Текст книги "Сделаю тебя своей (СИ)"
Автор книги: Ника Черника
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
Глава 22
Первые секунды обалдеваю, а потом выдавливаю усмешку.
– Обязательно так выражаться? – задаю вопрос.
– Как так? – Тимур выезжает с парковки. – Называя вещи своими именами?
Отворачиваюсь к окну, за неимением сумочки тру пальцы.
– Мне просто не хочется отвлекаться от основной работы, – отвечаю, не глядя на Тимура, и, конечно, сразу слышу усмешку. Не верит, и правильно делает. Честно сказать, помощь Тимуру моей работе никак не мешала, я даже успевала все дела делать.
Тимур тормозит возле кафе в двух домах от нашего бизнес-центра. Решаю ничего не говорить по этому поводу, выхожу из машины и двигаю в сторону входа. Кафе мне нравится, оформлено в бело-серых тонах, столики отделены друг от друга ширмами, так что создается впечатление обособленности.
– Прошу, – нас подводят к столику, я сажусь на диван, продвигаюсь по нему ближе к стене, а следом рядом со мной опускается Тимур.
Кидаю растерянный взгляд, но ничего не говорю, забирая у официанта меню. Смотрю в него и ничего не вижу толком. Почему он не напротив сел, а рядом? Есть в этом какой-то умысел? Сидеть рядом – это как-то слишком интимно, что ли… Ладно, пережить этот обед и вычеркнуть Тимура из жизни. Отличный план на день.
– А еще девушке бокал вина, – слышу слова Тимура, повернувшись, вижу, как он показывает пальцем в строку меню и понимаю, что он опять сделал заказ за меня. Что за нахальство такое?
– Вино в разгар рабочего дня? – вздергиваю брови, когда официант отходит.
– От одного бокала ничего не будет.
Тимур разворачивается ко мне, кладет руку на спинку дивана, я едва удерживаюсь, чтобы не выпрямиться, хотя он не касается меня. Но снова это ощущение, что его пальцы совсем рядом с моей кожей.
Тимур смотрит на меня, я – перед собой, начиная жалеть, что согласилась на этот обед. С другой стороны, уже поздно пасовать, вот мы вдвоем за столиком.
– Зачем это все? – поворачиваюсь к нему, натыкаюсь на изучающий взгляд.
– Пытаюсь понять, что тобой движет. Просто странно, что тебя до сих пор может задевать то, что случилось больше десяти лет назад.
Я невольно усмехаюсь.
– Тебе странно, потому что у тебя вереницы девиц, и все быстро забывается. А у меня кроме мужа больше никого не было. Так что да, меня задевает то, что было.
Отворачиваюсь, а в следующее мгновенье действительно чувствую прикосновение. Тимур закручивает на палец выбившийся из хвоста локон, а я застываю, когда он случайно скользит по моей коже.
– Не все забывается, Милана, – говорит Тимур. – Если тебе интересно знать, я отлично помню ту ночь. Помню, какая ты была, как смотрела, как стонала, как возбуждалась, как пыталась этого не показывать. Почти так же, как сейчас.
Я сильно поджимаю пальцы ног в туфлях, но, конечно, это не помогает сдерживать эмоции. Близость Тимура рождает внутри меня томительное предвкушение. Легкие касания, приглушенный голос, дыхание на моей коже… Я слишком громко выдыхаю через нос, сжимая зубы.
– Так может, тебя задевает не то, что было, а то, что может быть? – вкрадчиво спрашивает он.
Вопрос вспыхивает в голове той самой картинкой, что я представляла во время секса с Ромой, она становится еще более ощутимой и яркой. Сжимаю ладони в кулаки, в висках сучит одновременно от возбуждения и злости то ли на себя, то ли на него, то ли на всех сразу. Беру себя в руки, выдыхаю и говорю сквозь зубы.
– Между нами. Никогда. Ничего. Не может. Произойти.
Поворачиваюсь к нему, не рассчитав, насколько Тимур близко: глаза в глаза. Мгновенно теряюсь, сглатываю, не разрывая зрительного контакта, отпихиваю его руку от себя, на мгновение морщась – он не успевает так быстро отпустить мою прядь.
