Текст книги "Добродетельная куртизанка"
Автор книги: Никола Корник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)
– Как вы восхитительно выглядите, мисс Келлавей! – воскликнул он. – Разрешите пригласить вас на первый танец?
В школе мисс Пим Люссиль в числе прочего учила девочек танцевать, но то в школе, а не на балу. Еще хорошо, что ее первым партнером оказался Фаррант. Будь на его месте Сигрейв, она бы от волнения оттоптала ему ноги.
Выведя Люссиль из круга танцующих, Фаррант не отступал от нее ни на шаг, краснея все сильнее по мере того, как мужчины один за другим подходили к его даме и записывались на танец. Вскоре ее карточка оказалась заполнена вся. Люссиль была польщена таким вниманием, хотя присущий ей скептицизм и сардонические взгляды Сигрейва подсказали ей, что этих поклонников привлекает не столько она, сколько ее состояние.
Люссиль отыскала глазами Гетти, которая, склонив голову, слушала молодого поэта, то и дело, однако, поворачиваясь в сторону стоящего рядом Питера, который не спускал с нее любящего взора.
– Наш Питер влюблен, – прошептал кто-то на ухо Люссиль. Обернувшись, она увидела позади себя Полли. – И я очень рада. Гетти – милейшее создание, и я хочу… – Тут она заметила у противоположной стены зала какого-то джентльмена, смешалась, покраснела, выронила веер, но поспешно нагнулась и подняла его.
– Леди Полли, – начала Люссиль, – кто этот господин…
Полли, забыв о своих безукоризненных Манерах, перебила ее, не дав договорить.
– О Боже, какая жара! – воскликнула она. – И эта хитрая кошка Фалия Диттон тоже здесь. Мало того, что сама пришла, так еще привела не кого-нибудь, а Луизу Элиот! Я слышала, что Элиоты гостят у Диттонов, но как посмела явиться к нам Луиза, расторгшая помолвку с Николасом! Похоже, она уже раскаивается в этом. Может, даже пытается снова завлечь его, но вряд ли ей это удастся! Как Николасу повезло, что он от нее освободился!
Люссиль отвлеклась от незнакомца напротив, как того и хотела Полли, и с любопытством и ревностью принялась разглядывать мисс Элиот. Ей никогда не доводилось испытывать муки ревности, и этот первый опыт доставил ей мучительные страдания. Мисс Элиот, пышная блондинка, завлекающе улыбалась бывшему жениху, который, судя по его приветливой мине, не имел ничего против. Поймав на себе взгляд Люссиль, он пробормотал что-то на ухо мисс Элиот и повел ее танцевать. Полли с отвращением отвернулась.
– О Боже, этот бал ничуть не лучше лондонских сборищ. Глупые девушки, скучные кавалеры…
– Ваши поклонники вам не по вкусу? – рассмеялась Люссиль.
– Они еще такие молокососы! – скривилась Полли. – Знаю, многие из них старше меня, но стоит чуть копнуть – такие мальчишки! – Увидев сочувствующую улыбку Люссиль, она поспешно добавила: – Я, наверное, кажусь вам слишком разборчивой, так обо мне думают все, но…
– Но вам, леди Полли, нужен настоящий мужчина! – раздался чей-то незнакомый голос.
Полли вздрогнула как ужаленная, покраснела до ушей и поспешно обернулась.
– Лорд Генри! Я не заметила, как вы подошли! – С трудом поборов смущение, она выдавила из себя: – Вы не знакомы с мисс Келлавей? Люссиль, разрешите представить вам лорда Генри Марчнайта.
Лорд Генри оглядел Люссиль с головы до ног, перевел глаза на ее лицо и лишь тогда одобрительно улыбнулся.
– Мисс Келлавей! Приятно познакомиться.
Такого красавца Люссиль никогда прежде не встречала. Высокий, стройный, с прекрасными русыми волосами и серыми глазами, он был неотразим, но в душе Люссиль ничто не шевельнулось. Полли, напротив, то бледнела, то краснела, с лихорадочной поспешностью обмахиваясь веером, размышляя о странностях человеческой натуры, Люссиль протянула ему руку, сдержанно улыбаясь: лорд Генри был ей симпатичен, тут уж ничего не поделаешь.
