Текст книги "Сделаю тебя своей (СИ)"
Автор книги: Ника Черника
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
Ну вот и все. Я официально в состоянии развода.
Чтобы не думать об этом, открываю сайты по поиску жилья и начинаю просматривать более-менее подходящие варианты. За этим занятием меня и застает Тимур, когда, стукнув, заглядывает в комнату и привычно замирает на пороге.
– Что делаешь? – задает вопрос.
– Смотрю жилье.
Он хмурится.
– Зачем?
– Ну нам с Гошей придется что-то снять, и…
– Зачем? – перебивает он, я смотрю на него. – Вы можете остаться здесь.
Я опускаю глаза, выдыхая.
– Спасибо, конечно, но не думаю, что это хорошая идея.
– Почему?
– Во-первых, неизвестно, как Гоша отреагирует на ситуацию, и первое время, возможно, вам будет лучше видеться не так часто.
– А во-вторых?
Я отворачиваюсь, но говорю:
– Ну сам подумай, у тебя своя жизнь. Ты… Ты будешь встречаться с женщинами, а тут мы… Логично, что мы будем жить отдельно.
Я поворачиваюсь к нему, Тимур опять смотрит таким взглядом, что я совсем не могу понять, что он думает по этому поводу. Тишина начинает давить, он проходит, садится на кровать, подкладывая под себя ногу. Я ничего не могу с собой поделать: когда он оказывается в досягаемой близости, я хочу протянуть руку и коснуться его. Тяну носом его запах, чувствуя себя чокнутой.
– Давай сделаем так, – произносит Тимур. – Я найду тебе квартиру, – он делает предупреждающий жест рукой, когда я открываю рот, чтобы протестовать. – Это не обсуждается. Ты живешь здесь до конца недели, потом забираешь Гошу, а дальше смотрим по обстоятельствам.
– А…
– С бабами я сам как-нибудь разберусь.
Я киваю и отвожу взгляд. Понятно, что разберется. Понятно, что его жизнь не остановится из-за нас с Гошей. Тимур вдруг резко хватает меня за ногу и тянет на себя, отчего мысли в испуге разбегаются.
– Ты что делаешь? – спрашиваю, когда оказываюсь под ним и упираю ладони в его горячие плечи, борясь с желанием сжать их.
– Сама догадаешься? – вздергивает он бровь.
– Ты серьезно? У тебя что, постоянно стоит? – пытаюсь отшутиться.
– На тебя – да. Я вроде уже говорил.
Отшутилась. Мы смотрим друг на друга, а я почему-то думаю, что так часто я занималась сексом аж до свадьбы. Завтра точно где-то будет болеть. Но сейчас я тянусь к Тимуру и сама начинаю его целовать, и последние слова, которые звучат от него:
– Я же говорил, не нужны тебе штаны.
Глава 44
Утром я просыпаюсь одна, сегодня Тимур действительно уехал рано, пока я еще спала. Вчера вырубилась просто без сил, ничего не слышала. Даже не слышала, как Тимур ушел после секса. Ночевал он, конечно, у себя, но это меня не удивляет. У нас с ним не те отношения, чтобы спать вместе. Да, он хочет меня и не скрывает этого, да, мы занимаемся сексом. Но на этом все. Рано или поздно это кончится.
Так я себя убеждаю, пока завтракаю и еду на работу. Потому что понимаю: моя тяга к нему – что-то ненормальное. Так не должно быть. И чтобы потом не было больно падать, лучше заранее не прыгать высоко.
И тем не менее настроение держится весь день, я то и дело уползаю мыслями от рабочих дел, а на губах играет улыбка, так что неудивительно, что Аленка в итоге спрашивает:
– Милан, тебя после Питера как будто подменили. Колись, что с тобой происходит?
Я только отнекиваюсь с улыбкой, говорю, что отдохнула, смена обстановки, все дела…
– Сознайся, муж после возвращения залюбил, вот и светишься, – хихикает она, я только молча улыбаюсь, инстинктивно крутя кольцо на безымянном пальце. Я пока не снимаю его – не хочу слухов раньше времени.
Вечером захожу в магазин возле дома Тимура и покупаю продукты. Его самого нет, я успеваю сделать жаркое, поесть и уйти наверх. Читаю, периодически проваливаясь в дрему, пока не слышу, как в десять вечера хлопает дверь. Сердце пропускает стук, я подскакиваю, оправляя подол короткого домашнего платья, выхожу из комнаты. Не будет ли навязчиво, если я спущусь? Топчусь на месте несколько секунд, но в итоге сбегаю по ступеням вниз. Тимур в гостиной расстегивает рубашку.
