Текст книги "Метель в преисподней (СИ)"

Автор книги: Николай Айдарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Глава 20

Это случилось ночью, практически под утро, когда Паша, отдежурив своё, уже лёг спать, а я безуспешно пытался перебороть сон. Четырёх часов сна после всего случившегося мне оказалось мало, настолько, что я даже не понял, спал ли я вообще или нет. Усталость никак не пропадала, даже наоборот – усилилась, когда я проснулся. Видно, стресс последних дней высосал все мои запасы сил, и сейчас я уже работал на износ. Чтобы не уснуть, я сделал себе две чашки очень горячего кофе, отжался раз тридцать, но меня всё равно клонило в сон. И когда я, уже бросив все попытки сопротивляться ему, почти погрузился в сладостные грёзы, я увидел своего мёртвого брата. Должно быть, это плохая примета – видеть усопших родственников, особенно очень близких, особенно если Вы виноваты в их смерти, пусть и косвенно. Он выглядел как обычно, всё в той же одежде, с той же причёской, но его лицо было обеспокоенным.

– Ситуация резко ухудшается, – сказал он.

– И без тебя знаю, – отмахнулся я от него. – Ты всего лишь озвучиваешь мои мысли.

– Пускай так, – согласился он. – Но ты не прислушиваешься к себе.

– Как не прислушиваюсь? – возмутился я. – Я всякий раз узнавал об опасности чуть раньше, чем появлялись любые другие её признаки!

– Но ты не предотвращал ничего из этих событий! И вот сейчас тебе разве не кажется, что ты не один в квартире?

– Конечно, не один. Павел, Маша…

– Нет, балбес! Что сейчас говорит твоё предчувствие?!

Я прислушался сам к себе. Похоже, я всё-таки уснул. И, судя по ощущениям, зря.

– Проснись немедленно! – крикнул брат и размашисто хлопнул меня по щеке.

– Ты что творишь?! – возмутился я, ощутив, как у меня вспыхивает щека.

И открыл глаза, лёжа на полу. Похоже, что я свалился со стула, задремав. Глаза тут же широко раскрылись, привыкая к ночной тьме, хотя я точно помню, что я специально не выключал свет. И ещё это стойкое ощущение, что что-то не так.

Маша!

Я вскочил с пола, мгновенно стряхнув с себя остатки сна, и увидел, что входная дверь в квартиру открыта.

Рипперы! Как они меня нашли? Я, вроде бы, визиток со своим адресом им не оставлял.

Маши на диване не было, когда я вбежал в зал, и тогда я тут же побежал будить Пашу, представляя по дороге, сколько он мне лещей отвесит, когда узнает, что я так провинился. Я уже начал формировать в голове вариант нашего диалога и мою объяснительную речь, как, ворвавшись в комнату, увидел силуэт в чёрной одежде. Это был довольно высокий, с крупной фигурой грузчика мужик в маске – видны были только его голубые глаза. Он прижал Пашу к стене и, подняв его одной рукой над собой, сдавливал его горло. Паша хрипел и отчаянно пытался добраться до глаз напавшего, но силы уже почти покинули его, и он быстро терял сознание.

Я, не произнеся ни единого слова, бросился на этого мужика, яростно ударив его правой в левую почку, а затем левой в область желудка. Мужик в маске тут же выпустил Пашу, и тот упал на пол, скривившись и сильно закашляв. Ночной гость ответил на мои удары, попросту схватив меня и протащив до балкона, а затем тупо заперев там. Я стал отчаянно барабанить по двери, но та не шелохнулась, и я попробовал разбить окно, но рядом ничего подходящего, кроме чучела совы или моего кулака, не было. Мужик в маске оглянулся на Пашу, и я, заметив это, громко крикнул:

– Не трогай его!!!

Тот посмотрел сначала на Пашу, потом на меня, после чего просто взял и ушёл. Паша попытался схватить его за ногу, но у него ничего не вышло.

И всё тут же стихло.

Через несколько минут Паша смог прийти в себя и доковылять до меня, чтобы открыть дверь, которую я так сломать и не смог.

– Надо догнать их! – я тут же кинулся к выходу из квартиры, но тут Паша остановил меня.