– Очень рада с вами познакомиться, лорд Генри, – произнесла она.
Необычный ответ заставил лорда Генри широко улыбнуться.
– Если я не ошибаюсь, дамам недостает достойного мужского общества? – спросил лорд вроде бы шутливым тоном, но Люссиль различила в нем нотки горечи. Это впечатление усилилось, когда Полли ответила:
– Мы, сэр, сожалеем, что на таких приемах не бывает серьезных разговоров.
– Ах, вам не хватает разговоров! Он улыбнулся саркастически. – Да, на балы ходят не для разговоров, ибо, чем больше мужчина и женщина разговаривают, тем меньше у них остается общего. Я уверен, леди Полли…
– Ваш покорный слуга, Марчнайт! – На беседующую троицу упала тень лорда Сигрейва, который взглянул своими темными глазами сначала на насмешливое лицо Марчнайта, перевел их на смущенную Полли, а затем на совершенно спокойную Люссиль. – Ты обещала мне танец, Полли! – сообщил он и, схватив Полли за руку, увлек на середину зала.
Лорд Генри с насмешливой улыбкой смотрел им вслед.
– Сигрейв не желает, чтобы я общался с его сестрицей, – констатировал он деланно безмятежным тоном, в котором Люссиль снова безошибочно уловила горечь. В серых глазах лорда Генри стояла боль.
– Это почему же, сэр? – спросила она, размышляя над тем, отчего Сигрейв так равнодушно оставил ее разговаривать с Марчнайтом – то ли она, Люссиль, ему совершенно безразлична, то ли он считает ее слишком старой и непривлекательной для того, чтобы вскружить кому-нибудь голову. – В вас видят опасного человека.
Лорд Генри хмыкнул в ответ.
– Родные юных девушек – безусловно, – сообщил он мрачно. – Я даже удивляюсь, как это вы не боитесь на виду у всех беседовать со мной.
– Ну, я же ведь не впечатлительная юная девочка, – улыбнулась Люссиль. – Лорд Сигрейв уверен, что я в полной безопасности.
Марчнайт в свою очередь улыбнулся.
– Не очень на это надейтесь, – серьезно ответил он, не сводя восхищенного взгляда с ее оживленного лица. – Но если уж вы так храбры, то не решитесь ли продолжить наше знакомство? У Сигрейвов замечательная оранжерея, где мы могли бы… могли бы поговорить по душам.
Люссиль внимательно вгляделась в его глаза, но не обнаружила в них ничего, кроме бескорыстного интереса. Нет, с его стороны ей ничто не угрожает. Ему нужна, поняла она, только Полли, а все остальное – лишь способ отвлечься от нее. И что, интересно знать, мешает лорду Генри ухаживать за Полли Сигрейв? Которая, как заметила Люссиль, вовсе не равнодушна к лорду.
И все же, подумалось ей, уединяться с Марчнайтом не совсем удобно. Но, перехватив взгляд Сигрейва, она поспешила подать руку Марчнайту, который вывел ее из душного зала во влажную, тускло освещенную оранжерею. Обстановка в ней могла бы показаться интимной, если бы не разгуливавшие по проходам пары.
Полюбовавшись прудом посередине оранжереи, водопадами, несущими к нему свои воды по скальным выходам, понюхав лилии самых разных видов, они вышли к каменной скамейке у стены теплицы, и Люссиль, опустившись на нее, жестом предложила своему спутнику последовать ее примеру.
– Здесь, мадам, мы можем познакомиться поближе, – произнес он.
– Да, я рада этой возможности, потому что мне хочется поговорить с вами о леди Полли. Очаровательная девушка, не правда ли? Но, по моим наблюдениям, лорд Генри, вы находите ее более чем очаровательной. Он ответил не сразу.
– Знаете, мисс Келлавей, вы, наверное, единственная из знакомых мне женщин, которая, оказавшись в подобной ситуации, заговорила не о себе. Во всяком случае, не о себе и связи со мной. – Он улыбнулся даже немного обиженно.