– Привет, – говорю первая, – ты сегодня поздно. Устал?
– Очень. Хочется помыться, пожрать и уснуть.
– Я там приготовила… Погреть?
Тимур смотрит на меня, потом усмехается, я неловко топчусь на месте. Вдруг ему не понравится, что я хозяйничаю?
– Погрей, – говорит все-таки, кивнув, я быстро прохожу в кухню, слышу, что Тимур поднимается наверх. Пока он принимает душ, я режу салат и, задумавшись, пропускаю появление Тимура. Только когда его руки ложатся мне на живот и прижимают к груди, вздрагиваю от неожиданности. Тимур скользит пальцами вниз, до голых ног, гладит кожу вдоль кромки платья.
– Этот наряд мне нравится больше, – шепчет на ухо, я тяжело выдыхаю, откладывая нож, в голове приятная тяжесть, как и во всем теле. Тимур разворачивает меня лицом к себе и начинает целовать, а я прижимаюсь к его голому торсу, зарываясь руками в волосах. Подхватив под попу, он несет меня до обеденного стола и усаживает на него.
– Тимур, – шепчу я сквозь поцелуй, – здесь же едят.
– Ну и что, – я чувствую, как он улыбается, а потом начинает стягивать с меня платье.
– Очень вкусно, спасибо, – отодвигает пустую тарелку, я киваю, водя по ободку почти не тронутой чашки с чаем. Наверное, можно было уйти, но я зачем-то осталась, и теперь не знаю, как себя вести. Во время секса все как-то просто и понятно, а потом… Тонна неловкости, от которой у меня язык к небу прилипает.
– Ты часто так долго работаешь? – спрашиваю все-таки.
– По-разному бывает. У меня нет нормированного рабочего дня. Бывают проекты, которые требуют быстрой проработки, если за них хорошо платят, я беру. Тогда приходится пахать без графика.
– У тебя есть офис?
– Номинально есть, но обычно я работаю или у заказчика, или дома.
– Ты молодец.
Тимур усмехается, проходя к балкону, берет пачку сигарет. Пока он курит, я мою посуду, а потом говорю:
– Пойду спать, время уже позднее.
– Я тоже.
Мы вместе поднимаемся по лестнице, и замираем возле дверей.
– Спокойной ночи, – улыбаюсь я. Тимур кивает.
Мы расходимся по комнатам, переодеваюсь в пижаму и забираюсь под легкое покрывало. Лежу, прислушиваясь, сон не идет. Переворачиваюсь на спину, рассматриваю темный потолок. Качаю сама на себя головой. Ну вот чего я жду? Все, спи, Милана, спи!
Переворачиваюсь на другой бок и честно пытаюсь уснуть. Когда нападает дрема, я вдруг чувствую, как меня обхватывают сильные руки и прижимают к горячему телу. Улыбка на губах прорывается даже сквозь состояние полусна, а сердце начинает стучать так громко, что Тимур наверняка слышит. Но он никак не комментирует этот факт, просто утыкается мне в макушку носом и засыпает, крепко меня обнимая.
А утром я опять просыпаюсь одна, Тимур уехал рано, видимо, сейчас и есть время того самого важного проекта? Но зато, когда возвращаюсь вечером, дверь мне открывает сам Тимур, и традиционно в одних штанах.
– Не ожидала, что ты уже дома, – я разуваюсь, стараясь не смотреть на него, но последнее время это кажется невозможным, потому что мой взгляд возвращается к Тимуру словно против воли.
– Освободился пораньше. Есть хочешь?
– Нет, но чаю выпью. Только переоденусь.
Я поднимаюсь наверх в свою комнату, пока натягиваю платье вместо юбки и блузки, думаю о том, насколько между нами все странно. Мы как будто делаем вид, что то, что происходит – нормально. Встречать друг друга после работы, ужинать, общаться, заниматься сексом, спать вместе. Словно это не значит ничего, но при этом все это действительно происходит как-то так… гармонично, что и не скажешь ничего против.
Когда спускаюсь вниз, Тимур сидит на диване в гостиной с телефоном в руках. Я замираю напротив, рассматривая его, он поднимает на меня глаза и вздергивает бровь.
