Текст книги "Гавань разбитых ракушек"

Автор книги: Ника Муратова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

Глава 25

Ольга отказалась ехать вместе с Денисом в Дакар. Попросила дать ей возможность одной съездить в Маракунду.

– Мы встретимся в Дакаре. Я прилечу туда субботним рейсом.

– Я могу поехать с тобой.

Она упрямо качала головой. Нет, ей надо поехать туда одной.

Денис поехал прямиком в Дакар, а Ольга пересекла границу в Картонге и оттуда наняла такси до Маракунды. Путь, который она не раз проделывала, показался ей незнакомым. Дети, играющие в пыли у дороги, с любопытством разглядывающие белое лицо в окне машины. «Тубаб, тубаб!» Она улыбнулась. Женщины, толкущие рис в своих дворах, обрабатывающие рисовые поля, бесконечно занятые и уставшие, но при этом такие красивые, нарядные. Это была их земля. Они с интересом слушали рассказы приезжих о далеких странах и другой жизни. Но они слушали это абсолютно без зависти. Как если бы землянину рассказали о другой планете, где питаются облаками и передвигаются на каплях росы, он бы подумал – да, интересно и красиво, но мне и здесь хорошо. Так и они, чернокожие женщины с блестящими лицами и туго сплетенными косичками, они признавали только свое место. И даже те, кто уезжал на заработки, по-прежнему душой и сердцем принадлежали Африке. Мама Африка. Так они называли свою землю. Так оно и было.

Ольга проезжала мимо тесных хижин с развешанным пестрым бельем во дворах, мимо крохотных ларьков с треснутыми грязными стенами, с покосившимися дверьми из кусков шифера, с амбициозными вывесками: «Мировой центр торговли», «Первый в мире магазин запчастей», «Империя стройматериалов». Она вновь улыбалась. Мимо проносились лица усевшихся вдоль дороги торговок орехами. Рядом с одной из них Ольга остановилась и купила пакетик орехов. В пыли рядом с торговкой играли две девочки-близняшки лет трех. Играли в куклы, но своеобразно. Вместо куклы у них была маленькая пустая коробка из-под сока, который они вдвоем высосали до последней капли. Эту коробку девочки по очереди завязывали друг другу на спину маминым платком, совсем как взрослые носят в Африке детей, и укладывали спать, напевая песенку. В их воображении эта коробка была самой что ни на есть настоящей куклой. Ольга вытащила из сумки пачку печенья и фруктовые пастилки и протянула близнецам. Девочки улыбнулись и смущенно спрятались за мать.

Поехали дальше. Мимо полей, мимо тенистых бантаба с группами отдыхающих в тени мужчин. Они переливали аттаю из стакана в стакан, словно это было самым важным делом дня. Им не было дела до чужих проблем. Ядерная война на другом полушарии взволновала бы их куда меньше, чем драка между женами в соседнем дворе. Когда по местным новостям показывали войну в Ираке, они качали головами и осуждали агрессию воюющих. При этом, если речь заходила о междоусобицах в Африке, они улыбались и разводили руками – мы, африканцы, никак не угомонимся.

Ольга ощущала, что у нее словно открылись глаза. Пелена спала. Она наконец-то увидела их – африканцев. Увидела не глазами приезжей белой иностранки с толикой снобизма и зашоренным мышлением. Увидела глазами друга.А может быть, глазами Лары? Кем была для них Лара? Кем были они для нее? Болью, открытием, обретенной семьей или навсегда чужими, так и не решившимися принять ее в свои объятия?

Там, где дорога вновь подошла к реке, Ольга попросила водителя остановиться.

– Жарко. Я хочу умыться.

Присела на берегу и плеснула на лицо прохладной солоноватой воды. Как и во всех реках ближе к океану, вода не была пресной. К Ольге приблизилась женщина с корзиной, полной рыбы. Ольга улыбнулась, пробормотала благодарность и отказалась. Женщина не стала настаивать, но пристально посмотрела на Ольгу. Затем запустила руку в подвернутый подол юбки и извлекла оттуда несколько ракушек палевого цвета, тонких, но очень прочных.

– Сделаешь себе ожерелье, – перевел водитель слова торговки.

– Скажите ей спасибо, – попросила Ольга.

– Она говорит, что печаль хорошо уносится водами реки, надо только отдать ее им.

– Она поклоняется богине Ошун?

Женщина переспросила и удивленно пожала плечами.

– Нет, она никогда не слышала о такой. Она мусульманка.

