Текст книги "Убийца избранных: Конрад (СИ)"

Автор книги: Николай Белоусов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Йорам не знал как ответить, поэтому улыбнулся и погладил жену по волосам. А она продолжала:

– Основа любого плана – люди. Не случайности, не преграды, решетки или замки, а люди. Выбери правильного человека и вот уже нужные двери открыты, а злые люди заперты в своих комнатах. Ты ведь хочешь кого-то убить в стенах дворца. И при этом этот кто-то никогда не выходит оттуда?

Конрад кивнул.

– И как раз это мне и нужно. Я тебе могу помочь пробраться во дворец, а ты сделаешь свой ход, чтобы мои люди. – она погладила мужа по руке. – доделали весь план. Нет, конечно, ты можешь и сдать нас, этим заслужить доверие императора, но я слабая женщина и даже без пыток, испугавшись, расскажу всё, что знаю о тебе. Предоставлю всех, с кем ты общался. Это, к сожалению, испортит им настроение, жизнь, пальцы, колени, зубы. Но мне же простительно, ведь так? А затем очередь дойдет до тебя. Нам Каган бывает крайне любопытен. Проблема любого идиота. Тебе ведь иногда приходила мысль «Зачем я это сделал? Надо же было просто помолчать! ЗАЧЕМ?!» – последнее слово она будто проплакала, к тому же она не стеснялась хватать себя за голову и рвать волосы. Несколько волосков все же упали на подушки. – так вот, когда человек молчит и не старается создать себе проблем – он реже говорит эту фразу.

– Тогда мне стоит уйти, не доставлять никому проблем и дождаться, как вы всё сделаете?

«И оставите в живых этого младенца или он с кем-то сбежит, чтобы позже устроить катастрофу. Если всё получится.»

– Мне бы этого не хотелось. – медленно проговорила женщина. – в твоих руках есть возможность приблизить желанное событие. Помогай нам, а мы поможем тебе. Не придется все делать в одиночестве. У нас есть очень полезные люди.

– Вы можете достать чертежи дворца из библиотеки?

Женщина кивнула.

– Без проблем. Хоть сейчас за ними пошлю. Но за время, пока слуга передаст несколько писем, чтобы ему дали эти чертежи, ты вряд ли успеешь сделать всё, что нам от тебя требуется.

– Вправить сустав и наварить мазей?

Она взглянула из-за плеча мужа.

– После того, что ты сделал с моими людьми? Конрад, тебе найдется другое применение. Мне нужно от тебя несколько…

– Услуг?

Она освободилась из объятия Йорама и покачала головой.

– Мы оба знаем, что речь про убийства. Я бы попросила тебя напугать какого-нибудь глупца, но убийство лучше проверяет лояльность, да и много ли ты видел бледнолицых в нашей столице? Тем более с такими явными чертами как у тебя. Правильно понимаю, что ты никогда не расстаешься со своими монетками?

– По собственной воле нет.

– Ну вот. Напугаешь одного, он расскажет. Даже обволвится и всё! Каким бы Каган идиотом не был, но он станет искать. У его ищеек плохой нюх, но очень острые зубы, да еще такая охотка до крови, что я бы не стала давать им свой след.

Конрад почесал подбородок.

– Я бы не хотел проливать лишнюю кровь.

– Она прольется. Хочешь ты того или нет. Моих слуг или слуг Кагана. Все одно прольется. Я же хочу лишь немного уменьшить возможные проблемы.

– И смерть одного из доверенных лиц Кагана или его союзника не заставит его ищеек искать меня. Или тебя.

– Заставит.

– И тогда ты со спокойной душой выдашь меня, обвинив в шпионаже, тем более, что свидетельств ты насобирала как песка в бархане. Это станет удобно для твоей позиции, а чтобы я ни кричал под пытками, мне никто не поверит, потому что я уже солгал Кагану, и до того дня никто тебя со мной не видел. Ты получишь немного доверия, которого как раз достаточно, чтобы отвлечь его до дня, когда ты устроишь бунт или переворот или что там задумала. Если это так, то план мне нравится. Вот только вместо себя я выбрал бы кого-нибудь другого. Например, твоего мужа.

