Текст книги "Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2) [СИ] (Прода от 28.01.2013)"

Автор книги: Николай Берг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

– Не только. Полнолуние. Думаю, что это.

– Да кто об этом помнит, тем более сейчас! – удивляюсь я.

– Дык помнить необязательно. Генетика. Длинная память. Вот и нервничают.

– Ну разве что… А со зверюшками вообще-то получается фигня какая-то.

– Ты о чем? – осведомляется Серега.

– Ну я всегда этих любителей животных не понимал. Особенно фанатичных и рьяных. Они такие любители, что хуже маньяков. И вообще тут черт ногу сломит…

– Звери – это все-таки хорошо, однако. С ними проще, однако, – отмечает Енот.

– Так я же про людей толкую.

– С людьми – сложнее, однако, – опять же высказывает неоспоримую истину хромой.

– Ну тебе все шутки. Я вот когда прочитал про эту компанию идиотов под названием «РЕТА» – общество по борьбе за этичное отношение к животным – уже офонарел.

– И что такого заслуженного живодера заставило превращаться в настольну лампу? – наконец отрешается от дум Сергей.

– Да ты сам суди, эти любители животных собирают всяких котов-собак в свои приюты для животных. И раздают желающим. Под это собирают нехилую денежку со всяких там благодетелей и радетелей. Желающих, что забавно, сильно меньше, чем живности. Так они эту живность "спасенную от злых людей" ликвидируют сами. Постоянно и тысячами. Чтоб на харчи не тратиться. Тратятся на рекламу своей конторы, делая безумно дорогие ролики в самый прайм тайм идущие. На эти деньги можно было бы всех бродячих кошек и собак три года кормить, но все на рекламу. Я когда узнал, что в их приютах для спасенных животных ликвидируется за год 90 % всей котособачьей братии – офонарел точно. Даже не как настольная лампа, а как торшер – или даже фонарный столб.

– А чего эти выкидыши природы хотят-то? – удивляется Серега.

– Президент и соучредитель РЕТА Ингрид Ньюкирк сформулировала задачу, как всеобщее освобождение животных. Это означает – нет мясу, молоку, зоопаркам, циркам, шерсти, коже, охоте, рыбалке, просто домашним животным, ибо это тоже несвобода. РЕТА также против всех медицинских исследований, в которых требуются животные.

– Похоже, баба сумасшедшая, – констатирует уверенно Сергей.

– Ну, наверное, да – она в 22 года сделала себе операцию по стерилизации.

– Вот это – правильно! Сама операцию сделала, пивной бутылкой? – радуется хромой.

– Нет. Не сама,, конечно. Врачи, по ее требованию. Она ж не наш Рогозов, который себе вынужден был на полярной станции аппендицит оперировать. К слову, эта любительница животных собственноручно ликвидировала в своем офисе около 14 тысяч животинок.

– Точно сумасшедшая сука, – твердо констатирует пулеметчик.

– Мило, – с гримаской и выражением Гермионы Грейнджер из первой фильмы про Поттера поддерживает Енот, – встретишь Ингрид – не убивай ее! Оставь ее мне, – заканчивает он уже голосом Саида.

– Ну я надеюсь, что она таки уже зомбанулась. И бегает теперь от своры зомбанутых собак. Но вообще у этих европейцев и раньше так было, не отнимешь. Наши еще раньше такое замечали. Вот помнится в детстве книжку про капитана Врунгеля читал…

– Похоже, про международное общество по защите китов от вымирания толкуешь, – усмехается Серега.

– Про них, голубчиков.

– В чем соль-то? – опять осведомляется Енот.

– Это общество занималось уничтожением китов – дескать, если их уничтожить, то они не смогут вымереть. Нормальная такая логика… Впрочем наши тоже хороши. Только в другую сторону. Та же дама зоопарковая… Я ведь понимаю, что она нам бы тут втемяшила, тем более в день 22 июня. Зоопарк-то ленинградский блокаду пережил. Потерь конечно много было, ту же слониху Бетти убило 8 сентября – тож знаковый день – кольцо блокады сомкнулось и вот практически под первыми же бомбами эта животина и погибла. Обезъяны разбежались, по всей Петроградке их ловили.

