Текст книги "В поле зрения (СИ)"

Автор книги: Николай Айдарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Глава 20

– Закатай ему рукав, – донеслось до моего слуха.

Говоривший был так далеко, что я подумал, что он находится на другом конце света. К сожалению, он был рядом со мной.

Я медленно приходил в себя, возвращая чувствительность. Я на чём-то лежал, руки и ноги были надёжно привязаны к этому чему-то, я ощущал, как у меня затекли ступни и ладони от слишком туго стянутой верёвки. Затылок казался слепленным из лавы, а лицо будто целый час натирали наждачной бумагой, но боль помогала мне быстрее очнуться. Я с титаническим усилием открыл глаза и тут же захотел их закрыть – в разум прорвался яркий свет. Я ничего не увидел, кроме двух расплывчатых силуэтов в белом.

– Смотри, он уже очнулся! – удивился тот, что справа. Он закатал мне рукав, и левый человек, немного перегнувшись через меня, вколол мне что-то в руку.

– Так даже лучше, – незамедлительно ответил левый. – Реакция на препарат будет лучше заметна.

– А что со вторым?

– Не следовало и надеяться – он уже выходит из Неверландии, или во что эти американцы верят.

От места укола по венам потекло что-то чертовски холодное, настолько ледяное, что я начал тут же мёрзнуть, и меня затрясло в судороге. Путы врезались в руки, грозя отрезать мне кисти, а зубы начали клацать в опасной близости от языка.

– Чёрт! – забеспокоился правый. – Ты же сказал, что способность у него уже проявилась!

– Мне так сказали! Не стой столбом, держи его!

– Чёрт, у него даже пена изо рта пошла! Господи, давай ему хоть ремни ослабим, не то он без рук останется!

– Ты что, фильмов не смотришь? Он тогда освободится, долбанёт нас друг о друга и пойдёт крушить всё вокруг! Лучше держи его крепче!

– Да держу я его, успокойся.

Внезапно меня прекратило трясти, и я уже было обрадовался, что всё закончилось, но не тут-то было. Все мышцы свело судорогой, они задеревенели, и я резко выгнулся дугой от вспыхнувшей боли сначала в позвоночнике, затем в мозгу, и меня снова затрясло. Странно, мне казалось, что мозг не чувствует боли. Что-то у меня прямо в центре башки стремительно разгоралось, и болью постепенно заволакивало всю голову, словно у меня внутри взорвалась ядерная бомба, и теперь ударная волна медленно пожирала мозги. Стало тяжело дышать, я с усилием вдохнул, но выдохнуть уже не смог – не получалось, бронхи не выпускали обратно воздух, и лёгкие начали гореть как при долгой задержке дыхания. Я задыхался, в груди и в голове бушевал ад.

– Бронхоспазм! – вскричал левый. – Дави ему на грудь, помоги выдохнуть! Я за адреналином!

Я ощутил, как мне на грудь сел слон, и я с облегчением выдохнул раскалённый воздух через рот. Тут же легко вдохнул, но снова не смог выдохнуть. Сознание начало постепенно отключаться снова, не выдерживая такой пытки. Мне снова помогли выдохнуть, и я опять вдохнул.

– Нашёл! В сторону!

Грудь посередине пронзила острая боль, будто меня прошили насквозь металлическим прутом. Я попытался закричать, но не смог – воздух по-прежнему не выходил из лёгких. Я задыхался, мне показалось – вот он, конец, как внезапно я смог с диким и страшным хрипом выдохнуть. Я хотел уйти отсюда, и мои путы послушно ослабли.

– Эй, какого чёрта? – возмутились справа. – Я же крепко их привязывал!

– Держи его, сейчас мы ему лошадиную дозу успокоительного вколем!

Нет, не надо мне никаких лошадиных доз, я и так напичкан теперь всем чем только можно!

Я чуть-чуть пошевелил почти освободившейся правой рукой, и справа раздался грохот упавшего тяжёлого предмета. Боль уходила прочь, зрение стремительно прояснялось, я уже видел белую потолочную плитку и был способен более-менее различить на ней рисунок. Я поднял голову и осмотрел себя. С меня сняли и куртку, и джемпер, оставив только в одной клетчатой рубашке, правый рукав был закатан, и из места сгиба локтя немного сочилась кровь. Игла была действительно толстоватой, и рану прижечь спиртом не успели.

– Эй! – возмущённо крикнули слева.

