Текст книги "НОВОСТИ ИЗ КРЕМЛЯ"
Автор книги: Николай Зенькович
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 42 страниц)
Таким образом, анализ структуры экономики подтверждает формулировку указа президента об ответственности КПСС «за исторический тупик, в который загнаны народы Советского Союза, и тот развал, к которому мы пришли». Действительно, мы имеем сегодня скособоченную экономику, не способную накормить, обуть, одеть население, произвести для него современные блага цивилизации. Занимая, как уже сказано, седьмое место в мире по общему объему экономической деятельности, Советский Союз по уровню жизни (по так называемой потребительской корзине) в относительно благополучном 1986 году делил лишь 45 – 50-е места в мировом сообществе.
Развал сельского хозяйства. Если в индустрии, строительстве и на транспорте имели место хотя бы количественные приросты, то в сельском хозяйстве ситуация менее благополучна, а ответственность КПСС за развал этого сектора экономики более очевидна.
Сразу после прихода к власти КПСС объявила торговлю продуктами крестьянского труда спекуляцией. 10 ноября 1917 года спекулянты объявлялись врагами народа и по ленинскому декрету, принятому три месяца спустя, подлежали расстрелу «на месте преступления». В 1918 году у крестьян, которые вели товарное хозяйство, власть отобрала 50 миллионов га земли – это примерно треть всех тогдашних сельхозугодий. Тем самым была подорвана материальная база единственно продуктивного так называемого кулацкого хозяйства, сведены на нет положительные результаты столыпинских реформ.
Одновременно с этой экономической мерой КПСС провела ликвидацию кулачества как класса: в Гражданской войне, развязанной государством, погибли около десяти миллионов крестьян (для сравнения: общие потери белых и красных составили несколько более миллиона жертв). Исходя из программных положений, КПСС уже в период военного коммунизма приступила к коллективизации: было создано около 6 тысяч колхозов и свыше 5 тысяч совхозов. Эффекта получить не удалось.
В полном объеме ленинский план коллективизации КПСС реализовала в 1929 – 1932 годах; и снова, как и в период военного коммунизма, государство физически уничтожило не менее 10 миллионов наиболее работящих крестьян. Коллективизация отбросила страну на десятилетия назад: только в 50-х годах сборы зерна и поголовье скота (с учетом личных хозяйств) достигли уровня 1926 года.
Хотя неэффективность насажденной усилиями КПСС модели развития аграрного сектора представляется очевидной и всесторонне подтверждается объективной статистикой, руководство КПСС до последних дней существования этой организации в данном вопросе не отступило от принципов. Еще в марте 1989 года на Пленуме ЦК генсек М. Горбачев утверждал: «…Было бы неправомерно делать вывод о неэффективности колхозного строя. Нет, в природе коллективного хозяйства заложены огромные потенциальные возможности».
Статистика показывает, что и в аграрном секторе мы уперлись в исторический тупик. Россия, занимавшая до Первой мировой войны первое место в мире по экспорту хлеба, вынуждена сейчас закупать за рубежом примерно половину потребного ей товарного зерна, расплачиваясь невозобновимыми природными ресурсами.
Враг номер один – частная собственность. Исходная точка, с которой начались все тупиковые пути, – это уничтожение частной собственности, осуществленное КПСС с крайней решительностью и крайними методами. В этом вопросе КПСС не знала компромиссов. В рассекреченных недавно документах обнаружено тайное постановление Секретариата ЦК от 29 марта 1991 года «О социально-экономических последствиях законодательной деятельности по вопросам собственности и приватизации в РСФСР». В этом документе с осуждением сказано: «Законодательством РСФСР однозначно введена частная собственность. Сфера ее действия не ограничивается ни размером, ни отраслями. Признается право частной собственности на землю, капитал и средства производства, могут создаваться частные предприятия любых размеров и с широким диапазоном». В российских инициативах руководство КПСС справедливо усмотрело «осуществление необратимого переворота в общественных отношениях» и предписало крутые меры: поручить ЦК КП РСФСР развернуть в трудовых коллективах работу по нейтрализации действий российских властей, предложить Комитету конституционного надзора СССР дать заключение о неконституционности этих мер, обязать президента Горбачева издать указ, который отменял бы действие российских законов касательно собственности, и т. д. Эти меры КПСС не смогла реализовать лишь по причине провала августовского путча и последовавшего роспуска структур КПСС.