– Это все хорошо, только ты что-то мыслью растекся – возвращает меня в русло Сергей.

– Мысль простая. Вот выхаживали тут бегемотиху по кличке Красавица. Очень трогательная история. У бегемотины кожа особая. Ей надо в теплой воде почаще находиться, иначе трескатся и заживает плохо. А тут воду отключили, холодрыга, служительница эту громаду камфарным и касторовым маслом смазывала, грели как могли. Бегемотина была очень боязливой, от бомбежек в панику впадала, служительнице приходилось в бомбежки рядом находиться, гладить эту громаду, успокаивать – животина в присутствии служительницы и впрямь в себя приходила. В общем – спасли самую крупную в Европе особь. Или вот как раз гамадрил родился в блокаду, так из роддома выдавали в день поллитра молока. Выжил детеныш гамадрила.

– И?

– Да что и… Та же бегемота – это считай пять тонн мясопродуктов. Вот я и не знаю – что лучше: что бегемот выжил, или хотя бы десяток или поболе умерших от голода людишек на его мясе выжили бы. Или что ценнее – детеныш гамадрила или человеческий? Человеческие-то мерли тысячами… Не, я понимаю, что золотом плачено и тот же бегемот такое же ценное оборудование, как и токарный станок… И все же…

– О, кстати! А что с хищниками сделали? – сбивает меня с настроя почему-то заинтересовавшийся Енот.

– Кого успели – эвакуировали. Кого не успели – пристрелили. Опасность была высока, что под очередными бомбами на волю не обезъяны уже разбегутся. Бомбили-то все время – на Петроградской стороне на территории аттракционов в парке были склады продовольствия.

– Это что за аттракционы? Где?

– Да американские горки – они как раз были, где угол зоопарка, что на Петропавловскую крепоть смотрит. Вот там их знаменитый купец Елисеев построил в начале века. Потом в тридцатые годы сгорели. Восстановили быстро, 1200 метров путей, семь поездов по два вагончика, народ туда валом пер. Особенно если учесть, что обниматься прилюдно было неприлично, а тут допускалось. Вроде как девушку свою оберегаешь. Ну а в 41 там склады тайно организовали, видно рассчитывали, что немцы не будут аттракционы долбать. Немцы знали про склады. Да и ракетчики с земли помогли навестись – многие эти ракеты зеленые видели. Ну и сгорело, пожар был не меньше, чем на Бадаевских, только о нем мало кто вспоминал. А после войны пепелище зоосад под себя прибрал… Так что немудрено, что в зоосад прилетало все время.

– И ты, попугай ученый, не мог с такими знаниями бабе этой растопыренной рот заткнуть? – удивляется Енот.

– Ну, я растерялся…

– Похоже, зря. Медведей-то в блокаду порешили? – уточняет с интересом Серега.

– Белых вроде эвакуировали с носорогом, тиграми и пантерами. А бурых и других крупняков постреляли. Правда вроде уже в 43 с фронта медвежат доставляли…

– Вот и сказал бы мадаме как есть… Толку от вас в нужную минуту…

К своему стыду вынужден признать, что будь я сегодня в нормальной форме, ответил бы я тетке из зоопарка адекватно, ан не срослось… Ладно, переведу вот дух, отыграюсь еще.

– Как-то не сообразил. Да и ругаться мне с ней не с руки.

– А кто говорит ругаться? – удивляется Енот – просто охолонуть, поставить на место.

– Да будет тебе. Вы-то как пообщались? С пользой?

– Похоже, да, может и пригодится, – отвечает Серега.

– Слушайте, мне показалось или эти жуки – имею в виду парочку мечников-неразлучников, что на пристани дежурили – мне показалось, что они тоже в эту нашу операцию вписываются?

– И правильно показалось, – говорит Сергей.

– Интересное кино. Я-то боялся, что мы там в одиночку кувыркаться будем.

– Задачи нам нарезали серьезнее, чем мы можем выполнить. Так что помощь будет. Нельзя сказать, чтоб солидная, но по нынешним временам – неплохо.

– Значит Павел Алексаныч с минометами. Не очень себе представляю, что это такое, но уже теплее.