– Поздно, они уже уехали.

– Ничего не поздно! Хоть номер машины запомним!

– Какой к чёрту номер? Из-за снега до твоего подъезда даже на бульдозере не добраться, только пешком! Нет их уже!

Я прекратил суетиться и ошарашенно сел прямо на пол.

Всё кончено? Рипперы ворвались в мой дом и похитили Машу, едва при этом не убив Пашу и меня. Теперь у Инессы будут все куски головоломки, и вскоре уже можно будет наблюдать, как мир стремительно начинает меняться под её волей. Я снова проиграл.

– У тебя есть идеи, кто это был? – донёсся до меня откуда-то издалека голос Паши.

– Что? – не понял я. – Рипперы. Инесса.

– Я так не думаю, – он уселся рядом со мной. – Их было всего двое, и они двигались совсем иначе. К тому же, они нас не убили, хотя запросто могли.

– Тот бугай же тебя душил одной рукой! – возразил я. – Ты знаешь много людей, способных одной рукой поднять восьмидесятикилограммового детину?

– Девяностокилограммового, – поправил он меня. – Он мне предложил сначала лежать смирно и не мешать им.

– Он что? – не поверил я.

Это был точно не риппер. Кто знает, где я живу? Кто не стал трогать меня, даже избивать, хотя мог одним движением сжать мускулистую шею моего друга до толщины мизинца? Кто заинтересован в девочке, которая, как он полагает, обладает какими-то особыми способностями, из-за которых в городе вот-вот начнётся война между одержимыми и всеми остальными?

– Наумов! – я даже вскочил с пола. – НАУМОВ!!! Я поверить не могу!

– Тише ты, – осадил меня Паша. – Ночь сейчас всё-таки. Кстати, как они прошли мимо тебя, не подняв тревоги?

Я тут же смолк. Я мог солгать, и моя ложь про то, что один из них силой меня удерживал на кухне, была бы вполне логичной, вот только лгать мне не хотелось совсем. Я постоянно твержу себе о том, что мне нужно хоть кому-то сейчас доверять, иначе я попросту останусь в полном одиночестве с проблемами, которые уже стали гораздо больше, чем только моими, и если я буду врать своим же союзникам, то мои опасения точно сбудутся.

– Ты уснул, – догадался он. – Как ты мог?!

– Я… я не думал, что что-нибудь случится, – начал я оправдываться. – Стой, ты куда?

– Подальше отсюда, – недовольно буркнул Паша, выходя из комнаты.

Он за минуту оделся, собрал свои вещи и, бросил мне на прощание:

– Я тебе доверился, а ты не смог даже такой простой вещи сделать, как не уснуть на дежурстве!

– Я не хотел! – крикнул я ему вслед в подъезд, но он не обернулся.

Я всё ждал, что он развернётся и войдёт обратно в квартиру, но он дождался лифта и скрылся из виду окончательно, бросив меня одного со своими едкими как концентрированная соляная кислота угрызениями совести, прожигавшими мне желудок. Я снова остался один.

Закрыв дверь, я прошёлся по комнатам и отметил, что беспорядка толком нигде не было, всё действительно произошло тихо и быстро, и если бы меня не предупредил мой брат, то я бы проспал всё действо. А Паша бы умер? Вполне возможно, но я всё же не думаю, что тот мужик бы задушил его насмерть, скорее всего, просто бы заставил потерять сознание от удушья. Но это ещё не все вещи, которые мне не давали покоя. Во-первых, тот мужик, который душил Пашу, показался мне смутно знакомым, и я только сейчас это понял. Он напоминал мне… даже не знаю, в голову никто похожий из окружения Наумова не приходит. Но я точно его где-то видел. И во-вторых – как они проникли в квартиру таким образом, что я умудрился проспать взлом моего замка, будучи всего в нескольких метрах от него? Даже я, когда вставляю ключи в скважину, проворачиваю механизм с довольно громким шумом – замок следовало бы смазать. Что уж говорить про взломщиков?

На всякий пожарный, я осмотрел дверь с обеих сторон и попробовал своими ключами отпирать и запирать замок – всё было в полном порядке, как обычно. И следов взлома я не заметил, хотя я не спец по таким делам.