Тимур опускает взгляд на мои губы, и я вдруг пугаюсь: он меня сейчас поцелует. И не знаю, чего больше в этом страхе: того, что это произойдет, или моего предвкушения, от которого начинает колоть губы. Я громко тяну носом воздух, а потом отодвигаюсь и резко встаю.
– Знаешь что, Тимур, – произношу, глядя на него. Он сидит расслабленно, рассматривает меня с любопытством. – Будем считать, что наш обед окончен. Как и наши взаимоотношения.
Разворачиваюсь и иду в сторону выхода, слыша, как вслед летят слова:
– Еще посмотрим, Милана.
– Посмотрим, – бормочу себе под нос зло, пока быстрым шагом иду в сторону офиса, – посмотрит он. Нечего там смотреть.
И все равно до конца дня сижу, ожидая сама не зная чего. Но ничего не происходит. Тимур не появляется, Женя тоже. Проходит еще один день, еще, еще, и я постепенно успокаиваюсь. Сижу в бухгалтерии, никого не трогаю, никто не трогает меня. То, что надо, все спокойно, все хорошо. Так ведь?
Ромка, правда, с каждым днем становится все более хмурым, никак не разрулит проблемы с налоговой. Уже дал денег, но человек, который взялся передать, сообщил, что пока некому – в отпуске нужный чиновник.
С родными обошлось, не знаю уж, смотрели они семейный альбом или нет, но никаких звонков на эту тему не последовало. Слава богу. Кажется, все приходит в норму, становится таким, как должно быть.
В пятницу к концу рабочего дня меня вызывает Михал Михалыч. Такого, честно сказать, еще не случалось, обычно все дела решались через главбуха, а уж она раздавала нам указания, так что иду в кабинет к шефу с настороженностью. Может ли это быть связано с Тимуром? Вряд ли, Женя говорит, что они сработались, никаких нареканий в ее сторону нет. Да и Тимур большую часть времени или занят изучением документов, или находится в отъезде. Я так вообще не видела его ни разу после того обеда в кафе.
– Заходите, Милана, – Михал Михалыч улыбается мне, – присаживайтесь.
Робко опускаюсь на край стула перед его столом, все-таки не могу придумать причину, по которой он меня вызвал, и потому чувствую себя неуютно.
– Вы, конечно, знаете, что у нас скоро завершение работ на питерском объекте, – начинает он говорить, усевшись на свое место и сложив на столе руки в замок. Я киваю. – У нас там работала нанятая девочка, оформляла текущие документы… ну это вы тоже знаете. В общем, сейчас там нужна помощь по сбору всех бумаг для закрытия. Вы у нас в этом плане наиболее осведомлены, ну после Ирины Григорьевны, само собой, потому хотел предложить вам небольшую командировку. Пару недель в Питере по обычному графику. Может, пару раз придется задержаться, все бывает, сами знаете, оплата сверхурочных, ну и командировочные, конечно. Что скажете?
Я растерянно хлопаю глазами, понимая, что испытываю странное облегчение. Выходит, пока шла сюда, и впрямь ждала чего-то нехорошего подсознательно. А тут такое… две недели в Питере – это же здорово. Жалко, Ромка не сможет поехать со мной, но вдруг соберется и прилетит на выходные? Будет классно, проведем вместе время. Питер такой красивый город… А с работой я справлюсь, в этом я уверена.
Настроение внезапно поднимается – я воодушевляюсь этим предложением.
– Я с удовольствием, Михал Михалыч, – улыбаюсь в ответ. Он выдает короткую улыбку, но остается задумчивым.
– Ну и хорошо, Милана. У нас там есть квартиры для командировочных, разделите одну из них с двумя девочками?
– Не вопрос.
– Вот и хорошо, – он кивает, снова улыбается, но остается хмурым. – Предлагаю вам вылететь в воскресенье, чтобы спокойно устроиться и в понедельник выйти на работу. Удобно?
– Думаю, да.
– Что ж, тогда Люба оформит вам билет и перешлет данные. По документации заодно соберет небольшой пакет, захватите туда с собой. В остальном, думаю, вы сами все прекрасно понимаете, форма одежды и прочее – как у нас. Да и часть работников вам знакома. Ну идите тогда, Любе напомните про билет и бумаги.
– Хорошо, спасибо.