– Миномет – это такая труба на плите. В трубу запихивается мина, соскальзывает вниз, тыкается капсулем о неподвижный боек…

– … после чего у нее пыхает пороховой заряд и выкидывает мину из трубы. Енотище, я уж мин-то в руках подержал, а уж хвостовиков-стабилизаторов как грязи на полях было. Не о том речь, я их в деле не видал.

– В деле они хороши – одновременно и одинаково отвечают оба собеседника и переглянувшись, усмехаются.

– Ну вам виднее. Только нафига в Петропавловской крепости заводить секту минометчиков – не пойму. Орудия и помощнее можно поставить. А в кого кроме людоедов лупить – не представляю. По зомби вроде как совсем нелепо…

– Это ты совсем, похоже, не прав – солидно отвечает Сергей – если по Неве попрет что нехорошее, то пушки с верков посшибает быстро, да и по амбразурам с нынешней оптикой отработать не вопрос. А миномет из укрытия врагу на палубу накидает гостинцев. Так что получается, что реку контролировать минометами вполне можно. Опять же есть мысля очистить пространство перед Адмиралтейством. Зомби конечно тупые, но когда их шкварят, стараются все же от угрозы уйти. Опять же есть нюанс – зомби с повреждениями все-таки гниют, не так как целехонькие. Ну и ходить с перебитыми ногами не смогут. Вполне может помочь, а то эта толпа вокруг Адмиралтейства надоела уже. Ну и нам в будущем деле очень может пригодится, особенно если этот Паша и впрямь такой мастер, как нам толковали.

– А эти балбесы с арбидолом, что у него теперь в помогалах – кто такие?

– Да страйкболисты. Они, как началось это похабство, сразу в кучу собрались. Тоже потери у них были жесткие, но колхозом отбиваться сам понимаешь – проще. Вот они и отбились. В Петропавловку из Веселого поселка добирались. Там тоже был анклав небольшой, не удержали.

– После того, как нас в Кронштадт прибрали? Я их раньше не видел.

– Да, они тут недавно. До этого самостоятельничать пробовали. Похоже, что не шибко вышло.

– Ясно… А Дункан? Что нам отряд алебардщиков тоже придадут?

– Нет. Просто десяток ментов как бы в усиление, но думаю, что у них своя задачка – среди людоедов их коллеги есть, опять же сразу кое-какие следственные мероприятия ожидаются, так что из МВД люди пригодятся.

– Лучше б танк дали. И роту мотопехоты. Или морпехов.

– Не покатит. Для силового захвата такого поселка, как Ропша – батальона мало. Да и ставить все на один танк. Несерьезно. Фугас, мины, граната из РПГ – и все…

– Таким сбродом как у нас, тоже что-то не впечатляет – уныло отвечаю я.

– Не переживай, не все так кисло.

– С чего это ты такой уверенный?

– Просто наконец-то нормальная задача. Нормальные живые враги, нормальные БТР, не то, что эта нежить сказочная.

– Там зомби тоже хватает. Кстати, а что это нам так загорелось добивать этих людоедов? То не волновало, то вишь как загорелось. Я может и ошибаюсь. Но времени на подготовку нам явно мало дали. Те же самоучки-минометчики накроют сгоряча – и полетели клочки по закоулочкам…

– Вы меня удивляете! – с интонациями волка-скорохвата Таманцева заявляет Енот. И смотрит при том на меня, как на дефективного.

– Да хоть и так. С чего это Ропша такая медом намазанная оказалась?

– Похоже, ты не в курсе. Там много всего ценного, – медленно выговаривает Сергей.

– Ну например?

Серега, прищурясь, смотрит на бликующую воду, потом начинает перечислять: "Во-первых – живых людей под полтыщи. Во-вторых – рыбозавод и институт рыбный соответственно. В-третьих – две конюшни с лошадками уцелели. В-четвертых – там перекресток дорог, а дороги надо расчищать. В-пятых судя по отсутствию курозавров – там какая-то часть птицефабрики уцелела. Мало?

– В-шестых там куча отмороженных людоедов, которые вооружены и имеют бронетехнику и всякие взрывающиеся железячки… – возражаю я ему.

– Ага, в-шестых там куча отмороженных людоедов. И этот пункт стоит поставить вперед. Первым пунктом, – замечает Енот.

– Из гуманизьмы?

