеру наблюдения. Один, постарше, остался за стойкой, глядя на нас поверх стекол очков. Второй, помоложе, стоял перед дверью, слегка расставив ноги и сомкнув руки за спиной. Бывшие морские пехотинцы и прочие спецназовцы так стоят.

Осборн приложил к стеклу свой бэдж, и охранник тут же открыл дверь.

– Мы проводим тайную операцию, – сказал Осборн, направляясь к стойке охраны. – Никаких звонков. Мы пройдем вот в этот офис, – Осборн потряс ключом, – и нам нужно открыть дверь на крышу.

Пожилой охранник встал. Он, по-видимому, был старшим.

– Мы должны доложить по службе, – сказал он.

– Никаких звонков отсюда, – строго повторил Осборн.

– А полиция предупреждена?

– Это операция против продажного офицера полиции, – отрезал Осборн.

– Можно тогда попросить ваши документы?

На этот раз Осборн протянул какую-то книжечку. Молодой охранник, заглядывавший из-за плеча старшего, тут же вытянулся, только что честь не отдал.

– А это? – Не отступающий от инструкций бдительный старший показал на меня.

– Джентльмен со мной. И еще несколько человек подъедет – они тоже со мной.

Старший понял, что мы играем в совсем другой лиге, и кивнул:

– Джейми, покажи джентльменам, как пройти на крышу. Держи ключ.

Тут к стеклянному входу подъехал микроавтобус, и все закрутилось. Ну, это мы видели, как все забегали. А если кому не спалось, то ничего особенного и не происходило. Из микроавтобуса вышла пара здоровых, коротко стриженых парней с сумками, но там же, справа от входа, – банкомат, наверное, инкассаторы. А микроавтобус отъехал и повернул за угол, уже не видно его. Потом первые пташки на работу стали приходить – две симпатичные молодые женщины. Слева же от входа – кафе, Pret A Manger, оно рано открывается.

Я искренне порадовался за людей Осборна. Четкие, собранные, все понимают с полуслова. Да и сам он в роли босса смотрелся неплохо.

– Из бизнес-центра лучше не звонить, – не выходя из этой роли, сказал Осборн мне.

– В той квартире есть телефон? – спросил я.

– Стационарный? Есть. А зачем?

– Вы вряд ли стали бы по телефону называть адрес. Вы позвоните с городского. Вроде бы, чтобы вас не засекли по мобильному. Но он будет у вас в кармане, и пусть они сами определят, откуда вы звоните.

– Да, можно и так сделать, – признал Осборн. – Но они же так определят только здание.

– А вы скажете: «Дом ты знаешь, а квартира двенадцать».

– Разумно, – оценил Осборн.

– И еще раз я хочу вернуться к своему соображению, – сказал я тем же мягким, покладистым голосом. – Конечно, хорошо было бы провести это в два этапа. Сначала проверить версию прослушки, а потом версию утечки в вашей тесной компании. Но сколько времени это займет? Смотрите сами. Вы сейчас позвоните куда-то в космос. Нам придется подождать хотя бы часа два-три, надеясь, что те плохие ребята появятся. А может, они спланируют акцию на следующую ночь?

– Это вряд ли, они торопятся, – не согласился Осборн.

– Если бы в квартире был Мохов, вы сто раз правы. Но девушка им нужна как заложница, это может менять дело. В общем, даже при варианте прослушки мы уже не знаем, сколько нам здесь нужно будет просидеть в засаде. Хорошо, мы ждем – ничего не происходит, и вы звоните вашему начальнику. И что, мы думаем, что это именно он работает на русских? Нет. И пока новость распространится, дойдет до киллеров, еще кладите пару часов, как минимум. То есть, если правильная версия – это утечка, в лучшем случае в квартиру придут в разгар дня, на улицах будет полно прохожих.

