Текст книги "Как велит бог"
Автор книги: Никколо Амманити
Жанры:
Современная проза
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)
НОЧЬ
60.
Страшная пляска началась в двадцать два тридцать шесть, когда грозовой фронт, застрявший на несколько дней среди горных вершин, освободил и погнал на юг долетевший до Апеннинского полуострова сибирский ветер.
Висевший посреди ясного и вышитого звездами неба полумесяц за какие-то десять минут оказался наглухо затянут пеленой темных и низких облаков.
Тьма в мгновение ока накрыла долину.
В двадцать два сорок восемь раскаты грома, всполохи молний и порывы ветра возвестили о начале шабаша долгой грозовой ночи.
Потом полил дождь и не прекращался до самого утра.
Будь на пару градусов холоднее, выпал бы снег, и, возможно, продолжение у этой истории оказалось бы совсем иное.Дороги опустели. Ставни захлопнулись. Заработали термостаты. Зажглись камины. Параболические антенны на крышах принялись потрескивать, и дружеская встреча "Милан" – "Интер" в телевизоре стала распадаться на квадратики, отчего озверевший народ повис на телефонах.
61.
В то время как гроза бушевала над особняком семейства Гуэрра, Фабиана Понтичелли лежала на кровати Эсмеральды в трусиках и лифчике и изучала свои закинутые на стену ноги.
Может, все дело было в травке, но в таком положении они смотрелись прямо как два куска филе камбалы.
Такие же белые, тонкие и длинные. А на пальцы только взгляните! Костлявые, один на километр от другого...
Точь-в-точь как у отца.
С самого детства она фантазировала, что является внебрачной дочерью какого-нибудь американского богача, который в один прекрасный день увезет ее жить в Беверли-Хиллз, но эти ноги лучше всяких генетических экспертиз доказывали тщетность ее надежд.
Прошлым летом семья Понтичелли ездила в семейный пансионат "Вальтур" в Калабрии, и там на пляже один парень из Флоренции, весьма симпатичный и довольно беспардонный, заметил ей, что ступни у нее совершенно как у отца.
Фабиана утешалась тем, что на этом физическое сходство с отцом заканчивалось и что под обувью это не заметно.
"Накрасить, что ли, ногти"
У Эсмеральды в ванной была целая коллекция лаков всевозможных цветов.
Однако при одной мысли о том, чтобы надо подняться с кровати и отправиться подбирать оттенок, желание улетучилось.
По радио Боб Дилан запел "Knockin' on Heaven's Door" [29]29
"Стучаться в райские врата" (англ.).
[Закрыть].
– Классная песня... – зевнула Фабиана.
– О, это шедевр, – сказала Эсмеральда Гуэрра, сидящая скрестив ноги на письменном столе. Она тоже была в лифчике и трусиках. Огоньком косяка она прожигала дырки в голове старой куклы, от которой поднимались клубы ядовитого черного дыма, смешивавшиеся с чадом сигарет и ароматных палочек, тлеющих на тумбочке поверх кип модных журналов.
– А кто ее поет? – Фабиана медленно повернула голову и увидела, что по телевизору беззвучно идет фильм про ограбление, который она уже видела, с этим известным актером, как его...
– "Аль.. ? Аль.. ? Аль какой-то"
– Кто-то известный. Из восьмидесятых годов... У матери есть его диск.
– А как переводится название?
– "Хивен" значит рай. "Дор" – дверь. Двери в рай.
– А "ноккин"?
Подруга швырнула куклу в мусорную корзину и подозрительно надолго задумалась.
"Не знает", – сказала себе Фабиана.
Эсмеральда уверяла, что она наполовину англичанка, потому что в детстве жила в Калифорнии, но, когда ты спрашивала у нее значение слова чуть более сложного, чем "window", внятного ответа не получала.
Посмотрим, какую лабуду она выдаст...
– Ну? Что это значит?
– Это значит "зная... зная двери рая"
– А дальше там о чем?
Закрыв глаза, Эсмеральда сосредоточенно вслушалась, а затем сказала:
– Дальше о том, что, зная, где двери рая, их легко отыскать. И когда ты их найдешь, ты сможешь отвести туда и свою маму, даже если очень темно... Ну и так далее в том же духе.
