Текст книги "Дьявол всегда рядом со мной (СИ)"
Автор книги: Ники Сью
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Глава 27
27.1
Танька начала подозревать что-то. Ее вопросы и косые взгляды говорили за себя. Я часто замечала, как подруга поворачивает голову на уроке и поджимает губы. Она смотрела то на меня, то на Кирилла. И на нем задерживалась чуть дольше положенного. Я не думала ни о чем плохом. Казалось, что Филимонова просто переживает. Все же Кирилл не пай-мальчик.
На переменах Танька косилась в сторону Ксюхи. И вот это занятие мы разделяли на двоих. В буфете Соболев садился всегда с Тимуром, десятиклассником. Ворошин часто находился рядом с Кириллом. Они вместе зависали на спортплощадке, иногда приезжали на великах, а иногда разминались, закидывая мяч в кольцо. Было видно, что парни в хороших отношениях, наверное, даже дружеских. Рядом с ними частенько тусовались и другие мальчишки, к Соболеву вообще людей, подобно магнитом тянуло. Хотя раньше я за ним не замечала такого. Он вырос, возмужал, раскрылся. Кирилл нравился окружающим, было в нем что-то уникальное.
Ксюша же, в отличие от меня, открыто демонстрировала свои чувства. Она частенько садилась с пацанами за один стол, хотя там порой и места для нее не находилось. Выбегала на улицу, когда мальчики на спор подтягивались или делали кувырки. Мельникова смело хватала Кирилла за руку, делая вид, что подвернула ногу, а бывало и просто так. Они все также ходили вместе на строевую подготовку, пересекались на каких-то спортивных мероприятиях.
Таньку жутко раздражала Ксю. Подруга готова была ее разорвать, была бы такая возможность. А когда слухи о том, что Кирилл с Мельниковой встречаются, дошли до Филимоновой, она вообще решила навести на них порчу.
– Ты совсем спятила? – Качала головой Ната, удивляясь странностям подруги.
– Этот Нечестивый прям центр вселенной какой-то. Глянь, как все к нему липнут, – не унималась Танька.
Сначала я списывала ее поведение на обычную неприязнь. Ну, мало ли бывает, с детства остался отпечаток, вот и тянется следом во взрослую жизнь.
– Ты так на него смотришь! – Грозно и сурово однажды заявила Филимонова по пути домой.
– Как так? – Сделала вид, будто не понимаю, к чему она клонит. До сих пор не могла признаться никому, что, мягко говоря, запала на своего соседа по парте.
– Он тебе нравится, да? – Выпалила Филимонова. Хорошо, что в тот день стоял легкий морозец, и щеки обдувало прохладным ветром. Иначе я бы просто не знала, на что списать румяна на скулах.
– Тань, – вмешалась Ната неожиданно. – А мне кажется, он тебе нравится. Ты единственная о нем столько болтаешь. Даже я про своего Антошу говорю меньше.
Предположение подруги для меня оказалось слишком внезапным. Оно, конечно, закрадывалось в самых потаенных уголках, но сразу же откатывалось обратно. Не могла Танька влюбиться в Кирилла. Это слишком нелогично. Никогда он ей не нравился. Доброго слова от нее в его адрес не услышишь. Какими только гадкими словами не обзывала, да каких только смертей не желала. Разве ведут себя подобным образом влюбленные девочки? Смотря на Нату, на Лильку, да хоть на себя, мы все улыбались, как дурочки, видели в своих возлюбленных героев, а Филимонова только и твердила все «Дьявол» или «Нечестивый».
Но время шло, и фраза про влюбленную Таньку уже не казалась мне такой уж нереальной. Однажды она несла стопу тетрадей и не заметила Соболева, да и он явно не видел ее. Они влетели друг в друга, а тетрадки посыпались на пол.
– Нужно смотреть, куда прешь, – фыркнула она злостно. Кирилл, который, кажется, планировал помочь, резко отвернулся и пошел прочь, так ничего не сказав. Потом, правда, уже на уроке он спросил у меня, всегда ли Филимонова на людей кидается, как собака. В ответ я огрызнулась, что он танк и прет без остановки. Соболев недовольно цокнул и остаток дня со мной не разговаривал.