Это я все правильно говорил, но причина, по которой я хотел поломать план Осборна, была совсем иной. Я же действительно пораскинул мозгами. Хорошо, получилось так, что сейчас наш крот в МИ-5 работает на их крота где-то в Кремле. Но он же, этот доверившийся Конторе англичанин, этого не знает. Он думает, что продолжает работать на вечную Россию, а не на человека, который эту вечную Россию предает. Более того, ему наверняка сказали, что Мохов может выдать сведения, которые разоблачат и его самого. Что правда. Так что он сейчас защищает и свою жизнь – я сам только что побывал в его шкуре. Хорош же я буду, если помогу англичанам раскрыть собрата – одного из тех, ради кого я сейчас продолжал поиски Мохова!

Хотя, если анализировать ситуацию еще глубже, прикрывая этого крота Конторы в МИ-5, я продолжал рисковать жизнью самого Мохова. То есть, с одной стороны, я в меру своих сил пытался его спасти, но в то же самое время не мог позволить себе отвести, возможно, главную угрозу для его жизни. Это один из тех вопросов, над которыми лучше не задумываться, если хочешь сохранить психическое здоровье. Только, если заниматься тем, чем я занимаюсь, такие вопросы постоянно возникают.

– Вы прекрасно понимаете, мистер Осборн, что предсказать, как повернется дело, невозможно. Мы только что видели это на кладбище, – усугубил я сомнения своего с некоторых пор партнера. – Нам же не нужны невинные жертвы?

Осборн задумался. Так он здорово все продумал, жалко от такого роскошного плана отказываться. Вздохнул, выпятил опять вперед подбородок, как Муссолини, с сожалением кивнул:

– Вы правы. Давайте решать проблемы в порядке приоритетов.

8

Квартира была обставлена по-спартански: никакой лишней мебели, ни картин, ни мелочей, которые делают жилье уютным. Видимо, она сдавалась уже не в первый раз. На диване в гостиной и на кроватях в спальных сидело и полулежало четверо парней в пуленепробиваемых жилетах. Стальных, не кевраловых – те пули не пропускают, а ножом протыкаются на раз. Еще один парень и девушка готовили кофе на кухне. На полу, как шары в боулинге, рядком стояли шлемы, в углу были составлены короткоствольные автоматы без прикладов. Не «узи», что-то более современное и, хотелось бы, более точное.

Мы с Осборном направились к телефону, около которого на диване играл с айфоном здоровый детина. У него на щеке была полоска пластыря – видимо, брился неаккуратно. Увидев нас, парень поспешно встал с дивана:

– Я наверно помешаю вам, сэр.

– Умница, пойди попей кофе, – отослал его Осборн. – И нам с другом пусть приготовят. Мне черный, с сахаром.

Оба вопросительно посмотрели на меня.

– Мне с сахаром и молоком, если есть, – попросил я. И добавил – я-то все же не в их армии служу: – Спасибо.

Осборн присел на диван рядом с телефоном, стоящим на высокой резной консоли. Сосредотачивается.

– Раз мы совмещаем оба варианта, звоните по городскому, но сразу своему начальнику, – предложил я. – Ваши разговоры пишут?

– Его разговоры пишутся все, – ответил Осборн. Я не понял: потому что это большой начальник ли потому что он под подозрением?

– Тогда, соответственно, и этот номер сразу определят.

– Соответственно, – кивнул мой неожиданный партнер.

– Так что адрес дома будет известен в любом случае: русским – через ваш мобильный, вашим людям – через городской телефон. Сложность в другом. Если вы звоните своему боссу, зачем бы вы стали сообщать ему номер квартиры?

Осборн недоуменно уставился на меня:

– Как зачем? Попросить сюда охрану для девушки.

Я это за собой знаю: я иногда все переусложняю. Утешаю я себя историей про Ньютона. У него было две кошки, которые любили гулять по саду, а есть и спать приходили в дом. Чтобы они не отвлекали хозяина, он выпилил им в двери два отверстия. «Зачем же два?» – спросили его. – «Кошки разного размера, – объяснил Ньютон. – Одна взрослая, большая, а вторая – котенок. Вот я и сделал одну большую дверцу, а одну маленькую». – «Но ведь маленькая кошка может пройти в большую дырку». – «Ой, и вправду, – всплеснул руками Ньютон. – А я и не подумал».

