Текст книги "Консервативный вызов русской культуры - Белый лик"

Автор книги: Николай Бондаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Бондаренко Николай
Консервативный вызов русской культуры – Белый лик

Григорий Бондаренко

Консервативный вызов русской культуры. Белый лик.

РОССИЯ

Листая старую тетрадь

Расстрелянного генерала,

Я тщетно силился понять,

Как ты смогла себя отдать

На растерзание вандалам.

Из мрачной глубины веков

Ты поднималась исполином,

Твой Петербург мирил врагов

Высокой доблестью полков

В век золотой Екатерины.

Россия...

Священной музыкой времен

Над златоглавою Москвою

Струился колокольный звон,

Но, даже самый тихий, он

Кому-то не давал покоя.

А золотые купола

Кому-то черный глаз слепили:

Ты раздражала силы зла

И, видно, так их доняла,

Что ослепить тебя решили.

Россия...

Разверзлись с треском небеса,

И с визгом ринулись оттуда,

Срубая головы церквям

И славя красного царя,

Новоявленные иуды.

Тебя связали кумачом

И опустили на колени,

Сверкнул топор над палачом,

А приговор тебе прочел

Кровавый царь – великий гений.

Россия...

Листая старую тетрадь

Расстрелянного генерала,

Я тщетно силился понять,

Как ты смогла себя отдать

На растерзание вандалам.

О, генеральская тетрадь,

Забытой правды возрожденье,

Как тяжело тебя читать

Обманутому поколенью.

Россия!!!

Игорь Тальков

КУДА МЫ ПЛЫВЕМ?

Куда плывет сегодня Россия? Если мы на самом деле, как сказал Валентин Распутин в своей речи на вручении солженицынской премии, плывем на льдине, "...занесенной случайными ветрами в теплые воды", то не истает ли вся льдина, пока доберемся до берега? И до какого берега мы хотим добраться? "Где-то этот берег должен быть, иначе чего ради нам поручены столь бесценные сокровища?" Значит, и Валентину Распутину неведомо, что за берег нас ожидает, но знает он, какие бесценные сокровища русской историей, русской литературой, русским народом доверены той кучке упрямцев, которые не собираются сходить с истаявшей льдины ни на какие лайнеры. Или потонем вместе с до конца истаявшей льдиной на виду у заморских лайнеров, или доплывем до неведомого еще берега новой русской государственности, а там с русской настойчивостью, терпеливостью и сострадательностью сумеем вновь, уже в новой России, привести и иную жизнь к нашим национальным идеалам.

Весь этот ритуал вручения премии одним известным русским писателем, Александром Исаевичем Солженицыным, другому, не менее известному, отстаивавшему все эти безумные годы преступного ельцинского правления русские национальные идеалы, истовому служителю России Валентину Григорьевичу Распутину, крайне не понравился красной части нашей патриотической оппозиции, взгляды которой и выразил в своем памфлете "Приглашение на лайнер" известный коммунистический публицист Владимир Бушин. Для красной оппозиции это присуждение становящейся единственной общенациональной премии несомненному лидеру русской национальной прозы Валентину Распутину стало чуть ли не оскорблением. Поразительно совпадение крайних сторон. Вволю поиздевались над этой же премией и радикально либеральные круги прозападнической интеллигенции, которые давно Солженицына за ретрограда и черносотенца держат, несмотря на все его компромиссы и осторожность в высказываниях. А уж Распутина кто только не поносил в той же самой "Литературной газете" за чуть ли не профашистские, красно-коричневые взгляды. Не уступают либералам в своей критике этой премии и бывшие союзники по единому патриотическому фронту из красного спектра антиельцинской оппозиции. Скажу честно: к сожалению, Владимир Бушин не одинок, и его критика – это не глас отчаявшегося одиночки, а мнение тех, кто Россию представляет только в красном и более ни в каком ином цвете...

