Текст книги "Следствием установлено (СИ)"
Автор книги: Николай Пахомов
Жанр:
Полицейские детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
Вот такую славу имел оперативный дежурный Сонин, с которым постоянно происходили курьезы и ЧП и которого распекал теперь рассерженный начальник отдела.
Было понятно, что дежурный пытается оправдаться, так как Павлов некоторое время молчал, слегка отстранив телефонную трубку от уха. Потом произнес:
– Оправдываться будешь потом, у меня в кабинете. А пока немедленно очистите от посторонних здание отдела!
Отчитав оперативного дежурного, спросил Паромова, не получил ли тот материалы по фирме «Слово и дело».
– Нет, – сразу же отозвался Паромов. И добавил, не скрывая возмущения: – Сколько еще можно, и так более двух десятков и почти все с лицами. Одни романе-цыгане чего стоят, – кивнул он в сторону чуть притихшей Ивашевич. – Сплошная головная боль и расстройство нервной системы! Только за работу с ними одними надо, как на вредном производстве, молоко выдавать…
Во времена, когда начальником Промышленного РОВД был полковник милиции Воробьев Михаил Егоро-вич, ни он, Паромов, ни кто-либо иной вот так запросто перечить начальнику не посмел бы. Даже на ум им бы такое не пришло… Но время менялось, и требования субординации изменялись в духе времени, становились демократичнее что ли, а то и, вообще, анархичнее.
– Ничего, одним делом больше, одним меньше, – скривил губы в легкой усмешке Павлов, – тем более что там пока без лиц.
– А без лиц еще хуже, чем с лицами, – не сдавался Паромов. – С лицами – хоть результат можно увидеть, а без лиц – одно перелопачивание бумаги и пустая трата времени…
– И нервов, – вновь усмехнувшись, добавил Карих, словно на него в это утро напал словесно-ёрнический зуд.
– Вот ты и найди этих лиц, и привлеки их в соответ-ствии с законом! А с лицами – любой дурак сможет… – пропустив реплику Карих мимо ушей, сказал Павлов с чуть заметным раздражением – ему явно не понравился тон следователя. Однако дать волю гневу и учинить «разнос» подчиненному при посторонних он не позволил, хоть и у него нервы были не железные, развернулся и ушел.
Как только дверь за ним захлопнулась, Ивашевич, какое-то время молчавшая в присутствии начальника отдела, словно очнувшись, приступила вновь канючить, но уже без поддержки из коридора: нахлобучка Павлова возымела действие – Сонин удалил из здания расшумевшихся цыган.
– Я буду жаловаться, – возмущалась Ивашевич, – я до самого главного прокурора дойду, я на тебя управу найду. Не думайте, что если цыганка, то совсем дура и ничего не знает, не понимает… Да я…
– Слушайте, Ивашевич, ухватился за предпоследнюю реплику потерпевшей Паромов, чтобы хоть как-то отделаться от назойливой и настырной цыганки. – А ведь вы правы: только прокурор сможет вам помочь. Адрес прокуратуры знаете, или вам его назвать?..
– Знаю.
– Вот и хорошо. А теперь идите с богом. Дело я как-нибудь уже без вас окончу и направлю в суд. А об ознакомлении с материалами дела уведомлю в официальном порядке, по почте. И вам решать: приходить сюда и читать его, или не приходить и не знакомиться. Закон в данном случае, к вашему сведению, позволяет так поступать.
Отправляя потерпевшую к прокурору, Паромов применял недозволенный прием: прокурор не любил, как, впрочем, и все высокие чины, будь то прокурорские, милицейские, партийные либо административно-распорядительные и государственные, когда жалобщиков вот так запросто отфутболивали к нему, и тем более, если это делали следователи. Но лучше было вынести прокурорский разнос, чем бесконечное канючинье Розы Ивановны.
Затараторив что-то по-цыгански, по-видимому, не очень лестное по отношению к следователю, Ивашевич покинула кабинет.
