Текст книги "Я сама призову себе принца! (СИ)"

Автор книги: Ника Фрост

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц)

В отчаянии я дернулась, будто желая сбежать от неизбежного, и мой взгляд скользнул по моему телу. Только что купленное шикарное лиловое платье, которое так мне шло, залито кровь. Левая нога неестественно вывернута, а из руки торчит что-то ярко-белое…

Страх сковал и без того обездвиженное тело и тут же заставил меня двигаться. Правой рукой я оттолкнула юношу и попыталась встать…

– Что вы делаете?! – воскликнул он…

– Я сама… – выдавила я, погружаясь в ужасающую пучину боли.

Танюша… Коля… я так рада, что вы счастливы… Жаль, что я ушла рано, не увидев внуков… Намного раньше, чем планировала… Но я рада, что вы встретили тех самых… полюбили… И не будете одни… Вы справитесь…

Обжигающе горячие слёзы впервые за последние лет сорок потекли ручьями по моим мертвенно ледяным щекам…

Жизнь не пролетала перед моими глазами, как любят говорить… Однако мне вдруг отчаянно захотелось хотя бы узнать, что такое любить по-настоящему, и когда тебя любят также сильно в ответ…

– Мечтаю… влюбиться, – прохрипела я из последних сил.

…И мой уже ничего не видящий взор обратился к черным небесам, будто взывая к высшим силам, в которые я никогда не верила, с просьбой выполнить мою последнюю просьбу… Моё единственное желание, которое не успела и не смогла сама исполнить в этой жизни.

Глава 3. «Теплое» приветствие и новые планы!

– Надиночка, – пробормотал страдальчески дребезжащий, старческий женский голос, – ну зачем же ты это сделала… Пора уже наконец повзрослеть, понять, что нужно уметь мириться. Ведь пойти на такой грех, и родители… они имеют право выбирать жениха… Почему ты решила отравиться настойкой синецвета? Невероятное счастье, что ты выжила, выпив целый пузырёк! Видимо, не иначе как сами Боги вместе с Великим решили вмешаться, уберечь тебя и дать ещё один шанс. Смирись, дитя… Жизнь она ведь дана нам одна.

От этих странных, безумных причитаний, обращенных к какой-то несчастной девушке, у меня загудела голова. Захотелось попросить ненормальную бабку уже заткнуться и дать мне поспать спокойно, но губы почему-то не слушались, их словно залили клеем «Момент». Да и вообще, всё тело было каким-то ватным, не моим, я с трудом смогла пошевелить кончиком пальца…

«Таня… Коля… АВАРИЯ!» – пронеслось вдруг в моей голове. И воспоминания о последних мгновениях яркой вспышкой озарили разум. Невыносимая боль от ран, хлещущая кровь, искореженные останки моей машины. Прощание с детьми. И безумная мысль: я хочу узнать, что такое любовь…

Значит, я всё-таки не умерла! В больнице сейчас лежу… Странно только, что не в одиночной палате. Хотя, наверное, детям не сообщили о том, что со мной произошло. Документы в груде металла, оставшейся от Кадиллака, не нашли или даже не искали. Или не успели они приехать. Да и ладно, я не гордая, полежу в компании. Главное, что я жива! Сейчас бы только открыть глаза да рот, чтобы бабку немного утихомирить, которая до сих пор вещает про то, что девушки, для их же блага, должны слушаться родителей и безропотно выполнять их указы. Совсем сбрендила, старая. Думает, наверное, что во времена царствования Романовых живет.

Ладно, пусть бормочет. Я сейчас от радости даже такое слушать готова.

Благо, боль отступила, и вроде тело в порядке. Руки-ноги чувствую, дышу полной грудью свободно, без аппаратов. Получается, не так и сильно я пострадала. Прав был юноша, который помогал мне, машина действительно хорошая у меня оказалась, уберегла…

Кстати! Нужно будет его потом найти, поблагодарить, что был рядом, отвлекал и помогал.

