Текст книги "Ацтекский мститель (ЛП)"

Автор книги: Ник Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

  Ее кожа была тонкой и мягкой, гладкой от тонкого блеска пота, гладкой, как спелое женское тело, опухшее от волнения. Ее губы были теплыми и влажными, и влажно цеплялись за меня везде, где она меня целовала. Она двигалась медленно в ответ на мои поглаживания пальцами, пока не стала влажной и полной, и не могла удержаться от решительного поворота ко мне.

  В конце концов, мы сошлись вместе в безумной порыве, ее руки обвились вокруг меня, ее ноги переплелись с моими, она прижималась ко мне так сильно, как могла, втягивая меня в себя руками, ее горло слегка пронзительно звуки, которые переросли в кошачье рычание, полное беспомощности.

  В последний момент ее глаза открылись и посмотрели мне в лицо, всего в ладони от нее, и она вскрикнула отрывистым голосом: «Проклятое животное!» когда ее тело взорвалось о мое, ее бедра бились о меня с яростью, которую она не могла сдержать.

  Позже мы лежали вместе, положив ее голову мне на плечо, каждый из нас курил сигарету,

  «Это ничего не меняет», – сказала мне Консуэла. Ее глаза были устремлены в потолок. «Это было то, чем я хотел заниматься…»

  «… Мы хотели это сделать», – поправил я ее.

  «Хорошо, мы», – сказала она. «Но это не меняет ничего. Подумай об этом прямо сейчас ».

  «Я не думал, что это будет».

  «Хотя это было хорошо», – сказала она, поворачиваясь ко мне и улыбаясь. «Мне нравится заниматься любовью при дневном свете».

  «Это было очень хорошо.»

  «Господи, – сказала она, – как хорошо было снова иметь мужчину. Никто не волновался. Просто прямо, – я крепче обнял ее.

  «Это безумие», – размышляла Консуэла. «Это не должно быть так хорошо с первого раза».

  «Иногда бывает».

  «Я думаю, с тобой всегда будет хорошо», – сказала Консуэла. «Только не стоит думать об этом, не так ли? Мы не знаем, повторится ли это когда-нибудь снова, не так ли? "

  Она повернулась ко мне так, что легла на бок, положила одну ногу на мою и прижалась к моему телу.

  «Послушай, – сказала она настойчивым шепотом, – будь осторожен, ладно? Обещай мне, что будешь осторожен.

  «Я могу позаботиться о себе», – сказал я.

  «Так все говорят, – сказала она. Ее пальцы коснулись шрамов на моей груди. „Вы не были так осторожны, когда получили это, не так ли?“

  «Я буду осторожнее».

  Консуэла отскочила от меня и легла на спину.

  «Черт!» – сказала она хриплым зрелым голосом. «Быть ​​женщиной – черт возьми. Ты знаешь что это?"

  ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

  Консуэла пошла домой одеваться. Она сказала, что вернется примерно через час, чтобы забрать меня на встречу позже. Я неторопливо принимал душ и брился, когда зазвонил телефон. Грубый голос не удосужился назвать себя.

  «Сточелли хочет тебя видеть. Прямо сейчас. Он говорит, что это важно. Поднимайся сюда как можно быстрее.

  Телефон замолк в моих руках.

  * * *

  Смуглое круглое лицо Сточелли было почти багровым от бессильной ярости.

  «Посмотри на это», – проревел он мне. "Проклятье! Вы только посмотрите на это! Сукин сын получил это, несмотря ни на что.

  Он ткнул толстым указательным пальцем в сверток, завернутый в коричневую бумагу с приклеенным к нему синим листом бумаги.

  «Ты думаешь, это моя проклятая прачечная?» Сточелли кричал на меня своим хриплым голосом. «Возьми это. Давай, возьми! »

  Я снял пакет с журнального столика. Оно было намного тяжелее, чем должно быть.

  «Мы открыли его, – прорычал Сточелли. – Угадай, что внутри».

  «Мне не нужно гадать».

  «Ты прав», – яростно сказал он. «Пять килограммов лошади. Как тебе это?"

  «Как он сюда попал?»

  «Посыльный принес его. Он поднимается в лифте, поэтому мои мальчики останавливают его у входа. Он говорит им, что это белье, которое я отправил вчера, кладет его на стул и спускается обратно на лифте. Они даже дают ему чаевые. Эти тупые ублюдки! Проклятая посылка лежит там больше часа, прежде чем они подумают рассказать мне об этом. Как тебе это нравится? »

  «Он был служащим отеля?»