Для КПСС вопрос о собственности есть вопрос о власти. С экспроприацией собственности регулирующая роль рынка была заменена всеобъемлющим планированием производства и директивным распределением произведенного. Тем самым государство, а в конечном счете КПСС, получило возможность распоряжаться всеми ресурсами страны, а это и есть реальная власть. Однако командно-административная система, посредством которой КПСС проводила свою экономическую и социальную политику, вчистую проиграла соревнование с рыночной моделью, о чем свидетельствует сличение советской экономики с экономикой свободного мира.
Частная собственность является также материальной основой прав личности, гражданского общества и правового государства. Огосударствление собственности в нашей стране исключило демократизацию общественной жизни. И это еще один исторический тупик, в который были загнаны народы Советского Союза.
Кто не работает на государство, тот не ест. В плановой системе принципиально неразрешима проблема стимулов к труду: какая сила побудит человека исполнять планы и директивы безотносительно к тому, разумны они или нет? Органически присущие рыночной экономике личные интересы и конкуренция были подавлены с ликвидацией частной собственности. Пришлось прибегать к внеэкономическому принуждению в различных его формах.
Уже в начале 1918 года в России были создан концентрационные лагеря. IХ съезд РКП(б) принял развернутую программу превращения страны в систему лагерей с принудительным трудом (см. «КПСС в резолюциях…»).
В несколько измененном виде эта программа была выполнена в 30-х годах. Вплоть до 50-х годов колхозникам не выдавали паспортов – фактически они были прикреплены к местам труда. Да и до сих пор принудительный труд применяется в стройбатах, при использовании армии на сельскохозяйственных работах и т. п.
Когда государство распоряжается всеми средствами к существованию, у человека не остается иного выбора, кроме как служить государству на тех условиях, которые оно продиктует. Как справедливо заметил Троцкий, в этих условиях евангелическая максима «Кто не работает, тот не ест» преобразуется в формулу «Кто не работает на государство, тот не ест». При неэффективности плановой экономики государство вынуждено перманентно снижать пай работника в продукте его труда. В странах с рыночной экономикой доля зарплаты во вновь созданной стоимости колеблется в пределах 60 – 80 процентов. Так было и в старой России. А к 1950 году эта доля снизилась до 33,4 процента, в период перестройки составляла 37 процентов. Иначе говоря, лишь треть рабочего времени человек трудился на себя, остальное время – на государство.
Но как подневольный труд, так и работа на государство с заранее определенным пределом оплаты не обеспечивают высокой производительности. Получается порочный круг: чтобы люди лучше работали на государство, надо достойно оплачивать их труд, а платить не из чего, поскольку мала производительность труда. В эту историческую ловушку загнала КПСС народы страны. В итоге сформировались поколения плохих работников, люмпенизированное общество.
Подводя итоги. КПСС являлась не политической партией, а государством, если понимать под государством совокупность аппаратов власти.
Имущество КПСС как государственной структуры принадлежит на территории России правопреемнику Советского Союза, то есть Российскому государству, которое вправе распорядиться им наряду с другим казенным имуществом.
Развитие промышленности, сельского хозяйства и других отраслей КПСС осуществляла экстенсивными методами, за счет крайне расточительного использования сырьевых, материальных и трудовых ресурсов. Темпы развития имели устойчивую тенденцию к замедлению, а затем и к деградации экономики.
По своей структуре экономика, построенная в период господства КПСС, не ориентирована на нужды человека. Она была приспособлена в первую очередь для достижения военных целей. Система, при которой источником могущества государства служит обнищание масс, оказалась тупиковой: мы не имеем ни сильной державы, ни достатка для населения.
