Текст книги "Путешественники"
Автор книги: Николай Дорожкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)
Адмиралы южных морей
Испания, Португалия, Голландия, Франция – страны с давними традициями мореходства.
Само собой разумеется, что после открытия Америки («западной Индии») исследователями и нередко завоевателями «восточной Индии» и других островов и побережий Индийского и Тихого океанов становились мореплаватели именно из этих стран. Васко да Гама, молодой аристократ с пиратскими наклонностями; капитан Фернандо Магальяйнес, он же Магальянш, он же Фернан Магеллан, малорослый человек большой физической силы, пылкой отваги и непомерного честолюбия; опытный юрист и мореход Якоб Роггевен; Жан Франсуа граф де Лаперуз, заслуженный военный моряк, капитан первого ранга. Люди разных характеров и времен, ходившие на кораблях под флагами разных государств, все они увековечили свои имена на карте мира.
Васко да Гама
Васко да Гама (1469–1524), португальский мореплаватель, первым проложивший маршрут из Лиссабона в Индию и обратно. Как и большинство его коллег, занимался пиратским промыслом.
Португальцы и испанцы – народы, родственные по языку и культуре. Португалия постоянно соперничала с Испанией во всём, что касалось открытия и освоения новых земель и морских путей. Когда в своё время король Жуан II отказал Колумбу, предлагавшему организовать экспедицию для поиска западного пути в Азию, он, видимо, не предполагал, что этот настойчивый генуэзец добьётся своей цели под флагом испанских королей. Но вот «Западная Индия» открыта, к её берегам проложены маршруты, и между Европой и новыми землями систематически курсируют испанские каравеллы. Наследники Жуана II поняли, что надо спешить с закреплением своих прав на Индию Восточную. И уже в 1497 году была снаряжена экспедиция для разведки морского пути из Португалии в Индию – вокруг Африки.
Начальником экспедиции по выбору короля Мануэла I был назначен Васко да Гама (португальцы произносят «Вашку») – молодой придворный знатного происхождения, пока не зарекомендовавший себя ничем, кроме лихого захвата каравана французских торговых кораблей. И хотя королю предлагалась кандидатура такого известного мореплавателя, как Бартоломеу Диаш, который в 1488 году первым обогнул Африку с юга, миновав открытый им мыс Доброй Надежды, предпочтение было отдано молодому аристократу с пиратскими наклонностями. На предложение Мануэла I возглавить экспедицию Васко да Гама ответил: «Я, государь, слуга ваш и исполню любое поручение, хотя бы оно стоило мне жизни». Подобные заверения в те времена давались отнюдь не для «красного словца»…
Флотилия Васко да Гамы состояла из четырёх кораблей. Это были два стопятидесятитонных корабля – флагманский «Сан-Габриэл» (капитан Гонсалу Алеариш, опытный моряк) и «Сан-Рафаэл» (капитан Паулу да Гама, брат адмирала), а также легкая семидесятитонная каравелла «Берриу» (капитан Николау Куэлью) и транспортное судно с припасами. Всего под командованием адмирала да Гамы было 168 человек, в том числе дюжина уголовников, специально освобождённых из тюрем – они предназначались для выполнения наиболее опасных поручений. Главным штурманом был назначен бывалый моряк Педру Аленкер, десятью годами ранее плававший с Бартоломеу Диашем.
Флотилия вышла из гавани Лиссабона 8 июля 1497 года. Пройдя без приключений до Сьерра-Леоне, адмирал да Гама, обоснованно избегая противных ветров и течений у берегов Экваториальной и Южной Африки, двинулся на юго-запад, а за экватором повернул на юго-восток. Эти маневры заняли около четырёх месяцев, и только 1 ноября португальцы увидели на востоке землю, а через три дня вошли в широкую бухту, которой дали имя Святая Елена.
Высадившись на берег, португальские моряки впервые увидели бушменов. Это – группа народов, представляющая собой древнейшее население Южной и Восточной Африки. Бушмены существенно отличаются от большинства негритянских племён Африканского континента – они низкорослы, цвет их кожи скорее смуглый, чем чёрный, а в лицах имеется некоторое сходство с монголоидами. Эти жители кустарниковых зарослей бушей (отсюда и европейское название «бушмены» – «люди кустарника») обладают удивительными способностями. Они могут длительное время находиться в пустыне без запасов воды, так как добывают её способами, неизвестными другим народам.