  Сточелли кивнул. «Да, он служащий. Мы привезли его сюда ... Все, что он знает, он сидит на прилавке в будке парковщика и ждет доставки. На бланке для стирки написано мое имя и номер пентхауса, поэтому он поднимает это сюда ».

   Я спросил. – «Я не думаю, что он видел, кто это оставил?»

  Сточелли покачал круглой, почти лысой головой. «Нет, это было просто так. Это мог поднять любой из служащих отеля, работающих в службе парковки. Он просто случайно увидел это первым и подумал, что принесет еще один пакет ".

  Сточелли тяжело топнул к окну. Он тупо смотрел на пакет, не видя его. Затем он повернулся ко мне лицом своим толстым бугристым телом.

  «Что, черт возьми, ты делал последние полтора дня?» – раздраженно спросил он.

  «Уберегал тебя от смерти», – сказал я столь же резко. «Организация Мишо прислала сюда человека, чтобы местная организация убила вас».

  На мгновение Сточелли потерял дар речи. Он в отчаянии стукнул кулаком по ладони другой руки.

  «Что, черт возьми?» он взорвался. «Проклятье? Сначала Комиссия, а теперь банда Мишо? Он покачал головой, как невысокий сердитый бык. Он потребовал. – „Как вы узнали об этом?“

  «Он связался со мной».

  «Зачем?» – Маленькие глаза Сточелли сосредоточились на мне, подозрительно сузившись на его круглом лице. Он не брился, и черная щетина, контрастировала с черным блеском нескольких прядей волос, которые он зачесал по своей лысине.

  «Они хотят, чтобы я помог им убить вас».

  «И вы мне об этом рассказываете?» Он положил руки на бедра, его ноги сидели верхом, наклонившись ко мне, как будто он с трудом удерживался от нападения на меня.

  "Почему бы и нет? Вы хотите знать, не так ли? "

  «Что ты им сказал?» – спросил Сточелли.

  «Чтобы отцепились от тебя».

  Сточелли вопросительно приподнял бровь. "Да уж? Что-то еще? А если нет, что тогда? "

  «Тогда я раскрою их организацию».

  «Вы им это сказали?»

  Я кивнул.

  Сточелли задумчиво поджал маленькие губки ... «Ты играешь грубо, не так ли ...»

  «Они тоже».

  «Что они сказали, когда вы им это сказали?»

  «Я должен получить их ответ сегодня днем».

  Сточелли старался не проявлять беспокойства. «Как вы думаете, что они скажут?»

  «Решайте сами. Им нужна организация Мишо больше, чем вы. Это делает вас расходным материалом ».

  Сточелли был реалистом. Если он и был напуган, он этого не показал. "Да уж. Ты должен так думать, верно? Он внезапно сменил тему. «Кто здесь из Марселя?»

  «Некто по имени Жан-Поль Севье. Ты его знаешь?"

  Его лоб задумчиво нахмурился. «Севье?» Он покачал головой. «Не думаю, что когда-либо встречал его».

  Я описал Жан-Поля.

  Сточелли снова покачал головой. «Я до сих пор его не знаю. Но это ничего не значит. Я никогда не обращал внимания ни на кого из них, кроме парней, управляющих организацией. Мишо, Бертье, Дюпре. Других я бы не знал ».

  – Имя Дитрих для вас что-нибудь значит?

  Никакой реакции. Если Сточелли знал это имя, он хорошо его скрывал. «Никогда о нем не слышал. С кем он?

  «Я не знаю, есть ли он с кем-нибудь. Вы когда-нибудь имели дело с кем-нибудь с таким именем? "

  «Послушайте, – прорычал Сточелли, – за свою жизнь я встретил пару тысяч парней. Как, черт возьми, ты ожидаешь, что я буду помнить всех, кого встречал? Это точно – никто из тех, с кем я никогда не имел дела. Кто этот парень?"

  "Я не знаю. Когда узнаю, дам тебе знать.

  «Хорошо, – сказал Сточелли, не обращая внимания на эту тему. «Теперь у меня для вас есть небольшая работа. Я хочу, чтобы ты избавился от этого проклятого пакета. Он указал большим пальцем на сверток.