Главная беда публициста Владимира Бушина в том, что он искренне считает себя лишь "родом из Октября" и ни днем раньше. Иной истории для него не существует (кстати, именно на фоне подобного ограниченного видения русской и мировой истории только и мог возникнуть нынешний постмодернистский феномен псевдоисторических писаний Фоменко). Потому и отсутствует в сочинениях Владимира Бушина объемное видение, потому не способен он понять, что и победы Александра Суворова, и победы Георгия Жукова обусловлены единым русским характером, их можно и нужно объяснять не одной лишь идеологией, господствовавшей в ту или иную эпоху в России, не формой государственности в тот или иной период истории, а единой русской национальной идеологией, единым русским духом. Владимиру Бушину почаще бы вспоминать эти слова Пушкина: "Там русский дух, там Русью пахнет..." Не случайно же в дни Великой Отечественной войны с благословения Сталина вновь в ходу оказались выражения: "мы – русские люди", "русский характер", "братья-славяне". Даже такие далекие от патриотизма писатели, как Константин Симонов и Александр Борщаговский, писали книги со столь "шовинистическими" названиями.

По мнению Владимира Бушина, то, что не "красное", не может быть поддержано государственниками, а уж коммунисты-то, как он считает, начиная с октября 1917 года и по 1991 год никаких не делали ошибок. И революция: что февральская, что октябрьская,– по его мнению, никак не могла быть подлой. И безбожие советской власти критиковать не годится. Какое-то школьное, пионерское восприятие революции и всех последующих десятилетий. Но революцию-то, уважаемый Владимир Сергеевич, делали не столько Сталин, сколько Троцкий, Зиновьев, Каменев и другие ленинцы, как с ними-то быть? Воспевать или вновь казнить? А в дальнейшем все депутаты ХХII cъезда КПСС единогласно проголосовали за то, чтобы выкинуть Иосифа Сталина из мавзолея. Как к этому факту относиться? И ведь выкинули же мгновенно, за одну ночь, быстрее, чем нынче болгарские антикоммунисты своего Георгия Димитрова,выкинули самые что ни на есть красные соратники Владимира Бушина, и он тогда что-то не протестовал, и смолчал весь советский народ. А что делать с тем фактом, что разрушили мощную советскую сверхдержаву, на самом деле после войны выбившуюся в мировые лидеры в сверхкороткий срок, путем величайшего напряжения всего народа, – и разрушили не диссиденты, ловко удаленные Андроповым за пределы страны, не Солженицын со своими сочинениями, которые были недоступны для чтения абсолютному большинству нашего народа и, естественно, не могли повлиять на народное мироощущение, а соратники и прямые партийные начальники Владимира Бушина, партийная элита, предавшая и продавшая и идеалы свои, и народ, и всю красную цивилизацию. Вот от чего стыдливо отказываются красные публицисты типа Владимира Бушина: от объяснений. Почему к власти в КПСС пришли сплошные предатели, лжецы и лицемеры? Почему в одно мгновенье рухнула одна из самых могущественных держав мира в расцвете своей экономики, имея самую мощную армию? Почему в августе 1991 года у ГКЧП, куда входили и министр обороны, и глава КГБ, и министр внутренних дел, задрожали руки? А ведь весь наш "низ", весь низовой народ был еще в то время в подавляющем большинстве советским... Даже в Прибалтике роты ОМОНа хватило, чтобы восстановить советскую власть, даже Гамсахурдиа из боязни поддержал ГКЧП. Так почему же ГКЧП впало в старческий маразм? Я уже давно считаю, что причиной мгновенного падения и царской монархии в феврале 1917 года, и коммунистической власти в 1991 году было отсутствие в достаточном количестве русской национальной элиты, формирующей все органы власти. Как говаривал Дэн Сяопин: "Я – прежде всего китаец, а потом уже коммунист". Вот почему в Китае и идет все иным путем. И мы им можем только завидовать... Нужна прежде всего национальная власть: монархия ли, республика ли, или даже диктатура,– но национальная... Я сам никогда не противопоставлял советские достижения царским, а позже ельцинские разрушения – советским стройкам. Все едино, одно проистекает из другого, и все это – цепь событий единой русской истории.