– Что? – задает вопрос, я только качаю головой с улыбкой, снова появляющейся на лице без моих усилий. Он откладывает телефон в сторону и отвечает мне прямым и однозначным взглядом. – Хочешь меня трахнуть?
Я закусываю губу, боже, какой он… Беспардонный, прямолинейный? И боже, как это заводит!
– А это возможно? – спрашиваю его. Он разводит руки в стороны.
– Вот он я, сижу перед тобой. Попробуй.
Я улыбаюсь шире, а потом иду в его сторону, Тимур следит за мной взглядом, в котором я начинаю читать желание. Наклоняюсь, опираясь руками на спинку с двух сторон от его головы. Тимур опускает взгляд на грудь в вырезе, а потом снова поднимает на мои глаза. Я склоняюсь к нему, целую в губы, потом в колючую щеку, обвожу языком ушную раковину. Тимур тянет меня за талию, а я отрываюсь от него и качаю головой:
– Руки, – говорю с улыбкой, он усмехается, чуть поднимает руки, как бы сдаваясь, и опускает их на свои ноги. Я скольжу губами по шее, впадине между ключицами, груди, животу, тяну штаны вниз, а потом, набрав слюны, обхватываю губами член, и тут же слышу тяжелый громкий выдох. Правда, почти сразу Тимур склоняется ко мне, я поднимаю на него лицо: глаза блестят, зрачки расширены. Как будто он под кайфом. Охренеть можно.
– Милана, – он облизывает губы, потом переводит взгляд на мои и аккуратно проводит по ним большим пальцем. – Я дико хочу трахнуть тебя в рот. Но предупреждаю, я не смогу быть нежным.
Разве могут такие слова возбуждать? Я раньше относилась к этому процессу довольно спокойно, но сейчас… Я не просто хочу этого, я реально возбуждаюсь сама. Сглатываю и произношу:
– Ну давай попробуем?
Он так же тяжело дышит, а потом кивает и откидывается на спинку дивана. И действительно, нежности в этом процессе точно нет, только похоть, которая сводит с ума. Не только Тимура, но и меня.
Когда все заканчивается, я прохожу в кухню, мою руки, лицо, а когда вытираюсь полотенцем, Тимур обнимает меня сзади, утыкаясь носом в макушку, и тихо произносит:
– Спасибо. Это было охуенно.
Я снова качаю головой, по-дурацки краснея, поворачиваюсь к Тимуру.
– Просто я очень долго этого хотел, – смотрит он на меня, я вздергиваю брови.
– Даже так?
– Ага. Каждый раз на твою колкость представлял, как ты будешь мне сосать. В ту ночь особенно часто.
Я наклоняю голову, потому что краснею еще больше. Как у него получается так просто все это говорить? Но потом снова смотрю на него и спрашиваю:
– Почему ты не приехал ко мне потом?
Глава 45
Тимур пару секунд смотрит на меня, потом отводит взгляд в сторону, вздыхает, щурясь.
– Это долгая история, – снова смотрит на меня.
– Я готова выслушать.
Он криво усмехается, кивая, идет к балкону, закуривает, присаживаясь на подоконник.
– Мой отец не присутствовал в моей жизни, – говорит Тимур после того, как выдыхает вверх дым. – Но он присылал матери деньги. По меркам маленького городка – большие деньги. Поэтому я вырос, можно сказать, почти мажором. – Тимур усмехается, затягиваясь, я складываю на груди руки, слушая его. – По крайней мере, крутился в тех кругах… Мать с момента моего рождения не работала. Не было необходимости. Когда я был на последнем курсе, они с отцом крупно поссорились.
Тимур выдыхает дым, делает еще одну короткую затяжку и снова выдыхает, туша окурок в пепельнице.
– Отец сложный человек, – Тимур хмурится, глядя в сторону. – Жесткий бизнесмен, привыкший всеми командовать. Короче, он просто перестал слать бабки. Я по его меркам уже был взрослым, а мать должна была как-то сама крутиться, видимо… Только она уже отвыкла от такой жизни. Я пытался найти работу, но это все была ерунда, приносившая мало денег. У меня не было покровителей и серьезных связей в городе. Отец в Питере, и вся движуха там. Потом мама заболела. Нужна была серьезная дорогостоящая операция. И я обратился к отцу. Он сказал: приезжай, зарабатывай. Даю тебе один шанс. Я не мог его упустить, понимаешь?
