Текст книги "Добродетельная куртизанка"
Автор книги: Никола Корник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
Глава седьмая
Граф Сигрейв крайне редко терял самообладание, но сейчас он оказался в полной растерянности. Взглянув на брата, он увидел, что и тот стоит с открытым ртом и непонимающе хлопает глазами.
– Мама, – произнес он, – я не успел тебе все объяснить. Это – мисс Келлавей.
– Я поняла, – графиня выпустила Люссиль из объятий. – Та самая мисс Келлавей, которую я уже несколько месяцев разыскиваю.
– Мисс Люссиль Келлавей. – Сигрейв сделал ударение на слове «Люссиль». – Не Сюзанна Келлавей.
– Скажешь тоже! С чего бы я стала разыскивать Сюзанну Келлавей?! – возмутилась графиня.
– Объясни нам, в чем дело, мама! – попросил Сигрейв. – Раньше ты ни о каких поисках не рассказывала.
– А как я могла рассказать, если вас вижу в Эвердене не чаще раза в год? Появись дома ты или Питер, мы бы с Полли уже давно ввели вас в курс дела.
– Ах, Полли тоже тут замешана? Ты меня прямо заинтриговала, мама.
– Полли скоро спустится к нам. И будет рада-радешенька, что мисс Келлавей отыскалась! Мы уж и не надеялись!
Леди Сигрейв уселась поудобнее на тахту и жестом пригласила Люссиль сесть.
– Ты удивлена до крайности, дитя мое, и это понятно. Какое счастье, что Николас привел тебя.
– Вы – сама доброта, – пробормотала Люссиль. – Я никак не ожидала такого приема.
– Я давно пытаюсь тебя отыскать, детка. По собственной оплошности я в прошлом потеряла твой след, но надеюсь, ты меня простишь. – (Лицо Люссиль приняло еще более озадаченное выражение.) – Видишь ли, Люссиль – можно мне так тебя называть, – я твоя крестная мать.
– Крестная мать! – одновременно воскликнули оба Сигрейва.
– Прошу не перебивать меня, иначе я не смогу ничего рассказать!
В комнате воцарилась тишина.
– Скажи, дорогая, – обратилась графиня к Люссиль, – ты хорошо знаешь, как сложилась судьба вашей семьи?
– Не совсем, мадам, – ответила Люссиль, смутившаяся еще больше. До сих пор она считала Маркхэмов не только своими опекунами, но и крестными отцом с матерью.
– Тогда, – вздохнула леди Сигрейв, – придется мне кое-что рассказать, иначе не все будет понятно. Келлавеи были вполне респектабельными землевладельцами, хотя и немного безалаберными, поэтому никто не удивился, когда твой отец продал полученное в наследство имение, чтобы иметь возможность путешествовать. Он учился вместе с моим мужем в Оксфорде, и Джеральд предложил сдать ему в аренду «Кукс», чтобы тот имел в Англии крышу над головой, хотя на родине он бывал крайне мало.
Путешествуя по Италии, Джордж встретил твою будущую мать, Люссиль. Грейс была очаровательной девушкой – красивая, высокая, стройная. Ты на нее похожа как две капли воды. Семейство Грейс было из небогатых – ей пришлось работать компаньонкой состоятельной женщины. Джордж с первого взгляда влюбился в Грейс, сделал ее своей женой и привез в Дилингем. Через год Грейс родила тебя и твою сестру. Девчушки были прехорошенькие. Поначалу все шло хорошо. Джордж попросил Маркхэмов крестить Сюзанну, а нас с Джеральдом – тебя. «Все всегда достается старшему ребенку, так пусть у младшей дочери будут хотя бы знатные крестные», – сказал он. Мы, конечно, с радостью согласились. Но потом пришла беда. Грейс заболела послеродовой горячкой и умерла. Джордж был в отчаянии.
Она смахнула с глаз слезы, и на сей раз Люссиль положила ей руку на плечо в знак сочувствия.
– Нет, нет, дитя мое, все в порядке. Это была ужасная трагедия для Джорджа, он так любил свою жену! Путешествия стали его единственным утешением, и с тех пор он редко появлялся в наших краях. Тебя же и твою сестру взяли на воспитание бездетные Маркхэмы.
