Текст книги "Дьявол всегда рядом со мной (СИ)"
Автор книги: Ники Сью
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Глава 07
7.1
До конца мы урока мы с Кириллом не разговаривали. А потом Танька, как ураган, подлетела, схватила меня за руку и потащила вниз. Я едва успела рюкзак на плечи накинуть, с такой скоростью подруга вытолкала из кабинета. Следом за нами увязалась Ната, в последнее время мы частенько ходим втроем.
– Куда так спешим? – Притормозила я возле лестницы. Еще упасть не хватало, на такой-то скорости.
– Я там нашу классуху в столовке видела, – серьезным тоном сообщила Филимонова. – Сейчас быстренько вопрос с пересадкой разрулим.
– Ой, как бы не послала она тебя куда подальше, Танюх.
– С чего бы это? Мы вчера с Лысенко между прочим опять чуть не подрались. Да и она до этого говорила, что если будут проблемы, нас рассадят.
– Проблемы у кого? У вас с Лысенко? Или у Арины с Соболевым? – Уточнила Ната, внимательно разглядывая подругу. Я мазнула взглядом сначала на одну, затем на другую, и подумалось мне, что не о моей судьбинушке Филимонова переживает. Просто с Сашей ей сидеть надоело.
– Слушайте, что касается моего переезда…
– Стрельцова! – Прикрикнула Танька, прищуриваясь. Вот правильно говорят, что некоторые люди, как танк: прет без оглядки, остановить невозможно.
– Тань, ну что наседаешь на нее, – вступилась Ната. Одноклассница встала между нами, как будто белый флаг, разделяющий вражескую территорию.
– Еще раз говорю, сидеть с этим психом опасно! Сначала одну с лестницы спустил, потом собаку грохнул, а чем черт не шутит, что и тебя, Арин, постигнет участь жертвы?
– Тань, – замялась я. Ситуация, и правда, была не самой приятной. И если случаи до этого я могла как-то объяснить, найти аргумент в его защиту, то сейчас было пусто. Никаких слов, никаких доводов. Разве что в цвет спросить у Кирилла, но где вероятность, что он в принципе захочет со мной разговаривать.
– Что Тань? Ты вон, когда мы на улице стояли, побледнела вся, да ноги как подкосило. Думаешь, я слепая? Соболев с головой не дружит, не бойся его! Я ему все зубы пересчитаю, пусть только вякнет!
И почему-то именно на этой ноте позади нас появился Кирилл. Стало жутко не по себе, ведь мы за его спиной говорим такие вещи. Не разбираемся, а просто вешаем молчаливое клеймо. Чем мы лучше завуча тогда? Чем лучше остальных?
Соболев прошел тенью, даже не взглянул в мою сторону. Хотя клянусь, сорок минут назад мальчишка выглядел иначе. Даже тон голоса показался мне мягким и приветливым. А сейчас вероятно услышав все эти гадости, он снова залез в панцирь.
– Мне домой пора, – кинула я девочкам, срываясь с места. Нужно догнать Кирилла и все расспросить. Пусть и покажусь дурой, или навязчивой, но по крайне мере, моя совесть будет чиста. А она отчего-то подсказывает, что Соболев не тот человек, который мог забить до смерти собаку камнями.
Выбегаю из школы, обгоняя подростков. Идут так медленно, бесит аж. И почему у многих именно сейчас уроки закончились. Вот одна спина позади, вот другая, выхожу за ворота и кручу головой. В какую сторону идти? Не вижу Кирилла. На горизонте ни одной фигуры, напоминающей мальчишку. Куда он делся. Похоже, не успела я.
7.2
Прихожу домой без настроения. Но лучше бы вернулась позже. Лилька в школе получила нагоняй: они с подругами прогуляли физкультуру. Маме позвонили и пожаловались, теперь злость и возмущения летают по дому в виде громких слов и взмахов руками родительницы.
– Как тебе вообще такая идея взбрела в голову? – Кричит мама, расхаживая из угла в угол. Сестра молча сидит на диване, сложив руки на коленях. Вид у нее прямо скажем ангельский, умеет, когда надо.
– Так получилось, – тихо отзывается Лилька.
– Кто надоумил? Вот честно скажи, это все Юля, да? Мне эта девочка вообще не нравится!