– Так просто? – спросил я, решив не следовать примеру великих. – Вы так делаете? Тогда, получается, и адрес спокойно можете сказать? И звонить по мобильному?

Осборн на каждый мой вопрос довольно кивал по восходящей, пытаясь утвердить свое техническое и интеллектуальное превосходство.

– Я с мобильного и позвоню. Сожалею, но боюсь, вы не сможете слышать, что мне будут говорить в ответ, – добавил он вслух. Судя по тону, это его не очень огорчало.

Я молча приподнял прядь парика, чтобы он увидел гарнитуру у меня в ухе. Ее, оказывается, можно было приспособить, и когда ты в маске. Телефоны мои лежали в волшебном презервативе в рюкзачке, а с Амитом или уже с Шанкаром я по-прежнему на связи. Разумеется, я перед Осборном специально раскрылся. Да, мы партнеры, но пусть он знает, что у меня все свое. Нет у него ни в чем преимущества.

– Телефон со скремблером, – высокомерно уточнил Осборн.

– Четырех-пятисекундная задержка, – небрежно бросил я. – Это как когда вы слушаете радио через Интернет.

Осборн только покачал головой.

Индийцы работали четко. Тут же сообразили, какой телефон мне нужно подать в ухо. Задержка наверное и не превышала пяти секунд, но когда человек живьем говорит перед тобой, она кажется большой. Тем не менее я снова смог насладиться редчайшим контртенором.

– Да-да? – пропел он.

– Это Осборн, сэр.

– Если это опять что-то плохое, я вешаю трубку. – Человек усмехнулся собственной шутке. Помолчал, пока Осборн думал, как ему на это реагировать. – Мне жаль наших людей, Осборн. Я знаю, вы переживаете еще больше. Но такое бывает.

– Да, сэр.

– Так что у вас, Осборн?

– Мы нашли девушку. Дочь нашего друга.

– Она жива?

– С ней все в порядке. Я привез ее на одну из наших квартир. Сюда теперь нужна охрана.

– Почему бы вам не использовать свою группу?

– Они будут нужны мне в другом месте.

– Хорошо. Человека три-четыре?

– Да, не больше. Мы теперь будем начеку, зная, что те люди ни перед чем не остановятся.

– Да. – Помолчал опять. – Давайте адрес, Осборн.

Начальник принялся записывать, отмечая каждое слово мелодичным «м-м».

– Все ясно, – заключил он.

– Люди должны приходить по одному, – уточнил Осборн. – Ну, по двое, если это мужчина и женщина. Я дождусь первых в квартире, потом уйду. Пусть позвонят снизу по домофону. Пароль? Пусть будет: «Это доставка авиабилетов в Бангкок». Отзыв: «Вы хотите сказать, в Бахрейн». Третий этаж, квартира слева.

– Новых примет киллеров нет? Это же скорее всего будут те же люди?

– Скорее всего. Парень с пропечатывающейся жилой на шее. Еще мотоциклист весь в коже. И молодая коротко стриженая женщина в кожаной куртке с закатанными рукавами. Да, волосы у нее светлые – вот это новая деталь.

Это я вспомнил ее и сообщил Осборну.

– Сами будьте осторожны. Думаю, люди будут у вас где-то через час.

– Спасибо, сэр. Жду. И – вы понимаете – важно, чтобы об этом месте знало как можно меньше наших коллег.

– Я понимаю. До связи.

– До связи.

Осборн положил телефон в карман и заметил выражение моего лица.

– Что?

Все-таки я не переусложнил:

– Так, теперь и вправду к нам через час придет еще четыре человека. У лифта же очередь образуется, киллерам будет не протолкнуться.

9

Командир группы быстрого реагирования – тот самый детина с пластырем на щеке, который деликатно освободил нам гостиную, – слушал молча. Только ртом, не разжимая губ, делал движения влево-вправо – не нравилось ему это. Осборн был вынужден рассказать ему про подкрепление – не хватало еще, чтобы своих перестрелять.