Случилось так, что мы очень скоро потеряли вас из виду. Даже о смерти Гилберта Маркхэма я узнала совсем недавно и случайно. Одна наша приятельница, не подозревая, что я знакома с Келлавеями, рассказала мне, как твоя сестра стала… – поймав осуждающий взгляд Сигрейва, она запнулась и прокашлялась, – …как твоей сестре пришлось… м-м-м… заняться ее профессией из-за того, что приемный отец скончался. Я была возмущена, так как считала, что Джордж Келлавей был обязан позаботиться о своих дочерях. Лишь получив письмо, я все поняла.
– Письмо, мама? – переспросил Сигрейв.
– От юридической фирмы «Черчуорд энд Черчуорд», разумеется. Наша семья из поколения в поколение пользуется ее услугами, Келлавей же попал к ним случайно. Они переслали нам письмо твоего отца и сообщили, что у них хранится его имущество и завещание.
– Вот уж не знала, что у него было имущество, – нахмурилась Люссиль. – И что он оставил завещание.
– Естественно! Келлавей был легкомысленным человеком, но не настолько же!
– Сюзанна уверена, что никакого завещания и в помине нет. Так утверждает ее адвокат. Единственное, что она унаследовала, – так это «Кукс». – Перехватив вопросительный взгляд Сигрейва, она поспешила добавить: – Простите, сэр, за оговорку, это, знаю, не собственность, а всего-навсего аренда. Но факт тот, что больше она ничего не получила.
– Так оно и должно быть, ведь она не упомянута в завещании. Мне это объяснил в письме сам Джордж. Когда он, будучи за границей, узнал о смерти Маркхэма, его замучили угрызения совести – ведь он палец о палец не ударил, чтобы помочь вам. Он узнал, что ты стала учительницей, и восхищался тобой, надеясь, что ты унаследовала его любовь к науке. Быть может, даже жалел, что никогда не беседовал с тобой на эту тему. – Заметив грусть на лице Люссиль, она вздохнула. – Но, увы! Было уже поздно. Единственное, что он мог для тебя сделать, – это оставить тебе свое состояние.
– Что не идет ни в какое сравнение с отцовским вниманием, – с глубокой тоской произнесла Люссиль.
– Безусловно. – Леди Сигрейв сочувственно взглянула на Люссиль. – Хорошо себе представляю, как тебе порой хотелось увидеть его. Келлавей в письме просит разыскать тебя и сообщить о его завещании. К сожалению, он не знал, где именно ты преподаешь, и вначале я была в полной растерянности. Пришлось разыскивать миссис Маркхэм, с которой я много лет не встречалась. Нашла я ее только с месяц назад, она-то и направила меня в школу мисс Пим. Но в школе мне сообщили, что ты уехала в «Кукс». Вот почему я здесь оказалась, дорогая. Счастлива, что, наконец, нашла тебя.
– А вправе ли мы поинтересоваться, что за имущество было у Джорджа Келлавея? – спросил, улыбаясь, Питер. – Поскольку Люссиль теперь как бы член нашей семьи, мое любопытство вполне простительно.
Встретив скептический взгляд Сигрейва, Люссиль покраснела: навряд ли, мелькнуло у нее в голове, он тоже причисляет ее к членам их семейства. Даже невозможно себе представить, как он отнесется к этому родству!
– Джордж Келлавей просит меня в письме держать его материальные дела в тайне. Он не хотел, чтобы они стали достоянием широкой гласности. Ваш отец был неординарным человеком, Люссиль. Представьте, он разбогател, оказывая какие-то услуги военному министру Китая. Какие именно, мне неведомо, но китайский правитель расплачивался с ним драгоценными каменьями и увесистыми золотыми слитками.
У Люссиль от изумления перехватило дыхание, Сигрейв и его брат обменялись взглядами.
– Занятную же историю ты поведала нам, мама! – с чувством воскликнул Сигрейв-старший.
– Чудеса, да и только! – заметил Питер, натирая мелом кончик бильярдного кия. – И самое большое чудо – то, что мисс Келлавей в мгновение ока разбогатела. Признаюсь, Ник, когда ты ввел мисс Келлавей в гостиную, я испугался, как бы мама не указала ей на дверь! Вместо этого она вдруг бросается ей на шею как долгожданный родственнице! Меня чуть не хватил кондрашка. Даже подумал, что мама не в себе.