Чёртова квартира! Одни беды от тебя! Я, было, немного успокоился после того, как один из подручных Наумова однажды уже пробрался в мою квартиру без моего ведома (не будем упоминать, кто это был – искренние извинения уже давно принесены), но теперь я вновь ощущал, что пропало моё единственное место, которое я считал более-менее безопасным. И именно из-за этого я в оставшуюся половину ночи так и не смог уснуть, несмотря на то, что ощущал прямо таки смертельную усталость. Одно было хорошо – башка больше не болела.

С наступлением утра до меня постепенно начало доходить, что теперь я совершенно не знаю, что мне делать. Все концы дружно ухнули в воду, оставив после себя лишь грязную пену на поверхности, и мне больше не было за что зацепиться. Девочку украли, Паша ушёл, больше никаких курьеров ко мне не заглядывало, а все те, кто мог подсказать мне хоть что-то, были мертвы. Я с замиранием сердца следил за новостными сводками, пытаясь узнать, нашли ли старушку на стройке или Артура у себя в квартире, завели ли уголовное дело, кому его поручили, и на какой оно стадии. Но и здесь была тишина, как в братской могиле. Вроде бы и друзья под боком есть, а поговорить было совершенно не с кем. Семён будет снова ворчать по поводу того, что я не следую его советам, Паша, похоже, безмерно зол на меня, что с Джоном – я вообще без понятия, Рома мне ничем помочь не сможет, а Анна находится слишком далеко, чтобы…

Я бросился к компьютеру, включил его, дождался казавшейся бесконечно долгой загрузки операционной системы, после чего вышел в Интернет и запустил специальную программу, с помощью которой можно было связаться с Анной, благодаря каким-то хитрым средствам шифрования не опасаясь того, что нашу беседу прочтёт тот, кто прочесть её не должен. Ткнул на иконку «Аноним1239» и уставился на клавиатуру.

Как мне начать разговор? Сразу же свалить на неё то, что я хочу, или же сначала смягчить удар, сморозив одну из своих плоских фирменных шуточек?

В результате я напечатал всего одно слово: «привет». И стал ждать ответа. Одним из существенных недостатков данной программы было то, что во время переписки нельзя было узнать, находится ли собеседник в режиме on-line и прочёл ли он твоё сообщение. Поэтому я подождал сначала десять секунд, втайне надеясь, что Анна сейчас находится возле компа, потом минуту, мысленно оправдав её тем, что она может и сидит за компом, но занята в данный момент чем-то более важным, чем моё «привет». Прошло ещё пять минут, по истечении которых я предположил, что она, должно быть, просто отошла сделать чай, ну или по другим неотложным делам. Затем миновало ещё двадцать минут, а потом и час прошёл. Глухо. Я оставил компьютер работать, чтобы иметь возможность оперативно ответить на её сообщение, и отошёл позавтракать – мой желудок, несмотря на переживаемый мной стресс, настойчиво требовал еды. Похоже, этой сволочи было глубоко наплевать на творящиеся с его хозяином дела. Как говорится, война войной, а обед чего-то там, уже не помню с голодухи.

Я поел, затем прибрал кое-какой бардак, сходил на балкон и проверил сову, после чего взглянул на комп и возликовал от радости – она ответила прям только что.

– «У тебя всё в порядке?» – напечатал я.

– «Пока да, а что?» – ответила она вопросом на вопрос.

– «Да так, хочу испортить тебе настроение. Надеюсь, в данное время у тебя нет никаких срочных дел».

– «Что-то случилось?»

– «Да. Причём, настолько серьёзное, что все наши с тобой заварушки по сравнению с этим – детская песочница».

– «Так серьёзно?».

– «Да. В этом замешан Наумов, как мне кажется, но не он главный злодей сегодня».

– «Ты уверен насчёт Наумова? По моим сведениям, его сейчас нет в городе».

– «Значит, он действует не своими руками. В общем, если бы не возникло серьёзной необходимости, я бы тогда не стал тебя просить, ты же понимаешь».

– «Не ходи вокруг да около! Ты хочешь, чтобы я приехала?».