– Ма, ну что ты начинаешь, – закатывает глаза сестра, облокачиваясь на спинку дивана.
– У нее в голове одни мальчики, и тебя тянет за собой!
– Никто меня не тянет, ну правда, – строит наивные глазки сестра, наигранно хлопая ресницами. Ей бы в актерское с такими данными, зря пропадают.
– Тогда почему вы с урока сбежали?
– Да не сбегали мы! Просто не пришли, нам с Юлей нельзя было идти, ну… того… и что и зале сидеть тупо?
– Нет, вы посмотрите на нее!
Остальную часть разговора я предпочитаю не слушать. Иду к себе в комнату, закрывая дверь, и плюхаюсь на кровать. Мыслей в голове настолько много, что разобраться в них просто нереально. А самое печальное, что теперь меня гложет чувство вины. Если бы Соболев не услышал наш разговор, то я бы могла спокойно пересесть, ну, в крайнем случае. Теперь же это будет выглядеть предательством. Да, мы не друзья, и даже не товарищи. Наверное, стоит относиться проще к таким вещам. Но почему-то с Кириллом не получается. И совета спросить не у кого. Мама Соболева на дух не переносит. Если расскажу ей, то она закатит истерику. С Лилькой о таком как-то неудобно говорить. Хоть мы и сблизились немного в последнее время, все же язык не поворачивается рассказать всего. Танька уже высказала свою позицию, тут очевидно толкового совета не будет. В итоге, мне остается только уповать на судьбу, которая сама все разложит по местам. Или же на свои собственные силы. Чаще все же выбираю последний вариант.
Ближе к вечеру, когда мама уже ушла к подруге этажом выше, в комнату заходит Лилька. Ее волосы распущены, а губы полыхают алым цветом.
– Ого, – восклицаю я, заприметив на сестре новенькое темно-синее платье, облегающее ее стройную фигурку. Грудь так и выделяется, с ума сойти. В этом наряде она тянет на все шестнадцать, а не на четырнадцать.
– Сегодня был особенный день, – усаживается на крутящийся стул Лилька, закинув нога на ногу.
– Весь подъезд уже в курсе про твой особенный день.
– Ой, да фигня это все, – отмахивается сестра, мечтательно улыбаясь. – Мне Димка встречаться предложил, представляешь?
– Э-э, нет, – пожимаю плечами в ответ. – Кто такой Димка и ты реально будешь с ним встречаться?
– Димочка, – подскакивает со стула Лилька, обхватывая себя руками. – Это самый красивый мальчик из десятого «А» класса. А какие у него глазки, а какой голос, – мурлычет сестра, порхая по комнате.
– Лиль, ему что 16? Не слишком ли взрослый?
– Ой, тоже мне взрослый. Самое оно! У наших одна пошлятина на уме! А Димочка… он особенный.
– С чего ты взяла, что у него нет пошлятины в голове? И кстати, если мама узнает, она тебя по головке не погладит.
Поднимаюсь с дивана и иду на кухню, хочется чая с бубликами. Сестра бежит за мной следом с горящими глазами и явно романтичным настроением. По пути она хватает мамины духи и обливается ими почти с ног до головы. Запах фиалок тут же разлетается по дому, не оставляя вокруг ни одного живого места.
– Он умрет от передоза одеколона, – хмурюсь я, наливая кипяток в кружку.
– Ты еще слишком маленькая, ничегошеньки не понимаешь! – Кричит сестра из коридора, рассматривая себя в зеркало. Затем хватает мамино пальто, сейчас они и роста одного и телосложения, разве что размер ноги разный.
– А если мама придет? – Выхожу в прихожую с чаем, рассматривая Лильку. Иногда мне кажется, что в нашей семье одна девочка, и это не я. Даже в моем возрасте она вела себя также.
– Она вернется не раньше, чем к приходу папы. А я всего на минут сорок во двор, с Димасиком погулять, – улыбается своему отражению Лиля, виляя попой. В ответ лишь молча качаю головой. Неужели однажды и я буду вот также прыгать от предвкушения встречи с мальчиком. Нет, вряд ли. Такое точно не про меня. Да и кто захочет с такой как я идти на свидание. И с кем захочу идти я. Нет, нет и еще раз нет. Глупости все это.