Скажу честно, что и понятие "советский" я еще с тех, советских времен отделяю от понятия "красный", марксистский. Советские инженеры, советские ученые, советские спортсмены, советские артисты вряд ли всерьез понимали, что такое марксизм. И вряд ли согласовывали с какими-то марксистскими философемами свои действия районные и областные начальники... Другое дело, что они были государственниками и коллективистами, понятие "советскость" и обозначало в особой форме переработанное русским народом соборное начало. Прав был Валентин Распутин, когда писал о том, что наш народ в тяжелейших условиях, часто на краю гибели, но по-своему русифицировал социализм. Постепенно, год за годом, десятилетие за десятилетием выдавливая из него все то, что было русскому народу чуждо. В конце концов наш народ и состоял из Иванов Денисовичей и Иванов Африкановичей, не только все невзгоды стерпевших, но и переиначивающих основу жизни по своему национальному руслу. И русло это определяли народные традиции, русские национальные корни...

Но не сумели мы все: русские патриоты, русские государственники,подобно китайцам по-настоящему повлиять на ход неизбежных преобразований в стране, не сумели повести крайне необходимые реформы по своему национальному пути. Мешала этому равно и вся партноменклатура, в конце брежневского периода устроившая для себя райскую жизнь и возмечтавшая о капитализме под своим номенклатурным крылом. Мешал и так называемый цивилизованный Запад, традиционно мечтающий о разрушении русской сверхдержавы, в любой ее форме существования, независимо от того, царская ли это монархия или коммунистический режим. Мешала и обильно расплодившаяся так называемая прогрессистская интеллигенция, кормившаяся из рук советской власти, но эту власть и презиравшая, восторженно-инфантильно поклонявшаяся любым западным ценностям.

Именно из-за отсутствия сильной русской национальной элиты после внезапного краха коммунистического режима к власти пришли радикальные либералы. Тотально разрушившие уже все основания государственной жизни: как давние национальные, так и советские. Именно об этом разрушении и говорил недавно по НТВ Александр Солженицын. Именно об этом годы и годы пишет Валентин Распутин. Лет десять в России просто заговорить о государственных и русских национальных интересах считалось преступлением.

Вот против радикального западнического либерализма, исключающего не только советские, но и православные основы жизни нашего народа, нашего государства, объединились лет десять назад красные и белые патриоты.

