Текст книги "Самозванец (СИ)"

Автор книги: Николай Некрасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава 21

Три дня назад, после эпизода с душем, я проснулся звездой!

Приятно осознавать, что дамы оценили не только мою смелость, но и внешний вид. Сотворил, что сотворил, только из духа противоречия, не желая, чтобы Джонни и шайка добились своего – заперли меня как первоклассника. И такой чумовой эффект!

Я, конечно, знал, что обнажаясь можно собрать много внимания и приподняться, но думал, что это только с красивыми девушками работает. Оказалось – нет. Девушки тоже люди, и совершенно не против попялиться на оголившегося парня.

Рейтинг мой значительно возрос, я обошёл некоторых ребят из бронзы, оставив позади всех чернобраслетных братьев. Руби, надо сказать, отставала от меня всего не четыре позиции, также обойдя всех из нашего сектора.

Ещё из приятных новостей – меня не оштрафовали за потасовку, а значит, можно было и дальше копить монеты или тратить их на тренировки. К сожалению, шайке золотых уродцев тоже ничего не сделали. Всё как-то очень быстро замялось, и даже ректора не стали оповещать.

Браслет в тот же день выдали новый, как и форму, взятую откуда-то из резерва.

А сегодня нас освободили от занятий, что тоже не могло не радовать. Праздновался день душевной чистоты, но вместо того, чтобы думать об этой самой душе, нас почему-то отправляли на горячие источники. Как оказалось, между скалами, опоясывавшими территорию кампуса, имелся огороженный забором участок, который вёл к реке, небольшому горному водопаду и тем самым источникам.

Из грустного – девчонки и парни в этих источниках должны были отдыхать раздельно. Шен когда узнал, чуть идти не перехотел. Но Терр быстро напомнил ему, что тот умеет вытягиваться и может прихватить с собой зеркало. Ну, так, чисто на всякий случай, вдруг пригодится.

Из радостного – нас не стали делить по цветам. Каждый мог записаться на удобное время и пойти со своей группой. Сто сорок человек за вычетом пропавших поделили на четыре группы. Шен с Терром вписали меня во вторую вместе с собой, обосновав, что в это время идут самые горячие девчонки. И не соврали. Одних только Руби и Ляси было достаточно, чтобы счесть группу самой горячей. Но как пояснили парни, там будет и ещё на кого посмотреть. Кроме того, сопровождающей у девчонок оказалась не кто иная, как та самая доктор Дэниелла, увиденная мною в первый день оп прибытии в Школу, и отчитывавшая блондинку-медсестру за безответственность.

Мы покидали в рюкзаки воду, плавки, кое-какую закуску, на которую потратили по монете, и рванули на великах в другой конец кампуса, к горной тропе, у которой нас ждали сопровождающие.

Доктор Дэни встречала девочек, физрук – мистер Роджерс – парней. С сопровождающими каждая группа составляла восемнадцать человек, и надо сказать, что почти все восемнадцать девчонок были хороши. С Лясей было ещё трое с золотыми браслетами, и каждая как с картинки. Стройные, подтянутые, видно, что времени на себя тратят много. Ну и хорошее питание – это всегда видно по цвету и стоянию кожи. Я бы провёл им пару персональных тренировок.

– Ты только глянь, – шепнул Шен, – под школьной формой какая красота пряталась.

И действительно, в неучебный день на неучебное мероприятие все пришли в повседневной одежде. Кто в летнем платье, кто футболке и шортах. И пусть одежда была типовая, каждая красотка попыталась украсить её как можно оригинальнее. Золотые девочки, сговорившись, подвязали простые белые футболки под грудью в узелок, обнажая плоские животы. Руби с подружками пришли в бежевых летних платьях на бретельках, подвязав пояса и шарфы на талии, чтобы отличаться. Кто-то повесил брелочки и брошки – всю эту мелочёвку можно было заказывать в школьном магазине за монеты и их доли.

Мы же с парнями были в обычных джинсах, майках, футболках, рубашках. Никакого креатива.

Правильно поняв мою реакцию, после осмотра наших шмоток, Терр произнёс:

– Мы смотреть пришли.