Он только кивает в ответ, а я вот радуюсь, как девчонка. Последние года три мы с Ромкой никуда не выезжали – как только у свекра начались проблемы с бизнесом. Потом – со здоровьем, инфаркт, смерть… Опять же дела у Ромки не пойми как идут. И для меня эта поездка не просто рабочая, но и мини-отпуск, чтобы встряхнуться и переключиться с повседневности.
Ромка относится к новости позитивно, хотя я и побаивалась, что он будет против.
– Отдохнешь заодно, – говорит мне в субботу, когда я собираю вещи. – Сменишь обстановку. Все равно я сейчас с головой в работе.
Чуть не ляпаю: ты всегда в ней с головой, – но успеваю сдержаться. Ни к чему создавать конфликты там, где можно обойтись без них. И я, честно сказать, уже привыкла к тому, что вижу мужа не так уж часто. Обычно он не появляется раньше десяти вечера, если у них там какой-то крупный проект, может и в выходные зависнуть в офисе.
Сейчас вот проблемы – его опять нет дома. Это поначалу мне было одиноко, депрессивно, особенно первое время после переезда в Москву. Никаких подруг, беременность, маленький ребенок, перевернувший привычный уклад жизни с ног на голову. Родители далеко… Сейчас все это позабылось, осталась только мысль, что было тяжело.
Тогда Ромки очень не хватало рядом, а сейчас… Стыдно признавать, но сейчас стало как-то все равно. Я приспособилась выстраивать свое время с учетом того, что мужа рядом нет.
До вокзала он меня отвозит, но провожать не идет, сейчас в аэропортах с этим строго, много волокиты ненужной, потому прощаемся на входе.
– Ты звони, не забывай меня, – он улыбается, обнимая за талию, я качаю головой, посмеиваясь.
– Ты тоже сильно не шали, – отвечаю ему.
Пока иду к металлоискателю, несколько раз оборачиваюсь с улыбкой, Рома смотрит вслед, делает знак рукой, когда загружаю чемодан на движущуюся полосу. Посылаю ему короткий воздушный поцелуй.
Долго вожусь с багажом, регистрацией, туплю на стойке, когда девушка выдает мне билет в бизнес-класс.
– Это какая-то ошибка, – качаю головой, она снова все проверяет, и говорит, что все верно. Удивленно иду в зал ожидания, ничего себе Михалыч расщедрился. Обычно он ненужных растрат не позволяет. Надеюсь, это все-таки не случайная ошибка, и мне не придется потом доплачивать часть суммы.
Самолет подают вовремя, захожу одной из первых. Мы с Ромой летали бизнес-классом, но опять же давно, так что я чувствую себя немного скованно, усаживаясь к окну на мягкое кресло. Рассматриваю взлетную полосу, когда слышу голос стюардессы:
– Вот ваше место, присаживайтесь, пожалуйста.
Поворачиваюсь и замираю, сердце пропускает ход. Рядом с моим сиденьем стоит Тимур.
Глава 23
Я не сразу понимаю, что происходит, хотя догадка, безусловно, меня посещает. Тимур садится рядом со мной, улыбаясь бортпроводнице.
– Спасибо вам, если мне что-то понадобится, я вас обязательно позову.
Девушка удаляется, выдав напоследок улыбку, Тимур переводит взгляд на меня. Встречаемся глазами, и я отворачиваюсь, качая головой. Потом, правда, снова смотрю на него.
– Ну и зачем все это?
Он вздергивает бровь, но, слава богу, не начинает играть в непонимание.
– Если ты о твоем назначении, то тебя предложил Каневский, я не стал противиться.
– А ты что в Питере забыл?
– Еду проверять свои догадки касательно перебежчиков во вражеские тылы.
– То есть мы типа случайно оказались в одном самолете? – я складываю на груди руки.
– Конечно, нет. Каневский бы точно не стал разоряться на бизнес-класс, так что пришлось мне.
– То есть Люба в курсе? А если она решит, что мы с тобой…
Не договариваю под его заинтересованным взглядом.
– Ну продолжай, – усмехается Тимур, усаживаясь удобнее. – Мы с тобой что?
Быстро оглядываю его: сегодня Тимур одет совсем не по-деловому, штаны защитного цвета и черная футболка. Я так вообще в удлиненной рубашке из тонкой ткани и шортах. Я точно не планировала никаких встреч, а по прогнозам в Питере, как и у нас, жара.