Вот почему наша газета "День" печатала эти годы статьи и очерки Игоря Шафаревича и Татьяны Глушковой, Сергея Бабурина и Альберта Макашова, Михаила Назарова и Сергея Кара-Мурзы, Станислава Говорухина и Владимира Бушина... Одни спасали "советский Рай", другие – гораздо более глубинные национальные основы русского народа. Всех в либеральной прессе и по телевидению звали одинаково – красно-коричневые... Владимир Бушин заблуждается, приравнивая Валентина Распутина к Яковлеву, Горбачеву и Ельцину. Никогда ни Валентин Распутин, ни Василий Белов, ни Федор Абрамов, ни Владимир Солоухин, ни Борис Можаев не принадлежали к партноменклатуре, никогда они не были и марксистскими писателями, каким был Владимир Бушин. Честь и хвала Владимиру Бушину, что он не отрекся от своего последовательного марксизма, от своих книг об основоположниках, как отрекались Егор Яковлев или Михаил Шатров... Но ведь вся деревенская проза и в советское время утверждала совсем иные ценности. И абсолютно прав Александр Солженицын, сказав в своем слове о Распутине: "Ничего не свергая, и не взрывая декларативно, большая группа писателей стала писать так, как если б никакого "соцреализма" не было объявлено и диктовано... эту группу стали звать деревенщиками. А правильно было бы назвать их нравственниками ибо суть их литературного переворота была возрождение традиционой нравственности..." Никогда и ни в чем они не предавали своих идеалов. Как их клевали частенько при советской власти, так их клюют при демократах. Часто клюют одни и те же люди, называющие себя в былые времена интернационалистами, а сегодня – космополитами. В этом и есть главная неувязка злой отповеди Бушина Распутину. Увы, Владимир Сергеевич Бушин, не Валентин Распутин бросал и сжигал партбилет, а твои соратники и начальники по партии... Вот и ответь на вопрос: почему в партии оказалось столь много предателей? Почему и как ты и тебе подобные искренние идеалисты вскормили всю эту свору Яковлевых, Шеварднадзе и Горбачевых? Почему, когда уже все было ясно с предавшим свои идеалы Горбачевым, в кулуарах пленумов ЦК КПСС шли слухи о возможной его замене, но реально никто не отважился хоть в чем-то упрекнуть его – за исключением Юрия Бондарева, произнесшего тогда свои знаменитые слова о взлетевшем самолете, который не знает, куда летит и куда, на какой аэродром будет садиться. Так, кстати, до сих пор и летим неведомо куда, не имея никакой цельной программы будущего. Не забудем и о том, что в октябре 1993 года коммунисты были в стороне от народного восстания, призывали своих сторонников сидеть по домам, а ведь был реальнейший шанс повернуть историю в другую сторону. Среди лидеров октября 1993 года в абсолютном большинстве своем оказались белые патриоты. Вот этого как раз недопонимает Александр Солженицын, в то время в своем Вермонте питавшийся газетными утками о якобы коммунистическом мятеже в России. Это что, Хасбулатов с Руцким – радикальные коммунисты? Или Баркашов и Бабурин? Или Михаил Астафьев и Николай Павлов? Даже генерал Макашов действовал не от имени партии, а вопреки ее пожеланиям... Не за лояльность ли режиму получила КПРФ возможность участвовать в выборах сразу же после расстрела Верховного Совета... Так что, уважаемый Владимир Сергеевич Бушин, Солженицына и Распутина, наверное, упрекать можно во многом, но только не в участии в развале советского строя. Все-таки команда Александра Яковлева и Михаила Горбачева формировалась не в диссидентских подвалах, не в мюнхенском здании уже полузабытой НТС, не в Вермонте и не на Байкале, а прямо на Старой площади, в коридорах ЦК и Лубянки. И это не белые патриоты нынче упрашивают конгресс США поуправлять никудышной Россией, а еще один цэкашный подонок, славный выходец из партноменклатуры Игорь Малашенко. Сколько же таких работало в ЦК КПСС в последний период советской власти? Большинство... И куда смотрели рядовые коммунисты? Упустили все возможности взятия власти, потеряли доверие у все еще подсоветского народа, а теперь удивляетесь, почему народ поворачивается в другую сторону. И Владимир Бушин, как лучший советский публицист, и Ксения Мяло, как умнейший красный идеолог,– тоже виновны в том, что произошло с красной идеей, в том, что били в своих статьях лишь по внешним врагам, не желая замечать "ползучую контрреволюцию" внутри самой коммунистической элиты. Зачем же сейчас вам набрасываться на "лебедино-белую" православную "Святую Русь"? Она, что ли, виновница нынешнего крушения государства? Стоит ли все печали нашего времени сводить к "антисоветизму" Александра Солженицына и Валентина Распутина? Оставляя в стороне все фельетонные приемы статьи Бушина, его обыгрывание получаемых квартир, премиальных сумм и подмеченные им стилистические шероховатости выступлений писателей при вручении премии,это скорее уже особенности жанра фельетона,– я хочу выделить главное в вышедших статьях: и Владимира Бушина в "Завтра" и Ксении Мяло в "Нашем современнике".