Йорам приподнялся, но женщина надавила на его предплечье и он остался на месте.

– Какого из?

– Выбирай любого. Ты пустишь слух, что он черезчур тебя ревнует к другому супругу и что он становится неуправляем. Он тебя послушается и даже устроит несколько стычек. Не прилюдно, но чтобы об этом разговаривали слуги – они разнесут слухи как пчелы нектар. Затем окажется, что он захочет впечатлить тебя и убить одного из твоих соперников. Не самого рьяного, а средней руки – с которым еще можно договориться. И да, ты действительно отправишь на это дело мужа. После чего предупредишь своего врага, но попросишь не убивать. – Конрад задумался на мгновение. – или пусть убьют или даже отдадут под пытки, а затем казнят. Так ты, получишь некое доверие, и все запомнят, что ты против убийств, даже собственных врагов. Скажем, тебе нравится с ними соперничать в дворцовых интригах, но никак не на поле боя.

– Что этот змей себе позволяет? Отправить на убой… – взревел Йорам.

Но женщина погладила его по предплечью.

– И ты предлагаешь мне пожертвовать моим любимым?

– Ты предлагала мне умереть самому.

– Убить.

– Только чтобы умереть. – отрезал Конрад. – если вы хотите устроить переворот, кроме всего прочего вам нужен план дворца. И мне он нужен. Достаньте, и на его основании сможем подумать, что и когда будем делать. Дайте имена тех, кто сможет мне помочь пробраться внутрь. Я даже согласен пойти первым. Без меня ваш план даже если и удастся, через десять, может пятнадцать лет, всё вернется на круги своя, и уже вы будете стенать и заламывать руки со словами «Зачем я так поступила?»

Женщина освободилась от руки мужа и пододвинулась к Конраду.

– Надо же? Ты думаешь, что я смогу прожить пятнадцать или двадцать лет?

– Люди частенько живут дольше, чем им хочется. И самое худшее – забывают составлять планы на это время. Сдайте Кагану других заговорщиков. Ваши мужья останутся при вас. Вы признаетесь, что задумывали переворот, но услышав речи других, раскаялись и потому просите помилования. – Конрад перевел взгляд на Йорама, а затем на неё. – позже скажете, что готовы на всё, чтобы он вас простил.

Женщина медленно встала, одернула юбку. Её муж вскочил и попытался рвануть на Конрада, который уже поднялся и наполовину вытащил нож. Но женщина тоненькой ручкой, едва коснувшись торса Йорама, остановила его.

– Теперь ты предлагаешь мне жертвовать собой.

Конрад кивнул.

– Не просто же так он хотел, чтобы я осмотрел именно вас. Как давно он пытается заслужить ваше внимании и… скажем, благосклонность?

– Достаточно давно, чтобы это надоело.

– И это стоит гораздо дороже, чем ваша жизнь или ваши мужья? Отвлечь человека, которого позже убьете, но ваши дорогие люди останутся живы.

– Но умрут несколько десятков, кто мне доверился. Ты не хотел проливать кровь одного-двух человек своими руками, но так легко льешь, если это делает кто-то другой.

Конрад перевел взгляд на Йорама.

– Ты согласился бы отдать свою жизнь за свою жену?

Тот взглянул на него исподлобья.

– С радостью.

Но она уколола его ногтем.

– Не спеши. Проверь, как там гости, а мы пока что продолжим беседу. Мне ничего не угрожает, уверяю тебя.

Он помедлил немного, но повиновался и исчез за бордовой тканью, служившей дверью

– Мы так ни к чему не придем. – сказала она, когда муж ушел, и указала на нож. – убери эту штуку. Она выглядит даже вульгарнее, чем мужские причиндалы. – Женщина легла на подушки и обняла одну из них. – я не собираюсь спать с Каганом. Нет, мне это ничего не стоит, но тогда я убью его, как только он меня коснется. А если так случится, то стража меня убьет, и это даже не будет бунтом. Так, некоторая смута. Советники сразу же распределят роли и будут ждать взросления наследника. Меня это не устраивает.

Конрад убрал нож и тоже опустился.

– Тогда мы можем друг с другом попрощаться и забыть, что этот разговор был.