ПОСЛЕ ИСКЛЮЧЕНИЯ ИЗ КПСС БЫЛ ПОВЫШЕН В ДОЛЖНОСТИ
(Из выступления в суде свидетеля Р. А. Медведева)
Медведев Р. А. Вступил в Компартию в 1956 году после реабилитации моего отца. Тогда я был директором школы и у нас была надежда, что началось обновление партии и что партия будет другой – демократической, обновленной организацией. С партийными органами, даже с райкомом, у меня не было никаких контактов, потому что это была дальняя сельская школа или школа рабочего поселка, я был директором трех школ и решения принимал самостоятельно.
В 1969 году был исключен из партии за книгу «К суду истории». 20 лет не состоял в партии и был восстановлен только после избрания меня народным депутатом СССР. Здесь мне пришлось чаще сталкиваться с высшими партийными органами, потому что на I съезде народных депутатов был избран председателем следственной комиссии, которая должна была проверить работу Прокуратуры, следственной группы Гдляна. Должен сказать, что в работе комиссии возникали трудности, потому что и партийные и государственные органы не привыкли к тому, что съезд или Верховный Совет может создать комитет или комиссию с элементами власти.
Были большие трудности при получении согласия председателя КПК Пуго явиться на нашу комиссию и отвечать на вопросы, которые мы будем ему задавать, отчитаться перед комиссией. Мне пришлось дважды убеждать его, что не инструктор, не рядовой работник КПК, а лично Пуго должен явиться в нашу комиссию. Он нервничал, ему было непривычно перед кем-то отвечать, он привык сам спрашивать и в конечном счете он даже ушел с заседания комиссии, когда ему задали один вопрос, который он счел для себя оскорбительным, сказал, что не будет участвовать в заседании комиссии, где задают подобные вопросы. Но это уже было в самом конце заседания. Документы, правда, представлял вполне исправно.
Решение свое мы приняли и доложили Верховному Совету. Мы признали деятельность Прокуратуры в части надзора и деятельность самого Генерального прокурора неудовлетворительной и потребовали его смещения со своего поста. Он добровольно ушел в отставку, не дождался, пока этот вопрос будет рассмотрен на заседании Верховного Совета.
Также мы признали неудовлетворительной работу следственной группы Гдляна и Иванова и требовали увольнения их из органов Прокуратуры. Это требование было поддержано Верховным Советом. Мы были против лишения их депутатского иммунитета, хотя коллегия Прокуратуры настаивала на этом.
Был председателем подкомитета в Комитете по законодательству Верховного Совета СССР, который принял Закон о печати, и первым его пунктом было: «Цензура в Советском Союзе отменяется».
Была попытка давления на наш комитет. На заседание комитета явился начальник Главлита, настойчиво требовал от комитета, чтобы он оставил о цензуре, ссылаясь на существование государственных, военных и прочих тайн. Мы ссылались на Декларацию прав ООН, общепринятую в мировом сообществе демократическую практику, и настояли на том, чтобы цензура отменялась, и отстояли свою точку зрения на заседании Верховного Совета. Но по этому пункту была жесткая борьба и давление не со стороны партийных органов, а со стороны цензуры и некоторых членов комитета, чьи там они интересы защищали, не знаю.
Наш комитет предварительно утверждал таких министров, как министр внутренних дел, и лично я имел поручение узнать мнение работников милиции, младшего, среднего и старшего состава, потому что кандидатура Бакатина выдвигалась, ЦК партии поддерживал эту кандидатуру, но обсуждали и решали члены комитета, а потом члены Верховного Совета. Это была нормальная процедура, это была процедура реальная, и от нашего решения зависело, назначим мы его или не назначим министром внутренних дел. Он очень нервничал и понимал, что это неформальная процедура.
Утверждали министра юстиции, состав коллегии Прокуратуры, состав Верховного суда, имея возможность высказывать свое мнение, задавать вопросы, требовать документы. Не все представленные Центральным Комитетом кандидатуры были утверждены на заседании комитета по законодательству и Верховным Советом.
Это вызывало раздражение среди партийного руководства, которое представляло эти кандидатуры, иногда со стороны руководства Верховного Совета, но тем менее в конфликт с комитетом не вступали и наши решения на Верховном Совете чаще всего проходили. Верховный Совет, так же как и его комитеты, не был декоративным органом, а был действительно органом власти. К концу 1990 года Центральный Комитет партии был в гораздо меньшей степени органом власти в стране, чем Верховный Совет: решения принимались не ЦК, а президентом или Верховным Советом.