Нынче происходит определенный разрыв между, может быть, давно уже и тяготившимися друг другом белыми и красными патриотами. Тому подтверждение – и не столько антисолженицынская, сколько антираспутинская статья Владимира Бушина "Приглашение на лайнер", и гораздо более глубокая, но не менее категоричная статья Ксении Мяло "Огненный лик", опубликованная в пятом номере "Нашего современника".

И на самом деле, верно же утверждает Ксения Мяло: признать правоту "всех, кто бил коммунистов",– это значит признать правоту и Гитлера, и гестапо. На самом деле, взрыв мавзолея Георгия Димитрова в Софии – это мистическое признание правоты Геринга на Лейпцигском процессе о поджоге рейхстага. Но значит ли это, что "на уровне веры остается лишь склониться перед непостижимостью Божественного промысла, судившего именно красной, внешне безбожной России стать его орудием"? С этим я позволю себе не согласиться. Ксения Мяло пишет, что "Провидение судило России быть... несущей знамя цвета Михаила Архангела – красное" во время великой битвы с фашизмом. Если это так и лишь красная идея вела русские полки на смертный бой, зачем же Иосиф Сталин вводил – вернее, возвращал – совсем иные, не красные атрибуты государственности: погоны офицерские, ордена Кутузова и Суворова, зачем реабилитировал Церковь, сам использовал православную семантику? Я думаю – для того, чтобы во имя Победы опереться на более надежный народный фундамент, нежели марксистские догмы. Собственно, и русификация режима началась активно именно в годы войны... Но не буду сейчас спорить по частностям. Хочу понять природу ныне разрастающегося конфликта между белым и красным патриотизмом. Казалось бы, одно и то же пишут в осуждение ельцинского режима и Александр Солженицын, и Геннадий Зюганов. Оба признают тотальное разрушение науки, экономики, культуры, сложившихся именно в советский период. О сталинском Разбеге в Будущее и последующей инерции Разбега вплоть до брежневских времен пишет Солженицын и в недавнем рассказе "На изломах". Казалось бы, одно отношение к Победе всего народа и в последних рассказах Леонида Бородина, и в таких же ностальгических сюжетах "После Победы" Татьяны Глушковой... Но почему именно сегодня происходит столь четкое отчуждение друг от друга белых и красных патриотов, непризнание правоты друг друга, даже когда эта правота схожая?

Наибольшее сближение всей патриотической оппозиции состоялось в 1993 году. Именно в дни трагического кровавого октября Леонид Бородин подвозил на своей машине грузы осажденным анпиловцам. Именно там, у осажденного ельцинскими палачами Дома Советов, соединились хоругви и красные знамена. Торжествующий либерализм орал "Раздавите гадину!", в понятие "гадина" входила и Православная Церковь, и державность любого толка, и монархисты, и коммунисты... В те дни на митингах выступали вместе Игорь Шафаревич и Владимир Бушин, Эдуард Лимонов и Владимир Осипов... Россия сопротивлялась нашествию либерализма и лебедино-белым щитом, и красно-сталинским щитом.

Не знаю, что было бы, победи тогда советско-державные силы. Может быть, вновь партократы всех мастей оттеснили бы в сторону всех приверженцев традиционализма и русскости? Я знаю искренность лидеров национально-большевистского крыла в КПРФ, того же Геннадия Зюганова или Юрия Белова, их программы национальной русской демократии, но я знаю, что многие русские национальные шаги в развитии КПРФ успешно тормозились и тормозятся партийными функционерами. Приди к власти второй обкомовский эшелон – как бы не пошли они путем первого горбачевского эшелона... Я знаю, как умело отдаляли они от своего коммунистического центра того же генерала Макашова, как отдали на съедение врагам генерала Рохлина, проголосовав за снятие его с поста председателя думского комитета по обороне. Да и в культурной программе ставка многими партаппаратчиками делалась отнюдь не на лидеров русской национальной культуры, не на Белова с Распутиным, а на Иосифа Кобзона, Муслима Магомаева и других деятелей позднебрежневского периода...

