Текст книги "След Полония"

Автор книги: Никита Филатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Профессор Лукарелли, оказывается, неплохо знал Лондон – или, по меньшей мере, основательно подготовился: частный хостел «Паддингтон Инн» находился вроде бы не так далеко от центра города, но и несколько в стороне от тех улиц и улочек, на которых Литвинчук мог случайно встретить людей своего круга…

Молодежное заведение «Паддингтон Инн», как понял Литвинчук, покопавшись с утра в Интернете, не входило в официальную сеть «Hostelling International». Это значило, что никто не потребует от проживающего членскую карточку Международной студенческой ассоциации и не станет при поселении задавать дурацкие вопросы по поводу возраста. Обычно стандарты подобного заведения примерно соответствуют уровню очень дешевого общежития, но Алексей вовсе не собирался задерживаться в его стенах дольше, чем это необходимо.

Из дома Литвинчук вышел заблаговременно – техника шпионской безопасности предписывает обязательно изучить обстановку, принюхаться и при малейших сомнениях, плюнув на все, уносить ноги.

Впрочем, конспиративные соображения в данном случае сыграли далеко не главную роль. Просто оставаться дома и ждать было уже невмоготу.

Часы на башне какого-то здания показывали, что еще слишком рано.

Алексей Литвинчук в очередной раз на всякий случай сверился с адресом, полученным по электронной почте, свернул листок и сунул в его карман – даже жалко, что маршрут оказался так прост и недолог! С уверенным видом местного жителя он зашагал по направлению к ближайшему ориентиру, Башне Треллик – многоэтажному зданию, которое лондонцы почему-то относят к достопримечательностям района Ноттинг-Хилл…

Немного не дойдя до Кенсингтоне ких садов, Алексей не заметил нужного поворота, сделал лишний крюк по кварталу, занервничал, однако в конце концов добрался до указанного адреса.

Странно! В поле зрения не было ничего даже отдаленно напоминающего гостиницу… Может, следовало спросить у кого-нибудь из местных жителей? Как назло, неприметная, грязноватая улочка без особых достопримечательностей у прохожих популярностью не пользовалась.

Нет, вроде все соответствует подушенному по почте описанию… Слава богу! Среди множества латунных и пластиковых табличек на входной двери Литвинчук наконец разглядел нужную: «Хостел «Паддингтон Инн», 3 этаж».

Алексей нажал на кнопку звонка.

Некоторое время его, очевидно, разглядывали через укрытый среди каменных завитушек объектив видеофона, потом кто-то что-то прохрипел в переговорное устройство. Литвинчук, не очень представляя, что следует отвечать в подобных случаях, просто произнес вслух название, выгравированное на металлической табличке.

Дверь зажужжала и тихо щелкнула дистанционным замком…

Лифт, естественно, не работал. Но хотя бы имелся в наличии, а ведь для большинства разбросанных по миру заведений того же класса его посчитали бы неприличным излишеством.

Как известно, хостелы здорово отличаются от своих более респектабельных собратьев – отелей… Комфорт в них обычно сведен к минимуму и рассчитан на относительно неприхотливого западного студента – что, впрочем, вполне соответствует санитарно-гигиеническим потребностям россиянина среднего достатка.

Зато, как говорится, цены! Дешевле был только ночлег под открытым небом, да и то не всегда…

– Добрый день!

– Хэлло… – Мордатый привратник с дымящейся сигаретой в углу рта равнодушно проследил за поднимающимся по лестнице посетителем и снова углубился в изучение затрепанного журнальчика для мужчин.

Больше всего здание походило на сданный в аренду коммерческим фирмам дом из нежилого фонда где-нибудь в центре Санкт-Петербурга: несколько разномастных дверей на каждой лестничной площадке, повсюду таблички и указатели, повторяющие те, что красовались внизу, у входа. Какие-то агентства, бюро, представительства каких-то никому не известных корпораций и фирм… Пару раз в названиях встретилось слово «хостел».

Ага! Нужный этаж. Вот и то, что надо.