Моряки да Гамы пытались наладить с бушменами «культурный обмен», предлагая им бусы, бубенцы и прочие безделушки, но «кустарниковые люди» оказались «неплатёжеспособными» – у них не было даже самой примитивной одежды, а их первобытные луки и стрелы не были нужны португальцам, вооружённым арбалетами и огнестрельными бомбардами. Кроме того, из-за оскорбления, нанесённого бушмену каким-то хамоватым моряком, возникла конфликтная ситуация, в результате которой несколько моряков были ранены камнями и стрелами. Сколько бушменов европейцы поразили из арбалетов, осталось неизвестным. А поскольку никаких признаков золота и жемчуга у бушменов замечено не было, флотилия подняла якоря и двинулась дальше на юг.
Обогнув южную оконечность Африки, португальские суда, двигаясь на северо-восток, в конце декабря 1497 года подошли к высокому берегу, которому да Гама дал название Натал («Рождество»). 11 января 1498 года моряки высадились на берег, где увидели множество людей, резко отличавшихся от известных им африканских дикарей. Среди моряков нашёлся переводчик с языка банту, и контакт двух разных цивилизаций установился. Негры встретили португальцев очень дружелюбно. Земля, которую Васко да Гама назвал «страной добрых людей», была населена крестьянами и ремесленниками. Люди здесь обрабатывали землю и добывали руду, из которой выплавляли железо и цветные металлы, делали железные ножи и кинжалы, наконечники для стрел и копий, медные браслеты, ожерелья и другие украшения.
Двигаясь далее на север, 25 января суда вошли в широкий залив, куда впадало несколько рек. Общаясь с местными жителями, которые хорошо приняли португальцев, и заметив присутствие предметов явно индийского происхождения, адмирал сделал вывод, что флотилия приближается к Индии. Здесь пришлось задержаться – корабли нуждались в ремонте, а люди, многие из которых болели цингой, в лечении и отдыхе. Португальцы целый месяц стояли в устье реки Кваквы, которая оказалась северным рукавом дельты Замбези.
24 февраля флотилия подняла якоря и через пять дней достигла порта Мозамбик. Здесь к этому времени прочно обосновались арабы. Их одномачтовые суда регулярно вывозили отсюда рабов, золото, слоновую кость и амбру. Новая встреча двух разных цивилизаций осложнилась тем, что арабские торговцы увидели в португальцах (вполне обоснованно) опасных конкурентов, и дружелюбные отношения вскоре сменились враждебными. Арабы стали настраивать против европейских гостей местное негритянское население. Доходило до того, что для пополнения запасов пресной воды морякам да Гамы приходилось высаживаться на берег под прикрытием корабельной артиллерии.
Экспедиция вышла из Мозамбика 1 апреля и взяла курс на север. На борту флагманского корабля адмирал да Гама удерживал двух арабских лоцманов, но, не доверяя им, захватил у берега небольшое парусное судно и под пытками заставил его хозяина сообщить нужные сведения о ветрах, течениях и мелях. При вхождении в гавань портового города Момбаса на Занзибаре арабские лоцманы бежали с корабля к местному правителю, богатому шейху-работорговцу.
Не ожидая от встречи с хозяевами Момбасы ничего хорошего, Васко да Гама вышел в море. Используя свой пиратский опыт, португальский адмирал, встретив на пути арабское судно, разграбил его и захватил в плен весь экипаж. Команда во всём поддерживала своего адмирала. Ничего удивительного – моряками в те времена часто становились люди, не отличавшиеся высокими моральными качествами, во всяком случае по отношению к представителям других цивилизаций. Поэтому и все другие встречные суда, принадлежавшие арабам, были захвачены. С новой добычей флотилия вошла 14 апреля в гавань Малинди и бросила якоря.
Здесь португальцам был оказан самый любезный и дружественный приём. Оказалось, что местный шейх уже в курсе дел португальских путешественников. Агентура сообщила ему о морских подвигах и бортовой артиллерии пришельцев. Враждуя с Момбасой и находясь под впечатлением от полученных сведений о гостях, он предложил адмиралу союз и в знак доверия дал ему превосходного лоцмана, старого моряка Ахмеда Ибн Маджида. Флотилия двинулась в путь 24 апреля, а уже 17 мая Ибн Маджид указал адмиралу на выплывающий из тумана индийский берег. Под вечер 20 мая 1498 года португальские корабли стали на рейде у входа в порт Каликут (Южная Индия).