– «Да».

– «Чтобы я бросила здесь всё, чем я здесь занималась, обманула ожидания очень важных людей, поставила друзей по общему делу в очень неудобное положение и приехала к тебе по первому же твоему зову?».

Я вздохнул. Похоже, её работа в подполье чертовски важна, и от Анны там очень многое зависит, раз уж она не реагирует на красную тряпку с надписью «Наумов».

– «Да. Больше мне просить не кого».

Она ответила не сразу. Все пять минут я с мольбой смотрел на экран, пытаясь предугадать, как же она ответит. Скорее всего, откажется, поскольку при нашей последней встрече, там, на кладбище, мы не очень хорошо расстались. А если она откажется, то тогда между молотом и наковальней я останусь в полном и гордом одиночестве, и тогда меня точно сотрут в порошок.

– «Ты, видно, совсем не умеешь уговаривать девушек» – ответила она. – «Завтра утром встретишь меня в аэропорту. Все подробности и время напишу позже, когда куплю билет».

Я облегчённо выдохнул. Знать, что рядом с тобой всё-таки кто-то есть, и ты этому кому-то не безразличен – воистину великое сокровище. Возможность оступиться – рядом плечо друга, о которое можно опереться, и он тебя поднимет.

– «Ты мне должен» – добавила она, прежде чем замолчать.

Отлично сработано, Ник! Ещё парочка таких просьб, и ты будешь должен половине населения мира! Чем собираешься расплачиваться? Зароешь во дворе дома несколько монеток и пописаешь на них, авось вырастет денежное дерево?

Всё же, у меня с плеч словно Джомолунгма свалилась, едва я дочитал её сообщение. Это означало, что расхлёбывать ситуацию мне не придётся в одиночку, и мне есть, на кого положиться. Тем более, это же Анна! Ей не нужны ни патроны, ни переступание через собственные принципы чтобы сжигать плохих парней одним лишь усилием воли да маленькой спичкой в качестве стартового источника огня. Жаль, что она не может создавать пламя из ничего, но жаловаться на это я не буду, ведь я и того не могу.

Я скоротал всё утро и половину дня, пока ожидал, когда Анна мне пришлёт ещё одно сообщение со временем и местом встречи. При этом я уже начал представлять, как я увижу её, что я ей скажу при этом, что ответит она, и что произойдёт потом. Мне следовало как минимум извиниться перед ней.

А во второй половине дня, когда я уже узнал, что мне предстоит встречать её утром, я вплотную подошёл к своей второй проблеме. Телекинез, который никак не желал поддаваться на мои уговоры и работать без топлива в виде RD. Я снова, как и несколько раз до этого, уселся за стол и поставил прямо по центру полупустую сахарницу, после чего вперился в неё взглядом. Я уже наизусть знал о ней всё, начиная от расположения мелких выемок и трещин от долгого и неаккуратного использования, и заканчивая буквально количеством сахарных гранул внутри. Вес, прочность, состав, температура – всё отпечаталось в моём мозгу навечно.

– Ну, ты будешь двигаться, нет? – спросил я у сахарницы. – Я тут до ночи не собираюсь сидеть!

Хотя, видимо, придётся. Анна сможет защитить себя, но меня – далеко не факт, и дело здесь даже не в том, что она всё ещё может быть обижена на меня. Ей банально может не хватить сил или времени на то, чтобы прикрывать спину такому глупцу и неудачнику, как я.