Ольга кивнула. Вытащила деньги из сумочки и протянула торговке. Та взяла, ловко спрятала их на груди. Помахала рукой и пошла дальше, неся корзину на голове. Ольга села в машину, аккуратно завернув ракушки в салфетку и спрятав в сумку.

В Маракунде ее приезду удивились. Думали, что она уехала навсегда. Ольга объяснила, что не знает, когда еще сюда приедет, и хотела бы еще раз со всеми попрощаться. Они улыбались, тепло и дружелюбно. Они были рады ее видеть, их жизнь ее приезд не менял, она была гостьей. Гостьей их микромира.

На могиле Лары все было так же, как и несколько дней назад. Только лепестки бугенвиллеи высохли и теперь застряли в траве около холмика бледными пятнами. Ольга не могла и не пыталась упорядочить мысли и чувства. Она не плакала. Просто неподвижно смотрела на могилу, а потом легла на холмик и обняла его руками. Теплая земля прильнула к ее телу, сливаясь с ним в единое целое. Если пролежать здесь долго-долго, найдутся ли ответы на ее вопросы? Здесь ли Лара или уже далеко? По законам йоруба ее дух должен переселиться в другое тело. Но когда это произойдет? И как бы узнать, в ком она возродится? Чтобы встретиться, чтобы поговорить. Сказать все, что заполняло мысли так долго. Унять ее боль. Утешить ее. Не как сильную женщину, а как беззащитную, слабую, одинокую девочку, так жадно искавшую любви, так остро ощущавшую ее недостаток. Перевернуть бы страницы ее жизни и стереть всю ту обиду, прожигающую буквы повседневности, меняющую их до неузнаваемости.

Ей почудилось, что земля под ней шевельнулась, и она испуганно встала. Почудилось, конечно же. Она приложила ладони к изголовью холмика и через мгновение встала.

В школе гриотов ее приезду удивились меньше, чем в Маракунде. Они как будто даже ждали ее. Ольга протянула им чек на пожертвования, но Онсумана улыбнулся, отодвинув ее руку.

– Ты и так уже много для нас сделала. Оставь деньги себе.

– Нет, я уже решила. Используйте деньги как хотите.

– Ты страдаешь, Ольга, – сказал Онсумана. – Но это другое страдание, не то, что было раньше. Прежнее страдание сжигало тебя, а это – очищает.

Она нахмурилась, сдерживая слезы.

– Да, наверное.

– Ты нашла то, что искала?

– Отчасти. Мой Ориша должен быть сильно зол на меня за такое множество ошибок.

Она попыталась улыбнуться, но слезы душили ее, и улыбка вышла кривой.

– Ориша никогда не злится. Он охраняет и направляет. А теперь за тобой следит и Ошун, а ее медовой силе никто не смеет противиться.

Ольга вздохнула. Если бы все было так просто! Попасть под чью-то защиту и ни о чем не думать.

– Мне пора ехать, Онсумана. Спасибо за все. В моем сердце Африка навсегда будет связана с гриотами.

– Ты еще вернешься. Я знаю, – улыбнулся Онсумана. – Уж поверь мне.

Она встала и остановилась в нерешительности. Вспомнила.

– Было бы прекрасно вернуться.

Она нахмурилась, вспомнив, что так и не задала вопроса, который приготовила. Перед глазами стоял их первый визит и встреча с марабу. Она не раз вспоминала этот случай в последние дни. Неужели он тогда предсказал Ларе смерть? Она тогда так побледнела, услышав. Но вправе ли говорить марабу об этом человеку, не пытающемуся узнать свое будущее?

– Скажите, а может марабу увидеть, что двое людей перед ним связаны кровными узами?

– Если есть у него эта сила, то может.

На этот раз Онсумана не улыбался. Он смотрел на нее мягким светящимся взглядом, смотрел сквозь нее. Взял ее ладонь в свою руку.

– Лента из резины, однажды растянувшись, никогда не примет прежнюю форму.

Ольга подняла глаза.

– Да, Онсумана. Поэтому мне пора ехать.

* * *

Я – река. Мои воды не просто поят и кормят. Мои воды целебны и волшебны. Я лечу тех, кто отчаялся вылечиться. Я забираю болезни и открываю глаза тем, кто думал, что больше не увидит свет. Я впитала всю магию земли и растворила в себе. Я – эликсир. Я – само волшебство. Я даю людям самое главное – здоровье и плодородие. На этом держится вся их жизнь. Люди стремятся ко многим вещам, но, лишь только заболев, понимают, что есть самое ценное в их жизни. И тогда они начинают верить в волшебство медицины.