– Нет. Из-за идеалогии. Или уже даже и религии. Устоявшей, вполне имеющей шансы на распространение. Между прочим – они весьма себе привольно живут. Не сравнить с тем же анклавом в Александро-Невской лавре. Тем все время приходится отражать нападения, да и вылезти за стены не получается, там упыри толпами. Потому кого бог любит – оно не очевидно. Вот с точки зрения людоедов – ни тебе постов, ни смирения духа, ни умерщвления своей плоти – куда как веселее живется…

– Ну насчет умерщвления плоти ты неправ…

– Я уточнил – своей плоти. Чужую то умерщвлять они куда как горазды.

– То есть мы похоже, крестоносцы? – улыбается Серега.

Енот молчит. Потом, старательно подбирая слова, пытается вразумительно выразить в звуке свою мысль.

– Крестоносцы грабить шли. И им пофигу было кого, лишь бы побогаче богатствие было. Иначе не стали бы они христианский же Константинополь громить, пока Гроб Господень изнывал в Джирузалеме, попираемый босыми ногами и руками язычников и мусульман. Так что крестоносцы – это просто хорошая отмаза. Тут другое – иногда надо рисковать шкурой, потому что просто надо… Чуйка твоя говорит – тут надо влезть, потому что именно без тебя – будет Огромная Страшная Жопа. А ты – ну почти Избранный, что ли…

Хрюкаю весело, вспомнив давнюю компьютерную игру "Бард, с тэйл", где Избранных было больше сотни – ну почти все население игрового мира. Сама игра была пародией на героические пафосные игры – от начала и до конца, даже самый первый квест Главного Героя, данный разбитной бабешкой-трактирщицей (У нее были такие роскошные сиськи!!!) был на удивление стандартен и тривиален – пойти в подвал и убить крысу. Ну как в большинстве таких игр. Только крыса оказалась громадной и огнедышащей и уморить ее удалось только в конце игры. Еще и меч свой герой при первом же квесте этом потерял… Так вот была там заставочка, где пафосный юнец встречается с обычным гоблином и на вопрос нечисти о том: "Кто он таков? Гордо отвечает – "Я Избранный!. "Еще один" – говорит гоблин и привычно бьет стрелой в лоб наповал очередного Избранного…

Понимаю, что поспешил, Енот тут же как улитка втягивется в раковинку. Замыкается в себе.

Черт, нескладно получилось. При всей своей нахальности, а зачастую и наглости, хромой старательно держит закрытым свой внутренний мир. Сейчас только вот приоткрыл было дверку, а я хрюкнул. Ну и куда меня с моим свиным рылом?

– Имеешь в виду, что там если женщину обижают или ребенка, то надо вмешаться, – поспешно мешаю закрыть эту самую дверку.

Понимаю, что выглядит это как всунутый между закрывающейся дверью и дверным косяком сапог, но Енот все же отвечает:

– Нет, не это. Не за всякую девушку надо вступаться. А то дураком сам себя выставишь. Может это она "Помогите!" орет от избытка пьяных веселых чувств и вообще у нее такие брачные игры. Настучишь кому по харе, а это ее любовник любимый или тем более обожаемый муж… Да и дети… Тоже не все так однозначно…

– Ага. Детский сад, штаны на лямках… Мы несколько раз пацанят валили, когда на обстрел отвечали. Сопляки, сопляки, а у одного СВД, у трех других калаши разные. Еще и несколько военных билетов наших у одного такого нашли. Так что детишки – это не так просто все, особенно если их взрослые науськивают, – поддерживает Енота пулеметчик.

– Именно. Тоже так получилось, два паренька что-то в земле колупали, мы их окликнули – там и рвануло. Фугас, оказывается, дети ставили для нас, а от оклика испугались, ручонки не то сделали. Им по триста баксов за фугас платили, так старались.

– Неплохие деньги…

– Не, платили-то фальшивками в основном. Потому этот бизнес и увял – возишься, возишься, а тебе фальшак суют… Не то.

– Так тогда мысль поясни.

– Больно надо метать тут бисер разума пред всякими этими… которые хрюкают… – выразительно смотрит на меня хромой.

– Не буду больше! – честно говорю я.

