Текст книги "В поле зрения (СИ)"

Автор книги: Николай Айдарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Глава 22

Кто же, чёрт его побери, Алексей такой? Неужели ему проклятая наркота открывает такие возможности, что он может чуть ли не летать? И кто рядом с ним тогда я, пусть даже и с целыми двумя способностями, которые даже в совокупности не могут сравниться с его?

Бежать больше было некуда.

Но я внезапно увидел, что Алексею его чудеса даются ой как тяжело – он осунулся, скривился от боли, тяжело дышал и потел настолько обильно, что мог сравниться с Анхельским водопадом. Я синхронно скривился, эмпатически ощутив, что ему хреново ничуть не менее чем мне, пусть он и не изранен.

Рука Джона дрогнула, он тоже не ожидал, что ситуация так резко поменяется. Он теперь знал и видел, на что способен Алексей, и, судя по тому, как задрожала его рука, он боялся очень сильно.

– Давай RD! – требовательно воскликнул Алексей, обращаясь к Наумову. – Я их по стенке размажу.

Наумов нахмурился.

– Ты сколько уже принял за сегодня? – сказал он. – Тебе хватит, иначе…

– У него грёбаный пистолет, старый ты дурак! – прикрикнул на него Алексей. – Гони, иначе он нас обоих пристрелит.

– Да ты спятил!

– Доставай давай, не то я сам тебя убью!

Теперь я ясно увидел, что наркота остаётся наркотой, даже если она, казалось бы, приносит только пользу. Человек подсаживается на неё психологически, увлекаемый открывающимися возможностями, и постепенно начинает сходить с ума, требуя всё больше и больше, чтобы взлетать в своих собственных глазах всё выше и выше. И если исходить из слов Наумова, то Алексей уже крепко на ней сидел, и концентрация вещества в его крови была очень высока. Похоже, что это и даёт ему такие головокружительные способности, но он, будучи самоуверенным человеком, оказался уязвлён, что он так и не смог справиться с нами и выдохся раньше, чем рассчитывал.

– Что мне делать? – шёпотом спросил у меня Джон. – Стрелять?

Я пытался сообразить, найти выход. Я уже стрелял в Алексея, но у него оказалась поразительная устойчивость к пулям. Может, это природная устойчивость, нереальный болевой порог или что подобное, а может это из-за наркотика или его способности к электричеству – оно на него явно действует не так, как на всех других. У Джона в пистолете много патронов нет, большую часть он уже точно расстрелял, и поэтому я не хотел лишаться нашего последнего козыря, того единственного преимущества, которое всё ещё было на нашей стороне. Но с другой стороны, если сейчас не сделать хоть что-то, то второго шанса уже точно не будет.

Тем временем Наумов медленно залез к себе в карман и достал оттуда горсть ампул. Алексей не выдержал и бросился к его руке, слишком резко, отчего Наумов вздрогнул и выронил ампулы. Может быть, нарочно. Часть из них Алексей поймал, часть отправилась в воду, а одна ампула покатилась по грязному бетонному полу к нам и остановилась возле моего ботинка. Я наклонился и поднял её, стал вертеть в руках и рассматривать.

– Я знаю, о чём ты думаешь, – донёсся до меня тихий голос моего брата. – Наркотик – это плохо, не пей его.

– Даже если я так могу попытаться спасти нас всех? – спросил я его. – На меня он действует не так, как на тебя.

– Всё равно. Лучше умереть честно, как герой.

Его слова поразили меня. Мой младший брат, двенадцатилетний пацан, всё ещё смотрящий некоторые детские мультики, рассуждал о героизме и честности. Более того, он осознавал, что мы из-за этого можем сейчас умереть, а RD может резко повысить наши шансы на успех. Я завидую ему.

Но Алексею было плевать на честность, на героизм, и на себя. Он поймал одну ампулу, отодрал зубами алюминиевую пломбу, выдрав её вместе с куском стекла, отчего молочного цвета жидкость внутри ампулы приобрела красноватый оттенок, и залпом выпил всё её содержимое. Я даже заметил, как он проглотил несколько осколков стекла. Он мелко задрожал, его согнуло пополам, и я увидел, как резко побледнела его кожа, и его артерии отчётливо проступили наружу, прямо на глазах на несколько секунд окрасившись в синий цвет. Наркота действовала быстро, даже если её пили, а не вводили в кровь. Затем Алексей резко выпрямился и, задрав голову вверх, издал жуткий рык, почти звериный. Из его рта снова начали вырываться сиреневые искры, а белки глаз на секунду окрасились в синий цвет. Я скривился, вспомнив те ощущения, которые я совсем недавно испытал, но если мне от них стало хреново, то ему они были в радость, он даже рассмеялся, басовито, раскатисто.