– Фу! – облегченно выдохнул Паромов, – можно чуток расслабиться. Ну что за тупой народ – мертвого из себя выведут. – Посетовал он на непонятливость ушедшей потерпевшей.
– Не скажи, не скажи, – не согласился с ним Карих, – это они только нам «дурку» включают: «Не знаю, не понимаю…» – а на рынке или в ином другом месте они тебя враз обставят; и моргнуть не успеешь, как в дураках окажешься»!
Расслабиться на этот раз старшему следователю не довелось: пришел начальник СО Махов и подал новое дело.
– Изучи, возбуди и приступай к расследованию. – Был как всегда лаконичен и краток Махов. – Интересное будет дело, уж поверь мне.
– Хоть поверьте, хоть проверьте, – засмеявшись, пропел Карих строки из популярной детской песенки.
– Вот-вот, – улыбнулся Махов. – С песней оно и работается лучше, не зря же поется, что «нам песня строить и жить помогает…»!
– «С песней весело шагать по просторам», – тут же подхватил Карих, на ходу переделывая песенную строфу на свой лад, – и папашу проще бить, если хором!..
– Кстати о хоре, – скривил уголки губ в иронической усмешке начальник следственного отделения, – в областном УВД намечается смотр художественной самодеятельности, так не желаете ли блеснуть?
– Нет, нет, нет! – дружно ответили следователи. – Уж лучше с жуликами возиться… привычней, по крайней мере…
– Я если и умею на чем-то играть, то только на нервах, – добавил Карих, сияя белозубой улыбкой.
– А я уже свое в сводном милицейском хоре отпел, – напомнил своему начальнику Паромов, – и, кажется, вместе с тобой, шеф. Помнишь, как замполит Проворный еще в Промышленном РОВД нас в драмтеатр на сцену загнал петь «Наша служба и опасна, и трудна»? То ли под день, то ли в день милиции… А народу полный зал… А слов никто не знает… Позори-ще!
– Как же, – вспомнил и Махов ту несуразную ситуа-цию и стал рассказывать об этом Карих под смех и шуточки.
Только Паромову что-то не хотелось улыбаться, ему было не до песен и шуток – новое дело красноречиво напоминало о новых заботах и волнениях.
Остаток дня прошел в соответствии с ранее запланированными мероприятиями: Паромов почти без отдыха, только смоля одну за другой сигареты, отчего кабинет погрузился к неудовольствию некурящего Карих в сизую дымку. И только после 18 часов, когда можно было оканчивать трудовой день и отправляться домой, чего в милиции по древней традиции никогда не делалось, так как постоянно не хватало времени, старший следователь приступил к изучению полученного материала.
Первое, что понял Паромов, это было то, что дочерняя фирма «Слово и дело» состояла из тех же самых сотрудников, что и основная, так сказать, материнская организация КГСС, на тех же самых должностях, с теми же самыми производственно-служебными обязанностями, но уже с новой и другой зарплатой. Дочерняя фирма брала у материнской стройматериалы как бы в кредит с небольшой наценкой, не платя реальных денег, лишь совершив необходимую операцию с документами, тут же «накручивала 15–20, а то и все 30 процентов стоимости. И сбывала их по уже своей «вновь образованной» цене потребителям или же еще одним перекупщикам. Полученный таким образом «навар» делился между членами «Слово и дело», перепадало и руководству КГСС.
Создание подобных схем хозяйствования позволяло не только уходить от налогообложения, но и служила личному обогащению верхушки «пирамиды». В самой этой схеме взаимодействия основной и дочерних предприятий заведомо был заложен механизм мошенничества и разбазаривания, любой здравомыслящий человек не мог не видеть этого, но с точки действовавшего закона все было вполне уместно и вполне укладывалось в цепь рыночных, до нельзя извращенных, отношений.