– Это ты зря… От многого отрекаешься… теперь и не похрюкать будет, невеселая житуха в перспективе, – задумчиво тянет время Енот.

– И все таки?

– Это трудно высказать, чтоб нормально получилось. Получится либо глупость фанфарная, либо пафос убогий… Вот вообще – а для чего человек живет? Что такое – цель в жизни? Вот для мужчины – что является показателем его успеха?

– Фигасе ты спросил! – теряюсь я.

– Почему нет? Простой вопрос. И что забавно – раньше на него не стеснялись отвечать. Причем и с женщинами все было ясно и с мужчинами.

– Погодь, и что там с женщинами ясно – заинтересовывается пулеметчик.

– Да все ясно. Раньше – четыре «К» в том или ином виде. То есть Кирхе, Кюхе, Клейде, Киндер, теперь идеал – это выпить цистерну шампанского, сьесть тонну икры и насосать себе на «Лексус». Или на «Мазду», если сосаемые не широки в кошельке. С женщинами как раз все ясно. Может скупить все лапти и тряпки самых модных брендов в близлежащих бутиках Парижа – тогда Богиня, не может – дура лошарная, все просто.

Чуть было не нарушаю обещание "не хрюкать", вспомнив недавнюю стычку Кабановой с чайлдфришной медсестричкой, удерживаюсь. Сижу со старательно сохраняемой постной физиономией. Енот осторожно, словно идет по тонкому льду, прощупывающе так, продолжает:

– Вот что такое "не зря прожитая жизнь"?

– Ну не знаю… мне кажется у каждого это свое должно быть…

– Да ну? И нет общепризнанных ориентиров?

– Ну те, что были, как то не для всех. Наворовать побольше и свалить из сраной Рашки в Лондон – как бы не для всех идеал и венец успеха.

– Да брось, я не о том.

– Тогда о чем?

– Если б я смог так сходу и афористично ответить, то был бы велик, как все древнегреческие Сократы и Аристотели одним пучком связанные. Ты к слову был на первой или на второй? – неожиданно спрашивает Енот у Сереги.

Тот, не очень удивясь странному вопросу, отвечает, что на второй.

– И какое у тебя было ощущение? – с журналистской вьедливостью уточняет хромой.

Серега задумчиво отвечает: "А вперемежку. То понимал, что я лох, который за чужие денежки горбатится и шкурой рискует зазря, пока умные ребятки в тылу бабло молотят. А было, что и наоборот – я делал мужскую работу и на мне все держалось, пока другие в тылу крысили… Хотя первое чаще, пожалуй. Особенно когда вернулся. А там когда видел, что мы за чуму остановили – бывало и гордился собой и своими ребятами. Да, гордился. Было такое".

Для меня это как-то внове. Да и вообще задумываться о смысле жизни… Поневоле в башку лезет старая пародия на Хармса "Гоголь о смысле жизни только к старости задумываться начал, в молодости он совсем другим был… Однажды свою невесту в карты проиграл. И не отдал!!!.

– Вот знаешь и у меня как-то так же. С одной стороны понимаешь, что идиот. С другой – если бы не я, то из этих мажоров бойкие вахи выпустили бы кишки моментально. И вся преграда между головорезами и всеми теми в тылу – это небольшая кучка таких же идиотов, как я. С одной стороны обидно защищать мажоров и воров. С другой стороны – они-то удерут, а резать головы будут совсем уж неповинным. И получается, что поневоле задумывашься о том – а смысл всей твоей жизни – в чем? Родился, крестился, женился помер? Или что-то другое? Или главное в жизни – купить в кредит Форд-Фокус? Или быть какбэ дураком, тратя силы на защиту неизвестных тебе людей. Которые не шибко-то скрывают свое презрение к лоховатым идиотам, зазря своим здоровьем жертвующим. У кого нет миллиарда – может идти в жопу!

– Странно, что ты сейчас об этом заговорил.

– Ничего странного. Сам же знаешь – надо выдвигаться каких-то уродов по приказу плющить. При этом явно и у тебя в башке вопрос "А почему – мы? А почему – я?" И при этом знаешь – не можешь не знать, что и у людоедов очень может быть бабы и дети есть. И тоже, что характерно – людоеды. Милые детишки-людоеды. Красотки девчонки. И тоже – людоедки. И бить их придется насмерть. И девушек милых и детишек ясноглазых. И при том святая цель как-то начнет святость свою терять, а особенно если учесть такой странный факт, что людоедов не трогали чересчур долго. Вопрос ведь такой возникал, а?

