Текст книги "Сделаю тебя своей (СИ)"

Автор книги: Ника Черника

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Ты просто привыкла – шепчет внутренний голос. Привыкнуть можно ко всему, даже к плохому. Мозг такая штука, он все записывает на подкорку, он такую прочную связь устанавливает между событиями, между людьми, что она кажется непреложной истиной. Хотя, если присмотреться, связь эта полное дерьмо.

Тру виски, делая глубокий вдох и выдох. Мне же не надо сейчас ничего решать. У меня же еще есть время. Я в Питере еще на неделю примерно. Я что-нибудь придумаю. Отличное средство убегать от проблем – делать вид, что ничего не случилось. Только ни хрена у меня не получается.

Звонок телефона выдергивает из мыслей. Достаю мобильный, моля, чтобы это был не Тимур и не Рома. Дожила, блин. Думаю, кто же мне звонит: муж или любовник. Замечательно.

Мама. Это мама.

Снимаю трубку, благодаря возможности переключиться.

– Милаш, – голос мамы сразу выдает ее: беспокоится. Я настораживаюсь, и не зря. – Я только что забрала Гошу.

– Что? Почему?

– Дай мне, – слышу голос сына и напрягаюсь еще больше. – Мам, я с этой грымзой больше не останусь. Она мне истерику закатила, прикинь? Потому что я постригся и покрасился.

– Что ты сделал? – переспрашиваю в обалдении.

– Постригся. И покрасил челку в зеленый цвет. А она стала орать, что я выгляжу, как нарик, и что я непутевый, никчемный, что позорю ее своим видом, и так далее. Ну я взял и убежал, позвонил бабушке Кате… Она меня забрала.

Я сижу с закрытыми глазами, качая головой. Если наваливаться – то всему, конечно, сразу. Да?

– Дай бабушку, сынок, – говорю коротко, стараясь действовать без эмоций.

– Лида тебе не звонила? – спрашивает она.

– Нет. Ни она, ни Рома. Что, прямо зеленый?

– Я бы сказала, ядовито салатовый.

Я все-таки смеюсь, слышу, как мама кашляет, видимо, пряча свой смех.

– Ты с Лидией Дмитриевной не говорила?

– Нет. Она не звонила, так что… Может, ты сама?

– Конечно, мам. Слушай, – внезапная мысль приходит в голову, – а ты можешь на работе взять отгул на понедельник?

– Ну… Могу договориться. А что?

– А прилетайте ко мне с Гошей в Питер. На выходные, я закажу вам билеты на самолет.

– Да ты что, Милаш… Вот так с ходу…

– Брось, мам, ты ж у меня легкая на подъем. Ну давай, а? Развеетесь, Гоше это не помешает тоже. Я соскучилась по вас.

Пару секунд она молчит, потом соглашается.

– Ну хорошо. Паспортные данные у тебя есть?

– Да. Я сейчас закажу билеты, дай мне еще Гошу.

– Да, мам? – слышу тут же его голос.

– Зачем ты это сделал, сынок? Только честно? Ты ведь знал, что ее бомбанет.

Он прыскает.

– Мам, ну она просто достала, правда.

Качаю головой, чувствуя внутри странное тепло. Это хорошая идея, чтобы они приехали. Мне нужен сейчас рядом кто-то родной, кто не будет осуждать или советовать, который просто любит, и все. Мне нужна небольшая передышка, а потом я подумаю, что делать дальше.

Глава 33

Тимур

Телефон трезвонит над ухом, выдергивая из сна. Еще некоторое время лежу, не открывая глаз, слушаю мелодию. К черту, у меня выходной. Да уж, выходной, если учесть запланированную встречу, то опять рабочий день. Когда сажусь в постели, телефон успевает замолчать. Кидаю взгляд на экран: незнакомый номер. А еще времени начало одиннадцатого. Да, надо вставать.

Зарядка, душ, чашка кофе, и башка начинает соображать лучше. Набираю звонившему неизвестному, присев на подоконник с сигаретой. На улице тепло, потому можно курить в распахнутое настежь окно.

– Алло, – слышу в трубке.

– Вы звонили, – отвечаю, зажимая телефон между ухом и плечом и прикуривая.

– Да… – звучит неуверенно. – Привет, Тимур. Это Рома Крыленко.