Вся эта возня с растаскиванием общенациональной собственности по отдельным частным кормушкам Паромову, воспитанному на принципах другой морали, не только претила, но и раздражала до невозможности. Но куда денешься, возня эта была государственной линией перехода «на рельсы рыночной экономики», органы милиции были также частью государственной машины, а старший следователь, раз остался работать в них, – винтиком. Тут, как говорится, раз взялся за гуж, то не кричи, что не дюж. Поэтому приходилось молча расследовать дела подобного плана, помогая одним жуликам и изобличая других.
Способ мошеннических действий неизвестных лиц – а то, что в преступных действиях участвовал не один человек, а несколько, было видно не только из объяснений работников «Слова и дела», но и по почерку, и по характеру – был до банального прост. В фирму приходит человек и спрашивает у ведущего менеджера, какие стройматериалы в приличной партии и по какой цене он может тут приобрести. Обрадованный «везению» ведущий менеджер, не вы-ясняя ничего о потенциальном клиенте, отправляет его к другому менеджеру, чтобы тот, в свою очередь, показал заинтересованному лицу весь спектр товара и услуг и договорился о стоимости. Потенциальный клиент, ознакомившись не только с перечнем каталога о предлагаемых услугах и материалах, но и с их наличием при непосредственном посещении складов, а заодно и со всем порядком работы фирмы, радостно потирает руки. И, конечно же, говорит, что выбор товара его устраивает, что за ценой он не постоит, чем окончательно приводит в эйфорическое состояние не только ведущего менеджера и его ближайших помощников, но и всю фирму вместе с ее бухгалтерскими и финансово-экономическими службами. Да кто тут будет всматриваться в лицо переговорщика, кто замыслит поинтересоваться существованием фирмы контрагента? Никто. Все в радостном ожидании, все в предвкушении хорошего куша и премиальных. А «клиент» уходит, пообещав в ближайшее же время осуществить перевод денег наложным платежом на понравившийся товар. Потом, как правило, в пятницу и под конец рабочего дня «клиент» появляется с очаровательной улыбкой на устах и коробкой конфет в руках. Радостно со всеми, как со старинными знакомыми, здоровается, а, поздоровавшись, извиняется за свое опоздание: «транспорт долго искал, оттого и задержался». Вынув из солидной папки, или еще лучше – из поблескивающего свежей лакировкой «дипломата» – банковскую платежку, деловито спрашивает: «Денежки наверное уже поступили?» – и протягивает ее ведущему специалисту. Тот, не всматриваясь в необходимые в таких случаях банковские атрибуты, всякие там штампы и печати, завороженный простав-ленной суммой, накладывает соответствующую визу и отправляет к следующему специалисту по сбыту и маркетингу. А кто-то уже суетится и включает чайник, чтобы попить чайку и отведать коллективно принесенных конфет по поводу столь удачной сделки. Вечно занятые директора и их замы не глядя подмахивают документу – и вот уже грузчики, в свою очередь «подмазанные» хрустящей купюрой или же литровкой водки – самой стабильной отечественной ва-люты – потея, грузят фуру. Еще час – и ни о клиенте, ни о товаре никто уже не думает. Отрезвление приходит позднее, дня через три– четыре, когда на счет фирмы так и не поступает обозначенной фирмы. Вот тут и выясняется, что фирмы контрагента (в данном случае «Дефис») в подлунном мире никогда не существовало. Тогда поднимается вой и плач, а всеми нелюбимая милиции остается последней надеждой.
Примерно по такой схеме была «нагрета» фирма «Слово и дело», отгрузившая за воздух, пачку шоколадных конфет и льстивый голосок с кавказским акцентом фуру линолеума и рубероида на сорок пять миллионов рубликов.
Второе, к чему привело скрупулезное изучение со-бранных материалов, было то, что Паромов «вляпался» в стопроцентный «глухарь», но с громким резонансом – сумма ущерба постоянно будет «подстегивать» потерпевшую сторону к жалобам и заявлениям в различные вышестоящие органы. А потому спокойной жизни, которой и так было не много, теперь совсем не будет. «Забьют, как мамонта», – вздохнул грустно старший следователь, уяснив для себя суть и подоплёку нового дела.