Я тоже, бывало, на него обижалась. В первую очередь из-за Ксюши. Эта девушка стояла костью у меня в горле, она как раздражительная муха, которую хочется хлопнуть и выбросить в окно. Как бы я не пыталась себя убедить не заострять на ней внимание, порой выходила из себя и срывалась на Кирилле. Придумывала разного рода причины, чтобы накричать на него, отвернуться или кинуть колкость.
Однажды в конце ноября меня накрыло. И тому был весомый повод. Мы с девочками засиделись в кабинете, и решили буквально за пять минут до начала урока, сходить в буфет за соком. Мило болтали по пути, обсуждали погоду, музыку и шмотки. Только когда начали спускаться по лестнице на первый этаж, замерли. Впереди поднимался Кирилл, а на руках у него с румяными щеками находилась Ксюша. Она пожирала его взглядом, прижималась к груди, как маленький ребенок. Соболев что-то говорил ей, но при виде нас замолчал и даже остановился.
– Господи, ну прям Рыцарь без коня, – не удержалась Танька от едкого комментария. Подхватила меня под локоть и потащила вниз, кидая взгляды-молнии в милую парочку. Сперва показалось, что Кирилл глянул на меня, что растерялся от внезапной встречи. Но потом я отогнала от себя эти мысли. В конце концов, где я и где Ксю. Любой парень предпочтет ее.
Мне было обидно за себя, а еще за Мельникову. Если Соболев в отношениях с этой Царевной, зачем ведет себя подобным образом со мной. Играет с чувствами двух девушек. Понимает ли он это. Осознанно ли делает.
Тогда я первый раз подумала, что он козел! Редкостный и рогатый. Ненависть вспыхнула в груди, челюсть сжалась до скрежета. И сдержать такой порыв, как оказалось, сложно.
27.2
В класс мы вернулись после звонка. Учителя еще не было, поэтому народ спокойно чесал языками, разгуливал, занимался в целом своими делами. Я быстро шмыгнула за свою парту, где уже к тому времени расположился Кирилл. Тут-то и началась бомбардировка. Сначала я забрала свою книгу, которая лежала на средине стола.
– Это что значит? – Вскинул удивленно бровь Соболев.
– Свою надо носить, я, что тебе в курьеры нанималась? – С агрессией ответила, уткнувшись в учебник.
– Если тебе тяжело таскать рюкзак, так давай я помогу, – фирменная улыбочка, задорный тон.
– Ты у нас прям супергерой двадцать первого века. И на руках носишь, и на велике возишь, кошечек и собачек не спасаешь с деревьев? В МЧС еще не подался? А может трико наденешь? Ну как у Человека-Паука, – слова слетали с моих губ без остановки. Я говорила с долей сарказма и издевки, в диком желании зацепить побольней. Пусть почувствует то, что чувствую и я.
– Думаешь, мне пойдет трико? Может лучше прикрыться куском ткани, как у Тарзана? – Очередная шуточка, которой Соболев пытался потушить мой огонь.
– А может вообще лучше голышом? Что мы здесь не видели, – натянула фальшивую улыбку я, еще больше раздражаясь.
– Ну, ты-то точно все видела.
– Что? – Мой рот открылся, но слова вдруг замерли где-то в середине.
– Говорю, что нам с тобой друг от друга скрывать нечего.
– Ты совсем, да? – Стиснула зубы, а руки сжались в кулачки. Было очевидно, что он намекает на тот случай в библиотеке. Мне тогда было жутко стыдно, все же не каждый день белье светится на показ.
– Успокойся, вон уже багровые пятна пошли по лицу.
– Иди, знаешь куда! – Прорычала я, и резко отвернулась. Слезы подступили к уголкам глаз, но я каким-то чудом сдержалась. Не хватало еще перед этим придурком показать свои слабые стороны.
– Арин, ну ты чего? – Соболев слегка наклонился, пытаясь рассмотреть мое лицо, а потом аккуратно коснулся плеча. Он хотел развернуть меня, возможно, и не желая ничего плохо.
– Не трогай меня, – прошипела я, скидывая его руку.