– Я пошла, а ты, если что в окно кричи! Только не по имени а… хм, – задумывается на минутку Лилька. – Точно! Кричи единорог! Я сразу пойму, что мне надо делать ноги. Заметано?
– Ты точно ненормальная, – качаю головой и улыбаюсь. Смотрю на сестру, и думаю, какая же она красивая. И насколько мы с ней не похожи.
– Побежала! А ты в дом никого не пускай и будь паинькой, лады?
– Беги уже.
Закрываю дверь на ключ и возвращаюсь на кухню. Интерес берет вверх, и я выхожу на балкон, пытаясь разглядеть в темноте сестру и ее этого Димасика. Замечаю высокого мальчишку в темной куртке, но лица не видно. Вот Лилька выходит из подъезда, вот машет ему рукой. Да так грациозно у нее это выходит, будто разучивала всю жизнь. Светская львица не иначе. А вот Дима наклоняется и целует ее в щечку. Ох, ужас какой. Сколько ненужных бактерий. Нет, мне парень точно не нужен. Ни за что. Никогда.
Глава 08
8.1
Ночью спала плохо. Мне снилось будто бы стая собак бегут за мной, показывают клыки и лают. Сердце в сумасшедшем ритме отбивало удары, и казалось, псы настигают с каждым шагом. А потом все резко исчезло, и в темноте появился Кирилл. Он улыбался, но улыбка была скользкой и едкой. Однако когда пригляделась, поняла, мальчик с лицом Соболева вовсе не мой одноклассник, а злая улыбка ему не принадлежит. И в эту минуту прозвенел будильник.
В разбитом состоянии я поплелась в душ, однако в голове то и дело звучал собачий лай. Сон не хотел покидать даже наяву.
– Ма, – решила спросить, когда мы всем семейством уселись за стол завтракать. – К чему снятся собаки, которые гонятся за тобой?
– О, Господи, – закатил глаза папа, стаскивая блинчик с тарелки. Он в эти штуки не верил, как и многие мужчины. А вот мама наоборот была суеверной, и отец не упускал шанса ее подколоть.
– Собаки – это плохо, милая, – заключила родительница, покачивая головой.
– Конечно, особенно по утрам, – не смог промолчать папа.
– А они догнали тебя в итоге или нет? – Уточнила все же мама, задумчиво проводя пальчиком по верхней части кружки.
– Нет, они исчезли в какой-то момент.
– Ну, тогда не все так страшно, детка.
– Надо просто меньше телевизор смотреть на ночь, и никаких собак не будет. – Уже более строго сказал отец. Дальше разговор о своем сне я предпочла не развивать. Итак, очевидно, что просто слишком много думала об этом. Наверное, в чем-то папа все же прав. С другой стороны, в конце я увидела человека с лицом Кирилла, но это был не он. А вдруг… ну на самую малость, вдруг и правда, не он.
В школу я шла полная решимости поговорить с мальчишкой. Если людям для чего и нужен язык, так это для разговоров. Правда, когда настал момент «икс», что-то явно пошло не так.
Соболев всегда приходил раньше остальных, сегодня не было исключением. Он уже сидел за партой, к моменту моего появления в кабинете. Я, недолго думая, быстро прошмыгнула к нашему столу, отодвинула стул и, сделав глубокий вдох, спросила.
– Поговорим?
– О твоем переезде за соседнюю парту? – Ответил Кирилл, но даже не посмотрел на меня. Он прописывал в тетрадке слова по английскому, внимательно выводя каждую букву и черточку. Его вопрос настолько ошарашил, что я не сразу поняла, о чем он вообще.
– В смысле?
– У переезда за соседнюю парту есть какие-то дополнительные смыслы? – Вроде и холодно, а вроде и злостно прозвучал его ответ. Он как будто издевался, продолжая, пялиться в свою дурацкую тетрадь.
– При чем тут это? Я вообще-то… – «еще не решила» – хотела сказать ему, но Кирилл перебил.
– А о чем мы еще можем разговаривать? Чего вчера не пересела, кстати? Испугалась? Думала, я тебя подкараулю и с лестницы спущу? – Откуда-то в этом молчаливом мальчишке взялись эмоции. Ярость, злость, ненависть – все это было обращено в мою сторону. Так почему же когда его били, когда издевались, он молча терпел. Но на мне, выходит, можно срываться?!