– Извините, сэр, мне не раз уже говорили, что я веду себя не совсем обычно. Но мне показалось, что вам было бы приятно поговорить о леди Полли. Если я ошибаюсь…
– Нет, нет, вы не ошибаетесь, мадам, – вздохнул лорд Марчнайт. – Поскольку говорить с ней я не могу, мне приятно поговорить хотя бы о ней. Вы, очевидно, очень проницательны, иначе как, после столь краткого знакомства, могли догадаться о моих чувствах к леди Полли. Беда в том, что меня считают недостойным выразить их лично ей.
Он произнес эти слова с такой горечью, что Люссиль пронзила боль за него.
– Но какие против вас могут быть возражения! – воскликнула она, зная, что Генри – старший сын герцога Марчнайта. – Ваша семья…
– О да, мисс Келлавей, моя родословная безупречна. – Начав говорить, лорд Генри уже не мог остановиться. – Возражения вызывают не мои родственники, а я сам. – Он тяжело вздохнул. – Я познакомился с леди Полли пять лет тому назад, когда ее только начали вывозить в свет. Среди всех глупых дебютанток она была как дуновение свежего ветерка в невыносимый зной, и я сразу потянулся к ней. У нее была подруга, имени которой я не назову, вы сейчас поймете, почему. Они были неразлучны. Мне и в голову не приходило, что подруга ко мне неравнодушна – ведь все мои мысли были заняты лишь леди Полли. Но однажды плутовка подстроила поломку своей кареты вблизи от моего дома в Хартфордшире. – Он вздохнул. – Ей было хорошо известно, что я удалился туда на несколько дней из Лондона. Ехала она не одна – ее сопровождала компаньонка, да и у меня в доме, естественно, жила домоправительница, так что мы не были наедине, но все равно поползли мерзкие слухи. Мне дали ясно понять, что ради спасения чести моей незваной гостьи я обязан на ней жениться.
Он с отчаянием взглянул прямо в глаза Люссиль.
– Знали бы вы, сколько бессонных ночей я провел, стараясь найти выход из создавшегося положения. Ведь я собирался предложить руку и сердце мисс Полли и не мыслил своей жизни без нее, В конце концов, я недвусмысленно заявил, что не женюсь на мисс… на девушке, случайно оказавшейся в моем доме.
И тут я допустил ошибку – поехал к старому лорду Сигрейву и попросил руки его дочери, тогда как следовало выждать, пока слухи улягутся. Он отказал мне наотрез, назвал меня человеком без чести, который морочит головы юным леди. Я был в отчаянии. Мне удалось встретиться с Полли наедине, я предложил ей объявить о помолвке. Но она наотрез отказалась идти против воли отца.
Он замолчал, тишину нарушал лишь тихий шум водопада, низвергавшегося в пруд перед ними.
– С тех пор за мной закрепилась репутация дикаря, к тому же с невыносимым характером. – Встретив огорченный взгляд Люссиль, Марчнайт оборвал себя на полуслове. – Прошу прощения, мадам, даже не понимаю, с чего это я стал изливать вам душу…
– Не беспокойтесь, сэр, я понимаю вас как никто – ведь меня тоже вечно обвиняют в бесчувственности.
– Но зачем обременять вас моими личными делами! Ума не приложу, как это получилось. Уж поверьте мне, мисс Келлавей, все оттого, что вы располагаете к откровенности. До сих пор я никогда не рассказывал о самом сокровенном совершенно незнакомым людям.
– В этом я не сомневаюсь, сэр, – улыбнулась Люссиль. – Но я считаю леди Полли своим другом и знаю, что она несчастлива. Могу ли я чем-нибудь помочь вам?
– Вы сама доброта, мадам, но я уверен, что нам с Полли уже никто не сможет помочь. Теперешний лорд Сигрейв, по-моему, относится ко мне не лучше, чем его покойный отец.
– Да, вы правы, я не в силах вам помочь, – промолвила Люссиль, и на сей раз горечь слышалась в ее голосе. – Если я попытаюсь поговорить с лордом Сигрейвом, это – увы! – будет вам только во вред.
Она замолчала, поняв, что выдала себя с головой, но лорд Генри, явно понявший причину ее огорчения, успокаивающим жестом положил ладонь на ее руку.
