Текст книги "Следствием установлено (СИ)"

Автор книги: Николай Пахомов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Новелла шестая

Уже вечерело, когда старший оперуполномоченный Демин и начальник ОУР Дремов, оставив служебный автомобиль за углом дома и расставив прибывших с ними оперов у входа в подъезд и под окнами квартиры Пьяных Марии, адрес которой все же был, наконец, установлен, настойчиво стучали в дверь, требуя открыть немедленно сотрудникам милиции.

На стук выходили жильцы подъезда, недовольные поднятым шумом, но, разобравшись в чем дело, уяснив, что это милиция пытается добиться аудиенции у Марии, или уходили к себе домой, или же толпились на лестничной площадке между первым и вторым этажами в ожидании развязки. При этом одни молчали, любуясь бесплатным зрелищем, вторые же говорили, что Машка-стерва дома и что давно уже пора Машку взять на цугундер. Были и такие, что предлагали сотрудникам милиции особо не церемониться, а выбить дверь, да вывести ее, заразу, под белые ручки на свет белый. Даже топор и ломик предлагали. Только не было тех, кто мог подтвердить подозрения оперативников, что именно у Машки была убита Елена. Как не пытался Дремов, проявив все свое природное обаяние, в паузах между стуком в дверь найти очевидцев хотя бы того, что видели Елену вчерашним днем у Пьяных в квартире, но таковых не находил. Даже демонстрация фотокарточек Елены, как еще живой, так и уже мертвой показывал, но нужного результата достичь не смог.

«Да мало ли к ней, к заразе, днем и ночью ходят, – пожимали плечами, полюбовавшись фотками осторожные соседи, – разве всех упомнишь, может и эта была тоже».

Возможно, кто-то и узнал в Елене вчерашнюю гостью Пьяных, да связываться с милицией, прокуратурой и судами не желал. «Себе, мол, такое счастье дороже обойдется – затаскают по судам. К тому же, раз за это дело взялась милиции, то пусть милиция им и занимается сама, а наша хата с краю – ничего не знаем».

– А что, может, и взаправду… – слыша поддержку народных масс, кивал головой на дверь квартиры Пьяных старший опер Демин, помня, что в сыске работают люди «нравом лихие да зла не творящие».

– Не спеши, – удерживал подчиненного начальник угро. – Время еще есть. – И вновь своим зычным басом требовал, чтобы Мария открыла дверь милиции. Да так требовал, что стекла в оконных проемах на лестничных площадках дрожали.

Дремову и самому хотелось так стукнуть ногой в дверь, чтобы она с петель слетела, да вот перспектива лишний раз встречаться с прокуратурой в случае непричастности Пьяных к убийству не радовала. И так еще туда «не заросла ментовская тропа» с прошлых лет, когда в МВД и Генпрокуратуре вдруг озаботились чисткой милицейских рядов. Приходилось в день не по одному разу туда ходить, в том числе и Дремову. Конечно, со временем прокурорская рьяность пошла на убыль, так зачем же ее вновь активизировать!

Наконец, когда к Дремовскому басу присоединились несколько женских альтов и сопрано с требованием открыть дверь, Пьяных сдалась.

– Ну, чего ломитесь, спать честным гражданам не даете, – нахраписто начала она, открыв дверь и держа перед собой, словно живой щит, десятилетнюю дочь, – чего ребенка пугаете?

Но, несмотря на ее нарочитый полублатной гонор, от оперативников не укрылось, как мелко-мелко дрожали ее руки, как тревожно и беспокойно бегали глазки: туда-сюда, туда-сюда. Словно пытались спрятаться, укрыться от холодно-пристальных взглядов оперов, да не находили место, где бы можно было это сделать.

«Чувствует кошка, чье сало умяла», – констатировал Демин поведение Пьяных и молча, одним плечом, оттер ее в глубь коридора.

– Чужие есть? Мужчины? – коротко поинтересовался Дремов, держа на всякий случай правую руки на рукояти пистолета в кармане куртки.