Я повернул голову и увидел, как яйцеголовый мужик бежит ко мне с громадным шприцом с полуметровой толстенной иглой. Я хотел его остановить левой рукой, но та была крепко привязана, и в итоге я только дёрнул локтём. Но и этого хватило – мужика тут же сильно толкнуло обратно чем-то невидимым, он налетел на стол с медицинскими препаратами, снёс его и упал на пол, потеряв от удара сознание.

Какого чёрта со мной происходит? Что мне вкололи?

Догадка мгновенно пронзила мой разум: RD, больше вариантов нет. Я таки попал к Наумову, как и хотел, и он распорядился вколоть мне наркоту, чтобы я тоже, как Анна и Алексей, убедился в его эффективности. Вот только странный оказался результат – я полагал, что он усилит мою телепатию, причём безболезненно, а не откроет у меня способность к телекинезу, попутно чуть не убив меня.

Стоило мне подумать о телепатии, как она тут же сработала, и мой разум мгновенно расширился на несколько десятков метров вокруг, впитывая мысли всех людей, что были в этом радиусе. Утихающая было головная боль навалилась на меня с новой силой, но это уже была привычная боль, не новая. Я, тут же начав путаться, где чьи мысли, попытался отгородиться ото всех, закрыться, но у меня ничего не вышло. Семь человек непрерывно думали каждый о своём, причём с разной скоростью генерации бреда, и я, нисколько не разбирая все эти потоки, смешал всё в одну большую непонятную кучу. Мозги быстро закипали, и я закричал от возрастающей боли – на этот раз у меня получилось.

– Кто кричит…? – пробормотали где-то недалеко от меня, и мне добавилась новая порция боли.

Джон очнулся, и я сразу же ощутил присутствие восьмого человека. Я точно знал, где находится каждый из них, что он делает, что видит перед собой и о чём думает, и у меня не получалось бороться с этим. Запустилась цепная реакция, которую я никак не мог разорвать. Я уже начал похрипывать, когда таки смог отгородиться ото всех. Кровь бешено ревела в ушах, башка пульсировала и наливалась кровью, а горло будто разодрали кошки, но едва я закрылся, как боль стала быстро отступать – работал вколотый адреналин. Я с облегчением выдохнул и на целую минуту расслабился, постаравшись не шевелиться и ни о чём не думать.

– Иисусе! – сказал Джон. – Тебя там что, заживо кто-то жуёт? О, как же болит башка… Где это мы?

– У Наумова, – хрипло ответил я, по-прежнему стараясь не шевелиться.

– Проклятье, я привязан. Ты можешь встать?

– Сейчас, подожди.

Я смог уже дважды применить невесть откуда взявшийся телекинез, значит, смогу и в третий раз, когда буду освобождать самого себя. Я отбросил усилием мысли (рефлекторно, к сожалению) двух здоровенных яйцеголовых кабанов, а уж развязаться для меня должно быть раз плюнуть. Но как это сделать? Я попробовал дёрнуть правой рукой – самой свободной конечностью, но свободы там было очень немного. Кисть тут же засаднило, зато я рефлекторно представил у себя в голове, как она, должно быть, сейчас выглядит. Не знаю, насколько она была разодрана ремнями, судя по ощущениям – до костей, но это здорово помогало. Я представил узкий как струна ремень, обхвативший мою кисть, и затем вообразил, как тот развязывается благодаря моей воле. Возникло странное ощущение. Я не знаю, как это описать одним словом, но это больше было похоже на то, словно у меня выросла третья рука, невидимая, неосязаемая, но вполне реальная. Струна заскользила по моей ране на кисти, углубляя её и раздирая кожу, но, всё же, развязываясь, и через пару секунд я с облегчением выдохнул, когда смог освободившейся рукой вытереть лицо от пота. Моя рука натолкнулась на свежую мокнущую рану на лбу и на носу – места, куда пришёлся удар от ботинка. Затем я нащупал свободной рукой левый ремень, оказавшийся шире, чем я думал, и за пару секунд возни освободил вторую руку. Затем последовали и остальные ремни, после чего я с некоторым трудом сел на край моего стола.

Прямо передо мной на белом кафельном полу лежал без сознания яйцеголовый доктор, всё ещё сжимающий в руке шприц с успокоительным. Вокруг него валялись медицинские инструменты и целый ворох рассыпанных таблеток, а так же несколько ампул с RD. Я оглянулся и осмотрел помещение. Мы с Джоном находились в небольшой комнате, полностью выложенной плиткой и провонявшей спиртом, здесь были два стола с ремнями, к которым нас и привязали после того, как пленили. Вполне вероятно, что именно здесь и лежал Дмитрий Наумов.