Фабиана взяла подушку и положила ее под голову. "Тот еще бред, скажу я тебе"
Если бы она открыла дверь и обнаружила за нею рай с облачками и порхающими ангелочками, она бы туда, может, и не двинула. И уж точно не со своей матерью.
Может, засунуть голову под кран? Глаза набухли, как виноградины, а череп был тяжелый, словно набитый щебенкой. Во всем виноват этот ядовито-желтый лимонный ликер и травка некоего Маниша Эспозито, приятеля матери Эсмеральды, который жил в кришнаитской коммуне где-то на море в Апулии.
Зевая, Эсмеральда предложила:
– Искупаемся?
– Чего?
– Примем ванну. У меня есть классная пена для ванны с запахом ландыша.
Неплохая идея. Только вот который час? Фабиана поглядела на часы в форме бутылки кока-колы, висящие над изголовьем кровати.
– Без четверти одиннадцать.
Они торчали взаперти в этой комнате как минимум восемь часов.
"Просто хороним себя заживо"
Вначале идея казалась заманчивой.
"Большой затвор"
Так они это назвали.
Забаррикадироваться в комнате и крутить DVD, курить травку, пить и есть все воскресенье.
Лучше одним, чем с этой компанией конченых кретинов, которые влачат растительное существование в "Башнях" и приходят в себя, только чтобы помахать кулаками. Они так решили после того, как этот придурок Теккен чуть не сбросил Кристиано с моста.
Какая муха его укусила, что он порезал мотоцикл Теккена... Что он такое задумал? Не вступись они с Эсмеральдой, эти гады скинули бы его вниз.
Что и говорить, Дзена не трус. Но и характер у него еще тот. Обижается на любую мелочь. Прямо слова ему не скажи.
С некоторых пор он слишком засел у нее в голове, этот Кристиано Дзена.
– Ну?
Фабиана обернулась к подруге:
– Что?
– Искупнемся или как?
– Не могу, мне надо домой.
Она поклялась Говнюку, сиречь отцу, что в пол-одиннадцатого будет дома как штык.
Завтра утром на восемь тридцать, вместо первого урока, у нее был назначен плановый осмотр у стоматолога.
Фабиана прикинула, что, даже если выйдет сию минуту, все равно опоздает. До дома добрых двадцать минут. Так что уже не стоило дергаться.
Слава богу, она выключила сотовый.
Говнюк должен был как раз вернуться домой из...
"Куда он там ездил?"
... и, не обнаружив дома дочери, наверняка уже забил ей сообщениями автоответчик.
62.
Выключив телевизор, Рино смотрел на бьющий в окна гостиной ливень и пытался понять, что заставило его смотреть этот фильм. Он знал его наизусть, видел по меньшей мере три раза, и все же не смог отлипнуть от экрана.
"Собачий полдень". С Аль Пачино. Вместе с Робертом де Ниро его любимый актер. Если бы он однажды встретил их двоих на улице, то поклонился бы и сказал: "Вы великие актеры, большой респект вам от Рино Дзены".
Им, как никому другому, удавалось показать дерьмовую жизнь простых людей.
Но сегодня ему не надо было смотреть эту ленту. Аль Пачино входит в банк, чтобы грабануть его, а в итоге всё превращается в бойню.
Он понял, что налет на банкомат не рулит. Полная хрень, за которую придется расплачиваться до конца своих дней.
И хотя голос разума подсказывал ему, что потоп им как нельзя на руку (на улице не будет ни души), желудок говорил, что фильм с Аль Почино, показанный по четвертому каналу за два часа до налета, – посланный ему свыше знак оставить эту затею.
Он продолжал думать об их плане и не мог избавиться от встававших перед глазами картинок с трупами и потоками крови. Именно такие, вроде бы скромные и беспроигрышные планы, вдруг оборачивались кровавым кошмаром.
"Ты что, свихнулся?"
Сколько раз он читал в газетах об ограблениях в закусочных на автострадах и угонах машин, которые заканчивались горой трупов. Рино готов был задницей поручиться, что, когда они притарахтят туда на своем тракторе, из каждой щели повылезут полицейские.