– Вы, вижу, не в лучшем положении, чем я, – начал было он, но его прервал на полуслове лорд Сигрейв, незаметно для них вошедший в оранжерею.
– Мисс Келлавей! Я пришел за вами, чтобы проводить к ужину, – сказал он многозначительно, хотя лицо его оставалось бесстрастным. Было непонятно, слышал он ее последние слова или нет, но она заметила, с каким подозрением он взглянул на лорда Генри, особенно на их сомкнутые руки! Она попыталась высвободить ладонь, но лорд Генри не отпускал ее, явно желая поддразнить Сигрейва.
– Вы, вижу, решили испортить мне сегодня вечер, Сигрейв, – проговорил лорд Генри. – Сначала лишили меня общества одной очаровательной дамы, сейчас – второй. Это, полагаю, не случайно.
– Если вам угодно думать так, сделайте одолжение, Марчнайт, – с деланной любезностью сказал Сигрейв и повернулся к Люссиль. – Если разрешите, мисс Келлавей…
– Я полагала, что к столу меня проводит мистер Фаррант. Ах, вот и он! Прошу прощения, джентльмены… – Она подчеркнуто тепло улыбнулась лорду Генри и поднялась.
– О Господи, сегодня я то и дело натыкаюсь на ваших поклонников, – с нескрываемым раздражением пробурчал Сигрейв, резко повернулся на каблуках и вышел из оранжереи.
Глава девятая
Сидя за ужином в приятном ей обществе Фарранта, Полли и ее кавалера Джорда Темплтона – его, очевидно, находили более подходящим для нее, чем Генри Марчнайт, – Люссиль наблюдала за сидевшей напротив Гетти, мило кокетничавшей с Питером. У последнего были, несомненно, самые серьезные намерения. Об этом красноречивее всяких слов говорил гордый взгляд собственника, с которым он всматривался в хорошенькое личико Гетти.
Люссиль охватило двойственное чувство – радость за Гетти и боль за себя. Дай Бог, подумала она, чтобы Гетти никогда не знала разочарований в любви.
Словно в ответ на ее мысли ей на глаза попался лорд Сигрейв, танцевавший первый после ужина вальс с Фалией Диттон. Вряд ли это придется по вкусу мисс Элиот, подумала Люссиль, недаром та сидит с таким мрачным выражением лица.
А Люссиль пригласил и с самоуверенным видом закружил в танце Генри Марчнайт.
– Когда вам в следующий раз захочется вызвать ревность Сигрейва, можете смело положиться на меня, – сообщил он с очаровательной улыбкой. – Давно не получал такого удовольствия.
– Не понимаю, о чем вы, сэр. – Стараясь сохранить беспристрастный вид, она все же не смогла подавить улыбки.
– Да будет вам! Поскольку мы с вами, мисс Келлавей, подружились, то не могу не сказать вам, что никогда не видел Сигрейва таким. Он слывет человеком, лишенным чувств. Но сегодня проявил их более чем достаточно. Поймите меня правильно – я хорошо отношусь к Сигрейву и, подобно многим его знакомым, огорчен переменой, произошедшей с ним на войне. До этого он был куда более общителен. Но я уверен, если кто и может его растормошить, так это только вы.
Уж не дразнит ли он ее? Вроде бы нет, тон совершенно серьезный. На миг Люссиль даже поверила лорду Генри – может же, в конце концов, Сигрейв простить ее, мелькнуло у нее в голове. Но это был лишь миг. Она поспешила напомнить себе, что Марчнайт ничего не знает про историю с маскарадом. А знай он, и сам проникся бы к Люссиль только презрением, не иначе. Тут они оказались рядом с Сигрейвом, танцующим с Луизой Элиот, которая, призывно улыбаясь, прижималась к своему партнеру гораздо теснее, чем того требовал вальс.
Глаза Люссиль потухли. Заметив это, Марчнайт проследил за ее взглядом.
– Какая утомительная пустышка, эта мисс Элиот! Не обращайте на нее внимания, мисс Келлавей! Думаю, не ошибусь, если скажу, что Сигрейв танцует с ней по долгу вежливости. Ну и, кроме того, – он лукаво улыбнулся, – чтобы возбудить вашу ревность.