Казалось бы, что может быть проще? Посмотреть на сахарницу, сконцентрироваться на ней, нарисовать в собственном воображении, как та начинает двигаться к краю, после чего ощутить, что у Вас словно бы вырастает невидимая рука, которая и выполняет это движение – и всё. Сахарница падает со стола, а Вы ликуете и живёте дальше. Но у меня это никак не выходило, хотя я прекрасно знал, что я на это способен. Быть может, я излишне тороплю события, ведь у каждого человека с подобными способностями проходит разное время, прежде чем те проявляются. У кого-то раньше, у кого-то позже, хотя у всех именно в подростковом периоде. Хотя я не знаю никого, у кого этих способностей было бы две. Может, сейчас действительно пока ещё слишком рано для телекинеза? RD способен раскрыть способность раньше положенного, я знаю это. Но у меня нету выбора. Травматика почти бесполезна против вооружённых до зубов людей Наумова, и уж тем более как слону дробина для рипперов. Можно попасть в оба глаза и ослепить их, но, сдаётся мне, такую штуку надо проделывать с каждым, иначе Инесса всё равно сможет координировать их действия. А глубже в голову почти детские пульки травматики не проникают. Да, у меня есть ещё подаренный Джоном пистолет, судя по всему, весьма хороший и ценимый в определённых кругах, но даже самая крутая пушка бесполезна, если к ней нет патронов. А Паша в мебельной фабрике расстрелял их все, новые мне так быстро не достать. Остаётся положиться на RD, тот уж точно в самый ответственный момент не подведёт, но каковы будут последствия? Я уже вполне серьёзно допускаю мысль о том, что я могу в минуту опасности его применить. А что дальше? Понадобится мне передвинуть шкаф на другое место, так я снова вколю себе это вещество? А потом уже и сахар в чае размешивать только телекинезом, как в кино, да? А что будет, когда я замечу, что у меня появилась физическая зависимость от него? А что будет дальше, когда я не смогу побороть этот недуг, и у меня начнут отказывать органы? Алексей, судя по всему, крепко сел на эту бочку с порохом, раз уж у него, похоже, мозги уже не работают. Не может же он быть таким придурком от природы? При нашем знакомстве он произвёл впечатление человека рассудительного, хоть и увлекающегося чувством собственной важности. А теперь же оно сожрало его с потрохами.

Я тряхнул головой – нельзя отвлекаться.

– Двигайся, двигайся, двигайся! – повторял я, мысленно представляя, как сахарница сдвигается с места. – Вот сволочь!

Самое противное было то, что телекинез у меня так и не срабатывал, а башка уже начала болеть от напряжения. Вот хоть бы на миллиметр сдвинулась, а?

Тьфу!

Я резко встал из-за стола, с грохотом отодвинув стул назад, достал из шкафа над раковиной чистую рюмку, которую вчера вымыл Паша, спасибо ему за это, после чего взял недопитый ликёр и накапал небольшую стопку – для успокоения нервов. Выпил. Закусить было нечем, даже занюхать, а ликёр внезапно показался мне чересчур крепким, я поморщился и с громким стуком поставил рюмку на стол. Через пару секунд открыл глаза и обнаружил, что рюмка стоит рядом с сахарницей.

– А чем чёрт не шутит? – завёлся я, ухватившись за идею.

И вперился взглядом в рюмку, позабыв про проклятую сахарницу. Я смотрел на пустую рюмку так долго, как, казалось, на неё не смотрят даже самые заядлые алкаши, верящие, что под их волей та сама наполнится волшебной горючей жидкостью. Мне даже показалось, что я на краткий миг ощутил эту рюмку, и та даже вроде бы сдвинулась на миллиметр.

Я моргнул и протёр прослезившиеся от напряжения глаза. Рюмка была на том же месте.

– Блин, – выдохнул я и налил в рюмку ещё ликёра, уже побольше.

Моя рука внезапно замерла в паре сантиметров от неё. Быть может, здесь дело в психологии? Я ведь на самом деле и не хочу, чтобы сахарница или пустая рюмка начинали двигаться и падать со стола – ведь потом придётся собирать осколки, а я по своей ленивой натуре этого делать не буду до тех пор, пока не наступлю пару раз на них голыми ногами. Вот полная рюмка – другое дело, особенно если я сейчас отодвинусь от неё так, чтобы я даже с максимально вытянутой рукой не мог бы до неё достать, не отрываясь от стула. Что я и сделал.

Ликёр соблазнительно блестел в свете угасающего дня. Я смотрел на него и вспоминал, какой у него вкус, какой запах. Я уже начал ощущать в себе жажду выпить его, и я усилием воли и работой воображения распалял её, разжигал, словно дизель выливал на костёр.