– Нас здесь шестеро, сэр, – высказал, наконец, свои сомнения командир. – Для квартиры это максимум. Еще двоих я собирался отправить на лестничную площадку между третьим и четвертым этажами. Две женщины будут на улице. Они блокируют выход, как только кто-то войдет в подъезд, поковырявшись в замке. Один снайпер в офисе, второй на крыше. Кто нам еще нужен?

– Мы не можем провалить эту операцию, – упрямо сказал Осборн, помешивая ложечкой в чашке. Командир с женщиной принесли нам кофе, потом женщина ушла, а он остался.

Детина понял это так, что на подкреплении настояло начальство.

– Хорошо, двух новеньких я могу разместить еще этажом выше. Но больше людей в здание запускать нельзя. Жильцы начнут уходить на работу, кто-то из наших попадет в поле зрения, и это наверняка закончится звонком в полицию. Нам же не нужен еще и полицейский наряд?

С виду громила, а соображает. Некрасов часто говорил: «Сила – уму могила». Но есть, есть исключения из правил.

Осборн слушал его с застывшим лицом. Понимает, что перестарался. И я его не остановил: решил, что это я глупый, а он умнее.

– Все очень просто, – сказал я. – Отмените охрану. Да-да, прямо сейчас позвоните и дайте отбой. Наша задача все равно будет выполнена, а столпотворения в подъезде у нас не будет.

– Точно!

Осборн достал из кармана мобильный:

– Извинишь нас?

Парень ушел довольный, даже благодарно взглянул на меня.

– Сэр, вы успели послать мне группу? – спросил Осборн.

– Что-то случилось? Они уже там? – встревожился босс.

– Нет, наоборот. Надо отменить все.

– Что происходит?

– Со мной здесь пара моих ребят. А дом тем временем просыпается. Если начнут приходить люди, мы засветимся и провалим операцию. Срочно дайте отбой.

– Да я пока и не успел послать вам подмогу, – протянул контртенор. – Мы же договорились максимально избегать утечек. Я вызвал нужного человека – вы его знаете, это Хикс. Так вот, он с минуты на минуту появится.

– Но сейчас же, – Осборн посмотрел на часы.

– Без двадцати шесть, – уточнил начальник. – Я, разумеется, в своем кабинете, и Хикс тоже всю ночь на посту.

– Хорошо. В общем, ничего ему не говорите. Просто отменяем подкрепление.

– Вы уверены? Абсолютно уверены?

– Абсолютно, сэр. Спасибо. Я свяжусь с вами, как только будут новости.

– Удачи, Осборн.

Мы вышли сообщить хорошую весть командиру группы. Он как раз раздавал ребятам гарнитуры для связи.

– Это для вас, сэр, – протянул он одну Осборну и с немым вопросом перевел взгляд на меня.

– Нашему другу тоже дайте, – сказал мой партнер и усмехнулся. – Ему стерео не помеха.

Я зацепил гарнитуру за свободное ухо. За все это время я ни разу не обратился к своим индийцам, но они и без моих указаний пока все делали правильно.

– Проверка связи, – произнес голос в гарнитуре.

– Первый слышит, – сказал детина.

– Второй слышит, – буркнул парень, застегивающий залипалы на жилете.

Еще несколько человек отозвалось в квартире. Потом пауза – видимо, к перекличке подключились женщины на улице и снайперы.

– Я вижу, еще две гарнитуры работают, – произнес голос. – Это вы, сэр?

– Да, – откликнулся Осборн. – Кто я у вас, тринадцатый?

– Точно. И…

– И четырнадцатый, – сказал я.

– Мы готовы, сэр, – заключил голос.

– Не рискуйте. Если что не так, стрелять на поражение, – приказал Осборн. – У нас и так скоро похороны.

10

Дом действительно начинал просыпаться. Где-то поблизости, возможно, этажом выше, хлопнула дверь. Внизу проснулся лифт, загудел, прошелестел мимо нашей квартиры, а потом, уже с пассажиром, вернулся вниз. Было без четверти семь, когда ожила гарнитура англичан.

