Текст книги "Я сама призову себе принца! (СИ)"
Автор книги: Ника Фрост
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)
Глава 24. Волшебный Галии’эр, удивительные признания и сказочные события
– Нет, – произнес мужчина, глядя мне в глаза, причем он не колебался, ни секунды не думал над ответом. И я поверила ему. Хоть и расстроилась немного, потому как ошиблась и его тайна так мной пока и не раскрыта.
Потом я задумалась, а что было бы, если Дарахар сказал «Да» на мой вопрос, и поняла, что не знаю. Драконы это нечто… невероятное. Они как-то умеют оборачиваться в больших созданий с огромными зубами. Изрыгать пламя. Летать. По словам мужчины, ещё они мастерски владели магией и жили очень-очень долго. Чтобы я делала рядом с таким? У меня с эльфараинами, точнее эльдаранами и эльраинами, и то куда больше общего. И, возможно, даже дети были бы, пусть мы и разных рас.
Да и с чего я, вообще, взяла, что Дар – дракон? Он ведь сражался против них. Осуждал их поступки и деяния. Да, мужчина и сожалел, что их больше нет, но он не корил себя за содеянное. А как можно было бы не переживать, если бы остался один?
– Так кто же ты?.. – решив, что сама не найду ответа, спросила спустя паузу, которую взяла на размышления.
– Ответы на ответы, моё солнышко, как и было обещано, я дам. Но всему своё время, потерпи ещё совсем немного.
Я бросила на него недовольный взгляд, но мужчина не заметил этого. Он очень внимательно осматривался по сторонам, видимо, выискивая следы, даже малейшие, чужого присутствия.
Чтобы ему не мешать, я решила его не тревожить и более не беспокоить вопросами. Тем более он прав – мы договорились поговорить, как только он будет готов. Напирать и настаивать нет смысла.
Вновь сосредоточившись на созерцании местных красот, я поймала себя на мысли, что уезжать отсюда я точно не хочу. Тут было так тихо, спокойно и прекрасно, что я словно очутилась дома. И, если бы было можно, я бы осталась здесь. Прекрасно осознавая, что буду одна. Хотя никогда я не считала себя затворницей или замкнутой, любила общаться с разными людьми, быть в движении, развиваться, стремиться всегда вперед. Но здесь бы я хотела остаться и остановиться.
Минут через десять мы проехали мимо первого особняка, и я воочию себе представила, как вон на том балконе сидела красивая драконица в человеческом обличии и, попивая вино, смотрела, как резвятся её дети в саду. А там, за тем окном, был кабинет её супруга, и он, разбирая документы, изредка поднимал голову и, улыбаясь, посматривал на хохочущих отпрысков.
Думать о том, что драконы истребляли всех и вся и при этом жили в таком сказочном месте, в прекрасных дворцах, совсем не хотелось. Почему-то я их представляла именно так: мирными, мудрыми.
* * *
Мы проехали мимо ещё с десятка особняков и спустились уже больше чем на половину в долину, когда Рах сошел с дороги, что петляла вправо-влево мимо домов. Ступив на широкую площадку, орилик, величаво подняв голову, обошел высокую живую изгородь. И передо мной возник, наверное, самый большой дворец, из виденных тут. Он был построен из розовато-перламутрового камня в форме полукруга. Четыре этажа, многочисленные балконы, подпираемые резными колоннами. Шикарный сад перед домом… Дворец был большой, но… не было в нем ничего прекрасного. Однако мы почему-то направлялись именно туда. Рах, высоко задирая ноги, переступал через разросшиеся кустарники, недовольно фыркал, когда под ноги попадались колючие лианы с крупными сиреневыми цветами.
Дойдя до главного входа, орилик остановился прямо у ступеней. Дарахар тут же очнулся, спрыгнул и помог слезть мне.
– Некогда это был дворец самого Владыки, – он указал мне на закрытые двери из светло-серого дерева с серебряными вензелями. И, взяв под руку, повел наверх. Замерев на мгновение перед дверьми, будто собираясь с мыслями, мужчина толкнул тяжелые створки. И с оглушающим, царапающим скрипом они распахнулись, и мне в нос ударил ужасно спертый воздух. Клубы пыли в холле взмыли ввысь, и я зашлась в кашле.