"Как я мог позволить Данило втянуть себя в эту историю? Эти его стопроцентные выкладки не стоят и выеденного яйца".
Если дело не заладится, им светит срок. И немалый. Вкатят самое меньшее пару лет.
А если его упекут за решетку, Кристиано отправится в интернат или под опеку до совершеннолетия.
И потом, сколько чертовых евро может лежать внутри банкомата? Не говоря о том, что добычу придется делить на троих...
"Мелочевка".
Надо только собраться с духом, позвонить Данило и сказать ему, что он выходит из игры.
"Ох уж он не обрадуется"
Когда по дороге домой с парада "Трехцветных стрел" они сказали Данило, что решено провернуть дело этим вечером, тот чуть не прослезился от радости.
"Мне-то что с того!"
Слишком идиотский план, и он дал себя уговорить Данило только потому, что ему с утра до вечера нечем было заняться. Если для Данило это вправду так важно, он всегда может отправиться на дело вдвоем с Четыресыра. Нет, лучше бы и его не впутывать.
"Пусть подыщет себе кого-нибудь другого"
Слава богу, еще не поздно выйти из дела.
А если это предчувствие – всего лишь страх? Надумал отсидеться в кустах?
Он обернулся, чтобы посмотреть на Кристиано, свернувшегося калачиком на диване.
"Ну и пусть. Что с того?"
Рино потянулся за трубкой, но потом передумал. Чем звонить, лучше дождаться, когда Данило с Четыресыра придут к нему, и поговорить с ними с глазу на глаз.
63.
Пока Рино Дзена терзался сомнениями, Данило Апреа посмеивался, сидя перед телевизором.
Надо же, какой идиотский фильм. Два раздолбал идут грабить банк и умудряются влипнуть по самые уши. Нет, он разработал идеальный план. Никаких прохожих и посетителей, никакого оружия, заложников и прочей хренотени.
Он взял газету и, нацепив на кончик носа очки, стал листать страницы с объявлениями о продаже недвижимости. Есть миллион разных способов разбогатеть, нужен только хороший капиталец и толика чутья.
Он был уверен, что у него врожденные деловые качества (недаром он в свое время предсказал, что "Четыре башни" будут иметь оглушительный успех), и в скором времени он сможет применить их на практике, получив в распоряжение требуемую наличность.
Он уже обвел как минимум пять выгодных предложений в колонке о продаже торговых площадей. Сплошь помещения на территории торговых центров или в только что отстроенных зданиях вдоль окружной. Стратегически важные точки, которые в ближайшие годы ждет небывалый коммерческий успех.
После того как введение евро шарахнуло по Италии, поставив страну на колени, рано или поздно должен наступить экономический подъем.
Теория приливов и отливов.
По крайней мере, так говорил Берлускони. А как можно не верить человеку с севера, который сам себя сделал и стал самым богатым в Италии, несмотря на то что судьи-коммунисты постоянно вставляли ему палки в колеса?
И когда наступит этот подъем, Данило будет ждать его во всеоружии со своим чудесным бутиком нижнего белья.
Загвоздка была в том, что он не мог сообразить, сколько нужно квадратных метров, чтобы устроить магазин белья чин по чину.
"Сорок хватит? Важно, чтобы имелась задняя комнатка, в которой будет склад и где можно поставить кресло для отдыха и маленький холодильник, на случай, если вдруг голод накатит..."
И потом, главное – обставить магазин со вкусом, но об этом Данило не беспокоился. На это есть Тереза. Кто знает, понравится ли его жене магазин в торговом комплексе...
"Черта с два".
Он мог дать руку на отсечение, что она захочет магазинчик в самом центре города, прямо на главной улице, чтобы все померли от зависти. И он ее понимал.
"Накось выкуси! Всем нос утрем! Полюбуйтесь на бутик супругов Апреа".
Данило перевел дух, сложил газету и подошел к окну.
У соседей ветер сорвал с веревки и снес на голые ветви яблони все развешанное белье. Фонарь тоже покачивало туда-сюда, переулок превратился в водный поток, шумно стекавший в прорытый рядом с домом канал. Через двойные стекла слышалось клокотание едва сдерживаемой берегами канала воды.