Рюмка лениво и неохотно сдвинулась на несколько сантиметров, после чего легла мне в раскрытую ладонь. Сама. Я сначала возликовал, а затем едва не свалился со стула от резко вспыхнувшей мигрени в области лба. Мне казалось, что у меня под черепной коробкой зажглась миниатюрная, но чертовски горячая звезда, и мир начал меркнуть, тонуть в этой боли, захлёбываться ею.

Я торопливо поднёс рюмку ко рту и влил туда содержимое. Ликёр провалился в желудок, а я даже не ощутил ни его вкуса, ни вкуса спирта. Зато, вроде бы, мне полегчало.

Глава 21

Я с большим нетерпением ждал наступления ночи. Наконец-то мне удастся выспаться! Я готовился ко сну так, словно бы я спал только раз в год, будто это было одним из самых больших праздников в моей жизни. Сменил постельное бельё, постирал целую кучу старых вонючих носков (примерно половину из них, правда, пришлось выкинуть из-за множества дырок), помылся сам, в кои-то веки почистил зубы перед сном. И вот, когда часы показывали две минуты двенадцатого, я торжественно прошёл в спальню, занавесил окна и улёгся в кровать, на полном серьёзе полагая, что поскольку я сильно измотан, то усну мгновенно.

Ну да, держи карман шире.

Нет, я, конечно, устал сильно, да и предыдущую ночь я спал мало, но всё равно почему-то мои глаза упорно не хотели закрываться. Мысли как тараканы копошились в моей голове, и унять их я никак не мог, сколько бы ни пытался. Я невольно обдумывал всё, что со мной произошло за последние несколько дней, прикидывал различные варианты, в которых я бы поступал по-другому, и сейчас бы тогда ситуация была бы совершенно другой. Но все эти обдумывания были бесполезны, ведь у меня не было ни «ДеЛориана», ни на крайний случай даже джакузи, способных переносить меня в прошлое по одному только моему желанию. Постепенно мои воспоминания углубились в прошлое, я вспоминал брата, своё детство, ненавистную школу и первую влюблённость. А затем мои мысли незаметно перенеслись к Анне, и я начал представлять, как мы завтра встретимся, и что произойдёт дальше. Мне хотелось избавиться от одиночества и постоянного чувства опасности хотя бы в своих мечтах, но даже там я вновь и вновь возвращался к тому, что мне предстоит сделать, хотя я даже не имел представления, где. Кто были те, кто вломился в мою квартиру (опять!)? Куда они увезли девочку? Допустим, я их найду, и что тогда? Перевернём там с Анной всё вверх тормашками, поставим всех на уши и благополучно свалим? Не думаю, что Наумов так просто простит мне это, так что я только разворошу осиное гнездо.

А ещё Инесса, где бы она ни была. Что-то мне подсказывает, что она не заседает где-нибудь в Пекине, что она здесь, в этом городе, ждёт наготове. Было бы неплохо вычислить, где она и разобраться с нею, чтобы устранить хотя бы эту угрозу для моей жизни – с Наумовым и Алексеем я как-нибудь разберусь, до сих пор же справлялся. Да и помощь Анны оказалась бы здесь как нельзя кстати.

Признайся, Ник, что ты тайно надеешься, что она разберётся с Инессой и прикончит её. Или не она, а кто-нибудь другой, например, Джон или Наумов. Только не ты, ведь ты не хочешь брать на себя такую ответственность. Но что ты будешь делать, если окажешься один-на-один с ней? Выбор будет тогда простым – либо ты её, либо она тебя.

И тут я проснулся. Да, мне неведомо как удалось уснуть, но я всё же открыл глаза, и вовсе не потому, что выспался или отдохнул. Темень в комнате была страшная, но пугала не она меня.

В комнате кто-то был. И этот кто-то сидел сейчас на стуле возле компьютера и наблюдал, как я сплю.

– Кто здесь?! – я попытался сказать это громко и уверенно, но ослабшие связки выдали только низкий бубнящий хрип.

Тёмный силуэт пошевельнулся и произнёс:

– Плохи твои дела.

– Сашка? – узнал я брата и тут же расслабился. – Что тебе надо? Уходи, четыре утра!

– Ты же знаешь, что я не могу взять и уйти.