– Какая муха тебя укусила? Раз в месяц, а то и больше стабильно на меня наезжаешь. – Обиженным тоном произнес Кирилл. Ему было сложно понять, почему я злилась. Не он же безответно влюблен и испытывает дикую ревность.
– Подумай на досуге, глядишь прозреешь, – зачем-то ляпнула, и сама же разозлилась на себя. Язык иногда бесит знатно, не могу контролировать его.
– А, ну понятно, – закивал Соболев головой, будто его только что осенило.
– Что понятно? – Переспросила я. А вдруг на самом деле мои чувства дошли до него, что, если он знает и понимает мою симпатию. Может, если все так, мы сядем и поговорим об этом. Проясним все. Может… так много может, что я растерялась немного.
– У тебя критические дни! – Выдал Кирилл тихо, крайне уверенный в свой теории.
Глава 28
28.1
После очередной шутки Соболева я снова объявила ему бойкот. Хотя, судя по реакции местного клоуна, эта ситуация его даже забавляла. Он здоровался со мной, задавал какие-то вопросы, не упускал возможность вставить пять копеек, и сам же посмеяться с этого. Иной раз мне казалось, что никакой игры в молчанку с моей стороны нет. Это лишь плод воображения, которой я сама же себе и нафантазировала.
В один из дней, в середине ноября, мы окончательно померились. Мне просто стало уже невыносимо держать рот на замке, хотелось как следует ответить, чтобы кое-кто наконец, замолчал.
В этот самый день великого перемирия, погодка стояла на удивление солнечная. Ветра не было, а пушистые облака нависали настолько низко, что казалось, руку протянешь и сможешь прикоснуться к ним. И именно в этот день я планировала пойти домой одна. Танька приболела, а Нату поджидал Антон, но как оказалось не один, а с Мишей.
– Аринка, привет, – улыбка от уха до уха растянулась на лице моего давнего поклонника. Как только началась школа, я старалась реже бывать в компании этих ребят. А в последние недели, совсем не появлялась. Михаил вроде и махнул рукой на меня, а вроде и каждый раз одаривал вниманием. Мы не обменялись номерами, не нашли друг друга в социальных сетях. Не потому, что Миша не хотел, а потому что я искала очередную отговорку.
– Приветик, – пропела Ната, когда мы подошли с ней к мальчикам.
– Привет, – поприветствовала я всех, стараясь не замечать пристального взгляда Михаила.
– Случайно стыканулись с Мишкой, решили, а вдруг повезет, и мы сможем вас в киношку пригласить. – Ласково промурлыкал Антон, нежно дотрагиваясь до пальчиков Наты. Ну, точно два влюбленных голубя, никак не налюбуются друг другом.
– А, что, неплохая идея! – Воскликнула подруга.
– А? – Неуверенно переспросила, потому что была не в восторге от этой затеи. Мало того, что Миша пытался распускать руки на улице, а в закрытом темном пространстве, представить страшно, что может произойти.
– Аринка, соглашайся, – настаивал Михаил, пробегая по мне глазами. Не по себе было от его разглядываний, хотелось отвернуться, а лучше ретироваться. Только как объяснить свой очередной отказ. Тем более суббота, уроки на завтра делать не надо.
– Билеты на последний ряд возьмем, – воодушевленно подкидывал аргументы в корзину Антон. Что за намеки. Как будто мы на двойное свидание собираемся.
– Ребят, я это… – начала мямлить, пытаясь найти причину для отказа, но в голову, как назло, ничего не лезло.
– Арин, пойдем. Сделай мне приятное, – до ужаса сладкий голосок Михаила, прошелся гвоздем по моим нервам. Стало совсем противно.
– Боюсь, друг, она не способна на такую магию, – послышался рядом голос Кирилла, а затем, совершенно по-свойски его рука легла мне на плечо, прижимая к себе. Он навис надо мной, глянул вроде с улыбкой, а вроде и сурово, будто спрашивая, «ты, действительно, собралась с ним идти». Это был отличный шанс показать, что и я могу нравиться противоположному полу. Не только вокруг него крутятся девушки. Но, с другой стороны, мне было невыносимо даже представить, что буду сидеть рядом с Михаилом два часа в темном зале.
– Только же ты у нас Гарри Поттера заменяешь, куда уж нам простым смертным до твоих фокусов, – фыркнула я, с неохотой скидывая его руку.