Тимур в отличие от меня не стесняется: медленно ведет взглядом от моих коленей вверх, замирает на груди и наконец смотрит в глаза. Усмехается нагло, а я качаю головой.
– Чего ты добиваешься, Тимур? – все-таки спрашиваю его.
– Ничего. Просто подумал, раз уж мы летим туда на одном самолете, почему не полететь вместе?
Несколько секунд сверлю его взглядом, пытаясь понять, верить его словам или нет. Так и не решив до конца, задаю вопрос:
– И что ты собрался делать в питерском офисе?
– Поболтаю с персоналом и заказчиком, проверю кое-какие свои догадки.
– Прямо всемирный заговор в отдельно взятой компании.
Тимур пожимает плечами.
– Пока мне платят, я работаю, а заговоры сами по себе мне мало интересны.
– Поделишься мыслями на этот счет?
Тимур неопределенно качает головой.
– Каневский заимел в недругах кого-то более влиятельного, чем он, и как сначала ему дали зеленый свет благодаря греку, так теперь перекрывают кислород. Ничего нового.
– Из-за той истории с девушкой, которую не поделили?
Он только усмехается, но ничего больше не говорит. Пауза, возникшая между нами, тут же заполняется неловкостью, по крайней мере, с моей стороны точно. Отворачиваюсь к окну, размышляя над услышанным.
Если я прямо спрошу Михал Михалыча о том, сам ли он решил меня отправить в командировку или на этом настоял Тимур, ответит он правду? А если сам, а я тут с такими претензиями, сразу возникнут ненужные вопросы. Что там еще Люба себе надумала по этому поводу… Вдруг я вернусь, а в офисе уже слухи пойдут?..
Снова поворачиваюсь к Тимуру, но не успеваю ничего сказать, поймав его взгляд.
– Перестань так смотреть, – говорю негромко, коря себя за странное волнение, тут же прокатывающееся по телу. Он снова усмехается.
– Как так?
– Ты знаешь, как.
– Как будто хочу тебя трахнуть? Так я действительно хочу.
Чувствую, как мои щеки заливает румянцем, а волнение сменяется горячим томлением, оседающим внизу живота.
– Зачем ты это говоришь? Чего хочешь добиться? – хмурюсь, надеясь, что он не замечает моего состояния.
– Я говорю, как есть. Ты так же красива, как была, сексуальна, чувственна. Трахнуть тебя – нормальное желание любого мужика гетеросексуальной ориентации. Тем более когда ты в таких шмотках.
– Мы, кажется, уже обсуждали это, – замечаю тихо. – Ты переходишь границы.
– Сейчас? – он удивленно вздергивает брови. – Милана, сразу видно, что ты мало общалась с мужчинами. Сейчас я просто говорю. Границы переходят иначе.
Он кладет одну руку на подлокотник, перегнувшись в мою сторону, говорит на ухо:
– Занималась когда-нибудь сексом в самолете?
Я нервно сглатываю. Хочется зажмуриться, чтобы отогнать наваждение. Но мое тело не слушается, оно словно живет своей жизнью, тянется навстречу всем этим пошлостям, взглядам, словам, реагируя на них возбуждением.
«У тебя просто давно не было хорошего секса», – напоминаю сама себе.
– Нет, не занималась, – натягиваю я улыбку, не поворачиваясь к Тимуру, потому что он и так слишком близко ко мне. – И не имею никакого желания пробовать.
– А твое тело думает иначе, – шепчет Тимур, а я просто обалдеваю от услышанного. Неужели он настолько считывает мое состояние? Нет, это невозможно, как так?
Но в этот момент все здравые мысли меня покидают, потому что мне на бедро у самой кромки шорт, ложится ладонь Тимура. Он сжимает мою ногу, а я стискиваю колени. Резко поворачиваясь к нему. Его глаза сейчас кажутся такими темными, и словно блестят… от возбуждения, которое скапливается в воздухе между нами.
– Убери руку, – цежу я, нахмурившись.
Честно сказать, я не жду такой быстрой реакции, но Тимур просто откидывается на свое кресло, переставая меня касаться. От неожиданности я растерянно моргаю, глядя на него, Тимур выдает улыбку.
– Что-то не так, Милана?