Он встал со стула и подошёл к кровати, затем сел на самый её край. Я с удивлением обнаружил, что одеяло примялось под его весом. Странно, я думал, что призраки не материальны, и не важно, состоят они из эктоплазмы, зефира или же моего воображения.

– Почему? – широко зевнув, спросил я и подвинулся в сторону, чтобы ему было удобней сидеть.

– Потому, что я появляюсь всегда не просто так, – возмущённо ответил он, будто глаголил простейшую истину. – Всегда есть причина.

– Ладно, – кивнул я. – Допустим. И какая она у тебя на сей раз? Хочешь опять вломить мне, потому что какой-то гад решил спереть остатки моего ликёра, а я при этом сплю?

– Сейчас ты не спишь, – Саня пожал плечами. – Насколько я вижу, во всяком случае.

– Тогда почему ты здесь?

– Ты мне скажи.

Я опешил:

– Я? Это ты являешься ко мне, вшивая галлюцинация, так я ещё и объяснять тебе должен, почему?! Иди к чёрту! Дай поспать.

Я перевернулся на левый бок и прикрыл глаза, собираясь снова уснуть, но он мне не давал.

– Эй, я твой брат или не твой? – возмутился от такого обращения Саша.

– Мой, – с закрытыми глазами ответил я. – Всё равно, иди к чёрту. Я не спал целую прорву времени, так дай хоть в последнюю ночь в своей жизни выспаться.

– Вот!

– Что – вот?

Брат придвинулся ко мне поближе и хлопнул меня по плечу.

– Вот поэтому я и здесь! – ответил он. – Ты тут помирать никак собрался? Снова пьёшь, ссоришься с последними друзьями, не пытаешься отдавать долги. Да у тебя денег даже на гроб не хватит, не говоря уже о приличных похоронах, которых ты заслуживаешь!

– Спасибо за тёплые слова, – язвительно поблагодарил я его. – А теперь, если ты не собираешься дать мне кредит на безвозвратной основе – иди туда, откуда ты пришёл, и дай поспать.

– Ну ты заладил, – вздохнул он. – Поспать да поспать! Потом выспишься, когда…

– Когда сдохну? – перебил я его и принял вертикальное положение. – Так я и знал, что к этому всё придёт! Говорила мне мама – не общайся с призраками, они всегда приходят только затем, чтобы тащить живых за собой в могилу.

– Не говорила, – мальчуган решительно помотал головой. – Не забывай, у меня твоя память! Ты всё выдумал!

– Ладно, ладно, – сдался я.

Я встал с кровати, потянулся, снова зевнул и подошёл к окну, отодвинув шторы в сторону, затем уставился на ночной город. На улице было светло, как это обычно бывает зимними ночами, когда свет от фонарей отражается от снега под ногами и бьёт в облака над головой, подсвечивая их и освещая небо. Люблю зиму, особенно когда есть снег, а не пародия на него. Вот только матушка-природа в этот раз перестаралась.

– И что дальше? – спросил я у брата, не поворачиваясь к нему.

– Не знаю, – неуверенно ответил он. – Ты делай, что хочешь, и ответ придёт сам собой.

– Ответ? – нахмурился я. – А каков вопрос-то был?

И тут меня словно кувалдой по голове шарахнуло – знания, невесть откуда взявшиеся в моей голове, врезались в моё сознание, вызвав весьма болезненную вспышку озарения, настолько болезненную, что она вполне бы могла сравниться с почти предельным напряжением моих сверхъестественных сил.

Вопрос: где нам искать девочку. И ответ – конкретный адрес. Более того, я даже знал, где это, что там за дом и как он выглядит, хотя раньше никогда там не бывал, это точно.

– Похоже, моё присутствие больше не требуется, – уловил я оттенки улыбки в его голосе.

– Стой, – я резко обернулся, придерживая голову, чтобы та не отвалилась по инерции.

Саша уже наполовину растворился в воздухе, но послушно задержался.

– А? – спросил он.

– Как… как ты… я узнал это? Откуда?

– У тебя интересная жизнь, – туманно ответил он. – И весьма необычные союзники, о некоторых из которых ты пока не подозреваешь.