Но что ушло, то ушло, реальные шансы на победу и приход к власти в России были упущены красной оппозицией. В НПСР некоммунистическое крыло оттеснялось в сторону до такой степени, что с неизбежностью сама организация, как союз всех патриотических сил, развалилась. Это была одна из стратегических ошибок красной оппозиции. Казалось бы, логика в их поведении была. КПРФ и численно, и финансово, и организационно определяла все в этом красно-коричневом союзе. Почему бы им было и не пренебречь карликовыми, маловлиятельными организациями союзников на выборах в Думу? Но не став партией национальной идеологии, партией общенациональной оппозиции, они превратились лишь в ограниченный левый фрагмент общества.

Окончательный раскол в красно-белой оппозиции происходит на наших глазах сегодня, когда уходит в прошлое ельцинский режим в его наиболее оголтелой радикально-либеральной, мафиозно-коррумпированной форме. Кончается эпоха ельцинского развала. Что будет дальше, еще никто не знает, но, по крайней мере, семантика путинских идеологов – явно державная. Общая беда сплачивала ряды всех, кто не принимал Ельцина как символ разрушения всех основ государственности. За Геннадия Зюганова, в противовес Ельцину, голосовали Андрей Синявский и Дмитрий Балашов. В числе его ближайших сподвижников числились монархист Вячеслав Клыков и национал-либерал Станислав Говорухин. Сегодня уже такого единения быть не может. Путинский державный стиль явно импонирует многим лидерам белого патриотизма. И потому не о предательстве идет речь. Красным знаменам в самый дружный период Фронта национального спасения не присягали ни Игорь Шафаревич, ни Михаил Назаров, ни даже Василий Белов. Державности – да! Русскому сплочению – да! Расцвету Православия – да! Кто сегодня претворяет в жизнь русские национальные идеалы, кто возрождает национальную Россию, тот и получит поддержку большинства русского населения.

Конечно же, путинская форма жесткого державного правления привлекла многих из тех, кто даже последовательнее, чем коммунисты, с 1991 года по 1999 год боролся с ельцинской катастрофой. В каком-то смысле Ксения Мяло права, утверждая в своей статье, что в начале перестройки и она, и ее друзья с уважением относились к патриотической белой эмиграции: "И чувство это у многих – сужу по себе, своему кругу – было во многом искренним: слишком велики были человеческие трагедии, стоявшие за эмигрантами первой волны, слишком односторонним освещение белого движения в советской историографии, да и, казалось, объединяло нас нечто общее и большое Россия. И ради нее, думалось, мы сможем встать выше личных политических пристрастий. Сегодня, когда анафемствованиями коммунистов и всей советской истории негласный договор нарушен – причем на сей раз нарушен белой стороной,– я тоже не считаю связанной себя этим договором. К сожалению, сегодня отчетливо видно, что умолчание об иных вещах разрушило изнутри и саму патриотическую оппозицию. Она, продолжая ритуально поносить Березовского, несет в себе солидный блок людей, которые в глубине души солидарны с ним, и вместе с герольдом патриотизма а-ля ОРТ Михаилом Леонтьевым восхищаются Пиночетом как непреклонным борцом с коммунизмом". Ксения Мяло считает, что когда белая оппозиция, "подчиняясь ритуалу, несет молитвы и цветы к могилам солдат Красной ведь армии, лучше все-таки не приближаться к этим могилам – чтобы не посылать импульсы не утихающей распри и по ту сторону бытия..." На мой взгляд, это и есть ограниченность "красных" патриотов, ведущих отчет истории лишь с Октября 1917 года. А я помню и про тост генерала Деникина за победу Красной армии над фашизмом, и про восторги Ивана Бунина, и не вижу в них ничего противоестественного. Я считаю ту великую Победу не красной победой, а Отечественной Победой. Впрочем, так же считал и Сталин, назвав ту войну не великой коммунистической, а Великой Отечественной... Поэтому не вижу, в отличие от Ксении Мяло, ничего зазорного в том, что белые патриоты несут цветы к могилам погибших солдат, как не вижу ничего кощунственного в том, что после позорных дней правления Ельцина, когда и праздник Дня Победы старались отменить, сегодня его вновь делают важнейшим праздником России, ибо все-таки победила там, на полях сражений, не красная, а русская Россия, и потому Сталин поднял свой великий тост за русский народ.