Сигрейв рассмеялся. Леди Сигрейв выпроводила сыновей из гостиной, чтобы с глазу на глаз побеседовать с Люссиль. От нечего делать они, пока суд да дело, стали играть в бильярд, хотя мыслями оба были далеки от шаров.
– Как бы нам за этими новостями не забыть о мисс Маркхэм, – сказал Питер. – Прекрасно, конечно, что мисс Келлавей отныне богатая и респектабельная дама, но что ждет ее названую сестру?
– Не беспокойся, Питер. – Прицелившись, Сигрейв послал шар точно в лузу. – Если я не ошибся в мисс Келлавей, она сейчас открывает маме всю подноготную. И уж они вместе придумают какую-нибудь историю, которая объяснит весь маскарад и спасет репутацию мисс Маркхэм.
– Значит, мисс Келлавей все тебе рассказала? – Питер с любопытством взглянул на брата. – И что же ты думаешь по этому поводу?
– Странная история, конечно, – сухо отозвался брат. – Мисс Келлавей, очевидно, унаследовала отцовское безрассудство, чего никак не скажешь по ее виду. Теперь она, разбогатев, заживет по своему вкусу. Купит, безусловно, дом, обзаведется кошками и будет устраивать званые вечера для таких же книгочеев, как она сама. – В тоне Николаса Питер безошибочно уловил горечь.
– Она сообщила тебе, отчего все это сотворила?
– Да. От скуки. Захотелось сбежать от школьных будней и неинтересного общества. Но теперь-то она сможет жить на свой вкус, не прибегая к обману.
Питеру казалось, что Николас, который, вернувшись с войны, также изнывает от скуки, должен симпатизировать мисс Келлавей. Он чуть было не сообщил ему об этом, но, взглянув на сердитое лицо брата, воздержался. И правильно сделал: в сердцах граф с такой силой послал свой шар вперед, что тот пролетел мимо лузы. А Питер, прицелившись, попал точно в цель, и Сигрейв-старший проиграл партию.
– Вот, – беспристрастно бросил он, – проигрыш тоже на совести мисс Келлавей.
– Да не делай ты из мухи слона, – посоветовал Питер. – Никакая она не обманщица. Это же было некое подобие школьной игры: одна сестра выдает себя за другую. Уверен, мисс Келлавей никак не предполагала, что будет втянута в какие-нибудь неприятности.
– Вот это точно, братишка. Она и не подумала, как это все может обернуться. Эдакая бесконечная наивность.
Питер удивился. Никогда его брат не говорил таким удрученным тоном. Да и такого выражения лица у него тоже никогда не было.
– Поверь, – сказал тот доверительно, – я собирался помочь мисс Келлавей выйти из затруднительного положения. Но теперь в этом нет нужды. И я… я огорчен.
– Да что ты, Ник? Ты как будто заинтересовался мисс Келлавей?
– Она, по-моему, интересный человек. Питер изумился беспредельно. Никогда он не слышал, чтобы его брат так говорил о женщинах – они интересовали его лишь с точки зрения секса.
– Не знаешь, она намерена надолго остаться в Дилингеме?
– Будь на то ее воля, сбежала бы немедленно. Но я убедил ее остаться ради мисс Маркхэм, и к тому времени, как вы с Гетти будете официально помолвлены, я уговорю Люссиль выйти за меня замуж.
– Снова предполагается брак по расчету?
– Ты имеешь в виду мои отношения с мисс Элиот? – Сигрейв слегка улыбнулся. – Тогда я полагал, что все женщины – одинаковые и мисс Элиот не хуже других. Но мисс Келлавей… – Его голос смягчился. – Она совсем иное дело. Хотя бы потому, что я не знаю, как она отнесется к моему предложению. Да, она мне нравится, но на сильное чувство я вообще не способен. А обманывать ни себя, ни ее мне не хочется. Вот я и сомневаюсь – вправе ли я при таких обстоятельствах предлагать руку женщине?
Питер тяжело вздохнул. Вот этого-то он и опасался! Хотя холодность Николаса начала таять, в любовь к будущей невесте она не перерастет. Может быть, во взаимное уважение, но ведь этого недостаточно.