"Это нам только на руку. На улице будет пусто''.
Дисплей на видеомагнитофоне показывал двадцать два сорок пять.
Через четверть часа появится Четыресыра.
С этими объявлениями он потерял счет времени. Надо подготовиться и потеплее одеться, а то в такой ливень заработаешь себе воспаление легких.
Наконец-то настал момент снова вывезти на взлетную полосу его судьбу, слишком долго скучавшую в пыльном ангаре.
Рино сказал про сегодня, когда они возвращались из Мурелле, и Данило от избытка чувств чуть не заплакал. Потом, дома, он несколько часов просидел на толчке, мучимый тревогой, но теперь, когда настал великий момент, был спокоен, как самурай перед битвой. Что-то внутри говорило ему, что все пройдет без сучка без задоринки.
Он подошел к телевизору и собирался уже его выключить, когда увидел большую картину на зеленом стенде во весь экран.
На 35-м канале проводили очередной телеаукцион.
В центре полотна был нарисован паяц в полагающемся ему цилиндре, клетчатом галстуке и с малиновым носом шишкой.
Клоун, как скалолаз, взбирался по отвесной каменной стене и протягивал руку за одиноко выросшим среди серых скал белоснежным эдельвейсом.
Художнику удалось запечатлеть его движение, как бывает, когда ставишь на паузу видеокассету.
Что случится дальше, вообразить было легко: паяц срывает цветок и подносит к лицу, чтобы вдохнуть аромат.
Но художник не ограничился этой сценой. Позади фигуры открывался вид на закат, от которого просто захватывало дух. Он напомнил Данило летние закаты его детства, когда небо было совсем другим – казалось, что сам Всевышний расписал его на холсте. Оттенки цветов сливались и переходили один в другой, как на "Радужном флаге". От черного к синему, от фиолетового к оранжевому цвету дальней долины, над которой плыл окутанный облаками, как невеста фатою, солнечный мяч. В верхней части картины, где ночь уже овладела небесным сводом, мерцали далекие звездочки. Но внизу долина с ее городками, дорогами и рощами еще купалась в последних лучах солнца.
Данило ничегошеньки не смыслил в искусстве, и ни разу в жизни у него не возникало желания иметь дома картину. По сути, картины – накопители пыли и рассадник клещей. Но эта была настоящим шедевром.
"Это тебе не всякие там навязшие в зубах Джоконды и Пикассы".
Больше всего его трогало выражение лица клоуна.
Печальное и... Данило не мог подобрать нужного слова.
"Упрямое?"
Нет, не совсем то.
"Гордое".
Точно. Этот гордый клоун бросил вызов горной громаде и подстерегающим его опасностям, чтобы добраться до вершины. И ведь он не альпинист, а всего лишь бедный паяц. Как же трудно ему пришлось в этих длинных рваных туфлях. И как он озяб...
Ради чего он так отчаянно рвался наверх? Ясное дело, чтобы сорвать редкий цветок и преподнести возлюбленной вместе со своим сердцем.
У него с этим паяцем было столько общего! С ним тоже обращались, как с прощелыгой, чуть ли не как с убийцей, насмехались над несчастным пьянчугой, но этой ночью он бросит вызов горной громаде, рискнет жизнью, чтобы сорвать цветок – бутик, который он подарит Терезе, единственной женщине, которую он любил в своей жизни.
Да, и он, и этот паяц печальны и горделивы. Два непонятых героя.
Камера отъехала, и сбоку от картины возник седовласый господин в синем двубортном костюме и розовой рубашке с белым воротничком.
Данило схватил пульт и прибавил звук.
– Полотно из великолепной серии "Паяцы в горах" кисти маэстро Морено Капобьянко, – сильно картавя, пояснял ведущий магазина на диване. – Если позволите, это наиболее яркая и законченная работа из всей серии, безусловный шедевр, в котором художник в полной мере раскрыл себя и наилучшим образом выразил, как бы лучше сказать... да, выразил титаническую извечную борьбу между человеком и природой. Даже для непосвященных смысл ясен: паяц представляет комическое начало, которое преодолевает границы видимого мира, чтобы подняться туда, где никто не бывал. К Богу и любви, с почти мистически-религиозным благоговением.