Джон не вытерпел и выстрелил. Пуля прошила одежду Алексея и вошла тому в живот, Алексей вскрикнул от боли и свалился на пол. Под ним начала быстро образовываться лужа крови. Джон нахмурился, ожидая подвоха, но его не последовало.

– Одни понты, – мрачно прокомментировал я, озвучив его мысли.

– Ты сумасшедший, – Наумов с ужасом посмотрел на лежащего Алексея, затем развернулся и собрался уже взойти на катер, как Алексей внезапно зарычал, резко перевернулся на другой бок и схватил Наумова за лодыжку.

Наумов стал брыкаться, попытался ударить Алексея второй ногой, но наступил на одну из ампул и потерял равновесие. Раздался плеск воды, и заместитель министра скрылся из виду, упав в холодную воду. Алексей зарычал и попытался встать. Из его живота хлестала кровь, которая теперь уже начала заметно искрить, от неё валил сизый пар. Воздух вокруг Алексея снова заискрился, и это не предвещало нам ничего хорошего.

– Проклятый терминатор, – Джон захотел выстрелить в него ещё раз, но не успел.

Алексей резко вытянул руку в нашу сторону, и из неё вырвалась длинная ветвящаяся молния. Я схватил застывшего Сашку и успел отскочить в сторону, но Джону не повезло – молния попала в него и, очертив собой контуры его тела, отбросила его назад, он врезался спиной в стену позади себя и вскрикнул от боли, упав на пол. От него пошёл слабый дым и запах гари. Пистолет Джона лежал теперь рядом со мной, я потянулся к нему, но Алексей короткой ослепительной молнией точно попал в него и отбросил его куда-то в сторону, умудрившись при этом не задеть ни меня, ни брата. Я завёл Сашку себе за спину и развернулся к Алексею, пытаясь встать так, чтобы тот не смог попасть в моего брата.

Алексей снова рассмеялся, хотя было видно, что ему при этом очень больно – он по-прежнему держался за живот, и сквозь его пальцы сочилась красная кровь, отсвечивающая контрастным синим цветом.

– Мальчишка может убежать, – произнёс сквозь зубы он. – Я потом с ним разделаюсь, сейчас мне нужен только ты.

Я, не отворачиваясь от моего врага, сказал Сашке:

– Беги, я с ним разберусь.

– Но…

– Никаких НО!

Я не видел, куда он побежал, лишь услышал, как удаляются его шаги. Алексей удовлетворительно кивнул и продолжил, медленно подходя ко мне:

– Не сделаешь мне одолжение, прежде чем сдохнешь?

– Смотря какое, – я потёр пульсирующие виски, пытаясь унять боль в голове. – Говорю сразу, кредит в банке для тебя брать не буду.

– Почему? – нахмурился он, восприняв мою плоскую шутку всерьёз.

– Долги загонят меня в могилу.

Он кратко хохотнул, но затем скривился от боли в животе и харкнул кровью на бетон.

– Нет, деньги меня не интересуют сейчас, – он помотал головой и остановился в двадцати шагах от меня. – Ответь только на пару вопросов.

Я пожал плечами – что угодно, лишь бы оттянуть тот момент, когда он разделается со мной и примется за остальных. Джон слабо стонет, значит, он всё ещё жив.

– Без проблем, – согласился я.

– Твои способности – откуда они у тебя? RD?

– Нет, – покачал головой я. Что он задумал, почему он просто не убьёт меня, зачем ему мои ответы? – Выиграл в лотерею.

– В смысле? – нахмурился он.

Я вздохнул, затем ответил:

– Достались по наследству, хотя мог родиться и без них. Лотерея.

– Ясно, – он довольно оскалился. – Как я и думал, наших видно сразу.

Я кивнул, соглашаясь с ним. Уж что, а проявление суперспособностей видно за километр, и таких, как мы, ни за что не спутаешь с шарлатанами. Но с моим везением мне нужно было столкнуться с ними нос к носу.

– Ты благородного происхождения? – задал он ещё один вопрос.