Я только качаю головой, чувствуя, как в глазах набираются слезы.
– Я пахал на отца в прямом смысле этого слова. Без выходных и проходных, а получал за это сравнительно немного, учитывая, что мне нужно было еще отработать деньги за операцию. Несколько месяцев я вообще из офиса не вылезал. Ты успела уехать в Москву, выйти замуж и забеременеть.
Он смотрит на меня, я все-таки стираю выступившие слезы. Я никогда не думала о том, что у него могут быть такие обстоятельства. Что он просто не мог не уехать тогда. Что не мог приехать… Я думала, раз не объявился, то… Да и сразу казалось очевидным: для Тимура это просто секс, и все.
– Рома мне ничего не рассказывал, – говорю Тимуру, он пожимает плечами, сунув руки в карманы штанов.
– Рома не знал. Никто не знал. Я, знаешь ли, не любитель делиться подробностями своей жизни. Это Рома мог часами болтать, какая ты охренительная, и как классно трахаешься.
– Что? – я отчего-то снова краснею. – Это неправда!
Тимур вздергивает брови, в уголках губ появляется улыбка.
– В первый раз слышу, чтобы девушка отказывалась от такой лестной характеристики.
– Да блин! – я закатываю глаза. – Просто… Он был у меня первым, я была неопытная девчонка. И ему это нравилось…
Я осекаюсь, потому что Тимур снова отворачивается. Да уж, это точно не подходящая тема для разговора.
– Извини.
Он усмехается, разглядывая меня. Мы так и находимся на расстоянии в пару метров, словно нас отбросило в разные стороны, и никак не приблизиться теперь.
– А если бы не мама… Ты бы пришел? – слова мне даются с трудом, вообще неясно, зачем я веду этот разговор, наверное, пытаюсь закрыть гештальт. Я понимаю, вопрос выходит слишком личным, но Тимур только усмехается.
– Разве я мог бы не прийти за охренительной девчонкой, которая так классно трахается?
Я качаю головой, закатывая глаза, Тимур подходит ко мне.
– Пришел бы, – говорит серьезно. – Куда бы я делся, – усмехается сам своим словам. Но потом снова смотрит внимательно. – Только выбрала бы ты меня?
– Я не знаю, – шепчу, опуская глаза. Правда, не знаю. Наверное, нет, сначала нет. А если бы он был настойчив? А если бы я не уехала в Москву? А если бы, узнав о возможной беременности, не вышла замуж за Рому, потому что подозревала, что это может быть не его ребенок? Все сложно, как-то слишком сложно.
Тимур обнимает меня, прижимает, я утыкаюсь носом в его грудь, вдыхаю запах его тела. Становится так тепло, уютно, надежно. И очень-очень страшно оттого, что мне так хорошо.
В пятницу вечером приходит уведомление с датой суда, я скидываю Роме смс, он отвечает коротким «Ок». Поколебавшись, пишу:
«Завтра я улетаю за Гошей. Вернемся в воскресенье. Надеюсь, для него твои двери открыты?»
Он читает сразу, но отвечает только через пару минут, когда я уже успеваю выключить компьютер и убрать в ящик стола документы.
«Я всегда готов с ним увидеться. Об этом можешь не беспокоиться. Договаривайся лучше с Мираевым».
Да уж, я пока смутно представляю, как можно в этой ситуации о чем-то договориться. Выхожу последней, закрываю кабинет, ключ оставляю секретарю и задумчиво топаю в сторону выхода.
Машину Тимура не замечаю, только когда он сигналит, вздрагиваю, поворачивая голову. И тут же позорно оглядываюсь по сторонам, ругая себя за это. Но для сотрудников я все еще замужняя женщина, и тот факт, что за мной приезжает Тимур, может повлечь слухи. На которые сам Тимур, конечно, плюет свысока.
– Ты откуда здесь? – сажусь в машину, пристегиваюсь.
– Освободился, был неподалеку, решил заехать. Как насчет посидеть в баре?
– Что? – перевожу на него удивленный взгляд.
– В баре, – повторяет он, – возьмешь коктейль, расслабишься…
– А ты будешь пить сок и меня рассматривать?
– Точно, – Тимур с улыбкой бросает на меня взгляд.
– Хорошо, только не забывай, у меня утром самолет.
– Я отвезу тебя в аэропорт.
Мы занимаем столик у окна в баре, здесь играет музыка, обстановка молодежная, но в зале люди разного возраста.