– Нет, – решил Питер после некоторого раздумья, – при таких условиях делать предложение мисс Келлавей бесчестно. Но ты все равно сделаешь?
– Да, – задумчиво произнес Сигрейв. – Я не хочу ее упустить.
– Ты уверен, что сердце твое остается незатронутым, – сказал Питер чуть насмешливо. – А, по-моему, ты заблуждаешься, при всем твоем обширном опыте не отдавая себе отчета в своих чувствах.
Люссиль тем временем подробно поведала крестной историю своего перевоплощения в Сюзанну, умолчав, однако, о чувстве, которое питает к лорду Сигрейву, и о его предложении взять ее на содержание. Но леди Сигрейв, не будучи глупой, сделала из ее рассказа правильные выводы.
– Не отчаивайся, дорогая, – сказала она, когда Люссиль замолчала. – Конечно, идея изначально была порочной, но не стоит так убиваться. А сейчас, мне кажется, нам надо пригласить Питера и Николаса, чтобы ввести в курс дела – они, по-моему, оба лица заинтересованные. – От внимательного взгляда леди Сигрейв не укрылось, что при упоминании имени ее старшего сына Люссиль покраснела. – Знаю, дорогая, Николас порой может производить впечатление человека сурового, но уж если он сказал, что простил тебя, то можешь не сомневаться – попрекать он не станет.
При появлении лорда Сигрейва, с беспечным видом входящего в гостиную, сердце Люссиль дрогнуло. Как обидно, подумала она: при появлении Сигрейва ею овладевает такое волнение, а ему хоть бы что! Графиня без обиняков объявила свой план.
– Люссиль мне все рассказала, – сообщила она. – Сейчас необходимо прежде всего позаботиться о мисс Маркхэм. Могу ли я рассчитывать на вашу помощь?
Питер тут же кивнул. А Николас медлил с ответом, прикидывая в уме, что же именно рассказала Люссиль. При этом ему вспомнились ее мягкие сладкие губы.
– Николас! – окликнула его мать. – Ты, надеюсь, поможешь мне восстановить доброе имя мисс Маркхэм?
– Что за вопрос, мама! – Он перевел спокойный взгляд на Люссиль. – А как быть с мисс Келлавей?
– О, это проще простого! Достоверно людям известно только два факта: Сюзанна Келлавей просила передать «Кукс» ей в аренду и к ней в дом пожаловала мисс Маркхэм. Все остальное – плод их воображения. Мы распространим слух, что я пригласила Люссиль погостить в нашем замке, но задержалась с приездом, поэтому она была вынуждена на время поселиться в «Куксе». Девушка она немного не от мира сего, ей даже в голову не пришло, что ее примут за Сюзанну. Поняв, что к чему, она обратилась к тебе, Николас, за советом. А, соскучившись в одиночестве, пригласила к себе в гости мисс Маркхэм. – Она строго взглянула на Питера. – Никто не должен знать, что мисс Маркхэм бежала из дому, и я всецело полагаюсь на твою скромность, Питер.
– Можешь быть спокойна, мама, – кивнул Питер. – Затем ты, наконец, приезжаешь и, ознакомившись с обстановкой, приходишь к выводу, что самое правильное – предать гласности тот факт, что в «Куксе» все время жила Люссиль Келлавей, а не ее сестра. Мисс Маркхэм – вне подозрений, и никто не станет это оспаривать.
– Особенно если пилюля будет подслащена известием о том, что мисс Келлавей получила наследство, – саркастически заметил старший Сигрейв. – Ты абсолютно прав, Питер!
Люссиль в очередной раз покраснела, а леди Сигрейв строго взглянула на сына.
– Ты что-то вдруг стал очень ехидничать, Николас! Не иначе как на тебя влияет жара. Ну, так как, вы принимаете мой план?
Все трое кивнули в знак согласия.
– Простите, мадам, – произнесла неожиданно Люссиль, – но так ли уж его осуществление зависит от моего присутствия в Дилингеме? Я обещала мисс Пим отлучиться ненадолго, а сейчас школьные каникулы подходят к концу. Будьте добры, приютите у себя мисс Маркхэм, а я возвращусь в Оукхэм. Так, пожалуй, будет лучше.