Процедура повторилась: кнопка звонка, объектив, голос из динамика…

– Лит-вин-чук! – как было условлено, назвал себя Алексей.

Массивная, под старину, дверь открылась.

Пропускной режим у них тут – как в Центральном банке… Хорошо хоть, не обыскивают, впрочем, нет никакой гарантии, что рентген уже давно не просветил потенциального жильца насквозь.

– Сэр? – Человек за стойкой, разумеется, улыбался, но все равно больше напоминал отставного тюремного надзирателя, чем работника сферы обслуживания.

– Литвинчук, – повторил Алексей, почему-то понизив голос.

Дверь за спиной с нехорошим скрежетом вернулась на место. Щелкнул замок.

– Спасибо, сэр! – поблагодарил за что-то портье и сверился с записями в листке заказов. – Все в порядке, сэр.

Теперь появилась возможность осмотреться. Довольно уютно: холл с маленьким телевизором, узкая лестница, уходящая куда-то вверх, ковровое покрытие, акварели на стенах.

– Сэр? – Портье, похожий на тюремного надзирателя, уже успел прихватить с доски за спиной один из дюжины ключей и протянул его Литвинчуку.

– Благодарю вас.

– Прямо и направо. Последняя дверь.

Сначала на пути у Литвинчука оказалась небольшая общественная кухонька с полным набором посуды и всевозможной электроники. Потом – нечто вроде бытовки со стиральной машиной и всем необходимым для приведения в порядок гардероба…

Конечным пунктом маршрута была неприметная дверца в полутемном углу извилистого коридора.

Литвинчук толкнул ее – не заперто. Вероятно, пожарный выход на целую систему лесенок и разделяющихся переходов… Идеальный способ уйти незамеченным – и не только на случаи внезапного возгорания дома! Сверившись с цифрой на массивном брелоке, Литвинчук вернулся по коридору немного назад и нашел нужный номер.

Номер оказался даже лучше, чем мог полагать Алексей. Тесный, конечно, но со всеми удобствами: умывальник, душевая кабинка, унитаз. Чистые полотенца и прочее, без чего не обойтись утомленному путнику, вплоть до куска мыла в одноразовой упаковке.

Из обстановки в крохотной комнатушке имелись: кровать, столик универсального назначения, встроенный в стену шкаф и одинокий стул. Для телевизора места внизу уже не оставалось, однако хозяева умудрились установить его на кронштейне под самым потолком. Так что наслаждаться изображением можно было только в положении лежа… Впоочем, это почти не огорчало: все равно Литвинчук не собирался здесь задерживаться.

Открыв окно, бывший русский контрразведчик высунулся наружу. Да, это, конечно, не «Хилтон», не «Ритц» и не «Метрополитен»… Вид не радовал – глухой и не слишком опрятный дворик-колодец с какими-то вытяжками, трубами и мусорными бачками внизу. Однако имелось и неоспоримое достоинство: на расстоянии вытянутой руки по стене опускался к асфальту с крыши бесконечный ржавый металлический трап.

Литвинчук еще раз, по привычке, проверил замок на входной двери и принял еще кое-какие не слишком мудреные меры предосторожности.

Потом прямо с ногами залез на кровать.

Без суеты потянулся к столику, взял ключи…

Собственно, сами они никакого интереса не представляли: один от номера, второй, очевидно, годился одновременно и для кухни, и для бытовки. Но толстая металлическая цепочка, сплетенная из нескольких звеньев, соединяла ключи с очень увесистым брелоком грушевидной формы.

Со стороны это, наверное, выглядело уморительно…

Литвинчук сначала внимательно осмотрел «грушу» со всех сторон, колупнул пальцем рельефно выделяющиеся цифры, потряс ключами над ухом, потом наоборот – посидел неподвижно, прислушиваясь к происходящему внутри брелока. Казалось, он изо всех сил борется с соблазном попробовать брелок на зуб или по меньшей мере лизнуть.