– …ну, подумаешь, не из местных он. Так, может, оно и к лучшему? Возможно, он мужем хорошим тебе станет. Состраданием не обделенный. Надиночка, ты ведь и сама понимаешь, не дали тебе образования должного, не ухудшай себе жизнь. Именем Великого заклинаю, умерь свой пыл. Смирись. Если поверенный жениха узнает, что ты пыталась с собой сделать, кто знает, какие у них там обычаи, порядки, не дай Великий, и головы лишить тебя могут! Я ведь тебя вырастила, выкормила. Ты мне как дочка…

– Смолчи. Стерпи! – патетично завопила вдруг бабка настолько пронзительным голосом, от чего я сама едва на завыла.

И, пока я силилась открыть хотя бы один глаз, в мою правую ладонь кто-то вцепился клещами.

– Не смейте меня трогать! – словно по волшебству рот открылся, и я рявкнула.

Глаза тоже наконец-то распахнулись, и моему взору предстала… совсем не стандартная палата в больнице. Это, вообще, не походило на палату!

Довольно просторная комната, стены выкрашены в нежно-розовый цвет, пара небольших узких окон, через которые пробивался яркий солнечный свет. Странного вида светильник на потолке – круг с какими-то нелепыми шишками. Большая кровать, на которой я лежала, угол с убогими, будто сшитыми пьяным китайским слепым, одноруким «мастером», мягкими игрушками, в другом углу письменный секретер из темного дерева да пара дверей. Вот и всё, что было в этой непонятной комнатке. Ну не считая стула и сидящей на нем бабки с пышным белоснежным чепцом на седых кудряшках, в черном старинном платье на необъятных формах. Если это ВИП-палата в частной клинике, то у владельца этого заведения точно «не все дома»!

– Н… Н… Н… – бабку заело, как старую, испорченную пластинку. – Н-на…

– Не трогайте меня больше, – стряхнув её пальцы, я нахмурилась. – Кто Вы? Что это за больница? Как она называется?

– Б… Б… – старуха решила меня поразить знанием алфавита? До этого пусть и бредила, однако речь была более разнообразная и наполненная хоть каким-то, но смыслом.

Я попыталась приподняться, однако заметила вдруг очередную странную вещь: моя грудь… моя хорошенькая, аккуратненькая грудь второго размера почему-то сейчас была размером с два арбуза.

Мозг замкнуло.

Это что получается? Мне, кроме обычных операций, ещё и пластику сделали? «Красоту» попутно навели бонусом?! Я так с ума сойду!

Приподняв немного голову, я с ужасом сдвинула дрожащими пальцами тонкое атласное одеяло, которым была укрыта, и нервно хихикнула – старомодная сорочка с рюшками… Это уже перебор! Да я их всех тут, в этой клинике, засужу! Что за издевательство над больными с этими тематическими палатами и бабками-косплейщицами?!

А… может, я попала в ад? И это мой персональный? А что? Сходится!

Схватившись за грудь, пощупав, помяв, убедившись, что вроде настоящая, я немного оттянула ворот сорочки, и моя голова рухнула обратно на подушки. Размер четвертый, не меньше. Да ещё и тельце, судя по тому, что я увидела, рыхлое…

Кстати, мои пальцы…

Поднеся правую руку к глазам, я хлопнула ладонь на лицо, чтобы больше ничего не видеть.

Вместо длинных пальцев с аккуратным маникюром – коротенькие тоненькие пальчики с неровно обгрызенными ногтями.

Это точно самый настоящий ад!

– Ч… Ч… – бабка перешла на следующую букву, а я, не в состоянии спокойно лежать, перевернулась на бок и, подобравшись к другому краю кровати, буквально сползла на застеленный темным ковром пол. Попутно отметив, что и на ногах педикюра нет, а сам размер ноги не более тридцать пятого, и совсем не моего родного сорокового, выпрямилась. И, держась за стенку рукой, медленно, аккуратно переставляя маленькие ножки, поплелась к ближайшему окну.

Устало прижавшись лбом к мутному стеклу, я подняла взгляд к небу… И забыла как дышать.

Солнце было. Да, но не родное, не Земное. Больше по размеру и с каким-то странным, различимым даже невооруженным взглядом, красноватым пятном на одном боку.