Было уже довольно поздно, когда Паромов при свете единственной лампочки, изрядно загаженной мухами и свисавшей на жилах электропровода из центра потолка (на оснащение кабинетов люстрами средств не хватало), с карандашом в руке и листком бумаги окончил изучение полученного материала, одновременно набрасывая себе план первоочередных следственных и оперативных действий. Потом пододвинул к себе портативную печатную машинку «Москва», им же купленную по случаю на Центральном рынке, так как жизнь заставляла отбросить надежды на отделовскую печатную технику и рассчитывать только на свои силы, и, вложив в каретку пару чистых листков, переложенных копиркой (бланков опять же не было), принялся стучать постановление о возбуждении уголовного дела. Место. Дата. И далее по уже привычному до автоматизма порядку: «Ст. следователь ОМ-6 УВД гор. Курска, майор юстиции Паромов, рассмотрев материалы проверки, установил…».
«Следствием установлено, что …никого не установлено, – грустно подумал Паромов, оканчивая печатать постановление. – Никого не установлено, но придется установить! – Он потянулся на стуле, расправляя занывшую спину. – Теперь можно и домой отправляться, – мелькнула очередная мысль. – Друг Карих уже как полчаса назад ушел, и мне пора».
Но тут в кабинет вошел Махов, по-видимому, привлеченный стуком печатной машинки.
– Что домой не идешь? Там теперь, наверное, заждались…
– А сам? – Вопросом на вопрос ответил Паромов.
– Сам бы рад, да начальство не отпускает. Взяли моду до двадцати трех…, а то и до двадцати четырех часов сидеть: «кабы чего не случилось». Словно от того, что мы будем находиться тут, а не дома, зависит криминальная составляющая нашего общества. Смешно!
– Смешно, – согласился Паромов.
А разве не смешно людей до полуночи маёрить, шельмовать… В отделе таковых вместе с начальником, его заместителями и начальниками ведущих подразделений (следствие, ОУР, ОБЭП, ГАИ, паспортно-визовая служба) до десятка приходилось.
– Впрочем, я сегодня отпросился у шефа, – Махов имел в виду Павлова, – пораньше. Тут и без меня сидельцев достаточно: Василенко, Кононов, начальник розыска – Лукьянчиков, замполит Иванов, начальник МОБ – Калмыков. Два наших отделения наберется… Закругляйся и поехали. А то дети наши без отцовского надзора растут… и вырастут, пока мы тут будем без особого толка штаны протирать.
– Я, в принципе, уже готов… к отправке. Осталось только документы со стола в сейф убрать – и можно от-правляться, – отозвался на предложение своего начальника Паромов, которому после довольно тяжелого и муторного дня, честно говоря, не хотелось толкаться в переполненном общественном транспорте да и мерзнуть еще в ожидании его. На Магистральный поселок общественный транспорт не так уж часто и ходил, особенно вечерами.
– Собирай и выходи, а я пойду, прогрею свою «лошадку», – «закруглил» начальник следственного отделения разговор, покидая кабинет.
У Махова Виктора Дмитриевича была личная «шестерочка» голубого цвета из ВАЗовского «стойла» – подарок родителей, так как на милицейскую зарплату нельзя было купить ни «шестерочки», ни «копеечки», то есть первой модели ВАЗ, ни даже более дешевого и мало пристижного «Москвичика». И он никогда не отказывался подвезти по пути своих сотрудников, чем последние при каждой возможности и пользовались…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Допрос свидетелей из числа работников фирмы «Слово и дело» Паромов назначил на субботу. Приходилось в очередной раз жертвовать собственным выходным и лишать выходного людей, но старший следователь ОМ-6 пошел на это, рассудив, что в отделе будет более спокойная обстановка, что должно позволить более подробно и более обстоятельно допросить вызванных по повесткам лиц.