Данило ушам своим не верил. Эксперт более точно выразил то, что подумалось ему. Он еще прибавил громкости.
– Судари мои, оставим на минутку отвлеченные идеи, давайте взглянем на конкретные вещи: прекрасный пейзаж, свет, тонкая фразировка, смелый мазок... Мазок Капобьянко настолько изящен, что... Только представьте себе – подобная картина висит у вас в гостиной, в прихожей, или где вам пожелается, не упустите эту неповто...
Данило перевел глаза на голую стенку рядом с дверью. Прямоугольник метр на два, казалось, так и пульсировал на белом фоне стены.
"Ей место там"
С небольшой галогенной подсветкой сверху будет просто сногсшибательно.
– Представьте, что вы подарили себе этот шедевр... Вообразите на секундочку, что он у вас, что вы обладаете им и можете делать с ним все, что пожелаете, и всего лишь за семь тысяч пятьсот евро! Капиталовложение, судари мои, способное за каких-нибудь пять лет вырасти в цене в семь, восемь раз, это вам не казначейские сертификаты и краткосрочные облигации... Если вы упустите этот шанс, то...
Данило снова уставился на экран и, словно в трансе, взял трубку и набрал указанный в бегущей строке номер.
64.
Четыресыра тоже вполглаза посмотрел "Собачий полдень", но фильм не вызвал у него ровным счетом никаких ассоциаций с готовившимся налетом. Потом, заскучав, он включил видеомагнитофон и запустил "Большие губы Рамоны".
Он прокрутил до сцены, где она трахается с усатым шерифом.
– Ты знаешь, что в этом графстве автостопом ездят только шлюхи? – пробасил он за служителя сил порядка. И потом фальцетом, подражая женскому голоску Рамоны: – Я не знала этого, шериф. Знаю только, что готова на все, лишь бы не оказаться за решеткой.
Разыгрывая диалог, он устроился на полу и принялся строить из "Лего" новую железнодорожную станцию.
Неожиданно окно распахнулось, ливень хлестнул его по лицу, а порыв ветра опрокинул на пол большую настольную лампу, которая, как потерявший управление космический корабль, обрушилась на картонный мостик с машинками, раздавив его, а затем вклинилась в гору из папье-маше, на которой паслись стада носорогов и телепузиков, и под конец развалилась на куски посреди табунов овечек и команды героев из "Приключения мультяшек"
Четыресыра бросился закрывать окно.
Когда он вернулся к вертепу, то заметил, что ветер натворил и других бед. Шеренги синих солдатиков, змей и галактических роботов раскидало в разные стороны, некоторые из них плавали в озере, устроенном в жестяной коробке из-под датского печенья.
Четыресыра схватился за волосы, рот его скривился в странной гримасе.
Надо было срочно наводить порядок. Он не мог ничем заниматься, зная, что вертеп в таком состоянии.
– Но мне же нужно к Данило. Как быть? – сказал он, дернув щекой.
"Минуту. Я мигом все поправлю.
А если Данило начнет звонить?"
Он выключил сотовый и принялся наводить порядок.
65.
– Фаби, слушай, у меня гениальная идея! – Эсмеральда неожиданно ожила и соскочила со стола, словно кто-то навел на нее пульт и нажал на "PLAY".
– Ну?
– Давай подшутим над Карачихой!
– А именно?
Эсмеральда и Фабиана не сомневались, что Нучча Караччо, математичка, ненавидит их, потому что они красотки, а она уродина. Помимо того что эта ведьма постоянно ставит им одни "неуды", она наверняка устраивает против них еще и черные мессы на пару с преподавателем физкультуры Поццолини.
– Жирдяй! Знаешь жирдяя?
– Какого жирдяя?
– Из второго "С".
– Ринальди?
– Точно.
Маттео Ринальди жутко не повезло – из-за серьезных проблем с гипофизом в свои двенадцать лет он весил сто десять кило. В пятом классе начальной школы он даже немного прославился, потому что участвовал в организованной областными властями кампании против детского ожирения.
Фабиана потянулась и зевнула:
– Ну и?