– Ну не знаю, – пожал он плечами, искренне удивляясь. – Мозги запудрить ты умеешь похлеще любого фокусника.
– Эй, парень! – Прикрикнул Миша. Вероятно, он хотел заступиться, потому что посчитал данное высказывание обидным. Но меня было не остановить, и Кирилла кажется тоже.
– Смотрю, тебе понравилось общаться самому с собой? Классные диалоги были, да? Продолжим?
– А что ты разве со мной играла в молчанку? Улыбка твоя на мои шуточки до ушей долетала, – не унимался Кирилл.
– Послуша… – опять попытался вставить свои пять копеек Миша. Его косой взгляд, наверное, разрезал бы на части нашего местного клоуна. Да только Соболев в те редкие секунды, которые не смотрел на меня, колюче зыркал в сторону Михаила. Они походили на двух молчаливых собак, пытающихся, поделить территорию.
– Соболев, у тебя паранойя? – Хмыкнула я, сложив руки на груди.
– Хуже, – не растерялся этот умник. – У меня ты.
– Клоун! – Буркнула я, и резко развернулась, махнув хвостом прямо перед его носом. Волосы задели лицо парня, тут уж я постаралась, потому что цокнул он громко. – Вот возьму и отсяду от тебя. Понял! – Сказала, уже не глядя в его сторону. Нужно делать ноги, пока представился отличный шанс. Поэтому я обошла Нату, кивнула им в знак прощания, и решила, что смогу увильнуть.
– И не мечтай, Ромашка, – кинул Соболев мне вдогонку. А потом и сам оказался рядом. Снова закинул руку мне на плечо, но я ее с громким хмыком скинула. Кирилл не растерялся и опять полез, повторяя данное действие. В конечном итоге, наша словесная перепалка перешла в забавные шутки. Мы толкали легонько друг друга, иногда Соболев специально накидывал мне на голову капюшон, который я снимала и клятвенно обещала, что, если он еще раз выкатит подобный финт, получит. Конечно, Кирилл не боялся моих угроз, они его забавляли.
Запрыгивая на бордюр, я поймала себя на мысли, что вот так открыто мы еще никогда не общались. Обычно все происходило, между нами, в тайном личном пространстве. Сегодня же Ната, Антон и Миша стали свидетелем того, что я старательно прятала. От этого было страшно, а с другой стороны, мне было все равно.
28.2
По дороге домой нам встретился пожилой дедушка. Он вез на небольшой деревянной плоской телеге разного рода самодельные браслетики, бусы и прочие элементы украшений. Я не смогла пройти мимо, уж больно красивые там лежали побрякушки. Какие-то продавались только парным комплектом, и вот один из таких мне очень приглянулся. Черный браслет, плетенный косичкой, соединенный в середине маленьким серебряным крестиком. Позади браслета была кожаная заплашка, а на ней красивым почерком вышита фраза: «Солнце в объятиях луны».
– Что это значит? – Спросила я, рассматривая украшение. Такое простое, а такое оригинальное.
– В Восточной философии Король всегда являл собой Солнце, как символ вечной жизненной силы и храбрости. Но он ничего не мог без своей Королевы, как и мир людей не может существовать без Луны. Луна являлась символом циклического ритма времени, возрождением, бессмертием. В древности существовало поверье, что мужчина должен подарить своей избраннице Луну, тогда их союз закрепиться на небесах. Ведь эти два элемента не могут существовать друг без друга. Отсюда и стали говорить, что Солнце всегда находится в объятиях Луны. Они могут не видеть друг друга, их могут разлучать сотни километров, но только Луна может подарить вечную жизнь Солнцу, возродить его, и только Солнце может согреть и спасти Луну.
– Вот как, – удивилась я. Легенда звучала красиво, и до жути романтично. Наверное, однажды где-нибудь в Голливуде снимут фильм, где обязательно прозвучит подобная фраза. А может уже сняли, и дед просто использует ее как рекламный ход.
Однако покупать два браслета смысла не было. Зачем они мне. Хоть и красивые, да и под любой наряд подойдут. Я еще раз покрутила в руках украшение, а затем положила обратно.
