Текст книги "По ту сторону пруда. Том 2. Страстная неделя"

Автор книги: Николай Еремеев-Высочин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Где мой второй джин-тоник? Как, я уже оба уговорила?

15

Все прочее, о чем Тоня успела переговорить с отцом – ну, из того, что она мне сказала, – было не так важно. Мохов взял и телефон Осборна, и адрес снятой для него квартиры, но прятаться там он не собирался. Однако его убежище в Лондоне уже не казалось ему надежным, и он намеревался уехать из города.

– Куда? – спросил я.

– Он не сказал. Папа боится, что я проболтаюсь вам.

– И как вы с ним можете связаться?

– Он позвонит мне. – Тоня сунула руку в карман пальто и вытащила оттуда маленькую «нокию». – Вот, мы купили новый. Он на него позвонит.

– Ага, для него Лондон перестал быть спокойным местом, а вы должны сидеть здесь и ждать звонка, – не выдержал я.

В глазах Тони вспыхнул темный огонек. Не нравится, когда критикуют папочку.

– Папа считает, что мне тоже нельзя здесь оставаться. Только с ним ехать опасно. Он согласен даже, чтобы я уехала с Питером.

Ну, хоть так.

– А когда он позвонит?

– Он не сказал.

– Решающие известия из Москвы могут прийти завтра. Или послезавтра, в любой день. Он каждый вечер будет звонить?

– Я не знаю.

– С Осборном он будет связываться?

– Я номер передала, но папа ничего не сказал.

– Короче, мы не знаем ни где его искать, ни как с ним связаться, ни что он собирается делать?

Тоня восприняла это как критику в свой адрес. Ну, что она с заданием не справилась.

– Вы думаете, с ним сейчас легко разговаривать? – вспыхнула она. – У него просто приступ паранойи, он никому не верит.

– Но если бы он вам сказал, как его найти, вы бы от меня не стали это скрывать?

– Не знаю! – закричала Тоня. Баррикадируется сейчас от меня.

Официант обернулся на шум и пошел к нам.

– Но вы действительно не знаете, куда он направится?

– Нет, честно.

Официант подошел и выжидающе склонил голову.

– Повторить? – спросил я Тоню.

– Нет, поедем отсюда.

Мы с Тоней доехали на такси до центра, потом на метро до Саутфилдс. Она молчала, отвечала односложно, но я чувствовал, что ее доверие ко мне несмотря ни на что не подорвано. Я довел ее до самого дома, чтобы убедиться, что за нами не было хвоста.

– Мне дадите свой новый номер? – спросил я, отдавая ей пакет с сапогами.

Спохватившись, Тоня полезла в сумочку, достала коробку от сим-карты и показала мне номер. Я забил его в айфон. Уже не полагаюсь, как прежде, на свою память.

– Уезжайте с Питером, – сказал я. – И сидите там, в деревне, пока я не позвоню.

Тоня кивнула, но тут же сказала: «Не знаю». Я понял это так, что она будет ждать моего звонка, но не обязательно рядом с Питером.

Я потрепал ее по плечу, она повернулась, взбежала по трем ступенькам к входной двери и открыла ее.

– Пока, – сказала она мне по-английски.

Доверчиво так сказала, как хорошему знакомому. Я махнул ей рукой:

– Пока.

Часы показывали начало девятого, но было еще совсем светло, и даже воздух не посвежел. И впереди у нас еще полгода такой благодати. Я даже зажмурился от удовольствия, лавируя между людьми по дороге к метро. Но день еще не закончился. Я поправил гарнитуру на ухе и вызвал Шанкара:

– Я могу прямо сейчас получить ту же БМВ?

– Со всеми пассажирами? – с сомнением в голосе спросил Шанкар.

– Нет, только машину с водителем. Но в ней должны быть установлены видеокамера, направленная на заднее сиденье за пассажиром, и отличный микрофон, чтобы записать один разговор.

Это его почему-то не смутило.

– Картинка будет довольно темная, – только и сказал он.

– Высветлим, если понадобится. Мне достаточно, чтобы человек был узнаваем. Только бы успели все установить. Я согласен на обычную веб-камеру.

– Обижаете, – сказал Шанкар. – А устанавливать аппаратуру не надо, там все предусмотрено. Куда подавать машину?

– Скажем, к Театру Королевы.

– Минутку. – Шанкар отключил меня, действительно, где-то на минуту. – Не раньше, чем через сорок минут, – наконец объявил он.

– Отлично. Объект А где сейчас находится?

– Еще минуточку. На Милл-бэнк. Понимаете.

Милл-бэнк – это штаб-квартира МИ-5. Доехать за час до театра Осборн успеет, а организовать засаду вряд ли.