На несколько секунд замираю, так и не убрав зажигалку от лица. Потом откладываю ее в сторону, зачем-то перекладываю телефон к другому уху. Первая мысль: она все рассказала мужу. Психанула, не удержала эмоций и рассказала. Вторая мысль совершено не кстати: как же это было охренительно.

Тряхнув головой, делаю затяжку и выпускаю дым на улицу.

– Привет. Слушаю тебя.

– Я… Милана рассказал мне, что ты пришел в фирму, где она работает… Я немного навел справки… Скажи, Тимур, ты мог бы помочь и моей компании?

Не знает. Ничего он не знает. Она промолчала. Оставила секрет только между нами. От этой мысли отчего-то приятно. Серьезно, Мираев? Может, перестанешь плыть по телке, соберешься с мыслями и поговоришь о деле, ради которого человек переступил через многие свои принципы? Надо же, решился ведь, позвонил.

– Мне нужно немного времени, чтобы посмотреть твои дела, – отвечаю ровно. – Думаю, я смогу помочь.

Пауза, а потом явно растерянный голос.

– Спасибо… Я… От меня что-то надо?

– Пришли информацию о текущих делах, я скину тебе адрес почты.

– Хорошо… А что по деньгам?

– Не переживай, порешаем. Я сейчас в отъезде, как вернусь в Москву, свяжусь с тобой.

– Ладно. Спасибо, Тимур… Я… Я, правда, очень тебе благодарен.

– Пока не за что. Будем на связи.

Вешаю трубку и кладу телефон на подоконник. Две последние быстрые затяжки, и гашу окурок в пепельнице. Вот так-так. Интересный поворот, однако. Как вовремя ты позвонил, Рома Крыленко.

Задумчиво смотрю на улицу внизу. Рома-Рома… То, что у него проблемы, я знаю, навел справки, как только встретил их с Миланой в ресторане. Потерял часть бизнеса, отдавая долг отца, а последнее время его активно жмет налоговая, и, видимо, есть за что. Не дал на лапу кому надо, вот и расхлебывает теперь. Закрыть его вряд ли закроют, но продолжаться это все может долго и, конечно, скажется на репутации.

Достаток у них сейчас по моим меркам более чем скромный, учитывая то, что и Милана работает. Времена мажора Ромы канули в лету однозначно. Даже если вытащить его фирму из задницы, сам он уже не раскрутит ее до хорошего уровня. Нужны финансовые потоки извне, а у него нет таких людей в окружении.

Настолько нет, что он решился позвонить мне. Бывшему другу, с которым оборвал связи после того, как тот трахнул его девушку. Нет, за это я его не виню, даже могу понять, наверняка Милана сама подтолкнула его к такому решению. А Ромка слишком хотел быть с ней.

Хотел да, видимо, перехотел. Потому что брак у них – одно слово. Я знаю, что он трахает свою молоденькую секретаршу. Ну как трахает… Я бы сказал, стыдливо потрахивает. Два-три раза в неделю задерживается после работы в офисе вместе с девчонкой, которой даже в ее двадцать три далеко до Миланы. Идиот… У него есть возможность быть с такой женщиной, и нет желания. Вот у меня желания сколько угодно, только с возможностями, наоборот, проблема.

Картинка вспыхивает перед глазами сама собой: задранное платье, Милана прогибается в пояснице, подаваясь мне навстречу, и громко стонет. Выдыхаю, понимая, что у меня стояк только от этой картинки в голове. Реально, как школьник, который дрочит на плакат смазливой певички.

Милана, Милана… Тру переносицу. И откуда она снова взялась в моей жизни? А главное, откуда это почти болезненное желание обладать ей? Нет, не просто обладать, находиться рядом, касаться, вызывать эмоции – все равно какие, лишь бы видеть, что она на меня реагирует. А она, черт возьми, реагирует.

В любой похожей ситуации с другой женщиной я бы не мучился угрызениями совести. Я бы развел на секс, получил желаемое и думать забыл. Но с Миланой так не получается. Никогда не получалось. Я вроде получил то, что хотел. Но теперь я хочу еще больше, и это, мягко говоря, настораживает.

Очередной звонок выдергивает из мыслей. Смотрю на мобильник: Стас Яров.

– Да, привет, – отвечаю, снова выглядывая в окно.

– Сегодня все в силе?

– Конечно, как договаривались. Я все посмотрел и набросал свои мысли на этот счет.

– Отлично, спасибо, Тимур.