– Э… что? – я не сразу сообразил, что он спрашивает. Его вопрос оказался неожиданным. – Нет вроде, из крестьян мы.

Вот тут уже удивился он.

– Вот как? А я считал, что способности есть только у высокородных людей. Я – потомок русских дворян.

– И что? Здесь есть какая-то связь?

Но вместо ответа он только махнул рукой, и я рефлекторно дёрнулся, ожидая, что он выпустит в меня молнию. Алексей заметил это и довольно улыбнулся.

– Ты боишься меня. Это хорошо.

Он закрыл глаза и с большим удовольствием вдохнул, а затем выдохнул. Из его носа вырвался потрескивающий разрядами воздух. Этот парень был накачан электричеством по самые гланды, и я подумал, что если он примет ещё одну дозу, то либо спятит окончательно, либо засветится как новогодняя ёлка. Похоже, что вырабатываемое им электричество меняло электрограмму его мозга, изменяя физику процессов. Изменяя не в мою пользу.

– Ты слаб, – сказал он. Нет, даже не сказал. Он констатировал это как неоспоримую истину. – Но я дам тебе целых две возможности сравнять наши шансы.

– Ты само великодушие, – мрачно ответил я.

– Первая – мы устроим дуэль. Без секундантов, к сожалению. Оружие – наши способности, любым другим пользоваться запрещено. Удары будем наносить по очереди.

Дуэль. У него мозги, похоже, совсем закоротило. К тому же это внезапно вскрывшееся его дворянское происхождение добавило свою лепту.

Без оружия. Да у меня вообще никаких шансов тогда против него не остаётся!

– А вторая? – спросил я.

– Я позволю тебе ударить первым.

– Что-то сомнительны как-то твои уступки, – поморщился я.

Он лишь усмехнулся, и я сообразил, чего он хотел добиться: он хотел погонять меня некоторое время, как кот мышь, наиграться вдоволь, а затем, когда я ему надоем, загнать меня в угол и довершить начатое. Фиговая у меня перспектива.

– Идёт, – кивнул я.

– Тогда начинаем, – он ещё раз сплюнул кровью. – Бей.

Я глянул на его плевок, и это дало мне призрачную надежду на то, что я смогу протянуть нужное время до того момента, когда он потеряет сознание от потери крови. В конце концов, он же собирается меня гонять, да? Ну так я заставлю его хорошенько попотеть! Надо сказать, что он дерьмово выглядит уже сейчас, наверное, рана серьёзная. Он побледнел, продолжал потеть, его руки тряслись в мелком треморе, он непрерывно держался за живот и еле заметно покачивался в стороны от головокружения. Его глубоко посаженные глаза окончательно ввалились, и под ними появились мешки, а губы побледнели настолько, что у меня невольно создавалось впечатление, что сейчас передо мной стоит живой труп.

Начинаем. Что я могу сделать своим телекинезом? Ну, отшвырну я его назад, ну упадёт он – и что дальше? Уклоняться от его ударов и снова его опрокидывать? Меня мучает сильная мигрень, и я скорее сам себя прикончу, чем дождусь, пока он истечёт кровью. Так может, помочь ему?

Я оглянулся в поисках того, что здесь можно было использовать в качестве снарядов. Пустые коробки, обломки деревянных поддонов, сломанная пополам старая дверь, и большая синяя ткань – чехол на зиму для катера. Ещё из стены торчит тонкий, но с виду прочный металлический лист, но его ещё надо оторвать. Нет, металл не годится даже в качестве щита – он проводит электричество.

– Ну! – нетерпеливо воскликнул он.

– Ты сам дал мне первый удар, – возмутился я. – Я думаю.

– Быстрее, у меня мало времени!

Я вытянул руку к большой и с виду острой дубовой доске непонятного назначения, в секунду сосредоточился и метнул её телекинезом в Алексея. Я сэкономил силы, и не стал «держать» снаряд весь его путь, только придал ему начальное ускорение. Алексей среагировал запоздало: он отпрыгнул в сторону и одновременно выпустил короткую молнию в летящий в него предмет, но попал неудачно. Большая часть разряда, которая должна была испепелить деревяшку на месте, ушла в молоко, лишь задев самый её конец, отчего она завертелась в воздухе и боком врезалась в живот Алексея. Он вскрикнул от боли и упал на одно колено, схватившись за живот. Я времени не терял и успел отбежать за гигантскую деревянную катушку, используя её как укрытие. Обидно, что сдвинуть её телекинезом у меня точно не получится – слишком тяжёлая, а то вышел бы почти идеальный снаряд.