Я заказываю коктейль и пью на удивление с удовольствием. Тимур сидит рядом, положив рука на спинку дивана позади меня. На нем сегодня джинсы и футболка, но мне все равно нравится. Он умудряется даже в простой одежде выглядеть сексуально.
– Не смотри так, Милана, – Тимур улыбается краем губ, – а то я утащу тебя в туалет.
Я отворачиваюсь, качая головой, тяну коктейль через трубочку.
– Ты в курсе, что ты совершенно несносный? – задаю вопрос. Он делает вид, что размышляет, потому что отвечает в итоге:
– В курсе. По-моему, тебе это нравится. Да брось, разве нет? Ты просто строишь из себя пай-девочку, но на самом деле это далеко не так.
– Перестань, ты меня смущаешь. Специально.
Тимур наклоняется к моему уху, тянет зубами мочку, а я задерживаю вдох, чувствуя, как учащается сердцебиение.
– Спорим, ты хочешь, чтобы я тебя трахнул в туалете? – шепчет он мне на ухо, я свожу ноги, но Тимур умудряется втиснуть между моими бедрами свою ладонь.
– Тимур, – мой шепот звучит умоляюще, потому что по телу начинает разливаться возбуждение. А мы все-таки в общественном месте.
– Раздвинь ноги, – порочно шепчет он мне в ухо, и в висках начинает стучать, я сильнее сжимаю ноги, борясь с желанием послушаться.
– Перестань… Пожалуйста… – выдыхаю с трудом, и Тимур, к моему облегчению, убирает руку.
– Я же говорю, ты плохая девочка.
– Гад, – говорю беззлобно, допивая коктейль.
Мы сидим еще минут сорок, просто болтаем, смеемся, мне так хорошо, легко, и я стараюсь не думать о плохом. Но оно находит меня само. Рядом с нашим столом вырастает длинноногая девица лет двадцати с небольшим. На ней шорты с высокий талией и топ, открывающий часть живота. Красивая.
– Привет, Тимур, – улыбается она, а я сразу вытягиваюсь, отводя взгляд.
Тимур поднимает на девушку глаза и коротко отвечает:
– Привет.
– Решила подойти поздороваться. Давно не виделись, – она, кажется, совсем не испытывает неловкости. – Куда пропал?
– Дела.
Понимающе кивает.
– Ну ты заглядывай, или звони, сам знаешь, я всегда тебе рада.
– Буду иметь в виду.
Девушка выдает улыбку и удаляется, а я допиваю коктейль, начиная чувствовать себя погано. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: Тимур с ней спал. И, видимо, не раз. Потом она ему надоела, или появился кто-то интересней, и он о ней забыл. Тупо вычеркнул. Вполне возможно, с ней он тоже сидел в баре, смеялся, покупал ей коктейли, а потом трахал в туалете. Почему нет?
– Все в порядке? – ловлю я на себе его испытующий взгляд. Выдавливаю улыбку.
– Да, конечно. Просто… Наверное, пора домой.
Тимур пару секунд смотрит, потом кивает и поворачивается в сторону барной стойки, жестом показывая официанту, что нужно принести счет.
В машине мы едем молча, правда, ехать недолго, но я упорно смотрю в окно, не пытаясь начать беседу. Я вдруг осознаю, что привязываюсь к Тимуру. С каждым днем все сильнее. Но когда-нибудь это закончится, и мне точно будет больно. Особенно больно потому, что мы не сможем совсем не видеться – из-за Гоши. Значит, лучше отстраниться и стараться больше не приближаться.
Правда, когда мы заходим в квартиру, и я хочу улизнуть наверх, Тимур меня останавливает. Проводит в гостиную и задает вопрос:
– А теперь объясни, какого черта произошло в баре?
Глава 46
Я тяжело вздыхаю, но все же говорю:
– Извини. Это мои личные загоны.
– Нет уж, объяснись.
Несколько секунд молчу под его пристальным взглядом, потом нахожу силы сказать:
– Просто та девушка… Ты ведь с ней спал?
Тимур в изумлении вздергивает брови.
– Ну спал. И что? Ты знаешь, сколько у меня было баб, Милан? Переживать из-за каждой малолетней шлюхи будешь?
Я закусываю губу. В груди становится тяжело.