– Я буду стоять перед театром на тротуаре, – продолжал я. – Водитель тот же?

– Нужен другой?

Похоже, я своими просьбами пугаю даже такого закаленного бойца, как Шанкар.

– Наоборот. Тот же лучше. А организовать наружное наблюдение перед Ковент-Гарден сможете?

– Через какое время?

– Тоже минут через сорок.

– А что нужно?

– Убедиться, что там не будет подозрительной активности, что Объект А высадится перед театром один, без группы поддержки. А потом, когда я заберу его на БМВ, что за нами никто не поедет. Я хочу встретиться с ним через час.

– Нужно у театра убедиться, что нет хвоста, или поехать за вами?

– Естественно, провести нас какое-то время.

– То есть еще одна машина?

– Или мотоцикл. Или скутер.

– Это проще. Сделаем. Что еще?

– О Шанкар!

– Еще что-то?

– Нет, просто, когда я на старости лет буду писать мемуары, а посвящу тебе целую главу.

– Если мы с вами будем работать постоянно, я до этого времени не доживу, – со вздохом ответил Шанкар.

Я снова спустился в метро и вышел на Пиккадилли-Серкус. Начинало темнеть. Но за счет рекламы и уличных фонарей площадь была залита светом, так что лица прохожих я различал метров за двадцать. Я повернул на Шафтсбери-авеню, через пару кварталов нашел красную будку телефона-автомата и, убедившись, что камер наблюдения в непосредственной близости нет, вошел в нее. Так, вот он, мобильный Осборна – тот номер, который он давал для меня.

– Слушаю, Осборн.

– Это Майкл Гусман, – представился я. – Готовы встретиться?

– Конечно, – сказал Осборн после секундного замешательства.

– Устроит через час перед Ковент-Гарден? Я подъеду на машине и заберу вас.

– Устроит, я успею.

– Европейская континентальная машина, – с улыбкой уточнил я и повесил трубку.

Пятнадцать секунд. Отличный результат.

Через десять минут я был у Раджа. Магазин уже был затянут металлической шторой, но дверь с цифрой 8 со щелчком открылась, едва я подошел к ней. Радж вышел мне навстречу из комнаты, где сидели компьютерщики. Он когда-нибудь уходит со своей базы?

– Мне жаль, что тебе пришлось поволноваться, – сказал я, обнимая его за плечо.

– Жизнь без волнений все равно что смерть, – деликатно ответил мой бесценный партнер. – Всё в работе. Машина будет через полчаса, парень на скутере вот-вот выедет. Что-нибудь еще?

– Что-то со мной надо сделать. Может, усы мне опять наклеить? Как-нибудь загримироваться?

– Зачем вся эта возня? Возьми маску!

– Маску? Никогда не пробовал.

– Сейчас попробуешь. Никто даже не поймет, что это не твое лицо.

Радж что-то сказал очередному мальчику, и мы прошли в защищенную комнату. Мой лондонский дом – я провел здесь больше времени, чем в своем отеле.

Нам была доставлена коробка с париками и целым набором тонких резиновых масок. Несколько Радж забраковал сразу – это были маски Черчилля, британской королевы, принца Чарльза и, если не ошибаюсь, Джека-потрошителя, в любом случае, какого-то мерзкого типа. Порылся в остальных: лысый старик с большим красным носом, красавчик-китаец и скучная физиономия бухгалтера или налогового инспектора. Радж вытащил эту самую унылую и расправил ее передо мной.

– Вот, с париком будешь, как живой.

Маска натягивалась прямо на череп, как презерватив, концы которого прятались под воротник. Гарнитуру пришлось снять.

– У водителя будет связь, – успокоил меня Радж. – Если что-то срочное, типа хвоста, мы вас предупредим.

Он расправил маску передо мной – ныряй в нее! То ли маска была мне мала, то ли это всегда так, но она неприятно стягивала лицо, тянула за волосы, хотя они у меня подстрижены довольно коротко. Радж поправлял маску то слева, то справа, потом ловко подклеил ее под густыми бровями, так что веки уже были моими. Провел круг клеем по гладкой верхней части и налепил на нее рыжеватый парик. Зеркало было в коробке с масками – он протянул мне его:

– Ну, как?

– По губам видно, что я в маске.

Радж присмотрелся.

– Видно.Тогда усы и бородка.

Эти накладки нашлись, и требуемого оттенка. Теперь я стал похож на сановника двора Изабеллы Кастильской. Но теперь краев маски вокруг рта действительно заметно не было.