– Я в аду, – выдохнула обессиленно. – Умерла всё-таки…

– В аду? Н-надиночка… – бабка наконец-то смогла произнести что-то кроме буквы.

– Я не Надиночка! – рявкнула зло и, обернувшись, ещё раз осмотрела гротескную старуху в идиотском чепце. Пусть и выглядела она странно, но на черта не походила. Хотя мне-то откуда знать, как они выглядят? Верить рисункам в книжках или образам в кино точно не стоит.

– Надиночка! – патетично сложив толстые ручки на необъятной груди, старушка взвыла, снова повторив чужое имя, и мне на краткий миг даже её стало жаль. Казалось, она искренне ничего не понимает и волнуется.

Но я чертовке верить не буду! Вон какая актриса… Больших и малых театров.

– Какая я вам Надиночка? Вы бы с данными сверились в своем адском журнале поступлении душ. Надежда меня… звали, – скривившись, понимая, что тоже сейчас несу какой-то бред, в сердцах махнула рукой и пошлепала к ближайшей двери. В желании проверить, что за ней скрывается и что мне новый мир готовит, точнее, какие апартаменты в аду мне подготовили.

– Надиночка… – бабка шмыгнула носом, и внутри меня снова что-то сжалось.

Никогда я не вела себя по-хамски, особенно по отношению к пожилым… Но я уже в аду, правда совсем непонятно за какие такие «заслуги», поэтому можно хотя бы на чертей выплеснуть свое плохое настроение в связи с внезапной гибелью…

Добредя до двери, с трудом распахнула её и обнаружила, судя по большой лохани в центре крохотной комнатушки и цветному горшку, «ванную комнату», обставленную в лучших традициях века эдак шестнадцатого. И я уже хотела закрыть дверь и ползти дальше, однако тут взгляд зацепился за узкое, но зато в полный рост зеркало.

Не щадя ног своих, я рванула на максимально возможной скорости к нему, желая увидеть в какую «красотку» меня превратили…

Однако, несмотря на весь тот ужас, который я себе уже представила, на «меня» было довольно приятно посмотреть.

На вид девушке в зеркале было лет восемнадцать, может, двадцать. Тонкие и выразительные черты лица, небольшой носик, полные розовые губки, дымчато-серые глаза и толстая коса рыжих с красным оттенком волос. Некогда и у меня они были такого же цвета, но с возрастом он постепенно словно выцвел, да и количество самих волос сократилось раза в два.

Портило общую картину только немного полноватое тело без намека на то, что им хоть когда-то занимались. Я даже задрала длинную сорочку до самой шеи и осмотрела внимательно себя с ног до головы. Грудь… пусть мне никогда и не хотелось больше второго, и мой размер меня полностью устраивал – полная, высокая, упругая мне понравилась. Немного расстроил небольшой рост тела, но длина ног, сами пропорции были невероятно ладными, всё такое аккуратненькое и приятное взору. Таких девушек ещё частенько называют куколками.

В общем – нужно было только поработать немного над телом: похудеть, подключить спорт… И неплохо! Очень неплохо получится! Ещё и совсем молодое оно мне досталось…

Правда, если уж говорить откровенно, я бы с огромным удовольствием вернулась в свое, а это вернула хозяйке. Пусть моё и не молодое, но оно моё, которое меня полностью устраивало и которое я всегда поддерживала в хорошей форме. В родной мир, к детям…

Интересно, как они там? Надеюсь, что у них все будет хорошо, и их поддержат в трудную минуту. О деньгах им не нужно беспокоиться: я всё заранее предусмотрела, и равные доли моей компании достанутся обоим. Так же, как и значительные суммы на счетах в российских и швейцарских банках вместе со всем моим имуществом…

Пальцы сами собой разжались, тонкая белая сорочка с рюшками скользнула по телу, а я, склонив голову, ударив со злости по поверхности зеркала, тихонько заплакала.