  «Я не твой мальчик на побегушках. Попроси кого-нибудь из своих людей выбросить его.

  Сточелли громко рассмеялся. «Что с тобой? Вы думаете, что я глупый? Ты думаешь, я достаточно тупой, чтобы позволить любому из моих мальчиков бегать по этому отелю с пятью килограммами героина? Если их поймают, это все равно, что ткнуть меня пальцем. Кроме того, ты чертовски хорошо знаешь, что я не могу доверять им избавиться от этого. Вы знаете, сколько это стоит? Кому бы я его ни передал, первое, что он сделает, это попытается придумать, под каким углом он может продать его. Пять килограммов, это лучше, чем миллион долларов на улице. Это слишком много искушения. Нет, сэр, ни один из моих мальчиков! " Я передумал. „Хорошо, – сказал я. – Я возьму это“. Сточелли внезапно отнесся к моему легкому соглашению с подозрением. „Подожди секунду“, – прорычал он. "Не так быстро. Почему ты не велел мне отстать? Я прошу тебя о немалой услуге. Тебя поймают с этим, и следующие тридцать лет ты проведешь в мексиканской тюрьме, верно? Насколько я слышал, там не место, чтобы провести даже тридцать минут. Так почему же ты хочешь так далеко подставить за меня шею? "

  Я улыбнулся ему и сказал: «Это не имеет значения, Сточелли. Я единственный здесь, кому можно доверять, чтобы избавиться от этого за вас и не запачкать свою задницу. Я не собирался рассказывать ему, что имел в виду. Чем меньше Стокелли знал о моих планах, тем лучше. Сточелли медленно кивнул. "Да уж. Если подумать, это забавно, не правда ли? Оказывается, из всех моих мальчиков ты единственный, на кого я могу положиться.

   «Очень забавно.»

  Я взял сверток и сунул его под мышку, затем повернулся, чтобы уйти.

  «Сообщите мне, что происходит», – сказал Сточелли почти дружелюбным голосом. Он пошел со мной к двери. «Я нервничаю, сидя здесь, не зная, что происходит».

  Я спустился на лифте в свою комнату, никого не встретив. Я открыл дверь своим ключом и вошел. И остановился. На моей кровати лежал коричневый, завернутый в бумагу пакет с прикрепленным к нему синим списком белья, идентичный тому, который я держал на сгибе руки и который я только что взял из пентхауса Сточелли.

  * * *

  Мне потребовалось не больше десяти минут, чтобы все исправить, чтобы, когда приехала полиция, ничего не нашла. Если бы картина была такой же, я знал, что полиция получила бы известие о том, что они могут найти один тайник с героином в пентхаусе Сточелли, а другой – в моей комнате. Вероятно, они уже направлялись в отель.

  Менее чем через полчаса я был в вестибюле и ждал, когда меня заедет Консуэла. Я носил камеру на шее с прикрепленным к ней телеобъективом 250 мм. На плече у меня была большая сумка для фотоаппарата из коровьей кожи.

  Консуэла опоздала. Я положил сумку с тяжелым фотоаппаратом и фотоаппарат на

  сиденье кресла. «Следи за этим для меня, хорошо», – сказал я одному из посыльных, протягивая ему банкноту в десять песо. Я подошел к столу.

  Клерк посмотрел на меня с улыбкой.

  – Сеньор Стефанс, не так ли? Я могу вам чем-нибудь помочь?"

  «Надеюсь, что да», – вежливо сказал я. «У вас есть зарегистрированный гость по имени Дитрих – Герберт Дитрих?»

  «Momentito», – сказал клерк, обращаясь к картотеке гостя. Он просмотрел его, а затем поднял глаза. "Да, сеньор. Эль-сеньор Дитрих прибыл вчера.

  Вчерашний день? Если Дитрих прилетел вчера, а Сточелли накануне, и он летел в одном самолете со Сточелли, то где же Дитрих был двадцать четыре часа?

  Я на мгновение задумался об этом, а затем спросил: «Вы знаете, в какой комнате он находится?»

  «Он занимает номер девять-три», – сказал клерк, снова проверяя папку.

  «А вы случайно не знаете, как он выглядит?» Я спросил. «Возможно ли, что вы могли бы описать его мне?»