И был прав. Красоваться – удел девчонок. Хотя я поймал на себе пару заинтересованных взглядов, после чего барышни захихикали и отвернулись. К их разочарованию сегодня обнажаться больше обычного я не планировал.

Дождавшись всех записавшихся, мы оставили велосипеды и пошли между скал по проложенной дорожке. Прохлада и влажность освежали, сама тропа радовала видами. Здесь было так тихо и умиротворяюще, что даже едва доносившийся издали шум воды ввергал медитативное состояние. Все шли молча, заворожено глядя на величие скал и провожая стайку птиц, парящих над нами и следующих какой-то своей дорогой.

Когда вышли к водопаду, девчонки из золотых попросили Дэниеллу остановиться, чтобы сфотографироваться на планшет. Руби же достала из кармана своего лёгкого платья небольшой блокнот и набросала эскиз. Ляся просто наблюдала за водопадом, думая о чём-то своём.

Горная речушка оказалась не такой большой, как ожидалось, но зато показалась очень быстрой и способной сбить с ног любого желающего её перейти. Вдоль неё мы шли ещё минут пять и затем тропинка разделялась, выводя каждую группу к своей раздевалке, представлявших собой два небольших деревянных домика, упиравшихся в заборы, за которыми, судя по всему, и находились источники.

– Парни налево, девушки – направо, – скомандовал физрук.

Шен грустным взглядом проводил девчонок и поплёлся за Терром. Разделяя их тоску, тоже поплёлся следом.

Наскоро ополоснувшись и натянув плавки, напомнил парням не взять зеркало. Как оказалось, они взяли стразу три – чтобы всем хватило. Шен, пряча своё от сопровождавшего нас Роджерса, не знал, куда деть руки – то нелепо прятал за спину, то сплетал на груди, то снова за спину. Ни разу не подозрительно, ага.

Но Роджерс всё равно ничего не заметил и проводил нас до источников. Сам же расположился на одном из шезлонгов на веранде с журналом.

Вода оказалась не очень горячей, но в прохладе горной расщелины приятно согревала. Девичий смех, плеск воды и радостное щебетание доносились с другой стороны забора, но мы ничего толком не могли расслышать.

Меня удивило, что Джонни с прихвостнями не записались в эту группу, упуская возможность поглазеть на Лясю. Может, мест же не было, а может – из опасения спалить симпатию.

Мы какое-то время поперемывали им косточки, а потом перешли совсем на праведный гнев, но уже по другой причине.

– Мы, значит, девчонок не увидим, – посетовал Шен, – а зрители увидят.

Камера, направленная на источник наверняка присутствовала и в женской зоне. Вряд ли операторы пустили бы в эфир только шайку парней в плавках, постностью проигнорировав прекрасный пол.

– Надо найти место, где ни камера, ни Роджерс нас не увидят, – предложил я.

– Роджерс ничего не увидит. Он спит, – сообщил Терр.

И правда, тот сладко задремал, сложив на груди журнал.

– Значит, дело за камерой. Могу попробовать её слегка отвернуть, чтобы дальний край источника не попадал в обзор, – предложил я, и все радостно поддержали.

Пока возился, к нам подтянулось ещё несколько человек, увлечённых движухой. Шен радостным шёпотом посвящал в наш план всех желающих, и к моменту, когда камера поддалась, мы стояли уже плотной кучкой.

– Посмотреть в зеркало – одна монета! – гордо произнёс Шен.

Желающих не убавилось, хотя недовольное ворчание последовало. Предприимчивый червяк делал всё по заветам классиков: утром – деньги, вечером – стулья. А именно: сначала монета, переведённая на его браслет, затем полминуты просмотра в зеркало.

Мы с Терром шли вне очереди и бесплатно. Гордый Шен вытянул руку, стараясь не слишком близко стоять к забору, чтобы девчонки ничего не заметили, и настроился. Сначала полюбовался сам, потом пустил Терра, приговаривая, как же сногсшибательно хороши барышни в тоненьких маленьких раздельных купальниках, и тем самым разогревая толпу.