Наконец, решившись, Алексей надавил двумя большими пальцами на дно «груши» и одновременно повернул сужающуюся часть брелока по часовой стрелке. Конструкция тут же разделилась на две неравные доли, и из нее на одеяло вывалился миниатюрный свинцовый контейнер.

Очевидно, тайником пользовались нечасто, потому что Литвинчук еще несколько томительных минул провозился над тем, чтобы соединить в первоначальном виде плохо притертые друг к другу детали брелока. Сказывалась и вполне естественная при данных обстоятельствах нервная торопливость – лежащий рядом матовый цилиндрик постоянно притягивал взгляд, отвлекая от процесса сборки.

Наконец и брелок, и ключи со звоном откатились на свое место в дальнем углу столика.

– Отлично! – похвалил себя Алексей.

Теперь можно было заняться делом.

Литвинчук очень бережно взял с одеяла контейнер – на ощупь матово-серебристый металл показался ему очень теплым и будто живым.

– Ну-ка, посмотрим…

От небольшого усилия контейнер легко разломился почти пополам.

– Есть контакт!

Кажется, этот чертов авантюрист, итальянский профессор, на сей раз не обманул – на ладони у Алексея Литвинчука лежал туго свернутый в трубочку кусок желтоватого пластика с адресом.

– «Мг. Gordon Ramsay, 68 Royal Hospital Rd.», – прочитал Алексей по-английски.

Запомнил.

Так.

Теперь, наверное, следовало выпить шампанского…

Впрочем, через несколько минут Литвинчук уже спускался по лестнице, воспользовавшись на прощанье гостиничными удобствами, и не столько по их прямому назначению, сколько для того, чтобы отправить в старинную канализацию города Лондона все следы своего пребывания в номере с тайником.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Не подпрыгивай высоко, иначе из-под тебя могут утащить землю.

Станислав Ежи Лец

Глава 1

Улетать из Лондона надо было на следующий день, рано утром.

Вернувшись в гостиницу, Владимир Александрович первым делом открыл форточку. Потом разделся. Потом принял контрастный душ… И только после этого почувствовал, что очень хочет есть.

Что бы там ни утверждали ученые теоретики, ложиться в постель надо на сытый желудок. На часах было начало девятого по местному времени – не то чтобы рано, но и не слишком поздно. В самый раз для прощального холостяцкого ужина на английской земле. И плевать, что голодный волк быстрее бегает! На то они, как говорится, и волки…

Виноградов достал из чемодана свежее белье и неожиданно понял, что в его отсутствие кто-то копался в вещах. И были это вовсе не гостиничные воры: во-первых, ничего не пропало, а во-вторых, слишком уж аккуратно все оказалось разложено обратно, по местам.

Первым делом Владимир Александрович шагнул к телефонному аппарату и легонько потянул за шнур.

Так и есть: вилка вынута из розетки, а на шурупах белеют свежие следы от чего-то острого.

Вот ведь как бывает! Скорее всего неожиданное возвращение хозяина в номер помешало кому-то привести все в рабочий вид…

Да, но если это не обычная «закладка» для прослушивания?

Если, к примеру, вся эта декорация приготовлена специально для русского идиота, который непременно заметит непорядок и захочет поковыряться чем-нибудь остреньким? Или даже просто-напросто сунет вилку в розетку, а там контакты замкнутся – и привет? Рванет так, что мало не покажется…

Кусочка пластита такого объема вполне хватит, чтобы если и не убить, то покалечить… Сразу стало как-то зябко. Виноградов поежился, подошел к окну и закрыл форточку.

Потом торопливо оделся, косясь на телефонный провод.

Сволочи!

Или – нет? Может быть, обостренное чувство опасности, выработавшееся у Владимира Виноградова за долгие годы ошибок, неудач и кровавых потерь, давно уже преподается в каких-нибудь полицейских академиях и разведшколах Европы? В качестве какого-нибудь обязательного спецкурса – с математическими таблицами, картинками и тестами лучших психологов…

Было бы обидно – за свой опыт заплачено слишком дорого.

Да пошли они все! Виноградов решительным жестом воткнул телефонную вилку на место.