– Тут забудешь. Но кем-то надо будет пожертвовать. И мне нравится твоя идея войти первым во дворец. Но даже если ты там окажешься, то как проберешься к тому, кого хочешь убить?

– Найду. Этот человек должен быть в одной из башен дворца.

– Тогда готовься пробиваться с боем по узким коридорам и лестницам. Слуги вряд ли будут тебя поднимать на лифту.

– Значит надо выбрать день, когда во дворце будет меньше стражи. Допустим, праздник.

Женщина нахмурилась, приподняла бровь.

– Они будут в городе. Это да. Но во дворце все равно останется гвардия.

– Но к ней вряд ли кто придет на помощь. И пьяные толпы смогут задержать хотя бы на какое-то время войска или тех же самых стражников, чтобы вы могли занять дворец. После чего объяснить им, что придется жить в новом мире – с другим Каганом, но с теми же обязанностями.

– А отвлечешь ты… наверное, чем-то старым и добрым?

– Пожаром.

– Кому-то не повезёт.

– Нажитое сгорит, но вы сможете восстановить их дома и получить признание, благодарность. Люди увидят, что вы с ними не только в радости, но и в беде.

Женщина растянулась на своем месте, подняла руку и стала крутить кольца на среднем пальце.

– Звучит так легко и непринужденно. Будто это может сделать каждый.

– У кого есть люди, готовые умирать и убивать, план дворца и готовность, что вся их жизнь при неудаче будет сломана. Совсем немного. Но нужна подготовка.

– Человек внутри?

– Полезно, но опасно. Вызовет подозрения, его раскроют, и на первом шаге меня ждет неудача, а вас постель императора.

Он услышал, как скрипнули её зубы.

– Значит, нам нужен кто-то, кто не будет на нашей стороне, но в нужный час сделает то, что мы хотим. Подкуп не пойдет – слишком топорно, да и риск.

– При этом он должен быть не важен. Вероятнее всего, он умрет, когда поймет что случилось.

– Я запомню это. Еще нам нужно выбрать день. Конечно же это должен быть праздник. Есть идеи?

Конрад смутился.

– Я здесь всего две недели.

Женщина приподнялась на локтях.

– Да. Это верно. – она снова легла. – Стоит закинуть эту идею нашим товарищам, найти деньги, выбрать праздник, способ как тебя закинуть за стену, да еще с инструментами для пожара. А еще праздник. Такой, чтобы люди выносили столы на улицы и праздновали.

– Праздник урожая?

– У нас такого нет.

– День его воцарения?

– Для убийства Кагана – да. Очень много просителей, но чтобы захватить власть – нет. На этот праздник чернь не допускают. Первое что приходит на ум – день рождения его сына. Фейерверки, празднования, ярко, дорого, громко.

– Я не могу ждать год. – заявил Конрад.

– Максимум год. – сказала женщина. – к этому моменту всё разрешится. Либо мы достигнем успеха, либо в наши головы натолкают верблюжьего навоза и выставят на обозрение. – Она задумалась и продолжила медленнее. – это недопустимо – коричневый мне не к лицу.

Конрад задумался.

Год. Целый год. Ему ни разу не приходилось откладывать это на такой срок. Уже спустя несколько часов количество смертей возрастало в разы. Но год… Он обязан согласиться. Если удастся убить раньше, он так и поступит, если нет, то лучше через год, чем никогда.

Он тяжело вздохнул и поднялся.

– Год – это много. Но если мы сможем совершить задуманное, то ожидание того стоит.

Женщина протянула руку, и он помог ей встать, но та не спешила отпускать новоиспеченного союзника.

– Мои мужья прекрасные воины и защитники, но им не хватает самую малость хладнокровия и, наверное, вероломства. Если тебе понравились эти подушки, то я найду еще несколько, но гораздо… – она приблизилась. – гора-а-аздо мягче.

Конрад смутился.

– Боюсь, что на улице у меня их украдут, а в трактир с ними не впустят. Но благодарю за предложение.

Женщина рассмеялась и склонила голову набок.

– Мы должны победить.

– Это наш долг перед миром и богами. – сказал Конрад и пошел к выходу. Задержался возле дверного проема. – Если я хочу вас найти, то…

– Скажите трактирщику, что вам хочется встретиться с Халой.