После Терра настала и моя очередь. И каждый норовил уточнить, что же я вижу. Первой на глаза попалась самая ярка леди – Руби. Её красная грива, собранная в пучок на макушке, будто полыхала пламенем, а изумрудный купальник едва сдерживал грудь, по которой катились капли воды.

Комментировать это никак не стал, решил оставить впечатления только для себя, но сообщил, что монета действительно стоит того.

Дальше зеркальце поймало двух золотых девочек, отбивающих надувной цветастый мяч. Как подпрыгивали при этом самые аппетитные части тела, не стоит и говорить. Их смех и радость, когда мяч подлетал вверх, были сравнимы с моей радостью от созерцания блестящих золотистых купальников лишь номинально скрывавших грудь и подтянутые попки.

Потом Шен выхватил Лясю на веранде, которая почему-то предпочла остаться в шезлонге рядом с доктором Дэни, и даже осталась в полотенце, из-под которого виднелись бретели верхней части купальника. Может, боялась обгореть, хоть солнце здесь и не палило, может, просто хотела спокойно подышать горным воздухом без активных развлечений в источнике.

Шен опять повернул зеркальце, но я попросил вернуть. Он удивился выбору, потому что тоже видел, что в зеркальце отражается Ляся в полотенце. Но заинтересовала меня не она.

Доктор Дэни что-то напряжённо писала кому-то по телефону. Хмурое серьёзное лицо отвлекало от приятных зрелых форм. Ей было слегка за тридцать, если определять на глаз. Немного старше меня прежнего, но не настолько, чтобы перестать быть интересной.

Дописав сообщение, она бегло осмотрела девушек, шепнула что-то Лясе и спешно скрылась за дверью. Это показалось мне любопытным, и я уступил свою очередь парням, готовым расстаться с накопленными монетками.

Я же предчувствовал тайну и проскользнул мимо спящего Роджерса навстречу к скандалам, интригам, расследованиям.

Глава 22

Доктор Дэни стояла возле входа в женский домик, а я наблюдал за ней из окна. Вскоре на дорожке показался охранник. Дэни махнула ему, скрываясь за дверью. Когда он вошёл в домик, мне пришлось тихонько проследовать за ним.

Передвигался на цыпочках, стараясь не издавать ни звука. Их голоса доносились из небольшого пустующего кабинета, который сейчас использовался как кладовка. Через замочную скважину было хорошо видно захламлённый каким-то бумагами стол, на который доктор уселась попой, пристально глядя на своего собеседника.

– Чем порадуешь? – с вызовом спросила она, и стало ясно, что фраза однозначно имеет определённый подтекст, и их с охранником связывают довольно интересные отношения.

Мужчина усмехнулся и протянул ладонь к щеке докторши, но Дэни изящно от неё отмахнулась.

– Я про дело спрашиваю? – невозмутимо произнесла она, будто бы не в её тоне секундой ранее чётко прослеживались игривые нотки.

– Всё по плану. Все члены общины поддерживают наши действия, ты будешь удостоена чести, о которой мечтаешь.

– Прекрасно. Мы сможем сделать всё на этой неделе?

– К чему поспешность? – удивился он. – Действуй по плану, не надо торопиться. Конверт теперь у тебя, ты можешь быть спокойна и планировать всё, как захочешь, милая… Но не надо поспешности, никто раньше времени не должен ничего пронюхать.

Он опять сделал попутку проявить нежность, но она в очередной раз отстранилась.

– Та цацка ничего не значит. Я хочу, чтобы семья дала мне право решать самой: где, когда и как.

«Они что, свадьбу обсуждают?» – подумал я, ловя флешбэки со свадьбы друга.

Там тоже невеста была на нервах, хотела всё контролировать и жаждала определённого статуса и одобрения союза всеми членами семьи. И сейчас то, что я наблюдал, было очень похоже на планирование торжества. Но ощущение, что я что-то упускаю, оказалось слишком сильным, чтобы принять эту мысль за единственно верную.