– Не берешь? – Спросил Кирилл. Все это время он молча стоял рядом, без особого интереса качая головой в разные стороны. Такие вещи мальчишек ясное дело не впечатляли. Вообще удивительно, что он до сих пор не ушел.
– Их же два, куда мне столько, – грустно вздохнула я.
– Тогда я возьму, – вдруг заявил решительно Соболев. – Сколько стоят?
– А тебе, зачем они?
– Тысяча рублей, – сообщил дед, и у меня едва челюсть не отвисла. Кирилл тоже удивился. На лице его так и читался вопрос «за что столько», но вслух он ничего не озвучил.
– Спасибо, но мы пойдем, – натянула я улыбку, и подхватила Соболева под локоть, планируя оттащить от продавца.
– А как на счет бартера?
– Кирилл! – Шикнула на него, но он лишь отмахнулся рукой.
– Что ты хочешь поменять? Тут серебро вообще-то.
– Вот, – Соболев снял с шеи черную нитку, на которой весела золотая подкова. Она была небольшого размера, а я ведь и не замечала ее раньше.
– Ох, – покачал головой старик. – Дай-ка гляну! – Дедушка взял предложенный товар, осмотрел его внимательно.
– Кирилл, ты с ума сошел! – Дернула я его на себя, и в это секунду, как-то уж так получилось, что кончики наших носов встретились. Кирилл смотрел на меня глубоким, пристальным взглядом. Вроде ничего и не происходило вокруг, а так тепло стало, так сладко. Мне вдруг до безумия захотелось приподняться на носочки и дотронуться до его губ. Попробовать их на вкус. А еще мне показалось, что Кирилл тоже этого хотел. Он не дышал, и я вместе с ним.
– Идет! – Хлопнул в ладоши старик, и мы моментально отвернулись друг от друга. Как удар молнии. Как раскат грома. Будто испугались собственных желаний, собственной близости и волшебного магнетизма.
– Отлично, – тихо кивнул Соболев и взял с тачки парные браслеты.
– Это навсегда, – сказал вслед нам дед. – Не пожалейте потом.
Я не поняла смысла фразы, да и не задумывалась над ней. Какая разница, о чем там толкует незнакомец, продающий самодельные вещи.
– Вот, – протянул мне Кирилл браслет, а второй одел себе на руку.
– Зачем? – Удивленно захлопала ресницами, не понимая, что к чему.
– Мне два тоже не нужны. Бери, давай.
– С ума сошел! Он такой дорогой! Нет, я не могу, – запротестовала, отмахиваясь руками. Неужели ради меня купил. Быть не может. Глупости это все. Да и зачем. Кто я такая, чтобы на такие жертвы идти.
– Бери, а то выброшу. Мне легенда понравилась, да и вещица стильная.
– Не выбросишь!
– Выброшу!
– Нет!
– Да, – прикрикнул Соболев и замахнулся, собираясь кинуть браслет куда-то в траву. Головой я понимала, что вероятно это просто трюк, но Кирилл был слишком безрассудным. Он легко мог отправить украшение восвояси. Поэтому я схватила браслет и надела на руку.
– Вот, доволен?!
– В траве ему тоже было бы не плохо.
– Я тебе деньги за него верну.
– Еще чего не хватало. Тогда можешь сразу выбросить. Мне просто понравился этот дурацкий браслет. Считай, тебе повезло. – Раздраженно прорычал Кирилл, пиная камешек под ногами. Мне не хотелось его злить, однако, подарок слишком дорогой.
– А что это за кулон? – Решила перевести тему я.
– Да фигня, – махнул он.
– Фигня не фигня, а откуда-то ты же его взял.
– Единственная вещь от матери. – Огорошил Соболев своим откровением. У меня дыхание перехватило, а в горле образовался какой-то неприятный ком.
– Как… как же так. Кирилл?
– Она меня кинула, я ей нафиг не сдался. Так почему я должен хранить какие-то вещи от этой женщины? Вон от браслета и то толку больше, чем от кулана матери.
Глава 29
29.1
– Кирилл, – мы остановились возле большого орехового дерева. Людей в округе не было, только пару ребятишек пробежались мимо, весело перекидываясь шуточками.