– Дело не в том, что ты с ней спал. Просто… Просто между вами что-то было, а потом кончилось, и все. Ты ее вычеркнул из жизни. И я… – сжимаю зубы, давя подступающие слезы. – Я понимаю, что когда-нибудь это произойдет и со мной. Просто… просто для меня то, что сейчас происходит, стало слишком важным. Понимаешь? Это не претензия тебе, не думай, я прекрасно осознаю, что для тебя это только интрижка, но… мне все равно больно.
Все то время, что я давлю из себя слова, Тимур смотрит на меня исподлобья, а когда замолкаю, конечно, повисает пауза.
– Помнишь, я тебе позвонила в Питере, – я словно решаю: ранить себя, так до конца. – Ты не мог говорить, а на заднем фоне была какая-то девушка… Звала тебя… – Ловлю хмурый взгляд Тимура и поспешно заканчиваю: – После того секса в офисе, ты еще с кем-то спал?
Он отворачивается, качая головой, выражая таким образом свое негодование, а у меня грудь сковывает от боли. Конечно, спал, с чего это я решила, что эксклюзивная?
– Я пойду к себе, – поворачиваюсь и быстрым шагом следую к выходу из гостиной, когда слышу Тимура:
– Постой.
Торможу, оборачиваюсь. Он подходит ближе.
– Я был в гостях у отца. Меня звала его жена, она немного перебрала тогда с алкоголем. И нет, я не спал ни с кем после того секса. И еще… Ты не такая, как все, – произносит он. – Никогда не была такой, – Тимур вдруг усмехается, качая головой. – Да я всю неделю после работы несусь домой, потому что тут ты. Я думаю о тебе постоянно, временами я почти ненавижу работу, а вообще-то это мое любимое дело…
Он притягивает меня за руку, и не отпуская, кладет вторую мне на талию, водит носом от виска к щеке, говоря:
– Хочу тебя постоянно. Не только трахать. Хочу касаться, смотреть на тебя, хочу, чтобы ты смеялась, возбуждалась, переживала. Хочу просыпаться с тобой, обнимать, ужинать, болтать ни о чем. Я как с ума сошел, Милана. Хочу сделать тебя своей. Всю целиком. Понимаешь?
Я хватаю его за шею и, притянув к себе, начинаю целовать. Наверное, немного нервно, но мне плевать. Внутри меня бушует океан, доселе спокойный, он словно обезумел, поднимая волны так высоко, обрушивая их на берег сильно, громко, так, что еще долго шипит белая пена, возвращаясь обратно к своему источнику. И это такое острое ощущение жизни внутри, что, кажется, не хватит сил пережить его.
Тимур подхватывает меня и, не переставая целовать, несет наверх. В свою комнату. Укладывает на кровать, а я тяну его, чтобы не оставалось между нами ни миллиметра. Хочу его. Хочу быть его.
– Точно решила, что не надо встречать? – спрашивает Тимур, когда мы подходим к зоне перехода в зал ожидания. Я киваю.
– Мы приедем к тебе, я поговорю с ним, все объясню. Ну и ты появишься потом. Блин, это как в кино прямо.
– В кино это обычно нелепо выглядит.
– Боюсь, в жизни будет не лучше, – нервно усмехаюсь я. Тимур притягивает меня и целует.
– Все будет хорошо.
Криво улыбаюсь, хотя благодарна ему за слова поддержки. Потому что я и впрямь жутко нервничаю. Не представляю, как отреагирует Гоша, как я вообще буду на него все это вываливать. Как бы потом не пришлось идти к детскому психологу с таким перечнем пережитого.
Ничего удивительного, что я почти не замечаю ни перелет, ни день дома, ни обратную дорогу до Москвы уже с сыном. Все, как в тумане. Кажется, я сгрызла ногти за этот день, размышляя, как все случится. Мама тактично помалкивала, хотя и спросила о планах. Но мне нечего сказать, я просто не знаю, что будет дальше.
– А мы куда едем? – удивляется Гоша, когда такси оказывается в центре города.
– Заедем в одно место, – улыбаюсь вымученно, но Гоша не подозревает подвоха.
– Сюрприз? – хитро щурится, а я подмечаю, как в этот момент он похож на Тимура. Не отвечаю, чем только распаляю его любопытство.
Квартира Тимура приводит его в восторг.
– Ни фига себе! – выпаливает он, осматривая гостиную. – А кто тут живет?
Тут живет твой папа. Настоящий папа. Ха-ха.