Конрад кивну и добавил.

– Если захотите снова пригласить меня, пожалуйста, предупреждайте.

Хала склонила голову набок.

– Конечно. Людей с разрезанным лицом и так уже на два больше, чем мне бы того хотелось.

Глава 4 Часть 1

Конрад больше не искал возможных путей во дворец. Он ждал. Хотя каждый час ожидания усиливал чувство, что два избранных живы, что они наполняются силой. Это заставляла его тревожиться, но в такие моменты он останавливался, прислушивался к своим ощущениям и успокаивался. Медленнее, чем хотелось бы.

Понимая, что в чайхоне, где он остановился в первый день, ему больше ничего не грозит, Конрад вернулся туда. А через неделю её владелец сказал, что Хала приглашает его на кальян, и что Конрад сам знает куда нужно идти.

В этот раз его увели в другую комнату – подальше от обсуждений. А затем ввели мужчину с бегающим взглядом, который отказался представиться. Хала сказала, что ему стоит познакомиться с каждым из бунтовщиков, поговорить, чтобы не было внутренних трений, зависти и каждый понимал свои цели и цели других.

– Доверие – самое дорогое, что у нас есть.

После общения его вывели и попрощались.

Так продолжалось несколько месяцев. Его приглашали, знакомили с одним, двумя, редко с тремя людьми, после чего отправляли домой. И каждый раз Хала выступала как связующее звено, без которого эта встреча никогда бы не произошла.

Конрад старался больше слушать и давать лишь туманные описания своих интересов. Некоторые его собеседники казались черезчур болтливыми, другие подозрительными, кто-то кипел от ненависти и находил свои причины для переворота у Конрада. Он не спорил. Соглашался, что причины весомые, даже если они состояли из сплошь честолюбия и уязвленного самомнения: Каган отверг подарок или нелестно отозвался о раскраске штанов.

Но особо ему запомнились двое.

Первой оказалась женнщина, которая села напротив него и молчала.

– Конрад. – представился он.

– Нарайа. – ответила она.

И больше в комнате никто не произнес ни слова. А когда он уходил, Нарайа сказала:

– Приятно было побеседовать.

Что больше всего удивило Конрада – она казалась довольной.

Вторым интересным человеком оказался Сайдун.

Едва Хала договорила привычную речь и ушла, как он взял несколько подушек, сложил в углу и лег.

– Я Сайдун и вляпался в это так же, как и ты. Если придушишь – скажу спасибо. Если дашь поспать – я твой должник.

И уснул.

Конрад был настолько удивлен, что просидел два часа с ним в одной комнате, не шелохнувшись, а затем вышел, стараясь не шуметь.

После всех знакомств, его наконец пригласили в зал, где за столом сидели все из встреченных им заговорщиков.

Нарайа приветствовала его кивком, кто-то пожал руку, Сайдун положил подбородок на ладони и, казалось, готов был заснуть здесь и сейчас. Хала, как и всегда, казалась расслабленной, будто здесь только и делали, что разговаривали о чае, табаке и вариантах как удачно продать задарма купленную землю.

Она села во главе стола, разгладила перед собой платок и положила на него руки.

– Друзья, за всё время, что мы с вами общались, мы пришли к взаимным договоренностям, и с этого дня я буду считать, что они остаются неизменными, и каждый, кто позже захочет большего, признает себя клятвопреступником.

Присутствующие нестройно кивнули. Кроме Сайдуна – он зажмурился, зевнул и встряхнул головой. Остальные не придали этому значения.

– А значит, нам пора делать первые шаги. Тем более, что некоторым уже не терпится. У нас с нашим новым другом, Конрадом, был разговор, где мы пытались уговорить друг друга чем-то пожертвовать. Он показался наиболее жестоким и предложил сдать вас Кагану.

Все взгляды повернулись к Конраду. И даже Сайдун приободрился.

Хала продолжила.

– Но он тогда не был знаком ни с кем из вас. Сейчас же, я надеюсь, он понимает насколько это непозволительная идея. Уверена, ему есть что сказать в свое оправдание, но мы сейчас собрались не за этим. Нам нужно понять, как же закинуть Конрада во дворец незаметно.