– Ты точно уверена, что хочешь этого? Мне кажется, ты стала дёрганной и не уверена, что тебе это все нужно. Мы можем всё отложить, если ты…

– Нет! – резко сказала она, и добавила уже мягче: – Нет, пусть всё идёт по плану.

– Хорошо. Рад это слышать. Ведь это изменит наши жизни навсегда. Хочется быть уверенным, что ты всё обдумала и решила.

Она кивнула и, наконец, оттаяла, взяла его руку в свои ладони и поцеловала.

– Главное, не потерять «цацку» до церемонии, – произнёс он, но Дэни уже не слушала. Обхватила большой палец руки пухлыми губами и затем провела по нему языком.

Охранник прикрыл глаза от удовольствия. Она повторила всё ещё несколько раз, и он не выдержал. Подошёл ближе, резко раздвинул ей ноги, провёл рукой по бедру, поглаживая нижнюю часть купальника. Она призывно посмотрела. Охранник наклонился и кончиком языка провёл от ключицы до уха.

Я даже не заметил, как он развязал лямочки тонкого тряпичного лифчика без чашек, и когда отстранился, моему взору предстала оголённая грудь Дэниеллы. Охранник ухватил её за бёдра и придвинул ближе, начал расстёгивать на себе брюки.

Дальше я не смотрел, отвернулся. Нужно было сваливать, пока меня не заметили, и дать себе остыть. Короткая сцена жаркого служебного романа оказалась весьма возбуждающей, и я пожалел, что у меня сейчас не было подруги, с которой можно было снять напряжение.

Красивая природа, уединённое место располагали к пылким романам, и идея завести с кем-нибудь если не отношения, то хотя бы романтическую связь, уже не казалась такой уж бессмысленной.

Буквально в десяти метрах за забором плескалось семнадцать молодых горячих и прекрасных девушек, и эта мысль серпом врезалась в нижнюю часть живота.

Я спешно прошёл в мужской корпус к раздевалке и перевёл мысли на деловой настрой, попытался сосредоточиться на первой части увиденного и услышанного, когда парочка ещё не перешла к активным действиям.

Что они там обсуждали? Всё-таки свадьбу или нечто иное?

Мне потребовалось ещё некоторое время, чтобы голова опять начала нормально работать.

Общий тон однозначно намекал на серьёзность мероприятия. Но такие фразы как «цацка», «не должны пронюхать» не очень вяжутся с обсуждением романтического мероприятия. С другой стороны, взрослые люди не придают такого значения романтике, они более практичны и прагматичны. Но лёгкая неуверенность в том, что я всё пронял правильно, никуда не делась.

К тому же они что-то сказали про общину, которая поддерживает. Но, может, они просто ходят в одну церковь и планируют аналог венчания. В такие тонкости устройства этого мира я ещё не успел постичь.

К тому же, возможно, служебный роман просто не одобрило бы руководство, поэтому они так нервничают и скрывают отношения, переживая, не выгонят ли их после свадьбы. А уж эти их потрахушки на рабочем месте, пока рядом плещется в источниках толпа подростков, у которых играет гормон…

Я выдохнул. У меня у самого гормон забил ключом, особенно после увиденного. Тут хочешь не хочешь, а захочешь…

Окончательно вернув самообладание, вернулся к парням. Те даже не заметили, что я отлучался. Пялились в зеркальце и обсуждали девчонок. Шен, как опытный бизнесмен держал уже сразу два зеркальца, позволяя сразу двум довольным клиентам любоваться и наслаждаться видами.

– Зря ушёл! – посетовал Шен. – Руби под водопад зашла и у неё лямки развязались.

– Оу, – живо представив красочный образ, произнёс я.

– Ну, мы, правда, ничего толком не увидели, она всё руками прикрывала, но было весело смотреть, как она ловит лямки. Девчонки ей, конечно, помогли, но ты всё равно зря всё пропустил.

Ох, знал бы он, что все они пропустили. Такое зрелище побило бы все рекорды. Суровая и сдержанная доктор Дэниелла оказалась такой горячей и страстной, что при одной мысли о ней у меня теперь будет бурлить фантазия.

– Это что ещё за дела? – рявкнул Роджерс позади нас. – А ну, прекратили немедленно! Сдать зеркала!