Леди Сигрейв перехватила напряженный взгляд Николаса, направленный на опущенную голову Люссиль. Так вот где зарыта собака! Люссиль, бесспорно влюбленная в графа, тем не менее, стремится уехать подальше от Дилингема и ее сына, а он этого не желает. Сердце дамы возликовало. Еще не зная как следует свою крестную дочь, она уже прониклась глубокой симпатией к ней. А уж если Сигрейв отметил ее, рано или поздно он своего добьется. И она всячески будет ему в этом содействовать.
Тщательно выбирая слова, графиня ответила Люссиль:
– Думаю, дорогая, было бы лучше, если бы ты, сделав над собой усилие, осталась еще в Дилингеме, хотя бы на короткое время. Ведь придуманная нами версия появления мисс Маркхэм будет звучать правдоподобно лишь в том случае, если ты сама будешь жить в данный момент в «Куксе». А уж когда мисс Маркхэм будет оправдана в глазах общества, сможешь поступать как тебе угодно. Тем более, что теперь, получив наследство, ты должна подумать о своем будущем.
Плечи Люссиль уныло опустились. Никогда еще ни один человек, едва узнавший, что он обрел богатство, не выглядел таким несчастным!
– У тебя такой усталый вид, дитя мое! Еще бы – столько переживаний за одно утро!
А ведь ей известна лишь половина того, что произошло, мелькнуло в голове у Люссиль. Трудно поверить, что сейчас только время ленча, – ей кажется, что с того момента, как она покинула территорию «Кукса», прошла целая вечность. Сквозь какую-то плотную завесу доходили до ее слуха слова миссис Сигрейв о том, что она сама уведомит мисс Пим и миссис Маркхэм о случившемся, и приказание Сигрейва заложить для нее карету.
– На тебе лица нет, дорогая. – Леди Сигрейв озабоченно погладила ее по голове. – Все остальное обсудим завтра. Я приеду в «Кукс» утром. Ах, мы чудесно проведем время. Мисс Маркхэм – подходящая компания для Полли. Все складывается как нельзя лучше!
Если бы Люссиль могла разделить ликование леди Сигрейв! Необходимость остаться еще на некоторое время в обществе графа повергала ее в отчаяние. Его угрюмое молчание особенно резко бросалось в глаза рядом с ликованием родственников. А каким ледяным тоном он попрощался с ней, помогая сесть в карету! Как только колеса экипажа загремели по ухабам разбитой дороги, Люссиль утратила самообладание, и две крупные слезинки скатились по ее щекам. Анонимка, ожидавшая ее в «Куксе», переполнила чашу терпения. Люссиль с яростью разорвала бумагу в клочки, не читая, но это не принесло ей облегчения.
Глава восьмая
– Море у меня не получается, – призналась Полли, откладывая в сторону кисть и заслоняя глаза от слепящего солнца. – Оно у меня такого же цвета, как шляпа мисс Диттон. Боюсь, художницы из меня так и не выйдет!
Люссиль, бросив на ковер книгу, которую читала, приблизилась и взглянула на творение Полли.
– Зато дом вышел очень хорошо, – утешила Полли. – Леди Биллингем будет в восторге и наверняка захочет приобрести картину.
– На самом деле он уродливый. Даже не понимаю, как такая женщина, как леди Биллингем, согласилась в нем жить. Я так рада была с ней познакомиться. До сих пор не верится, что мама это разрешила.
Люссиль тоже была удивлена. Когда утром она предложила навестить леди Биллингем, в синей гостиной воцарилась тишина. Нарушила ее Фалия Диттон, заявившая, что ее мать никогда не позволит ей навещать бывшую актрису и что мисс Келлавей, истинная дочь своего отца, быть может, и общается с какими-то странными людьми, но порядочное общество этого не одобряет.
Наступило неловкое молчание, которое прервал лорд Сигрейв. Он считает леди Биллингем очаровательной женщиной, сказал Николас, и с удовольствием отвезет Люссиль к ней. Мисс Диттон надулась, но тут Питер, ко всеобщему облегчению, предложил устроить пикник на побережье близ дома бывшей актрисы.
– Вы, вижу, храните верность старым друзьям, – заметил лорд Сигрейв на выходе из синей гостиной. – А ведь большинство людей, став богатыми и знатными, порывают со своими привязанностями.