И ничего плохого, естественно, не произошло…

Ожившая трубка ответила длинным, басовитым гудком. Владимир Александрович вытер тыльной стороной ладони пот со лба, потом обтер о штаны влажные руки.

– Так и чтоб твою мать… перемать… мать, разэдак!

Пусть слушают, козлы драные, какие извращенные действия совершает с их родными и близкими рассерженный русский человек. Жаль, что только на словах…

Виноградов опять отключил телефон, достал из чемодана перочинный ножик и аккуратно отделил крышку розетки от основания: вот она, малышка! Крохотная, красивая, с приличным радиусом передачи и, главное, питается прямо от сети.

Когда-то Владимир Александрович и сам предпочитал такие средства технического контроля, но в период его оперативной работы хорошая электроника стоила слишком дорого…

– Ку-ку, халтурщики! – зачем-то сообщил Виноградов невидимым слушателям.

Затем аккуратно отсоединил подслушивающее устройство и с болью в сердце выбросил его в мусорное ведро. После чего с чувством глубокого удовлетворения восстановил телефонную розетку в первозданном виде.

Снова дало о себе знать чувство голода – на этот раз вместе с абсолютно естественным желанием выпить. Виноградов проверил наличие бумажника, на всякий случай переложил во внутренний карман пиджака российский паспорт и потянулся за ключами…

Из номера он выходил не то чтобы с опаской, но и без малейшей уверенности в собственном будущем.

Однако ни полицейских детективов из Скотленд-Ярда, ни громил с пистолетами за дверью не оказалось, и это само по себе было не так уж плохо.

– Добрый вечер, мисс!

– Добрый вечер. Как поживаете?

– Великолепно.

На этот раз улыбка девушки-портье показалась Виноградову не слишком естественной.

– Меня никто не спрашивал?

– Нет, сэр. Никакой информации.

– Если кто-то будет звонить – сообщите, что я скоро вернусь.

– Обязательно, сэр. Всего доброго!

– До свидания.

Нет, не то чтобы он был испуган, обижен или огорчен бесцеремонным вторжением в свою личную жизнь. Виноградов давно уже приучил себя относиться к издержкам шпионской профессии без особых эмоций, но все-таки…

Конечно, он не испытывал удовольствия от сознания, что кто-то посторонний может сунуть нос в твои вещи. Однако и не слишком печалился по этому поводу – главное, чтобы потом все положили на место и ничего не испортили.

А то, помнится, в Шарм-эль-Шейхе какие-то типы из местной охранки не только переворошили чемодан Виноградова снизу доверху, но еще и умудрились разлить прямо на одежду бутылку выдержанного кубинского рома, которую он купил в аэропорту. Любимая электробритва Владимира Александровича после этого случая, кстати, тоже перестала работать…

Расположенный к северу от гостиницы «Континентал», совсем рядом с ней, район Холборн – или Хобан, как его называют сами лондонцы, – поздним вечером выглядит совсем иначе, чем среди бела дня.

В рабочее время все улочки и дворы здесь заполнены весьма специфической публикой: адвокатами, прокурорами и судьями, некоторые из них даже не снимают париков и мантий, выходя из зала заседаний, – совсем рядом расположен Верховный королевский суд, где слушаются самые важные гражданские дела. Включая, кстати, проваленные российской прокуратурой дела об экстрадиции Олигарха и Ахмеда Закатова.

Присутствовать на судебном заседании может практически каждый. Если, конечно, его не смущают неторопливая и внимательная проверка документов, а также личный досмотр, по продолжительности и тщательности не уступающий тому, что устраивают после одиннадцатого сентября службы безопасности авиакомпаний перед трансатлантическим перелетом.

К тому же только здесь, пожалуй, еще можно встретить настоящие английские инны шестнадцатого века – бывшие университеты-гостиницы для изучающих право студентов, внешним видом больше всего напоминающие казармы и следственные изоляторы. Здесь в свое время помощником адвоката работал сам Чарлз Диккенс, не слишком почтительно называвший собратьев по ремеслу «червями в орехах».