Я слез со стола и чуть не упал – ноги плохо слушались меня, немного кружилась голова. Я опёрся руками о пол и увидел, что сделали со мной ремни: кожа на запястьях была содрана и кровоточила, а вокруг ран было большое красное пятно. Лодыжки саднило тоже, но меньше – на мне всё ещё были мои носки. Ботинки валялись рядом – их сняли как раз перед тем, как закрепить меня на столе, но куртки и свитера нигде не было видно.

Я, простонав от усилия, смог встать почти вертикально. На левой руке пропитанный кровью рукав рубашки начал тереть рану, и я закатал его так же, как и на правой руке.

– Сейчас, Джон, – прохрипел я.

Я подошёл к его столу и попытался освободить ремни на его руках, но пальцы плохо слушались меня.

– К чёрту, – плюнул я на них и закрыл глаза, мысленно протянув невидимые руки к воображаемым ремням. Схватился за них и, ощутив слабое сопротивление, вырвал их с корнем и услышал, как они шлёпнулись о стену позади меня. Я покачнулся и с облегчением присел на пол, борясь с головокружением. – Дальше сам, мне что-то не хорошо…

Спустя секунд десять Джон уже помог мне встать и, перекинув мою левую руку через свою шею, помог мне подойти к двери.

– Заперто, – сказал он, подёргав круглую ручку. – У этих говнюков должны быть ключи, сейчас найду.

Он отпустил меня и пошёл шарить по карманам докторов. Я упёрся руками в дверь и остановил его:

– Подожди, у меня есть идея получше.

Я всё ещё чувствовал слабость, но благодаря адреналину мне быстро становилось лучше, он гнал кровь по моим жилам, равномерно распределяя вколотое вещество по всему организму. Чем бы этот RD не оказался, действовал он исправно, хоть и не совсем так, как я ожидал. Я думал, что он только усилит мою телепатию, сделав её совершенней и сильней, и он это сделал на мою голову – похоже, что меня из-за него резко швырнуло до невообразимых высот, и я теперь не знал, что мне с телепатией делать, разве что учиться заново ей пользоваться. Но не здесь и не сейчас, а позже действие RD прекратится, причём довольно скоро, как я понимаю – Джону вкололи наркоту, похоже, раньше меня, и она уже прекратила действовать, хотя, возможно, ему просто вкололи всего чуть-чуть, далеко не полную дозу, не знаю, это зависит от того, сколько мы уже здесь находимся. Чёрт, я ни как не ожидал, что RD откроет во мне телекинез. Откуда? Анна говорила что-то про генетику, я уже толком не помню, что. Вроде бы, что RD открывает способность, если она была подавлена генетически, но тогда получается, что телекинез был у моей мамы, и я унаследовал его, так что ли? Или от отца.

Я тряхнул головой – не время сейчас думать об этом, надо выбираться из комнаты, пока за нами никто не пришёл. И телекинез, раз уж он у меня есть, очень кстати, так почему бы не пользоваться им на полную катушку, пока он не вывелся вместе с веществом?

Дверь была деревянная, с двумя петлями и хлипким замком. Не будь мы с Джоном настолько слабы после того, как мы пришли в сознание, то, наверное, мы вышибли бы её вдвоём, но сейчас это было невозможно, в отличие от телекинеза. Я закрыл глаза и как мог подробно очертил дверь у себя в воображении, затем представил, как я упираюсь в неё руками, и она падает вперёд. Я ощутил её вес, я почувствовал каждую шероховатость на её поверхности, каждую царапину и каждую вмятину. Я даже узнал, какая у неё температура. И я толкнул её. Нет ничего проще грубой силы.

Дверь поддалась моей воле, но, вопреки моим ожиданиям, не упала, а отлетела, вырвавшись из петель вместе с куском косяка, где был закреплён замок, пролетела пару метров и с громким «БУМ» впечаталась в противоположную стену коридора.

Внезапная вспышка головной боли во лбу поставила меня на колени, я зарычал, схватившись за голову, но спустя миг всё прекратилось.

– Что это было? – изумился Джон, снова помогая мне встать.

– Телекинез, – слабым голосом сказал я. – Это из-за RD, они только что мне вкололи его. Я в норме, можешь не держать.

Джон присвистнул.