– Крюк-кошка, веревка. Старые методы работают всегда.

Хала кивнула.

– Отличный вариант, чтобы совершить убийство.

Нарайа сложила пальцы домиком.

– Бунт черни выманит их.

Хала подождала несколько мгнвоений.

– И свяжет на какое-то время. Но для этого надо поработать с нищими, а это может оказаться замеченным. Тем более, мне бы хотелось избежать лишней крови. В нашем будущем эти люди могут нам понадобиться.

Сайдун зевнул.

– Зачем? В большинстве своем это бездари и преступники. Единственное, что можно сделать – продать как рабов в соседние страны. – он говорил и водил ладонью, как будто отмахивается от вялой мухи. – вони уменьшится, страже не придется за ними постоянно приглядывать, да и лишние трупы исчезнут с улиц. – мужчина хохотнул. – Одни плюсы, верно говорю?

Затем посмотрел на Халу, и его улыбка увяла.

– Подожди, ты хочешь вернуть рабство?

Она оторвала пальцы от платка и свела их.

– Торговлю людьми. От каждого должна быть польза.

Нарайа нахмурилась.

– Это надо обсуждать.

Какой-то пожилой мужчина забормотал.

– Чего обсуждать? Они и так бестолковые? Мы получим за них деньги, а они начнут приносить пользу. Лежачий камень, хоть и отбрасывает тень, но не мелет муку. Для этого надо его обтесать и перенести на мельницу. Так же с этими людьми.

Начался галдеж. У каждого было свое мнение по этой теме. Кроме Конрада. Работорговля есть или её нет – его не касалось. К чему бы ни пришли эти люди, важно только одно – смерть младенца в одной из башен дворца.

Хала постучала по столу ногтями. Частый, хоть и тихий стук, успокоил нескольких, а за ними замолчали и другие. В наступившей тишине Хала заговорила.

– Прошу прощения у собравшихся, что не подняла этот вопрос ранее. Но он родился из моего желания уменьшить кровопролитие, даже тех людей, которых для нас не существует. Поэтому, Нарайа, в другой ситуации это был бы отличный подход, но я не хочу, чтобы наше возвышение было связано с бойней.

– Только с Цареубийством. – сказала Нарайа.

– Да. – заявила Хала. – для начала мы должны протащить Конрада во внутрь, чтобы он устроил там пожар. Это введет гвардейцев и слуг дворца в смятение. Также отбросит часть людей в сторону от нашей цели – покоев Кагана.

Женщина с сединой на висках усмехнулась.

– И сколько у него уйдет на это времени? Час бегать с горящей веточкой по комнатам, бить лампы? А если ламп нет, то будет стоять и ждать, пока загорятся ковры? Его схватят и превратят в подушку для игл.

Хала обратилась к Сайдуну.

– У тебя есть что-то, что может нам в этом помочь?

Мужчина зажмурился и разлепил глаза.

– Так. У меня. Что-то, что поможет устроить пожар, но чтобы это мог унести один человек. Не особо большое, желательно в небольших, но эффективных порциях. Хала, это обычное масло. Разбиваешь колбу, поджигаешь, забываешь.

– А такое, чтобы сложнее было затушить? Нам нужно, как минимум четыре очага пожара, на которые люди сбегутся.

– Масло. – повторил Сайдун. – можно добавить загустителя, чтобы он липло ко всему. Если попадет на человека, то ему не понравится. – он закусил ноготь на большом пальце. – Да, в этом подходе главное – простота. Факел, колбы с маслом и добавками, в общем-то всё.

– А если, когда я буду разбивать, это попадет на меня? – спросил Конрад.

Сайдун усмехнулся.

– Так бросай дальше.

– А затем подходить и поджигать?

Несколько секунд Сайдун думал, затем зевнул.

– В каждую колбу по промасленной тряпке. Этого будет достаточно. Поджигаешь, бросаешь, всё горит, ты в стороне.

Хала посмотрела на Конрада.

– Тебе подходит такое?

– Думаю, да.

– Значит, осталось решить, что же поджечь. Есть соображения? – она цепким взглядом окинула присутствующих.