Стас планирует открывать в Питере сеть гостиниц, и попросил меня посмотреть рентабельность проекта. Пришлось сидеть до трех ночи, изучая вопрос и риски, но он хорошо платит, и оно того стоит. Иметь в друзьях семейство Яровых – уже большой успех. Старший вообще один из самых крупных московских воротил, его поддержка стоит дорогого. Этот человек может одним словом решить проблемы или устроить их. Впрочем, у нас сложились вполне дружеские отношения, которые я не намерен портить.

– Вот смотри, Стас, – раскладываю перед парнем присланную им же схему гостиниц по районам, когда мы встречаемся в кафе в центре города. – Ты ориентируешься на экстра-класс, но нужно понимать, что гостиницы такого рода лучше окупаются в центре. Таким образом, если посмотреть точки на карте, можно сделать вывод, что эта и эта, – показываю я пальцем, – могут себя не окупить быстро, потому что находятся в около центральных районах.

– Мне нужна сеть, понимаешь, – чешет щеку Стас, – заполнять только центр нерентабельно.

– Именно. Потому я набросал тут бизнес-решение на перспективу. Смотри. Мы берем деньги, которые планировались в эти гостиницы, и на них открываем небольшие отельчики. Именно небольшие, это вроде уютных бухточек, народ такое любит. Их необязательно делать под брендом Ярова, потому что классом они, безусловно, меньше. Пока строятся гостиницы в центре, эти отельчики будут построены и начнут приносить свою прибыль, я уверен, потому как оценил в целом ситуацию по этому бизнесу, они принесут тебе за это время доход, равный тому, что ты в них вложил. И к тому моменту, когда ты начнешь строить гостиницы в около центральных районах, ты уже будешь иметь прибыль. Это в общих чертах, Стас.

Яров усмехается, откидываясь на спинку дивана.

– Хорошо, что я встретил тебя в самолете и решил подключить, – качает головой. – Не зря Влад о тебе так отзывается.

– Он мне еще и деньги платит.

Стас смеется.

– Я тоже заплачу, не переживай, как договаривались. Когда сможешь накидать бизнес-план?

– Дай недельку, надо закончить с одной фирмой дела.

– Окей.

У Стаса звонит телефон, по разговору понимаю, что это его старший брат, и не удивляюсь, когда Яров протягивает мне трубку.

– Тим, здравствуй, ты когда в Москву?

– Привет. Планирую на следующей неделе. А что случилось?

– Ты мне нужен. Я тут такой проект задумал… Масштабный. Хочу послушать твои прогнозы.

– А в чем суть?

– Нет, ты приезжай сюда, лично поговорим.

– Дело повышенной секретности? – усмехаюсь, барабаня пальцами по столу.

– Не иначе. Короче, приедешь, сразу звони.

– Хорошо.

– Не сказал, что там у него? – Стас смотрит на меня с любопытством. Я качаю головой. – Он что-то задумал и молчит. А вид такой, как будто собрался свергнуть мировое правительство.

– Он может, – усмехаюсь на это, Яров смеется. – Ладно, если мы закончили, я поеду.

Мы прощаемся, Стас еще остается, а я выхожу на улицу и закуриваю на скамейке возле выхода. Наблюдаю за людьми. Я люблю Питер. Больше, чем Москву. Здесь свой ритм жизни, свои установки и свои ценности. Даже долбанное болото успело стать родным за эти годы. Допускаю мысль, что когда обрасту в Москве новыми прочными связями, вернусь сюда. Морально мне тут комфортнее, хотя Яров вон и утверждает, что у меня натуральная московская хватка.

На самом деле я просто привык много работать. С того момента, как окончил институт, я только и делал, что пахал. Как в той пословице: терпение и труд все перетрут. Это полностью про меня. Потому я привык идти до конца и не пасовать перед неприятностями. Все временно.

Наблюдаю за подъезжающим такси, оно тормозит чуть впереди, из него выбирается подросток с зеленой башкой, тут же разворачивается к машине, жестикулирует. Таким цветом волос в Питере вряд ли кого удивишь, в Питере вообще ничем никого не удивишь. Даже если будешь ходить в трусах и меховой жилетке по городу. И такое бывало тут, да. Я на мгновенье замираю, когда следом появляется Милана, а с переднего сиденья вылезает женщина постарше. Мать – понимаю я, сходство очевидное. А этот зеленый… Сын?