– А я думал, что у тебя телепатия, – сказал он, выходя в коридор и оглядываясь.

– Я тоже так думал, – ответил я, хватаясь за косяк и выглядывая из-за него.

Коридор был короткий, и мы находились в самом его конце. Впереди было ещё одно помещение и сразу за ним бетонная лестница наверх и вбок. Окон не было нигде.

– Ник! – вскрикнул Джон, указывая на лестницу.

Грохот выбитой двери услышал охранник наверху и решил спуститься и проверить, что случилось. К его несчастью я узнал его, это был тот иностранец, ПеПе, который сначала заехал мне чем-то по затылку, а потом ещё и захотевший пройтись по моему лицу своим ботинком. Он понял всё мгновенно и потянулся к пистолету в кобуре на поясе, но я был быстрее. Я выбросил вперёд руку, невольно подражая Алексею, когда тот кидался электрическими разрядами, и я ощутил, как моя рука летит со скоростью света к нему, как она в полёте сжимается в кулак и бьёт его в грудь. Я на мгновение ощутил вес этого человека, и меня от удара немного толкнуло назад – сработал Ньютоновский закон о противодействии, вот только ослабший раз эдак в десять. Он успел вытащить пистолет, но удар оторвал его от ступенек и врезал в стену за его спиной. Он даже не пикнул, выронил пистолет и свалился мешком на лестницу, прокувыркавшись остаток ступенек вниз.

Моя голова снова отозвалась болью, но тут же прошла. Похоже, новая способность так же плохо влияет на моё самочувствие, как и телепатия, но из-за наркоты и адреналина я ощущаю это далеко не в полной мере, я словно на допинге.

Джон быстро подбежал к нему, поднял пистолет и посмотрел с отвращением на своего бывшего подчинённого. Я испугался, что он его сейчас застрелит, но тот к моему облегчению пнул от души его ногой в живот и харкнул в лицо.

– Теперь я знаю, как расшифровывается его кличка, – заметил я. – Подлый Предатель.

Джон холодно посмотрел на меня и ответил:

– Ненавижу предателей, и где-то здесь ходит ещё один. Идём, надо выбираться отсюда и хорошенько наподдать Наумову.

– Сначала найдём моего брата, – сказал я, подходя к соседней двери. – Там кто-то есть, надо проверить. Стереги лестницу.

Эта дверь оказалась такой же, как и только что выбитая мной, но она не была заперта. Из-за телепатии я знал, что за ней сейчас находятся два человека, причём один из них так же, как и мы – против своей воли. Более того, он был такой же, как мой брат – ему вкололи RD и вызвали какую-то способность, но какую – я не знал. Я рывком распахнул дверь и увидел женщину-врача лет пятидесяти и привязанного к стоматологическому креслу пенсионера. Помещение было точной копией нашего, вот только у дальней стены вместо второго кресла были клетки с мёртвыми летучими мышами.

– Развяжи его, – приказал я женщине.

– А иначе что? Прочтёшь мои мысли?

Она презрительно посмотрела на меня и начала медленно опускать руку в топорщащийся карман. Телепатия сработала мгновенно, как рефлекс, я даже не подумал о ней. В кармане у докторши был пистолет.

– Плохая идея, – заметил я, вытягивая руку вперёд.

Моя ладонь ощутила прикосновение холодного металла и чуть опустилась вниз под тяжестью оружия прежде, чем сам пистолет оказался в ней, выскочив благодаря моему мысленному усилию из её кармана.

– Вторая попытка, – сказал я, направив на неё пистолет.

Она быстро справилась с изумлением и бросилась на меня, но я снова среагировал моментально – вскинул вторую руку и отшвырнул телекинезом докторшу от себя. Она врезалась в стену позади себя и, упав на пол, затихла.

– Сейчас, дед, освобожу, – успокоил я пенсионера, который молчаливо смотрел на меня.

Он казался заторможенным – к нему подключили капельницу с успокоительным, но он всё-таки реагировал на меня. Когда я подошёл к нему и развязал его, он улыбнулся, по-дружески похлопал меня по щеке и сказал:

– Спасибо, а то эта мегера меня совсем замучила. Поймали меня, главное, возле дома, сунули в машину и сюда привезли, фашисты проклятые.

– Идти можете?

– Да я сейчас марафон пробегу! – попытался он сказать бодро.

Я засомневался, но стоял он уверенно, даже не опираясь ни обо что.

– Тогда ждите здесь пять минут, а потом убирайтесь как можно дальше. Ещё лучше – уезжайте из города, а не то они ещё раз поймают.