– Вы заблуждаетесь, полагая, что лорда Сигрейва хоть сколько-нибудь интересует моя реакция, – сказала она устало. – Вы очень далеки от истины.
– Так это же можно проверить, нет ничего легче. Сделайте вид, что вы кокетничаете со мной, увидите, как он взовьется. Готов держать пари, что так и будет.
Как велико искушение! Но ведь, помимо Сигрейва, это огорчит Полли. И Люссиль с легкой улыбкой отрицательно покачала головой.
– Очень польщена, сэр, вашим предложением, но принять его не могу.
Лорд Генри не стал настаивать. Музыка смолкла, он галантно поцеловал Люссиль руку, усадил около оконной ниши, сказав напоследок: «Если передумаете, я к вашим услугам», заговорщически улыбнулся и ушел играть в карты.
Надо же было так случиться, что в нише беседовали мисс Диттон и мисс Элиот, которых примирила ненависть обеих к их общему врагу Люссиль Келлавей.
– Ей уж никак не меньше тридцати, – говорила мисс Диттон. – Ни воспитания, ни внешности, ни дома… Ее место в учительской. Флиртует почем зря с Генри Марчнайтом, которому, как известно, хороша любая женщина, кидающаяся ему на шею.
– Да уж, этой особе не помогли бы даже деньги, которых, у нее, впрочем, все равно нет, – подхватила мисс Элиот. – Сестра куртизанки! Кто это захочет иметь такую родственницу!
Ничего, не видя из-за застилавших глаза слез, Люссиль выскочила в коридор и юркнула в первую попавшуюся дверь. В тускло освещенной комнате, оказавшейся библиотекой, не было ни души. Она опустилась в кресло.
Как ни странно, злобные выпады мисс Диттон оставили ее совершенно равнодушной. Иное дело – слова мисс Элиот, говорившей чистую правду. И в самом деле, кому это захочется жениться на сестре женщины, близостью с которой может похвастаться едва ли не каждый! Уж во всяком случае, не мужчинам из благородных семей, которым положено блюсти честь имени и титула. Даже такой заурядный помещик, как Чарлз Фаррант, счел бы это аморальным. Не помышляя в прошлом о замужестве, Люссиль не считала свою сестру препятствием на этом пути, но сейчас все представлялось ей в ином свете.
Она подняла голову, вытерла слезы. Хватит мечтать о Сигрейве, надо благодарить судьбу, пославшую ей взамен замужества состояние, которое подсластит горькую пилюлю одиночества. Пройдет время – и, быть может, она забудет эти темные проницательные глаза и раскаты низкого голоса.
– Вы плохо себя чувствуете, мисс Келлавей?
К ней от двери направлялся лорд Сигрейв. Люссиль обдало жаром, затем холодом. Как странно, что чары блестящего Генри Марчнайта ее не трогают, а ничего не значащее слово, произнесенное Сигрейвом, приводит в полное замешательство. Она откашлялась.
– Да нет, милорд, благодарю вас. Все в порядке.
– Так почему же вы скрываетесь здесь? Толпы ваших обожателей сбились с ног, разыскивая вас.
Он взял стул, уселся напротив и пристально уставился на Люссиль.
– Что случилось, мисс Келлавей? – спросил он более мягким тоном. – И не вздумайте уверять меня, что все в порядке, я все равно не поверю.
Выложить бы ему все начистоту! Но нет, подобная откровенность может иметь весьма нежелательные последствия.
– Я, наверное, просто устала, милорд, – ответила она, поколебавшись. – Ведь я на балу впервые, привыкла жить спокойно. Вот мне и захотелось побыть немного одной.
Явно не веря ей, Сигрейв не отводил от Люссиль внимательного взгляда, но все же переменил тему:
– Эта комната нравится вам? Архитектура относится к числу ваших многочисленных интересов?
Только сейчас Люссиль обвела взглядом помещение. Библиотека и в самом деле была красивым залом с арками в каждом конце и продолговатыми окнами, выходящими на террасу. Помимо застекленных полок с книгами ее украшали скульптуры и картины.