Тут следует пояснить, что материалы по мошенничеству в фирме «Слово и дело» Паромов получил в четверг, а в пятницу уже был подготовлен проект приказа начальника ОМ-6 о создании оперативно-следственной группы, в которую наряду со следователем вошли оперативники из ОБЭП и ОУР – Кулешов Александр и Сидоров Андрей, а также эксперт-криминалист Попов Олег. Оперативники и криминалист были молоды, горячи и, несмотря на постоянную загруженность, рвались в бой. Особенно активен был лейтенант Кулешов, жизнерадостный и улыбчивый паренек двадцати трех лет со смазливым смугловатым личиком и умными, вдумчивыми глазами и хорошо подвешенным языком – явная погибель девичьих сердец. Впрочем, и остальные парни ему в данной области ни в чем не уступали. Паромов искренне радовался, что в опергруппу вошел молодой сотрудник Кулешов, а не «опытный» по стажу службы капитан милиции Сенин, пустобрех, горлопан и лодырь, каких поискать.
Кулешову, как наиболее заинтересованному лицу – мошенничество в сфере экономики всегда относилось к прерогативе ОБЭП – поручили вызвать повестками сотрудников фирмы для допроса в качестве свидетелей. Время в повестках было расписано не только по часам, но и по минутам: старшему следователю не терпелось как можно больше свидетелей допросить.
Майор милиции Василенко Геннадий Георгиевич, на которого, как на заместителя начальника по оперативной работе было возложено общее руководство оперативно-следственной группой, подводя итог первому совместному совещанию по данному преступлению, направляя Кулешова в фирму, иронически напутствовал:
– Ты у нас самый молодой, а, значит, самый рьяный – тебе – флаг в руки. Не мне же или Паромову, на самом деле, повестки разносить… У нас кроме этого других дел по самую завязку, – делал он понятливый жест рукой у своего горла. – А с эти первым поручением не справишься – знать, быть тебе на гражданке. Красный трактор давно ждет…
Присказка о «красном тракторе» стала неотъемлемой частью милицейского юмора заместителя начальника. Когда-то, по молодости, когда и он был еще зеленым оперком, и ему что-то подобное не раз говорили. Но тогда на гражданке действительно тракторов, в том числе и окрашенных яркой красной краской, было предостаточно. Теперь же, в эпоху всеобщей растащиловки и падением производства, сократилось и количество тракторов. Но присказка о «красном тракторе» по-прежнему была жива.
С той поры, когда Паромов и Василенко, работая в Промышленном РОВД, познакомились, прошло немало лет. Василенко заметно посолиднел. Он и в молодости был коренаст, а теперь стал еще более кряжист и матер, раздавшись не только в плечах, но и в поясе, выработав с годами уверенную, вразвалочку, как у моряков, походку, а в голосе – постоянный иронический подтекст. Его лобные залысины проявились еще внятней, но глаза смотрели по-прежнему молодо и задиристо, как и в годы юности. И как в юности он был скор и остр на язык. Причем, его остроты и колкости стали еще острей и язвительнее. Впрочем, все это, а также разница в служебном положении, не мешала ему и Паромову даже при соблюдении субординации оста-ваться друзьями.
«Отеческое» напутствие заместителя начальника по оперативной работе возымело действие: Кулешов не только вручил повестки, то есть выполнил чисто механическую работу, но и проявил инициативу. Проведя разведопрос среди работников фирмы «Слово и дело», а также ряда окружающих ее организаций и предприятий, он выяснил, что аналогичная попытка, только на овладение товарно-материальными ценностями на сумму в пятьдесят миллионов, имела место и на соседнем предприятии АО «Курсктара». Там также мошенники попытались действовать под прикрытием мифической фирмы «Дефис» и подложного платежного поручения с атрибутами все того же Курского филиала Бизнесбанка. Однако, менеджмент «Курсктары» оказался более профессионален, в эйфорию от выгодной сделки не впал, а решил проверить по телефону факт поступления в банк на счет «Курсктара» обозначенной суммы.