– Хотел я сказать: чувствуй себя как дома, – Дарахар вздохнул, глядя на меня то кашляющую, то чихающую, – но, думаю, вряд ли тут будет тебе так комфортно, как я предполагал.
– К-ха… – я выдохнула и с благодарностью приняла бутылку с морсом, которую мужчина, сбегав к Раху, вытащил из сумки и передал мне. Сделав пару больших глотков, отошла на шаг от дверей. – Спасибо, – я вернула бутыль, но Дарахар отрицательно качнул головой. – А зачем мне туда заходить?
– Мне пора отлучиться по делам, – он взъерошил себе волосы. – И на этот раз я буду отсутствовать до ночи, и это при благоприятном стечении обстоятельств. А в такие я не особо верю. Всегда что-то идет не так, как мы задумывали.
Обернувшись на долину, я, немного подумав, произнесла:
– Я бы хотела прогуляться. Если ты не против.
– Нет. Не против. Галии’эр полностью в твоем распоряжении. Ты можешь идти куда пожелаешь и делать что хочешь. Животных никаких здесь нет, за время моего отсутствия тут, судя по тому, что всё нетронуто, никого не было, и твоей жизни ничего не угрожает.
– Тогда я лучше осмотрюсь. А если устану, то… – разглядывая дворцы, я думала, где бы мне было бы комфортнее дожидаться мужчину.
– Выбирай любой. Я смогу тебя найти, – легко мне улыбнувшись, Дарахар начал в этот раз медленно растворяться в воздухе. – Рах всегда будет следовать за тобой. Однако, если чего-то испугаешься, ты знаешь, что надо делать… – подмигнув, напоследок добавил: – Не скучай, моё солнышко, я постараюсь побыстрее. И сладкое с меня.
Мужчина окончательно исчез. А я, не став терять времени зря, подошла к орилику, погладила его по шее и, выбирая не сильно заросшие тропинки, вышла обратно на дорогу. Подойдя к краю, разглядела в самом низу, у озера с голубой водой и небольшим водопадом, часть необычного здания, которое было практически полностью скрыто за густыми кронами.
На то, чтобы спуститься к нему, мне понадобился, наверное, целый час. Во-первых, уже довольно сильно стемнело, а мрак крайне неохотно разгоняла «луна», медленно поднимающаяся из-за гор. И, во-вторых, хотелось хоть мельком разглядеть и дворцы, мимо которых я проходила.
Когда же я наконец оказалась на площадке с противоположной стороны озера, и необычный дом предстал передо мной во всей красе, да ещё и в лунном, жемчужном свете, моё дыхание перехватило.
Года три назад я была в Индии, путешествовала. Не обделила я вниманием и уникальный храм в Нью-Дели: огромное здание из белоснежного мрамора в форме распускающегося цветка лотоса. И тогда оно показалось мне удивительным. Но, глядя на здание напротив тоже в виде цветка, напоминающего лотос, только из розового камня с красной каймой, я поняла, что прекраснее ничего и никогда не видела. Однозначно дворец у озера – жемчужина всего Галии’эра.
Подобрав повыше полы «платья» и плаща, я едва не вприпрыжку побежала в сторону дворца по пляжу с золотистым песком. И с каждым вздохом я бежала все стремительнее, стараясь как можно быстрее очутиться внутри.
Важно семенивший рядом Рах, когда я взлетела на ступени, замер внизу и сразу начал индифферентно жевать густую и сочную траву. А я уже толкала резные двери плечом.
Нехотя, пусть и без скрипа, они мне наконец поддались. И я очутилась внутри круглого холла с широкой лестницей.