Как проходил очередной «контакт цивилизаций», подробно описано в книге доктора географических наук Д.Я. Фащука «Загадки морской одиссеи». Когда Васко да Гама и его капитаны прибыли к местному правителю, носившему титул «самудрин раджа» (для португальцев «саморин»), тот «… встретил гостей голым в одной набедренной повязке. Но его руки украшали массивные золотые браслеты и кольца с огромными алмазами, шею обвивали жемчужное ожерелье и золотая цепь, а в ушах были тяжелые золотые серьги с драгоценными камнями. В качестве подарков перед этим «ходячим Алмазным Фондом» были выставлены предназначенные для дикарей двенадцать кусков довольно грубой ткани, четыре красных капюшона, шесть шляп, четыре нитки кораллов, шесть банных тазиков, ящик сахара, две бочки оливкового масла и два бочонка меда. Реакцию саморина угадать нетрудно. Только пиратский опыт Васко да Гамы помог португальцам благополучно покинуть индийские берега, захватив несколько заложников, парочку торговых кораблей с ценным грузом и обстреливая «для острастки» из бомбард встречные суда и города побережья».
Путешествие Васко да Гамы (1497–1499 гг.)
Каликут остался за кормой португальской флотилии в конце августа 1498 года. Медленно продвигаясь на север вдоль индийского побережья, 20 сентября моряки вынужденно бросили якоря у острова Анджидив, чтобы заняться ремонтом кораблей. После ремонта и нескольких пушечных дуэлей с местными пиратскими судами моряки покинули остров, но штиль не давал возможности двигаться в нужном направлении. Дождавшись попутного ветра, только в январе 1499 года португальцы достигли Малинди. Шейх-союзник снабдил флотилию свежими припасами и по дружескому настоянию да Гамы послал в дар королю Мануэлу I слоновий бивень.
За время плавания команда сильно сократилась – много людей умерло от цинги и других болезней. Пришлось даже сжечь корабль «Сан-Рафаэл» и двигаться дальше на оставшихся двух судах. На переход от Мозамбика до мыса Доброй Надежды понадобилось семь недель, а на переход до островов Зеленого Мыса – ещё четыре. Здесь Васко да Гама приказал капитану «Берриу» Н.Куэлью вести свой корабль в Лиссабон, а сам остался с умирающим братом Паулу да Гама. Похоронив брата на одном из Азорских островов, Васко прибыл в Лиссабон к концу августа. Из четырёх его судов вернулось только два, от команды осталось менее половины.
Однако, несмотря на большие потери, экспедиция не стала убыточной для королевской казны. Всё-таки в Каликуте удалось приобрести немало пряностей и драгоценностей, а пиратские набеги да Гамы в Аравийском море в значительной мере пополнили корабельные сундуки. Но, конечно, не это вызвало ликование властей в Лиссабоне. «Экспедиция выяснила, какие огромные выгоды может принести для них непосредственная морская торговля с Индией при надлежащей экономической, политической и военной организации дела. Открытие для европейцев морского пути в Индию было одним из величайших событий в истории мировой торговли. С этого момента и до прорытия Суэцкого канала (1869 г.) основная коммерция Европы со странами Индийского океана и с Китаем шла не через Средиземное море, а через Атлантический океан – мимо мыса Доброй Надежды. Португалия же, державшая в своих руках «ключ к восточному мореходству», стала в XVI в. сильнейшей морской державой, захватила монополию торговли с Южной и Восточной Азией и удерживала ее 90 лет – до разгрома «Непобедимой армады» (1588 г.)» (И.П. Магидович, В.И. Магидович, «Очерки по истории географических открытий»).
Но успех португальских мореплавателей имел значение не только для самой Португалии. Он произвёл ошеломляющее впечатление на послов, купцов и правительства европейских стран. «Как только новость о возвращении Гамы достигла Венеции, народ был поражен как громом, и наиболее мудрые из людей считали это худшим известием, какое только могло быть получено», – так отмечено в дневнике одного современника этих событий. В феврале 1502 года уже двадцать боевых кораблей, возглавляемых Васко да Гамой, наделённым за первый поход титулом «адмирал Индийского моря», отправились в Индию и навели здесь порядок в лучших традициях крестоносцев. Разграбив и разорив Малабарский берег, они «поставили на место» индийских саморинов и провозгласили эту территорию собственностью португальской короны. После такого сюрприза индийцы прокляли и чуть не убили кормчего Наджди (Ибн Маджиди), показавшего коварным европейцам путь в их страну. Но было поздно. В 1505 году очередная португальская эскадра из двадцати кораблей и, полуторатысячным войском сожгла Момбасу и занялась пиратством в Аравийском море, сделав всё побережье Индостана и Молуккские острова своей вотчиной. Описывая эти события, Жюль Верн в свое время заключил: «Нет такой жестокости, которою не запятнали бы себя португальцы в Индии» (Д.Я. Фащук, «Загадки морской одиссеи»).