– Ну возникал…

– И как ты на него ответил, а?

– Гм… Я подписку давал… Ну в смысле…

– Ага. Знаешь, мы тоже с усами. И ушами. И мозги посерединке работают. Людоедство – вообще каннибализм, потому как мальчонка – крысолов на крысах проверял, да и Алик мичман тоже намекнул толстенным намеком – резко субьекта каннибала усиливает. И мощный он и ловкий и лютый… Потому их там и держали в целости – как живой эксперимент. И если бы не получилось, что каннибал дуреет в итоге до кретинизма и навыки теряет, то не уверен я, что все бы так кончилось. Не уверен. А сейчас мы будем зачищать неудачный эксперимент. И пока мы там будем рисковать – в тылу у нас ребятки будут безопасно богатеть…

– Не так безопасно, друже, не так безопасно. Помнишь азеров, которые дорогу братве Невидимой Руки Рынка перешли?

– Да как же, помню. Мы одного такого нашли, когда патрулировали – заказ на бабаморфу был там. Она как раз на азере и кормилась. Но с азерами оно как бы не удивляет. Дружок у меня рассказывал, как ему аксакал тамошний после провалов в боях с армянами сказал грустно: "Мы своим детям говорили, чтоб они в армии становились уважаемыми людьми, шли в хлеборезы и кладовщики. А армяны шли в танкисты – артиллеристы. Вот и вышло – у них танкисты-артиллеристы, а у нас хлеборезы"… Но суть-то не в этом.

– А в чем суть-то?

– А ссуть оне в горшок, – говорит Енот свое привычное присловье.

* * *

– Как прошло, Витя? – озабоченно спросила Вера своего мужчину, когда тот, высадив бабку, подъехал к «замку».

– Терпимо. Пойдем, чайку попьем, расскажу.

Впрочем, вместо чайку Витя хряпнул полстакана коньяку, заел его шпротами и вкратце изложил все, что произошло. Новая подруга тоже тяпнула коньячку – и выслушала. Но и только.

– Мда – подумал между тем Витя – а Ирка бы слушала с толком и что-нибудь посоветовала. Веруша, однако, в этом плане бестолкова. И с ружжом стоять сзади не хочет. Один разок синяк на плече схлопотала и теперь вообще учиться стрелять не хотит.

Ирка-то терпела. Разок даже плакала, застал за этим. А потом вполне себе выучилась. Когда Ириха угробила из пулемета креативных бандитов, Витя всерьез за нее порадовался и даже пару дней лежал в кровати и гордился, как натаскал свою напарницу. Эпичная, судя по рассказам Ирки и Верки, получилась битва. Правда фигурка у Веры куда лучше, чем у Ирки. И любовью Верка занимается не в пример тем, с кем до того Витек перепихивался.

– Вот проспится Валентин после веселья, будем делать из трактора броневичок. А потом я залезу на него, скажу как Ленин: "Товагищи! Социалистическаягеволюцияонеобходимостикотогойтакдолгоговогилибольшевикисвегшилась! И мы поедем расчищать дорогу к светлому будущему. Что такая смурная?

– Да судя по всему урожай с огородов будет жалким. Колорадские жуки понасыпались. Кто б мне сказал, что меня будут беспокоить колорадские жуки, я б расхохоталась… Бабы заложили – одна из них котелок картошки выкопала и сварила втихомолку и одна сожрала. Мне доказательства принесли – картофельную кожуру. Если с нее другие пример возьмут, скрысят все.

– Сука драная. Мы картошку не жрем. А она вишь барыня. Ладно, давай сейчас в постельку. Завтра с ней разберемся, устал я.

– И как разберешься?

– Слушай. Там видно будет. Хочешь я ее палкой отдеру? Или как Валентина покатаю?

– Я… я не знаю… Давай спать, ага?

Впрочем, ночи любви не получилаось. Вера была как вареная, в общем ничего экзотического, словно силиконовый манекен трахал. И это как-то сильно встревожило.