– Раванелли рассказывал, что был в скаутском отряде вместе с Ринальди и что один раз Ринальди наложил кучу в поле. И он из любопытства пошел посмотреть на какашку... – Эсмеральда покачала головой. – Да ты послушай... Он сказал, что она была большущая, как.. – Она не могла подобрать слова. – Как упаковка готовой поленты. Представляешь?
– Нет. Никогда не видела. Мать обычно сама поленту варит. И как она, вкусная?
– Ну, есть можно. Режешь ее на куски и разогреваешь в духовке. Домашняя, конечно, лучше. Ну так вот... – Эсмеральда показала руками размеры и добавила: – И он говорит, что она была вся такая плотная, как колбаса.
– И что?
– Надо уговорить Ринальди наложить математичке на стол. В среду перед математикой физкультура. Во время урока отведем его в класс, чтоб он залез на стол и наложил кучу.
Фабиана хмыкнула:
– Что за бред.
Эсмеральда разочарованно взглянула на подругу:
– Почему?
– Как ты убедишь Ринальди пойти на такое?
Об этом Эсмеральда действительно не подумала. Их оружие – соблазнение, – склонявшее к их ногам практически всех парней в школе, на этого бесполого толстяка не действовало.
– А если мы ему денег дадим? Еды? – выдала первое, что пришло в голову, Эсмеральда.
– Не, он богатый до чертиков. Но может быть, если ты ему отсосешь..
Эсмеральда скривилась:
– Беее... Меня сейчас вырвет. Ни за что, даже под страхом смерти.
Фабиана пощупала себе почки, поморщившись от боли.
– Сколько бы ты запросила с него за минет?
– Да ни за какие деньги!
– Тысячу евро?
– С ума сошла? Слишком мало.
– Три тысячи?
Эсмеральда улыбнулась. "Ну, за три тысячи можно уже и подумать.."
Это была их любимая игра. Они часами воображали, как за деньги сосут, дрочат и занимаются анальным сексом с самыми отвратительными типами, каких только знали.
– А если тебе надо выбрать между Ринальди и... – Фабиане не приходило в голову ничего более гадкого, но потом ее озарило: – Продавцом из табачной лавки в "Башнях"?
– У которого паричок к голове приклеен?
– Ara!
– Не знаю... Ни с кем бы не стала.
– Если ты этого не сделаешь, убьют твоего брата.
– Подлюка! Так нечестно!
– Еще как честно!
Эсмеральда задумалась.
– Ну, если так подумать, с табачником. Хотя бы блоком сигарет разжиться.
– Но учти, придется глотать.
– Ясное дело, в таком случае я отработаю по полной... Нет, все-таки представляешь, если бы у нас получилось? Прикинь, Карачиха входит в класс и обнаруживает на столе дымящуюся кучу дерьма? Памятник ее персоне...
– Она вызовет карабинеров...
– А карабинерам придется его забирать.
– Зачем?
– Это ж вещественное доказательство...
– Но они не могут к нему прикасаться, а то отпечатки останутся.
Эсмеральда прыснула:
– И они отправят его... а.. Блин, как их там?
– Кого?
– Ну, которые исследуют вещдоки... Ну же... Эти, как их...
Ноль. Память отшибло. Было такое ощущение, что голова набита опилками.
– Не знаю... Куда они его отправят?
– Ну, к этим, из телесериала...
– К экспертам в лабораторию?
– Точно. Сделают тест на ДНК и вычислят Ринальди.
66.
Он сделал это. Позвонил и купил "Паяца-скалолаза", шедевр Морено Капобьянко.
"Как просто"
Данило Апреа с довольным видом расхаживал по гостиной, посматривая на стену, где будет висеть картина.
Просто чудесно. Входишь, и тебя встречает паяц-скалолаз. Он придаст дому особую ноту элегантности и утонченности. Картина такого калибра способна озарить сиянием даже катакомбы.
В руке Данило держал стопку граппы.
Он поклялся себе, что до налета не выпьет ни капли, но не мог же он не обмыть такую покупку. Может, он и поторопился, но, практически имея в кармане деньги из банкомата, поступил правильно.
– Архиправильно. – Данило поднял стопку, кивнув белой стене.
Девушка-оператор оказалась очень любезной. Она поздравила его с выбором и прибавила, что работы Капобьянко расходятся на ура.