Виноградов прочитал в путеводителе, что и теперь в этих иннах по большей части располагаются адвокатские бюро, но пообщаться днем с кем-либо из английских коллег, чтобы проверить эту информацию, ему так и не удалось, а по вечерам романти-веский средневековый Холборн полностью предоставляется в распоряжение отдыхающей публики…

Владимир Александрович неторопливо шел по мощеной мостовой и при свете стилизованных под старину фонарей разглядывал каменные гербы на стенах. 1Йе-то здесь же, неподалеку, должна быть еще и самая старая в Лондоне церковь Темпль, построенная восемьсот с лишним лет назад рыцарями ордена тамплиеров – круглая, наподобие Иерусалимского храма Гроба Господня…

Виноградову все здесь нравилось.

Все нравилось – кроме, пожалуй, двух типов, которые увязались за ним от гостиницы.

И еще, пожалуй, кроме вон той темно-синей «тойоты» – она уже несколько раз попадалась на глаза…

У станции метрополитена, на оживленном перекрестке Грейз-Инн-роуд и улицы Хай-Холборн, Владимир Александрович нашел автобусную остановку и сделал вид, что разговаривает по мобильному телефону:

– Алло? Алло? Не слышу…

Прозрачный павильон автобусной остановки, в отличие от лондонских телефонных будок, вовсе не был обклеен красочными предложениями разнообразных сексуальных услуг и фотографиями соблазнительных полуобнаженных красавиц. Вместо них в ожидании общественного транспорта люди вынуждены были довольствоваться созерцанием схемы автобусных маршрутов.

– Вот, блин, твою мать!

В левом верхнем углу на схеме, чуть повыше человеческого роста, темнели две параллельные небольшие, но очень отчетливые полоски, проведенные то ли маркером, то ли губной помадой.

– Дерьмо…

Владимир Александрович убрал в карман мобильный телефон и, будто в задумчивости, тронул линии пальцем – судя по всему, они были нарисованы совсем недавно и даже не успели высохнуть.

Условный сигнал означал чрезвычайную степень опасности.

Возвращаться в гостиницу, значит, нельзя?

В подобной ситуации Виноградов бывал всего дважды, и ничем хорошим для него это никогда не заканчивалось.

Хорошо, что билеты и паспорт с собой.

Жаль, конечно, подарков и сувениров: английского чая в красивой коробочке с видами Лондона, галстука из торгового центра «Маркс и Спенсер», а особенно – мелочей, специально купленных в неприлично дорогом, хотя и стильном универмаге «Харродз» дочерям и жене.

Что же делать-то?

С одной стороны, по инструкции, при получении сигнала опасности Владимиру Александровичу надлежало немедленно явиться в родное посольство и сидеть там не высовываясь в ожидании дальнейших указаний.

В общем-то, до посольства Российской Федерации в Великобритании доехать совсем не сложно: Кенсингтонский дворец знают даже таксисты-индусы, а это – напротив, через дорогу. От станции подземки «Ноттинг-Хилл-Гейт» тоже близко. Но с другой стороны, поздним вечером, да еще в выходные все равно попадешь внутрь не сразу: пока бдительная охрана разберется, что к чему, пока кто-нибудь свяжется с дежурным оперативным сотрудником, который, в свою очередь, по команде доложит об экстренном случае своему руководству…

Владимир Александрович на миг отвернулся от схемы автобусного движения: так и есть, один из тех типов, что висели от самой гостиницы на хвосте, отирается совсем рядом, старательно изображая скучающего бездельника.

А второй где?

Ага, вот он – на противоположной стороне. Странно. От хваленой английской контрразведки Виноградов ожидал более профессиональных действий…

– Вам привет от Генерала.

– От какого генерала? – Странно, но, услышав произнесенную вполголоса, по-русски фразу, Виноградов не почувствовал особого удивления.

– Вы что, не знаете Генерала? – подняла брови симпатичная девушка, сразу же показавшаяся Владимиру Александровичу знакомой.