– Ну-ка, Галя, – забирая у «представителя» фирмы «Дефис» бланк платежного поручения и обращаясь к молодой сотруднице, приведшей в бухгалтерию «солидного клиента» и оттого сияющую румяным личиком, сказала бухгалтер Людмила Ивановна, проработавшая пару десятков лет в данной должности, – позвони-ка в банк, проверь, поступили ли деньги и перечислены ли они на наш счет. Знаю я этих банкиров, не напомнишь, месяц будут прокручивать, чтобы «пенки» себе снять…
В словах бухгалтера не было подвоха, только выработавшаяся за годы «перестройки» устойчивая недоверчивость к банкам. Действительно, банковские служащие не раз и не два «баловались» прокруткой чужих денег. Но речь Людмилы Ивановны, произнесенная обыкновенным деловым речитативом, заставили «клиента» быстренько ретироваться из помещения бухгалтерии под предлогом срочной нужды в туалете. Он еще, извинясь и конфузливо улыбнувшись, с явным кавказским акцентом, на который все присутствующие в бухгалтерии дамы обратили внимание, поинтересовался, где туалет. Ему объяснили, как отыскать мужской туалет, и «клиент» спешно вышел. А, выйдя, так больше и не возвратился в помещение бухгалтерии… Младший менеджер Галя, или, точнее, Галина Семеновна Верстакова, дозвонившись до филиала банка, выяснила, что никаких денег они от фирмы «Дефис» на их счет не получали и не перечисляли. И, вообще, такого клиента как фирма «Дефис» никогда не видели и не слышали. После этого на лице Гали какое-то время не было заметно жизнерадостного румянца, а все сотрудники бухгалтерии АО «Курсктара» облегченно вздохнули. Товар фирмы на сумму в пятьдесят млн. рублей был цел и находился на своем месте, в складских помещениях, а не в руках жуликов. Кроме того, в качестве трофея в бухгалтерии остался и «подлинный» бланк подложного поручения, а не его ксерокопия, как это случилось у их коллег из фирмы «Слово и дело». Работники бухгалтерии сразу в милицию о данном факте не сооб-щили (по-видимому, не только из-за того, что на радостях от благополучного окончания вражеской аферы забыли, сколько из-за все нарастающего вала правового нигилизма и стремления держаться от правоохранительных органов как можно дальше – у каждого в ту пору было, что скрывать от глаз милиции). А по истечению некоторого времени вообще забыли о самом факте за другими ответственными делами. Только, слава Богу, бланк подложного платежного поручения удосужились сохранить. Его-то Кулешов, недолго раздумывая, и изъял при полном соблюдении необходимых процессуальных норм, в присутствии понятых и в оставлении руководству АО «Курсктара» копии протокола выемки. А также не поленился допросить пару сотрудниц бухгалтерии АО «Курсктара» в качестве свидетелей, помня не только наставление начальника КМ ОМ-6 Василенко, но и устное поручение следователя, давшего указание на сбор любой информации по делу и ее докумен-тирование.
Впрочем, в милиции инициатива всегда наказуема. Когда Кулешов принес «добытые» им документы на «стол» своего непосредственного начальника – старшего лейтенанта милиции Кононова, то тут же получил от него нагоняй.
– Понимаешь ли ты, садовая голова, что втягиваешь отделение и отдел в очередной «глушняк»? – Повысив голос, багровел Кононов. – У нас закрытие квартала на носу, а ты с очередным «глухариком» пожаловал: «Здрасьте, я ваша тетя!» Тут за тот, что имеем, драть будут хлестче сидоровой козы, так нет же, ты еще с одним лезешь. Причем, сам, по собственной воле и инициативе. Ведь не тебе отдуваться придется, а мне… Или ты уже начинаешь «копать» под меня, так тебе еще рано…»
Потом, чуть успокоившись, понимая несерьезность своего разноса, учиненного подчиненному, посоветовал: «Деваться некуда. Неси собранные материалы и эту про-клятую «платежку» следаку, да попроси его, чтобы новый эпизод отдельным делом не возбуждался, а рассматривался в рамках уже возбужденного «висяка». Иначе быть нашему отделению в попе по самую макушку по итогам квартала».