"Не позвони я сразу, наверняка бы ее упустил".
Данило договорился о встрече на завтра. Его это ни к чему не обязывало. Их человек привезет ему картину прямо на дом.
– За новую жизнь! – И он одним глотком осушил стопку.
Девушка уверила его, что он сможет рассматривать картину столько времени, сколько потребуется, и потом спокойно принять решение. Данило не стал ей говорить, что решил купить ее в тот самый миг, когда фигура паяца появилась на экране телевизора.
Картина с экрана сказала ему что-то важное.
Она благословила Данило Апреа на новую жизнь.
Сначала картина, и сразу после этого бутик для Терезы.
И все начнется заново.
67.
Дальний свет "пумы", в которой сидел Беппе Трекка, освещал гигантских размеров вывеску в форме банана: "КЕМПИНГ БАГАМЫ".
"Приехали".
Переполненный чувствами, социальный работник, пригнувшись, вылез из салона своего купе цвета металлик, тщетно пытаясь укрыться от дождя зонтиком, который ветер тотчас вывернул воронкой. Подойдя к запертым на цепь воротам, он достал из кармана дождевика связку ключей от кемпера Эрнесто, мужа его кузины.
"Ключ от ворот тоже должен быть" Но в этом он не был уверен, учитывая, что он их...
"...украл"
... взял на время из ключницы в прихожей квартиры кузины Луизы, ничего ей не сказав.
"Да ладно, в чем проблема? Завтра утром верну их на место, и никто ничего не заметит".
Мысль попросить Эрнесто одолжить ему кемпер на ночь даже не мелькнула у него в голове, и вот по каким причинам:
Муж у Луизы любопытный, как обезьяна, он бы моментально все разнюхал, а про него и Иду Ло Вино не должна знать ни одна живая душа. Если что-нибудь выплывет наружу, ему конец.
Свой кемпер Эрнесто не одалживал никому. Чтобы купить этот дом на колесах, он влез в долги по самые уши.
Наконец Беппе удалось отыскать ключ от висячего замка, он толкнул ворота и въехал на территорию кемпинга, оставив ворота открытыми.
Выходящую к реке стоянку, покрытую гравием, залило водой. Чернильно-черная вода Форджезе, обычно протекавшая в тридцати метрах отсюда, сейчас проглотила пирс и лизала сарай с лодками. Порывы ветра с дождем метали из стороны в сторону верхушки пальм с побитыми морозом листьями. Даже внутри салона слышался гул паводка.
Менее подходящую для романтической встречи ночь трудно было вообразить.
На стоянке плотным строем стояли кемперы и трейлеры.
"Так-с, ну и где тут искать кемпер Эрнесто?"
Беппе помнил, что назывался он "Риммель" или что-то воде этого. После долгих поисков в самом конце стоянки он увидел белую зверюгу с надписью " Р имор супердука-688ТС". "Вот и он".
Внутри этой махины и свершится жестокое предательство. Да, предательство, ибо – Беппе это осознавал – то, что он готовился осуществить, было самым настоящим обесчещеньем, в полном смысле слова покушением на целостность семьи. Бедный Марио ничем не заслужил такой гнусности со стороны лучшего друга.
"Брось. Отступись. Марио впустил тебя в свой дом, как брата. Он безумно любит свою жену и доверяет тебе"
Беппе припарковался, стараясь не слушать голос совести.
"Не сомневайся, Ида тоже будет тебе признательна"
Беппе вздохнул и заглушил мотор.
"Я дрянь. Я знаю это. Хотел бы, да не могу... Может, после этой ночи я отступлю назад. Но так я жить не могу, она должна стать моей хотя бы раз".
Он вышел из машины и обошел вокруг кемпера, волоча за собой между луж синий чемоданчик на колесах.
С третьей попытки дверь подалась, и в возбуждении, смешанном с чувством вины, социальный работник поднялся по ступенькам и вошел внутрь в мгновение, когда вспышка молнии озарила голубым светом обеденный уголок и диванчик.
68.
Кристиано Дзена проснулся от раскатов грома, таких мощных, что на секунду он подумал, что на шоссе взлетел на воздух бензовоз.