Конрад смотрел на неё, и всё происходящее выглядело как уже заготовленный разговор. Несколько вопросов, которые может обсуждать любой, несколько решений, которые не касаются присутствующих лично, несколько небольших послаблений.

– Зал стражей. – сказали несколько голосов.

– С него и начать. – добавила Нарайа. – но мне не нравится пожар. Он может сожрать больше, чем мы хотим. И застать нас самих врасплох.

Старик почесал висок.

– Городу он не угрожает – стена дворца защитит. Но внутренние постройки. Если мы хотим занять не пепелище, то надо так же выбрать здания, которые не примыкают к другим.

– Но к таким сложнее добраться от одного к другому. – предположил Конрад. – мне придется бежать по открытым пространствам. Вы принесли чертежи дворца?

Хала сжала челюсти.

– Еще нет.

– Ты сказала, что достать их не составит труда.

– Достать да, но не вытащить. За ними особое наблюдение, как и за всем, что представляет секреты или важную информацию. Поэтому приходится действовать осторожно.

В разговор вступила Нарайа.

– Мои ученики переписывают их.

Старуха откашлялась и произнесла.

– Кто-то пустил их к чертежам с чернилами?

– По памяти. – добавила Нарайа. – вам нужны подробности?

– Обойдусь. – сказала та и занюхнула какой-то темный порошок.

Конрад представил сколько листов должен включать такой проект. Сто, двести, пятьсот? Этажи, планы башен, стены, дополнительные постройки.

– Сколько это займет?

– Еще пару месяцев. – ответила Нарайа.

– А план с постройками и их описанием тоже мы сможем получить?

Она задумалась.

– Схематично?

– Точные расстояния и масштаб.

Нарайа сложила ладони и закрыла глаза. Наступила тишина, и никто из присутствующих не попытался даже подвинуть стул.

– Полтора месяца.

Конрад кивнул.

– Значит, о поджоге подробнее будем разговаривать через два месяца?

Нарайа кивнула.

В этот миг Хала перехватила разговор.

– И пожар, и способ как ты попадешь внутрь дворца. Нам нужно понимать откуда тебе придется действовать. К тому же, еще предстоит заняться схемами патрулей. Это тоже время.

– Я бы хотел быстрее. – сказал Конрад.

– Мы уже обговорили это. – легко отсекла Хала. – мы ориентируемся на дату и нам некуда спешить. Лучше всего просчитать варианты, найти союзников и подготовиться. Все же согласны?

Ответа не понадобилось. Конрад и сам понимал, что никто не станет торопиться просто из-за того, что избранный с каждым днем вносит все больше изменений в своё окружение.

– Я забылся. – сказал Конрад и склонил голову.

– Прекрасно. Тогда смотрим, слушаем, и ждем чертежи.

Конрад шел домой с мыслью, что за два месяца или даже за этот год он бы уже успел съездить, придушить другого избранного и вернуться. Как раз писари Нарайи закончили бы работу, все согласовали план и предоставили ему самое простое – задачу, где ему надо устроить переполох. Но нет. Ему придется ждать два месяца. Два месяца только для того, чтобы продумать план. А что дальше? Ждать еще полгода только ради одной ночи, когда всем остальным будет удобно.

– Проклятье. – выругался Конрад.

Лежащие рядом нищие встрепенулись, посмотрели на него недоумевающим взглядом.

– Я не вам, просто… – заговорил он и понял, что использует западное морское наречие. Слишком шипящее и рваное для этих земель.

Сплюнул и пошел дальше, больше не пытаясь оправдаться. Его разрывало на части от ожидания. Никаких дел, никаких занятий кроме одного – ждать. Ждать, когда где-то…

Он понял, что гоняет мысли по кругу и бросил это, вернулся в трактир и заказал еды.

По крайней мере, он мог есть. В эти моменты не думаешь. Просто ешь, забиваешь брюхо, хотя треклятые боги одарили его возможностью обходиться и без этого. Просто привычка, просто небольшое удовольствие, которое способно заглушить мысли, сбить тремор с рук и вернуть спокойное дыхание. Он готов был делать что угодно, лишь бы не думать.

– Тебе работник нужен? – спросил он с набитым ртом.

Владелец чайхоны удивился, хмыкнул.