– Гош, давай присядем, – я сажусь и хлопаю по месту рядом с собой, сын плюхается рядом, все так же с любопытством осматриваясь. – У меня к тебе серьезный разговор.
– О нет, мам! Я опять где-то накосячил? Только не говори, что баб Лида еще не успокоилась.
– Дело не в ней. Послушай меня, пожалуйста.
Он так бесхитростно смотрит, вскинув брови, что все подготовленные мной слова разбегаются. Что бы я ни сказала – ему будет больно.
– Гош, мы с папой решили развестись.
Он несколько секунд часто хлопает глазами, а потом неуверенно спрашивает:
– Как это? В смысле развестись?
– Мы поговорили и поняли… Ну знаешь, так бывает, не у всех, но бывает… Мы поняли, что мы с папой больше не хотим жить вместе. У нас у каждого своя жизнь, понимаешь? И мы не делаем друг друга счастливыми… Больше. Но мы оба очень тебя любим, ты должен это знать.
Я замолкаю, Гоша смотрит на меня расширенными глазами. У меня внутри иррациональное желание толкнуть его в плечо и сказать: ха, поверил? А я пошутила!
Просто чтобы не видеть эту растерянность, непонимание и боль в его глазах. Он слишком юн для таких ударов. Хотя для них и не бывает подходящего возраста.
– Ты что, мам, ты серьезно? – все же спрашивает Гоша, хотя и понимает: никто не шутит. Просто ему нужна отсрочка, чтобы переварить эту информацию внутри себя. А переваривать ему совсем не хочется.
– А где папа? – вдруг спрашивает сын. – К кому мы приехали?
– Здесь живет мой знакомый…
Я осекаюсь под Гошиным взглядом.
– Ты ушла от папы, да? – спрашивает вдруг сын, а у меня сковывает грудь так, что нет сил вдохнуть. – Да, мам? Я слышал, как бабушка говорила с дедом. Так это правда? Ты бросила папу ради кого-то другого?
О боже. Вот такого поворота я точно не ожидала.
– Это не совсем так, Гош. Мы бы расстались в любом случае. Это никак не связано с другими людьми. Это наши с Ромой отношения. Они изжили себя…
– Ты хочешь жить с другим? – Гоша требовательно смотрит на меня, и вот в этой детской прямоте всегда истина. Она не ищет правильных слов или учтивости, она ищет ответов, а потому задает вопросы под дых.
– Послушай, Гоша… Давно я встречалась с одним парнем… И забеременела тобой. Он уехал, а мы с Ромой поженились. И он… Он воспитал тебя, был тебе настоящим отцом. Но на самом деле твой папа не он. Боже, прости, сынок.
Гоша только качает головой из стороны в сторону, сжимая ладони в кулаки.
– Это неправда! – выкрикивает наконец.
– Это правда. Этот человек, твой настоящий отец, мы встретились с ним какое-то время назад…
– Так ты хочешь уйти к нему?! – Гоша шмыгает носом, а глаза наполняются слезами. Что ни говори, а он все еще ребенок, и я даже рада, что он не держит в себе эмоции, пусть лучше они выходят наружу, чтобы не разъедать изнутри. – Это его дом, да?
– Да, – произношу все-таки. – И я бы хотела, чтобы вы с ним познакомились. Когда-нибудь, когда ты будешь готов.
– А папа? Где папа? – Гоша не слышит моих слов, что неудивительно.
– Папа дома. Ты всегда можешь приехать к нему, тебя никто не ограничивает в общении, Гош.
– Я хочу к папе. Сейчас. Я хочу к нему.
Гоша встает и бежит в прихожую, начинает натягивать обувь.
– Гош… Сынок… – я бестолково мечусь рядом.
– Отвези меня к папе. Или я сам ему позвоню.
– Хорошо, – киваю я. – Едем.
Уже в такси мне приходит смс от Тимура:
«Если он захочет остаться там – не протестуй. С Ромой я поговорил».
Я ничего не отвечаю, только закусываю губу, давя слезы. Мы сидим вместе на заднем сиденье в такси, а такое ощущение, что между нами пролегли сотни тысяч километров, и я не знаю, смогу ли их преодолеть.
Хорошо, что Тимур не стал показываться, хватило ума. Гоша бы его точно не принял. Да сейчас и не до того. Сейчас мне нужно самой как-то наладить отношения с сыном.