Стоило менять шило на мыло? Ирка хоть бревна таскала и вообще все время была на подхвате… Эх, нет в жизни счастья…

* * *

– Ну так окромя горшка, что сказать-то хотел все-таки? – настаиваю я.

– Закат сегодня красивый – задумчиво отмечает Енот.

– Ага. И воздух свежий. И сакура цветет как никогда. Прям разговор двух военно-морских самураев в командной рубке величественно тонущего авианосца. Завязывай ты.

– Но закат и впрямь хорош. Завтра, похоже, будет тепло и ясно – поддерживает хромого Сергей.

– Ну вот и ты туда же…

– Видишь ли Юра… – вкрадчивым голосом "адьютанта его превосходительства" заявляет Енот – я не могу понять, кто такие герои – дураки или мудрецы. Вот в чем загвоздка, как мудро сказал когда-то принц Гамлет.

Я жду. Видать Еноту без шутовства трудно перейти к действительно серьезному разговору. А так, с шуточками – если что пойдет вперекосяк – то и отработать назад не сложно. Мотор деловито тарахтит, водичка плещется. Солнце село, но светло, только свет необычный, пепельный. Белые ночи в разгаре.

– Вот смотри – наконец продолжает Енот – вот человеческое сообщество. Вроде все понятно, что сообща жить легче. Потому люди обязательно собираются в кучи, города строят или деревни, или аулы.

– И хутора тож…

– Не перебивай. На хуторах тоже не в одиночку живут, я не о том. Так вот, если происходит беда – опять же всем миром ее одолеть проще и для каждого в общем – гораздо легче получается. Но для этого всем приходится корячиться. И некоторым – даже больше, чем другим. Даже подыхать приходится. И отдача для всех не так, чтоб велика получается. А если ничего не делать, а только крысить – то получается куда как выгоднее жить.

– Ну разумеется. Потому везде и существует УК, и таких крысоватых сажают в неприятное место под названием тюряга. Чтоб публика видела – крысячничать не полезно для организма – вставляет свое слово и Серега.

– Не везде, у нас перед этой Бедой не сажали – отмахиваюсь я.

– Ты, похоже, не в курсах. Еще как сажали. Все битком было забито. Я-то знаю.

– Хорошо, но тех кто в особо крупных размерах – не сажали?

– Этих да… на условное в основном.

– Вот я об этом. Вреда-то от крупняков куда больше. В Московской области товарищ из правительства спер столько, что хватило бы все дороги в области отремонтировать… И ничего. Слинял спокойно. Сел в свой самолетик частный и улетел…

– В Лондон?

– Нет, в Париж.

– Ишь ты… Оригинал. Или эстет.

– К слову интересно, что в аэропорту творилось когда грянуло. В Домодедово таких частных самолетиков дежурило с экипажами три сотни. На случай если так же придется экстренно вылетать. Довелось видеть. Так вот, понимаете ли, поневоле задумаешься – а что умнее – добиваться, чтоб у тебя стоял под парами самолетик, и вовремя удрать или вот на передовой выеживаться? Вот в чем загвоздка.

– Ну как сказал принц Гамлет?

– Именно. Мне этот вопрос не дает покоя…

– Толку – то. Ты ж не умеешь например наперстничать? Или ломщиком работать? Не говорю про всякие брокерства… Выбор-то уже сделан.

– Ты еще посоветуй отрабатывать позитивный настрой, улыбаться себе в зеркало и говорить: "Каждый день, при любых обстоятельствах мне становится все лучше и лучше". Так что ли? – хмыкает Енот.

– Еще чего. Это американские бредни, которые серьезными людьми, американскими же к слову, и опровергнуты. Ничерта это не дает, особенно людям с низкой самооценкой. Еще хуже получается – говорю я истинную правду.

Сергей как-то начинает щуриться, хотя вроде не с чего. Ночь же, хоть и светлая. Енотище однако это примечает и ехидничает, хотя и не так ядовито, как обычно: "Красавец мужчина, пробовал что ли?.

– Вот тебе до всего, похоже дело есть… ну да, пробовал. Перед армией.

– Девки внимания не обращали? – с пониманием кивает хромой.