– Что? – Недовольно вздохнул Соболев, закидывая руки в карманы черной куртки.
– Не нужно было, правда.
– То есть она меня выбросила, а я должен хранить о ней сладкую память? Где она была все эти годы? Даже собаки дворовые мне ближе, чем эта женщина. – Сухо и холодно произнес он. Подул легкий ветер, и я поежилась, переступая с ноги на ногу. Больше всего на свете в эту минуту мне хотелось обнять мальчишку напротив, забрать обиду и тоску. Наверняка, он тосковал. Задавался вопросом «почему». Пусть и отмахивается от матери, но какой ребенок не будет желать быть нужным.
– У каждого есть причины, может и у нее были. Не знаю… – тихо и едва слышно говорила я, всматриваясь в лицо Кирилла.
– Да какие могут быть причины, Арин? Значит, как в койку к старому маразматику лесть ума хватило, а как ребенка своего воспитать, нет? Скажешь тоже, – прикрикнул Соболев раздраженно. Давно я таким его не видела. Рядом со мной он чаще улыбается, чем грустит. А порой мне кажется, что он как электрогрелка, потому что тепло такое исходит, на целый город хватит. Только сейчас глаза Кирилла стали походить на те самые, которые однажды я увидела в пятом классе.
– Знаешь, – вспыхнул огонь в моем сердце неожиданно. Мне стало горестно и обидно за парня, за то, что его мать ничем не хуже обычной эгоистки. – Если однажды она явится к тебе, то ты не иди с ней говорить. Позови меня? Я ей… – сжала ручки в кулачки, брови свелись на переносице, а рот превратился в нитку. – Я ей все выскажу! Ты только не грусти, ладно? И браслет я твой носить буду! Всегда! И ты тоже должен, понял? Памятные вещи должны с чем-то хорошим ассоциироваться. Давай, обещанье на мизинцах? – Я протянула палец, совсем не думая о последствиях собственных слов. Мне просто хотелось поддержать Кирилла, хотелось вновь увидеть огонек в его глазах. Может я и не самый приятный элемент из воспоминаний, но по крайне мере, если так случится, что однажды мы разойдемся по разные стороны земного шара, тосковать из-за меня он точно не будет.
Соболев усмехнулся, и наши мизинцы сплелись в узелок. Детская клятва, на которой меня всегда подлавливала Лилька. Она пугала тем, что если после подобной процедуры не сдержать слово, то ночью придет монстр и утащит под кровать. Откуда только взялись эти глупости у нее в голове. Но я свято верила, поэтому обещания на мизинцах для меня очень много значили.
– И еще кое-что, в знак обещания, – произнес тихо и как-то уж больно не в своей манере Кирилл. И не успела я пораскинуть мозгами, на счет его слов, как оказалась в теплых объятиях. Соболев прижал меня к себе, уткнувшись носом в пушистый хвост, который я убрала в часть капюшона. В любой другой день, меня бы смутил подобный поступок, но сейчас казалось, что Кирилл просто искал поддержку. Я была его личной жилеткой, разве могла оттолкнуть? А если бы и могла, не за что бы не стала. Мне нравилось быть маленькой хрупкой росинкой в руках большого и могучего великана. Нравился его запах. Как же вкусно и приятно, как дурманит, и как сводит с ума. Я готова часами стоять вот так рядом, даже если это не объятия парня к девушке, а обычные дружеские.
– Спасибо, – прошептал Соболев, а затем отстранился. И странные мысли об его губах снова поплыли в голове.
– Да, не за что, – улыбнулась в ответ, стараясь скрыть смущение.
– До завтра, – попрощался Кирилл, и мы разошлись.
29.2
В первых числах декабря Соболев заболел. Его не было на занятиях, поэтому мой любопытный нос взял вверх, и я позвонила. Оставить Кирилла один на один с ОРВИ было бы кощунством. Поэтому после уроков отправилась к нему в гости. По пути заглянула домой, набрала разных таблеток, благо мамы не было. А еще отлила в бутылочку немного спирта, мало ли компресс придется поставить.
Шла я в боевом настроении. Предчувствие своей значимости подкашивало ноги, кружило голову, и заставляло улыбаться. За спиной выросли крылья, и, если бы не земное притяжение, я точно улетела бы в космос.