Сегодня уникальное положение. Если нас не обманут надежды и если Россия в совсем иных формах своего существования начнет воссоздавать из руин свою промышленность, науку, культуру – естественно, русские патриоты будут всемерно поддерживать такие шаги. Естественно, ортодоксы с красным мышлением, представляющие Россию лишь марксистской и никакой больше, будут с негодованием отвергать любые формы сосуществования с такой Россией, замыкаясь в свою ностальгическую нишу.

Они считают, что в России "нет идеи, способной мобилизовать энергию, равновеликую "...любой черной энергии, будь то фашизм или нынешняя мировая закулиса, возглавляемая США... кроме идеи Красной – такой, какой воплотила ее Россия, опираясь на идеалы собственной народной жизни".

Что ж, пусть красные идеологи для начала самокритично и разберутся, что произошло с их Красной идеей и куда она эволюционировала в роскошных кабинетах ЦК КПСС. А мы подумаем об ином. Не преждевременно ли Владимир Бушин, Ксения Мяло, Татьяна Глушкова и иные красные публицисты упрекают белую идею во встраивании во власть? По крайней мере, и выступление Валентина Распутина на вручении ему солженицынской премии, и выступление Александра Солженицына по телевидению никак не назовешь встраиванием в путинскую власть. Скорее оба выступления явно пессимистичны. Оба писателя ставят трагический вопрос: уцелеет ли сама Россия? Александр Солженицын "пока что слишком мало надежд" видит в путинском правлении. Он убежден, что "вера нужна. Ясно, что мы потеряли систему ценностей, которые выше нас". Солженицын считает, что если идея насаждается сверху, толку не будет: "Сейчас ничего первее нет, как сбережение народа. Мы вымираем, мы уходим с земли..." Валентин Распутин тоже признает: "Победители не мы... Традиции и обычаи, язык и легенды... – все это перестает быть основанием жизни,.. так на что же нам всем рассчитывать?.. Мы, кому не быть победителями... Все чаще накрывает нашу льдину, оторванную от надежного берега, волной, все больше крушится наше утлое суденышко и сосульчатыми обломками истаивает в бездонной глубине".

Не видит пока национальная русская лебедино-белая оппозиция перемен к лучшему. Разве что Никита Михалков как всегда – на коне. Так он будет на коне при любом режиме. Он встроится хоть в Гусинского, хоть в Березовского. А даже такой белый оптимист, как Олег Осетинский, уже поумерил свои восторги перед Путиным, замер в ожидании...

Получается, что и белая оппозиция, подобно красной, сегодня не у дел. Может быть, не потребуются новому режиму ни Солженицын с Распутиным, ни Бушин с Ксенией Мяло, ни Игорь Шафаревич, ни Татьяна Глушкова... В таких условиях не напоминает ли нынешняя полемика в оппозиционной печати споры в тесной тюремной камере 1937 года, где какой-нибудь левый эсер доругивался с правым кадетом, а монархист все доказывал свою правоту меньшевику? История тем временем шла совсем иным путем... Или еще одно сравнение: битвы в русской эмигрантской печати.