Я резко отворачиваюсь к окну, чувствуя, как снова краснею. Он же издевается надо мной! Издевается, а я реагирую, как полная идиотка. Он всегда так относился ко мне: свысока, считая возможным говорить вот такое. А я реагировала, что тогда, что сейчас. Точно дура. Все, что Тимуру может быть надо, я и так знаю: проходили одиннадцать лет назад.
Вот и сейчас мы случайно встретились, и он просто забавляется. Да, он наверняка без сомнений и зазрений совести уложит меня в постель, а после снова уйдет в закат. И я сама веду себя так, словно это возможно. Нужно научиться как-то не реагировать на его выпады. В конце концов, я замужняя женщина, а веду себя…
– Перестань меня провоцировать, – все-таки поворачиваюсь к Тимуру.
– Я не делаю ничего такого, что ты мне не позволяешь, – пожимает он плечами, застегивая ремень, потому что самолет начинает движение.
Нервно хватаю ремень, но из-за волнения никак не попаду в пазы, лязгаю ими, чертыхаясь, а через мгновенье Тимур забирает у меня ремень из рук. Поднимаю на него глаза, убирая свои руки. Тимур щелкает замком, но не отстраняется, его пальцы так и лежат на моем животе, а я облизываю пересохшие губы, затаив дыхание.
Глава 24
Мы смотрим друг на друга, в голове мучительно бьется мысль, что это неправильно, что так не должно быть. Дело даже не в Тимуре, дело во мне. Я замужем, я не имею права поощрять подобные выпады, как бы там ни реагировало мое тело.
Чувствую, как пальцы Тимура нежно гладят мой живот, отчего приятная тяжесть в нем только усиливается, но сказать ничего не успеваю, к нам подходит бортпроводница.
– Мы взлетаем, – начинает с улыбкой, но тут же ее убирает, а я понимаю, как выглядим мы со стороны сейчас. – Так вы летите вместе? – интересуется девушка с легким разочарованием в голосе. Вот, кажется, кто точно не против заняться сексом в туалете. Черт, когда я успела стать такой злой? Т
Тимур откидывается на свое сиденье, убирая от меня руки, улыбается.
– Да, мы вместе, – говорит девушке, а я отворачиваюсь к окну, понимая, что так сейчас действительно лучше, чем меня будут считать потаскушкой. Я закусываю губу, потому что примерно такой себя и чувствую. Когда бортпроводница проходит дальше, поворачиваюсь к Тимуру и говорю:
– Послушай, мы ведь можем общаться нормально? Без всех этих двусмысленных фраз и касаний.
– Думаешь, можем? – он насмешливо смотрит на меня, вздергивая бровь. – Для этого тебе, как минимум, нужно снять шорты. – Он улыбается еще больше, глядя на мою реакцию. – И надеть что-то другое, – добавляет мне, я только качаю головой. – Боишься летать?
– Нет. Ну немного волнуюсь на взлете и посадке, но в этом волнении есть что-то такое приятное…
– Предвкушающее.
Я несколько секунд смотрю на него, снова подозревая подтекст в его словах. Но Тимур отвечает спокойным ровным взглядом. И все равно – я не верю ему.
– Предвкушающее, – соглашаюсь, мы продолжаем смотреть друг на друга.
Самолет разгоняется, я отворачиваюсь к окну, смотрю, как мы взлетаем, поневоле крепко сжимаю подлокотники. Все-таки удивительно захватывающее зрелище. Такая красота, мощь. Когда мы набираем высоту, и разрешают отстегнуть ремни, я сбегаю в туалет. И только в узкой кабинке спокойно выдыхаю.
Аккуратно протираю лицо прохладной водой. Рассматриваю себя в зеркало. И не нравлюсь. Не нравлюсь из-за дурацкого блеска в глазах, который точно не относится к тому, что я лечу в Питер. Ладно, я как-нибудь продержусь, а если он снова начнет наглеть, то в жесткой форме поставлю его на место. Главное – не давать поблажек. Ни ему, ни… себе.
Выхожу из туалета и вижу Тимура у кресла в первом ряду, перевожу взгляд на того, с кем он разговаривает, и отчего-то замираю: это тот самый парень, что подходил ко мне в кафе пару недель назад, когда мы встречались с Настей.