  Клерк пожал плечами. «Lo siento mucho, сеньор Стефанс. Это невозможно! Извините, но я не был на дежурстве, когда сеньор Дитрих зарегистрировался.

  «No es importante», – сказал я ему. «Все равно спасибо.» Я передал ему сложенный счет.

  Клерк улыбнулся мне. «De nada, сеньор. Если я смогу помочь вам в будущем, дайте мне знать ».

  Я вернулся через вестибюль и взял свое оборудование. Я повесил камеру на шею, когда ко мне подошла Консуэла.

  «Боже мой, – сказала она, смеясь надо мной, – ты действительно выглядишь как турист со всем этим фотографическим оборудованием, привязанным к тебе».

  Я улыбнулся ей в ответ. «Инструменты моего дела», – легко сказал я. «Я фотограф-фрилансер, помнишь?»

  «Расскажи мне об этом позже», – сказала Консуэла, взглянув на свои наручные часы и взяв меня за руку. «Мы опоздаем, если попадем в пробку».

  Мы как раз выезжали с кольцевой дороги перед отелем, когда полицейская машина свернула и с ревом сирены остановилась перед входом. Четверо полицейских выскочили и быстро вошли в гостиницу.

  «Как вы думаете, чего они хотят?» – спросила Консуэла, глядя в зеркало заднего вида.

  «Будь я проклят, если знаю».

  Консуэла искоса посмотрела на меня, но больше ничего не сказала. Она сосредоточилась на ускорении по Костера Мигель Алеман, мимо Акапулько Хилтон к Диане Серкл, где Пасео дель Фараллон пересекает Костеру. Она ехала по шоссе 95, ведущему на север в Мехико.

  Примерно в миле дальше по дороге Консуэла свернула на грунтовую дорогу, ведущую в предгорья. Наконец, она остановилась на гравийной стоянке, наполовину заполненной машинами.

  – Эль Кортихо, – объявила она. «Фермерский дом».

  Я увидел деревянное строение, выкрашенное в ярко-красный и белый цвета, на самом деле не более чем большую круглую платформу, построенную на высоте шести футов над землей, окружавшую маленькое, покрытое песком кольцо. Над площадкой возвели черепичную крышу, центр которой был открыт небу и яркому солнцу. Сама платформа была чуть больше десяти футов в ширину, как раз достаточной для того, чтобы по периметру можно было поставить небольшие столики глубиной в два.

  Мы сели за стол у перил, напротив ворот, через которые должны были пройти быки. С этой позиции наш обзор кольца под нами был совершенно беспрепятственным.

  Группа заиграла медленную мелодию. По утрамбованному песку ринга вышли четверо мужчин, хвастаясь в такт музыке. Толпа им аплодировала.

  Я ожидал, что они будут одеты в традиционные trajas de luces, плотно скроенные, блестяще вышитые «костюмы с огнями», которые носили матадоры, которых я наблюдал на аренах для боя быков в Памплоне, Барселоне, Мадриде и Мехико. Вместо этого на этих четверых были короткие темные куртки, белые рубашки с рюшами и серые брюки, заправленные в черные сапоги до щиколотки. Они остановились на дальнем конце ринга и поклонились.

  Раздались разрозненные аплодисменты. Матадоры повернулись и пошли назад, исчезая под платформой под нами.

  Рядом с нами стол был заполнен. В группе было шесть человек. Две из трех девушек сели спиной к рингу. Один из них был блондинкой, другой рыжеволосым. Третья девушка была маленькой и смуглой, с изящным каменным лицом.

  Во главе стола рослый седой мужчина с большим брюшком начал шутить с девушками. Между рыжеволосым и коренастым мексиканцем с бронзовым лицом сидел высокий худой мужчина.

  Я наклонился к Консуэле. «Это ваши люди?»

  «Двое из них.» Ее голос был едва громче шепота. Она не отворачивалась от ринга.

  «Какие два?»

  «Они дадут вам знать».

  Теперь пикадор выехал на ринг на лошади с тяжелой набивкой с правой стороны и длинной шлепкой сбоку от правого глаза, чтобы не видеть быка.

  Бык опустил рога и бросился на лошадь. В злобном толчке пикадор наклонился и вонзил острие своей пики глубоко в левое плечо быка, опираясь всем весом на длинную рукоять. Он сильно сопротивлялся напору быка, удерживая рога подальше от его лошади. Бык вырвался из мучительной боли и побежал по рингу, хлыстая яркой кровью из раны на плече, полосатой красной лентой на пыльной черной шкуре..