– А ты можешь, да? Или нет, – вдруг волна ненависти накатила, погружая с головой все тело. Я знала, так нельзя, нужно остановиться, сделать паузу и только потом продолжить. Но человек устроен иначе: сначала делает, а все остальное потом. Я не была исключением.
– Может мне стать лицом к лестнице, а ты благородно толкнешь?
– Что? – Ручка, который Кирилл так тщательно выписывал английские слова, в момент разломалась на две части в его ладони. Он посмотрел столь удивленными глазами, что у меня дыхание перехватило. Наверное, у морского бриза есть невероятное свойство: увлекать за собой следом, затягивать в самые глубины и держать, заставляя задыхаться без кислорода. Именно это я испытывала, погружаясь в его взгляд. Страшно, но безумно притягательно.
– Я… я… – не по себе стало как-то.
– Да! – Прикрикнул он вдруг. – Столкнул бы вниз, и не задумался.
– Отлично! Вот и сиди один! – Зачем-то сказала я, развернулась и пошла на первый ряд, в поисках последней парты. В эту минуту ненависть и желание сделать больно мальчишке зашкаливало до сотки. Я сжимала челюсть, скрипела зубами, и чувствовала, как обида меня зажимает в тиски.
8.2
Танька с Натой поздравили меня с новым местом. Я заняла последнюю парту первого ряда в компании с Артемом Ткаченко, заядлым двоечником. Одноклассник весь день без умолку болтал, пытался шутить, а иногда и вовсе нагло лез в мой пинал за ручками. И если уж совсем честно, мне было с ним некомфортно.
После уроков мы с девочками решили пойти в парк, погулять и развеяться. Людей было немного, зато хрустящий листопад под ногами заставлял улыбнуться. Возле озера бегали маленькие детки с булочками, в надежде покормить уток. Гуляли мамочки с колясками, а любители здорового образа жизни, занимались на турниках.
Мы проходили мимо аттракционов, которые уже успели закрыть на зиму, мимо пыльных батутов в виде лягушек с открытым ртом, и автоматов, где обещали за пять рублей игрушку, но, сколько бы ты не закинул, вытащить, никогда не получится. По крайне мере, у меня не получалось. В воздухе витал запах сладкой ваты и соленого попкорна. Зима не за горами, а осенние краски до сих пор такие яркие, и такие солнечные.
– Аринка, ты молоток! – Радостно восклицала Таня, рассматривая уток в озере. Они иногда подплывали к берегу, махали хвостиками, но стоило только людям подойти ближе, сразу возвращались вглубь.
– Не знаю, даже, – пожала плечами в ответ я, потому что и правда не знала.
– Арин, а почему ты неожиданно отсела от Соболева? – Поинтересовалась Ната.
– Ну…
– Потому что он на голову чеканутый, – ответила вместо меня Филимонова. Иногда мне казалось, что у нее какое-то предвзятое отношение к Кириллу. Уж больно сильно она его не любила.
– Если сравнивать с нашими придурками, – закатила глаза Ната, сжимая лямку рюкзака.
– Да все они из одного болота, – отмахнулась Танька.
– Другое дело Женька, ох, – одноклассница мечтательно улыбнулась, а на лице появился легкий румянец. Симпатия к нему явно не имеет границ в воображении Наты.
– Это да, Стрельцовой тут повезло, – пнула Танька меня в бок, играя бровками. Намекала, никак иначе.
– А что я-то?
– Арин, – остановилась внезапно Ната. – А руки у него были горячими?
– У-у-у, – завыла Филимонова, качая головой.
– Не помню, горячие или нет, руки как руки. – Честно призналась я. Даже если сильно напрячь мозг, вряд ли смогу вспомнить. Зато до сих пор помню взгляд Кирилла. Вообще все, что связано с этим странным, мрачным и пугающим мальчишкой откладывается в голове в отдельный ящик. Я могу забыть многое, но не Соболева, не чувства связанные с ним, ни его глаза, ни лицо, ни даже запах. Странность какая-то.
– Вот однажды влюбишься, тогда поймешь меня, – улыбнулась робко Ната, опуская голову. Тогда я не восприняла ее слова серьезно, но позже поняла, что она была чертовски права.