Меня не страшила мысль, что я умерла и попала в ад, меня, вообще, ничего в жизни не пугало. Я всегда была сильной. Видя перед собой проблему, разрабатывала четкий план и шла к цели, не сворачивая… А сейчас, оставшись без родных детей, которых любила всем сердцем, испугалась. За их жизни, что не смогу им больше помочь, не удастся их более обнять, прижать к себе. Утешить, подбодрить словом или просто помолчать, наслаждаясь их обществом…

– Надиночка, – старушка, подойдя настолько тихо, что я её не услышала, взяла меня за плечи и, развернув к себе, прижала к своей большой груди. Гладя по волосам, она успокаивающе забормотала: – Милая моя. Всё-таки синецвет сделал своё дурное дело – памяти твоей навредил. Меня забыла. Всё забыла! А я все понять не могла, что с тобой творится. Слова непонятные какие-то из уст твоих сыпались. Вела себя странно… Ну ничего, уверена, дитя, образуется со временем всё. Жаль только, что времени-то у тебя и нет. Уже завтра утром поверенный жениха твоего приедет, а на вечер твои родители свадьбу запланировали… Как бы убедить их отложить её? Так ведь не согласятся… И что делать? Как мне тебе помочь? Лекаря-то я снова позову деревенского, но что он может? Бестолочь, одним словом. А на столичного денег родители сразу отказались давать – сказали, совсем туго с деньгами. Окаянные! За тебя ведь столько золота дали, мельком я слышала, так на ту сумму полгорода скупить можно… А им на кровиночку жалко. Напоследок могли бы хотя бы так тебе любовь свою выразить. Может, удастся их убедить…

Её слова достигали моего сознания, но осмыслить их из-за горя и боли от разлуки с детьми я пока не могла. Слезы продолжали течь по щеками, и огромную благодарность к этой женщине за сочувствие и поддержку было не выразить словами. Пусть она и принимала меня за кого-то другого, вернее сказать, за прошлую владелицу этого тела. И мысли о том, что старушка какая-то чертовка, желающая мне зла, а я в аду, мгновенно померкли. Я, прижатая к её груди, успокоилась, в голове прояснилось. И я начала соображать быстро и четко, как всегда привыкла – сопоставлять факты в общую картину, разрабатывать план действий.

Итак, что мы имеем?

Чужое тело. Другой мир. Неужели я стала попаданкой, как в фэнтези-романах, которые некогда читала Таня? Помнится, я чуть ли не стеллажами скупала ей книжки с красочными обложками, где девушки, все сплошь красотки, обнимаются с разными эльфами, драконами и прочей нечистью… точнее, их аналогами – мужиками сказочными. Звучит нелепо, но пока это самая логичная теория. Буду придерживаться её. И прикидываться, для своей безопасности, потерявшей память особой…

Далее. Что ещё старушка говорила?

Что девушка, по имени Надина, в теле которой я сейчас нахожусь, выпила какую-то отраву, синецвет. И чудом выжила. Но, боюсь, бедняжка не выжила, раз в её тело каким-то образом попала я… Интересно, это как надо было её довести, что она на такой поступок решилась? И кто это сделал? Пока под роль злодеев попадают её родители, которые решили её выдать замуж за какого-то мужчину, что заплатил за это огромную сумму денег. Ещё она упоминала, что он не местный. Это мне пока вообще ни о чем не говорит… А это значит, что первым делом нужно узнать о себе, кто «я» такая, побольше. Потом об этом мире.

Какой-никакой, а уже план!

– Я… я ничего не помню, – выдавила из себя пусть и не ложь, но полуправду, отчаянно покраснев: врать мне отчаянно не нравилось, потому, видимо, я этому «искусству» так и не научилась. – И имени вашего тоже…

– Катарина, дитя. Меня зовут Катарина. Нянька я твоя, – старушка ещё крепче прижала меня к себе, отчего мне уже стало трудно дышать, но вырываться не стала: уж больно уютно мне было в её крепких объятиях, спокойно. – С младых лет растила я тебя. В четыре года тебя отдали мне на воспитание… И, вот, совсем никчемная из меня вышла нянька. Не смогла уберечь тебя. Научить быть смиренной, где надо. Уж больно ты свободу любишь. Тебе бы парнем родиться… А вот Микаэлю как раз девкой уродиться стоило – всё за юбку матери цепляется да пакости только и умеет строить, поганец. Но, увы, так уж Боги распорядились и Высший указал…

Внезапно с хлопком открылась дверь, и донесся резкий, противный, с визгливой интонацией женский голос:

– Пришла в себя, значит! Подстроила всё! Хочешь напоследок нам с отцом ещё больше жизнь испортить, неблагодарная дрянь!