Девушка стояла почти вплотную к Виноградову, делая вид, что внимательно изучает схему маршрута и расписание движения автобусов.

– Наоборот. Я знаю их много… Иногда мне даже кажется, что слишком много.

Это было так не похоже ни на арест, ни на похищение, что Виноградов неожиданно для самого себя перестал волноваться.

А вот девушка явно очень нервничала.

Но еще больше нервничал тип из наружного наблюдения – он даже подошел на один или два шага ближе, стараясь разобрать содержание разговора.

– Могу сказать точнее: от московского Генерала, который перед поездкой сюда вручил вам вот это… – Девушка, стараясь действовать по возможности незаметно, продемонстрировала Владимиру Александровичу дешевую шариковую ручку, единственным достоинством которой была большая красочная эмблема какой-то международной компьютерной выставки.

– Это же моя авторучка! – почти искренне возмутился Виноградов. – Так это вы, значит, рылись у меня в номере?

– Нет Но я нарисовала вон те две полоски, которые вы только что рассматривали.

Наверное, посторонний и незаинтересованный слушатель принял бы их за парочку сумасшедших, самовольно покинувших лечебное заведение. Человек же, имеющий отношение к агентурной работе, не удивится: зачастую обмен паролями, условными фразами и жестами превращается в сцену из пьесы театра абсурда. Так что смешнее цирковых клоунов обычно выглядят только шпионы на первом свидании…

Поэтому Виноградов только похлопал себя по нагрудному карману:

– Да, верно, моя авторучка на месте…

– Точно такая же? Посмотрите.

– Зачем? Я же вижу, что вы не обманете одинокого путника…

– Тогда поехали!

– Куда? Чего вы от меня хотите?

– Я лично? – передернула плечиком девушка. – Я лично хочу принять душ и лечь спать? Но из-за вас с вашим чертовым Генералом вынуждена таскаться по городу…

Владимир Александрович и сам толком не понял, как это произошло, – просто в следующее мгновение он уже был в салоне автобуса, подошедшего к остановке, и выслушивал указание:

– У вас нет, конечно же, проездного билета? Купите у водителя. Дать вам три фунта?

– Спасибо, не надо.

Скользкий тип, перед этим крутившийся вокруг Виноградова, тоже успел заскочить в автобус – за мгновение перед тем, как закрылись автоматические двери. Прижав к уху трубку мобильного телефона, он сразу же прошмыгнул на заднюю площадку и занял там место, позволявшее ему держать в поле зрения и Владимира Александровича, и его спутницу.

Его напарник, очевидно, уже добежал до машины наружного наблюдения и теперь будет следовать за автобусом на расстоянии.

– Садитесь, чего встали?

– За мной, между прочим, следят, – сообщил Владимир Александрович, усаживаясь поудобнее.

– Понятное дело, – не удивилась девушка.

– И обыск у меня был в номере.

– Это не англичане.

– Я так и подумал, – кивнул Виноградов. – А кто же?

– Пока не понятно…

За окном автобуса, справа, из-за домов показалось гигантское здание Британского музея.

Очень жаль, что так и не получилось попасть сюда на экскурсию, подумал Владимир Александрович. Тем более что и денег это никаких не стоит. Говорят, в Британском музее есть даже такие экскурсии, во время которых посетителям разрешается вволю пощупать античные и египетские экспонаты…

– Как вас вообще-то зовут, таинственная незнакомка?

– Ирина. Ирина Соболевская.

– Точно! – Виноградов едва не хлопнул себя ладонью по лбу. – Российское телевидение?

– Специальный корреспондент в Великобритании, – вздохнула девушка.

– Это же вы совсем недавно брали интервью у Ахмеда Закатова?

– Да я много у кого брала интервью… Черт, ну отличное же было прикрытие!

– Почему – было? – Владимир Александрович, впрочем, и сам уже догадывался, какого ответа следует ожидать.

– Будто не понимаете! Да я тут с вами, считай, уже засветилась – по полной программе.

– И что теперь?