В Советском Союзе строились Магнитки и ДнепроГЭСы, шли политические процессы 1937 года, деревня переживала трагичнейшие годы коллективизации, а эмигрантская печать все выясняла, кто же больше всех из них виновен в крушении монархии. И там были свои непримиримые Бушины и свои Татьяны Глушковы, и там были люди, считающие, что или в России восстановится монархия, или ее необходимо тотально уничтожить. Талантливейший поэт эмиграции Георгий Иванов призывал сбросить на Москву атомную бомбу, в советской России не желали видеть ничего русского. Вот из таких непримиримых и вырастали пораженцы, мечтающие о поражении СССР в битве с фашизмом... Как они похожи на иных красных пораженцев, чуть ли не призывающих создавать партизанские отряды в Чечне, дабы не допустить русскую победу. Не желающих признавать любую Россию, если она – не в красной упаковке... Спорили в эмиграции младороссы и монархисты, вездесущие меньшевики и угрюмые ровсовцы из белого офицерства. Одни не подавали руки Марине Цветаевой из-за ее красного мужа Сергея Эфрона, ставшего агентом советской разведки, другие не подавали руки Дмитрию Мережковскому за его пламенную поддержку Муссолини, но красный лайнер плыл в это время мимо их раскалывающихся льдин, даже не замечая этих интеллектуальных споров.

Вот и сейчас: во имя чего ведет свой отчаянный спор Владимир Бушин? Он упрекает Распутина за его глубокий пессимизм. Сам Бушин унывать не собирается и не хочет признавать победу низких истин, победу бездуховности. Так и пишет: "И все же я не приемлю мрачного уныния, покорства и обреченности Распутина". Насчет "покорства"(?) Валентина Распутина позволю себе не согласиться. А обреченность нашего талантливейшего писателя мне более понятна. Так же, как и малые надежды на спасение России у Солженицына. Они, увы, идут от нашей печальнейшей статистики, от ужасающей реальности, которую Владимир Бушин у себя на даче, уткнувшись в сотовый телефон, никак видеть не хочет.

На чем же Бушин основывает свое прекраснодушие? Не на гонорарах же из газеты "Завтра"? Получается, что, осуждая за уныние писателей, тайно-то сам Владимир Бушин уверен: лайнер "Новая Россия" выплывет – с Путиным за капитанским мостиком. Иначе с чего бы красному публицисту веселиться? Не на победу же марксизма в будущей путинской России он надеется?

Надо же, "миллионер Александр Солженицын, владелец двух огромных поместий", не знающий, куда девать деньги, печалится о распаде русского национального самосознания: "Самая главная опасность... в том, что было отметено, растоптано национальное самосознание", признает яростное противодействие "некоторой части интеллигенции" воцерковлению России, тревожится о мелькании на телеэкранах всяких побрякушек и прямо беспокоится отсутствием чувства ответственности у многих видных писателей: "Позорным считается заикаться о том, чтобы литература служила обществу или каким-то нравственным ценностям. Только – самовыражение. Это просто своевольщина, свободная от ответственности. А чтобы повлиять идейно на общество, у них нет такой цели, намерений, веры и самих убеждений нет... А ведь между тем сочинять фантазии гораздо легче, чем искать правду жизни".

Надо же, "делец Солженицын" вернулся из своего заморского комфорта в гибнущую Россию и не стесняется спорить с властями уже нынешними...

А красный публицист Владимир Бушин не видит поводов для пессимизма. Может быть, именно он и занят сейчас "сочинением фантазий", ибо очень уж тяжела нынешняя правда жизни, особенно для убежденных носителей красной идеи.

Александр Солженицын очень осторожно и постепенно двигался к нынешней премии, вручив ее сначала аполитичному филологу мирового уровня, специалисту по древнерусской литературе Владимиру Топорову, затем, угождая либеральному лагерю, вторую премию присудил поэтессе Инне Лиснянской, тут уж сразу как бы задействован и ее муж Семен Липкин, и все их окружение... Лишь на третий раз как говорится, премия нашла своего героя. Чему я лично был несказанно рад, соглашаясь с мнением директора Пушкинского дома Николая Скатова, что эта награда вручается как бы и мне, и всем русским национальным писателям.