– Объект А проехал Сент-Джеймсский парк, пересек Мэлл, – сообщил бесстрастный голос Шанкара. – Ваша машина будет у театра через десять минут. Наш человек на месте.

– Объект не делал звонков?

– По этому телефону мы не засекли. Свой мобильный не забудьте положить в мешочек.

– Спасибо, Шанкар. Помни, что я тебе сказал. Целую главу.

Я объяснил Раджу смысл шутки, в которой доли шутки почти не было, и вышел на улицу. Мне предстоял самый ответственный момент операции. Но что я наплету Осборну, я уже придумал.

16

Эта была та же машина, с тем же водителем-мулатом, только с другими номерами. Я открыл дверь рядом с шофером, тот едва успел убрать из-под меня кучу разбросанных компакт-дисков.

– У нас же сзади съемочная площадка? – уточнил я.

– Как просили. Камера в зеркальце, – показал рукой водитель. – Она там всегда, так что обнаружить ее невозможно. Микрофона два, в вашем подголовнике. Так что звук можно гарантировать, а видео – сами понимаете.

– Невозможного и требовать невозможно.

Я заметил его издали по белой повязке на шее. Осборн стоял, слегка расставив ноги. Широкоплечий, крепко сбитый, уверенный в себе человек. Он заметил нашу БМВ и сделал шаг к тротуару. Я опустил окно.

– Здравствуйте, мистер Осборн, – поприветствовал я его, когда мы притормозили. – Пожалуйста, садитесь сзади.

Осборн молча забрался в машину. Не любит лишних слов. А если упрет сейчас в сиденье пистолет и прикажет стоять на месте? Я такую возможность рассматривал и ее отмел. Но вдруг он глупее, чем я думал? Или я глупее, чем думаю?

Машина тронулась. Я заранее сказал водителю, чтобы он объезжал Сохо по кругу или, если там слишком много машин, ехал к Сити.

– У вас какие-то новости о нашем друге? – спросил Осборн.

– Мы с ним виделись сегодня после обеда, – с небрежной солидностью сказал я. – У меня новости о другом вашем друге. С которым вы встречались две недели назад здесь, в Лондоне.

– Я встречаюсь со многими людьми.

– Несомненно, но не все они русские и не все привозят вам секретные сведения из Москвы.

– Допустим, – сухо сказал Осборн. – И что вы хотите мне сказать?

– Мы тоже работаем с этим человеком. Работали, – уточнил я. – Пару дней назад мы установили, что это подстава.

– У вас есть доказательства?

– У вас, полагаю, их тоже хватает, только они пока не выстроились в логическую цепочку. Он передал вам материал в электронном виде?

– Допустим.

– Нам он передал его на флешке. Русские почему-то не доверяют интернету, предпочитают рисковать. Мы получили эти документы в Москве через неделю после вас, так что смею предположить, что нам достался более свежий вариант. Наши специалисты, – я обернулся к Осборну, чтобы подчеркнуть важность последующей информации. Лицо невозмутимое, но взгляд очень внимательный, – нагши специалисты хорошенько повозились с этой флешкой. На ней были стертые файлы. То есть стертые и из реестра, и с помощью какой-то программы физически. Я не очень в этом разбираюсь, но чтобы окончательно уничтожить файлы, которые когда-то были записаны на флешку, ее надо прогнать не через одну программу, а через несколько. Каждая съедает только какие-то определенные следы. Так вот некоторые файлы на той флешке физически сохранились, и в них остался IP-адрес компьютера, который пытался их стереть. Вы не проделали такую же работу с флешкой, которую он передал вам?

– Не знаю. Такими вещами технические службы занимаются.

Отлично, первое признание. Робкое пока, мало что доказывающее, но мы на верном пути.

– Не важно. Мы попытались найти адрес этого компьютера по нашей базе. Это не рабочий компьютер нашего друга, это вообще не компьютер из тех кабинетов, в которых он мог бы оказаться. Я имею в виду Старую площадь или Кремль, если вы знаете Москву.

Знает:

– Это может быть его домашний компьютер? Что безопаснее.

– Тоже нет. И не публичный компьютер из интернет-кафе.

– Не надо меня заинтриговывать, – оборвал меня Осборн. – Вы установили его?

– Установили. Этот компьютер работает в Ясенево. Файл с переданным документом был записан на флешку на Старой площади, а стертые файлы – в Лесу.

Осборн про Лес не стал спрашивать, что это такое. Помолчал.

– Вы думаете, русские такие глупые?

– Я думаю, у них там сейчас бардак. Лучшие ушли или уходят, остаются троечники и проходимцы. Ну и неисправимые идеалисты, как Леонид. Сожалею, что приходится назвать его, но ведь кодовые имена вы и мы дали ему разные, а сейчас нужна предельная ясность.