Дед кивнул и крепко пожал мне руку.

Я вышел из комнаты и подошёл к Джону, который обеспокоенно смотрел наверх.

– Пока тихо, – доложил он. – Притаились, сволочи.

– Вот, возьми, – я протянул ему конфискованный пистолет. – Будет запасной.

– А ты? – засомневался он.

– Я справлюсь.

Телекинез мне нравился всё больше и больше – пользоваться им оказалось очень просто, хотя при этом и возникали странные ощущения, очень непривычные поначалу. Он срабатывал гораздо быстрее пистолета, был применим во многих ситуациях самыми разнообразными способами и, что самое главное – не убивал людей, выводя их на время из строя. Вот только головная боль от каждого его применения омрачала всю ситуацию – вколотый мне адреналин уже начал иссякать, и башка в этот раз проходила заметно медленней.

Мы медленно поднялись по лестнице на следующий этаж, Джон шёл впереди, держа пистолет наготове, я сразу за ним, отставая на пару ступенек, чтобы дать ему место для манёвра. Мы поднялись на первый этаж и увидели длинный коридор с окнами с решётками. Оконный проём был тёмный, небо затянуто серыми облаками – рассвет мы явно пропустили, возможно, и весь день. Невдалеке виднелась пристань с несколькими катерами, а дальше – холодные воды залива. Лестница продолжала идти вверх, на сколько этажей – было непонятно.

Где-то далеко переговаривались люди.

– Куда? – шёпотом спросил Джон.

– Без понятия, – я пожал плечами. – Сейчас врублю свой эхолот.

Мне стало страшно от своих слов – ещё раз погрузиться в пучину сотен чужих мыслей, а всплывать оттуда обратно будет ой как тяжело. Я попытался успокоить себя мыслью о том, что на этот раз я сам это сделаю, сознательно, и я примерно знаю, чего мне ожидать.

Я закрыл глаза и стал медленно снимать ментальный барьер, сначала открыв тонкий просвет, а затем постепенно увеличивая его, впуская в своё сознание мысли всех людей вокруг меня. Сначала я почувствовал взвинченного до предела Джона, поджидающего каждую секунду новых врагов и опасающегося, что я тоже нанесу ему удар в спину. Ещё он удивлялся моим способностям и понемногу осознавал, что все мои слова насчёт Наумова, RD и таких, как я – правда, что люди со сверхспособностями действительно существуют.

Один человек – фигня, комар больнее кусает.

Я расширил своё сознание дальше, и когда натолкнулся на охранника в трёх метрах над нами, я испугался. Но он был спокоен – скучал на своём посту и представлял, как придёт домой и завалится на Ирку… Я быстро отстранился от его мыслей, это оказалось проще, чем я думал. Да, я по-прежнему чувствовал его и в любой момент мог сконцентрироваться на нём, чтобы узнать его мысли, но я уже не слушал его. Он был словно тихо бубнящий тебе на ухо телевизор, когда ты читаешь увлекательный журнал. Фоновая музыка.

Ещё три охранника, я на них не отвлекаюсь, ибо головная боль достигает уровня укуса пчелы. Группа докторов в отдалении, боль усиливается, и я уже ощущаю, что мои новые возможности не безграничны, чужие головы бубнят всё громче, и мне сложнее от них отмахиваться, но я иду дальше.

– Нашёл, – сказал я через пять долгих секунд, с облегчением вырвавшись в реальность и наглухо закрывшись ото всех остальных.

Джон несколько обеспокоенно посмотрел на меня.

– Ты в норме? – спросил он. – Выглядишь бледным.

– Шесть баллов из десяти по личному дерьмометру, – я вытер пот со лба. Мне стало жарко, рубашка стала липнуть к моей спине. Я указал на второй этаж. – Нам туда, а дальше покажу.

– Он далеко?

– Не очень, но я нашёл Наумова. Он только прибыл и собирается перевезти Сашку куда-то в другое место из-за меня. У нас мало времени.

– Чёрт.

– Это ещё не всё: здание битком набито охранниками, некоторые из них – военные.

– Чёрт! И это, по-твоему, шесть баллов?

– Прорвёмся, я же знаю, где они все засели.

Он с сомнением посмотрел на меня, но ничего не сказал.

– Самое главное – добраться до Наумова, – сказал я. – Возьмём его в заложники и смоемся. И не бойся, я не предам тебя. Обещаю.