Вопрос был чисто риторический. Дремов уже знал, что Пьяных по данному адресу проживает только с ребенком. Но мало ли кто еще может находиться в шалмане. Хотя, если учесть… то не должно быть. Да мало ли что… ведь все существование таких как Пьяных вне логики здравого смысла. Однако же существуют. К тому же таких «пьяных» с каждым годом становится все больше и больше. И осторожность, проявляемая опытным оперативником, также имела право на существование. Еще «жив» был пример, в том числе и на памяти Дремова, как простой семейник» однажды чуть не зарубил топором наряд милиции, прибывший на его «умиротворение». Тогда, если бы не мгновенная реакция бывшего начальника милиции Амелина Виктора Петровича, пристрелившего буяна, то кто знает, скольким милицейским женам пришлось бы лить слезы, оплакивая своих супругов. А тут не семейный конфликт, тут убийство, а потому надо быть готовым ко всему.

– Нет! И не было, – с вызовом заявила Пьяных. – Дома только я да дочь. Отдыхали, спали, да вот вы ворвались, разбудили. Думаете, раз милиция, то все позволено… Думаете, что на вас, оборотни в погонах, управы не найти. Еще как найти!. Вот напишу завтра жалобу в прокуратуру, так погоны с вас и поснимают…

– Ладно, это будет завтра, – сдерживая себя, чтобы еще сильнее не напугать и так дрожащего мелкой дрожью ребенка, тихо, но жестко произнес Дремов. – А пока нам надо с тобой, госпожа Пьяных, потолковать откровенно. Тет-а-тет, как говорят французы. – И тоном, не допускающим чьего-либо возражения, потребовал чтобы девочка прошла с его сотрудником в свою комнату, а сам, взял для деликатности Пьяных под локоток, повел в другую, заглянув по пути в чрево пустой кухни.

Даже беглого взгляда хватило Дремову, чтобы определиться, что в коридоре, рядом с входной дверью под вешалкой с алюминиевыми крючками, один из которых был сломан, сиротливо стоит, прижавшись к стенке один ковер. А на давно не мытом полу возле него остался четкий след от второго ковра, также свернутого в рулон. «Видно, когда в спешке кто-то рванул тот ковер, то впопыхах и сломал крюк с вешалки, а тот, зацепившись за ворс ковра, так и остался в нем. Прав, прав был Куцевалов, когда предположил что-то подобное, – механически, но с внутренним удо-влетворением констатировал начальник розыска данный факт, не забыв отметить и интуицию начальника КМ. – Надо будет подсказать следователю, чтобы вешалку эту при проведении официального обыска изъял да направил на трассологическую экспертизу. Отличное доказательство для суда будет», – профессионально отметил он.

Зато в комнате над кроватью, где и должен был нахо-диться ковер, из стены сиротливо торчали вбитые в деревянные пробки гвоздики, а яркий прямоугольник не выгоревших от дневного света обоях даже при тусклом освещении электрической лапочки откровенно диссонировал с остальной частью стены. «А вот времени, чтобы после переезда повесить ковры на стены, Пьяных, в связи с ее пьянками да гулянками, не хватило», – вновь резюмировал Дремов, поддаваясь азарту охотника, взявшего верный след.

Настораживал и порядок на кухне, которую Дремов хоть и беглым взглядом, но осмотрел, отметив про себя отсутствие на столах бутылок, стаканов, стопок, рюмок, тарелок с остатками закуски – неотъемлемый атрибут любого притона или шалмана. Вывод напрашивался один – произведена тщательная уборка. И это в шалмане-то! Где даже перед самыми великими церковными праздниками никогда порядка не наводилось – всех устраивал привычный порядок вещей, когда грязь и антисанитария становились вполне традиционными. А тут, на тебе, чистота и порядок! Значит, дело нечисто.

Ходить вокруг да около было уже ни к чему, поэтому Дремов задал Пьяных вопросы в лоб:

– Кто убил Ленку Быка? Ты? Или только в ковер заворачивала?