– Шурик, что ты такой смурной, – встретил недоумевающим вопросом Паромов молодого оперативника в пятницу вечером, когда тот пришел в его кабинет, чтобы передать собранную им информацию, вещественное доказательство и составленные им протоколы. – А ведь с утра был таким живчиком… жизнерадостным, веселым…
Оперу ОБЭП пришлось вкратце передать «монолог» своего руководителя.
– Выручай, – конфузливо окончил грустный рассказ Кулешов, – а то шеф мой мне житья не даст. Я уже слышал, что в милиции инициатива наказуема, но никак не предполагал, что это на самом деле так, думал, что очередная милицейская байка. Впрочем, «индюк тоже думал, да в ощип попал…», – печально добавил он.
В соответствии с законом и нормами УПК РСФСР, в том числе пунктом 6 статьи 108 УПК, специально регламентирующей поводы и основания к возбуждению уголовного дела, по каждому новому факту, содержащему в себе признаки преступных деяний и ставшему известным правоохранительным органам, в том числе следствию, подлежало незамедлительно возбуждать отдельные уголовные дела и производить их расследование.
– Знаешь, лейтенант, – усмехнулся Паромов, – по большому счету он должен был бы тебе спасибо сказать за то, что ты раздобыл что-то существенное по мошенничеству, а не устраивать головомойку из-за подпорченной статистики. – До появления у нас настоящего поддельного бланка платежки, с этими вот отпечатками штампа и печати, выполненными голубым красителем, даже экспертизу назначить было нельзя, так как по имевшейся у нас в распоряжении ксерокопии платежного поручения наши криминалисты за отсутствием методик проведения экспертиз по ксерокопиям проводить криминалистические исследо-вания отказались бы. А теперь можно несколько трассологических и химических экспертиз назначить и провести, что поможет нам разобраться как в механизме, так и в способе изготовления подложных документов. В технической оснащенности преступников. Раздобытый тобой бланк подложной платежки – это уже что-то существенное и осязаемое, а не мертвая ксерокопия. Спасибо тебе, дружище. Копай и дальше в том же духе! Что же касается очередного нераскрытого дела, то мы поступим следующим образом: пока не будем возбуждать нового дела по покушению на мошенничество, а общее расследование будем проводить в рамках одного дела. Вот найдем преступников, тогда и возбудим, и соединим в единое производство, как того требует часть первая статьи 26 УПК. А пока… пока и так сойдет. Только немного подстрахуемся, чтобы ни у кого не вызывало сомнений по поводу законности производства выемки обнаруженной тобой платежки.
Говоря это, Паромов пододвинул поближе к себе свою пишущую машинку и стал печатать на ней отдельное поручение органу дознания, каковым являлась и служба ОБЭП, на производство отдельных поручений.
«…Следствием установлено, – выстукивал он двумя пальцами по довольно стертым клавишам печатной машинки, – что неизвестные лица в целях мошеннического завладения чужим имуществом с помощью ими же изготовленного (неустановленным способом) подложного платежного поручения, вошли в доверие к работникам фирмы «Слово и дело», расположенной на улице Строительной, 7 города Курска в здании КГСС, и завладели товарно-материальными ценностями, – дальше шло перечисление квадратных метров линолеума и рубероида, – …на общую сумму… Следствие имеет веские основания предполагать, что мошенническая группа могла совершить аналогичные преступления и в других фирмах и организациях города Курска. В связи с чем, а также в целях обеспечения полноты, всесторонности и объективности расследования насто-ящего уголовного дела, руководствуясь статьей 127 УПК РСФСР, прошу вас поручить сотрудникам ОБЭП отработать промышленные объекты на территории города и особенно в районе уже совершенного преступление на предмет выявления таких фактов. При обнаружении любых документальных подтверждений версии следствия (платежных поручений, доверенностей, договоров с фирмой «Дефис» и тому подобное) незамедлительно производить выемку таких документов – вещественных доказательств, а очевидцев сделок допросить в качестве свидетелей…».