– У меня с посетителями проблем нет. Тем более, ты работаешь уже на Халу.

Конрад вздохнул.

– Не работа, а сплошное ожидание.

– Дык, для вышибалы склад ума нужен соответствующий.

Конрад поднял на него взгляд, прожевал еду, проглотил.

– Ты подумал, что я собирался избивать здесь людей?

– А что еще? Химшан и Унрук надеются еще встретиться с тобой.

– Это… – Конрад понял и ахнул. – те из переулка? Проклятье.

– Для кого-то они, для кого-то ты. – хозяин чайхоны развел руками. – а для кого-то я. Мы все проклятья.

– И несем одним смерть, другим страдания.

Конрад поднялся наверх и попытался заснуть, но не вышло. Вся информация, которую он услышал от заговорщиков казалась… казалась… Что им просто плевать.

– У меня есть все время мира. – сказал он себе, стараясь успокоиться. – всего лишь год. Год и затем пойду дальше.

«А надо ли его убивать?» – скользнула предательская мысль.

Она появилась и исчезла, не задержавшись и секунды, но оставила после себя ощущение брошенного в воду камня. Всё новые и новые идеи проникали в разум Конрада, путая его, заставляя сомневаться.

Ему пришлось сесть на кровать, чтобы успокоиться. Казалось, что омут рассудка снова покрыла гладь давно принятых решений. Но под ней всё же скрывался тот камушек, рядом со множеством таких же. И Конрад боялся, что рано или поздно, их уже невозможно будет спрятать.

Он вдохнул и выдохнул. Обычное спокойствие уже не могло им овладеть. Хотелось действовать или забыться в деле.

– Опять. – Конрад схватился за голову, в которой стучало «Действуй!»

Затем встал и вышел на улицу. Ночь? Плевать. Больше всего он боялся потерять самообладание. Ни грабителей, ни дураков, решивших показать свою удаль, нет. Если Конрад не найдет себе занятие, чтобы закрыть те перерывы между встречами с Халой, то сам превратится рано или поздно в одного из таких переулочных самоубийц.

Ноги его несли по улицам, мимо стражников, торговцев и прохожих. Люди, стены, повозки, барахло, здания, смыслы, смыслы, смыслы. И вместе с тем всё было для него бессмысленно. Прямо сейчас. Он готов был пойти проситься в стражники, чистить нужники, лишь бы избавиться от того гона, что засел в голове.

Неожиданно для себя он почти столкнулся с охранником уже знакомой стройки.

– Эй. – крикнул мужчина с факелом. – Я тебя знаю. Ты ж здесь работал?

Конрад замер, натянул удивленное выражение лица.

– Да. У Расима ко мне какие-то претензии?

Охранник расслабился и покачал головой, оглянулся на стройку.

– Дык если б. После того, как ты ушел, рабочие нарадоваться не могут. – указал на кучу сложенных кирпичей, сел на неё и продолжил. – Расим стал задумчивым и почти перестал проверять работу. Так, выйдет ненадолго, посмотрит на стены, поморщится, да к себе уйдет.

Конрад перевел взгляд с охранника на здание и обомлел. Здесь было чему поморщиться. Некоторые ряды кладки лежали криво, в других кирпич чуть ли не на половину торчал из стены. Даже олуху было понятно, что если так пойдет дальше, то всё рухнет. И можно было понять каменщиков – им платили за каждый кирпич, но чем занимался Расим, если до такого довел?

Конрад медленно выдохнул.

– Я пройду?

– Конечно. Там уже и брать то нечего.

И правда. Внутри толком ничего не осталось. За всем пришлось бы лезть выше, но Конрад не мог быть уверен, что там хватит для окончания строительства. Он прошел по залу и заметил сразу несколько неправильно положенных плит.

За три с половиной месяца здание из скучной и унылой коробки превратилось в одни из тех руин, которыми богаты бесконечные земли. На это было больно смотреть. Среди всего прочего он увидел и кусок стены, где кирпичи лежали ровнее остальных, но лишь на небольшом участке. Дальше снова навалены, и с каждым рядом всё хуже и хуже.

– Расим! – позвал Конрад, вступая во тьму.

Он почувствовал запах вина и рвоты.