– Никого я не убивала! – мгновенно отозвалась Пьяных, словно давно была готова к подобному вопросу. – Да и никакого Быка я не знаю, – чуть дрогнул ее голос, секунду до этого так переполненный праведного гнева. – Ты, мент, меня на понт не бери. Я и не таких видала, да до костей обглодала! Понял?! Если есть что ко мне конкретное – говори, да выметывайся. Мне спать пора… с дитем.

А вот вопрос начальника угро про ковер оставила без внимания, словно и не слышала такого. Впрочем, и вместо Лены Быка, женщины, произнесла это слово так, словно подразумевался мужчина по прозвищу Бык. Хитрила. И еще владела собой, не желая «колоться». И как не пыталась Мария воздействовать на оперативника нахрапом, только ведь не на того напала. Алексей Иванович и не таким нахрапистым «рога обламывал».

– Я вижу, гражданка Пьяных, «каши» с тобой не сва-ришь! Нормального разговора ты не понимаешь… Тогда одевайся, поедем к нам в отдел. Там мы тебе и прокурора предоставим и адвоката, и с полиграфом, или в просторечии детектором лжи, познакомим, – приказал начальник уголовного розыска под шум вваливавшихся в квартиру Пьяных сотрудников милиции, «оставивших» свои посты под окнами и на входе в подъезд. – Там ты, заверяю тебя, малоуважаемая, через час соловьем петь будешь. Даже похлестче курских, которые считаются самыми голосистыми во всей России. Одевайся, поедем. Мне больше некогда с тобой церемонии разводить. Но только помни, что свой шанс на явку с повинной ты уже упустила. А потому снис-хождения ни от нас, ни от суда не жди. На всю «катушку» получишь!

Пока Дремов безуспешно «колол» Пьяных Марию, старший оперуполномоченный Демин в другой комнате пытался разговорить испуганную девочку Надю. Однако и та, назвав сквозь всхлипывания свое имя, отвечать на другие вопросы явно не желала. «Достойная смена подрастает, – отметил с сожалением Демин, уже вволю насмотревшийся за время своей работы в милиции подобных чад. – Не зря же пословица говорит, что «яблоко от яблони недалеко падает». Отметить отметил, но голос на ребенка не поднял. Понимал, что пройдет совсем немного времени, девочка успокоится и сама обо всем расскажет. Сколько раз уж такое бывало. Так зачем же «гнать лошадей».

Когда милицейский «жигуленок», сверх своих возможностей, забитый пассажирами и управляемый Дремовым, аккуратно подкатил к крыльцу седьмого отдела милиции, то там уже стоял и автомобиль оперативников, ездивших за владельцем телефонного аппарата, с которого на номер абонента Разгуляевой был звонок во второй половине дня. Упорство начальника уголовного розыска и начальника криминальной милиции, с которым они атаковывали администрацию и владельцев компаний сотовой связи, не пропало даром. Хоть и не сразу, хоть и не так быстро, как хотелось бы, но вслед за утановлением абонементского номера Разгуляевой, был установлен и владелец телефона, с которого ей звонили. И когда группа оперов во главе с Дремовым отправлялась по адресу Пьяных, то вторая группа во главе с начальником КМ Куцеваловым спешила «познакомиться с Хламовым Александром, к которому у оперативников и следователя прокуратуры уже имелось несколько довольно непростых вопросов. И вот теперь у Дремова и Демина был один и тот же вопрос: удалось ли коллегам застать дома и доставить в отдел милиции Хламова.

– Как думаешь, наши коллеги с «уловом» или без? – скорее взглядом, чем голосом спросил своего начальника Демин, когда они, сопровождая Пьяных и ее дочь, поднимались по ступенькам крыльца.

– Скорее «да», чем «нет», – отозвался Дремов, – иначе бы они еще сюда не возвратились.

Дремов оказался прав: начальник КМ Куцевалов и выезжавшие с ним сотрудники городского аппарата уголовного розыска без лишних проволочек обнаружили и доставили в отдел милиции важного фигуранта по делу. Но вот в каком статусе ему быть, пока не определились, так как Хламов заявил, что сотовый он то ли потерял, то ли его у него украли. Поэтому сам звонить с него не мог ни вчера после обеда, ни вечером, ни ночью, ни сегодня днем.