Власти Португалии высоко оценили деяния адмирала Васко да Гамы. В 1524 году он был назначен вице-королем Индии. К этому времени ему исполнилось уже 55 лет. 24 декабря этого же года великий путешественник умер в славе и почете. Для Португалии и всей Западной Европы и Америки он остался первым европейцем, приведшим корабли в Индию. И, скорее всего, ни ему самому, ни его современникам не было известно, что почти за четверть века до появления португальцев на земле Индии побывал другой европеец, русский человек – тверской купец Афанасий Никитин.
Фернан Магеллан
Фернан Магеллан (1480–1521), португальский и испанский мореплаватель, известный тем, что его экспедиция совершила первое кругосветное путешествие.
Португальский дворянин, капитан Фернандо Магальяйнес, он же Магальянш, он же Фернан Магеллан, как многие малорослые люди, отличался большой физической силой, пылкой отвагой и непомерным честолюбием. Он участвовал в боевых действиях по завоеванию Индии и Малакки (так в 1505–1511 годах официально назывались грабительские десанты на берега этих территорий) и затем воевал в Северной Африке, где в 1515 году был ранен. Резонно рассчитывая на высочайшее благоволение, Магальянш обратился к королю Мануэлу I с просьбой финансировать морскую экспедицию. Её целью он полагал открытие пролива между Атлантическим и Тихим океанами, а это позволило бы проложить западный путь к «Островам пряностей» (Молуккским). Но ни денег, ни ожидаемого повышения по службе он не получил. Более того, король приказал изгнать «этого Магальянша» из Португалии за «вздорный нрав и безумные идеи».
«Если в Молукках не нуждается Португалия, пусть ими завладеет Испания!» – решил оскорбленный капитан и обратился со своим проектом в «Совет Индии», занимавшийся делами новых территорий. Магеллан с помощью другого португальского эмигранта, астронома Фалейру, смог убедить советников испанского короля в существовании этого гипотетического пролива к югу от Бразилии. Уверенность Магеллана была, скорее всего, научно обоснованной. Есть предположение, что ещё в Португалии ему удалось найти секретные архивные документы – карты Мартина Бехайма (то есть уроженца Богемии) и Иоганна Шёнера, а также письма агентов торговой разведки, из которых неопровержимо следовало, что такой пролив существует. Так что, скорее всего, «этот Магальянш» явился к испанским властям не с пустыми руками. По мнению историка мореплаваний Д.Я. Фащука, если бы король Португалии знал, куда попали государственные секреты, «этот Магальянш» подвергся бы не изгнанию, а суровой каре – как изменник Родины и государственный преступник…
Король Испании, в отличие от португальского «коллеги», не счёл идеи Магеллана безумными. А что касается вздорности характера, то и собственная испанская аристократия состояла отнюдь не из ангелов во плоти. Переговоры португальца с королевской властью закончились наилучшим образом: стороны заключили договор, по которому Карл I обязался снарядить пять кораблей и обеспечить экспедицию двухгодичным запасом продовольствия и боеприпасов. Король присвоил Магеллану чин адмирала, наградил его рыцарским орденом Сант-Яго и назначил начальником экспедиции и губернатором всех открытых им островов и земель.
Патагония, Огненная земля, Магелланов проливМагеллан поднял адмиральский флаг на стотонном корабле «Тринидад». Капитанами остальных судов были назначены испанцы – королевский контролёр экспедиции Хуан Картахена («Сан-Антонио», 120 т), Гаспар Кесада («Консепсьон», 90 т), Луис Мендоса («Виктория», 85 т) и Хуан Серрано («Сант-Яго», 75 т). Экипаж всей флотилии состоял из 319 человек более 10 национальностей, причём среди 26 внештатных участников находился итальянец Антонио Пигафетта, благодаря которому (а также помощнику штурмана Франсиско Альбо) эта экспедиция стала достоянием истории мореплаваний.