Раздосадованные парни тут же расступились, а Шен, довольный, что успел подзаработать, запросто расстался с реквизитом. И что-то подсказывает, что на девчонок он насмотрелся тоже вдоволь.

– Ещё раз увижу… – начал было Роджерс, но махнул рукой, не в силах орать на столь жизнерадостного парня.

Да и всё равно дело бесполезное. Что мы собственно такого натворили? Полюбовались девчонками в купальниках? Зрителей в этом вообще никто не ограничивает, так а мы тогда чем провинились? А он и не представляет, что творит сопровождающая в домике в кладовке, офигел бы. Мы по сравнению в ней сущие ангелы.

Понимая, что шалость удалась, и нам ничего не грозит, остаток времени провели, расслабляясь и болтая о всякой ерунде. Но ожидаемо разговор, так или иначе, возвращался к увиденному.

– А у меня ещё одно зеркальце есть, – прошептал Шен и рассмеялся так, что захрюкал.

– И куда ты его засунешь? – не удержался от подкола я.

Шен отвёл меня в сторону и показал небольшую щель в заборе.

– Только парням не рассказывай, а то весь мой бизнес-план накроется, если ещё сюда нас будут водить.

И действительно, дыра в заборе имелась, но через неё можно было рассмотреть только край источника, где никого из девчонок не было. И лишь подставив зеркальце и задав правильный угол, можно было рассмотреть, что происходит в женском отсеке. Конечно, видимость была уже не такой хорошей, но на безрыбье, как говорится…

Я обратил внимание, что доктор Дэни до сих пор не вернулась, и Ляся ответственно исполняла обязанности наблюдающего.

– Ещё десять минут, – изрёк Роджерс. – Если кто-то устал, можете отдохнуть на лежаках или пойти переодеваться.

Назад шли совершенно довольные и расслабленные. Девчонки плелись сзади, шушукаясь и хихикая. Дэниелла болтала с Роджерсом как ни в чём не бывало. На её пальце я заметил небольшое колечко, усыпанное красными и чёрными камешками.

Не знаю, было ли оно на ней, когда мы шли к источникам, или появилось позже, но теперь сомнения понемногу начали рассеиваться.

Взрослая красивая докторша улыбалась и радостно обсуждала с физруком пользу подобных процедур, горный воздух и свойства воду. Умолчала только о других процедурах, к коим прибегла как к дополнительным. Но кто мог её винить?

Мне самому больше всего на свете сейчас хотелось прильнуть к какой-нибудь симпатичной барышне и погрузиться в ураган эмоций и страсти.

Браслет на руке завибрировал, остужая фантазию. Причём не только у меня, но и остальных присутствующих. Чёрный котище на экране уведомлял о новом системном сообщении.

– Ещё двое студентов пропали, – произнесла Руби, испуганно посмотрев на присутствующих. – Ректор объявил внеочередной сбор.

Глава 23

Нас собрали в актовом зале, потому что в этот раз ректор решил выступить лично, а не по видеосвязи. Наш седовласый предводитель предстал перед нами хмурым, как грозовая туча, и серьёзным, как заключение венеролога.

Говорить начал не сразу, подбирал слова, что-то пролистывал перед собой, шептал секретарю, стоявшей позади на почтительном расстоянии. И когда всё-таки заговорил, начал без прелюдий.

– Дорогие студенты Высшей Школы Героев! Как вы знаете, некоторые учащиеся покинули проект, и их никто не может найти. Из всех пропавших лишь Агата Страйпс была найдена. Она до сих пор не пришла в себя, и её состояние врачи считают стабильно тяжёлым.

– Странно это, – вполголоса произнёс Шен, – у всех героев ведь есть улучшенный иммунитет, более прочные органы, да и в целом – на нас заживает как на собаках. Почему же тогда Агате не становится лучше?

У меня не было ответа на этот вопрос. И не было понятно, есть ли он у ректора.