– Больно? – громко спросил я. – Странно, а я думал, что дуб обладает целительными свойствами.

В качестве ответа Алексей не глядя выстрелил в меня коротким синим разрядом, который угодил в катушку. Она не шелохнулась, но загорелась, и от неё пошёл едкий чёрный дым.

Я, ощущая все прелести головной боли, поднял дубовую доску в воздух над Алексеем и с силой опустил её ему на голову. Он успел её заметить и перекатился, его живот оставил кровавый след на полу. Затем он схватил несчастную деревяшку и прикосновением изжарил её до углей за какие-то секунды, быстро её отпустив при этом – у него был иммунитет к электричеству, но не к жару. Это была его слабость, но, к сожалению, огнемёт я сегодня оставил дома…

Он снова выстрелил коротким разрядом, и я уже вынужден был покинуть это своё убежище – катушка треснула пополам. Теперь она была не так тяжела для меня, я схватил одну из половинок голыми руками, отчего тут же получил на них ожог, и отчаянным усилием швырнул её в Алексея, который всё ещё не мог встать. Для лучшего эффекта я слегка подтолкнул её телекинезом, о чём сразу же пожалел – моя голова этого мне не простила. У меня поплыли красные круги перед глазами. Раздался хлопок, мне показалось, что это таки лопнула моя бедная тыква, но это катушка ударилась о моего врага и ещё раз развалилась пополам – два разряда её высушили напрочь. Алексей взвыл от боли и, резко повернувшись ко мне, выпустил широкую дугу молний.

Похоже, я его вывел из себя.

Я попытался уклониться, но у меня не было никаких шансов. Разряд больно ударил по мне, меня оторвало от земли, и на краткий миг мир погас, погрузив меня во тьму чертовски сильной боли, но затем я ударился обо что-то твёрдое и холодное, и почувствовал, что я задыхаюсь. Мне не хватало воздуха, я попробовал вдохнуть, но стало только хуже – в лёгкие попал точно не воздух.

И внезапно меня чья-то холодная, но сильная рука выдернула за ворот рубахи из воды и положила на бетонный пол. Я закашлялся и попытался выплюнуть лёгкие вместе с водой и только потом, отдышавшись, посмотрел на своего спасителя.

– Не так быстро, – Алексей склонился надо мной.

Его лицо было искажено ненавистью и болью, оно оказалось прямо перед моим. Он посмотрел мне в глаза, и я почувствовал, что те жалкие крохи RD, что во мне ещё оставались, начинают действовать в последний раз против моей воли. Я проваливался в его разум, меня туда засасывало словно в чёрную дыру, и я чертовски ослаб, выдохся почти полностью, чтобы хоть как-то сопротивляться этому. Проклятая наркота извратила мою способность читать чужие мысли. Если до неё мне приходилось напрягаться, чтобы залезть кому-то в мозги, то теперь наоборот – я должен был непрерывно блокировать прущую из чужих голов информацию. Я увидел краем глаза, как он создаёт в руке небольшой, но наверняка очень больно бьющий разряд, как его рука словно в замедленной сьёмке немного отдаляется, чтобы нанести сокрушающий удар. Он гипнотизировал меня взглядом, как змея из мультика гипнотизирует свою жертву, прежде чем съест её.

Внезапно на мою грудь капнуло что-то очень горячее и колючее, я это почувствовал даже через мокрую рубашку, прилипшую к телу. Его кровь. Она отрезвила меня, и я перенаправил накопленную для пролома ментального барьера энергию в телекинез, пытаясь притянуть в вытянутую руку хоть что-нибудь. И я ощутил под пальцами холодный металл пистолета. Каким-то задним умом я знал, что в пистолете остался последний патрон, и что я не должен промазать. Я направил пистолет на моего врага, и…

…И Алексей успел его увидеть раньше, чем я нажал на спусковой крючок. Он наступил мне на предплечье возле самой кисти, и приготовленный им разряд выстрелил в мою ладонь, сжимающую пистолет. Вспышка боли, пистолет вылетает из ладони куда-то далеко-далеко. Мне кажется, что вместо кисти у меня теперь одни ошмётки, мышцы руки резко сокращаются под воздействием тока.