Милана встает перед пацаном на поребрик и слушает его с улыбкой. Точно сын, тут не может быть сомнений. У нее сейчас такой любящий взгляд, его ни с каким не перепутаешь. Я невольно любуюсь ей: в футболке и шортах, с распущенными волосами она совсем не выглядит на тридцать. Красивая, особенно с этой мягкой улыбкой на губах.

Я сам не замечаю, как уголки моих губ растягиваются. Пацан что-то втирает ей, активно жестикулируя худыми длинными руками. Он весь такой… неправильный, как все пацаны: высокий, худой, угловатый, с размашистыми движениями. По телосложению на Ромку не похож, помню, он в детстве был пухлым, и потом у нас еще долго была шутка про его толстые колени.

Усмехаюсь от этих мыслей. Я следил за жизнью Миланы только первый год после той ночи. А она не мелочилась: переехала в Москву, вышла замуж, родила ребенка. Было понятно, ее жизнь встала в колею, и менять что-то уже бесполезно. Проще было перевернуть страницу. И я это сделал. По крайней мере, я так думал, пока не встретил ее снова.

Милана треплет сына по волосам, а потом за плечи разворачивает и подталкивает вперед.

Улыбка, которая так и держалась на моем лице, сползает, я выплевываю сигаретный дым, кашляя. Смотрю на идущего парня и хочется зажмуриться, потрясти головой, чтобы сбросить наваждение. Пацан совсем не похож на Ромку, и теперь я знаю, почему.

Глава 34

– Смотри, мама, я вписываюсь в Питер, да? Здесь все такие!

Гоша вылезает из такси и встает ко мне лицом, я появляюсь следом, пряча улыбку. Как и мама, которая вылезает с переднего сиденья. Они только прилетели, и мы приехали на Невский, чтобы погулять по центру.

Оказывается, я так соскучилась по этому несносному мальчишке, сил нет! Хочется смотреть на него постоянно, обнимать и тискать. Хотя он уже взрослый и, конечно, считает это неуместным, но, кажется, тоже успел соскучиться, потому позволяет в пределах разумного. И я действительно смогла немного отвлечься от случившегося вчера.

Саша улетела на выходные в Москву, так что зря я беспокоилась о встрече с ней. А к понедельнику, может, и вовсе ничего не надо будет говорить. Слабая надежда, но что делать. Я и так весь вечер и полночи грызла себя, то порываясь рассказать Роме всю правду, то думая позвонить Тимуру… И ничего не делала. Я запуталась. Ужасно запуталась.

Когда думаю о разводе – страшно, но мысль о том, чтобы продолжать жить, как раньше, пугает еще больше. Я не хочу делать Ромке больно, но разве я не делаю это своим равнодушием ежеминутно? Я ему изменила, и в этот раз измену списать на пьянство и ошибку невозможно.

Но что дальше, что? Я и Тимур? Смешно. Нет, в это я не могу поверить. Он снова получил то, что хотел. Человек умеет добиваться своего, в этом я не сомневаюсь… Только после того, как добьется, очевидно пойдет дальше. Но я сама хороша, никто меня не заставлял. Да я даже не сомневалась по сути, когда позволяла ему меня…

Ладно, хватит, я с сыном и мамой в красивом городе. Сколько можно думать об этом?

– Может, тебе сделать ирокез? – интересуюсь у сына. – И покрасить его в розовый?

Гоша смотрит с подозрением, я смеюсь, потрепав его по голове, разворачиваю со словами:

– Пойдем поедим, вон кафе как раз.

Мы успеваем дойти до стеклянной двери. Я тяну ее на себя, пропуская внутрь Гошу, следом делает шаг моя мама, и тогда слышу голос за спиной:

– Милана!

Я застываю, сжимая ручку двери так, что пальцы белеют. Вижу, как мама тормозит, смотрит через мое плечо, и сама быстро оборачиваюсь. Тимур стоит в десятке шагов от меня. Видел он Гошу или нет? Боже, лишь бы нет, лишь бы нет.

Я была уверена, что мы никак не встретимся. Не знала, будет ли он звонить мне, но заранее приготовила речь о том, что ко мне приехала мама. Он не звонил. Он оказался здесь, на запруженной людьми улице многомиллионного города. Именно в этом месте, где нас высадил таксист. Разве так бывает? Почему, почему это все происходит со мной?