Не возразил, не переспросил имя, не уточнил, что это еще за человек. Вот и второе очко, уже существенное. Теперь осталось застолбить содержание документа.

– Как вы понимаете, – продолжил я, – русские очень боятся недавних арабских революций. На очереди может быть Азербайджан, где многие годы правит одна семья, Туркменистан и Узбекистан, где свободы строго дозированы, Казахстан, где президент пожизненный. А дальше – Северный Кавказ, Татарстан. Вряд ли их интересы по этим проблемам совпадают с нашими.

– Вы думаете, русские на переговорах с нами будут проводить одну линию, а на самом деле готовить и осуществлять другую?

– Так считают наши аналитики, и да, я тоже так считаю. Поскольку Леонид оказался подставой, другого варианта нет.

Я специально снова назвал человека по имени. И вновь Осборн это имя воспринял, как должное. И по поводу содержания переданного им документа не возразил и не задал лишних вопросов. Еще бы чуть-чуть его раскрутить.

– Подождите, это… Это Влад рассказал вам про… Про Леонида?

Все, сам назвал его. Теперь у меня было все, что нужно.

– Да, финальную точку поставил он. Кстати, – я даже перегнулся через сидение, чтобы посмотреть на Осборна, – вы не нашли человека с футляром для гитары?

– Ищем.

– Но уже установили, кто это?

– Нет.

– А мы установили, – продолжал плести свою паутину я. – Это кадровый сотрудник из Леса. Действующий офицер. Влад представляет для них опасность в первую очередь потому, что он узнал о готовящейся игре.

– Вы знаете, под каким именем киллер въехал в страну? – тут же уцепился Осборн.

– Нет, но описание сошлось по всем пунктам. Человеку, у которого через полголовы пропечатывается жила, лучше выращивать помидоры или разводить кроликов.

– Мы это отметили. Спасибо за наводку. Вы поможете мне связаться с Владом?

– Послушайте, мистер Осборн, – я снова перегнулся к нему. – Я еще ничего не получил взамен.

Мне кажется, именно так цинично отреагировал бы надменный чистый американец из ЦРУ.

– А что вы хотите?

Взгляд умный, но жесткий, губы сжаты, подбородок вперед.

– Пока ничего. Скажу, как что-то понадобится. И… у меня к вам просьба.

– Да?

– Пусть о нашей встрече никто из ваших коллег не знает. У вас там такая дыра, что сквозняк до нас долетает. Зачем русским знать, что мы знаем?

Осборн кивнул:

– А как я могу связаться с вами?

– Я сам вас найду. И не стоит пытаться разыскать меня. В Лэнгли о том, где я сейчас и что делаю, знает всего пара людей. И наш общий друг Лео не в курсе, не пугайте его.

Леонард Харрис – это руководитель лондонского представительства ЦРУ, который координирует связи с британскими спецслужбами. Помните мое внутреннее сопротивление, когда в третьем часу ночи Бородавочник заставлял меня читать бесполезные, на мой взгляд, справки аналитиков из Леса? А вот, пожалуйста, пригодилось!

– И, мистер Осборн, – продолжил я. – Я не хочу показаться невежливым, но если мы закончили, я могу высадить вас прямо где-то здесь?

Мы кружили в районе собора Святого Павла – я только что видел в просвете между зданиями его купол. Вообще, я за маршрутом и не следил, положился на водителя. С меня хватало того, чтобы держать в голове свою сложную конструкцию и ничего не упустить. Высадим сейчас Осборна и нырнем в переулки. Самое главное – обезопасить БМВ. И Раджа не подвезти, и драгоценную запись извлечь.

– Где вам удобно.

Не капризный, старый солдат. Я перегнулся к Осборну и протянул ему руку. Через ладонь о человеке считывается масса информации.

– Берегите себя, – сказал я.

Рукопожатие Осборна было на него похоже: крепкое и осторожное одновременно.

– Вы тоже, – отозвался он и вышел из подрулившей к тротуару БМВ.

17

Водитель высадил меня у ближайшей станции метро, подтвердил кивком, что понял, что я оставил свою маску на сиденье, и тут же умчался. Я, сжимая в руке бесценную карту памяти с записью разговора, с добрых полчаса поездил на подземке, переходя с линии на линию, потом вышел на поверхность и поймал такси. Не знаю, как мой приятель-мулат, но я за собой слежки не заметил. Все равно я вышел у Театра Королевы и еще попетлял по переулочкам, прежде чем пришел к Раджу. Несмотря на поздний час – было половина одиннадцатого – он все еще был на месте.