– Внимание всем! – произнес бесстрастный мужской голос. – Это одиннадцатый. К подъезду подошли парень и девушка. Остановились. Похоже, ключа у них нет – девушка ковыряется в замке.

Одиннадцатый – это снайпер из офиса. Ему лучше всего улицу видно.

– Это они, – сказал Осборн. – Готовность номер один. Девятая и десятая, выходите на позицию.

Это он женщинам, они на террасе кафе завтракали. Кафе аж в шесть тридцать открылось.

А мы с Осборном стояли на кухне. Нам тоже дали жилеты – неожиданно тяжелые. Осборн вытащил свою пятнадцатизарядную «Беретту», а мне выдал пристегнутый к лодыжке запасной «Глок-33». Небольшой такой, удобно вписывающийся в ладонь.

«Это же вряд ли сотрудники Конторы, – уговаривал себя я. – Мне же Эсквайр тогда написал, что на кладбище наши не работали. Да и не станут в Лесу рисковать своими людьми в таком деле – в случае провала неприятностей ведь не оберешься. Наняли – или это Крот нанял, вообще помимо Конторы – сорвиголов, профессионалов для которых правого дела нет. Они в меня будут стрелять, а я в них. И все дела».

– Открыли дверь, входят в подъезд, – продолжал комментировать голос. – Вышли из моего поля зрения.

Осборн передернул затвор, и я последовал его примеру.

– Это двенадцатый, вижу их, – произнес другой голос. Это снайпер с крыши. – Промелькнули в окне лестничной клетки между первым и вторым этажами. И вот еще между вторым и третьим. Сейчас будут перед вашей дверью.

– Девятая и десятая, блокируйте выход, – вполголоса приказал Осборн. – Седьмой и восьмой, врывайтесь за ними, как только они откроют дверь. Остальным стрелять только сбоку.

Седьмой и восьмой прятались на площадке между третьим и четвертым этажами. Как им удалось неслышно подкраться, непонятно, но они просто втолкнули киллеров своими телами, лишь только замок поддался.

Возможно, и получилось бы обойтись без стрельбы. Парня – он вошел вторым – тут же повалили на пол и приставили к затылку пистолет. Но девушка успела дойти до двери в гостиную, которая оставалась открытой. Она мигом прошмыгнула в нее и начала стрелять из пистолета с глушителем. Несколько выстрелов в диван: он стоял не у самой стены – за ним могли прятаться. Потом дважды в закрытый старинный комод. Детина этот вариант продумал – в первой комнате не было никого.

– Замри! – крикнул он из спальни, дверь в которую тоже была открыта. – Бросай оружие!

Однако девушка укрылась за дверной косяк, ожидая движения в спальне. Один из спецназовцев, вломившихся вместе с киллерами, перебрался через лежавшего парня и теперь оказался за ее спиной.

– Бросай пушку! – крикнул он.

Девушка резко обернулась, но выстрелить не успела. Пуля попала ей в глаз, и она по стене съехала на пол. Ее напарника с уже застегнутыми за спиной наручниками втолкнули в гостиную. Вся операция заняла пару минут. С нашей стороны – один выстрел, с той стороны – один труп.

Киллера усадили на стул. Осборн схватил его за шкирку и приставил к виску пистолет.

– Где третий? – спросил он. – Ну?

Момент истины? Хм. Киллер сглотнул слюну. Это был не тот парень, с проступающей жилой – тело не уговоришь, в такие минуты пульс зашкаливает. А этот смотрел своими холодными серыми глазами и только снова судорожно сглотнул.

– Я спрашиваю, где еще один? – повторил Осборн.

– Ай донт спик инглиш, – спокойно сказал парень.

– Дайте я попробую, – вызвался я и произнес на ломаном русском: – Где у вас есть третий человек?

– Ай донт спик рашен, – ответил парень и вытянул ноги, чтобы было удобнее сидеть.