Полностью застекленная крыша причудливой формы пропускала достаточно света, и я могла спокойно оглядеться. И поразилась фантазии того, кто сотворил это чудо. Воздушные арки, казалось, поддерживают не крышу, а само небо. Резные тонкие колонны в виде стеблей, заканчивающихся распущенными бутонами, идеально вписывались в интерьер. Светло-голубые стены без рисунка дарили ощущение простора, и дышалось тут намного легче, чем во дворце Владыки. Хоть и было тоже довольно пыльно. Пол из тёмно-синего камня с белыми прожилками чудился морской гладью… Ничего лишнего, всё просто удивительно, я бы даже сказала, сказочно гармонично и оттого завораживающе и волшебно.
Справившись с первым восторгом, я застыла посередине холла, чтобы решить, куда пойти. Направо, налево или подняться на второй этаж…
И пошла наверх, чтобы посмотреть, как искусный архитектор обустроил второй этаж с учетом такой сложной крыши и неровных, покатых стен.
Увиденное превзошло все мои ожидания – архитектор оказался самым настоящим гением. Я бы такому на Земле готова была платить любые деньги. Он использовал каждый сантиметр с умом, не перегружая конструкциями, деталями и элементами.
Комнаты на втором этаже были расположены кругом, их я насчитала восемь. За каждой дверью, под «лепестком» цветка, я обнаружила просторные спальни. Тут тоже были стеклянные потолки, но не во всю комнату, а лишь по краям, у окон во всю стену. Мебели было не так много, везде были большие кровати, диваны. И в каждой комнате я ощущала, что тут никто никогда не жил. Да, их обставили, однако лишь для того, чтобы предать завершенности всему дому.
Только в одной спальне, той, которая была чуть больше остальных и окнами выходила прямо на озеро, я ощутила, что в ней жили.
Пространство комнаты было поделено на несколько частей резной стеной из светлого дерева. Одна часть походила на небольшую гостиную с парой кресел, диваном и столиком, на котором стоял одинокий, покрытый толстым слоем пыли бокал. А за стеной скрывалась сама спальня. Изголовье кровати было повернуто к окну. Видимо, хозяину нравилось лежать и смотреть на небо, долину. Как отражается лунный свет и бирюзовая вода в стеклах. И я его прекрасно понимаю!
Подойдя к окну, я посмотрела вниз, на озеро, и снова поймала себя на мысли, что хочу тут остаться…
Желудок протяжно и недовольно заурчал, напоминая, что пора бы поесть, ведь обедала я давно и не скажу, что поела хорошо.
Бросив последний взгляд на бирюзовую поверхность и золотой песок, я решила устроить себе ужин на берегу.
Уже сбегая вниз по лестнице, я обратила внимание, что на полу в центре были какие-то странные глубокие царапины, уходящие к выходу. Словно там что-то стояло, а потом это волоком вытащили из дома.
Сняв с Раха, что всё так же пасся рядом, сумки Дарахара, в которых были тарелки и еда, я расстелила плед на песке, быстро расставила провизию, посуду и, глядя то на удивительное небо, которое тут казалось особенно очаровательным, то на его отражение в воде, покрытое легкой моросью от водопада, не торопясь поела. И постоянно думала о мужчине. Который сейчас где-то «бездельничает», но при этом заранее подумал обо мне, озаботился моим ужином. Как всегда.
Попивая легкое вино, которое тоже нашлось в сумке, я пересела вплотную к воде. Стянув легкую обувь, погрузила стопы в теплый влажный песок…
Просидев так пару минут, решительно поднялась, скинула всю одежду и медленно вошла в парную воду.
Отрешившись от всех мыслей, а главное, от того, где сейчас Дарахар, чем занят, и что я к нему чувствую, я помылась, хорошенько поплавала, любуясь необычным домом рядом, водопадом, наслаждаясь тем, как работают все мои мышцы…
Но долго я не могла позволить себе расслабляться: мужчина хоть и сказал, что будет очень поздно, но ведь всякое может случиться, а предстать перед ним голой… нет, не стыдно. Таким телом, как у меня сейчас, можно только гордиться – молодое, подтянутое и упругое. Да и я никогда не отличалась стеснительностью. Однако я всё же уже стала немного Надин…
Надев новое платье, я достала свою сумку, вновь села на плед, желая перебрать свои вещи, готовая ждать Дарахара сколь угодно долго.