– Обращали. Но не те. То есть не та. Я вот и начитался всякого этого, "Я могу это сделать! "Меня все любят! "У меня все получится!.

– Не помогло?

– А ты как думаешь? Не помогло. И не могло помочь, какое там "все любят". Та-то, ради которой я всю эту бодягу завел в упор не видела. Ну и все…

– Ишь, как оно выходит… Правы значит твои американские умные люди, а, человек в белом халате?

– Конечно. Неискренняя улыбка, по протоколу, а не от радости как раз активирует отрицательные эмоции, как ни странно. Ну а говорить себе похвалы перед зеркалом… Себя-то обмануть всегда куда сложнее, чем окружающих. Человек естественно и не верит. Если он знает, что он никудышник, то его переубедить можно только другим способом.

– Ну-ка? – заинтересовывается Серега.

– Да ты и сам в курсе. Просто все – если ты не умеешь ничего делать – сделай хоть что-то. Это больше всего помогает. Пол вымой, в конце-то концов. Еду приготовь. Делай что-то, что можно глазом увидеть и руками пощупать. Меньше самоедствовать будешь, лучше получится…

– Ты, похоже, как наш прапор. Тоже не продохнуть было, ни минуты свободной. А так похоже и впрямь помогает… Начистишь ванну картошки, сразу самооценка вырастает. Только б до койки доползти, так сильно вырастает. А уж после марш-броска тем более…

– Ладно, не буду вырабатывать позитивный настрой неискренней улыбкой в зеркале. Ты к слову лопух, красавец-мужчина. Надо было начать ухаживать за другой девчонкой. И чтоб твоя прынцесса это видела. Работает как калаш, всегда и везде, не могут барышни такое пережить. Проверено.

Серега ухмыляется широченной улыбкой.

– Ну так насчет героев… – напоминаю я Еноту.

– Так вот насчет героев. Вроде б все понятно – человек должен думать только о себе. Умри ты сегодня, а я завтра. Но почему те народы, которое это проповедуют как раз быстренько сливаются? А если у народа есть такая глупость как взаимовыручка и некоторое пренебреженние своим шкурным, когда о выживании племени речь идет – то хрен их задавишь.

– У нас Нафтуллина так снайпер подстрелил. А потом двоих еще, Каськова и Смирдягу, которые пытались втащить. Танкистов попросили – они туда пару раз пальнули, в девятиэтажку, откуда вроде снайпер работал.

– Попали? – задаю я вопрос раньше, чем понимаю, что глупость спросил.

– Откуда я знаю – удивляется Серега – там дымище, пылища, да и далеко. Мы ж только ориентировочно прикинули откуда должно было прилетать. Пока они бахали успели всех троих выволочь.

– Э, не, это другое – морщится Енот.

– А что не другое? – уточняет пулеметчик.

– Да тут ты вытаскиваешь потому, что завтра тебя не ровен час тащить будут. А ну как не захотят? Не, тут все ясно и понятно, ты – мне, я – тебе… Я про другое, когда человек своей шкурой рискует заведомо для себя бесполезно.

– А ну-ка примерчик?

– Запросто! Вот был такой пилот Мамкин, летал на этакой этажерке биплане.

– У-2 который?

– Нет, посолиднее швейная машинка, побольше чуток и мотор помощнее.

– Про войну толкуешь? Про Отечественную?

– Что, неясно?

В ответ Серега заботливо начинает проверять руки и шею Енота, такими привычными движениями, какими проводится экспресс проверка на укусы открытых участков тела. Енот недоуменно отпихивается от проверяльщика.

– Эй, ты чего?

– Следы укуса ищу, чего же еще – поясняет свои действия Сергей.

– Ты сдурел? Откуда у меня укусы?

– Да я подумал, что тебя Павел Ляксандрыч куснул. Похоже от него заразился.

– Отстань, с мысли сбиваешь.

– Ладно, ладно, извини…

– Шутки у тебя, боцман… Так вот ситуация простая – у немцев в полный мах работает пункт по взятию крови у славянских детей – для своих тяжелораненых зольдатов. Приморили на выкачке уже около 2000. Нужны новые. Аккурат понравились сироты в Полоцком детдоме. Директор оказался человеком – немцам наплел, что если детенышей немного откормить в деревенских условиях, то крови дадут больше…