От неожиданности я так и стою, хлопая ресницами, хотя вижу, что Тимур обратил на меня внимание, и тот парень тоже переводит взгляд в мою сторону. Оценивающе осмотрев, выдает кривую усмешку и отворачивается к Тимуру, что-то говорит. Я оглаживаю рубашку и быстро прохожу мимо них к своему месту. Роюсь в сумочке, визитку я из нее так и не доставала.
На карточке надпись: «сеть гостиниц экстра-класса» и подпись «генеральный директор Яров Станислав Юрьевич». Яров… знакомая фамилия. Я почти сразу вспоминаю того мужчину у ресторана, интересно, они родственники? Вроде бы похожи. Но зато понятно, откуда Тимур знает этого парня. Качаю головой, вижу подходящего Тимура и сую карточку обратно в сумочку.
Он усаживается рядом со мной, смотрит с интересом и спрашивает:
– И где тебя судьба свела с Яровым?
Я недоуменно вздергиваю брови, но Тимур, конечно, не ведется.
– Я узнал его визитку, ты держала ее в руках. К тому же смотрела таким красноречивым взглядом на парня…
– Ладно, – закатываю глаза, – все просто: он пытался ко мне подкатить.
Тимур вздергивает бровь. Качнув головой, замечает:
– А ты пользуешься успехом у мужчин.
– Тебя это удивляет? – выдаю я улыбку. – Ты же сам говорил, что я красива и сексуальна.
– И что, Яров тебе не приглянулся?
– Нет. Если ты опять забыл, я замужем.
Тимур задумчиво меня разглядывает, потом говорит:
– Я помню. И что, Милана, ты его любишь?
Усмехаюсь неуверенно.
– А ты веришь в любовь, Тимур?
Он неопределенно пожимает плечами. Ого, прямо нонсенс какой-то.
– Чего только в жизни не бывает, – отвечает мне.
– Ну с тобой точно не бывает.
Он прищуривается, глядя куда-то перед собой, а мне вдруг становится неуютно, сама не знаю, почему. Затянувшаяся пауза становится все более неловкой. Я вдруг думаю: а может, он любил? Может, была в его жизни девушка, которая заставила стать таким: холодным, равнодушным? Хотя когда бы? Когда мы с Ромой познакомились, Тимур уже был таким, и в этом плане за годы мало что изменилось.
– Ты не ответила на вопрос, – слова Тимура возвращают меня в реальность. Смотрю на него, вздернув брови. – Любишь ты Рому?
– Конечно.
Он снова прищуривается, словно не верит моим словам, а потом спрашивает:
– А измену смогла бы ему простить?
Я чувствую, как от этого вопроса тяжелеет в голове, отворачиваюсь, потому что испытующий взгляд Тимура словно пытается пролезть мне в голову. Хороший вопрос, заставляющий все внутри заныть. Не скажу, что я не думала об этом, конечно, абстрактно, у меня никогда не было повода подозревать Рому в измене.
Просто размышляла, окажись мы в подобной ситуации, смогла бы я его простить, если бы он понял, что совершил ошибку? Если бы раскаялся, пообещал, что такое никогда не повторится? И каждый раз приходила к выводу: простила бы. Должна была бы простить. Потому что когда-то сама совершила ошибку.
Поворачиваюсь к Тимуру, он так же смотрит, ожидая от меня ответа.
– Смотря какая была бы ситуация, – произношу, – может быть, и простила бы.
– Ну да, – усмехается Тимур, отворачиваясь, – у вас же семья, крепкий брак, ребенок…
Закусываю губу, снова отворачиваясь. Ребенок… Только не Ромкин. И в браке тоже не все так гладко. Но этого я, само собой, не произношу.
К счастью, остаток пути проходит за малозначительными разговорами, из самолета мы выходим вместе, я иду получать вещи, Тимур останавливается со мной возле ленты багажа.
– Ты налегке? – спрашиваю его.
– Да. Дома есть все необходимое.
– Дома? Я думала, ты на совсем переехал в Москву.
– Квартира в Питере осталась. И мать тоже тут живет, я ее перевез несколько лет назад.
– А отец?
– Мы разошлись в интересах, – усмехается Тимур.
– Это как?
Он пожимает плечами.
– Он хотел, чтобы я занимался его делами, мне это было неинтересно. И так пришлось несколько лет потратить на его бизнес, чтобы иметь возможность заняться своим.
– И что, вы разругались?