Он ощупал подушки и спинку и понял, что лежит на диване. Уснул во время фильма с Аль Пачино.
Полная темень. Дождь стучал по стеклам, а во дворе хлопала на ветру калитка.
– Спокойно, Кри. Просто свет вырубило.
Кристиано кое-как различил очертания лица отца, подсвеченные красным огоньком сигареты.
– На улице сильная гроза. Иди-ка в постель.
– А времени сколько?
– Не знаю. Где-то полдвенадцатого.
Кристиано зевнул:
– Как вы до трактора доберетесь? Дорога у реки – небось совсем развезло.
– Как пить дать, – спокойным голосом согласился Рино.
Кристиано хотел спросить, можно ли ему тоже поехать, но удержался. Он знал, каков будет ответ.
– А не поздно? – спросил он в конце концов.
– Хм.
– Что такое? Не хочешь ехать?
Отец фыркнул носом. Помолчал. Потом буркнул:
– Нет.
– Почему?
– Передумал.
– Почему?
– Слишком рискованно.
Кристиано не знал, радоваться ему или нет. На вырученные деньги они купили бы кучу барахла, поменяли машину, зажили бы получше, попутешествовали. С другой стороны, мысль о налете вселяла в него некоторое беспокойство. Ладно, так оно и лучше. Если подумать, отец ведь с самого начала не хотел в нем участвовать.
Кристиано сел, закинув ногу на ногу.
– А Данило ты что скажешь?
– У меня голова раскалывается. Иди спать. – Рино начинал нервничать, словно сын бередил ему открытую рану. Кристиано знал, что лучше промолчать, но его страшно добивало, что отец не держит обещаний. Как в тот раз, когда он пообещал на Рождество игровую приставку.
– Ты же ему обещал.
– И что с того?
– Данило тебя возненавидит.
– Его проблема. Хочет – пусть отправляется с кем-нибудь другим. Только не со мной.
– Да, но ты у них за главного. Сами они не справятся, ты это прекрасно знаешь. Не можешь же ты бросить их вот так. – Говоря это, Кристиано спросил себя, какого лешего он продолжает напирать, если рад, что отец решил выйти из дела.
Рино рявкнул:
– Послушай меня хорошенько, болван. Заруби себе на носу, что я никому главным не был и не буду, тем более этой парочке, и потом, у меня, в отличие от них, есть сын. И я не собираюсь подставляться ради горстки монет. Дискуссия окончена.
Тем временем дали свет. Включился телевизор. Снова заурчал на кухне холодильник. Кристиано прищурился:
– И когда ты ему об этом скажешь?
Рино открыл банку с пивом и сделал большой глоток. Потом, вытерев рот рукой, ответил:
– Сейчас. Когда они придут сюда. Ты иди спать. Не хочу ругаться при тебе. Давай живо в постель.
Кристиано хотел было возразить, что это нечестно, что он всегда присутствовал на их собраниях и поэтому сейчас тоже не надо его гнать, но придержал язык.
– Тоска зеленая... – Он поднялся и поплелся к лестнице, не пожелав даже спокойной ночи.
Все равно сверху все слышно.
69.
В кемпере жутко воняло.
Дело было не только в сырости, нет, все было гораздо хуже и отвратительнее... Проблема была с тем, что имело отношение к человеческим испражнениям и биотуалетам.
Беппе Трекка начал вслепую ощупывать стены в поисках распределительного щита.
Прошлым летом он с кузиной и ее семьей ездил на этой колымаге в монастырь Сан-Джованни-Ротондо, и его всю дорогу тошнило.
Наконец, выключатели обнаружились за тумбочкой, и он стал нажимать на все кнопки подряд.
Разливая ледяной свет, зажглась неоновая лампа под потолком и подсветка над кухонной нишей.
Беппе был внутри тесной каморки, которая была обставлена облицованной бежевым пластиком мебелью; перед ним – столик с диваном, над кабиной водителя – альков с двухспальной кроватью.
Зажав рот рукой, он открыл дверь уборной. Его как будто огрели по голове. Оглушенный зловонием, социальный работник посинел, но успел опереться о стенку до того, как упасть на бледно-голубой ковролин.