Сковородка, на которой я жарила грибы. Дорогие драгоценности «от мужа», монеты, которые мне дала Катарина. А на самом дне я обнаружила страшную куклу, ту, что зачем-то взяла с собой и про которую уже и забыла.
Старая, из пожелтевшей ткани и криво сшитая. В ней не было ничего привлекательного – стежки неровные, «волосы» из толстых нитей редкие, корявое платье и даже глаза были пришиты неровно из разных пуговиц. И это я ещё выбрала самую привлекательную! Почему Надина хранила их, причем на видном месте, хотя сама уже давно выросла из возраста, когда играют в куклы? Почему она дорожила ими?
Поднеся поближе к глазам тряпичную куклу, покрутила, вглядываясь в каждый корявый стежок. В этот момент одно воспоминание пронеслось в голове. Тане на уроке «Труды» поручили сшить ночную рубашку. Как девочка ответственная и трудолюбивая, она сделала сначала лекало. Потом сколола куски вырезанной ткани булавками и начала сшивать их черновым швом. Но ей это не давалось, нитки путались, всё расходилось. Услышав тихий плач, я зашла к ней в комнату и увидела, как она, смахивая слезы, продолжает работать… Тогда я ей показала, как надо делать – швей я, конечно, не была, однако детство рядом с такой мамой, как моя, потом годы в детдомах, научило меня всему… И, помнится, тогда я увидела такие же швы, как на этой кукле… Значит ли это, что все те куклы сшила Надин? Я отрицательно махнула головой. Нет, некоторые были слишком старые, будто им была не одна сотня лет. Да и эта, что я держала в руках, выглядит так, словно не одно поколение поиграло с ней.
Покрутив ещё немного куклу, я с осторожностью убрала её обратно в свою сумку… И в этот момент вокруг сильно посветлело, будто солнце снова решило вернуться на небосвод. Обернувшись, я сначала увидела яркие вспышки в воде. Зеленые, красные, оранжево-желтые… Такие частые и ослепительные, что от них зарябило в глазах.
Резко подняв голову, я застыла и благоговейно выдохнула.
«Млечный путь» полыхал, озаряя все небо. Сияние от него распространилось на всё темное полотно. И тысячи разноцветных «звезд» стремительно пролетали по небесному своду, оставляя после себя длинные сверкающие линии, подсвечивая мириады белых светил, отчего те смотрелись ещё ярче. Казалось, какое-то божество решило устроить для всех смертных ослепительный и самый красочный фейерверк.
Притихли все птицы, и даже водопад словно, чтобы не мешать такому моменту, зазвучал более приглушенно, тихо.
Мне с такой силой захотелось прикоснуться к этому «шоу», что я, не думая и не сняв платье, зашла по пояс в воду и, дождавшись, когда бирюзовая поверхность успокоится, дотрагиваясь кончиками пальцев, «прикоснулась» к звездам в отражении…
– Али а’на… – до меня донесся тихий, чарующий и нежный голос, но я не испугалась и не вздрогнула. Он был уже столь родным мне и ласковым, что не способен был потревожить даже этот волшебный, кажущийся хрупким из-за сказочности момент. – Мала’а нар алар… Аш’таара, ман айтаир…
Мужчина будто задыхался от переполнявших его эмоций, а я не могла набраться сил, чтобы поднять голову и увидеть его. Куда-то внезапно делась вся моя решительность от завоеванных сотен мужских сердец. Я вновь стала молоденькой Надеждой с чистым и робким сердцем, которое билось сейчас с такой скоростью и силой, словно желало вырваться из груди… Правда в данный момент я была не невинной и глупой, не просто верила в нечто эфемерное – любовь, а стала мудрой и, наконец, сама познала это прекрасное чувство.