Флотилия вышла из порта Сан-Лукар 20 сентября 1519 года. И уже в первые недели плавания начались проблемы, вызванные амбициями испанских капитанов. Королевский контролёр экспедиции Картахена потребовал, чтобы адмирал согласовывал с ним любую перемену курса флотилии. Реакция Магеллана была краткой и выразительной: «Ваша обязанность – следовать днём за моим флагом, а ночью за моим фонарем». Когда через несколько дней Картахена снова стал «возникать», Магеллан схватил его за воротник и посадил под арест на «Виктории», а капитаном «Сан-Антонио» назначил своего родственника Алвару ди Мешкиту.
Миновав в конце сентября Канарские острова, 29 ноября флотилия достигла побережья Бразилии, 13 декабря – бухты Гуанабара, а 26 декабря – Ла-Платы, устья реки Параны. Благодаря высокой квалификации штурманов экспедиции были внесены уточнения в значения ранее определённых широт, а значит, и исправления в контуры известной части материка. Магеллан, более месяца обследуя берега Ла-Платы, послал корабль «Сант-Яго» вверх по Паране, которая на секретной карте Магеллана была обозначена как желанный пролив. В течение двух недель тщательных поисков Магеллан убедился, что это не так.
Боясь пропустить вход в неуловимый пролив и потому не поддаваясь соблазну исследования и захвата открывающихся перед путниками неведомых земель, 2 февраля 1520 года Магеллан распорядился сняться с якоря. Флотилия должна была при свете дня двигаться вдоль побережья в непосредственной близости от него, а с наступлением сумерек останавливаться. Во время такой стоянки в заливе Байя-Бланка разразилась страшная гроза, но видавшие виды моряки были повергнуты в мистический ужас не раскатами грома и почти непрерывными молниями, а невиданным прежде зрелищем таинственного свечения на мачтах судов. Позже это явление, получившее название «огней святого Эльма», будет восприниматься суеверными моряками как дурное предзнаменование.
На исходе февраля Магеллан открыл крупный залив Сан-Матиас и полуостров Вальдес. Южнее, вблизи устья реки Чубут, моряки обнаружили множество пингвинов и невиданных животных – огромных тюленей с хоботами, что делало их похожими на слонов. Они так и были названы – южными морскими слонами – и оказались очень кстати для пополнения пищевых припасов. Было холодно – приближалась зима южного полушария, а зимней одежды у моряков, настроенных на плавания в условиях тропиков, не было. В конце марта, когда зима стала заявлять о себе всё настойчивее, Магеллан решил зимовать в бухте Сан-Хулиан и приказал сократить для этого рацион.
Понимая, что это вызовет недовольство людей, и учитывая плохо скрываемую враждебность испанских капитанов, Магеллан предусмотрительно поставил свой «Тринидад» на якоре у входа в бухту, где разместились другие четыре корабля. Офицеры-испанцы, которые всё это время тихо злорадствовали над разочарованием адмирала, рассчитывая на его добровольный отказ от дальнейшего плавания и не желая оставаться здесь на зимовку, требовали от Магеллана, чтобы он повернул к мысу Доброй Надежды и шёл к Молуккам восточным путем. Магеллан категорически отказался.
В ночь на 1 апреля поднялся бунт. Мятежники освободили Картахену, захватили «Викторию», «Консепсьон» и «Сан-Антонио», арестовали Мишкиту и убили его помощника, преданного Магеллану. Как следует из «Очерков…» И.П. и В.И. Магидовичей, бунтовщики навели пушки на «Тринидад» и потребовали, чтобы Магеллан явился к ним для переговоров. Против двух кораблей адмирала были три мятежных, приготовившихся к бою. Но мятежники не доверяли своим матросам, а на одном судне даже разоружили их.
В тяжелых обстоятельствах Магеллан обнаружил спокойную решимость. Он послал верного ему альгвасила (полицейского офицера) Гонсало Гомеса Эспиносу с несколькими матросами на «Викторию» – пригласить её капитана для переговоров на адмиральский корабль. Тот отказался, тогда альгвасил вонзил ему в горло кинжал, а один матрос добил его. Шурин Магеллана, португалец Дуарту Барбоза, немедленно завладел «Викторией» и был назначен её капитаном. Теперь у мятежников было только два судна, а чтобы они не дезертировали, предусмотрительный адмирал, как сказано выше, заранее занял удобную позицию у выхода из бухты. «Сан-Антонио» пробовал было прорваться в океан, но матросы после залпа с «Тринидада» связали офицеров и сдались. То же произошло на «Консепсьоне». Магеллан круто обошелся с бунтовщиками-капитанами: он приказал отрубить голову Кесаде, четвертовать труп Мендосы, высадить на пустынный берег Картахену вместе с заговорщиком-священником, но остальных бунтовщиков пощадил.