– Вы, очевидно, имеете в виду леди Биллингем? – отозвалась Люссиль. – Но ведь она была так добра ко мне! Мне претит, когда общество судит о людях по каким-то внешним чертам, а не по внутреннему содержанию. Я же от леди Биллингем не отвернусь никогда.
– Браво, мисс Келлавей! – тепло произнес Сигрейв. – Иного я от вас и не ожидал. Полли хочет поехать с нами, жаль только, что мисс Диттон не может составить нам компанию!
Люссиль пристально взглянула на графа, но лицо его хранило обычное бесстрастие.
– Ну, я об этом не особенно сожалею, – нежно пропела она. – Мисс Диттон не из тех людей, с которыми жаждала бы познакомиться мисс Биллингем.
Выходя из комнаты, она услышала за своей спиной смех Сигрейва.
И вот вся компания расположилась на; берегу, наслаждаясь прохладным восточным ветерком. Питер и Гетти – чуть поодаль, но под бдительным оком леди Сигрейв. Миссис Диттон также не спускает глаз со своей дочери, заигрывающей с лордом. Люссиль наскучило смотреть на них, и она перевела взгляд на море.
Как же изменилась ее жизнь в «Куксе» после появления в Дилингеме миссис Сигрейв! Стоило ей стать крестницей этой леди и богатой наследницей, и местное общество решительно повернулось к ней лицом. Некоторые во всеуслышание утверждали, что всегда были уверены – такая милая и хорошо воспитанная женщина не может быть куртизанкой. Фалиа Диттон даже осмелилась заявить, что знакома с Люссиль (очевидно, она имела в виду неприятную встречу в Вудбридже), и привела к ней своего брата.
Никто и не вспоминал, что она недавно выступала под чужим именем, это объяснили чрезмерной скромностью или чудачеством, свойственным всем книжникам. Люссиль стала чрезвычайно популярной персоной. Гетти это забавляло, а сама Люссиль считала такое поведение лицемерием, не заслуживающим доверия.
Очень скоро Люссиль обнаружила, что планы леди Сигрейв по спасению доброго имени мисс Маркхэм требуют от нее некоторых уступок.
– Понимаю, как тебе не хочется бывать в обществе, – с сочувствием произнесла как-то раз леди Сигрейв. – Но речь идет о репутации мисс Маркхэм, и тут твоя помощь необходима. Боюсь, тебе придется в чем-то поступиться своими интересами. – Тебе, конечно, необходимо устроить собственную жизнь, – чуть помолчав, продолжила леди Сигрейв. – Замужество, полагаю, тебя не привлекает, ты, скорее всего, захочешь купить дом, обзавестись компаньонкой и наслаждаться чтением. Тебе это, наверное, больше всего по душе.
Еще полгода назад Люссиль могла только мечтать о подобном существовании, но сейчас при одной мысли о такой перспективе едва не расплакалась.
– Если же вдруг окажется, что замужество тебе не претит, то лучше всего остановить свой выбор на солидном землевладельце вроде Чарлза Фарранта, с ним ты будешь как за каменной стеной! – посоветовала она с ласковой улыбкой. – С такими мужчинами, конечно, довольно скучно, но ведь ты не в том возрасте, когда ищут романтики. Разумный брак с достойным человеком, что может быть лучше?
Люссиль не увидела лукавого выражения, появившегося на лице графини, наблюдавшей за вдруг огорчившейся крестницей. Леди Сигрейв давно подметила, что при малейшем намеке на ее старшего сына Люссиль краснеет, и решила не давать ей возможности забыть о Николасе. Тем более что Люссиль явно избегала его общества. Если ей становилось известно, что он будет присутствовать на каком-нибудь завтраке или бале, она под любым предлогом – подчас абсурдным – предпочитала остаться дома. Но что толку? Однажды она отказалась от приглашения, ссылаясь на головную боль, так он в середине дня явился, чтобы осведомиться о ее здоровье. В другой раз Люссиль не поехала к Диттонам, где должен был быть Сигрейв, но, выйдя на прогулку, нос к носу столкнулась с ним. Он вел себя при этом безукоризненно, но ей никак не удавалось вовсе избежать его общества, а видеть его ей было тяжело, и она страдала. Ее чувство не давало ей покоя – и днем, и ночью, во сне, ее преследовала мысль о Николасе Сигрейве.