Кирилл встретил меня с удивлением, раскрывать свой замысел по телефону, я, конечно, не стала.
– Ого, – хрипло отозвался он, укутываясь в теплый плед. Волосы так забавно торчали в разные стороны, но в целом, вид был болезненный.
– Температура есть? Горло болит? – С порога огорошила вопросами. Скинула куртку, и прошла в след за Кириллом, который то и дело зевал и потирал глаза.
– Мне кажется, я умираю… Надо оставлять завещание.
– Я градусник тоже принесла, сейчас, – Соболев плюхнулся обратно на диван, а я уселась на краю и начала рыться в пакете. Препаратов было много, какие-то вообще случайно прихватила. Но градусник все же оказался на месте.
– Вот, – протянула я. Кирилл с неохотой взял, всунул его под мышку и придвинулся ко мне, утыкаясь носом в нижнюю часть свитера на спине. Я планировала встать, потому что сидеть в таком положении было, во-первых, неудобно, а во-вторых, от такой близости пар шел сильным напором из ушей. Однако Соболев не дал мне такой милости. Стоило только приподняться, как он силой (откуда она только у больных появляется) усадил меня обратно. В итоге все положенные десять минут я играла роль его то ли личной подушки, то ли части подушки.
Иногда глаза Кирилла закрывались и в эти короткие мгновенья, я спокойно могла им любоваться. Хотелось провести пальчиком по волосам, дотронуться до кончика носа и спуститься вниз к пухлым губам, а затем к подбородку. Он выглядел таким невинным и беспомощным, как маленький ребенок. В то же время такой красивый и магнетически притягательный. Мне требовалось невероятных усилий отводить периодически взгляд в сторону, чтобы не выдать себя, и не стать очередной темой для глупых шуточек.
– Давай, я гляну, – затребовала градусник, когда часы оттикали десять минут.
– Угу.
– Мамочки, – воскликнула я иронично, рассматривая температуру.
– Все так плохо? Меня увезут в морг? – Вполне серьезно спросил он.
– Да, – кивнула я головой. – Тридцать шесть и девять – это не шутки.
– Мне нужно срочно жаропонижающее или может укол? Арин, может скорую?
– Ага, – умилялась я с этого паникера. – Раздевайся, сама тебе вколю. И от головы тоже.
– Вообще не смешно! – Обиженно выпучил нижнюю губу Кирилл. Не смогла сдержаться, слишком уж мило он выглядел: по-детски наивным и беспомощным. Легонько коснулась волос парня, и потрепала их.
– Кушать хочешь, умирающий супермэн?
– Ха-ха, – буркнул он и недовольно скинул мою руку.
Я встала и пошла, разведывать содержимое холодильника. Из готовых блюд там ничего не оказалось, разве что колбаса, да сыр, какое-то масло. Зато я нашла картошку и лук. Решила пожарить, сделать доброе дело. А то мало ли, у него на почве голода шарики поедут. Раз уже сейчас искренне верит, что умирает.
Пока я крутилась на кухне, Соболев из комнаты не выходил. До меня доносились только звуки включенного телевизора. Очередной фильм от Маравел, про отважных людей в разноцветных костюмах.
Через полчаса жареная картошка была готова. Я заглянула в комнату к умирающему пациенту, и настоятельно затребовала поднять зад и шагать на кухню. Он что-то невнятное пробурчал, но вышел: в тапочках, с пледом на плечах, и недовольным выражением лица. Однако как бы Кирилл не злился, даже в образе больного парня, ему можно было смело дать соточку из ста.
Я поставила две кружки с горячим чаем на стол, положила в тарелку картошку, и уселась рядом. Соболев сел напротив, посмотрел внимательно на еду, потом на меня, но трапезничать не спешил.
– И чего ты не ешь?
– Это точно съедобно? – Вскинул он бровь, косо глянув в мою сторону. Ох, как же чесались руки дать ему подзатыльник. Вот что-что, а готовка была слабым местом. Мне очень хотелось, чтобы еда оказалась вкусной. Даже представляла себе, как он кладет кусочек картошки в рот и начинает меня нахваливать. Однако, жизнь и реальность, похоже разные вещи.
– Точно, ешь.