В начале мая разбился о скалы корабль «Сант-Яго», но команде, за исключением одного матроса, удалось спастись. Магеллан перевёл Серрано капитаном на «Консепсьон». Флотилия оставалась на месте зимовки до 24 августа, а затем вышла из бухты Сан-Хулиан и перебазировалась к устью реки Санта-Крус, чтобы там уже оставаться до наступления весны. За время зимовки интернациональный экипаж имел возможность познакомиться с аборигенами. Это были индейцы с красивыми лицами и стройными фигурами, очень высокого роста. Морякам особенно бросалась в глаза их длинноногость, из-за чего они были названы патагонцами (от испанского «патагон» – длинноногий). Некоторым морякам (возможно, в первую очередь низкорослому адмиралу) патагонцы казались настоящими великанами – такими и описал их летописец экспедиции Пигафетта. С его лёгкой руки и вся их страна с тех пор именуется Патагонией.
Когда, наконец, в воздухе повеяло весной, адмирал приказал поднять якоря, и 18 октября флотилия взяла курс на юг вдоль патагонского берега. Перед выходом в море Магеллан заявил капитанам, что намерен продолжить поиск пролива, ведущего в Южное море, но в случае неудачи готов развернуть корабли на восток. При этом он указал границу поиска пролива – 75 градусов южной широты. Но удача была близка – пролив, ведущий на запад, был найден 21 октября 1520 г. за 52 градусом. Чтобы его найти, кораблям Магеллана пришлось проделать путь от 34 до 52 градусов южной широты и попутно открыть неизвестное ранее Атлантическое побережье Южной Америки на протяжении около 3,5 тысяч километров.
Вначале не было полной ясности – пролив это или просто длинный и глубокий залив. Чтобы уточнить это, адмирал, обогнув мыс Кабо-Вирхенес, выслал вперёд два корабля – «Сан-Антонио» и «Консепсьон», которыми командовали Мишкита и Серрано. В ходе разведки капитаны обоих кораблей решили, что проход найден, и доложили об этом Магеллану. Однако всё оказалось не так просто. При дальнейшем движении предполагаемый пролив разделился на несколько рукавов, и предстояло найти тот из них, который ведёт в Южное море. Однако до выхода в Южное море было еще далеко: Магеллан шел несколько дней на юг через узкие проливы, пока не увидел два канала, сворачивающих на юго-восток и на юго-запад. Он послал «Консепсьон» и «Сан-Антонио» на юго-восток, а на юго-запад – шлюпку с матросами, которые через три дня сообщили, что видели мыс и открытое море. Этот мыс адмирал назвал Желанным…
Направленные на юго-восток «Консепсьон» и «Сан-Антонио» в пути разделились, и каждое судно попало в тупик. Но если «Консепсьон» повернул обратно и пошёл на соединение с «Тринидадом» и «Викторией», то на «Сан-Антонио», который на обратном разминулся с флотилией, офицер Иштеван Гомиж поднял мятеж. Капитан Мишкита, пытавшийся усмирить бунт, был ранен и закован в кандалы. Гомиж объявил себя капитаном, и дезертиры двинулись на восток, чтобы уже в конце марта 1521 года вернуться в Испанию. Там они, чтобы оправдать себя, обвинили Магеллана в измене. Власти поверили клевете, Мишкиту арестовали, а семья Магеллана была лишена казённого пособия.
Адмирал, не зная причин исчезновения «Сан-Антонио», решил, что корабль погиб. Оставшаяся флотилия, следуя вдоль северного берега узкого Патагонского пролива, обогнула самую южную точку Южно-Американского континента, мыс Фроуорд, и с 23 по 28 ноября двигалась на северо-запад. Высокие горы и пустынные каменистые берега казались безлюдными, но по ночам на южной стороне пролива были видны огни костров. Это дало основание Магеллану дать этим берегам название «Тьерра-дель-Фуэго» – «Огненная Земля». Через месяц с небольшим после обнаружения атлантического входа в пролив, соединяющий два океана, флотилия прошла мыс «Желанный» (Пилар) у тихоокеанского выхода. Этот морской коридор, имеющий в длину 550 км, известен сейчас как Магелланов пролив.