– Не знаю, – вздохнула девушка. – Скорее всего, домой отзовут…

– Первая загранкомандировка?

– И последняя, видимо… – Соболевская даже не посчитала необходимым притворяться. – Нет, ну надо же! Столько лет подготовки – и все псу под хвост.

– Я не виноват, коллега, – приложил руку к сердцу Владимир Александрович.

– А я вас и не обвиняю. – Соболевская еще раз вздохнула и понизила голос до шепота. – Давайте все-таки перейдем к делу. Не возражаете?

– Ну что вы! Наоборот.

– Во-первых, мне поручено передать, чтобы вы ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не встречались с человеком по фамилии Литвинчук.

– Почему? Это он меня, значит, подставил?

– Не знаю. Меня только просили предупредить, что эго смертельно опасно…

– Хорошо. Принимается.

– Во-вторых, больше никогда не пользуйтесь своим мобильным телефоном. Выньте из него блок питания, а лучше выкиньте в мусорный ящик.

– Прослушивают?

– Не думаю, – покачала очаровательной головкой Ирина. – Но через него достаточно просто определить ваше местонахождение по системе сотовой связи или со спутника.

Виноградов помотал головой – туман, звон и никакого мыслительного процесса. Такое же ощущение было у него как-то после жестокого спарринга на «Динамо»…

– Значит, мне теперь надо где-то прятаться до утра? До самолета?

Ирина Соболевская с сожалением посмотрела на собеседника:

– Ничего подобного. Завтра вы никуда не летите…

– Как это?

– Полиция не пустит вас на рейс. Задержит прямо в аэропорту.

– За что? – Виноградову очень не хотелось верить собственным ушам.

– Не знаю. Это, наверное, не имеет значения, согласитесь…

– Пожалуй, да. Но…

– В посольство тоже можете не ходить. Там вас просто не примут.

– Почему?

– Потому что приказано любой ценой обойтись без политического скандала.

Хорошо баскетболистам – в любой момент можно взять тайм-аут. Но те милые шпионские игры, в которые, на свою голову, опять ввязался Виноградов, скорее напоминал бои без правил – по голове и по пузу лупят, пока не свалишься! Владимир Александрович как-то уже и привык, что его периодически подставляют, но сейчас не видел в действиях руководства ни малейшего смысла.

– Что мне делать?

– Ну, прежде всего не паникуйте…

– Понятно. Дальше что?

– Мы обязательно вывезем вас из страны. На это, конечно, потребуется некоторое время. Однако если вы будете четко следовать всем указаниям…

Значит, дорогой товарищ Генерал если и сдал его потенциальному противнику, то не целиком, не с потрохами, а по частям. Хотя скорее всего утечка информации произошла не на самом верху, а где-то с краю.

– Ладно. Слушаю.

– Я прямо сейчас выйду, на следующей остановке. Вы доедете до Королевской академии, потом пересядете на метро…

* * *

В очередном туре чемпионата Англии кто-то опять у кого-то выиграл.

Или кто-то кому-то опять проиграл.

В связи с этим пьяные футбольные болельщики почти всю ночь бродили по кварталу, орали песни, опрокидывали мусорные контейнеры и били пивные бутылки. К тому же под утро у Литвинчука внезапно и нестерпимо заболела голова – лобные пазухи, виски, затылок…

Насколько знал себя Алексей, о том, чтобы заснуть в такой ситуации, не могло быть и речи.

Требовался привычный анальгин или двойная доза чего-нибудь новомодного.

Постанывая, Литвинчук сел на кровати, опустил ноги на пол, дотянулся до махрового халата, свисающего со спинки стула, и пошел вниз, на кухню, где хранилась аптечка.

– Что с тобой? Что случилось?

– Ничего, спи…

Меньше всего ему сейчас хотелось о чем-то объясняться с женой.

Полутемный, сумрачный коридор встретил его тишиной.

По холодному полу тянул сквознячок, и, по идее, следовало надеть тапочки. Но Литвинчук был настолько поглощен пульсирующей, разрывающей изнутри черепную коробку болью, что даже не обратил внимания на то, что идет босиком.