Некоторое утешение она находила в компании Полли. Девушка, вопреки ожиданиям Люссиль, оказалась застенчивой и серьезной. Она рассказала Люссиль, что мать ею недовольна, называет разборчивой невестой. Сейчас, когда ей исполнилось двадцать три года, она всерьез считает себя старой девой. А Люссиль целых двадцать семь! Так можно ли удивляться тому, что Сигрейву она не нравится!
Зато Чарлз Фаррант регулярно наведывался в «Кукс» и с удовольствием сопровождал Люссиль в Вудбридж и вообще куда она только пожелает. Они оба заинтересовались историей ветряных мельниц в этом районе и совместно изучали старинные карты и документы. Гетти была в восторге – Люссиль и Фаррант созданы друг для друга, считала она. Люссиль же, признавая все его достоинства, жалела, что на нее смотрят добрые голубые глаза, а не темно-карие с золотыми искорками, и рядом всегда звучит тихий, слегка запинающийся голос вместо властного баритона графа.
Предавшись этим мыслям, Люссиль забыла про свою книгу и сморенная жарой, задремала. Очнулась она оттого, что кто-то водил травинкой по ее щеке. Открыв глаза, она увидела перед собой улыбающегося лорда Сигрейва.
– Как это вы решились оставить мисс Диттон одну на берегу, – проговорила она. – А вдруг ее смоет прибой.
– Она не одна. Если что, Питер отвлечется от мисс Маркхэм и спасет мисс Диттон.
– Но ведь не общества Питера она ищет, – резко возразила Люссиль, но тут же спохватилась – как бы Сигрейв не подумал, что она ревнует. И поспешила переменить тему: – Я читала, что в Дербишире очень красивые скалы. А здесь, милорд?
– Здешние, думаю, не идут ни в какое сравнение с дербиширскими. Когда-то какой-то рыбак спьяну углядел в одной скале сходство с лицом королевы Елизаветы, но я его не нахожу. Скалы есть, и пещеры тоже. Но последние – не предмет для любования, они служат более серьезным целям.
– Контрабанда, милорд?
– И это тоже.
– А что же еще?
– Давайте пройдемся, мисс Келлавей. Не дожидаясь ответа, он с присущей ему решимостью потянул ее за руку и вывел на тропинку, бегущую вдоль берега.
– Вы слышали о фентиграх, мисс Келлавей?
– О людях, которые в XVII веке осушали болота?
– Как вы начитанны, мисс Келлавей! Но сейчас так называет себя банда батраков и арендаторов, считающих, что заработки у них ничтожны, а аренда – слишком велика. Я неизменно старался сохранять добрые отношения с моими арендаторами здесь, в Дилингеме, но слышал, что беспорядки коснулись и наших краев. Бандиты поджигают хлева и нападают на фермеров. У них много укромных мест, где они прячут орудие и скрываются сами.
Почему-то Люссиль вдруг вспомнились гнусные анонимные письма, автор которых грозил выгнать ее из Дилингема. Она надеялась, что после превращения псевдо-Сюзанны в Люссиль они прекратятся, но ничуть не бывало! Недавно она получила еще два, причем оба, как обычно, были доставлены после наступления темноты и написаны в самых грубых выражениях!
– Я вас напугал, – сказал Сигрейв, заметивший, что она помрачнела. – Извините, мисс Келлавей. Надеюсь, я не слишком расстроил вас?
Ей на память пришли гнусные слова, которыми неизвестный автор поносил ее и Сигрейва. Но, встретив проницательный взгляд гостя, Люссиль заставила себя встряхнуться.
– Ну что вы, милорд! Какое отношение я имею к складам в пещерах и сельским беспорядкам! Но все это очень неприятно.
– Согласен с вами, мисс Келлавей! Но не беспокоит ли вас нечто, находящееся поблизости от нас?
– Нет, нет! – выпалила Люссиль с поспешностью, которая выдала ее с головой.
Сигрейв остановился, она тоже, и они оказались друг против друга.
– Вы начисто лишены актерского таланта! – задумчиво произнес Сигрейв. – Я вам не верю, мисс Келлавей. Неужели «Кукс» скрывает какие-то тайны? Может, там находится какой-то склад? Но нет, вас беспокоит что-то, касающееся вас лично. Не так ли?