– Что это значит? – не понял я. – Какие ещё союзники? Ты ведь моё подсознание! Откуда ты это знаешь?

– Думаю, это всё из-за совы, – сказал Саша и окончательно растворился в воздухе, оставив меня стоять с открытым ртом.

Сова? Какого хрена? Соседка говорила, что у меня на балконе кто-то громко ухает, но тогда я поднял её на смех, так что же – это вовсе не чучело?

Я бросился к балкону и с большим удивлением обнаружил, что совы на месте нет. У меня волосы встали дыбом.

Что здесь творится? Почему чучело, имею в виду, стопроцентный муляж, вдруг пропал? Не мог же он действительно расправить крылья и взлететь, улизнув через приоткрытое окно? Это же чушь полнейшая!

Я вспомнил свой недавний сон про то, как я летал ночью над городом, и я поёжился. Подсознание сказало, что у меня есть необычные союзники, о которых я пока не догадываюсь – похоже, что как раз одного такого я и нашёл сейчас. Я каким-то образом соединяюсь с этой совой по ночам, вливаю свой разум в её тело, и мы вместе начинаем летать над городом, ловя встречные порывы ветра и планируя вниз, в поисках заблудившихся жертв. Возможно ли это? Иного объяснения у меня нет, а это выглядит настолько фантастичным, что даже существование девочки, способной видеть будущее кажется вполне себе заурядным событием. Но сова – всего лишь сова, гораздо важнее тот, кто её мне послал. Он и есть тот союзник, о котором я раньше не догадывался? Я ведь посчитал посылку ошибкой, а получается, что я снова не прав. Но тогда кто этот союзник? Откуда он знает меня, как он проделал такую штуку с бедной птицей, и почему он не выйдет на свет, чтобы и я узнал его? Союз предполагает взаимодействие между всеми участниками сторон, а не так, как сейчас, и, честно говоря, меня это раздражает. Меня всё больше бесит тот факт, что кто угодно может вломиться мне в личную жизнь или в мою квартиру без моего ведома или разрешения, а я ничего не могу с этим поделать! Надо прекращать эту байду, ведь это слишком опасно сразу по тысяче причин как для меня, так и для тех, кто рядом со мной, кто полагается на меня, и кого я защищаю. Пашу и девочку вот защитить не сумел. Я подвёл их, и теперь придётся это расхлёбывать.

Я снова посмотрел на балкон и увидел, что чучело совы стоит на том же самом месте, где я его видел в прошлый раз. Странно, я не видел, как она влетала на балкон, и я готов поклясться, что секунду назад там было пусто. Жуть!

Я с опаской открыл балконную дверь и осторожно подошёл к сове, потрогал её, даже постучал пальцем по клюву – чучело самое натуральное. Я немного успокоился, но, вернувшись после этого в постель, уснуть не смог, проворочавшись до шести утра. Пришлось вставать и готовить себе завтрак, поскольку скоро мне нужно будет уже выезжать в аэропорт.

Ровно в шесть тридцать зазвонил мой мобильник, и я с удивлением увидел, что на экране высветилось имя Паши.

– Не спишь? – едва я снял трубку, спросил он. – Это хорошо.

– Поспишь тут с вами, – неопределённо ответил я. – Только чего в этом хорошего?

– Я хочу извиниться, – сухо ответил он и тут же замолчал, ожидая моей реакции.

– Зла на тебя не держу, – после небольшой паузы ответил я.

– Я тут попытался разузнать хоть что-нибудь о девчонке, – с облегчением сказал он.

– Вот как? – удивился я. – А я думал, что ты бросил это дело.

– Ты за кого меня принимаешь? – яростно спросил он. – Чтобы я бросил ребёнка в опасности?

Я усмехнулся – надеюсь, он сейчас не обо мне говорил. Хотя, всякое может быть.

– И что ты узнал? – поинтересовался я.

– Шиш да маленько, – ответил он. – Родители её мертвы уже несколько лет, авария. Других родственников нет, последние года пребывала в одной клинике для душевнобольных детей. И несколько дней назад она внезапно пропала оттуда. Медсестра удивилась ещё, когда за день до её исчезновения пришёл какой-то хмырь с писклявым голосом.