– Нет. Ну теплоты между нами никогда не было. Мне просто повезло, что его татарские традиции оказались сильными и не позволили бросить мать на произвол судьбы. И меня, соответственно. Я для него – отличное капиталовложение, он вложил в меня деньги, а потом я вернул их, подняв его бизнес на новый уровень.
Смотрю на Тимура и спрашиваю:
– Ты очень состоятельный, да?
– Достаточно, чтобы не переживать о завтрашнем дне.
– И что дальше?
Он смотрит непонимающе. Я продолжаю:
– Ну есть у тебя много денег, и что? Это все, чего ты хочешь? Ты счастлив?
Глава 25
Тимур засовывает руки в карманы, продолжая внимательно меня разглядывать.
– А в чем счастье, Милана? – спрашивает в итоге. – Для тебя конкретно?
Я пожимаю плечами. На самом деле, конечно, сложный вопрос, и я уже жалею, что затронула эту тему.
– В семье? – продолжает выпытывать Тимур. – В том, что дорогие тебе люди живы, здоровы? В том, что рядом есть муж и дети?
– Ну например.
– У тебя все это есть, только что-то ты не выглядишь счастливой.
Я неожиданно теряюсь, словно меня ловко подловили там, где, казалось бы, подловить нельзя. Отворачиваюсь, бегаю взглядом по снующим мимо людям. Я и впрямь не чувствую себя счастливой, хотя у меня вроде бы все хорошо. Мне грех жаловаться, как говорится, да я и не делаю этого. Но в глубине души зреет чувство неудовлетворенности, ощущение, что все могло быть как-то иначе. Но как иначе – я не знаю, даже не могу подобрать слов.
Смотрю на Тимура, он положения не менял и взгляда не отводил. Выдавливаю улыбку.
– Ты тоже не выглядишь счастливым, – парирую, прекрасно осознавая, что эти слова просто попытка защититься. Он усмехается.
– Я, по крайней мере, пытаюсь это изменить.
– А я, по-твоему, не пытаюсь? – вздергиваю брови. Тимур пожимает плечами, делает шаг навстречу, оказываясь в зоне моего личного пространства.
– Пока ты пытаешься просто бороться с собой.
Прищуриваюсь, качая головой. Самомнение некоторых людей, конечно, поражает.
– Неужели ты всерьез рассчитываешь, что между нами что-то может быть?
Мне кажется, мой взгляд достаточно красноречив, чтобы дать понять: никогда ничего. Тимур не двигается, сверлит меня взглядом и молчит. Вот и думай, что он там себе размышляет.
Взгляд его вдруг меняется, и я отступаю на шаг, но Тимур оказывается быстрее меня. Он сокращает расстояние настолько, что между нами не остается ни сантиметра свободного пространства. Его рука оказывается у меня пояснице, а вторая зарывается в волосах так, чтобы не дать мне отклониться. Я упираюсь руками в его плечи, толкаю, но это не помогает, я так и остаюсь прижата к его телу.
В ноздри ударяет запах туалетной воды, не резкий, приятный, перемешанный с запахом самого Тимура. Я на мгновенье жмурюсь, потому что за эти годы своим вкусам он не изменил, и сейчас эта смесь запахов возвращает меня в ту летнюю ночь. Дыхание Тимура обжигает шею, но его голос звучит жестко, как и хватка, в которой я оказалась.
– Если бы я хотел переспать с тобой любой ценой, то уже сделал бы это. Всегда можно найти способ. Надавить, подкупить, запугать… Но это неинтересно, Милана. Я подожду, пока ты сама попросишь меня. Как попросила в ту ночь.
Я еще раз бессильно толкаю его плечи, но он только сильнее сжимает руку на затылке, отчего я морщусь, когда он случайно цепляет волосы. Мы оказываемся лицом друг к другу, так близко, что я чувствую его дыхание на моих губах. В висках начинает стучать, вдох застревает в горле, раздирая грудь волнением.
– Этого никогда не будет, – шепчу ему в губы, сама не зная, кого в этот момент убеждаю.
Его руки прижимают меня сильнее, тело к телу, и низ живота простреливает импульсом, который тут же разливается чем-то горячим. Мне безумно стыдно за свою реакцию, но я ничего не могу поделать – она уже есть. Тимур аккуратно тянет меня за волосы, заставляя больше отклонить голову назад.