Домой мы вернулись ближе к вечеру. Ноги устали, желудки ныли от голода, а делать уроки совсем не хотелось. Я пригласила девочек к себе, и мы еще полтора часа отлынивали от домашки. Благо моя мама хорошо знала родителей Таньки, поэтому отпросила ее. А Ната сама позвонила, сказала, вернется чуть позже.
Мы ели вкусные горячие бутерброды, болтали о книгах, сериалах, а еще обсуждали Новый год. Потом пришла Лилька с Юлей, ее лучшей подругой. И мы все вместе заперлись у меня в комнате. Сестра вещала о важности хорошо одеваться и красится, а потом рассказывала про мальчишек. Было весело. Впервые мы вот так сидели женской компанией и откровенничали. Но даже в этот светлый вечер я ничего и никому не рассказала о том, что было у меня на сердце. А там был Соболев.
8.3
Сесть с Артемом было самой большой ошибкой. И за это я стала ненавидеть Кирилла еще больше. Все из-за него! Я должна страдать от этого вечного клоуна, должна раздражаться и пропускать новые темы мимо ушей, потому что Ткаченко рот закрывать не умеет. У него просто словесное недержание.
Неделя, что мы были за одной партой, меня морально убила. Я хотела лезть на стенку, только бы заткнуть неугомонного болтуна. Учителя делали ему замечания, к нам на парту прилетали дурацкие записки, иногда он шатал стол, а то и вовсе нагло вырывал листы из моей тетради. Так я потеряла часть домашнего задания, и мы чуть не подрались.
Были и странные ситуации. Например, я частенько замечала, как Соболев косится на нашу парту. Иногда он отворачивался, будто ему не интересно, а иногда мы заостряли друг на друге внимание чуть больше положенного. Его взгляд казался мне грустным и усталым. Хотелось подойти и спросить, но в реальности моя гордость брала вверх, поэтому мы в очередной раз играли в молчанку.
– Мне кажется, – сказала в столовой как-то Ната, – или Кирилл пялится на тебя, Арин?
– Что? – Вилка выпала из рук и упала прямо в тарелку, от чего маленький помидорка выскочил на стол.
– Глупости какие, – отмахнулась Филимонова, запивая яблочный штрудель чаем.
– Серьезно говорю, обрати внимание! Он прямо глазами пожирает Стрельцову! – Не унималась Ната, которой разговоры обо мне были, похоже, интересней обеда.
– Да нет, – смутилась почему-то я, но тут же опустила голову, стараясь не выдать себя. Если Танька заметит, то такое нафантазирует, уши вянуть будут полгода.
– Фигню болтаешь, Нат, – спокойно отвечала Танька, заканчивая трапезу.
– Может, ты ему нравишься, Арин?
– Ч-чего? – Глоток компота попал не в то горло, и я подавилась. Фраза подруги настолько ошарашила меня, что смущение окончательно взяло вверх, захватив область щек. Полыхали они знатно.
– Ой, Нат! Соболев Дьявол воплоти, ему чувства симпатии несвойственны, да и эмпатии тоже.
Этот диалог почему-то засел у меня в голове и каждый раз, когда я замечала на себе колючий взгляд Кирилла, вспоминала его. Нет, вряд ли Ната права. Скорей всего мальчишка просто злится, что впервые за несколько лет, я по собственной инициативе от него отсела. И вообще, в последнее время он слишком эмоциональный. Но тот факт, что я хотела бы вернуться к нему за парту и до конца выпуска сидеть вместе, никуда не ушел. Сейчас я отчетливо это осознала.
В субботу вечером я поругалась с мамой. Она была не в духе и придиралась по любому поводу. В итоге, досталось всем, а мне в большой степени. Не выдержав напряженной атмосферы, я соврала, сказала, что пойду погулять с девочками, хотя на самом деле, пошла одна.
Мне было обидно, казалось, что мир полон несправедливости и выливает ее в виде ругани из уст матери. Я фантазировала всякие небылицы, как полагаю, и любой другой ребенок, в таких ситуациях. Не нужна никому. Меня не любят. И всякая подобная чушь, которая забивает голову в пубертатном возрасте.