   На ринг вышел первый бандерильеро. В каждой руке он держал копьё с длинным древком, и, вытянув руки в форме треугольника, он сделал изогнутый бег на быка. Бык опустил голову, чтобы броситься. Наклонившись, бандерильеро поставил заостренные копья на каждом плече быка. Острое железо проскользнуло в жесткую шкуру животного, как будто она была сделана из папиросной бумаги. Я посмотрел на людей за соседним столиком. Никто из них не обратил на меня внимания. Они наблюдали за действиями на ринге. Матадор снова вышел, неся маленькую мулету. Он короткими шагами подошел к быку, пытаясь заставить его броситься. Бык был очень плохим. Но с матадором было еще хуже. Блондинка за соседним столиком отвернулась от кольца. «Эй, Гаррет, когда они убивают быка?» «Через минуту или две», – ответил плотный мужчина. «Вы не увидите этого, пока не повернетесь». «Я не хочу этого видеть. Мне не нравится вид крови ". Бык устал. Матадор был готов к убийству. Бока быка вздымались от изнеможения, голова его склонилась к песку. Матадор подошел к опущенной голове, наклонился и воткнул меч в быка по самую рукоять. Он промазал по позвонкам .. Если перерезать позвоночник, бык мгновенно рухнет. Это быстрая, чистая смерть, почти мгновенная. Этот бык не упал. Он стоял с мечом в шее, кровь текла из свежей раны и текла из двух копий на его плечах и из зияющей раны на картинке. И вот кровь хлынула из его рта густой вязкой струей. „Вот дерьмо“, – сказала блондинка, невольно отвернувшаяся к рингу. „Это такая проклятая кровавая страна! Кому нужны все эти убийства “. Мексиканец был удивлен ее отвращением. „Мы все еще примитивный народ“, – сказал он ей. „Меч, нож – сталь и кровопускание усиливают наше чувство мужского мужества. Вы, нортеамерикано, слишком мягкие. „Да пошел ты, Карлос“, – рявкнула она и повернулась спиной к арене. Матадор вернулся к быку с колющим мечом в руке. Один из бандерильеро вытащил другой меч. Матадор наклонился над быком и сделал рубящее движение. Лезвие перерезало спинной мозг, и бык рухнул на песок. Гаррет повернул голову и поймал мой взгляд. Он встал. „У меня в машине есть пара бутылок виски, – громко сказал он. „Пойдем за ними, Карлос“. Я видел, как они прошли по периметру арены и пересекли деревянную платформу, которая вела к парковке. Консуэла тронула меня за руку. «Вы можете присоединиться к ним сейчас“. Я последовал за ними из вольера. Гаррет пробирался сквозь припаркованные машины, пока не добрался до дальнего конца стоянки. Он остановился, чтобы повернуться и подождать меня. Когда я подошел, он холодно посмотрел на меня. Я остановился перед ним. Я не знаю, что он ожидал от меня, но я не терял ни слов, ни времени. – Отставь Сточелли, – резко сказал я, глядя в тяжелое воинственное лицо Гаррета. Затем мой взгляд переместился на Карлоса, который встретил мой взгляд бесстрастно вежливым выражением лица. Карлос был одет в светло-зеленые брюки, рубашку из сырого шелка и белые лоферы с кисточками на маленьких ножках. Он выглядел как придурок, но я почувствовал в нем глубокую суть твердости, которой Гарретт не обладал. Гаррет был блефом и напыщенным. Карлос был более опасным из двоих. Карлос протянул руку и тронул меня за руку. Его голос был очень спокойным и вежливым. «Сеньор, я думаю, что климат Акапулько стал для вас очень нездоровым“.

   «Я не боюсь».