– Сегодня мне стало известно о новой пропаже. Нельзя больше надеяться, что студенты просто покидают проект, никому ничего не сказав. На контрольном пункте ни один из них не был замечен. Информации от родственников тоже нет, они не связывались ни с родителями, ни с друзьями. Зрителей начинает охватывать паника, и меня тоже. Расследование, к которому я подключил своих лучших специалистов, ничего не дало. И вот я вынужден обратиться за помощью к вам.

Раньше всем студентам уже поступали письма от администрации с просьбой сообщить, если кто-то что-то видел. Но судя по внутренним сплетням, каких-либо важных данных о пропавших не нашлось ни у кого.

– Мы больше не можем продолжать учебный процесс как ни в чём не бывало и поэтому перераспределим вашу нагрузку. Одной из важнейших задач теперь станет поиск как самих пропавших, так и причин их исчезновения. Для вас будет выделено учебное время, которое вы сможете потратить на поиски.

– А в зачёт это пойдёт? – выкрикнул кто-то из бронзового сектора.

– Да. Если у вас получится найти какую-либо важную информацию, это зачтётся в учебном процессе и в рейтинговой шкале. Кроме того, ранее мы упоминали о грантах, которые вводим для повышения статуса. Кто добьётся наибольших успехов в поисках – получит грант. Остальные будут премированы зачетами, дополнительными баллами на экзаменах, рейтинговыми баллами и монетами. Дальше продолжит секретарь. И если у вас останутся какие-либо вопросы, мы на них ответим.

Ректор уступил трибуну секретарю. Приятной внешности женщина настроила под свой рост микрофон и поправила волосы. Аккуратное каре, строгий костюм, очки в тонкой оправе. На работу её взяли определённо не за внешность, хотя для своих сорока с хвостиком лет она выглядела вполне презентабельно.

Прокашлялась, взяла в руки пульт. Позади неё включился экран, на котором появились портреты пропавших: четверо из чёрного сектора (включая Агату), двое из бронзового и один из золотого.

– То-то они панику подняли, – прошептал Терр.

– Да, – подключился Шен, – девчонка из золотого исчезла. Родители, небось, напрямую ректору по шапке дали. Вот он и засуетился.

Я внимательно всмотрелся в портреты. Лица были смутно знакомы, но хорошо знал только Агату, которая, к счастью, нашлась, хоть пока и не было ясно, придёт ли она в сознание. Пропавшую золотую девочку тоже видел, причём буквально на днях. Кажется, они вместе с Лясей бегали в парке.

Сделал себе пометку расспросить её. Хотя, конечно, если б Ляся что-то знала – уже сообщила б в администрацию. Но попытка не пытка.

Дальше на экране появились кадры, как золотая девочка заходит в здание библиотеки.

– Последняя пропавшая студентка была замечена вчера вошедшей в библиотеку, – произнесла секретарь. – Оттуда она так и не вышла. Её браслет перестал подавать сигнал через сорок минут после прохождения контрольного пункта.

– Простите! – я поднял руку, чтобы задать вопрос. – А у Агаты браслет был исправен, когда её нашли?

Секретарь поправила очки, порылась в бумагах и ответила:

– На запястье Агаты браслета не было. На руках присутствуют следы синяков и ссадин. Мы думаем, что она защищалась от кого-то и в процессе борьбы браслет был утерян.

– На территории библиотеки его тоже не нашли?

– Нет. Но это может стать зацепкой, если кто-то из вас видел нечто похожее на браслет. Ремешок, остатки корпуса. Что угодно.

На экране появились кадры с другими студентами. Один пропал где-то в парке, двое у медцентра (включая Агату), один в общежитии, ещё один в библиотеке и один по дороге из столовой.

Большой разброс, никаких ориентиров.

Если бы проблема крылась в червоточине, то все пропавшие затерялись бы возле неё. Не складывалось.

Вторыми под мои подозрения попали сектанты. У Высшей Школы Героев были недоброжелатели, и их нельзя было исключать из подозреваемых. Кто-то мог устроиться сюда работать, и затем похищать студентов. Не очень понятно, как при этом остаться незамеченным, и как можно было упустить в этом случае Агату, но вычёркивать версию не стоило. Опять же сама Агата могла оказаться не пропавшей студенткой, а девушкой, с которой приключилось что-то не связанное с пропажей остальных. Ей могло просто не повезти ввязаться во что-то иное.