– Мам, иди к Гоше, – говорю быстро, подталкивая ее в кафе. – Я сейчас.

– А… – она только переводит взгляд с Тимура на меня.

– Иди, скажи Гоше, мне срочно нужно отъехать по делам, я постараюсь быстро, – приказываю ей, заталкиваю в кафе и закрываю дверь. Протяжно выдыхаю, прикрыв глаза, вот теперь нужно собраться с силами. Если он не видел Гошу…

Развернувшись, быстро подхожу к Тимуру и застываю напротив. Раньше Тимур казался мне непроницаемым, но сейчас… Сейчас не надо быть большим физиономистом, чтобы понять: он видел Гошу. Лицо Тимура одновременно растерянное и злое, и я выпаливаю:

– Давай поговорим, Тимур. Только не здесь.

Он пялится на меня пару секунд, как будто не сразу понимая, что я говорю. Потом указывает кивком головы в сторону.

– У меня машина за углом.

Мы молча идем до парковочного места, я нервно стискиваю руки, ища нужные слова, пытаясь вообще понять: что-то значит для него данная новость? И что будет дальше соответственно.

Мы садимся в машину, Тимур засовывает в рот сигарету, прикуривает, и, отбросив зажигалку, нервно затягивается. Чуть приоткрывает окно, выдыхает дым, а потом поворачивается ко мне:

– Ну говори, что ты там хотела сказать.

Я выдыхаю, качая головой. Мысли разбегаются в разные стороны. Я молчу, силясь найти хоть что-то подходящее, и не могу. Тимур усмехается, быстро докуривая, тушит окурок в пепельнице.

– Ладно, давай я помогу, Милана. Ты, наверное, хотела сказать, что… – кажется, он и сам не может произнести очевидное вслух, до того смысл слов не стыкуется у него с реальностью. – Что на самом деле у тебя есть ребенок от меня.

Я прикрываю лицо ладонями. Нет, я не хочу плакать, но меня разрывает от ситуации, и хочется куда-то спрятаться.

– Скажи, а ты в какой момент нашего общения собиралась мне об этом сообщить?

Я убираю руки от лица, смотрю на него. Ладно, бежать все равно некуда.

– Ни в какой, – отвечаю честно, глядя, как тяжелеет взгляд Тимура. – Гоша… Он не твой ребенок, понимаешь? Мы с Ромой вырастили его, и… Он тебе не нужен ведь, Тимур. И ты в его жизнь не впишешься никак. У него уже есть отец.

Тимур стискивает зубы, тянет новую сигарету из пачки, но тут же оставляет эту затею.

– А кто тебе дал право решать за меня? – задает вопрос, глядя вперед. Я закусываю губу.

– Разве я не права? Посмотри на свою жизнь, у тебя карьера, развлечения, женщины… Ну какой сын, Тимур? Это ведь не просто сказать, у меня есть ребенок, быть отцом – это тяжелый труд…

– И ты решила, что Рома с этим трудом справится лучше, – кривит его губы нервная усмешка. Он снова смотрит на меня. – Ты ведь могла мне сказать.

– Когда, Тимур? – не выдерживаю я. – Очевидно же, что наши отношения сейчас такого не предполагают. Да они никогда не предполагали! С чего я должна была тебе сообщать? Мы переспали, и ты исчез из моей жизни навсегда! Если бы ты чего-то хотел…

Я осекаюсь, потому что Тимур прожигает меня тяжелым взглядом. И потому что мне сложно договаривать, что было бы, если бы после той ночи не только Рома, но и Тимур пришел ко мне. Нет, я бы не согласилась быть с ним, наверное, нет. Но узнав о ребенке, возможно, действительно рассказала бы. Но он не пришел. Не пришел, потому что я никогда не была ему нужна.

Тимур сжимает челюсть, снова глядя вперед, потом сквозь зубы произносит:

– Я не мог тогда не уехать в Питер. Никак не мог.

Вздыхаю, разглядывая свои руки, тихо говорю:

– Это ничего не значит, Тимур. Давай просто закроем вопрос. Ты не будешь лезть в жизнь моего сына…

– Это и мой сын, – повышает Тимур голос, отчего я даже пугаюсь. – И я имею право на то, чтобы быть ему отцом. Я не виноват в том, что меня этого лишили, Милана. Это был твой выбор. Твой, не наш. Если ты думаешь, что я настолько бессердечная сволочь, чтобы взять и вычеркнуть его из жизни, ты ошибаешься. Я не знаю, как мы это сделаем, но мой сын будет со мной.