– Грязная игра! – оглушительно крикнул он, брызгая на меня кровавой слюной.

– Ты первый начал, – сказал я и снова закашлялся.

Алексей снова наклонился ко мне, но уже не так близко, при этом наступив на мою вторую руку. Двигаться я толком не мог, да и не осталось у меня на это сил. Он демонстративно выставил перед моими глазами на расстоянии школьной линейки прямые измазанные его же кровью ладони.

– Умри, – с удовольствием произнёс он.

Между его ладонями промелькнул короткий и неуверенный разряд, затем он его снова вызвал и больше не гасил. Он стал медленно, растягивая удовольствие от моего ужаса, приближать ладони к моей голове. Ещё немного, и моя башка окажется между катодом и анодом. Я уже ощущаю в воздухе смертельный запах озона.

– Отойди от него! – раздался совсем рядом женский крик.

Этот голос. Я уже и не надеялся услышать его. Так звучат ангелы, спустившиеся с небес на землю, чтобы спасти невинных и покарать грешников священным огнём. Пусть я не верю в ангелов, пусть её пламя далеко не священно, но она всё же пришла.

– Что?! – отвлёкся Алексей, остановив разряд возле самого моего носа.

– Аллилуйя! – я повернул голову к боковой двери, которую я до этого не видел. – Ты не могла прийти ещё позже? А то мы тут немного не закончили…

Анна стояла в дверях, прикрываясь Наумовым как живым щитом. Уж не знаю, где она его нашла, но тот явно был завоёван с боем – его одежда была совершенно суха, хотя он и свалился в воду, к тому же вся в многочисленных подпалинах. Редеющие волосы на его голове обгорели, и его лысина теперь сверкала свежим ожогом, который уже начал вздуваться и наливаться жидкостью.

Девушка атаковала первая, швырнув в Алексея какую-то странную искру, оставившую в воздухе длинный ярко-оранжевый росчерк. Метатель молний дёрнулся, и меня таки ударило током, но он внезапно оказался слабее, чем я ожидал – огненная искра попала в его плечо, и всю его руку охватил огонь, а Алексей попытался защититься моментально созданным электрическим щитом, который и задел меня. Метатель молний запаниковал, поскольку огонь быстро охватывал его тело, резво переползая на спину и живот, а щит его не спасал. Он заревел от ярости и выстрелил в сторону девушки длинной молнией, но она прикрылась Наумовым, и весь заряд он героически принял на себя, тут же свалившись на пол в бессознательном состоянии. Анна, открывшись, чиркнула зажигалкой, и в Алексея полетела ещё одна огненная искра. Он, продолжая кричать, наконец, сошёл с моих спрессованных его ботинками рук и нырнул в воду, почти допрыгнув до катера на противоположной стороне пристани. Вода с шипением поглотила его, извергнув длинный столб пара.

Мы застыли, боясь пошевелиться и ожидая, когда Алексей всплывёт, но со дна только поднялось несколько крупных и целая туча мелких пузырей, а он так и не показался. Прошла самая долгая минута ожидания в моей жизни, прежде чем кто-то из нас пошевелился. И это был не я.

– Господи, что они с тобой сделали! – Анна обеспокоенно подбежала ко мне и стала осматривать мои раны на лице и руках.

– Я почти в норме, – простонал я. – Только дай мне полежать здесь недельку.

– Да ты весь в крови!

– Не моя. Это вон того водолаза, – я кивнул в сторону воды. – Как там Джон?

– Джон? – переспросила она. – Какой Джон?

– Мой друг. Он где-то там, – я неопределённо попытался махнуть рукой, но та плохо слушалась. Мышцы отказывались повиноваться.

Она слегка приподняла меня и положила мою голову себе на ноги. Я крякнул от боли и чуть снова не потерял сознание при этом.

– И зачем ты только сюда сунулся? – спросила она. – Ты же видел, на что способен Лёша!

– Видел, но мы перед нападением убедились, что он отправился к себе домой. Но среди нас оказались предатели, и всё пошло кувырком. Кстати, где Сашка? Ты его не видела?

Она кивнула:

– Видела, вон он, – она показала рукой в сторону дальнего выхода. – Он не хотел уходить отсюда без тебя, и поэтому я велела ему подождать там, пока я здесь не разберусь.