   Карлос слегка пожал пухлыми плечами. «Это очень плохо», – заметил он. «Немного страха иногда может спасти жизнь мужчине». Я отвернулся от них, скрывая гнев. Я вернулся на ринг через столы к Консуэле. Я коснулся ее руки. «Будут проблемы. Сможешь поехать обратно в город с друзьями? » «Конечно. Почему?» «Дай мне ключи от твоей машины. „Я оставлю их в своем отеле“. Консуэла покачала головой. „Я привзла тебя сюда. Я отвезу тебя назад. „Давайте тогда.“ Я собрал фотоаппарат и большую сумку с оборудованием. Следуя за Консуэлой на шаг позади меня, я вышел из вольера. Мы пересекали небольшой деревянный мостик, Консуэла стояла рядом со мной, когда я внезапно краем глаза уловил какое-то движение. Чистым, инстинктивным рефлексом я отбросил Консуэлу от себя к перилам и бросился к деревянной стене, которая составляла одну сторону прохода. Я отскочил от стены под углом, развернулся и упал на одно колено. Моя шея загорелась, как будто кто-то опалил ее раскаленным железом. Я почувствовал, как по воротнику потекла струйка крови. «Что это такое?“ – воскликнула Консуэла, а затем ее взгляд упал на бандериллу с длинной ручкой, которая все еще дрожала в стене между нами, ее отточенный стальной шип глубоко вонзился в дерево. Длинная ручка с лентой раскачивающиеся взад и вперед, как смертоносный метроном.

  Я вспомнил, как легко колючая сталь вонзилась в кожаную шкуру быка. Было нетрудно представить, как перевязочная подвздошная кость пронзает мое горло, если бы я не действовал так быстро.

  Я встал и отряхнул колени брюк.

  «Твои друзья не теряют времени зря», – яростно сказал я. «А теперь поехали отсюда».

  * * *

  Жан-Поль ждал меня в холле. Он вскочил на ноги, когда я вошел. Я направился через вестибюль к лифтам, и он пошел рядом со мной.

  «Хорошо?»

  «Мне сказали убираться к черту из Акапулько».

  «И?»

  «Они также пытались убить меня».

  Мы вошли в лифт. Жан-Поль сказал: «Я думаю, ты в плохом положении, друг мой».

  Я не ответил. Лифт остановился у меня на этаже. Мы вышли и пошли по коридору. Когда мы подошли ко мне в комнату, я вынул ключ.

  – Подождите, – резко сказал Жан-Поль. Он протянул левую руку за ключом: «Отдай его мне».

  Я посмотрел вниз. Жан-Поль держал в правой руке пистолет. Я не спорю с оружием так близко. Я дал ему ключ.

  «Теперь отойди в сторону».

  Я отошел. Жан-Поль вставил ключ в замок и медленно повернул его. Внезапным движением он распахнул дверь, упав на одно колено, пистолет в его руке нацелился в комнату, готовый поразить любого внутри.

  «Там никого нет», – сказал я ему.

  Жан-Поль поднялся на ноги.

  «Я никогда не стесняюсь проявлять осторожность, – сказал он. Мы вошли в комнату. Я закрыл за нами дверь, подошел к окну террасы и выглянул наружу. Позади меня Жан-Поль готовил для нас напитки. Я бросил сумку с оборудованием на стул и положил на нее фотоаппарат.

  Глядя на залив, я видел моторные лодки, буксирующие водных лыжников. В яхт-клубе на якоре стояло несколько моторных парусников. Лодка для ловли тунца, которую я видел накануне, все еще была привязана к набережной. Я задумался об этом.

  Жан-Поль спросил: «Разве ты не боишься отвернуться от меня?»

  «Нет»

  Он помешал напитки. «Пока вас не было, у нас было какое-то волнение. В гостиницу наведывалась местная полиция. Они обыскали апартаменты Сточелли в пентхаусе ».

  «Так?»

  «Они также обыскали вашу комнату». Жан-Поль пристально смотрел мне в лицо, пытаясь уловить малейшее выражение удивления. «Это вас не беспокоит?»

  «Я этого ожидал».

  Я снова повернулся и снова посмотрел в окно. Я знал, что с того момента, как увидел на своей кровати поддельный бельевой пакет, меня вызовет полиция.

  Их, вероятно, предупредили, чтобы они обыскали как апартаменты Сточелли, так и мою комнату на предмет наркотиков. Кто-то пытался наложить на Сточелли тяжелый каркас.

  Но меня беспокоило не это.

  «Зачем полиции обыскивать пентхаус Сточелли?» – спросил Жан-Поль.

  «Потому что сегодня ему доставили пять килограммов героина, завернутые, как пачку белья», – сказал я.

  Жан-Поль удивленно присвистнул.

  «Видимо, значит, он от этого избавился. Eh bien? "

  «Я избавился от этого ради него».