– Часть скульптур вывез из своего главного путешествия мой отец, – сообщил Сигрейв. – Но и ваш отец из каждой своей поездки привозил ему что-нибудь новое. Вы, очевидно, поняли из рассказа моей матери, что наши отцы были закадычными друзьями. Приезжая из Кембриджа домой, я неизменно навещал вашего отца в «Куксе», чтобы услышать о его приключениях.
– Я читала кое-какие его рукописи, – сказала Люссиль. – Беседовать с ним было, наверное, очень интересно.
– Еще как! Вы бы наверняка были с ним большими друзьями – в вас, как и в нем, много необычного. Кстати, о чем это вы говорили с Генри Марчнайтом?
Вот хитрец! Усыпил ее бдительность своими разговорами, чтобы неожиданно ошарашить волнующим его вопросом. А все потому, что он, несомненно, беспокоится за Полли – как бы Марчнайт с ее помощью не подобрал ключ к его сестрице. Ну что ж, она выложит ему все как есть, самой уже надеяться не на что, так, может, ей удастся помочь Генри и Полли.
– Лорд Генри говорил мне о том, с каким чувством он относится к Полли, – произнесла Люссиль, набравшись смелости. – Но неужели вы сами этого не замечаете. Он ведь страдает!
– Ему на редкость хорошо удается скрывать эти страдания, – сухо возразил Сигрейв. – А что думает по этому поводу Полли?
– Не знаю, не спрашивала, хотя собиралась, видя, что присутствие лорда Генри не оставляет ее равнодушной. Могу и впредь не касаться этой темы, если вы того желаете. Вряд ли вам хочется, чтобы ваша сестра подружилась со мной.
– Какое странное предположение! – Сигрейв чуть прищурился. – Мне, напротив, было очень приятно наблюдать, что вы сошлись характерами с моей сестрой. Она, при всей ее любви к светским развлечениям, человек серьезный, легкая болтовня ей быстро надоедает, и это роднит ее с вами. Так что не воображайте, будто я против вашего общения. А вот лорд Генри – совсем иное дело. Когда-то Марчнайт мне нравился, но в последнее время он очень сильно изменился, и в худшую сторону.
– Быть может, из-за того, что, потеряв надежду жениться на любимой, ищет развлечений, которые избавили бы его от тоски по ней, – смело заявила Люссиль. И тут же удивилась своей храбрости – уж не содержал ли алкоголя лимонад, который она пила за ужином?
– Вижу, лорд Генри быстро завоевал ваше расположение, – произнес Сигрейв с непонятной для Люссиль интонацией. – Осмелюсь вас предупредить, что за ним закрепилась репутация опасного мужчины.
– Понимаю! – резко возразила Люссиль. – Но уверяю вас, милорд, на самом деле он ее не заслуживает.
Наступило напряженное молчание. Его нарушил смех Сигрейва.
– Вы снова удивили меня, мисс Келлавей. Смею вас заверить, что у Марчнайта репутация куда хуже, чем у меня.
– Возможно, сэр, но я могу судить лишь по моим личным впечатлениям. А со мной он был сама обходительность. Впрочем, у него и не было поводов для иного поведения, в отличие от вас, сэр, – милостиво добавила она.
– Вы совершенно правы, мисс Келлавей! Я вел себя с вами как последний негодяй, но вы сами меня спровоцировали.
Он поднялся на ноги, и безошибочное чутье подсказало Люссиль, что за этим последует.
– Есть в вас, мисс Келлавей, что-то, заставляющее меня вести себя так, – промолвил он задумчиво и, потянув за руку, заставил ее встать и прижал к себе. – Вы обещали мне танец, – мягко сказал он. – Так потанцуем же сейчас.
В этот миг в бальном зале оркестр заиграл вальс. Слабые его звуки, которые доносились до библиотеки, полумрак, аромат лилий, стоявших в огромной каменной вазе, темнота за окнами – все создавало атмосферу какого-то волшебства. Едва рука Сигрейва обвилась вокруг Люссиль, как она всем своим существом ощутила каждую линию его тела, каждый мускул. Ей захотелось прижаться к нему как можно ближе. Лица Николаса она не видела, но ей казалось, что он слегка улыбается.