– Хорошо, хорошо, – не спешили переубедить его в обратном оперативники. – Это мы еще проверим. А знаешь ли ты, уважаемый, девицу по имени Елена и по прозвищу Бык? Знаком ли с такой?

– Не знаю и не знаком ни с Еленой, ни с Быком, – не поднимая глаз на сотрудников милиции, твердил Хламов.

Твердить-то он твердил, да никакой убежденности в его голосе не слышалось. Наоборот, проскальзывали нотки напряженности и страха.

С момента доставления в отдел милиции всех пока что установленных фигурантов, на взгляд сотрудников милиции, имеющих хоть какое-то отношение к убитой, оперативно-розыскные мероприятия, проводимые по «горячим следам», приняли новый оборот. Заработал оперский конвейер по «прокачке» фигурантов, рассаженных по разным кабинетам, по стыковке, проверке и перепроверке получаемой от них в режиме «он лайн» информации.

Первому, кому «повезло» с получением необходимой информации, стал начальник КМ Куцевалов Олег Вячеславович, беседовавший с девочкой. Сумел Олег Вячеславович подобрать нужный ключик к Наде. Рассказала ему девочка, как к ее матери вчера во второй половине дня пришел дядя Саша, как пили они на кухне сначала вдвоем. Как чуть позже приехала к ним женщина по имени Лена.

– Эта? – показал Олег Вячеславович фотокарточку коротко подстриженной Разгуляевой Елены.

– Эта, – подтвердила Надя тихо.

Из дальнейшего ее рассказа, умело направляемого в нужное русло Олегом Вячеславовичем, стало известно то, что после прибытия к ним Елены, гулянка продолжилась то на кухне, то в комнате Марии. Потом Хламов уснул, а Елена куда-то ушла.

Когда же Хламов вечером проснулся, то не обнаружил своих денег. Стал ругаться с матерью Нади, обвиняя ее в воровстве денег.

– Хотел даже побить. Но маме удалось убедить дядю Сашу, что деньги у него она не брала, – всхлипнула девочка, вспомнив вчерашнюю сцену в их квартире. – Мама и дядя Саша догадались, что деньги украла Елена. И дядя сказал, что он убьет Елену, как только увидит.

– Ну, а дальше что происходило? – наливая ребенку очередную чашку сладкого чая и подталкивая к ней вазочку с печеньем и конфетами, мягко интересовался начальник КМ. – Ты, Надя, пей чай, не стесняйся. Да конфетки бери, ешь… И рассказывай.

– Потом Елена вновь пришла к нам, – выпив чай, про-должила Надя тяжелый, совсем не детский рассказ, – и дядя Саша стал ее бить руками и ногами, громко матерясь и требуя свои деньги. Мне стало страшно, – рассказывала девочка, – и я спряталась в своей кровати под одеяло, чтобы не слышать драки. Когда же все стихло, то я решила взглянуть, что там происходит. Заглянула тихонько в комнату матери и увидела, что Лена лежит на полу, а дядя Саша держится за свою голову обеими руками. Мама же ему тихо говорила, что он, сволочь пьяная, убил Лену и что надо что-то с ней делать.

– Бедный ребенок, бедный ребенок! – гладил начальник КМ важного свидетеля по головке ладонью своей жилистой руки. – Бедный ребенок! Сколько всего в таком возрасте приходится тебе переносить… Такое не всякому взрослому под силу… Тебе еще расти и расти… А кем вырастешь после всего виденного и слы-шанного…

Впрочем, это не мешало ему продолжать опрос девочки, чтобы полностью воссоздать картину убийства до момента обнаружения трупа в ковре на площадке с бытовыми отходами у дома номер 13 по улице Дружба. Из дальнейшей беседы выяснилось, что после того, как Пьяных заявила Хламову, что если тот не уберет труп из ее квартиры, то она вызовет милиции. Хламов стал звонить друзьям, прося у них помощи. И кто-то откликнулся на его зов и прибыл ночью на машине, на которой и был вывезен труп Елены, завернутый в один из ковров, принесенных из коридора.