– Ты еще красивее, когда возбуждена, – говорит Тимур, а я вспыхиваю, но не успеваю никак среагировать, он вдруг обхватывает своими губами мою нижнюю, дразняще тянет ее зубами, а я со всей силы цепляюсь за его футболку, сминая ее в руках.
Мое напряженное тело вдруг размякает, горячее тепло внизу живота вспыхивает, заставляя запертое в груди дыхание вырваться наружу тяжелым предвкушающим выдохом, когда Тимур отпускает мою губу. Я все еще сильно сжимаю его футболку в руках, в голове словно затянуло пеленой, и я не сразу понимаю, что Тимур отстранился. Открываю глаза, растерянность сменяется чувством стыда из-за того, что я только что допустила. Злость на себя выплескивается предсказуемо: я влепляю Тимуру пощечину.
Он принимает ее с тем же непроницаемым выражением лица, снова поворачивается ко мне, я испуганно пячусь, но Тимуру не приходит в голову как-то отвечать, он делает несколько шагов назад, не сводя с меня взгляда, и садится на металлическое сиденье. Я резко отворачиваюсь, иду в сторону ленты, которая как раз начинает двигаться, обхватываю себя руками за плечи.
Господи, что я сделала только что? Зажмуриваюсь, выдыхая. Я не могу даже думать, анализировать произошедшее, потому что сразу снова ощущаю вкус этого поцелуя. Невозможно, просто невозможно. Что это было? Как он мог? Как я могла?!
Открываю глаза, смотрю на движущуюся ленту, но ничего не вижу. Касаюсь своих губ, и снова прошибает. Что за?.. Хочу обернуться, и не могу. Не хочу видеть его самодовольный взгляд. Он ведь на самом деле считает, что может получить все, что хочет. И кого хочет.
От воспоминаний низ живота снова сводит. Я чувствую себя грязной, порочной оттого, что настолько не могу справиться со своим же телом. Что для возбуждения не становится преградой даже запруженный людьми зал аэропорта. И что это возбуждение связано не с мужем, а с Тимуром. Это же, черт возьми, Тимур Мираев, очнись, Милана!
Я словно прихожу в себя. Резко, как водой окатили. Фокусирую взгляд на ленте, мой чемодан успел проехать мимо за это время. Не оборачиваюсь, хотя чувствую, как спину жжет взгляд. Отчего-то уверена, что Тимур смотрит на меня, смотрел все это время.
Я не буду идти у него на поводу. Не дождется. И тем более не буду тушеваться. Именно это стимулирует его двигаться дальше в своей игре в кошки-мышки.
Забираю чемодан с ленты, выдвигаю ручку и иду в сторону выхода, запрещая себе даже коситься в сторону ряда сидений. Выхожу из аэропорта и осматриваюсь, стоянки такси возле этого выхода нет, напротив дорога с пешеходным переходом, наверняка где-то там будет парковка.
Чемодан мягко вырывают из моих рук.
– Нам туда, – кивает Тимур и, не глядя на меня, идет в сторону перехода, катя мой чемодан. Несколько секунд растерянно моргаю, потом зло выдыхаю. Он и впрямь считает, что имеет право так себя со мной вести?
Вырывать чемодан из рук, безусловно, глупо, я иду за Тимуром на расстоянии в метр, разглядывая широкие плечи и сильные руки. Он движется расслабленно и даже в походке чувствуется уверенность в себе, оттого не удивляюсь, когда две девушки оборачиваются ему вслед. Бросаю на них тяжелый взгляд и ускоряюсь, но тут же себя одергиваю: мне-то какое дело?
Сейчас я сяду в свое такси, Тимур – в свое, и мы разъедемся в разные стороны. На работе сталкиваться будем мало, в любом случае, там люди, так что он не будет позволять себе лишнего. Так что все будет хорошо. Морщусь: дерьмовый какой-то психоанализ вышел.
Тимур успевает подойти к таксисту и загрузить чемодан в багажник. Открывает мне дверцу, разглядывая с насмешливостью.
– Спасибо, – коротко говорю, садясь в салон. Дверца захлопывается, отрезая меня от внешнего мира и Тимура. На секунду становится легче дышать. Но только на секунду, потому что потом Тимур открывает дверцу с другой стороны и садится рядом со мной.