С этими мыслями я забрела в один из незнакомых дворов. Людей здесь почти не было, зато было много листьев. А чуть дальше, возле турников, я заприметила целую гору сухой листвы. Подошла поближе, не знаю зачем, просто вдруг захотелось. И совершенно случайно в кустах заприметила знакомую фигуру. Любопытство взяло вверх, не смотря на ненависть и обиду. Медленно сделала шаг, затем другой, но разглядеть все равно ничего не получалось. Спина Соболева была слишком широкой. Но тот факт, что он сидел на корточках и явно что-то делал, меня насторожил. Тогда я набралась смелости и решительно направилась к мальчишке, даже если он закапывает труп животного, поймаю его с поличным.
– Что ты… – хотела, было сказать, но тут же замолчала, не веря собственным глазам.
Глава 09
9.1
– С-Стрельцова? – От удивления Кирилл аж упал, оперившись ладошкой о землю. Кажется, мы оба были немного шокированы.
– Мяу, – жалостливо протянул маленький испуганный котенок. Он прятался за ветвями куста, с опаской выглядывая наружу. Соболев больше не смотрел на меня, а снова вернулся к пушистому зверьку. Он протянул руку, пытаясь схватить его, но кот сделал шаг назад, явно испугавшись.
– Что ты!.. – Воскликнула я, подумав совсем не о том, но тут же осеклась. Если бы животное чувствовало опасность, оно бы давно убежало. Но котенок продолжал сидеть в кустах и глядеть своими маленькими бусинками на большого человека.
– Не кричи, он итак шуганный, – кинул через плечо Кирилл. Я недолго думая, уселась на корточки рядом с мальчишкой и постаралась разглядеть пушистый комок, чьи лапы и хвост дрожали от страха.
– Зачем ты его пытаешься достать?
– Потому что несу за него ответственность, – серьезно ответил Соболев, переводя на меня взгляд. Голос его звучал твердо и уверенно, так будто бы я спросила полнейшую глупость. И вновь мы почему-то чуть больше положенного задержались друг на друге. Его изумрудные глаза напоминали мне о море и о лете. Наверное, потому что из них исходило невероятное тепло, которого я никогда не замечала.
– За котенка?
– Да, – сказал Кирилл и перевел взгляд. Он оперся коленом о землю, и чуть больше наклонился в сторону животного. Протянул руку и, судя по писку кота, наконец-то, поймал его.
– Иди сюда, малой, – мягким тоном позвал Соболев пушистика, окончательно вытаскивая его из зеленого укрытия. Животное испуганно рассматривало все вокруг, но судя по всему, боялось оно не мальчишку, а кого-то или чего-то другого. Полосатый окрас в серо-черных тонах, удлинённая мордашка и такие же изумрудные глаза, как и у самого Кирилла. Но только чуть приглядевшись, я заметила того, чего не увидела изначально: у котейки передняя лапка была перебинтована, как и хвост, а еще на ушке не хватало явно куска мяса.
– Ты чего побледнела так? – Спросила Соболев, засовывая пушистый комок внутрь своей куртки. Я сглотнула, захлопала ресницами и отвернулась, потому что слезы вот-вот собирались хлынуть. Мне было жаль животное.
– Откуда у него эти раны? – Осторожно поинтересовалась, тяжело вздыхая. Перед глазами всплывали ужасные картинки, и на душе от этого становилось еще хуже.
– Трое собак в угол загнули… в общем, я еле вытащил его из их стаи.
– Что? – Мой голос сорвался на крик, потому что недостающий пазл, который я так старательно искала, кажется, был найден.
– Ты очень туго соображаешь, Стрельцова, – покачал головой Кирилл и встал на ноги. Одной рукой он поддерживал низ куртки, чтобы котейка не выпал, а другую закинул в карман. Я тоже поднялась, стараясь, справится с потоком мыслей в голове.
– Выходит, что собачий укус на руке… – тактично попыталась выяснить правду, о том, что же все-таки произошло. Люди, которые тянутся к животным, не могут их забивать до смерти.
– Просто две псины были высокие, и когда я отгонял их, не заметил мелкую шавку, она-то и вцепилась.
– Почему ты ничего не сказал? – Кирилл шел впереди, а я позади, как отстающий ребенок. Мы вывернули с детской площадки и теперь спускались по узкой тропинке, к выходу из двора.
– Сказал, с чего ты взяла, что не говорил?