Поручение следователя было не только важным основанием для сотрудников дознания для проведения оперативно-следственных мероприятий, но и обязательным к исполнению процессуальным докумен-том.
– Лейтенант Кулешов, – оторвался Паромов от печатания поручения, – пока я стучу как дятел на машинке, готовя тебе процессуальное прикрытие от твоего начальника, ты время даром не теряй, а напиши-ка мне в дело рапорт, только не на мое имя, – я пока до этого не дорос, – а на имя начальника отдела, что ты, оперуполномоченный ОБЭП ОМ-6, лейтенант такой-то, выполняя отдельное поручение следователя по уголовному делу номер 6125, сделал то-то и то-то… И опиши поподробнее, что, как, где и при каких обстоятельствах тобой сделано. Понятно?
– Понятно.
– Тогда приступай. Бумага и ручка…
– Чистая бумага у меня всегда имеется, как и ручка, – оживился опер. Достал из своей папки стандартный лист бумаги, шариковую ручку, и стал быстро строчить рапорт. Почерк у Кулешова был бисерный, но разборчивый и аккуратный, со специфическим наклоном в левую сторону, про-тивоположную общепринятому наклону.
Окончив печатать, старший следователь взял оба эк-земпляра отдельного поручения и направился в кабинет Василенко, чтобы тот наложил на первом экземпляре свою визу, поручив исполнение непосредственно Кулешову.
– Ты и вправду, друг Паромыч, не подсунь нам еще одного «глухаря», так сказать, инициативного, – накладывая резолюцию, не удержался от реплики Василенко. – «Глухарей» у нас и так предостаточно… За те, что уже имеются, на оперативном совещании порвут, как Тузик шапку! Так что, смотри, еще одного не добавь… чтобы уж совсем на радость другим не гоняли, как кота помойного…
– Одним «глухарем» больше, одним меньше – какая разница, товарищ начальник, – пошутил Паромов.
– Никакой, – флегматично согласился начальник криминальной милиции, – кроме того, что одна дает, а другая дразнится…».
– Ну, если так… тогда будем стараться, чтобы все давали, а не только дразнились.
– Сразу видно, – не остался в долгу Василенко, – слова мужа, а не ребенка.
– А учителя кто был? – напомнил Паромов о днях юности и юношеских шалостях, когда они, тогда еще молодые опер и участковый, не только вместе притоны и прочие злачные места шерстили да в засадах ночами просиживали, но и грамм по пятьдесят водочки могли выпить да и «слабый» пол своим вниманием не обходили.
– Ха-ха-ха! – Засмеялся Василенко. – Что было, то быльем поросло. Теперь-то мы, надеюсь, люди солидные и вести будем себя по солидному.
– Это точно, раньше всех подряд, а теперь по выбо-ру…
– Ха-ха-ха, – еще раз прыснул, покраснев от смеха, Василенко – давленьице уже начинало давать о себе знать – но тут же посерьезнел и спросил с интересом: – Как думаешь, поднимем? И не причастны ли к мошенничеству сами фирмачи? А? – Взглянул он пристально на старшего следователя. – Слишком все просто получилось: пришел, увидел и …наследил на сорок с лишним миллионов.
Начальник КМ имел в виду, будет ли раскрыто мо-шенничество, или так и останется «глухарем», а также причастны к этому некоторые сотрудники фирмы или же нет.
– Должны раскрыть, – также серьезно отозвался Паромов. – Куда тут денешься, ведь жить спокойно не дадут… Сумма-то о-го-го! Что же касается причастности ко всему этому отдельных специалистов «Слова и дела» или же самого КГСС, то как говорят в таких случаях: следствие установит… Одно пока видно, жить спокойно ни тебе, ни мне, ни в целом отделу не придется, просто-напросто не дадут!