– Аллаи Эли’эир… – выдохнул он, и его голос в этот момент едва заметно задрожал, а я едва слышно произнесла:
– Я слышала уже эти слова. Думала тогда, что это сон. Убеждала себя в этом, чтобы не задумываться о значении… Но сейчас я хочу знать, что они означают. Что ты мне, Дарахар, шептал…
Договорив это тоже срывающимся голосом, я повернула в его сторону голову, и моё сердце болезненно сжалось.
Мужчина стоял спиной к водопаду, практически вплотную к нему, отчего длинные распущенные волосы Дарахара напитались влагой, а капли стекали по темному камзолу, его лицу. И в его глазах, что сейчас сверкали подобно звездам на небе, я увидела невыносимую печаль.
– Аша’эна, та на… Мне и самому казалось, что это только сон, – вымолвил он уже на понятном мне языке. – Я не был слеп, как мне говорили мои старые друзья. Я всё видел. Понимал. И помнил некогда сказанное мне. Но не верил…
– Во что ты не верил?
Ничего не ответив, Дарахар медленно подошёл ко мне, невероятно нежно положил ладони мне на обнаженные плечи и, опустив голову, прошептал:
– В то, что мне было предначертано… В то, что я посмею нарушить данное самому себе слово… И в то, что достоин…
Трудно было хоть что-то понять из того, что он сказал, однако переспросить и уточнить, что он имел в виду, я не осмелилась. Ощущала, что ему нужно время, чтобы собраться с мыслями и произнести что-то вслух. Поэтому я просто переместилась немного, прижавшись к нему спиной крепче. А он в ответ осмелился сильнее обнять меня, даруя своё тепло.
Спустя минуту молчания, Дарахар ниже склонил голову, отчего капли с его волос заструились по моим щекам:
– Я не должен был приходить сейчас… Думал, что смогу сдержаться. И ночь Нави’анар, как называли её мы, то есть ночь желаний, мне надо было провести в столице Гохор. Как и всегда. При дворе Гарэха третьего, делая вид, что мне безумно весело… Но я так устал от этого! Мне претило сегодня быть тем, кем я столько лет притворяюсь. Меня тянуло к тебе… Меня всегда тянет к тебе, где бы я не был и как бы сильно не был занят. А сегодня это чувство было невыносимым. Видимо, сама вселенная решила посмеяться надо мной… И я понял, что не смогу сдеражаться, – губами он коснулся моих волос. – Поэтому больше нет смысла ничего скрывать. Но для начала я хочу тебе рассказать немного о себе…
Ладони Дарахара сильно потеплели, на кончиках пальцев «заиграло» ярко-алое пламя, однако оно не обжигало меня, а дарило приятное тепло. Вскоре огонь охватил его ладони полностью, и пламя в форме, отдаленно похожей на китайского дракона, закружилось вокруг нас, заключая в яркий круг.
– Когда-то, давным-давно, когда я ещё был юн, но уже осознавал, что отличаюсь от собратьев, и был готов к любви, я встретил прекрасную девушку с волосами подобными солнечным лучам во время восхода и глазами, в которых отражались чистые небеса. Одного взгляда мне было достаточно, чтобы я влюбился. Кровь забурлила, сердце стучало, желая быть рядом с ней и биться в унисон с её… Конечно, я решил поддаться этому чувству и познакомился с ней. Она была удивительной… Доброй, отзывчивой, её смех был подобен журчанью горных ручьев, а улыбка согревала. Однако она не ответила на мои чувства и сразу сказала, что замужем… В тот момент я думал, что не смогу жить без неё. Не представлял жизни без неё. Но сколько бы я не настаивал на встречах, как бы не пытался показать, что творится у меня внутри, суждено нам было встретиться лишь трижды. В первый раз она подарила мне боль от осознания, что уже отдала своё сердце другому. Во второй – надежду, что судьба не просто так свела наши пути снова. В третий – она сказала, что я отдам своё сердце другой… Тогда я не поверил ей… Думал, ярче просто не может воспылать моя душа, а сердце – биться быстрее. Но слова той, что звали Эли’эйр, я все же запомнил, пусть и не придал тогда им значения, ведь они не касались её, и все мои мысли были заняты тем, чтобы найти её. Узнать про неё больше. Оказалось, что она из проклятого рода. Тех, кто были, не как мы… Однако они могли то, что было неподвластно нам. Их считали говорящими с будущим. Говорили, что в обмен на слабое тело, им было даровано видеть то, что случится в грядущем. И их словам верили, зная, что сказанное ими сбывается. Но поэтому их и все сторонились. Боясь узнать истину. Не услышал их и мой отец. Я тоже не прислушался… Продолжая искать её и нашей встречи. Вот только… – мужчина тяжело вздохнул. – Вот только все они, зрящие, жили слишком мало. Будущее беспощадно, и с каждым днем оно сильнее вытесняет настоящее. Как оказалось, Эли’эйр уже ходила по самой грани, когда мы с ней встретились. А когда я пришел к её дому, чтобы украдкой посмотреть на ту, что забрала моё сердце, я увидел скорбящих родственников, её крошечную дочь на руках безутешного отца и её бездыханное тело. Эли’эйр не выдержала и, как её мать, бабка и всё предшественницы, отдалась на волю ветрам, что так и не приняли её. И тогда её слова вспыхнули ярко в моей душе и навечно отпечатались в памяти.