Пока запись архивировалась и закачивалась на файлообменник, я успел вернуть себе гарнитуру и айфон, а также разделить с Раджем скромный индийский ужин. Странная все же это кухня, в который раз убеждаюсь. Если есть с закрытыми глазами, не определить, что именно это за овощи, такое все одинаково жгучее.

Мой спаситель заверил меня, что со всеми щитами и фильтрами отследить операции с его компьютеров невозможно. Тем не менее я поостерегся отправлять сообщение Эсквайру оттуда. Видеофайл в несколько гигабайт пусть мощный компьютер закачает, а с остальным и айфон справится.

Я залез в нашу звериную почту, но новых сообщений от Бородавочника не было. Это могло означать, в том числе, что он делал вид, что ждет меня завтра в Москве. Я написал ему, что виделся с Моховым (зачем приплетать его дочь, если это сообщение мог прочесть кто-то еще из Конторы?). Прямым текстом (разумеется, предварительно зашифровав его), я передал Эсквайру все, что Мохов сказал, я просчитал, а Осборн подтвердил. И в дополнение послал ссылку на место, куда была закачена видеозапись нашего разговора в машине. На мой взгляд, это была просто судебная улика.

На Шафтсбери-авеню было непривычно пустынно. Я посмотрел на часы: полночь без пятнадцати минут. На биологических часах Тони три ночи. «Ну и пусть, – сказал я, добавив про себя одну из своих любимых фраз. – Мы здесь не для радости». И тут же подумал, что такая новость как раз из тех, которые порадуют в любое время дня и ночи. Я зашел в автомат и набрал новый мобильный Тони.

Голос бодрый, явно не спала.

– Были бы новости плохими, дал бы вам поспать, – с ходу сказал я.

– Да? – выпалила Тоня. Другие люди так не могут заснуть, пока им не скажут «Спокойной ночи!». – Блин, сколько же волнений за один день! Он все подтвердил?

Я говорил ей, что собираюсь встречаться с Осборном.

– Да, мне удалось затащить его в сеть своей изощренной лжи.

– Ну зачем же так про себя?

Вернулся ее привычный насмешливый тон. Перевела дух.

– Как я где-то прочел, один шпион написал: «Правда – это единственная цель, которую преследует наша ложь».

Тоня мою цитату проигнорировала – ей сейчас не до беллетристики:

– Думаете, это сработает?

– Это прямое свидетельство, прямая улика. А сработает или нет, зависит от людей в Москве.

– Но вы считаете, что сработает?

– Если эта страна не окончательно потеряна.

– «Эта страна», – передразнила Тоня. – Понятно, у вас их на выбор, сколько хочешь.

Успокоилась. И меня не остерегается. Я прямо вижу насмешливые огоньки в ее глазах.

– А то вы дальше Малаховки свою жизнь не планируете, – парировал я.

Хмыкнула: один-один.

– А как я узнаю, что мы с папой можем возвращаться в Москву? Вы позвоните мне?

– Проблема в том, что разоблачение этого упыря не будет автоматически означать, что опасность позади. Его стрелки могли получить заказ и дальше действовать самостоятельно. Но я буду с вами на связи. Не выбрасывайте этот мобильный, даже если окно машины вдруг соблазнительно откроется.

Тоня засмеялась. Первый раз я это слышал. Не раскатисто, не заразительно, просто вырвалось у нее что-то переливчатое, что обычно передается совсем непохожими сочетаниями «ха-ха» или «хи-хи». Но уже прогресс.

– Кстати, Антония, мне любопытно. А что если бы я тогда не отверг ваше предложение? Ну, когда вы меня испытывали?

Тоня снова рассмеялась. Уже пара таких «ха-ха».

– Хотите подъехать сейчас, Клеопатр?

– Нет. – Я тоже рассмеялся. – Я не спортсмен и пополнение списка трофеев меня не волнует. Мне просто нравится понимать про людей, с которыми я сталкиваюсь.

– И как вам кажется? Вы же наверняка про многих других людей уже поняли.

– А вы скажете мне честно, да или нет?

– Обещаю.

– Мне кажется, для вас постель не должна иметь большого значения.

Не сказала ни да, ни нет. Но, судя по тому, куда скакнула ее мысль, конечно же, да.

– Я подумала, – сказала она. – Наверное, я действительно чего-то не понимаю, а специалисты в этом вопросе единодушны. В общем, я поеду с Питером. Ну, куда он звал. Я уже позвонила ему, он заедет за мной рано утром на машине.

– К вам домой? Ну, к вашей подруге?

Сообразила теперь:

– Вот блин! Не надо было?