Мне пришлось преодолеть себя и повернуть голову, чтобы убедиться, что с Саней всё нормально. Он действительно стоял возле того входа, через который мы с Джоном вошли сюда.

– Уже можно? – робко спросил он, неотрывно глядя на воду. – Всё закончилось?

Я подумал и, вспомнив, как мне в последнее время везло, ответил:

– Нет, стой там, а то вдруг электромен всплывёт. И кричи, если к нам побегут плохие парни.

Я начал потихоньку оживать, и поэтому я попросил Анну помочь мне встать. Кое-как поднялся на ноги с её помощью и доковылял до того места, где лежал Джон. Я с облечением плюхнулся возле него на пол и пощупал ему пульс на шее.

– Жив, – выдохнул я. – Чёрт, надеюсь, что после стольких разрядов, попавших в нас, мы не будем светиться в темноте. Сань, ты как, держишься?

Мой брат стоял от нас в пяти шагах, снаружи здания. Он боязливо выглянул в дверной проём и встал в нём, продолжая коситься на воду.

– Что это было, Коль? – спросил он. – Кто был этот дядька, и как он это делал?

Затем он с не меньшим страхом посмотрел на Анну и, к моему ужасу, на меня. Он точно видел, что здесь происходило.

– Как вы это делали?

Я вздохнул. Похоже, объяснять ему всё-таки придётся.

– Есть люди со сверхспособностями, – начал я. – И мы – одни из них. Ты тоже.

– Как в комиксах, – заметила Анна. – Или в манге. Ты читаешь их?

Брат постоял в ступоре некоторое время, пытаясь осмыслить это, поэтому я ответил за него:

– Мангу он читает. Это я – спец по комиксам.

– Да, – согласился он.

– Наумов Евгений, – продолжил я. – Он ищет таких, как мы. Зачем – не знаю, но ради того, чтобы заполучить нас, он готов пойти на всё. Он даже повесил на меня кое-какие преступления и похитил тебя, и он…

Договорить я не успел.

Есть такой термин – закон Мёрфи. Если быть кратким, то он гласит: если есть хоть какая-то возможность того, что с тобой произойдёт неприятность, то она непременно случится, причём в самом худшем варианте. К примеру, ты наступаешь на развязавшиеся шнурки именно тогда, когда ты скользишь по льду. Или последнее свободное место на парковке прямо перед твоим носом занимают. Раньше я в это не верил, думал, что это только придумки для того, чтобы оправдать собственные неудачи, появившиеся из-за невнимательности, но это было раньше.

Каков был шанс того, что я, притянув тогда себе пистолет, не израсходую последний патрон? Каков был шанс того, что при попадании молнии в пистолет, тот не выстрелит? Я видел даже, что пистолет выстреливал при простом падении на пол или даже когда его не очень аккуратно клали на стол, а тут молния, быстрый нагрев, искры. Какова была вероятность того, что проклятая пушка отскочит именно ко второму выходу и остановится рядом с тем местом, где Наумов свалится, поражённый молнией? Какова была вероятность того, что именно в этот момент вода рядом с катерами забурлит, сигнализируя о том, что Алексей вовсе не утонул?

Всё внезапно почернело, небо заволокло иссиня-чёрными тучами, взявшимися словно ниоткуда, задул сильный ветер, поднимая мелкую пыль в воздух и задувая её во все щели. Сверкнула молния на небе, которое я видел за спиной моего брата, затем прозвучал гром, который по силе мог сравниться со взрывом атомной бомбы. Задрожали недавно установленные стёкла, некоторые потрескались и сразу же осыпались мелким блестящим песком. Я моргнул, пытаясь прочистить глаза от застлавшей их пелены дорожной пыли, и, когда прочистил их, увидел, как Наумов, не поднимаясь с пола, берёт пистолет в руки и шевелит губами:

– Сдохни, сука!

И чёрное дуло пистолета смотрит в нашу сторону.

У меня волосы встали дыбом. Я не знаю, к кому он из нас обращался – ко мне или к Анне, я не мог его как следует разглядеть из-за пыли. Рука дёрнулась сама собой, выдрав телекинезом торчавший из стены металлический лист. Пистолет в слепящей вспышке порохового огня извергнул кусок свинца, тот в мгновение ока пролетел всё расстояние между нами и, ударившись о защитивший меня и Анну лист металла, отрикошетил в сторону. И я с ужасом увидел, как Сашка навзничь падает вниз с пробитым пулей лбом.