Я смотрю на него в испуге. Мне становится по-настоящему страшно, потому что я осознаю: он это всерьез. Всерьез хочет стать Гоше отцом. Может, и не представляет, каково это, может, передумает в скором времени, как только окажется во всей этой ситуации изнутри, но уже успеет сломать жизни всем нам. И главное, Гоше. Он ведь действует на эмоциях, а когда ему надоест, что будет делать? Когда поймет, что не вытягивает отцовство? Нет, нет, я не могу позволить этого.

– Не смей к нам приближаться. Это не твой ребенок, – я безуспешно пытаюсь говорить твердо, мой голос дрожит от страха.

Тимур на это только усмехается, все-таки достает новую сигарету, прикуривает.

– Я бы мог предложить тест ДНК, но какой смысл, когда пацан – моя копия. И это очевидно каждому. Не знаю, на что ты рассчитываешь, Милана. Просто осознай: я больше не позволю Роме воспитываться моего ребенка. Он мой, и я хочу, чтобы он об этом знал. А будешь сопротивляться, я найду другой способ воздействия: разрушу и твою жизнь, и твоего дорого мужа. Сама приползешь ко мне за помощью.

В висках начинает стучать, в голове темнеет. Я и подумать не могла, что когда-нибудь услышу такие слова. Он ведь действительно это сделает, и плевать хотел на то, что кому-то будет больно. Главное ведь, добиться своего, так?

Поднимаю на него глаза, понимая, что щеки уже в дорожках слез. Быстро стираю их, не хочу, чтобы он видел меня слабой. Не имею на это права.

– Тимур, пожалуйста… – делаю еще одну попытку. – Еще не поздно остановиться. Рома ведь был тебе лучшим другом. Я тебе не нужна. И сын тебе не нужен.

– Нет, – коротко обрывает он. – Но я у тебя услышал. Не хочешь по-хорошему, давай по-плохому, – взгляд, который он адресует мне пугает настолько, что я отклоняюсь на сиденье, вжимаясь спиной в дверцу машины. – Думаешь, ты хорошо знаешь своего мужа? Ну давай проверим, посмотрим, что он выберет: тебя или компанию.

– Что? – хмурюсь я. Мотаю головой, понимая: неважно. Я выбрала неправильный тон, зажалась в обороне, а надо было иначе. – Тимур, – зову его тихо.

Он выдыхает дым, тушит окурок и смотрит на меня. Сейчас наш секс кажется таким далеким, что просто перестает иметь какое-то значение. В одно мгновенье жизнь перевернулась с ног на голову, и я должна собраться и вернуть все на свои места. С минимальными потерями.

– Тимур, давай не будем горячиться, – произношу все-таки. – Ты не прав, но и я была не права. Я… Я никак не ожидала подобной встречи. Я считала, тебе не нужна правда… Не нужен ребенок… Но если ты хочешь… Пожалуйста, дай мне время подготовить Гошу. Если ты действительно хочешь быть ему отцом, ты должен понять, что для него это колоссальный стресс.

Тимур молчит, глядя перед собой исподлобья, о чем-то думает, и я затаиваю дыхание, мысленно умоляя, чтобы он согласился.

– И сколько ты хочешь времени? – спрашивает Тимур, все так же глядя вперед, я сдавливаю внутри вздох облегчения.

– Я не знаю. Месяц… Не знаю.

Он переводит на меня взгляд, рассматривает, а потом отворачивается к окну.

– У тебя две недели, Милана.

Две недели. Ладно, это уже не так плохо. Я что-нибудь придумаю. Как-нибудь улажу этот вопрос. Хотя я просто не могу представить, что будет дальше…

– А теперь иди, – Тимур не поворачивается, произнося это. – Мне нужно побыть одному.

Я киваю, хотя знаю, что он не видит этого, дергаю ручку, открывая дверь, все-таки задерживаюсь, колеблясь.

– Иди, – произносит он, и я вылезаю, так ничего больше и не добавив.

Глава 35

В растерянности возвращаюсь в кафешку, где оставила своих, нахожу их за столиком. Гоша успел поесть и теперь пьет молочный коктейль. Мама смотрит на меня растерянным взглядом, видимо, пытаясь понять, что происходит. Они слишком похожи: Гоша и Тимур. Настолько, что действительно не возникает вопросов… Точнее, именно они и возникают, учитывая, что я вообще-то замужем за другим человеком.