  «Ой?» Еще одна долгая пауза. «Вот почему они обыскали вашу комнату?»

  «Нет. Еще одна посылка, как будто она была доставлена ​​в мою комнату, – спокойно сказала я, все еще спиной к Жан-Полю. „Еще пять килограммов в точно такой же упаковке“.

  Жан-Поль задумчиво переваривал информацию. Затем он сказал: «Поскольку полиция ничего не нашла, могу я спросить, что вы сделали с героином?»

  «Я взял его с собой».

  «И ты избавился от него сегодня днем? Какой ты умный, mon amil.

  Я покачал головой. «Нет, он все еще в моей сумке с оборудованием. Все десять килограммов. Я ношу его с собой весь день ».

  Жан-Поль повернулся и посмотрел на громоздкую сумку с оборудованием, которую я поставил на стул у окна. Он начал смеяться.

  «У тебя отличное чувство юмора, друг мой. Вы знаете, что бы произошло, если бы полиция нашла это у вас? "

  "Да. Тридцать лет каторжных работ. Так мне сказали.

  «А вас это не беспокоит?»

  «Не столько, сколько что-то еще».

  Жан-Поль принес мне выпить. Он взял свою и сел на один из стульев.

  Он поднял свой стакан. «A voire sante!» Он сделал глоток. «Что тебя беспокоит?»

   Я обернулся."Вы." «Вы не из организации Мишо».

  Жан-Поль отпил ром. В его серых глазах был вызов. «Почему вы так думаете?»

  «Во-первых, вы слишком дружны со мной. Ты больше похож на моего телохранителя. Во-вторых, вы на самом деле не настаиваете на уничтожении Сточелли. Наконец, весь день вы знали, что кто-то пытается подставить Сточелли, как подставили Мишо. Это должно было доказать вам, что Сточелли не подставил Мишо, и поэтому вы преследуете не того парня. Но вы ничего не сделали с этим ».

  Жан-Поль ничего не сказал.

  Я пошел дальше. «Не только это, но вы торчали в отеле весь день, несмотря на то, что четверо копов обыскивали ресторан в поисках наркотиков. Если бы вы действительно были из марсельской организации, вы бы убежали как черт при первом взгляде на них ».

  «Так?»

  «Так кто ты, черт возьми?»

  «Кто я по-твоему?»

  «Полицейский.»

  «Что заставляет вас думать, что это так?»

  «То, как вы вошли в дверь несколько минут назад. Это

  строго полицейская техника. Тебя так учили.

  «Вы проницательны, mon vieux! Да, я полицейский.

  «Наркотики?»

  Жан-Поль кивнул. «L’Office Central Pour la Suppression du Trafic des Stupifiants. Мы работаем с вашим Федеральным бюро по наркотикам и опасным наркотикам, BNDD ».

  «А мексиканская полиция?»

  «Для этой операции да. Федераты. Они знают, что я работаю под прикрытием ».

  «Неужели организация Мишо действительно послала сюда кого-то, чтобы заставить банду Акапулько устранить Сточелли? Или это было прикрытием? »

  «О, они послали человека, хорошо. Вот как мы узнали об этом. Мы попросили мексиканскую полицию задержать его, когда он вышел из самолета в Мехико ».

  «И он рассказал вам все об их планах относительно Сточелли? Я думал, корсиканцы не разговаривают. Предполагается, что они даже более молчаливы, чем сицилийцы.

  Жан-Поль улыбнулся мне. «Мексиканская полиция не так сдержанна, как мы. Особенно с иностранными преступниками. Они прикрепили электроды к его яичкам и включили ток. Он кричал пять минут, а затем сломался. Он никогда не будет прежним, но он нам все рассказал ».

  Я сменил тему. «Откуда ты знаешь обо мне?»

  Жан-Поль пожал плечами. «Я знаю, что ты из AX, – сказал он». Я знаю, что вы N3 – элитный убийца в этой организации. Вот почему я хотел бы, чтобы вы с нами сотрудничали ».

  «Кто такие„ мы “? И как?"

  «Американцы хотят Сточелли. Мексиканская полиция требует ликвидации организации Акапулько. И мы, французы, хотели бы разорвать связь между бандой Мишо, Сточелли и бандой Акапулько ».

  «Мои приказы поступают из Вашингтона, – сказал я ему. „Мне нужно у них уточнить“.