Рома ждет нас у открытой двери, Гоша суетливо бежит к нему, обнимает, вжимаясь. Рома обнимает в ответ, бросая на меня взгляд. Странно, но в нем нет ни укора, ни торжества. Только переживание. За Гошу.
– Ну ладно, чего ты, – он улыбается, отстраняясь, треплет сына по волосам. – Как насчет того, чтобы зарубиться в танчики? У меня есть чипсы и кола.
Гоша кивает, неуверенно, но я ловлю в его глазах надежду. Он вернулся к чему-то привычному, знакомому, и это его успокаивает.
– Беги, врубай, я принесу еду.
Гоша уходит в комнату, так и не взглянув на меня, я прохожу за Ромой в кухню и произношу:
– Спасибо тебе.
Он не отвечает. Привычными движениями достает миску, пересыпает туда чипсы. Потом поворачивается ко мне.
– Ему нужно время, – произносит ровно, я киваю, пытаясь задавить слезы, которые все равно проступают на глазах. – Они виделись?
Качаю головой.
– Но я рассказала.
Рома кивает, прихватив два стакана, колу и миску, идет в комнату, я плетусь следом. Конечно, я думала, что Гоше будет трудно принять эти новости, но никак не ожидала, что он будет винить во всем меня. Мне всегда казалось, мы много ближе, чем он с Ромой. Но для Гоши я та, кто разрушает его мир. И неважно, насколько он меня любит.
Когда захожу, они настраивают игрушку. Гоша делает несколько глотков колы, а потом произносит:
– Пап, я хочу жить с тобой.
Глава 47
Тимур
Конечно, я не ждал ничего хорошего, глупо было полагать, что пацан запрыгает от счастья и откинет прошлое в сторону. И хотя поддерживал Милану, осознавал, что будет трудно.
Так и выходит: Гоша принимает позицию защиты, бежит от нового к привычному. Обычная реакция незрелого мозга, не готового к неизвестности. Ничего удивительного.
И все-таки на душе хреново, особенно, когда я слышу, как открывается дверь и, выйдя в прихожую, вижу Милану.
За прошлую неделю она сильно переменилась: много улыбалась, стала смелее внутренне. Она выглядела счастливой, словно светилась изнутри. Даже сложно поверить, что это все могло быть хотя бы отчасти связано со мной.
А вот сейчас стоит потухшая, плечи опущены, глаза смотрят и не видят. Мы встречаемся взглядами, и она произносит:
– Он захотел жить с ним.
И тут же морщится и начинает плакать, прикрывая лицо руками. Я подхожу, прижимаю ее к себе, а потом и вовсе беру на руки и несу на диван в гостиную, так и сажусь с ней на руках, словно она ребенок. Милана плачет навзрыд, и я просто ничего не могу с этим сделать.
Да, Гоша мой сын, я осознаю это умом, и всерьез считаю, что он имеет право об этом знать, как и я имею право наладить с ним общение. Как это будет происходить – понятия не имею. Но мы с ним пока как две планеты, которые внезапно оказались на одной орбите. Надо как-то контактировать, но еще есть время присмотреться.
А для Миланы это настоящая трагедия. Уж я-то понимаю, что для нее сын – вся жизнь, и для Гоши она тоже вся жизнь. И оттого еще больнее то, что происходит. Потому что он выбирает самого близкого человека, чтобы обрушить на него свою боль. В этом нет ничего удивительного на самом деле.
Потому что боль для человека, тем более для ребенка, особенно первая, сильная – это новое состояние, некомфортное, с ней не пойдешь к кому-то чужому. И потому он выбрал в противники мать – которая, конечно, примет удар на себя беспрекословно. А ему нужно, чтобы кто-то выдержал, а не отражал.
К сожалению, делать больно легче всего близким людям.
Я качаю Милану на руках, пока она не успокаивается. То есть не затихает, переставая всхлипывать.
– Ему нужно время, – произношу тихо, она кивает, так и не поднимая глаз, мнет мою футболку пальцами.
Мне хочется как-то ее утешить, но я не знаю, как. Я не привык к подобным проявлениям чувств. Раньше все было просто и понятно в отношениях. Никаких обязательств, посягательств и прочей херни. Перешла границы, до свидания. С Миланой все не так. С самого начала. Она, как медленный яд, который впрыснули под кожу, и он, сука, разъедает тебя изнутри. Только не быстро уничтожая, а выкручивая нахрен все нервы и эмоции.