Судя по тому, что вопли становились громче, нервная дама стремительно направлялась к нам.

– Леди Эльвина! – уже буквально вжав в себя целиком, будто желая укрыть от опасности, умоляюще воскликнула Катарина…

И тут кто-то, а именно та истеричка, схватив мою косу, со всей дури дернула меня на себя, вырывая из мягких объятий старушки.

От боли я застонала, и прежде чем что-то успела понять, меня настиг сильный удар по лицу.

– Дрянь! Да как ты посмела! – ещё один удар, но уже по другой щеке…

– Умоляю, леди Эльвина! Не ради… не ради Надиночки прошу. Что скажет поверенный, увидев…

Злость бушующей волной поднялась откуда-то из самых темных глубин моего сердца. И пришло уже ясное осознание того, что встретилась я с особой, которая точно приложила свои поганые ручонки к тому, что бедная девушка по имени Надин выбрала в столь юном возрасте вместо жизни смерть…

– Руки. Убрала, – отчеканила я и ловко перехватила руку женщины, что собралась ещё раз ударить меня.

– Что-о?! – миловидное лицо женщины, обезображенное уродливой маской гнева, исказилось ещё больше.

– Ещё раз тронешь – пеняй на себя, – произнесла ледяным тоном, сжимая до боли её запястье.

И, глядя в злые глаза женщины, дала себе зарок отомстить этой гадине за испорченную жизнь несчастной девушки, которую, вероятно, постоянно так угнетали. А ещё за то, что посмела поднять на меня руку.

Глава 4. План был хороший. Плохо только, что был…

Пока «мама» хватала ртом воздух, возмущенная моими словами, подтянулись новые лица этого безумного спектакля: «папа» и «младший брат». Как и истеричка, облачены они были в шикарные одеяния, в стиле нашей моды века эдак восемнадцатого: атласные ткани, украшенные вышивкой, камнями. Лица лощеные, наглые…

И знакомство у нас сразу как-то не задалось.

Вырвавшись из захвата, леди Эльвина бросилась на грудь супругу, попутно демонстрируя ему запястье и крича, что я её чуть ли не ногами избила.

Катарина, желая меня защитить от расправы и очередных побоев, встала между нами и заслонила своим полным телом.

И начались вопли. Нет, не так. Дикие ВОПЛИ обезумевших мартовских котов, от которых вмиг начала болеть голова!

Мужик, тот, что лорд Дэмил и «мой папаша», орал, махал кулаками. Леди Эльвина то кричала, что я тварюга неблагодарная, то стонала, хватаясь за голову и взывая к Великому, то рыдала, демонстрируя всем невидимый синяк на запястье. Орал даже мальчишка. Его полное лицо, обрамленное пышным жабо, всё тряслось от злости.

Обстановочка стремительно накалялась. Но я, стиснув зубы, молчала, понимая – ситуация складывается сейчас не в мою пользу: кроме того, что их трое, так ещё и не знаю, чем мне могут обернуться необдуманные действия. Лучшим решением пока было наблюдать и внимательно слушать.

Спасли меня от управы и побоев розгами, что мне пообещали все трое, только слова Катарины, которая громогласно возвестила, что если поверенный жениха заметит на моем теле синяки, могут и свадьбу отменить, ну или как за «порченный товар» сумму выкупа за меня сильно уменьшить. Денежный вопрос быстро отрезвил ненормальных, и они, поорав ещё для острастки, удалились. Продолжая угрожать, если я что-то еще сотворю или попытаюсь сорвать свадьбу, запереть в подвале и выпороть.

Несмотря на всё моё природное и приобретенное спокойствие, недюжинную выдержку, смолчать смогла я с огромным трудом. Редко в жизни встретишь настолько выводящих из себя гнусных персонажей.