Вдруг за дверью раздались голоса. Очарование минуты моментально растаяло. Они остановились, Сигрейв разомкнул объятия и отступил назад.
– По-моему, это голос мисс Маркхэм. – Он взглянул на часы. – Она, несомненно, собирается домой, да и вы, убежден, не захотите ночевать в замке. А час уже поздний. Спокойной ночи, мисс Келлавей!
Вот и кончилась волшебная сказка! Он мигом заставил ее возвратиться на землю. И когда она, наконец, уразумеет, что надеяться не на что?! Выходя из двери, она успела заметить, как Сигрейв, взяв со стола книгу, усаживался поудобнее в кресле. Он, казалось, уже напрочь забыл о ее существовании.
– Люссиль! Куда ты запропастилась? Мы тебя ищем повсюду, никак не можем найти! – воскликнула Гетти, стоявшая в коридоре рядом с леди Сигрейв и Полли.
Леди Сигрейв внимательно вгляделась в лицо Люссиль, и та почувствовала, что пре…
– Гетти! Бегите как можно скорее, разбудите кучера Джона. Я хочу…
Тут дверь Геттиной комнаты распахнулась настежь и оттуда выскочила с вытаращенными от испуга глазами Гетти. Плача навзрыд, она кинулась к Люссиль, которая едва не выронила свечу.
– Только что в моей комнате был мужчина! – закричала она, с ужасом озираясь на дверь своей комнаты. – Он просунул голову между занавесками кровати, так что я чуть не умерла от страха.
Люссиль обняла сестру, а миссис Эйплтон решительно направилась к двери.
– Нет, нет! – вскричала Гетти. – Не ходите туда, миссис Эйплтон! А вдруг он вооружен!
Люссиль затащила девушку в свою спальню, уложила на кровать и укрыла пуховым одеялом, но та продолжала дрожать и цепляться за Люссиль, не давая ей уйти.
– Не оставляй меня одну, Люссиль!
– Там никого нет, мадам, – сообщила, появляясь в дверях, миссис Эйплтон. – Я обыскала все углы, даже под кровать и за мебель заглядывала.
– Но он был там! – всхлипнула Гетти. – Я видела его. Вы, конечно, уверены, что он привиделся мне во сне, но клянусь – это не так. Я и заснуть-то не успела, открываю глаза и вижу перед собой его бледную физиономию между занавесками, повернутую ко мне.
– Да нет же, Гетти, мы верим тебе, – стала успокаивать ее Люссиль. – Только непонятно, откуда он взялся.
– Не знаю, но уверена, что он был, был!
– А как он выглядел? – спросила Люссиль. – Высокий или низкий, брюнет или блондин, старый или молодой?
– Не знаю! – Гетти поглубже зарылась в постель. – Кажется, молодой, русый. Я ведь и разглядеть-то его не успела.
Тут миссис Эйплтон знаком подозвала Люссиль к окну и показала на белесый порошок, который обнаружила только что на полу.
– Вот… Нашла около камина, – шепотом сообщила она, – А только сегодня убирала эту комнату и ничего подобного не было. Значит, кто-то действительно здесь побывал, сомнений нет.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.
– Подождем до утра, утро вечера мудренее, – успокоительным тоном предложила миссис Эйплтон. – Пойду сделаю нам чаю.
Все трое за ночь почти не сомкнули глаз. Утром Люссиль, позавтракав в одиночестве, обошла весь дом, но никаких следов ночного пришельца не обнаружила. Единственное вещественное доказательство – белесый порошок – миссис Эйплтон тщательно собрала и положила в стеклянную бутылочку.
Днем к ним заехали леди Сигрейв с Полли. Гетти нездоровилось, Люссиль выглядела крайне утомленной. Она рассказала гостьям о ночном происшествии, но бутылочку решила не показывать. Пусть думают, что это был дурной сон! Ведь она все никак не может решить, говорить лорду Сигрейву о визите незнакомца или лучше умолчать. Полли тоже была не в себе, и леди Сигрейв не скрывала своего огорчения тем, что, против ожиданий, бал не принес ее близким должной радости.