– Где? Когда? – Прикрикнула я на него, раздражаясь. Все вокруг думают, будто бы этот мальчишки живодер. Будто бы он убил бедную собаку, а в итоге вместо роли жестокого убийцы, он играл в супергероя.
– В кабинете директора, где же еще, – пожал плечами одноклассник
– А почему на улице при всех ничего не рассказал? Я не понимаю!
– Зачем? – Кирилл резко остановился и повернулся на сто восемьдесят градусов, упираясь в меня глазами. Какие ресницы пышные, подумалось вдруг мне. И черты лица такие правильные, ровные. Год-другой, и этот мальчишка явно не будет отбоя иметь от девчонок. Разве что репутацию свою не испортит еще каким-нибудь подобным случаем.
– Ну как это…
– Смотрю я и думаю, что наивней тебя, только Ромашка. – Покачал головой Соболев, а затем как-то грустно вздохнул. Мне было сложно понять ход его мыслей, но мы разговаривали, и разговор наш был таким же теплым, как и глаза мальчишки. Впервые я чувствовала себя комфортно в его компании. Если бы мы только раньше вот так заговорили, ведь все могло сложиться иначе. Мы бы смогли стать друзьями, наверное. Но между мной и Кириллом всегда какая-то пропасть, порой мне кажется, что она слишком необъятна, чтобы ее переступить.
– Люди будут думать, что ты плохой. Они итак всякие глупости думают, – скрестила я руки на груди, и слегка выпучила нижнюю губу, выражая недовольство. Подул прохладный ветер и мои волосы, уложенные в скромную дулю, немного распушились.
– Люди, люди… – задумчиво произнес мальчишка, всматриваясь в мое бледное лицо. Никто и никогда так нагло не рассматривал меня, и я невольно смутилась. – Одни смотрят в лужу и видят в ней только грязь, а другие – отражающиеся в ней звезды. Бессмысленно оправдываться перед первыми, а вторые итак знают ответ сами.
– Сам придумал? – Чуть приподняла голову и посмотрела на Кирилла из-под ресниц. А потом котенок мяукнул, ерзая внутри куртки.
– Не-а, прочитал в одной умной книжке. Ладно, мне еще в ветклинику нужно кота отнести.
– А можно с тобой? – Выдал мой рот, и только потом мозг сообразил, что я сморозила глупость. Зачем напрашиваюсь вообще, тем более солнце садиться начинает. Да и явно выгляжу сейчас дурочкой. Язык – мой враг, не иначе.
– Ну, если хочешь, – не уверенно как-то отозвался одноклассник. И я бы отказалась, только глупо: сначала навязываться, а потом отказываться.
– Х-хочу, – промямлила в ответ, и чтобы избавиться от неловкой ситуации, шмыгнула вперед по тропинке, намекая, что пора в путь.
Клиника, к моему счастью, оказалась в десяти минутах. Она располагалась на первом этаже одной жилой многоэтажки. Яркая светлая вывеска «ЗоуПомощь» так и манила к себе хозяев с питомцами. Внутри помещение было совсем скромным по размерам, всего три комнаты. Пахло то ли кошачьим, то ли собачьим кормом, возле светлой стеночки стояла длинная деревянная лавка, а на ней сидели пару человек. Один держал на поводке корги, который вальяжно развалился в проходе, другой также, как и Кирилл, прятал в куртке пушистика, но какого именно, я не смогла разглядеть. Видимо они ожидали своей очереди на прием к доктору.
Мы прошли к третьей двери, затем Соболев постучал и дернул ручку. На пороге тут же появилась высокая светловолосая женщина с обаятельной улыбкой. Ее руки были опущены в карманы голубого врачебного костюма, а сама она внимательно разглядывала, нет, не Кирилла, а меня.
– Вот, – мальчишка вытащил из куртки котенка, но тот обхватил его ладошку лапками, пытаясь сопротивляться. Видимо внутри ему было комфортней, чем снаружи.
– Вернулись? – Слегка наклонила голову врач. – Как погуляли?
– Нормально, – сухо отозвался Соболев, в его любимой манере разговаривать. Никакого интереса или вежливости, вообще странно, что некоторое время назад он так открыто со мной вел диалог.