Вера моих черных собратьев в богов в белых халатах потрясла меня. Это было самым неожиданным открытием. Друзья по институту помогли сделать визу и даже купить паспорт одной из стран. Это было легко. На земле, которую я стала считать родной, все было возможно и все было невозможно. Я стала изучать новый для меня мир. Языки. Культуру. Традиции. Давалось легко. Я хотела стать одной из них. Хотела слиться с ними, ведь я – одна из них. Но так и не смогла. Это стало вторым сильным потрясением. Я все равно была чужой. Но теперь не из-за цвета кожи. Просто они чувствовали непонятными мне рецепторами, что я – не одна из них. Где же было мое место? Где я могла быть своей, родной, понятной? Черный континент не отверг меня, но все время давал понять, что все же я гостья. И ни язык, ни внешность не могли спасти положение. Да и сама я не могла принять их мировоззрение до конца. Годы, проведенные в совершенно другой обстановке, среди другой культуры, не могли не оказать влияния. Та, что вырастила меня, крепко вбила в мои незрелые мозги принципы, о которых здесь, на черной земле, никогда не слышали. Мне необходимо было защититься, придумать покрывало из историй, оправдывающих мою непохожесть. Так стали рождаться легенды. Одна за другой. И я сама уже в них верила. И даже свыклась с идеей исключительности среди народа, который считала единокровным. Пока не явилась та, что на самом деле была мне сестрой.

Как она появилась в моей жизни – было загадкой для меня. Незадолго до этого судьба послала мне знак в виде письма от людей моей прежней родины с просьбой откликнуться. Они искали меня от имени той, что меня родила. И даже прислали фотографии ее семьи. Это было странно. Она никогда не говорила мне об этом по телефону. Она никогда, ни разу не пригласила меня в гости. Никогда не предложила встретиться. Она была моей болью, обидой, гневом, она была моей раной, которая так и не зажила. Но я не хотела встреч. Не хотела назад, в прошлое. Не верила, что это хоть как-то поможет мне. Я приняла новую землю, новую культуру, новый народ. Я стала служить им по мере своих сил и знаний. Я больше не хотела иметь ничего общего с прошлым. Пока не явилась та, что была моей единоутробной сестрой.

На черной земле меня научили ценить кровные узы. Для черного человека нет ничего более святого. Я была наполовину черной. И я лишь наполовину могла с ними согласиться. Та, что была моей кровной сестрой, превратила мою жизнь в ад.

Я разрывалась между ненавистью к ней и желанием заключить ее в объятия. Она проходила мой путь, путь того времени, когда я только приехала на черную землю. Она совершала те же ошибки и думала точно так же, как и я. Как такое было возможно? Неужели кровь? Я смеялась над ней. Я не могла признаться, до чего мы с ней похожи мыслями. Просто нас разделяли годы опыта, вот и все. Мы прошли с ней это испытание. Мы прожили вместе и помогли друг другу понять многое. Я узнала, что могла бы быть любимой, если бы захотела. Я узнала, что кто-то беспокоится обо мне, ищет меня, жалеет и понимает, через что я прошла. Я узнала, что черные люди все же правы – цвет кожи и место рождения не играют роли. Кровь – сильнее всего этого, только родной человек может дать веру в любовь, которую ищешь всю жизнь.

Я – река. Мать Река забрала меня прежде, чем я натворила еще больше ошибок. Прежде, чем я обидела еще больше. Прежде, чем я исковеркала свою жизнь еще раз, только на этот раз своими собственными руками. Мать Река мудра. Она знала, что мне пора уходить. Та, что была моей единоутробной сестрой, заслужила покой и любовь. Теперь, когда я слилась с медовыми речными водами и красота всего мира отражается во мне, как в зеркале, я знаю, что мы будем неразлучны. Я буду охранять ее через ожерелье из палевых ракушек на ее шее. Я возрожусь в ее детях, рожденных от чуткого, любящего мужчины. Я буду ласково оберегать их очаг, как научила меня Мать Река.

Я – река. Я – повсюду. Я – превращаюсь в облака и лечу над всем миром. И вновь сливаюсь с речными водами, чтобы охватить всех нуждающихся в моей любви. Я – река. Я – река. Я – река…

ОБ АВТОРЕ

Ника Муратова – врач. Она сотрудничает с ООН по вопросам материнства и детства. Она работала в Тихоокеании, сейчас – в Африке. Ее помощи ждут люди других далеких стран. А российские читатели – новых книг Ники Муратовой. Ведь они о любви, сметающей границы стран и континентов, национальные и культурные различия. О любви настоящей, для которой ни расстояния, ни время, ни политические или социальные запреты не могут быть помехой…

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.