Проводив их взглядом, я злорадно ухмыльнулась. План моей изящной мести уже созрел. Ну кроме того, что я не планировала замуж выходить… Так ещё и мой побег станет сильным ударом по «любящему семейству». Денег им вряд ли удастся вытрясти из поверенного жениха, когда я исчезну в закате…

Интересно, а почему прошлой обладательнице этого тела, Надине, не пришла мысль, что убежать проще, чем отравиться? Понимаю, её так эти ненормальные затравили, что и жизнь ей была уже не мила. Однако почему она решила, будто, уехав к мужу, жизнь не станет лучше? Всё-таки странно это. Но не об этом мне сейчас нужно думать.

– Катарина, – прикоснувшись к ладони женщины, я улыбнулась ей, когда она на меня посмотрела. – Спасибо Вам. Без Вас меня бы сейчас уже вовсю… воспитывали.

– Ох, деточка, – она приобняла меня за плечи и прижала к себе. – Не благодари меня. Разве ж я что-то сделала? Всего лишь донесла до них истину – поверенный точно не обрадуется тому, что ты вся будешь в синяках. Они за тебя такую сумму отдают, словно ты драгоценная. Не к добру это. И кто знает, чего ожидать от тех, что на краю мира проживает? Зачем ты им понадобилась, ведь они даже не видели тебя ни разу… Не нравится мне это. Но что я могу сделать, кроме как умолять тебя вести себя смиренно? Может, к лучшему, что забирают тебя так далеко? Вдали от несправедливого гнета родителей распустится мой цветочек, а супруг полюбит мою красавицу…

Внимательно слушая речь Катарины, я выяснила ещё довольно много нужной информации.

И вот что в итоге у меня получилось узнать ну или домыслить, сложив некоторые факты.

Надину родители не любили, в этом я и сама только что наглядно убедилась и на себе прочувствовала. Брат пакостил по-всякому, за что Надине доставалось ещё больше. Образование девочка получила крайне поверхностное, хорошо хоть считать и писать научили. Ничего ей не разрешалось, только изредка на лошадях по окрестностям скакать да в комнате своей желательно молча сидеть постоянно. Чем уж им так родная дочка была не люба, Катарина понятия не имела – её в услужение назначили, когда «мне» уже четыре года было, и она стала свидетелем только такого «заботливого» отношения.

По поводу свадьбы и жениха: предложение родителям поступило в письме внезапно, и от условий брака они были в полном восторге. Кроме того, что от меня наконец избавятся, так ещё и денег им за меня дают. И свадьбу назначили сразу, как только приедет поверенный. Да, именно, жениха я так и не увижу. От его лица клятвы будет произносить другой. О самом избраннике Надины было практически ничего не известно даже моим родителям. В письме были только его инициалы да гербовая печать на сургуче. И никого это не смутило. Понятно было только, что мужчина из страны Намай, которая «на самом краю мира» находилась, а это настолько далеко, что никто там никогда не был и понятия не имел, какие существа там обитают. Да-да! Именно так Катарина и сказала. Уточнять, что вообще за существа и расы есть в этом мире, я не стала, логично рассудив, что из книг, раз я читать-то умею, узнаю больше и быстрее.

Ну и напоследок выводы.

Надина почему-то боялась жениха, хотя не знала, кто он. Родители, вот чует моё сердце, не родные. Не увидела я в них похожие на «свои» черты лица, в отличие от Микаэля, их сына. Отсюда и их нелюбовь и желание поскорее и любыми способами от меня избавиться. Узнать бы как-то, кто настоящие родители, зачем отдали на воспитание. И почему чужие люди называют «меня» своей родной дочерью. Но вряд ли последние пункты пока осуществимы. У меня слишком мало времени до свадьбы – нужно многое успеть сделать и подготовить.

После того, как Катарина ушла на кухню, чтобы принести мне обед, я, сев на кровать, склонив голову, обхватила её руками.

«Я попаданка. Прими это. Сделай глубокий вдох и начни уже действовать. Я всегда справлялась с любыми трудностями, и сейчас у меня всё получится», – как мантру произнесла я, выдохнула и, резко поднявшись, внимательно ещё раз огляделась по сторонам.