Наплевать! Щелкнув выключателем, Алексей непроизвольно зажмурился от яркого света, будто полоснувшего по воспаленным глазам:

– Вот, их мать…

Литвинчук резко, со скрипом, выдвинул ящик кухонного стола, открыл пластиковую коробку с красным крестом на крышке и принялся рыться в ней в поисках анальгина. Как обычно, под руку попадалось все что угодно, кроме лекарства от головной боли…

Наконец Алексей достал все, что нужно, – сначала блестящую упаковку таблеток, а затем, из холодильника, минеральную воду без газа…

– Ты в порядке?

Повернуться к двери оказалось невыносимо трудно.

И еще больших усилий стоило произнести:

– В порядке. Горло болит. И вообще. Простудился, наверное…

На пороге кухни в одной ночной рубашке стояла жена.

– Молока разогреть?

– Нет, спасибо, иди, ложись.

Литвинчук прикрыл глаза – и когда опять открыл их, жена уже ушла обратно, в спальню.

– Вот и хорошо… вот и правильно…

Алексей порадовался тому, что они с Натальей живут вдвоем.

Сын Виктор давно уже поселился отдельно – сейчас он снимает с подружкой студию где-то в артистическом Кэмдене и навещает родителей только по выходным, да и то не каждую неделю. Дети от первого брака, Алексей-младший и Лена, должны снова приехать в Лондон только после Рождества – у девочки в школе начнутся каникулы, а парень как раз возьмет отпуск в автосалоне…

А вот мама их здесь никогда не была – и не будет, наверное…

Первая жена Литвинчука считает своего бывшего мужа предателем. Как это она сказала?

«Для любого человека самая первая, главная родина – это его семья. И вот ты предал нас всех: сначала свою семью, потом – боевых товарищей, потом страну…»

Они поженились вопреки воле родителей, по большой и светлой любви, когда обоим еще не исполнилось двадцати лет, а познакомились еще в школе. Впрочем, покинул семью Литвинчук также рано: дочь была еще грудным ребенком, сыну едва исполнилось семь… Нет, конечно, брошенные женщины по определению не могут быть объективными. Они готовы простить мужчинам все что угодно – кроме, пожалуй, того, что считают изменой по отношению к себе.

Теперь первая семья Алексея жила в трехкомнатной квартире на севере Москвы, вместе с родителями его бывшей жены. Отец – кстати, тоже с новой супругой – обосновался в городе Нальчике, мать осталась в Днепропетровске, на Украине…

Несмотря на боль в горле и головокружение, Алексей Литвинчук не мог не улыбнуться про себя, вспомнив происшествие со своей нынешней тещей. После того как в ноябре 2000 года он бежал из-под следствия в Англию и получил политическое убежище, бывшие коллеги по ФСБ долгое время не могли установить место жительства беглеца. Так вот, помогла им в этом – разумеется, невольно – мать второй жены Алексея, которая как-то отправилась в Лондон, чтобы навестить дочку, зятя и внука. А когда она возвращалась домой, то на всякий случай, не полагаясь на память, записала их английский адрес.

Уже в столичном аэропорту незадачливую тещу Литвинчука встретили специально обученные люди из славной российской контрразведки, которые ее тщательно обыскали и извлекли на свет божий заветную бумажку с нужной им информацией…

Вот уж точно: нарочно не придумаешь!

Боль над переносицей и в висках утихала очень медленно и неохотно – так Атлантический океан отступает от берега в самом начале отлива…

Зачем это все понадобилось итальянцу?

Какого дьявола? Провокация?

Глупо!

Глупо – и непрофессионально, хотя как раз к этому-то давно уже следовало привыкнуть.

Впервые о подполковнике Алексее Литвинчуке заговорили еще в девяносто восьмом, когда он нашел в себе мужество публично заявить, будто получил от руководства Федеральной службы безопасности приказ устранить охраняемое лицо. Вот тогда провокации следовали одна за другой: увольнение, арест, обвинение в превышении служебных полномочий…