– Ты уверена? – Продолжал этот умирающий лебедь раздражать меня.
– Кирилл! – Прикрикнула я, а он взял и отодвинул тарелку. Потянулся к чаю.
– Я, итак, болею, давай потом.
– Знаешь что! – Схватила я вилку, накалила на нее картошку и поднесла к его губам. – Открывай рот! – Затребовала громко. В ответ он начал качать головой и отклоняться.
– Издеваешься? – Повысила голос, раскрывая широко глаза от удивления. И Соболев то ли понял, что запахло жаренным, то ли еще по какой-то неведомой мне причине, но открыл рот и еда, наконец, ушла по назначению.
– Ну?
– Неплохо.
– Вот значит и ешь молча! – Фыркнула я, и положила вилку на стол.
– Я готов, – показал он пальцем на свой открытый рот.
– Для чего? – Не поняла намеков.
– Корми, – то ли приказным, то ли требовательным тоном прозвучало.
– Офигел совсем? – Покрутила я пальцем у виска, поражаясь наглости Кирилла. Кажется, болезнь начала отступать, раз такие финты выдает.
– Меня в детстве не кормили с ложечки, чего тебе стоит. Ну? – Скорчил милую гримасу Соболев и снова открыл рот. С одной стороны, смотреть на него было забавно, а с другой мне снова хотелось отвесить ему подзатыльника.
– Я не буду тебя кормить! – Сложила я руки на груди и облокотилась о спинку стула.
– Злая ты, Ромашка. Я вот своих детей буду кормить.
– Угу, и вырастут такими же капризными, как и ты. – Кирилл глянул на меня иронично, и наконец, взял вилку.
– То есть ты будешь против, если дети будут, есть с ложки?
– Не в пятнадцать же лет, – покачала головой я, взяв со стола кружку с чаем. Теплый напиток согревал, да и в принципе рядом с Соболевым было уютно.
– Болеть и хотеть внимания можно в любом возрасте. Не спорь, женщина, – серьезно заявил Кирилл и принялся уплетать картошку. Во мне будто проснулась внутренняя бабушка, до того было приятно наблюдать за тем, как еда медленно исчезает с тарелки.
– Болеть, и есть с ложки – это разные вещи. Я против!
– А я за! Ты – злая мама. А я – добрый папочка. – Довольно протянул Кирилл, и попросил добавки.
– Только за советом обычно к мамочкам бегают, – иронично заметила я, выкладывая картошку второй порцией. Соболев сделал глоток чая и принялся снова уплетать мою стряпню. Ел он с таким удовольствием, что невозможно было сдержать улыбку.
– Ты просто ревнуешь, что меня будут любить больше.
– Ты просто фантазируешь, что тебя будут любить больше. На самом деле, я буду на первом месте.
Мы еще пару минут играли в великих спорщиков, а затем я поставила Кириллу компресс. На улице стемнело, начала звонить мама и я в очередной раз соврала, что провожу время с девочками. Клятвенно пообещала, быть дома через двадцать минут. Соболев ничего не спросил, но у него на лице читалось непонимание. Почему я скрываю ото всех наши отношения. Ведь по сути ничего нет, ничего такого, о чем стоит молчать. Только вот это уже стало традицией, никому и ничего не говорить.
В компрессе Кирилл смотрелся забавно, походил на пожилую бабушку. В какой-то момент я не выдержала и рассмеялась. Думала, он обидится, но Соболев, наоборот, предложил сфоткаться. Мол будет память о днях минувших. Мы встали рядом друг с другом, наши плечи соприкоснулись, от чего сердце сладко запело и замурлыкало. Я смущенно опустила голову, а Кирилл тем временем вытащил из кармана кнопочную Соньку и навел маленький экран на нас.
– Раз, два, три! – Досчитал он и нажал на кнопку. Фотка получалась забавная, но не для публичных глаз.
– Скинешь мне ММС-кой? Или в аське?
– А где «пожалуйста»?
– Пожалуйста! – Протянула наигранно я, и Соболев усмехнулся.
Если бы однажды мне сказали, что я когда-нибудь буду смотреть на это фото и тосковать по Кириллу, ни за что бы не поверила. Но мне никто ничего не сказал…