Одна дверь вела в коридор, её Катарина, хотя и поверила словам, что больше я травиться не собираюсь, всё равно закрыла. За другой была расположена ванная комната. Подойдя к последней двери, распахнула её и обнаружила небольшую гардеробную.

Недолго думая, вытащила оттуда все вещи и начала раскладывать их по стопкам. Одно платье, обычного кроя из тёмной ткани и с простыми застежками, сразу отложила – его я сейчас надену. В другую кучу полетели несколько приличных комплектов нижнего белья, одно простенькое платье и одно с небольшими изысками, на всякий случай. Туфли, чулки – я собрала себе небольшой комплект для путешествий и, аккуратно всё это сложив, убрала под кровать. Остальное развесила и разложила обратно по местам.

Когда вернулась старушка, я поблагодарила её и накинулась на еду. В данный момент мне надо совсем не о красивой фигуре этого тела беспокоиться, а о том, чтобы энергии и сил хватило на всё задуманное.

После обеда я упросила женщину сопроводить меня в библиотеку. Она сначала повздыхала, недовольно покачала головой, заявив, что мне нужно отдыхать, набираться сил. Однако потом помогла надеть длинное, непривычного для меня кроя, платье и проводила в библиотеку.

Судя по её небольшим размерам – читать в этой семье или не любили, или не было принято. Мысль, что книги в этом мире непомерно дороги допускалась, но я видела, когда сюда шла: «мои родители» совсем не бедствовали и многое себе могли позволить. Широкие коридоры, множество комнат, холл так вообще в лучших традициях «дорого-богато»: всё, что могло блестеть – блестело, переливалось. Содержать хорошо обставленный особняк минимум комнат на двадцать стоит приличных денег.

Открыв книгу и обрадовавшись, что понимаю написанное, быстро их все перебрала. Взяв с собой всё, что могло бы пригодиться, сверкая глазами от предвкушения, потащила в «свою нору». Никак иначе скудно обставленное помещение, по сравнению с другими комнатами, назвать было нельзя.

Отказавшись от помощи Катарины, кряхтя, натужно сопя, но не желая расставаться с сокровищем, добралась до комнатушки и, открыв первую книгу, выпала из реальности.

География, история, даже учебник по этикету – всё это я читала быстро, не отвлекаясь, буквально впитывая информацию. Времени было крайне мало, на мелочах я не сосредотачивалась, а выбирала только то, что могло пригодиться в первую очередь.

Я не заметила, как ушла женщина, пропустила мимо ушей очередную порцию воплей и обвинений, когда меня пришла навестить «мама». Каждый прочитанный абзац был крайне важен для успешного побега и дальнейшего выживания.

Так, незаметно для меня, наступил вечер, Катарина принесла мне ужин, а я всё сидела и читала. Отвлеклась только раз, чтобы поесть. Попутно жуя ломоть мяса, я ещё умудрилась осмотреть каждый уголок комнаты на наличие каких-либо полезных вещей. Но, к огромному сожалению, нужного, не то что драгоценностей, чтобы потом их продать и выручить деньги, так и не нашла. А страшные игрушки… ну ими только отпугивать нечисть или незваных женихов.

Также не нашла я в комнате девушке и того, что могло бы хоть как-то намекнуть, почему она боялась свадьбы, точнее жениха. Вариантов было тому несколько: первый – ей не покупали «лишнего», второй – Надина это мастерски спрятала, а я плохо искала. Ну и третий – догадки мои беспочвенны и искать нечего. Но, поскольку складывалось ощущение, что девушка и не жила тут – было слишком мало личных вещей, у которых был бы хоть какой-то «отпечаток» хозяйки, решила списать на первый и успокоиться, дабы не забивать пока и этим голову…

Просидела за книгами я допоздна. Только когда глаза у меня начали нестерпимо болеть и слипаться от усталости, вынужденно отложила учебник, наскоро умылась как смогла. Убрала пару книг, которые собралась взять с собой, тоже под кровать, и рухнула, будто подкошенная, прямо поверх одеяла. А через минуту я уже спала, забывшись крепким сном без сновидений.