Кто-то из зала спросил, что администрация думает по этому поводу, есть ли у них догадки и подозрения. Но секретарь ловко ушла от ответа, давая понять, что свои версии они будут прорабатывать самостоятельно, но если появится серьёзная зацепка, а не домыслы, то всех об этом информируют.

«Ага, как же… – подумал я. – Если у них появятся серьёзные зацепки, они из кожи вон вылезут, чтобы самим всё разрулить и обелиться перед разъярёнными родителями».

– Шен, а кто родители пропавшей золотой девочки? – поинтересовался я.

Шен пожал плечами, а Терр шепнул:

– Отец владелец крупнейшей серии ресторанов по всему миру, а мать – держит модельные агентства.

Богатые и вполне влиятельные люди. Ожидаемо.

Когда нам по третьему кругу показали записи с камер, где ребят видели в последний раз и ответили на все вопросы, которые ни на миллиметр не приблизили к разгадке, перешли к последней теме собрания.

На экране появился красивый перстень, украшенный чёрными камнями в виде символа бесконечности по центру, и красными вокруг него.

– На экране вы можете видеть перстень из музея, который был похищен после начала учебного процесса. Если у вас есть как-либо информация, где он может находиться, у кого и по какой причине – просьба сообщить. Если он был взят кем-то из студентов – к нему не будут применены меры. Вы только начинаете вливаться в непривычную вам среду и пытаетесь обуздать способности, так что мы с пониманием отнесёмся, если шалость зашла слишком далеко. Вернув перстень, вы ничем не рискуете.

– А что за перстень-то вообще? – уточнил кто-то из серебряных. – Может, вам обыскать чёрный корпус?

Этот ехидный комментарий вызвал шквал негодования в нашем секторе. Возмущение, оскорбления и пожелания пойти облапать свою мамочку (а то и ещё чего похуже) посыпались как из рога изобилия. Даже скромница Руби присвистнула, когда Терр посоветовал комментатору завалить хлебало.

Секретарь, понимая, что реакции студентов вышли из-под контроля, попыталась этот контроль вернуть, начав смещать фокус внимания на то, что никто ничего не знает, и что следует быть внимательными и дружелюбными, пока виновные не будут найдены. И отметила, что, возможно, это всё недоразумение, и перстень затерялся при транспортировке.

После этого собрание объявили завершённым. Ректор произнёс напутственную речь и пожелал всем удачи в расследовании дела о пропавших студентах.

Чёрный кот с браслета принёс уведомление, что в личных сообщениях появилось письмо от администрации. Ко всем просмотренным материалам был предоставлен доступ.

Расходиться мы не спешили, настроение у всех было подавленное. Руби прижала папку с рисунками к груди, словно щит, и уткнулась в неё подбородком.

До аллеи шли молча. Терр напряжённо сопел, Шен просматривал что-то в своём браслете. А я уткнулся взглядом в то, что видеть не хотелось.

Джонни Персиваль-младший в компании своих извечных подпевал стоял, прислонившись к фонтану, и с вызовом смотрел на нас.

«Да как же ты достал уже, сученыш!» – в сердцах подумал я, понимая, что стоят они тут не просто так.

И не ошибся.

– Эй, ты, красноволосая! – абсолютно никого не стесняясь произнёс Джонни. – Не ты, случайно, колечко украла, а?

Руби зарделась от смущения и злости.

– Поговаривают, ручки у тебя шаловливые. Можешь мелочёвку всякую по карманам у честных людей собирать. А я б нашёл твоим ручкам лучшее применение, – сально ухмыльнулся он и подмигнул.

– Твою мелочёвку в штанах она и с микроскопом не разыщет, – огрызнулся я, понимая, что в очередной раз этот тупоголовый хлыщ лезет на рожон.

Ядовитый Арни ощетинился иголками, будто это его достоинству был отвешен «комплимент», а здоровяк – покрылся бородавчатой бронёй.

– Что? За свою мелочёвку тоже переживаете? – подключился Терр.