– Ничего, поработаем с ним, – уверенно сказал Осборн и продолжил для своей группы: – Все молодцы. Забрать задержанного и труп. Остальные ищут, на чем они приехали. Это может быть мотоцикл, но скорее всего машина, если заложницу хотели увести. Прочесать весь район, никто не уходит, пока не найдем.

Все вокруг суетились, а я смотрел на убитую девушку. Тониного возраста, лет двадцать шесть – двадцать семь. Тонкие губы, острый нос, сейчас еще больше заострится. Целый глаз устремлен в пустоту. Хладнокровная убийца, басшабашная, напористая. Ей себя было не жалко. Но кому-то же дочь, кому-то сестра, кому-то, наверное, и любимая. Наверное, будет кому заплакать, когда ее в землю опускать станут.

Я вспомнил вдруг Антония Сурожского, того самого русского митрополита, лежащего на Бромптонском кладбище. Я читал его книги – ему многое было открыто. И если следовать отцу Антонию, душа этой девушки сейчас в ужасе. В ужасе от всего, что она совершила. В этой жизни она себя как-то уговаривала, находила оправдание тому, чем занималась. Но вот дела ее предстали перед нею в истинном свете, и она содрогнулась. Однако еще страшнее то, что исправить что-либо уже невозможно. А впереди вечность.

Я снял жилет и накинул на плечо рюкзак.

– Пойду. День в разгаре, а еще столько всего не сделано, – сказал я Осборну, возвращая ему пистолет.

– Конечно. Спасибо, Гусман. И маску заодно снимете, лицо ведь под ней устает, наверное.

Заметил, собака. Глаз лукавый, губа искривлена – видимо, так он выражает иронию. Я не отреагировал.

– Вам спасибо. Увидимся еще.

Я вышел на улицу. Киллера заталкивали в подъехавший микроавтобус. Уже немолодой дворник-араб, метущий зеленой метлой канавку вдоль тротуара, удивленно наблюдал за картиной.

– Амит, как ты там? – спросил я.

– Это Шанкар, доброе утро. Как вы? Я же все слышал.

– Я в норме. А ты все слышал и все тут же забыл, да ведь?

– Вспомню потом, когда прочту ваши мемуары.

– Ты молодчина.

– Да, Пол, девушке звонили на мобильный. Я не стал вас подключать, счел, что не вовремя было бы. Они по-русски говорили. Куда вам послать аудиофайл?

– Никуда, я сейчас сам спрошу.

Звонить через Шанкара я не стал – мы же в городе. Зашел в ближайшую красную будку и набрал Тоню.

– Ты не спишь?

– Нет, мы только доехали. Папа звонил.

– Я знаю. Что сказал?

– Сказал, что у него есть ампула с цианистым калием. Я зря уехала.

– Ты не поняла, где он?

– Он не сказал толком. Там поток сознания. А что у тебя?

– Мы только что взяли двух киллеров. Остался один. Ну, надеюсь, что так.

– Ты цел?

– Конечно, цел. – Я усмехнулся. – «Мы взяли»… Я-то на кухне сидел, кофе пил.

– Как бы все это сообщить папе? Я боюсь за него.

Еще бы! Он и к англичанам все еще способен метнуться, и киллер за ним охотится, и теперь ко всему прочему сам на себя руки наложить может.

– Постарайся вспомнить все, что он сказал. Весь поток сознания. Это важно.

– М-м. Я спросила, в надежном ли он месте. Папа сказал, что в Лондоне надежного места нет, но что он такое знает. Тем более… Сейчас, вспомню точнее. Тем более что он туда наверное уже никогда не попадет, а жалеть об этом будет всю жизнь. Если от его жизни еще что-то осталось. Вот. Это практически слово в слово.

– Хм. Не очень информативно.

– Ну, прости, пожалуйста.

Мужской голос раздался фоном. Питер спрашивает, с кем это Тоня разговаривает. Беспокойный у него голос, настойчивый.

– Ревнует? – спросил я.