* * *

Утро началось, увы, не с привычного звука будильника на телефоне и ароматной чашечки кофе, выпитой спокойно на своей кухне. А под причитания Катарины, которая попутно тормошила меня за плечи. Пока я просыпалась и соображала, кто я, что тут забыла, она отвела меня в ванную.

Ещё через пять минут несколько молоденьких служанок облачали меня в новенькое светло-голубое платье, которого я в гардеробе вчера не видела, и повели вниз, на первый этаж.

Там, в огромной гостиной, меня уже ждали. Обожаемые мною психованные «родственники» и странный, судя по высокому росту и фигуре, мужчина. Почему судя? А потому что он был в тёмном длинном плаще, наглухо застегнутом, а на его голове капюшон, из-за которого невозможно было разглядеть лица.

– Вот, наша Надиночка, – «мама» подлетела ко мне и, сверкая улыбкой, подхватила под руку, за что едва не получила: память о её побоях была ещё свежа в моей памяти. Но я смогла сдержаться и даже улыбнуться ей в ответ. Пока рано еще показывать свой оскал. Пускай расслабятся.

Подведя к незнакомцу, что стоял у окна спиной к нему, она поставила меня перед ним и отошла на шаг.

– Надина. Наша девочка. Кровиночка, – запричитала она. – Мы очень надеемся, что вашему…

– Хозяину, – перебив леди Эльвину, прошелестел неестественный, словно неживой голос из-под капюшона, от которого у меня даже мурашки пробежали по всему телу. – Да, моему хозяину нужна была именно она…

«А может, ну его, эту месть? – мелькнула здравая мысль после его слов. – Бежать. Нужно бежать прямо сейчас! Нутром чувствую, бывшая владелица этого тела страшилась этой свадьбы. Вероятно, она что-то знала?!»

Но вида, что мне тоже сейчас страшно, я не подала, продолжая смирно стоять и пытаясь разглядеть, что скрывает под собой капюшон.

Мужчина вдруг подался чуть вперед, и я едва не заорала – так резко он очутился прямо передо мной, что я даже не поняла, как это произошло. Вот он склонился и внезапно уже преодолел пару метров, которые нас разделяли.

– Тебе не стоит меня бояться, – произнес он, а я бы могла с ним поспорить: непонятно, что за существо передо мной. Да это мог быть кто угодно! В этом мире жили не только люди, но и эльфы разных видов, гномы, терраниты какие-то и множество других. Соответственно, неизвестно, на что он способен и что умеет – ведь тут существовала магия! А вдруг мои мысли как сейчас прочитает… Так ещё и голос жуткий. В общем, неизвестность, помноженная на бесконечность, а это пугало ещё больше!

Стиснув зубы, кулаки и всё что могла, я молча терпела, пока он стоял рядом, видимо, пристально разглядывал меня. Я даже не отвела взгляд.

– Да… нас всё устраивает. Я готов заключить нашу сделку, – развернувшись к моим «родителям», смирно стоявшим всё это время у стенки и светящимся от счастья. И эти двое едва не лопнули от восторга – так сильно их лица расплылись от улыбок, отчего мне почудилось, что я даже услышала, как начала трещать кожа на их щеках.

– Конечно! Как и договаривались, к вечеру она будет готова…

– Нет! – взмахнув рукой, он прервал их, и мы все дружно вздрогнули: такие ужасающие, металлические нотки проскользнули в его голосе. – У вас есть три часа. Обряд должен состояться в полдень. После него я сразу её заберу. Поторопитесь!

– А жених… – прокашлявшись, обратилась я к незнакомцу.

– Что «жених»? – он снова повернулся в мою сторону.

– А жених-то, спрашиваю, где, – едва шевеля губами, уточнила шепотом, желая выпрыгнуть в окно и бежать отсюда подальше.

– Со своим мужем вы встретитесь через три дня в его резиденции…

– Понятно, что его не будет сегодня. А как же…

– Обряд пройдет без него. Клятвы от его имени буду произносить я.

– И целоваться тоже? – саркастично подметила. Недовольство от того, что мой план рушится на глазах, а новый выдумывать некогда, позволило окончательно отринуть страх перед незнакомцем.