– Был свернут в рулон, – уточнил Куцевалов, проверяя свою версию с фрагментом крючка, – и стоял на попа в коридоре, под вешалкой?

– А откуда вы узнали? – удивилась девочка. – Мама сказала или догадались?..

– Секрет, – улыбнулся начальник криминальной милиции.

Картина преступления не только «прорисовалась», но и сложилась окончательно. «Да, не оскудела земля Русская на «добрых» людей, – подумал Куцевалов с сарказмом, переваривая информацию о неизвестном еще «доброжелателе» Хламова Александра, вот так запросто, по одному звонку, откликнувшемуся на зов друга, чтобы «подчистить» место преступления и отвезти труп в другой конец города. – Настоящее дело сделать: прибрать газон, посадить деревце у дома – помощников днем с огнем не сыщешь. А вот труп спрятать или на мусорку отвезти – пожалуйста! За милую душу». – Он нажал кнопку связи с дежурной частью и попросил оперативного дежурного вызвать к нему в кабинет инспектора по делам несовершенно-летних, чтобы тот занялся дальнейшей судьбой девочки. А когда, постучавшись, в его кабинет вошла сотрудница ПДН, приказал ей или разыскать близких родственников Нади или же готовить документы для помещения последней в ЦВИН – центр временной изоляции несовершеннолетних.

– Желательно все же найти родственников, – сделал он последнее напутствие инспектору ПДН.

– Будет исполнено, – вместо отдания чести и краткого «Есть!» очаровательно улыбнулась сотрудница в форме старшего лейтенанта милиции и поспешила с девочкой в свой служебный кабинет. А Куцевалов уже вызывал к себе старшего оперуполномоченного Демина, чтобы поставить перед ним новую задачу: вместе с признанным «специали-стам» по связям с руководством компаний сотовой связи Дремовым Алексеем Ивановичем вычислить добровольного помощника Хламова Александра и доставить его в отдел.

… В этот день старший оперуполномоченный вновь возвратился домой с работы около двадцати четырех часов. Зато «ковровое» убойное дело было полностью раскрыто. Хламов, Пьяных и добровольный помощник Хламова по вывозу трупа студент СХА Нехороших Василий, прихвативший «ставший теперь бесхозным» сотовый телефон Елены, установленный и доставленный в отдел милиции, были полностью «расколоты». И теперь канючили у следователя прокуратуры предоставления им возможности о явке с повинной. Хоть и говорят, бравируя друг перед другом, старые зэки, что явка с повинной, как и чистосердечное раскаяние, от наказания не спасет, но срок добавит, однако большинство людей, попавших в первый раз в криминальную переделку, хватаются за нее, как утопающий за соломинку. И, кстати, она, эта явка с повинной, несмотря на весь скепсис, многим помогает значительно сократить срок, а кому-то и уйти на условную меру наказания.

Девочка Надя, после допроса ее следователем прокуратуры в присутствии педагога, была отвезена в родной бабушке, у которой ей, возможно, и предстояло прожить пару ближайших лет. При условии, если суд согласится с мнением прокуратуры и осудит Хламова по ст. 105 УК, то и Пьяных не избежать статьи 316 УК РФ – заранее не обещанное укрывательство преступления. Если же адвокат Хламова сумеет в суде перейти с умышленного убийства на убийство по неосторожности, то есть со ст. 105 на ст. 109 УК РФ, то Пьяных в очередной раз отделается легким испугом и вновь продолжит привычный для не образ жизни, подго-тавливая к этому пути и родную дочь. Примерно, то же самое ожидает и Нехороших Василия, которому, правда, еще грозит и ст. 158 УК РФ – кража чужого имущества за «прилипший к его рукам» сотовый телефон покойной Разгуляевой. Впрочем, тайна судебного решения, как и пути Господа, неисповедимы.

Супруга старшего оперуполномоченного Демина, вновь не дождавшись его с работы и спрятав уже не раз подогреваемый ужин в чрево холодильника, в очередной раз «заочно» отбранив мужа за глупость при переходе с должности участкового на должность опера, мирно посапывала в постели.