– Что-то чувствует. Мы естественно говорили в дороге. Но он не связывает это с тобой – с тем человеком, который меня привез ночью.

Она помолчала. Ну вот! Я же в шутку спросил про Питера. А она всерьез ответила.

– А есть из-за чего искать связь? – спросил я. – Между тобой и тем человеком, который привез тебя ночью?

– Нет, конечно. Знаешь, мне ведь про людей тоже интересно, – уже другим, привычно насмешливым голосом сказала Тоня. – Тем более про тех, кто ведут себя по нынешним меркам совершенно нелепо. Как-то старомодно, по-рыцарски.

У меня вдруг как будто электроды на висках замкнуло.

– Тоня, ты правда не знаешь, куда Володя мог поехать?

– Ума не приложу. Почему вдруг такой скачок мысли?

– А я, кажется, знаю, – сказал я.

11

Поезда в Англии ездят быстро и без малейшей тряски. Никаких громких перестуков колес, как в России или на севере Штатов, где летом жарко, а зимой морозы. Вагон мерно покачивается, вас слегка клонит в сторону на крутых поворотах – и это все неудобства, если это можно назвать неудобствами. Меня дорога после бессонной ночи быстро убаюкала, и я проспал от лондонского вокзала Паддингтон до прославленного Джейн Остин курортного, еще со времен Римской империи, города Бат. До Бристоля оставалось с четверть часа.

Между Лондоном и Бристолем поезда ходят каждые двадцать-тридцать минут. Первый утренний был в шесть тридцать, но в это время я был немного занят. Я успел лишь на поезд в половине девятого. Возможно, если моя теория была верна – а другой у меня не было, – я доберусь до места где-то одновременно с Моховым. Ну, чуть раньше, чуть позже. Конечно, он мог выехать и рано утром, но в любом случае он ведь тоже скорее всего поедет поездом. В Англии документы при покупке железнодорожных билетов не спрашивают, а расплатится он наличными. Так что для очистки совести – вдруг Мохов едет тем же поездом, тогда и уезжать далеко не придется – я заскочил в состав перед самым отходом и прошел через все вагоны. Его в поезде не было.

Пассажиров – я взял билет второго класса, каким вероятно поехал бы Мохов, – было немного. Слева от меня через проход сидели два прыщавых панка, один с желтой, второй с ярко-синей иракезой; они, уткнувшись в ноутбук, жевали шоколадные батончики. За ними расположилась молодая женщина в платке, обнявшая прехорошенькую глазастую девочку лет четырех – пяти. Они чуть слышно пели – до меня долетали только обрывки мелодии, но похоже это было что-то славянское. Сербки? Боснийки?

Я ехал в Гластонбери. Эффект электрического разряда в моем воспаленном мозгу был вызван словом «по-рыцарски». В Тониных устах оно шло сразу за словами «нелепый» и «старомодный», так что возгордиться было не с чего. Но оно тут же пробудило воспоминание о моем невеселом визите в моховскую квартиру в Москве. Помните, у него была целая полка литературы о рыцарях Круглого стола, а его жена сказала, что он хотел написать какой-то труд об Артуровой эпопее? О чем еще мог жалеть Мохов, готовясь к долгой изоляции в Англии, или, если ему удастся вернуться домой, зная, что с этой страной он распрощался навсегда?

Он, предположил я (но все это происходило очень быстро, со скоростью прохождения электричества по проводам), еще не побывал там, где разворачивалась легенда о Святом Граале и где, как утверждают, были погребены король Артур и его супруга Гвиневера. Замок Камелот ведь так и не был найден; скорее всего, это чистый вымысел. Зато Гластонберийское аббатство, хотя и в руинах уже многие века, реально существует. Как писать о рыцарях Круглого стола, не побывав в единственном месте в мире, где сохранились материальные следы этих, по всей вероятности, мифических героев? Так ведь бывает: от множества реально живших людей не остается ровным счетом ничего, а вымышленные персонажи оставляют отпечаток своей личности на городах, местностях и целых странах.