Под испытующим маминым взглядом я запихиваю в себя чашку кофе. Нужно как-то собраться, ко мне сын приехал, и эти дни я собиралась его радовать, ну и себя заодно. Подумаю обо всем, когда останусь одна.

Только кто же мне даст, да? Как только Гоша отходит в сторону к уличным музыкантам, мама тут же говорит:

– Милана… Этот мужчина… Он… Он что…

– Да, – коротко отвечаю на ее растерянное бормотание.

Она смотрит на меня в изумлении. Я понимаю: такое никак не может уложиться в ее мировоззрение. Для нее я всегда была умной правильной девочкой, и мой единственный мужчина – Рома, за которого я и вышла замуж, и от которого должна была родить ребенка. Должна была. Но что-то, блин, пошло не так.

– Но как же… – снова говорит она… – То есть ты… А как же Рома?.. Он ведь имеет право знать…

– Он знает.

Ну вот, теперь она полностью дезориентирована, иначе не скажешь. Смотрит перед собой расширенными глазами, пытается осознать происходящее. Гоша подбегает ко мне.

– Мам, дай денег, классно же поют.

Я качаю головой, но даю небольшую купюру.

– Но как?.. – снова начинает мама.

– Давай потом, ладно? – перебиваю ее.

Она несколько секунд смотрит на меня и кивает.

Я посвящаю день Гоше, мы гуляем по городу, заходим в интересные места, магазины, но не отпускает, грызет мысль: что же теперь будет? Что. Теперь. Будет.

Что я скажу Роме? Тимур узнал о Гоше и хочет с ним общаться? Как муж отнесется к этому факту? Мысль о моей измене отодвигается куда-то совсем далеко, я слабовольно решаю молчать. Сейчас главное решить ситуацию с сыном.

И самое главное: как сообщить Гоше о том, что его отец на самом деле не Рома, как донести эту мысль так, чтобы ранить минимально? Как познакомить их с Тимуром, чтобы у сына не было сразу к нему антагонизма?

Боже мой, как же все вдруг стало сложно, гораздо сложнее, чем было до Тимура. Сейчас даже смешно вспоминать, как я мучилась из-за наших с Ромой отношений. Искра пропала, запал не тот… Не хочется секса… Ну на вот тебе реальных проблем, девочка, наслаждайся.

Я сняла для мамы с Гошей номер в маленьком отеле у метро, чтобы мы были рядом друг с другом. Расходимся мы довольно поздно, и я лично без сил, но упасть и уснуть, конечно, не получается.

Приняв душ, набираю Ромку, он отвечает сразу. Рассказываю, как прошел наш день, а во лбу разливается тяжесть. Нет, не могу, разве говорят о таких вещах по телефону?

– Когда у них самолет? – спрашивает муж.

– Завтра в восемь вечера.

– Поедешь провожать?

– Конечно. Как твоя мама?

– Нормально, – отмахивается Ромка. – Поорала и успокоилась. Пусть Гоша поживет у твоих, через неделю-другую заберем его.

– Хорошо. Ну, а у тебя как дела? Как с налоговой?

– Процесс идет, – вздыхает он в ответ. – Появились кое-какие идеи, если выгорит, то скоро закроем эту проблему.

– Это было бы отлично.

– Да. Ты сама-то когда обратно?

– Ориентировочно в четверг. Думаю, за два-три дня дела доделаю, а там уж вторая девочка по мелочи сама справится.

– Ясно.

Повисает пауза, я кусаю губы. Как-то не так все, неправильно. Мы и общаемся как-то… По-казенному. Словно отчет друг другу предоставляем о проделанной работе.

– Ладно, Мили, буду ложиться, – произносит в итоге Ромка, я облегченно поддакиваю.

– Да, я тоже. Надо отдохнуть, завтра хочу с Гошей на Крестовский съездить на аттракционы.

– Ну, давай тогда, спокойной ночи.

– И тебе.

Кладу трубку и некоторое время сижу с телефоном в руках. Вот и поговорили, что называется. Обдумать ничего не успеваю, телефон оживает в руках. Мама.

– Да, – отвечаю, давя вздох.

– Милана, я хочу понять, что, в конце концов, происходит.

– Где Гоша?