«Пора и мне, – раздевшись и погасив свет, подумал Демин, осторожно, чтобы не разбудить жену, забираясь под одеяло. – Ведь завтра надо встать пораньше – дела оперативного учета ждут. Не хочется, чтобы Дремов мне шею за них «мылил», а ему – товарищи проверяющие… за меня».

А вот о том, что весь день провел на голодный желудок, довольствуясь лишь дымом сигарет, как-то не думалось и не горевалось. Не думалось и о том, что в случае поощрения сотрудников, участвовавших в раскрытии этого преступления, за смекалку и оперативность, его, опера, отодвинут на задворки награждаемых, и дай Бог, чтобы вообще вспомнили и в приказе отметили. А то получится так, как будто его и вообще не было. Эх, милицейская молодость, милицейская молодость!.. Если о чем и сожалел опер, так это не о том, что будет вновь размолвка с женой, что спать приходится на голодный желудок, а о том, что это не он «разговорил» девочку, чтобы получить информацию, что не он обнаружил в квартире подозреваемой Пьяных существенное вещественное доказательство – вешалку с обломанным крючком. «Эх, учиться и учиться надо, набираться и набираться опыта…» – почти в соответствии с ленинским лозунгом подумал он, засыпая.

Приятных сновидений тебе, опер! И удачи!

КУЛЬБИТЫ ФЕМИДЫ

Начальник ОМ-7 УВД по г. Курску майор милиции Москалев Алексей Владимирович вставал рано, чтобы перед тем, как идти на работу, успеть сделать утреннюю гимнастику, чисто выбриться, принять душ и привести себя в идеальный вид, ибо внешний вид руководителя – пример для подчиненных. Однако на этот раз звонок оперативного дежурного застал его еще в постели.

– Что случилось? – хрипловатым со сна голосом спросил он, одновременно бросая взгляд на часы, стрелки которых отмечали 6 часов 50 минут.

– Только что звонила Ануфриева, ночной сторож детского сада № 91, это что на поселке КТК… сообщила, что обнаружила труп женщины, – взволнованным голосом стал докладывать дежурный Родионов Роман Ростиславич. – С признаками насилия, – тут же пояснил он, по-видимому, предупреждая встречный вопрос. – Я уже распорядился, чтобы следственно-оперативная группа, работавшая на Ма-гистральном проезде по ДТП, закруглялась там и направлялась для осмотра и охраны нового места происшествия…

– А не могла ли старушка-сторож, «божий одуванчик» ошибиться? Может, ей что-то померещилось спросонья-то?.. – задал Москалев, чертыхаясь про себя от столь «приятных» известий, на всякий случай почти традиционный вопрос, хотя в глубине души явно понимал, что ЧП уже случилось и надежды на какой-либо иной исход беспочвенны.

– Вряд ли, товарищ майор, – совсем по официальному и без раздумий отозвался дежурный. – На ложный вызов и розыгрыш это не похоже… Сторож Ануфриева нам хорошо известна: не раз по различным мелочам звонила… то ребятишки балуются, то любители спиртного пытаются кабачок там организовать. Известна Ануфриева нам… шутить не станет.

– Ясно, – глухо и коротко бросил в трубку Москалев. – А теперь пару слов о ДТП? Трупы есть? – автоматически переспросил он дежурного.

– Трупов нет, – поспешил хоть в этом случае успокоить «руководство» дежурный. – Какой-то лихач, возможно, на светлых «Жигулях» 5-ой модели, сбил двух поддатых пешеходов, мужчину и женщину… да и скрылся с места ДТП, – пояснил более пространно он. – Объявили перехват, но результатов пока нет… Потерпевшие же в 4-ой горбольнице… в «травме».

«Травмой» на милицейском жаргоне для сокращения словосочетаний назывались как «травмпункт», так и «отделения травматологии».

– Довольно об этом… потом разберемся, – вновь чертыхнувшись про себя, так как и это ДТП предвещало очередную «головную боль», возвратился Москалев к главной проблеме. – Следователя прокуратуры и судмедэксперта на труп вызвали?