Сигрейв безошибочно угадал ее мысли! Ей стало не по себе.
К счастью, они услышали голос Полли:
– Люссиль! Николас! – Девушка, размахивая своей соломенной шляпой, бежала за ними следом. – Все собираются домой! А вы как? – Заметив напряженное лицо брата и растерянность Люссиль, она смутилась: – Ой, извините! Я, кажется, помешала.
– Ничуть! – вырвалось у Люссиль. – Что до меня, то я готова.
Она взяла Полли под руку и, радуясь возможности скрыться от проницательных глаз Сигрейва, пошла с ней к экипажам. Даже не оглядываясь, она знала, что он внимательно смотрит им вслед.
Сигрейв предпочел возвращаться в карете Диттонов, на радость Люссиль – она чувствовала, что, не выдержав его пристального взгляда, проникающего, казалось, в самую душу, все бы ему выболтала. И прислушиваясь краем уха к болтовне Полли и Гетти на пути домой, она думала о том, что под вуалью беззаботности Дилингема кроется некая тайна.
Спустя две недели леди Сигрейв задумала устроить у себя бал. Люссиль, по натуре не склонная к меланхолии, восприняла эту новость с не меньшей радостью, чем Гетти. В туалете из шелка цвета сапфира и золотистой вуали под стать ее волосам, выбранном с помощью леди Сигрейв, с замысловатой прической вместо обычного «хвоста», Люссиль чувствовала себя красавицей.
Ожидавшая ее в гостиной Гетти пришла в восторг.
– О Люссиль, – с жаром воскликнула девушка, – ты восхитительна! От кавалеров отбоя не будет. А мистер Фаррант при виде тебя онемеет.
Так-то оно так, подумала Люссиль, а вот про Сигрейва этого не скажешь. И она вздохнула.
– А ты неотразима. Питер, наверное, еще не приехал, иначе уже осыпал бы тебя комплиментами, – ответила она.
– Ах, Люссиль… – Гетти покраснела. – Ведь не водит же он меня за нос, как ты полагаешь?
– Разумеется, нет, – серьезно проговорила Люссиль. – Вряд ли он стал бы тебя компрометировать, не будь у него серьезных намерений. Но ведь ты так мало его знаешь, Гетти. Уверена ли ты в своих чувствах?
– О да! И притом с того самого момента, как я его увидела.
Люссиль не стала разочаровывать Гетти досужими предостережениями. Зачем омрачать ее счастье! Скорее всего, все кончится благополучно. И тогда на счету братьев Сигрейв будут не два разбитых сердца, а одно.
Зал Дилингемского дворца сиял огнями. Люссиль, впервые попавшая на бал, сначала даже перепугалась. Затея леди Сигрейв устроить «небольшую вечеринку» для узкого круга ближайших друзей обернулась грандиозным мероприятием с сотней приглашенных. Лорд Сигрейв, в безупречном черном фраке, стоял с матерью у дверей, приветствуя входящих.
Как и всех прибывающих гостей, он одарил Люссиль обаятельной, но – увы! – безразличной улыбкой.
– Добрый вечер, мисс Келлавей! Надеюсь, вам будет сегодня весело.
– Спасибо, милорд. Я буду стараться.
И зачем она это сболтнула! Он взглянул на нее насмешливо.
– Совсем забыл, мисс Келлавей, что вы бы предпочли провести вечер дома, наедине с книгой. Наше бездумное веселье не может вас интересовать!
– Напротив, милорд, меня огорчает зацепившаяся за мной репутация книжницы. Я намерена, если это будет возможно, не пропустить ни одного танца.
– Вполне возможно, – не без ехидства пробормотал лорд, оглядываясь на мужчин, выстроившихся за его спиной с явным намерением пригласить Люссиль на танец. – Но не забудьте один приберечь для меня, мисс Келлавей! Здесь такая тоска, совершенно не с кем словом переброситься, а общение с вами, уверен, развлечет меня.
Он отступил в сторону, пропуская к Люссиль Чарлза Фарранта, и с усмешкой проследил, как вокруг нее сомкнулся круг восхищенных поклонников.
Но их всех опередил проявивший необычайную расторопность Фаррант. Никто не успел и рта раскрыть, как он решительно схватил Люссиль за руку и вытащил на середину зала.