– Да не, то они конкуренции не хотят, не желают делиться мелочёвкой своего лидера ни с кем другим, вот и насторожились, – остроумно нашёлся Шен.

– Да не напрягайтесь! Мы без микроскопов, – зафиналил я, и мы все начали ржать. Даже Руби, кажется, улыбнулась.

Но беда пришла откуда не ждали. Сзади нас обступило ещё несколько человек. Один из золотых, трое из серебряных. Засада.

«Расширил, значится, свой кружок», – подумал я, оценивая соперников.

Шансы были неравны. Семеро против трёх, Руби в расчёт не берем.

– Что, трое на трое не вытянуть, решил ещё народа позвать? Не по-пацански, – пристыдил я.

Один из серебряных ткнул Руби в плечо, и она выронила папку.

Я развернулся, собираясь отвесить наглецу оплеуху, но Руби преградила путь рукой.

Такого мы не ожидали. И шайка Джонни тоже.

Разъярённая девушка медленно повернулась к Джонни и вкрадчиво произнесла:

– Всё, что сейчас происходит здесь, записывается на мою новенькую портативную видеокамеру, которую я прикрепила к кармашку пиджака. – Она постучала пальчиком по камере-прищепке. – Это попадёт в эфир быстрее, чем вы успеете сказать ещё хоть одну гадость мне или моим друзьям.

Джонни занервничал. Прихвостни из ближнего окружения остались неподвижными, но боевую броню потихоньку начали ослаблять.

– Я ничего не крала! И если ещё хоть кто-то обвинит меня в этом, будет отвечать за клевету. Я свои права знаю.

Тот, что выбил папку у неё из рук, выкрикнул ей в спину:

– А если твоя камера упадёт и разобьётся. Что тогда ты запоёшь, а?

Она резко и эффектно развернулась на каблуках, чтобы запечатлеть его лицо.

– А что ты скажешь, если узнаешь, что всё прямо сейчас копируется на жёсткий диск планшета моего друга серебряного сектора? А? – и пытливо уставилась ему в глаза.

Руби любили если не все, то многие. У неё были друзья во всех секторах, включая даже немногочисленный золотой. В то, что друзья из серебряных могут ей помогать, обеспечивая дополнительной техникой, выглядело вполне правдоподобным.

Парень заткнулся, пряча лицо.

– Пошли вон отсюда! – скомандовала она, и мы все замерли.

Какую-то долю секунды, очень длинную и тягучую, никто не решался ничего сказать. Кажется, даже дышать перестали. В эту секунду решалось – отступят они или не поверят ей и начнут наступление.

Они отступили.

Сила ничто, рейтинги – всё!

– Вот это да, – восхитился я и похлопал Руби по плечу. – Моё почтение, мадам!

Терр тем временем наклонился, чтобы собрать рисунки в папку, но почему-то застыл над одним из них.

– Ой, – протянул Шен, уставившись туда же. – Ты что Рэя нарисовала?

Мы с Руби, как в замедленной съёмке, оба повернули голову к папке в этот момент.

На одном из белоснежных листов красовался мой портрет, обрамленный сердечками.

– Матерь котья… – прошептал Шен. – Руби-то наша, втрескалась!

И сам пожалел, что произнёс это вслух, потому что девушка тут же бросилась вырывать папку из лап Терра и прятать всё внутрь.

– Руби, – начал я, – да это ж… – и потерял мысль.

Она вспыхнула ещё больше, когда Шен попытался наклониться, чтобы помочь.

– Отстань! – рявкнула и выставила руку вперёд.

Её запястье, как это было тогда с червоточиной, отделилось от руки. Ладонь зависла в воздухе в запретительном жесте.

Мы обалдели.

А Руби сияла. Злостью, стыдом и решимостью. Все её тело вспыхивало какой-то обволакивающей голубоватой ментальной оболочкой, впихивающей и гаснущей, подобно силовому полю или энергощиту из фантастических фильмов.

Точно так же, только ещё сильнее, в местах разъединения светились и рука, и застывшее в воздухе запястье, преграждавшее путь.