– Еще нет, но сейчас позвоним и дежурку за ними пошлем. За вами кого-нибудь тоже направим… водителя вашего поднимем что ли…

– Обо мне не волнуйтесь, – перебил Москалев оперативного дежурного. – Сам доберусь. Вы уж лучше поднимайте оперов с этой зоны… Буколова Игоря в первую очередь…

Старший оперуполномоченный ОМ-7 УВД по г. Курску майор милиции Буколов Игорь Валентинович, когда-то начинавший свою милицейскую карьеру с должности следователя, а потом перешедший в уголовный розыск, был одним из опытнейших сыщиков отдела. За годы работы раскрыл не одно тяжкое и особо тяжкое преступление, в том числе и убийства. К тому же происшествие вновь произошло на территории его оперативного обслуживания, так что, как никому иному, ему сам Господь Бог велел бы быть первым на месте происшествия.

– Кроме оперов, еще участковых… да начальника криминальной милиции с начальником розыска, – на всякий случай напомнил дежурному Москалев, хотя знал, что дежурный и без напоминаний уже поднимает личный состав «по тревоге». – Нечего им дрыхнуть… сны в следующий раз досмотрят, – невесело пошутил он, понимая, что, возможно, спокойно спать и видеть сновидения ему и его подчиненным еще не скоро уда-стся.

– Уже поднимаем, – поступил ответ от дежурного, – помощник этим занимается…

Дежурный Родионов, не один год прослуживший в милиции, в том числе на должности оперативного дежурного, свои служебные обязанности знал четко и исполнял их быстро и без лишней суеты.

«Хоть с дежурным проблем нет, – подумал Москалев, – вполне грамотно поступает в сложившейся обстановке. Будь кто-нибудь иной, не такой расторопный и сообразительный – еще бы одной головной болью больше стало», – и стал собираться в отдел.

* * *

Звонок ночного сторожа детского сада № 91, расположенного между домами 6 и 4 по ул. Серегина, ложным не был. Сторож Ануфриева Наталья Власьевна, женщина шестидесяти пяти лет, несмотря на общее разгильдяйство в стране, была представителем еще старой, советской закалки, а потому к своим обязанностям ночного сторожа относилась со всей ответственностью. Не отбывала «повинность» ради получения жалких крох к виде зарплаты в дополнение к такой же крохотной пенсии, не спала всю ночь напролет, не покидая теплой комнатушки в помещении садика, а несла службу, как и положено, в бдении и систематических обходах вверенной территории. Поэтому, в очередной раз, обходя под утро территорию садика, действительно обнаружила возле силовой подстанции, приткнувшейся в углу территории садика, труп неизвестной молодой женщины, возраст которой на глаз можно было определить от 20 до 25 лет, с признаками насильственной смерти.

Отчетливо, даже для неспециалистов в области судебной медицины, просматривались ссадины и гематомы в области лица и его височной части, кровоподтеков в области левой груди и живота. А прибывший вскорости судмедэксперт Крылов Вячеслав Романович констатировал, что смерть наступила в результате асфиксии – удушения, причем, предположительно, колготками самой погибшей. Кроме того, судмедэксперт, хоть и с оговоркой на то, что точ-ную картину гибели женщины даст только вскрытие, предположил об изнасиловании погибшей и ее истязании.

В ходе осмотра места происшествия рядом с трупом были обнаружены и изъяты носильные вещи потерпевшей, зажигалка, ключи от квартиры, палка и осколки стекла с веществом бурого цвета на их поверхности, пластиковый стакан и бутылка емкостью 1,5 литра из-под пива «Пикур». «Поколдовав» над стаканом и бутылкой, отделовский дежурный специалист в области криминалистики Лагутин не очень-то уверенно сообщил, что на данных предметах имеются следы отпечатков пальцев, возможно, пригодных для идентификации личности. Его неуверенный тон больше его слов говорил членам следственно-оперативной группы, что обнаруженные криминалистом отпечатки пальцев как могут быть пригодны к сравнительному исследованию, так и с такой же долей вероятности могут быть и не пригодны. Однако и стакан, и бутылка из-под пива были изъяты, как вещественные доказательства по делу.