Партия перестраивалась с трудом, болезненно. Психологически это был тяжелый процесс для многих руководителей партии. Процесс не закончился, он был прерван, но процесс шел, как говорят.
Морщакова Т. Г. Законопроекты, которые рассматривались в комитете, проходили предварительную апробацию в партийных органах?
Медведев Р. А. Нет, абсолютно. Может быть, кто-нибудь из членов комитета и показывал, и там читали, но точка зрения партийных органов нам не докладывалась, и никто от партийных органов не выступал перед комитетом, хотя приходили министры на комитет, заместители министров… При разработке закона через комитет проходили десятки, а может быть, иногда и сотни людей разных должностей и званий.
Зорькин В. Д. Вы сказали, что партия перестраивалась с трудом и процесс шел болезненно, так ли я вас понял?
Медведев Р. А. Да.
Зорькин В. Д. Партия отказывалась от монопольного положения, от осуществления государственной власти?
Медведев Р. А. Люди с трудом отказываются от стереотипов, к которым они привыкли всю жизнь. Вот пример. Когда меня избрали членом ЦК партии, два месяца меня никто не вызывал. Я пришел в аппарат ЦК к заместителю заведующего отделом, говорю: «Наверное, буду работать по вопросам идеологии». Он сказал: «Возьмите бумагу и запишите, что вам нужно делать». Я взял бумагу и начал записывать, что мне нужно делать, а потом вдруг сообразил, что он мне диктует. Я говорю: «Позвольте, вы член ЦК партии или я член ЦК партии, возьмите вы бумагу и запишите, что вы должны подготовить и сделать для меня, чтобы я мог играть какую-роль в ЦК партии». Он сначала растерялся, а потом взял бумагу и стал записывать, что он должен для меня сделать. Вот психология заместителя заведующего отделом. Он привык командовать членами ЦК партии, не занятыми в какой-то властной структуре. И подчиниться моему требованию для него было очень тяжело. Он так ничего для меня и не сделал.
Хангельдыев Б. Б. Правильно ли я понял, что процесс начали сами коммунисты в Верховном Совете?
Медведев Р. А. Я бы не сказал, что только коммунисты начали этот процесс. Но участие коммунистов в этом процессе было неоднозначным. Одни пошли так далеко, что вышли из Компартии и стали выступать против нее. Другие вышли из Компартии, но не слишком активно выступали против нее. Третьи не вышли из Компартии и стали бороться за реорганизацию не только властных структур, но и структур внутри партии. Четвертые, наоборот, противились этому процессу. Словом, позиция разных коммунистов была разная. Инициатива в значительной мере исходила от них, потому что почти 90 процентов Верховного Совета при его избрании были члены партии.
Шахрай С. М. Известно ли вам, что до начала 30-х годов в нашей стране было запрещено преподавание истории нашего государства?
Медведев Р. А. Мне неизвестно это, потому что преподавание истории проходило, только оно проходило по совсем другим программам и на совсем другой методической основе. Я педагог, кандидат педагогических наук и хорошо знаю историю советской школы. Историю преподавали как историю борьбы классов, как историю развития капитала, как теоретическую историю, безличностную историю. Но история была в школе как предмет, только это было такое извращенное, я бы сказал, преподавание истории. В 1934 году было решено вернуться к преподаванию истории в старых формах, как истории не борьбы классов, а истории в ее нормальном виде. Никакого запрещения преподавания истории не было.
Шахрай С. М. Известно ли вам, что после… не буду говорить запрещения, потому что вы другой точки зрения придерживаетесь, после снятия ограничений преподавания истории учителя истории утверждались в соответствующих партийных органах?
Медведев Р. А. Я сам учитель истории и был направлен в качестве учителя истории не в качестве привилегии или с разрешения, а в качестве наказания, потому что закончил с отличием философский факультет Ленинградского университета, и при обсуждении того, куда меня направить работать, было учтено, что мой отец репрессирован, и поэтому меня решили направить учителем истории в сельскую школу Свердловской области. А преподавать философию в институте мне не было разрешено.