– Ну и ну! – сказала она. – Никак не думала, что вы, молодые люди, такие слабаки. У Питера сегодня разболелась голова, Николас ходит сам не свой. И как вы будете жить!
В этот вечер Люссиль и Гетти – она заняла вторую комнату для гостей, а свою заперла на ключ – рано легли спать. В доме царила мертвая тишина. Люссиль, не надеясь заснуть, взяла с собой в постель книгу, но, скользя глазами по буквам, не понимала ни слова. У нее из головы не шел ночной гость. Кто он, что ему надо? Он ли автор анонимных писем? Тяжело вздохнув, Люссиль отложила книгу, задула свечу и, как ни странно, моментально погрузилась в глубокий сон.
Спустя какое-то время она проснулась. На дворе поднялся ветер, до нее доносился шум раскачивающихся деревьев. И еще какой-то скрипучий звук. Он-то ее и разбудил. Несколько минут она лежала с открытыми глазами, напряженно вглядываясь в темноту. Вот он снова доносится явно со двора, откуда-то снизу. Люссиль поднялась и, босиком подойдя к окну, осторожно чуть раздвинула тяжелые шторы. В саду было тихо, и она уже собралась возвратиться к себе в постель, как вдруг точно под ней от стены дома отделилась тень, и раздался тихий звон закрываемого окна. Тут луна спряталась за тучку, а когда та поплыла дальше, и сад снова осветился, в нем не было ни души.
Люссиль улеглась в постель и долго не могла унять овладевшую ею дрожь. Сомнений не было – кто-то забрался с какой-то тайной целью в дом и, таясь, по-воровски – да он и есть вор! – только что покинул его. Но спуститься вниз и отыскивать следы пребывания незнакомца у нее не было ни малейшего желания. Занялась заря, взошло солнце, а она все лежала с раскрытыми глазами.
– Дело весьма серьезное, мисс Келлавей. Сигрейв, принявший Люссиль в своей конторе, не улыбаясь, смотрел на нее.
– После войны многие бывшие солдаты, не найдя себе места в мирной жизни, стали бродягами и даже ворами. Если ваш визитер относится к их числу, то странно, почему ничего из вещей не исчезло.
– Да, сэр. Я осмотрела весь дом, но никаких пропаж не обнаружила.
– Да и вообще в стране беспокойно, мы с вами уже однажды беседовали об этом на пляже. Поговаривают, что бандиты, поджигающие сараи и громящие усадьбы, уже где-то в наших краях.
Он задумался.
– А нет ли у вас каких-нибудь данных, которые могут помочь нам выявить цели этих таинственных визитов?
Вот чего опасалась Люссиль! Из-за этого ей так не хотелось обращаться к нему за помощью! Нет, ни за что она не расскажет об анонимных письмах и содержащихся в них гнусных обвинениях. Тем не менее, она покраснела и смущенно отвела глаза в сторону.
– Нет, милорд, это все, что мне известно.
– Так, так. – Он пристально взглянул на Люссиль. – Если что-нибудь припомните, немедленно сообщите. Думаю, впредь эти визиты не повторятся, но, может, вам всем троим лучше перебраться в замок? Ведь всей деревне известно, что в «Куксе» живут три одинокие женщины – кучер не в счет, его жилье далеко от дома. Я буду спокойнее, зная, что вы все трое под моей крышей.
Холодная любезность Сигрейва напомнила Люссиль, что они ему в тягость. Это было невыносимо. Она покачала головой.
– Вы очень добры, сэр, но я уверена, что все будет в порядке. Да и вы сами того же мнения.
– Как вам угодно. – К ее великому разочарованию, он даже не пытался настаивать на своем приглашении. А Люссиль мысленно отругала себя за то, что она этого ожидала. Что она за человек – то ей хочется никогда больше его не видеть, то ее раздражает его безразличная любезность! Сама не знает, чего ей надо!
Сигрейв с той же изысканной вежливостью распахнул перед ней дверь, что снова вызвало у нее раздражение.
– Надеюсь, вечером мы увидимся у мамы. Будут Диттоны и мисс Элиот в числе прочих. Всего хорошего, мисс Келлавей!
Дурное настроение Люссиль усилила очередная анонимка, найденная ею у порога «Кукса».
