Текст книги "Туманная страна Паляваам"

Автор книги: Николай Балаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

– Рассчитаемся, орлы. Собирайтесь!..

Так просто. Подойдет трактор, зацепим балок – и прощай, долина, распадок, зима… А как иначе? Память останется… Не так-то и много…

Трактор притащил балок на окраину прииска, мы отцепили заржавелый шкворень, и он затарахтел дальше.

– Отдыхайте пару дней, в баню идите, кино рядом, – сказал Веденеев. – Аванс нужен?

– Да вроде нужен, – говорю я. – Четвертак. На баню.

– Хо-хо! Запаритесь! Держи. – Веденеев достает из кармана два четвертных. – Получите – отдадите. Я пошел – дела.

– Что, двинули? – спрашивает Вовка.

– Ага.

После бани, красные, тяжелые, сидим молча. Слушаем, как мурлычет в сердце грусть-тоска.

– Скучаете, индюки?

Валька… Ох, зачем ты пришел…

– Чего носы повесили, а? Отвыкли от людей?

– От жуликов мы отвыкли, – встает Вовка.

Я придвигаюсь ближе.

– Вы чего? – растерянно смотрит Валька. – А-а-а, догадливые… – Он вскидывает голову, локтями раздвигает нас и проходит к столу. – За тем и пришел.

Валька роется в кармане и выбрасывает на стол серую книжечку:

– Тут семьсот с небольшим. У пьяного брал. Нехорошо, конечно, а что сделаешь? На прииск иногда залетают настоящие бичи. Трезвого в минуту обчистят.

– А остальные? – спрашивает Вовка. – Неужели…

– Сестра у него на «материке» без мужа, с двумя пацанами. Он, как приезжал, первым делом ей отстукивал. Почти половину. Не жилец, говорит, она, болезнь у нее какая-то трудная. Как отыскать ее теперь?

Сначала мы молчим, переваривая эту новость. Вот ведь как, прилепили человеку ярлык и решили, что все ясно. А он-то, оказывается, свой в доску парень… Был и есть.

– Найдем, – говорит Вовка. – Раз плюнуть.

– Если посылал, на почте копии квитанций с адресом есть, – добавляю я.

– Точно! – кричит Валька. – Ну, действуйте, а я побегу, вечером в рейс. Живите хорошо!..

– И так бывает, – задумчиво говорит Вовка, когда за Валькой закрывается дверь.

– Удобная у тебя мораль, Вовка, – неожиданно для самого себя говорю я. – «Не наше дело» называется. На этой морали человечество три формации отмахало. И в четвертой ухитряются некоторые, живут.

– Это ты слишком, – обижается Вовка. – Но не надо лезть во всякую дырку. Затычка, она и есть затычка. Попользуются и выбросят.

– А ты не затычкой, ты фонтаном лезь.

– Что ты привязался? Вместе жили год, и я всегда делал, как все.

– Давай проверим еще раз, – спокойно говорю я. – Завтра утром отыщем адрес сестры бригадира и пошлем ей деньги. И те и свои. Хоть бы по половине. Как?

Я испытующе смотрю на него. У Вовки чуть подрагивают губы.

– Идет, – вдруг говорит он. – Только чуть меньше. Тысячу в апреле по моему заявлению отправили жене – аванс требовали под хибару. Можешь проверить.

Мы глядим друг другу в глаза и начинаем потихоньку смеяться. Громче и громче.

– Ладно, – говорит Вовка, – посмеялись… Побегу я. До вечера.

Смотри ты, выдержал, думаю я. Теперь он и в своей прекрасной усадьбе будет жить как надо. Такое не забудешь. Ну, а я что буду делать? Снова в тундру? С геологами? И – порядок? Не совсем так. Последнее время я мучительно искал причины Ленкиного молчания. Искал сложное, а нашел простое. Что связывало нас? Первое школьное чувство, робкие поцелуи в подъезде, кино на мамины деньги… Все чужое, не наше. И чувства чужие, из книг и фильмов… Вот все и разладилось, не успев по-настоящему начаться.

Я иду среди исхлестанных пургами домов по крупной гальке. Здесь все улицы засыпаны галькой. От весенней грязи и летней пыли.

Иду и подкидываю на ладони кристалл касситерита. Он сияет всеми гранями. Так и человек. Сотни граней. И в каждой – неповторимое.

Навстречу идет Рита.

– Здравствуйте!

– А вы совсем почернели, – смотрит на меня Рита. – Это ваш домик там, за прииском?

– Наш.

Мы тихо идем по улице. Я достаю из кармана и отдаю ей тот самый конверт с летящим лайнером, который увел его от нас, поманив счастьем… Я нашел его в ватнике Леонида, который он снял тогда, чтобы надеть свитер.

– Я привез вам его тетрадь.

– Значит, она не пропала? Как хорошо… Но вы оставьте ее себе – у меня есть письма, в них все его стихи…

– Спасибо, – говорю я. – Где вы теперь?

– Работаю. На промприборе. Девчата организовали на прииске бригаду. А вы?

– Пойду в поле с геологами. Хочу глянуть на речку Паляваам. Мы с ней крестники, но еще не виделись.

– Далеко, – говорит она. – Там тяжело.

– Работа, – пожимаю я плечами.

Мы давно уже вышли из поселка, домики тесной кучкой толпятся за спиной, а вокруг лежит тундра.

Похрустывает под ногами галька. Высоко над головами курлычут птицы. Немереное у них за крылом. И у меня самого такое чувство, словно после долгого и трудного путешествия я возвращаюсь в давно утерянный и вновь найденный дом.