Шахрай С. М. Когда председатель Комитета по законодательству С. С. Алексеев перестал испытывать давление партийной инстанции, перестал согласовывать проекты законов с Политбюро?
Медведев Р. А. Не могу знать, как вел себя председатель комитета и с кем он согласовывал свои действия. Все решения принимались голосованием. И Алексеев был авторитетной, но не решающей фигурой в комитете.
Федотов М. А. Исключение из рядов КПСС повлекло для вас какие-либо негативные последствия: увольнение с работы, понижение в должности?
Медведев Р. А. После исключения из КПСС я был повышен в должности. Ректору моего института было сделано замечание в Московском горкоме партии о том, что Медведев у вас плохо загружен, раз он имеет возможность использовать свое свободное время для написания книг, после этого меня назначили заместителем директора одной из крупных московских школ по трудовому обучению, чтобы у меня не было времени. Год я работал, а потом ушел по собственному желанию.
Рудинский Ф. М. Не является ли ваше восстановление в партии свидетельством изменений, которые произошли в КПСС?
Медведев Р. А. Несомненно, мое восстановление в партии является свидетельством изменений. Я неожиданно получил предложение напечатать статью о сталинизме в еженедельнике «Собеседник». Потом посыпались десятки предложений от разных журналов и с 1988 года, до восстановления в партии, я напечатал десятка три статей и пять книг в журнальных вариантах. Поскольку я был исключен с формулировкой «за взгляды, несовместимые с членством в партии», то с 1988 года я понял, что теперь мои взгляды стали вполне совместимые с членством в партии.
Рудинский Ф. М. Ваш отец был репрессирован, вы были исключены из партии. Вам пришлось сталкиваться с такими органами, как КГБ. Каково реальное взаимоотношение между партией и КГБ и каково было положение рядовых членов партии перед лицом КГБ – НКВД?
Медведев Р. А. В 1938 году, когда мой отец был арестован (а он был политкомиссаром дивизии), партия вообще не была у власти, а на основании решений о чрезвычайных полномочиях НКВД партия была поставлена под контроль органов НКВД. Большая часть членов ЦК партии была арестована. Арестовывались члены ЦК и даже члены и кандидаты в члены Политбюро. Поэтому у власти с 1937 года до смерти Сталина стоял НКВД. Когда еще в университете учился, прошли по Ленинграду массовые аресты, арестован был весь состав Ленинградского обкома партии. В нашем университете были арестованы половина преподавателей, ректор университета, а всех нас провели через допросы. Было ясно, кто хозяин в городе и в области.
Хрущев поставил органы НКВД под контроль партии и в 1958 – 1959 годах сменил кадровый состав большей части КГБ, призвав комсомольских работников во главе с Шелепиным.
В брежневские времена положение изменилось. Хотя партия сохраняла контроль над органами КГБ, но его роль значительно возросла, и часто, по-видимому, КГБ действовал самостоятельно. Во всяком случае, по допросам, которым меня подвергали на протяжении 14 лет и в Лефортове, и на Лубянке, и в прокуратурах различных уровней в присутствии работников КГБ, можно было сделать вывод, что роль КГБ постепенно растет.
Аметистов Э. М. В нашем распоряжении имеется достаточно документов, как, например, решение Политбюро от 10 июля 1931 года о внесении всех приговоров коллегии ОГПУ на утверждение ЦК ВКП (б), решение Политбюро от 2 июля 1937 года об антисоветских элементах, которым была развернута широкая кампания репрессий и создавались «тройки», в которые включались в качестве председателей работники ОГПУ. Где же все-таки изначальная сила была? Шло ли это все-таки от партии, от Политбюро, или ГПУ в то время влияло на Политбюро?
Медведев Р. А. В то время в нашей стране ни партия, ни Политбюро, ни даже ГПУ не были у власти. У власти был самодержец. Это была единоличная, деспотическая, личная диктатура. Все органы, начиная от Политбюро и кончая руководством НКВД, которое, как вы знаете, менялось: Ягода, Ежов, Берия – все подчинялись этой единоличной самодержавной, деспотической диктатуре. Ни партия, ни какой другой орган не обладали реальной властью.