– Он в душе. Я просто не могу больше ждать. Что все это значит? Кто этот мужчина?

– Успокойся, мам, – я жмурюсь, тру переносицу. – Ты и впрямь хочешь обсуждать это по телефону?

– А когда нам это обсуждать? Издеваешься надо мной? Я узнаю вот так, что отец твоего ребенка не твой муж, а не пойми кто… Рома тоже это знает… Что я должна думать, по-твоему?

Вздыхаю.

– Хорошо, – не выдерживаю я. – Его зовут Тимур, когда-то они с Ромой были друзьями. Я с ним переспала, и Рома об этом знал, но мы все равно продолжили встречаться. Поженились, родился Гоша… Мы не знали, чей он ребенок. Ну, до поры, до времени. Так яснее?

В трубке полная тишина, прерываемая только тяжелым дыханием мамы.

– Ты… Ты это серьезно сейчас?

– Похоже, что я шучу?

– Но как… Как ты могла переспать с другим? А Рома тебя простил… Боже, какой хороший мальчик… И даже после всего этого стал Гоше хорошим отцом…

Я сжимаю трубку так, что, кажется, она треснет в моих руках. Вот как это все выглядит со стороны, да? И будет выглядеть всегда для всех. Рома будет безвинно обиженным, а я дешевой шлюхой, которая переспала с его другом.

– Мам, давай без этого, – заставляю себя успокоиться. – Это наши с Ромой отношения, и…

– Так и что этот… Тимур, – она брезгливо выплевывает имя, – он знает, что Гоша его сын?

– Теперь да.

– Ты что, ты с ним встречалась, Милана? За Роминой спиной? Он твой любовник?!

Она повышает голос, переходя на визгливые интонации, я шикаю.

– Так тебя Гоша услышит, – говорю ей. – Успокойся, мама. Я встретила Тимура случайно. Совсем недавно.

Перед глазами вспыхивает сцена в кабинете, произошедшая минувшей пятницей, и низ живота внезапно затапливает тяжестью. Я закусываю губу и сжимаю колени – для меня самой такая реакция становится неожиданностью. Боже, может, я правда, извращенка какая-то?

– Давай завтра поговорим, – добавляю я быстро и кладу трубку. Все, ничего не хочу больше знать.

Падаю на кровать, раскидывая руки в стороны, закрываю глаза. Просто заснуть и не думать. Вообще не думать.

Утром мы завтракает в «Штолле», на удивление на Черной речке как-то совсем плохо с кафе и торговыми центрами, какой-то самобытный райончик такой. Тут зелено, по улице раскиданы маленькие магазинчики, есть пара баров и ресторан японской кухни, но все – единичное, кроме «Штолле» ни одного известного заведения. Любопытно.

До Крестовского ходит автобус, и мы решаем проехаться на нем, заодно посмотреть город.

Мама молчит, поджимая губы, кидает на меня хмурые взгляды. Накрутила себя за ночь, скорее всего, далеко не в мою пользу. И действительно, когда Гоша с радостными возгласами убегает на ближайший аттракцион, мама говорит:

– Не думала, Милана, что ты можешь настолько меня разочаровать.

Я не смотрю на нее, что тут скажешь? Мам, ты все не так поняла? Может, рассказать ей, что Рома не только знает, что он был участником? Что он предложил мне заняться сексом с его другом? Ну, уж нет, есть вещи, которые родителям нельзя рассказывать ни в коем случае, и это – одна из них.

– Мам, это наша с Ромой жизнь, – отвечаю кротко.

– Как ты могла с ним так поступить? Он ведь тебя любит.

– А ты откуда знаешь? – огрызаюсь я непроизвольно. Мама вздергивает брови.

– В каком смысле?

Молчу. Не хочу с ней ничего обсуждать. Мы никогда не были настолько близки, хотя я очень ее люблю. Я искренне старалась не выносить сор из избы, молчать о наших с Ромой проблемах, да и что могла бы сказать мама? Что это не проблемы? Что все ругаются, что у всех случаются кризисы, что все чувства с годами угасают?

Глупо это. Все так, да, и все равно… Не так. Не так должно быть.

– Сказать нечего, – делает свой вывод мама, пока я наблюдаю за Гошей. Он машет мне рукой, отвечаю ему тем же, выдавливая улыбку. – Проблемы бывают у всех, Милана, но мужчина простил тебе измену и принял чужого ребенка… Да ты на него молиться должна.