«Надеюсь, в этот раз там нет разлитого масла.»

Он вернулся к охраннику и хотел взять у него запасной факел. Тот поворчал, что у него в руках единственный, но за серебряную монету расстался с ним. И сказал, что будет ждать у входа.

Архитектор спал. Вместо разбитой лампы лежали разбитые бутылки. Карандаши промокли насквозь в вине, несколько чертежей лежали скомканные, еще несколько рваных ошметков валялись под столом рядом с полупереваренными кусочками еды.

Но лампа оказалась целой. К сожалению, в ней не оставалось масла даже на то, чтобы пройтись по коридорчику на улицу.

Конрад потряс архитектора за плечо.

Тот что-то промычал и поднял голову. Слюна блестела в свете огня, а в пустых глазах было раздражение и равнодушие.

– А, это ты? Проклятый чужак. Ублюдок, с верблюжьей колючкой вместо яиц. Ненавижу тебя. Ты… ты…

Он попытался встать и упал бы, если бы Конрад не подставил плечо.

– Выродок пустынной гадюки. Чтоб твои дети дохли на твоих глазах. Бросались с самой самой высокой башни, чтобы это видели все. Слышишь? Видели все и знали, что это твоя вина. Понял, выродок?

Конрад вел его на улицу и не отвечал. Затем посадил скамейку, на которой в три слоя засох цемент, и сел рядом.

– Сиди здесь.

Сходил к колодцу, набрал ведро воды и принес архитектору.

– Давай сюда, хоть будет куда…

Расима вырвало, но желчью. Узкой струйкой, но по звуку казалось, что архитектор выплевывает весь желудок, и чуточку легких.

Конрад поставил ведро, одной рукой прихватил Расима, другой черпал воду и умывал его.

Архитектор отбивался, плевался, ругался, кричал, но Конрад не сдавался. Даже прибежал охранник, но увидел, что ничего страшного не приходит, успокоился, хотя и остался на месте.

– Если он утонет… – начал он.

– То скорее в собственной рвоте. – закончил Конрад. Вылил остатки ведра на Расима. Бросил монету на дно и протянул ведро охраннику. – Набери воды, все что внутри – твоё.

Когда охранник убежал, Конрад сел рядом, не обращая на то, как вода пропитывает его штаны.

– Ты… ненавижу… – пролепетал Расим. – кто так делает?

– Ты про фасадную стену?

Архитектор замер на мгновение.

– Ты про ту? А, да плевать на неё. Кому это вообще нужно? Этим тупорылым рабочим? Они накидывают кирпич как попало. И что из этого получается? Видишь? Видишь? Вон. Там. Выше входа. Кирпич треснутый. Он его положил и сказал, что стоит же, значит, он заслуживает платы. Кто же так делает? – Расим опустил руки и закачал головой. – Я так не могу больше. В этом просто нет смысла.

– Ты их не контролируешь, вот они и делают что хотят.

Расим посмотрел ему в глаза.

– Да я про другое. Весь этот сарай из глины и песка. Толку в нем? Ты правду сказал. Как будто мальчишка его проектировал. Везде аккуратненько, по всем правилам, чтобы ничего не выделялось, а еще больше симметрии. Везде симметрии. Достало, надоело. Эти олухи разбираются и то больше меня. Смотри! Их собор будет дышать свободой, асимметрией…

– Бездарностью. – закончил Конрад.

Расим замолчал на секунду, вздохнул.

– Да. Но смысл вот этого всего? Конрад. Как бы посмотрел Зальдур на это, чтобы он сказал?

– Наверное, что это дело надо закончить и больше не браться за то, что тебя не вдохновляет. Потому что иначе ты олух и сношаться тебе с верблюдами в середине пустыни.

Расим хмыкнул.

– Вряд ли бы так выражался. Он был гением.

– Уверяю, он так бы и сказал. А потом бы заставил рабочих разбирать каждый кривой ряд. А если бы они отказались и ушли, то нанял бы новых и платил им за каждый убранный и очищенный кирпич как за новый. Потому что архитектор должен доводить проекты до конца, а если он умрет…

– То по его чертежам это должна суметь сделать даже обученная собака. И то потому что в отличие от остальных зверей она страшно лает.