Дарахар прикрыл глаза, перевел дыхание, а его правая ладонь соскользнула чуть ниже, а потом, едва касаясь, легла на живот. И я ощутила, как задрожали сначала его объятые пламенем пальцы, а потом и он сам, однако продолжил мужчина всё тем же уверенным и твердым голосом:
– Вот её слова: «Ты будешь считать себя недостойным жизни. И что судьба к тебе была несправедлива, оставив дар, от которого ты тоже хотел избавиться. Ты будешь желать раствориться в пелене забвения, потому как усилия сделать мир лучше будут казаться тщетными и бессмысленными. А твоё сердце, что так и не познало любви, будет разрываться от печали. Тогда ты, ища ответов и утешения, поднимешь взгляд к небосводу. Но пожелаешь не смерти, не ответов и успокоения, а любви. Думая, что над твоими желаниями вновь судьба лишь посмеется. Однако ты будешь вознагражден. За все усилия, пережитую боль и страдания. Ведь одновременно с тобой прозвучит та же просьба в другом, чуждом тебе мире. И тогда спустится с небес посланница самого Солнца. С глазами, как и твои, затянутыми пеленой грусти о прошлой жизни. Чистым и добрым сердцем, что, как и ты, желало любви. А в её волосах, подобных лучам заходящего солнца, ты узришь восход. И озарит она мрачный мир последнего грешника, развеяв тоску и одиночество. И назовешь ты её Солнечной принцессой, посланной тебе с небес, и отдашь своё сердце…»
Опять последовала краткая пауза, после которой мужчина обратился уже ко мне:
– Скажи мне, Надежда, в ту ночь, когда мы с тобой впервые встретились… Было что-то необычное в грозе?
Не задумываясь над ответом, я сразу утвердительно кивнула:
– Да. Сначала я услышала гром, а только потом была яркая вспышка… Тогда я ещё подумала, что это нормально для… – я резко замолчала, поскольку произнести «для вашего мира» так и не решилась.
Но, видимо, мужчине и этого было достаточно:
– …Её душа будет всегда звать твою, но пока вы не будете связаны, её зов будет лишь тихим отголоском в твоем сердце. Поэтому сами небеса помогут вам и усилят её голос, привлекая твоё внимание набатом. А потом, осветив её яркой вспышкой, чтобы указать тебе, где она… И вспыхнет искра в ваших сердцах и превратится она в чистое пламя, которое вы вместе, бережно его храня, пронесете сквозь года…
Я давно уже едва дышала, а сердце билось, будто птица, заключенное в клетку. Грохот от него отдавался в голове, и я дрожала, как и мужчина…
– Эли’ви, – выдохнул он, и от его ладони, что была прижата к моему животу, взвилось синее пламя и, превратившись в синего дракона, закружилось вокруг нас рядом с алым… А мои ноги всё-таки подогнулись…