Удалось установить и личность погибшей – это была 24-летняя жительница поселка КТК Чернова Юлия Владимировна. И как стоило ожидать – уже вполне известная оперативникам и участковым милиционерам личность в связи с её «околокриминальным художествам». А потому довольно быстро и уверенно опознанная ими, в том числе и старшим оперуполномоченным Буколовым, прибывшим на место происшествия одним из первых, поднятых дежурным по «тревоге».

– Что скажешь о потерпевшей? – спросил Москалев Буколова не ради праздного любопытства, а чтобы прямо на месте происшествия организовать первоначальные оперативно-розыскные мероприятия по установлению лиц, причастных к убийству, так как опрос трясущейся от страха сторожихи детского сада Ануфриевой никаких зацепок не давал. – Каково ее окружение?

– Если трезвая, то вполне нормальная и адекватная, – пожал плечами старший опер, – если поддаст… то становилась вполне «безбашенной»… как большинство современной молодежи, этого поколения «пепси-колы», выпестованных голливудскими фильмами и отечественным телевидением…

– А если без оперских ребусов, – поморщился Москалев, – простым и ясным слогом…

– Если без ребусов, то в подпитии может не только к любой компании, даже незнакомой, пристать, чтобы просто поболтать или спиртного добавить, но и на язычок не очень-то сдержанна… была, – уточнил Буколов.

– Возможно, оно и так… – мрачно обвел взглядом место происшествия Москалев.

– Возможно, – согласился с ним его заместитель по криминальной милиции Куцевалов Олег Вячеславович, только что распределивший прибывших сотрудников на отработку ближайших домов в поисках очевидцев и лиц, причастных к этому тяжкому преступлению, – но серьезную проверку мы начнем с ее собственной квартиры и ее родственников.

Это был классический прием, но и самый действенный в работе по раскрытию неочевидных преступлений по горячим следам, позволявший в сжатые сроки добыть как можно больше всевозможной информации, чтобы затем на ее анализе уже выдвинуть более конкретные версии и спланировать мероприятия по их отработке.

Как водится, при совершении особо тяжких преступлений, на месте происшествия прибыли не только следственно-оперативная группа ОМ-7 УВД по г. Курску, опера, участковые уполномоченные, дежурный следователь прокуратуры Сеймского административного округа и судмедэксперт, не только начальник криминальной милиции ОМ–7 Куцевалов Олег Вячеславич и начальник розыска Дремов Алексей Иванович, но и почти все руководство УВД по г. Курску и УВД по Курской области. И начальнику отдела милиции Москалеву Алексею Владимировичу приходилось постоянно докладывать вновь прибывавшим товарищам, руководителям служб и подразделений, как о самом преступлении, так и о принимаемых им и его сотрудниками мерах по раскрытию.

Закончив осмотр места происшествия, следователь прокуратуры, тут же принял решение о возбуждении уголовное дело по части 2 статьи 105 УК РФ. «Состав преступлении, как говорится, налицо, – коротко резюмировал он свое решение. – Теперь бы нам еще раскрыть само преступление».

Через несколько часов интенсивной работы было установлено, что 23 марта погибшая, находясь в своей квартире, устроила праздничную вечеринку со своими родственниками и знакомыми. Примерно в 1 час 30 мин. она, уложив спать сожителя Александра, сестру Олесю и ее «бой фрэнда» Алексея, пошла проводить до троллейбусной остановки ООО «Сейм» еще одну пару гостей, Григорьеву Марию и Сорокина Сергея. Провожая эту ару, она посидела с ними в ночном павильоне за бутылкой пива еще с полчаса, а затем в 2 часа 15 минут, пошла домой. Пошли пешком домой и ее гости Григорьева и Сорокин, которые по странному стечению обстоятельств были сбиты неустановленным автомобилем на виадуке и попали в 4 горбольницу. Именно об этом ДТП докладывал оперативный дежурный Москалеву, когда сообщал о ЧП.