  Жан-Поль улыбнулся мне. «Вы имеете в виду, что вам придется посоветоваться с Хоуком».

  Я ничего не сказал. Жан-Поль не имел никакого отношения к тому, чтобы знать о Ястребе – или о том, что я – №3, или о моем назначении убийцей. Он слишком много знал.

  «Привет, я дам тебе знать», – сказал я.

  Жан-Поль встал и поставил стакан. Он подошел к двери и открыл ее. Он начал выходить, а затем повернулся в дверной проеме.

  «Я хотел бы получить ваш ответ не позднее этого вечера», – сказал он. «Мы намерены…»

  Словно игла фонографа, внезапно оторвавшаяся от пластинки, его голос оборвался на середине предложения, а слово оканчивается невнятным мычанием удивления. Он споткнулся, покачнулся, на полшага вперед в комнату, захлопнув за собой дверь. Затем он откинулся на нее и соскользнул на пол.

  Я перепрыгнул через комнату. Веки Жан-Поля были закрыты. Пенистый малиновый пузырь внезапно вырвался из его легких. Из его рта хлынула кровь. Его ноги тяжело дергались о пол в знак протеста против смерти.

  Я потянулся к дверной ручке, но его тело рухнуло на нижнюю панель и не позволило мне открыть ее.

  Снаружи толстый ковер в холле заглушал все возможные шаги. Я отпустил ручку и опустился на колени перед стройным телом француза. Я пощупал пульс. Его не было. Я наполовину повернулся к нему и увидел рукоять ножа с костяной рукоятью, выступающую из спины Жан-Поля странным злокачественным образованием.

  ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

  Убийца удачно выбрал время. Я не слышал, как двери открываются или закрываются. В коридор никто не выходил. В коридоре за пределами моей комнаты было тихо. Я долго стоял над телом Жан-Поля, прежде чем протянул руку и схватился за коврик в прихожей, затащил труп глубже в комнату и отодвинул его от двери. Я осторожно открыл дверь и выглянул. Коридор был пуст. Я закрыл и запер дверь на засов, опустился на колени перед стройным телом француза, растянувшегося на окровавленном ковре, и долго смотрел ему в лицо, все время чувствуя, как внутри меня бушует гнев, потому что я совершил ошибку.

  Я должен был понять раньше в Эль Кортихо, что Карлос уже привел в действие все планы, которые он имел, чтобы избавиться от меня, еще до того, как он и Брайан Гарретт встретились со мной. Я должен был знать, что он никогда не собирался позволить мне покинуть Акапулько живым, пока я знал, что я сделаю с его организацией. Я думал, что у меня будет больше времени, по крайней мере, до завтрашнего утра, но я ошибался в этом предположении. Время вышло, и теперь Жан-Поль умер из-за этого. Я также знал, что мне никогда не заставить мексиканскую полицию, особенно лейтенанта Фуэнтеса, поверить в то, что я не участвовал в смерти Жан-Поля.

  Мне давно пора было действовать. Я посмотрел на открытые пристальные глаза Жан-Поля и протянул руку, чтобы закрыть веки. Я расстегнул его куртку. Револьвер Smith & Wesson Airweight Model 42 калибра 38 с ореховой рукоятью был заправлен в короткую кобуру за поясом его брюк. Я переложил пистолет в собственный набедренный карман. Я посмотрел на часы – слишком рано вечером для того, чтобы попытаться избавиться от тела. Несмотря на то, что в отеле было не так много гостей, было бы слишком сложно предположить, что коридоры сейчас пустуют.

  Я осторожно обернул его труп тонким ковриком. не до лодыжек, но его лицо было закрыто.

   Полосками ткани, которые я оторвал от наволочки, я привязал коврик к его груди и коленям.

  Я поискал в комнате тайник. Шкаф с одеждой был слишком опасен, поэтому я решил засунуть завернутое в ковер тело под двуспальную кровать, уронив покрывало на бок так, чтобы его край уперся почти в пол.

  На мгновение убрав Жан-Поля с дороги, я сосредоточил свое внимание на очистке свидетельств того, что произошло. Я включил свет в холле, проверяя стены на предмет брызг крови. Я нашел несколько. Нижняя панель двери была в беспорядке. В ванной я смочил полотенце в холодной воде, вернулся в холл и вымыл дверь и стены.