– Малыш, ты как? – Женщина кое-как забрала пушистика, но его жалостливые глаза-бусинки так и засели у меня в голове. Не хотел он покидать мальчишку, будто видел в нем родного человека.
– До свидания, – резко сказал Соболев, сделав легкий поклон головой в знак прощания. Затем развернулся и направился в сторону дверей, оставляя меня с открытым ртом.
– Извините, – постаралась как-то сгладить ситуацию.
– Да все в порядке, – улыбнулась врач, добродушно. – Сколько он не приходит, всегда такой. Когда принес нам этого беднягу, рука у самого в крови была. Но он даже глазом не повел. Удивительный ребенок.
9.2
Мы еще пару минут поболтали с женщиной, а затем я покинула клинику. Честно сказать, думала, что Соболев уже ушел, но он стоял возле ступенек и смиренно ждал. Почему, мне было не понятно.
На улице уже окончательно село солнышко и подул прохладный ветер. Я поежилась, потому что под курткой была всего лишь тонкая водолазка. Закинула руки в карманы, и решила, в следующий раз надену новое пальто. Все же в нем теплей будет.
– Ты в какой стороне живешь? – Спросил неожиданно Кирилл, разглядывая внимательно меня. От холода я начинала горбиться, сжиматься и вообще, по словам мамы, когда мерзну, выгляжу стремно. Но от его столь наглого взгляда мне почему-то захотелось выпрямить спину и расправить плечи.
– В той, – показала я рукой в сторону многоэтажек.
– В сто шестидесятом, значит?
– Ага.
– Я в сто шестьдесят втором, пошли.
– Серьезно? Я никогда не видела тебя в том дворе, – удивилась я, вспоминая, как частенько мы, будучи детьми, бегами там. В сто шестьдесят втором была новая детская площадка, а еще забавный турник в виде шара. Помню, как мы с Лилькой наперегонки залазили, кто первый достигнет вершины, тот не моет посуду.
– Я в этом году переехал.
– Понятно.
Шли мы небыстрым шагом, только в этот раз, Соболев иногда оглядывался, явно заподозрил, что я не поспеваю за его длинными ногами. Фонари местами не горели, и на этих дорожках Кирилл совсем замедлял шаг, так что наши плечи временами соприкасались. Мы почти не разговорили, но я не чувствовала себя от этого менее комфортно. И это было что-то новое, что-то странное, но очень приятное. Оказывается, иногда даже молчать неплохо.
Когда подошли ко двору Соболева, внезапно из-за угла выскочила собака. И чем-то мы ей видимо не угодили, потому что она скалила зубы и громко лаяла. Я с детства боюсь собак. Хотя думала, что переборола в себе этот страх. Думала, что все в прошлом. Но сейчас, смотря на агрессивные глаза животного, понимала, ничего не прошло. Мне страшно. Дыхание перехватило, а сердце заколотило так быстро, будто готово разорвать грудную клетку на части и вырваться наружу. Губы пересохли, а руки затряслись.
– Фу! – Крикнула я, но голос прозвучал, слишком онемело, явно не наводя ужас на животное, чтобы оно отступило.
– Фу! – Не заметила, как губы затряслись, а глаза перестали моргать. Голос в голове нашептывал мерзкие фразы, сжимал в тиски, сдавливал глотку.
– Фу! – Мне показалось, что я задыхаюсь, мне показалось, что собака улыбается и готовится разорвать меня, как маленького котенка. Ей ничего не стоит вцепиться клыками в кожу.
А потом внезапно стеной выросла передо мной спина Кирилла. Он дотронулся до моей руки, сильно сжимая ее. Горячее тепло обжигало, но в то же время успокаивало.
– Ну-ка давай, пошел отсюда, – спокойно крикнул Соболев животному, затем топнул ногой, и свободной рукой расправил пальцы, наклоняясь вперед. Казалось, он вот-вот схватит собаку, и видимо животное то же почувствовало это. Тут же отступило, а потом и вовсе скрылось в тени двора.
– Арин, – развернулся ко мне Кирилл, вглядываясь в лицо, которое я пыталась скрыть от него. В уголках глаз блестели слезы, а сердце до сих пор отбивало в сумасшедшем ритме удары. – Сделай вдох за четыре секунды, потом задержи дыхание на четыре секунды и выдохни также на четыре секунды. Слышишь меня?
